CC BY
204
М.Б. САПУНОВ, к. филос. наук, О пр°блеме реальности гл. редактор журнала в истории И философии
«Высшее образование в Росссии» науки
Проблема реальности в истории и философии науки рассматривается как комплекс вопросов предметно-феноменологического, логико-методологического, гносеологического и онтологического характера, лежащий в основе полагания объектов научного знания в качестве существующих, реальных.
Ключевые слова: реальность, существование, бытие, уровни метанаучной рефлексии.
Квази-частицы, виртуальные частицы, кварки - в теории элементарных частиц; квазары, пульсары, черные дыры - в астрономии; альтернативные модели Вселенной - в космологии; биологическое поле, креод, макроэволюция - в биологии... Реальность этих объектов отнюдь не очевидна и требует специальных процедур обоснования. И это относится не только к экзотическим конструктам современной науки, весьма далеким от предметов повседневного опыта. Вопросы о существовании креода и вида, цели и гена, биологического поля и естественного отбора - как бы резко они ни различались на уровне психологии научного сообщества - по своему логическому содержанию тождественны. Как отмечает Б.С. Грязнов, «наука постоянно вынуждена решать, казалось бы, тривиальный вопрос: существуют ли объекты, знанием о которых она является, а если существуют, то как они существуют?..» [1, с. 13].
Что существует «на самом деле » ? цель или действующая причина, естественный отбор или номогенез? Чтобы отвечать на эти вопросы, нужно специально задумываться над смыслом терминов «существовать », «быть реальным ». Вынося суждение по поводу существования тех или иных объектов науки, ученый реализует поэтому не только свою профессиональную квалификацию, но одновременно и целый комплекс методологических и философских представлений о мире и характере соб-
ственной деятельности по получению научного продукта, выступая одновременно и как ученый, и как методолог, и как философ.
В качестве примера реконструкции опыта постановки и решения проблемы реальности нами выбрана деятельность биолога. Она представляет особый интерес в силу того, что, несмотря на бурный процесс те-оретизации в биологической науке, до сих пор весьма распространены наивно-натуралистические оценки учеными характера и смысла собственной деятельности. Очевидно, что при таком уровне методологического сознания не является специальной проблемой и существование объектов науки. Утверждения последней прямо переводятся в суждения о существовании объектовв «реальности самой по себе», во всяком случае, предполагается наличие очевидной процедуры различения феноменов настоящихи воображаемых.
Уже сам по себе факт существования во всех областях биологического знания альтернативных теорий, концепций, взглядов, предписывающих действительному миру разные наборы «вещей, свойств и отношений », наглядно свидетельствуя о сложно-опосредствованной связи научного знания с эмпирически данным «миром живой природы», расшатывает наивно-натуралистическое сознание, заставляет сомневаться в банальности ответов на вопросы: «Что существует?», «Как существует?», «Что значит существовать?». В историческом аспек-
те та же ситуация возникает всякий раз, когда обнаруживается, что наше знание о том, что существует «на самом деле», периодически изменяется. Коренные перестройки предметного содержания науки в условиях научных революций особенно ярко демонстрируют беспомощность созерцательно-материалистической теории познания, фетишистски «отождествляющей » предметность науки с объектами действительности как таковой и не способной поэтому непротиворечиво объяснить рост научного знания.
Нарастающие процессы теоретизации биологии все более подталкивают ученых-натуралистов к пониманию того, что мир, о котором говорят их теоретические и экспериментальные конструкции, существенно отличается от того «мира живого», что описывается языком ненаучного опыта. Созерцательно-метафизический подход к решению проблемы существования биологического объекта (по принципу: или конструкт - или «кусокматерии»)оказывается неудовлетворительным ни с точки зрения задач предметной работы ученого (ибо тормозит процесс теоретизации), ни ввиду необходимости разработки плодотворной гносеологической и онтологической позиции.
