CC BY
81
А.А. Житный,
кандидат юридических наук, доцент (Харьковский национальный университет внутренних дел, г. Харьков, Украина)
О проблемах уголовно-правовой охраны некоторых принципов международного
права по законодательству России и Украины
С использованием сравнительно-правового метода анализируются возможности реализации в уголовном законодательстве Российской Федерации и Украины установленного международным правом принципа охраны личности дипломатических агентов. Формулируются предложения об усовершенствовании уголовно-правовых средств охраны жизни и достоинства указанных лиц.
Ключевые слова: национальное уголовное право, посягательство на жизнь, дипломатические агенты, международные отношения.
Базовым нормативным актом материального уголовного права, определяющим основы национальной политики в сфере борьбы с преступностью, в Российской Федерации и в Украине является Уголовный кодекс. Именно он определяет основания и принципы уголовной ответственности, устанавливает объекты уголовно-правовой охраны, регламентирует средства ее реализации на внутригосударственном уровне. При этом российское и украинское право принадлежат к постсоциалистической правовой семье, тяготея в развитии к сближению с романо-германской правовой системой [1]. Уголовные законы этих стран создавались и принимались на основе совместных («общесоюзных») традиций правотворчества и базируются на довольно похожих доктринальных идеях. Поэтому вполне объяснимо наличие в них многих сходных по содержанию и юридико-технической форме подходов к решению вопросов уголовноправовой охраны (определения преступности конкретных общественно опасных деяний, установления характера их наказуемости и пр.). В этой связи сравнительные исследования, объектами которых являются правовые нормы и институты уголовного права Российской Федерации и Украины, представляют безусловный теоретический и практический интерес для специалистов обоих государств, ведь их результаты могут быть использованы для обмена позитивным опытом в интересах дальнейшего усовершенствования национального уголовного законодательства.
Как российское, так и украинское уголовное законодательство базируется на двух источниках - Конституции государства и общепризнанных принципах и нормах международного права. Эти положения закреплены в ч. 1 ст. 1 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК России) [2] и в ч. 1 ст. 3 Уголовного кодекса Украины (далее - УК Украины) [3]. Они требуют обеспечения уголовно-правовой охраны не только социальных благ, закрепленных основными законами государств (это личность, собственность, права и свободы человека и гражданина, общественный порядок, общественная, экологическая безопасность, экономическая система и пр.), но и ценностей наднациональных (таких как мир, безопасность человечества, международный правопорядок). В составе последних могут быть выделены некоторые принципы и институты, признаваемые в международном праве наиболее значимыми, подлежащими усиленной правовой защите. Одним из них является личная неприкосновенность дипломатических агентов. Деятельность этих лиц обеспечивает реализацию в межгосударственных отношениях многих общепризнанных принципов международного права (принципа сотрудничества, мирного разрешения споров, добросовестного вы-
полнения обязательств по международному праву). Это подтверждает обращение к перечисленным в ст. 3 Венской конвенции о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. (далее - Венская конвенция) функциям дипломатического представительства (среди которых - представительство аккредитующего государства в государстве пребывания; защита в государстве пребывания интересов аккредитующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом; ведение переговоров с правительством государства пребывания и ряд других) [4]. Поэтому посягательства на представителей дипломатического персонала в современном праве квалифицируются как преступления международного характера.
Формально основания охраны международно-правового принципа личной неприкосновенности дипломатических агентов в законодательстве Российской Федерации и Украины можно связывать с признанием этими государствами приоритета международного права (соответствующие обязательства отражены в их конституционных актах), с уважением принципа соблюдения международных договоров. Однако необходимость усиленной защиты неприкосновенности личности дипломатических агентов обусловлена и другими социально-политическими факторами - значением их деятельности в осуществлении репрезентативной политики аккредитующего государства, их ролью в защите прав его граждан за рубежом. Особую актуальность эти обстоятельства приобрели в условиях глобализации, когда все большее количество вопросов, касающихся обеспечения прав, свобод и законных интересов личности, обеспечения интересов государства и общества зависят от международных отношений. В новом веке значительно повысилась миграционная активность населения [5]. Российские (как и украинские) граждане все чаще выезжают за рубеж (для отдыха, лечения, получения образования, туризма, трудоустройства). В этой связи возрастает их заинтересованность в надежной защите своих прав и интересов за пределами государства, в помощи со стороны его официальных представителей. Наконец, следует учитывать, что именно сотрудники зарубежных органов внешних сношений государства (дипломатические, консульские работники) нередко становятся целью посягательств, направленных на нарушение либо обострение международных отношений. Подобных прецедентов достаточно и в истории (например, разгром в 1829 г. русского посольства в Персии и убийство нескольких десятков его служащих, в т.ч. посла А. С. Грибоедова), и в современных международно-политических реалиях (нападение на консульство США в Ливии осенью 2012 г., повлекшее гибель американских дипломатов).
