CC BY
50
О ПРОБЛЕМЕ СООТНОШЕНИЯ ИНТЕРЕСОВ ГОСУДАРСТВА И ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ ОБЩЕСТВ В РОССИИ И ЕВРОПЕ В XIX ВЕКЕ (в контексте института железнодорожной концессии)
© Р. С. Крупко
Крупко Роман Сергеевич аспирант
Самарский государственный областной университет (Наяновой)
В статье рассматривается проблема соотношения публично-правовых и частноправовых интересов в контексте института железнолорожной концессии в XIX в. с позиций классической философии права с учетом российского и европейского опыта.
Ключевые слова: история государства и права, история правовых и политических учений, философия права, публичное и частное право, концессия, железнодорожная концессия, железные дороги, железнодорожный транспорт.
Происходящие в нашей стране преобразования, модернизация рыночной экономики, разработка новой концепции структурной реформы железнодорожного транспорта не могут не привлекать пристального внимания ученых. Очевидно, что построение в России развитой рыночной экономики требует стабильной работы транспортной инфраструктуры, достижимой только путем проведения ее дальнейшего реформирования. При проведении реформирования необходимо особое внимание уделить проблеме соотношения публично-правовых и частноправовых интересов в рассматриваемой отрасли хозяйства. В этой связи необходимо проведение историко-правовых сравнительных исследований богатого зарубежного опыта законодательного регулирования железнодорожных концессий в XIX в.
По мнению французского исследователя XIX в. М. Делалло, концессия — это сделка, по которой одно или несколько лиц обязываются по отношению к административной влас-
ти исполнить своими средствами, на свой страх и риск, общественные работы, пользуясь правом получения сбора или другими выгодами, предусмотренными в акте концессии [1]. Железнодорожная концессия в XIX в. представляла собой особый вид договора, с помощью которого регулировались отношения государства и частного предпринимателя. Получение концессии давало возможность железнодорожному обществу осуществлять не только строительство железнодорожной линии, но и право на сбор дохода с введенной в эксплуатацию железной дороги.
Основу концессионных отношений составляют взаимные права государства и частного предпринимателя. Таким образом, специфика института концессии требует разрешения сложной проблемы соотношения публичного и частного права. Иными словами, именно дихотомия публичного и частного составляет сущность концессии и порождает трудности в юридической классификации ее элементов.
Все многообразие научных теорий о концессии, возникших в Европе в XIX в., можно условно разделить на три группы: концессия как дозволение высшей государственной власти, как договор и как акт смешанного характера, включающий в себя черты двух предыдущих видов концесии [2]. Корень подобной классификации лежит в соотнесении теорий о публичном праве и о частном праве. В свою очередь, в разделении права вообще на эти обширные категории коренятся философские, нравственные, идеологические, а в русском праве и религиозные представления.
В Европе в основу разделения публичного и частного права легла политико-правовая идея разграничения гражданского общества и государства. Это разграничение являлось фундаментальным положением немецкого либерализма. Однако российская правовая наука в XIX в. выдвинула идею гармонизации общего и частного, положив начало представлениям об общественном праве [3].
Для того, чтобы установить соотношение частноправовых и публично-правовых элементов в институте концессии, необходимо, прежде всего, установить критерии разделения права вообще на частное и публичное. Предпосылкой такого деления было представление о праве как о гаранте свободы, с одной стороны, и как о средстве ограничения этой свободы с другой [4]. Дуализм права обусловлен его социальным назначением, необходимостью установления компромисса в обществе. Противоречия между интересами государства и личности (физического или юридического лица) неизбежны, и эти противоречия и породили теории разделения права на частное и публичное. В эпоху Просвещения политико-правовая и философская мысль всерьез занялась проблемой соотношения интересов государства, общества и личности. Однако представления о дуализме права существовали задолго до этого.