Полагая основой научно-теоретического отношения кмиру чувственно-предметную деятельность, «субъективный материализм» (И.С. Алексеев) [2] анализирует науку как специфический, социокультурно детерминированный по форме и содержанию тип идеальной регуляции практической жизнедеятельности общества. «Рассмотрение действительности в форме объекта» (К. Маркс) - эта наиболее абстрактная характеристика научного метода -не есть какой-то от природы данный человеку «естественный » способ видения и понимания мира: и в филогенезе человеческого рода, и в онтогенезе индивидуального
развития необходим достаточно развитый уровень предметно-практической деятельности, чтобы посмотреть на действительность, т.е. на сферу взаимодействия человека с окружающим миром, под углом зрения науки. Задачей философского анализа науки является поэтому логическое и историческое выведение «естественной установки» науки и характерного для нее типа объективации ее продуктов («Природы», в терминологии Канта и Гегеля) из конкретно-исторических особенностей определенного типа практики. «Природа» как универсум объектов возможного научного опыта не является некой изначально предлежащей человеческому любопытству и любознательности метафизической реальностью; она вычленяется как момент практического отношения человека к миру и потому социокультурно окрашена, она исторически возникает и эволюционирует вместе с историческим возникновением и эволюцией науки.
Таким образом, предмет науки - это объектированный в ее теоретическом и экспериментальном языке и представленный в виде особого рода «научной реальности » идеальный момент чувственно-предметной деятельности субъекта. «Предметом науки является определенного типа отношение человека к миру и к самому себе, то есть мир через призму определенного типа деятельности », - справедливо замечает Л.М. Косарева [3, с. 99]. Формирование такого рода реальности является предпосылкой и содержанием работы внутри науки как специфической формы духовного производства [4].
Назовем этот непосредственный предмет работы ученого предметной реальностью и будем считать, что тем самым задано гносеологическое определение любых предметных спецификаций этого понятия: физической \ астрономической [6], психо-
1 Начиная с известной статьи акад. М.А. Маркова [5] это понятие прочно вошло в методологию науки.
логической [7, с. 113], биологической2 и других реальностей. Если непосредственным предметом знания является предметная реальность, то вопросы о существовании должны ставиться именно относительно ее, а не относительно неосвоенной деятельностью «материи» в натуралистическом ее понимании: существовать для объекта науки - значит быть элементом ее предметной реальности.
Предметная реальность науки, имманентным свойством которой является объективность (объектность), оказывается, выражаясь классическим языком, «трансцендентально-идеальной» - идеальной компонентой деятельности практического субъекта. (Этот ход мысли прослеживается, как известно, в классической немецкой философии.) Именно поэтому объективность характеристик «природы» нельзя понимать фетишистски - она обеспечивается именно объективностью практики.
Прежде чем перейти к конкретному анализу проблемы реальности в философии биологии, сделаем одно принципиальное замечание. Корректное обсуждение гносеологической проблематики на современном этапе возможно, по нашему мнению, лишь в контексте идеи дифференциации уровней и типов рефлексивного анализа науки, предложенной в свое время В.А. Лекторским и В.С. Швыревым [9]. Она позволяет по-новому взглянуть на ряд традиционно философских проблем, более четко и определенно их поставить. По-видимому, имеет смысл применить эту идею и к анализу проблемы реальности. Последняя по-разному «выглядит» на разных уровнях рефлексии, а ответ на вопрос, что она собой представляет, обнаруживает жесткую зависимость от учета концептуальных средств ее постановки.
Кроме собственно философского под-
хода, можно выделить (не претендуя на полноту) еще по крайней мере два: логико-методологический и предметно-феноменологический. Сама проблема реальности предстанет тогда качественно гетерогенной, разноуровневой, по-разному формулируемой на разных языках, но представляющей собой, тем не менее, некоторый целостный феномен - некий сплав предметного, логико-методологического и философского знания. Нужно четко сознавать выразительные возможности языка каждого из уровней: что можно и чего нельзя говорить на нем. Необходимо фиксировать, в каком контексте и в каком смысле используются понятия реальности, существования, бытия в том или ином случае. Лишь с учетом уровня обсуждения проблема реальности может быть верно поставлена и решена.