Особый правовой статус дипломатического персонала, признание его привилегий и иммунитетов является одним из наиболее давно устоявшихся принципов в практике международных отношений (так, о неприкосновенности посла речь шла еще в Законах Ману [6]). Подробную регламентацию он получил в международно-правовых актах и внутреннем законодательстве многих стран в Х1Х-ХХ веке. Предпринимались и попытки обеспечения его уголовно-правовой охраны, в том числе и путем введения уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности дипломатических агентов, посягательства на их личность. В этой связи заслуживает внимания разработанный во второй половине 1770-х гг. в проекте Уголовного уложения Екатерины II институт уголовной ответственности за нарушение «права всенародного», в том числе и за «нарушение посольского преимущества». Личность посла и его свиты рассматривались в этом случае как особый объект, посягательства на который квалифицировались по специальным уголовно-правовым нормам [7]. Однако реально в отечественном законодательстве специальные нормы, устанавливающие уголовную ответственность за
посягательства против лиц, обладающих международной защитой (в число которых входят и дипломатические представители), появились сравнительно недавно - лишь в 60-х годах ХХ века, когда в УК РСФСР 1960 г. и УК УССР 1960 г. была предусмотрена ответственность за убийство либо причинение тяжкого вреда здоровью представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений.
Источниками уголовно-правовых предписаний, направленных на защиту неприкосновенности личности дипломатических агентов в современном уголовном праве являются универсальные международные акты - кроме уже упомянутой выше Венской конвенции среди них необходимо прежде всего отметить Конвенцию о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г. (далее - Нью-Йоркская конвенция) [8]. В связи с этим в современной юридической литературе преступления против лиц, пользующихся дипломатической защитой, специалисты относят к компетенции международного уголовного права [9]. Однако это не свидетельствует о «выпадении» этих посягательств из сферы национальной уголовно-правовой юрисдикции России либо Украины, что связано со спецификой их внутреннего уголовного права, в частности, необходимостью строгого соблюдения при его применении требований четкости и формальной определенности запретов. Поэтому в уголовном праве этих государств настолько значительна роль уголовного закона как источника права. Так, в Украине «уголовно-правовой законоцентризм» закреплен в Конституции (согласно п. 22 ч. 1 ст. 92 ответственность за деяния, являющиеся преступлениями, определяется исключительно законами Украины) [10], и в УК (в соответствии с его ч. 1, 3 ст. 3 законодательство Украины об уголовной ответственности составляет только этот кодекс, и лишь он определяет преступность, наказуемость деяния и иные его уголовно-правовые последствия). В российском уголовном праве также достаточно авторитетно обоснована позиция, согласно которой «квалификация уголовно наказуемых деяний непосредственно по международным нормам исключается..., невозможно и назначение наказания за такие преступления» [11]. Таким образом, в пределах уголовно-правовой юрисдикции Российской Федерации и Украины вопросы квалификации нарушения принципа личной неприкосновенности дипломатических агентов, применения наказаний за такие преступления не могут решаться непосредственно на основании норм международного права. Для этого необходима национальноправовая имплементация соответствующих его положений [12].