Известно изречение римского юриста Ульпиана (III в. н. э.): «Публичное право есть то, которое относится к положению римского государства, частное — которое относится к пользе отдельных лиц» [5]. Г. Ф. Шершеневич говорил о том, что идеи о разделении права имелись еще у Аристотеля и Демосфена [6]. При этом, в Древнем Риме, по утверждению Г. Ф. Пухты,
публичное право имело главенствующее значение: «Публичное право преобладало над частным, лица имели значение лишь как члены народа (populus), имения только как res populi или publica» [7].
По мнению И. А. Покровского, публичное право представляет собой систему юридической централизации отношений, когда регулирование идцт от одного центра, от государства; гражданское же право является системой юридической децентрализации: «Если публичное право есть система субординации, то гражданское право есть система координации; если первое есть область власти и подчинения, то второе есть область свободы и частной инициативы» [8]. В зависимости от эпохи и правовой системы граница между публичным и частным правом естественно меняется.
Под публичным правом сами римляне понимали право, установленное государством и обязательное для всех, и право, относящееся к делам государства. Таким образом, публичное право — это та сфера, где правовое регулирование исходит от политического союза, частное право — сфера саморегуляции индивидов, в основе которой лежит проблема собственности. Существуют многочисленные критерии разграничения частного и публичного: по юридическому интересу, по правовым целям, по субъектам и объектам, по методам регулирования и пр.
Первый названный критерий разграничения частного и публичного права, юридический интерес, формально не определен, относителен. Невозможно провести четкую грань между государственными и частными интересами. От блага граждан зависит благо государства в целом. Интерес был взят за основу теорией Г. Ф. Шершеневича, хотя он также говорил о взаимосвязи различных интересов [9].
Другим критерием разграничения частного и публичного права является предмет правового регулирования. К представителям данной теории относят А. М. Гуляева, Д. И. Мейера, П. Цитовича [10]. Так, к частным правоотношениям относят, как правило, договорные имущественные отношения между лицами, к публичным — как правило, внедоговорные отношения власти и подчинения. Стороной договорных отношений могут выступать и субъекты публичного права, и тогда лишь мера свободы, степень диспозитивности могут указать, является ли данное отношение частноправовым или публично-правовым.
С. А. Муромцев и немецкий юрист А. Тон выдвинули теорию разделения права на частное и публичное, имеющую критерием способ защиты. Инициатива гражданско-правовой защиты принадлежит частному лицу, субъекту того отношения, которое представляет для него интерес. Публично-правовая защита осуществляется органами власти; защищаемые при этом отношения имеют общественное значение [11]. Недостатком данной теории является отсутствие признаков деления права в том случае, если оно не нарушено. Нарушение же права может влечь и публичноправовую, и частноправовую защиту.
Е. В. Васильковский в качестве критерия классификации видит метод регулирования правоотношений — предоставление их субъектам большей или меньшей свободы выбора: «...все права распадаются на две груп-
пы: в одной из них воле частных лиц предоставлена наибольшая мера власти и свободный почин в юридических отношениях; в другой — власть доведена до минимума, и свобода заменена принуждением. Первая составляет гражданское право; вторая — публичное» [12].
И. В. Михайловский считал главным и наиболее точным критерием разграничения частного и публичного права характер субъективных прав: «Из самого характера частного права вытекает, что оно служит главным образом целям, интересам, благу отдельных лиц; что отдельное лицо может распоряжаться своим правом по своему усмотрению... С другой стороны, из самого характера публичных прав вытекает, что они могут принадлежать только государству. что цель этих прав — благо, интересы всего государства как единого целого; что облеченные этими правами органы и агенты государства не могут распоряжаться ими всецело по своему усмотрению; что, наконец, защита этих прав не может быть обусловлена инициативой отдельных лиц» [13].
Резюмируя вышеизложенные концепции, следует указать на то, что основными критериями разграничения частного и публичного права служат: 1) юридический интерес и цель осуществления правового действия; 2) субъект права, т. е. инициатор правоотношения; 3) метод регулирования правоотношения (властеотношения либо диспозитивность); 4) метод защиты нарушенного права.