Начнем с предметно-феноменологического уровня рефлексии, буквально «растворенного» (и потому трудно фиксируемого) в непосредственной работе ученого. В литературе этот уровень метанаучного анализа обычно эксплицитно не выделяется, однако, по нашему мнению, он имеет смысл и регулярно практикуется при обсуждении проблемы существования объектов научного знания.
Применительно к биологической науке выделенный уровень - это специфический тип рефлексии, направленный на выявление тех предметных характеристик биологического объекта, которые конституируют его в качестве именно биологически реального. Биологическая реальность здесь -непосредственная рабочая данность, определяемая нормами и средствами предметной работы биолога. «Существовать» для объекта биологической науки в контексте этого уровня - значит обладать предмет-
2 В отечественной литературе это понятие было впервые введено И.Т. Фроловым и использовано им при исследовании природы современного биологического познания: «создается своеобразная "биологическая реальность", связанная с деятельностью познающего субъекта» [8, с. 118].
ными характеристиками наличной (или в принципе возможной) биологической реальности. Поэтому проблема существования вида, гена, цели и т.п. разрешается на языке этого уровня построением соответствующих экспериментальных и «наблюдательных» методик, гипотез, концепций, предполагающих эти сущности в качестве элементов своей предметной реальности. При этом нужно учитывать, что биологическая реальность на протяжении всей истории биологии формировалась с учетом существования разных уровней организации «живого», средствами разных дисциплин и в рамках разных, часто альтернативных исследовательских программ, то есть представляет собой сложно иерархизиро-ванную и по «вертикали», и по «горизонтали » систему биологических объектов и их связей. В приводимых ниже примерах мы сознательно отвлекаемся от многих сложностей в формировании и эволюции биологической реальности.
Известно, что в эпоху господства в теоретическом естествознании механико-математической парадигмы существенной характеристикой всякого, в том числе биологического, объекта считались его неизменность, постоянство (принцип униформизма). Именно поэтому «изменяющийся вид» для этой эпохи - это субъективная фикция, абстракция, нечто объективно не существующее. «Сущее должно быть неизменным» -один из центральных тезисов противников эволюционной идеи. Потребовалась огромная работа по выдвижению и усвоению исторического подхода к «природе » (кстати, не законченная до сихпор, о чем свидетельствуют современные дискуссии), чтобы биологический вид занял место в структуре биологической реальности как исторический эволюционирующий объект.
Вся история биологии показывает, что на предметно-феноменологическом уровне рефлексии проблема существования ее объектов решается, так сказать, подручными средствами: критериями служат пред-
метные характеристики биологической реальности.
Еще одно характерное рассуждение анализируемого уровня: «Если мы зададим себе вопрос, объективны ли виды птиц, то мы сразу же сталкиваемся с вопросом, каковы критерии, определяющие объективность какой-либо систематической единицы... Единица может считаться объективной, если она отделена от других единиц границами, определяемыми разрывами» [10, с. 121]. То есть для Э. Майра как систематика «объективно существовать» для вида означает принадлежать к предметной реальности строго определенной концепции вида. В современной таксономической литературе есть разногласия как относительно отдельных критериев внутри одной концепции вида, так и на уровне разных концепций: для эволюционного систематика «объективно существуют» только «биологические виды», а «морфологические» не существуют и т.п.
Поскольку биологическая реальность есть единственная данность, с которой имеет дело биолог, он естественно-психологически и феноменологически - в соответствии с «естественной установкой» - переживает ее характеристики как имманентные свойства «мира самого по себе», выступая как бы от имени самой природы. Отсюда понятно, почему то, что не вписывается в наличную (парадигмальную) биологическую реальность(«ген» - в начале прошлого века, «цель» - до сих пор), часто квалифицируется в терминах «нематериального», а концепции, предполагающие эти сущности, трактуются как «идеалистические», «спекулятивные», «метафизические » и т.п. - примеров множество.