Задачи данного исследования (осуществление сравнительного анализа норм уголовного законодательства России и Украины об охране неприкосновенности и личности дипломатических агентов, а также оценка соответствия этих предписаний актам, которыми данный принцип регламентирован в международном праве) требуют включить в его предмет соответствующие положения международного права и уголовного права указанных государств. Статья 29 Венской конвенции, провозглашая неприкосновенность личности дипломатического агента, обязывает государство пребывания «относиться к нему с должным уважением и принимать все надлежащие меры для предупреждения каких-либо посягательств на его личность, свободу или достоинство». Нью-Йоркская конвенция требует от ратифицировавших ее государств осуществления криминализации таких умышленных деяний, как убийство, похищение, иное нападение против личности или свободы лица, пользующегося международной защитой, насильственное нападение на официальное помещение, жилое помещение либо
транспортные средства лица, пользующегося международной защитой, угрожающее личности или свободе последнего. Криминализации подлежат и угроза любого нападения (п. а,Ь ст. 2 Нью-Йоркской Конвенции). Оговаривается и необходимость установления уголовной ответственности за попытку такого нападения и соучастие в нем.
В уголовных законах России и Украины по содержанию родового объекта посягательства, направленные на причинение вреда дипломатическим агентам, отнесены к группе преступлений против мира и безопасности человечества. В этом позиции законодателей обеих стран совпали. Однако по объему и глубине имплементации положений указанных выше международных договоров уголовно-правовые нормы двух государств значительно отличаются. Так, в УК России (в ст. 360) предусмотрена ответственность за нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующегося международной защитой, а равно на служебные или жилые помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой; усиливает уголовную ответственность за совершение указанного деяния в целях провокации войны или осложнения международных отношений [2]. В число потерпевших от этого преступления входят и представители персонала дипломатических представительств (дипломатические агенты, дипломатические курьеры и пр.) [13]. В Особенную часть украинского уголовного закона также были имплементированы положения международного права, касающиеся охраны личности дипломатических агентов. При этом составы преступлений, направленных против лиц, пользующихся международной защитой, дифференцированы в нем с учетом непосредственного объекта посягательства. В ст. 443 УК Украины установлена ответственность за посягательство на жизнь (убийство или покушение на убийство) представителя иностранного государства либо лица, имеющего международную защиту, с целью воздействия на характер их деятельности либо на деятельность государств или организаций, которые они представляют, либо с целью провокации войны или международных осложнений, а в ст. 444 УК Украины - за преступления против лиц и учреждений, имеющих международную защиту (нападение на служебные или жилые помещения лиц, имеющих международную защиту, похищение или лишение свободы этих лиц с целью воздействия на характер их деятельности или на деятельность государств либо организаций, которые они представляют, либо с целью провокации войны или международных осложнений, а также угрозу совершения указанных действий).
Сравнение позволяет увидеть, что в российское уголовное законодательство были имплементированы не все имеющиеся в международных актах положения об охране дипломатического персонала, поскольку в качестве самостоятельного преступления посягательство на жизнь дипломатических агентов в УК России не выделяется. Использованный в диспозиции ст. 360 этого закона синтетический термин «нападение», хотя и охватывает причинение вреда физической неприкосновенности потерпевшего, нарушение анатомической целостности его организма, в то же время не свидетельствует об установлении особой уголовно-правовой охраны такого объекта, как жизнь дипломатического агента. Поэтому по российскому законодательству (в отличие от украинского) нападение на дипломатических агентов, повлекшее причинение смерти либо тяжкого вреда здоровью этого потерпевшего, требует дополнительной квалификации [13]. В то же время в современном международном уголовном праве посягательство на жизнь представителя иностранного государства признается одной из наиболее распространенных форм выражения преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, и при этом рассматривается специалистами как само-
стоятельная по отношению к нападению на указанных лиц форма посягательств подобного рода [14]. Представляется, что указанные обстоятельства могут послужить достаточно убедительными аргументами при обосновании установления в уголовном праве Российской Федерации специальной нормы об уголовной ответственности за посягательство на жизнь лица, имеющего международную защиту. Это позволит, в частности, более полно реализовать международные обязательства государства, касающиеся охраны на своей территории личности дипломатических представителей.