Учение о дуализме права тесно связано с философским пониманием права вообще, с основными понятиями философии права.
Ключевая категория частного права — собственность. По мнению И. Канта, собственник не обязательно находится в эмпирическом (зависящем от пространства и времени) владении предметом (т. е. может и не являться его держателем). Правовое понятие владения, существующее в разуме, должно мыслиться так, чтобы вместо держания как эмпирического представления о владении мыслилось обладание, не зависящее от пространства и времени [14]. Данная идея ведет к ключевому выводу, что понятие собственности распространяется на имущественные права, а не только на вещь, находящуюся в непосредственном господстве субъекта.
Поскольку имущественные права есть объект собственности, государство является субъектом частного права в отношениях с концессионером (давая концессию, государство остается собственником или, по крайней мере, сособственником). Регулируя сами концессионные отношения, государство выступает уже как субъект публичного права: «иметь что-то внешнее своим возможно лишь в правовом состоянии при наличии власти, устанавливающей публичные законы.» [15]. Только коллективная воля, воля многих, объединенных в государство, дает юридическую гарантию неприкосновенности предмета произвола отдельной личности. Отсюда следует, что частное право немыслимо без политической воли, т. е. без права публичного.
Свой критерий классификации публичного и частного права дал Г. Ф. Пухта — в основу им были положены типы юридических отношений, т. е. отношения лиц друг к другу [16]. В зависимости от того, в каком
качестве выступает лицо — как индивидуум или как член целого, — юридические отношения делятся на частные и публичные. Отсюда следует различие в целях права, в юридических интересах, в методах регулирования того и другого типа юридических отношений (властеотношения и отношения равенства). В целом, данное понимание разделялось большинством классиков немецкой юриспруденции XIX в.
Идея гражданского общества и прав личности в период буржуазных революций в XVIII—XIX вв. послужила причиной рецепции западноевропейской правовой наукой древнеримской классификации права, данной Ульпианом в III в. н. э., о которой говорилось выше.
Применительно к железнодорожной концессии в ее гражданско-правовом смысле уместно привести слова Т. Гоббса: «Свобода подданных заключается в свободе делать то, что не указано в соглашениях с властью» [17]. Иными словами, следует признать справедливым применительно к концессионным отношениям принцип «разрешено все, что не запрещено законом» — именно так соотносятся здесь частный и публичный элементы.
В установлении соглашения между государством и концессионером особенно необходимо соблюдение принципа общественного блага, т. е. соотношение общего и частного следует рассматривать именно с этой позиции: «Общественную связь образует как раз то, что есть общего в этих различных интересах; и не будь такого пункта, в котором согласны все интересы, никакое общество не могло бы существовать. Итак, обществом должно править, руководствуясь единственно этим общим интересом» [18].
Из вышеизложенного следует сделать вывод, что для того, чтобы отыскать баланс интересов государственных и интересов концессионера, необходимо установить, прежде всего, интересы третьего элемента, т. е. общества. Только принцип соблюдения общественного блага может указать на объективную необходимость того или иного закона или способа регулирования концессионных отношений. Если общественная необходимость требует проведения железной дороги в данной местности, то государство должно обязать собственников близлежащих земель добровольно уступить их либо подвергнуться экспроприации. Если общественная необходимость требует понижения тарифов, то верховная власть должна обязать концессионера поступиться его интересами, введя в концессию или устав железнодорожного общества соответствующую оговорку. В данном случае интересы казны и частного предпринимательства должны быть принесены в жертву социальному императиву, в противном случае проиграют все три элемента структуры. Государство должно при этом выступать гарантом соблюдения общественных потребностей. Именно так, по мнению автора, должен решаться вопрос о пределах и целях вмешательства государства в дела концессионера. Нужно сказать, что ориентация на социальное назначение железной дороги необходимо ведет к превалированию публично-правовых функций государства как регулятора общественных отношений.