Отождествление характеристик «Природы» с природой «самой по себе» было характерно для всей созерцательной философии (понимание материи в механистическом материализме, гегелевская «Природа», не развивающаяся во времени именно потому, что она - инобытие духа в форме ме-
ханико-математического естествознания с его математическим временем, в котором «все дано»). Такая позиция вполне естественно приводит к кризисам доверия к стихийному материализму - этой идеологии ученого как ученого - в периоды интенсивного развития науки: ему кажется, что рушится «сама природа», «материя исчезает». Последнее, на наш взгляд, следует понимать именно как объективную (в марксистском смысле) кажимость, объективную видимость. Ибо философская наивность такого материализма заключается не просто в отождествлении предметной реальности с фетишистски понятой «материей»: это вполне адекватное отражение объективной видимости - непосредственных мотивов деятельности агентов научного производства! Его ошибка лежит глубже - в невозможности в рамках натурализма вывести предмет науки, имманентным свойством которого является «объектность», из процесса, действительно объективно детерминирующего и содержание, и форму научной деятельности, - из практики. Необходимо уметь выводить само свойство «объектности», т.е. «объективности» предметной реальности науки, из характеристик чувственно-предметной деятельности общественного субъекта.
Подведем некоторые итоги. Во-первых, как выяснилось, на рассматриваемом уровне рефлексии речь не может идти о бытии в философском смысле; во-вторых, «предметное существование» оказывается неким свойством предметной реальности; в-третьих, по-настоящему серьезным вопросом, который можно сформулировать в терминах данного уровня, является отнюдь не гамлетовский вопрос, а скорее вопрос: «В каком смысле быть?» В этом стиле еще в 1920-е гг. была написана статья «О критериях реальности в таксономии» [11], в которой биолог А.А. Любищев выделяет множество критериев существования биологических объектов, в том числе в предметно-феноменологическом смысле (протяжен-
ность, дискретность, непроницаемость и др.). Можно полагать, что самый общий ответ на таким образом сформулированный вопрос содержится в системе натурфилософских категорий, которые задают предельно схематичный каркас определений предметной реальности науки. В терминах этой системы можно различать «виды » существования и «роды сущего» (Аристотель): объект науки может существовать в качестве необходимого и в качестве случайного, как явление и как сущность, как возможный и как действительный, и т.п. Для разных концепций эта категориальная определенность объектов может быть различной: например, для номогенеза конвергенция - это сущность, а для синтетической теории эволюции - явление, эпифеномен эволюционного процесса. В этой логике в недалеком прошлом ставилась задача строительства «Диалектики природы», с тем чтобы научить ученых правильно пользоваться этими категориальными критериями существования.
Проходящая через всю историю биологии конфронтация двух исследовательских стратегий - физикализма и «биологизма», - радикально противоположным образом трактующих вопрос о природе биологического знания, имеет ярко выраженный предметно-феноменологический аспект: существует ли самостоятельная биологическая реальность как предмет суверенной биологической науки или она есть эпифеномен процессов и законов, принадлежащих физической, химической, кибернетической и другим реальностям науки?
История биологии позволяет зафиксировать момент, когда биологическая реальность впервые была сформирована (М. Фуко, например, считает, что «до конца XVIII в. жизнь как таковая не существует» [12, с. 228]), проследить этапы ее эволюции. При этом введение новых реальностей в науку требует постоянной работы по уточнению категориальных характеристик предметной реальности. Эта работа - один
из каналов, по которому «метафизика» (в смысле натурфилософии) влияет на предметное содержание науки.