Далее следует обратить внимание, что указанные выше международные Конвенции среди объектов, определяющих неприкосновенность личности дипломатических агентов, называют и достоинство этих представителей государства (ст. 29 Венской конвенции, ч. 3 ст. 2 Нью-Йоркской конвенции). Однако сегодня ни российское, ни украинское уголовное законодательство не позволяют обеспечить его охрану. Разработчики УК Украины вообще отказались от идеи уголовно-правовой защиты достоинства личности как основного непосредственного объекта. Поэтому сегодня этот закон не содержит ни одной нормы об ответственности за посягательство на него, в том числе не называет и оснований уголовной ответственности за оскорбление дипломатического агента в связи с его статусом или профессиональной деятельностью. В праве Российской Федерации складывается несколько иная ситуация. Уголовный закон государства содержит несколько норм об ответственности за оскорбление, т.е. унижение чести и достоинства лица в неприличной форме (ст. 130 УК России), а также за оскорбление ряда потерпевших в связи с их профессиональной деятельностью либо служебным статусом - участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя, иного лица, участвующего в отправлении правосудия, представителя власти, военнослужащего (ст. 297, 319, 336 УК России). В связи с этим представляется, что в российском уголовном праве существуют достаточные системно-правовые предпосылки (в том числе и международно-правовая обусловленность) введения уголовной ответственности за публичное оскорбление лиц, пользующихся международной защитой, при исполнении ими своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением.
Проведенное исследование позволяет утверждать, что в законодательстве России и Украины имеется ряд правовых оснований для обеспечения уголовно-правовой охраны личности дипломатических агентов как одного из принципов современного международного права. В то же время уголовные законы наших государств пока еще не в полной мере учитывают требования универсальных международно-правовых документов, регламентирующих данный принцип, - Венской конвенции о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. и Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г. Сравнительный анализ показывает, что российское и украинское уголовное законодательство не лишены недостатков в части имплементации их положений о всемерной охране личности дипломатических представителей уголовно-правовыми средствами. Такой фактор, как наличие международноправовой обусловленности уголовной ответственности, требует от законодательной власти Российской Федерации и Украины криминализации оскорбления дипломатических агентов, а от российского - и дополнения национального уголовного законодательства специальной нормой о посягательстве на жизнь указанных лиц.
Литература
1. Зубкова В. И. Уголовное законодательство европейских стран: сравнительноправовое исследование: монография. - М.: Юрлитинформ, 2013. - С. 34-35.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации //
http: //base.garant.ru/10108000/17/#2016
3. Уголовный кодекс Украины // Ведомости Верховной Рады Украины. - 2005. -№ 25. - Ст. 131.
4. Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г. // Сайт Верховной Рады Украины: http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/995_048
5. Березовская Е.В. Международное и внутригосударственное правовое регулирование. Проблемы соотношения // Вестник Казанского юридического института МВД России. - 2012. - № 2 (8). - С. 77.
6. Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран / сост.: Поликарпова Е.В., Савельев В.А.; Под ред.: Черниловский З.М. - М.: Юрид. лит., 1984. - С. 28.
7. Бабкова Г.О. Международное право в уголовно-правовой доктрине Екатерины II // Новый исторический вестник. - 2005. - № 14. - С. 91-92, 95-96.
8. Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, от 14 декабря 1973 г. // Сайт Верховной Рады Украины: http://zakon 1 .rada. gov.ua/laws/show/995_3 89
9. Костенко Н. И. Международное уголовное право: современные теоретические проблемы. - М.: Юрлитинформ, 2004.- С. 44.
10. Конституция Украины // Ведомости Верховной Рады Украины. - 1996. - № 30. - Ст. 141.
11. Кузнецова Н. Ф., Огурцов Н. А. О соотношении международного и внутреннего уголовного права // Законодательство. - 2007. - № 5 (май). - С. 69-77.
12. Мюллерсон Р. А. Соотношение международного и национального права. -М. : Международные отношения, 1982. - С. 74.
13. Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Преступления против мира и безопасности человечества / под научн. ред. доктора юрид. наук, проф. А.В. Наумова. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2004.
14. Лупу А. А., Оськина И. Ю. Международное уголовное право: учебн. пособ. -М.: Изд.-торг. корп. «Дашков и Ко», 2012. - С. 270, 271.