Данную идею можно проиллюстрировать словами Г. В. Ф. Гегеля: «.ни всеобщее не обладает значимостью и не может быть совершено без особо-
го интереса, знания и воления, ни индивиды не живут только для особенного интереса в качестве частных лиц. Сущность государства нового времени состоит в том, что всеобщее связано в нем с полной свободой особенности и с благоденствием индивидов, что, следовательно, интерес семьи и гражданского общества должен концентрироваться в государстве, но что при этом всеобщность цели не может достигаться без собственного знания и воления особенности, которая должна сохранять своц право. Следовательно, всеобщее должно деятельно осуществляться, но вместе с тем субъективность должна обрести полное и жизненное развитие. Лишь благодаря тому, что оба момента пребывают в своей силе, государство может быть рассмотрено как расчленцнное и подлинно организованное» [19].
Концессия лежит на стыке различных сфер права, ей охватываются интересы большого числа субъектов, поэтому регулирование концессионных отношений должно осуществляться специальными нормами, баланс интересов должен устанавливаться в акте концессии применительно к каждому конкретному случаю, с учетом всей совокупности обстоятельств.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Delalleau M Ch. Des droits et des obligations des concessionaires des travaux publics // Revue de legislation et de jurisprudence. / Publiée sous la direction de M. L. Wolowski. Paris, 1835. T. I. P. 177 (premier article). P. 358 (deuxième article). T. V (1837). P. 140 (troisième arcicle).
2 Крупко P. С. Некоторые юридические проблемы концессионных отношений в сфере железнодорожного права во второй половине XIX в. // Проблемы и перспективы развития УИС как элемента правоохранительной системы России и зарубежных стран : матер. междунар. науч.-практ. конф. 17—18 апреля 2008 г. Самара, 2008. С. 185.
3. Нестерова Э. Э. Историко-теоретические основания учения о разделении права на публичное и частное в западноевропейской и российской правовой науке: дис. ... канд. юрид наук. Н.-Новгород, 2002. С. 42.
4. Там же. С. 10.
5. Перетерский И. С. Дигесты Юстиниана. М., 1956. С. 62.
6. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права : учеб. пособие. В 2 т. Т. II Вып. 2, 3, 4 (по изданию 1912 г.). М. : Юридический колледж МГУ, 1995. С. 130.
7. Пухта Г. Ф. История римского права. Курс институций. Т. 1. Вып. 1, 2 (изд. 5). М. : Тип. Семена, 1864. С. 15.
8. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М. : Статут, 1998.
С. 40.
9. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М. : Спарк, 1995. С. 9—13.
10. Гуляев А. М. Русское гражданское право. СПб. : Тип. Стасюлевича, 1912. С. 67—70; Мейер Д. И. Русское гражданское право (по изд. 1902 г.) (в 2-х ч.). Ч. 1. М. : Статут, 1997. С. 31—34; Цитович П. Курс русского гражданского права. Т. 1. Одесса : Тип. Г. Ульриха, 1878. С. 4—5.
II. Муромцев С. А. Определение и основное разделение права. М. : Тип. А. И. Мамонтова и К, 1879. С. 200—201.
12. Васильковский Е. В. Учебник гражданского права. Вып. 1. Введение и общая часть. СПб. : Изд. юрид. книжного магазина Н. К. Мартынова, 1894. С. 9.
13. Михайловский И. В. Очерки философии права. Т. 1. Томск : Изд. книжного магазина В. М. Посохина, 1914. С. 568.
14. Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Немецкая классическая философия. Т. 1. Право и свобода. М., 2000. С. 60.
15. Там же. С. 61.
16. Пухта Г. Ф. Энциклопедия права. Ярославль, 1872. С. 99.
17. Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. 3. Европа. Америка: XVII—XX вв. // Национальный общественно-научный фонд. М. : Мысль, 1999. С. 45.
18. Руссо Ж. Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М. : Канон-пресс, 1998. С. 120.
19. Гегель Г. В. Ф. Философия права // Немецкая классическая философия. Т. 1. М. : ЭКСМО-пресс ; Харьков : Фолио, 2000. С. 565—566.