Исследование научного знания в рамках логики и методологии науки предполагает осуществление ряда абстракций. Здесь отвлекаются прежде всего от судьбы знания вне науки: анализ ведется в пределах собственно научной деятельности, изнутри науки, и ставит целью изучение принципов построения, форм и способов научного познания. Дополнительно к этому профессиональный логикабстрагирует-ся и от деятельности исследователя, ограничиваясь анализом языка науки, имеющим три уровня: синтаксис, семантика и прагматика. Все они важны в контексте обсуждаемой проблемы, но нас прежде всего будет интересовать позиция логической семантики: «В логической семантике, - пишет И.Н. Бродский, - можно отвлечься от вопроса о природе внелингвистических объектов, так какдля ее целей несущественно, будем ли мы рассматривать в качестве денотата сам предмет или только его образ» [13]. Иначе говоря, с точки зрения логика работа ученого заключается в конструировании посредством специфических процедур абстракции и идеализации некоего универсума объектов, к которому непосредственно относится научное знание. Мир физика, математика, биолога рассматривается с этой точки зрения как мир допущений, идеализаций, не имеющий непосредственного отношения к миру повседневного опыта. Например, биология не просто «использует» абстрактные объекты как некие удобные фикции, подлежащие в конце концов элиминации, но непосредственно о них только и говорит, точнее, о целой системе абстрактных объектов и их связей (о законах науки).
Отметим, что в методологии в настоящее время наличествует, по крайней мере, два существенно различных представления об абстрактных объектах и предме-
те науки. Можно полагать, что к ним тяготеет все многообразие взглядов, имеющихся в современной литературе по этой проблеме.
Одно из них, уяснив сложный и опосредованный характер познания, этим и ограничивается: «Подразделяя объекты науки на эмпирические и теоретические, мы хотим подчеркнуть, что те и другие есть результат процессов схематизации и идеализации. И равным образом неправомерно отождествлять эмпирические объекты с самой реальностью, как и теоретические » [14, с. 30]. При этом абстрактные объекты, их совокупность, универсум отождествляются с предметом науки. Пафос такого понимания предмета науки можно было бы выразить так: «Все несколько сложнее, нежели это представляет себе натурализм ».
Другое представление характеризуется попыткой последовательно деятельностно-го решения проблемы предмета науки [15]. Здесь понятие «предмет науки » есть конкретизация понятия «предмет деятельности » применительно к рассмотрению науки какопределенного рода деятельности. Абстрактные объекты могут быть истолкованы здесь как некоторые организованности, внутрипредметные построения, с которыми производится работа (Г.П. Щедровиц-кий).
С логико-методологической точки зрения биологическая реальность выступает, таким образом, как система абстрактных объектов биологии (логическая семантика); системодеятельностная же методология рассматривает биологическую реальность через призму коммуникативно-деятельно-стной организации предмета биологии, через исследование языков, методов, моделей, экспериментальных методик, проблем и задач научной деятельности. Применительно к проблеме существования объектов научного знания на этом уровне рефлексии спрашивают, каковы критерии того, что некоторый объект (независимо от его предметных характеристик) может рас-
сматриваться «ученым вообще» в качестве элемента предметной реальности науки «вообще». Эти требования к абстрактным объектам науки - критерии принадлежности к системе научного знания - можно называть по-разному: критерии научности, приемлемости, респектабельности и т.п. В логико-методологической литературе их исследование ведется широким фронтом, и в качестве таковых выделяют эмпирические (подтверждение и опровержение) и внеэмпирические (непротиворечивость, простота и т.п.) критерии. Принципиальный момент с точки зрения обсуждаемой проблемы состоит в следующем: «В рамках логико-семантического рассмотрения языков науки, ограниченного кругом так называемых "внутренних вопросов", на которые можно дать ответ, оставаясь в пределах правил и средств данного языка, нельзя ответить на "внешние" вопросы об объективном существовании объектов, независимом от языка. И это представляет собой реальную, естественную ограниченность логико-семантических методов» [9, с. 13].
Значит ли это, что вообще нельзя спрашивать о некоем независимом от науки существовании? Нет, не значит. Но поскольку понятия вводятся для решения строго определенных задач, нельзя требовать от них решения проблем, для обсуждения которых они непригодны. Здесь, на этом уровне обсуждения, не имеет смысла спрашивать, существуют ли, например, естественный отбор, вид, ген, цель объективно, «на самом деле ». Вопрос об онтологическом статусе знания формулируется в другой системе абстракций и имеет специфический смысл: он ставится не относительно отдельных элементов предметной реальности науки, а относительно самой предметной реальности с точки зрения выяснения ее места в структуре чувственно-предметной деятельности.
Таким образом, объект науки реален с позиции рассматриваемого здесь уровня рефлексии в том смысле, что он удовлет-
воряет критериям принадлежности системе научного знания.
Методологический анализ «внутреннего » описания науки должен доводиться до уровня коренных вопросов бытия человека, носящих собственно философский, метафизический в строгом смысле слова характер.
Если в созерцательной философии категория материи обозначала фактически предельную категорию для понятия «природы», т.е. предметной реальности науки, которой в соответствии с объектным методом науки приписывается статус объективной реальности (идеализм правомерно видел в такого рода «материи» лишь инобытие духа, а именно - духа научности), то в марксизме эта категория вводится в контексте исследования мировоззренческой проблемы отношения человека к миру. Основной вопрос философии поэтому выступает здесь как средство теоретического анализа предмета философии - предельных оснований бытия человека.
Применительно к исследованию науки это означает анализ того специфического и исторически уникального типа связи, который реализован в данной форме теоретического отношения человека к миру. Анализируя место науки в системе отношений человека к миру, в конечном счете - в структуре чувственно-предметной деятельности, марксизм впервые корректно ставит и решает вопрос о ее онтологическом статусе. Дело не в том, что «за» предметной реальностью науки лежит богатство «метафизически переряженной природы» [16, с. 154], выяснение отношения к которой якобы составляет процедуру отличения «всамделишных» объектов от фиктивных. Даже с привлечением диалектики, активности субъекта (в рафинированных версиях диалектического материализма [17]) такая позиция принципиально не выводит за рамки созерцательной философии: это в лучшем
случае «активная созерцательность». Выяснение онтологического статуса науки -не «сравнение» предметной реальности с лежащей якобы «за» ней объективной действительностью (на невозможности такого «сравнения» всегда спекулировал агностицизм и был прав), но, во-первых, вопрос о детерминации содержания и формы науки как специфической деятельности и сознания - практикой; во-вторых, вопрос о функции предметной реальности науки в культуре; в-третьих, это вопрос о смысле науки, об экзистенциальных (Истина), нравственных (Совесть), эстетических (Красота) основаниях научной деятельности. Чтобы уметь ставить эти вопросы, ученому нужно быть не просто хорошим профессионалом в своей области и методологом, но серьезным философом, осмысляющим предельные основания своей деятельности, ее «конечный» смысл и цель. Необходимость этого ярко демонстрируется современными дискуссиями: наука и нравственность, наука и идеология,глобальные проблемы современности и т.д.
Итак, проблема реальности в философии науки носит комплексный характер и решается применением средств разных уровней и типов рефлексии. К примеру, биологический объект может считаться существующим, если: 1) есть возможность вписать его в биологическую реальность по предметным характеристикам; 2) концептуальная система, предполагающая существование этого объекта, удовлетворяет требованиям и нормам научности; 3) научное знание способствует преобразованию мира живой природы в практике по «законам» Истины, Чести, Красоты.
Существует ли естественный отбор? В этом вопросе упаковано множество разного рода проблем [18]. Развернуть эту упаковку помогает разведение по уровням: «на самом» деле - значит «в деле» применительно к каждому уровню и в их единстве.
Литература
1. Грязнов Б.С. Логика, рациональность, твор-
чество. М., 1982.
2. Алексеев И.С. Принцип детерминизма и фи-
зическая картина реальности // Философия и естествознание. М., 1974. С. 188-190.
3. Косарева Л.М. Предмет науки. М., 1977.
4. Розов М.А. Неклассическая наука и про-
блема объективности знания // Высшее образование в России. 2006. №2. С. 145154; Зуев В., Розова С. Проблема реальности объекта исследования // Высшее образование в России. 2005. №7. С. 128-132.
5. Марков М.А. О природе физического зна-
ния // Вопросы философии, 1947. № 2.
6. См.: Философские проблемы астрономии
XX века. М., 1976.
7. Зинченко В.П, Мамардашвили М.К. Про-
блема объективного метода в психологии // Вопросы философии. 1977. № 7.
8. Фролов И.Т. Избр. труды: В 3 т. Т. 1. М.:
Наука, 2002.
9. Лекторский В.А, Швырев В.С. Методоло-
гический анализ науки (типы и уровни) // Философия. Методология. Наука. М., 1972.
10. Майр Э. Систематика и происхождение видов. М., 1947.
11. Любищев А.А. Проблемы формы, систематики и эволюции организмов. М., 1982. С. 119-128.
12. Фуко М. Слова и вещи. М., 1977.
13. Бродский И.Н. Отрицательные высказывания. Л., 1973.
14. Смирнов В.А. Уровни знания и этапы процесса познания // Проблемы логики научного познания. М., 1964.
15. Щедровицкий Г.П. Методологический смысл оппозиции натуралистического и системодеятельностного подходов // Вопросы методологии. 1991. № 2. URL: http://www.fondgp.ru/ gp/biblio/ rus/ 59
16. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2.
17. См.: СтепинВ.С. В мире теоретических идей. Дискуссии с И.С. Алексеевым // Как это было: воспоминания и размышления / Под ред. В.А. Лекторского. М., 2010. С. 484-589.
18. Существует ли естественный отбор? (Материалы круглого стола) // Высшее образование в России. 2006. №7, 8.
SAPUNOVM. TO THE PROBLEM OF REALITY IN HISTORY AND PHILOSOPHY OF SCIENCE
The problem of reality is considered in history and philosophy of science as a complex of issues that have object-and-phenomenological, logical-and-methodological, epistemological, and ontological character. This complex underlies the conceiving scientific objects as being's existing in reality.
Key words: reality, existence, being, levels of metascientific reflexion.
Дорогие коллеги!
23 февраля 2012 года главному редактору журнала «Высшее образование в России » Михаилу Борисовичу Сапунову исполняется 60 лет.
В чем состоит основная роль главного редактора любого периодического издания? Можно сказать, что роль Главного - видеть в текущей работе главное. Главный редактор - это прежде всего создание атмосферы, в которой рождаются (или гибнут!) замыслы и проекты, это - задание широкого (или узкого!) контекста стратегических решений, это - умелый выбор тактики, это - практика конкретных решений... Одно из важнейших качеств главного редактора нашего журнала - умение с неподдельным интересом выслушать самые несопоставимые мнения относительно проблем вузовской педагогики, создать и поддерживать творческие контакты с людьми зачастую противоположных взглядов на происходящее. Круглые столы, которые регулярно проводит журнал, собирает экспертов, теоретиков и практиков «высшей пробы», способных отразить многомерность обсуждаемой педагогической проблематики.
За последние - достаточно непростые - годы наш журнал сумел стать значимым местом встречи для широкого круга читателей, которые непосредственно связаны с работой в высшей школе России. У нас можно познакомиться с жизнью вузов различных российских регионов, обменяться опытом, обсудить педагогические находки, успехи и неудачи в создании новых стандартов образования, да и вообще - самые разнообразные темы вузовской жизни. Для всей многоликой аудитории авторов и читателей журнал стал жизненно важным пространством сотрудничества и совместного творчества. Роль нашего Главного здесь ясно обозначена.
Присоединяясь к многочисленным поздравлениям Михаила Борисовича в этот славный юбилейный день, от всей души желаем ему доброго здоровья и творческих сил, реализации высоких научных планов и исполнения земных желаний, а также процветания нашему общему любимому детищу - нашему журналу.
Редакционный совет и редакция журнала «Высшее образование в России »
