Научная статья на тему 'О причинах передачи св. Патриархом Тихоном канцелярских дел группе священников в мае 1922 г'

О причинах передачи св. Патриархом Тихоном канцелярских дел группе священников в мае 1922 г Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
502
99
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ / ПАТРИАРХ ТИХОН / ТРОИЦКОЕ ПОДВОРЬЕ / КАНЦЕЛЯРИЯ СИНОДА / ОБНОВЛЕНЧЕСКИЙ РАСКОЛ / ВЦУ / ГОНЕНИЯ НА ЦЕРКОВЬ / RUSSIAN ORTHODOX CHURCH / PATRIARCH TIKHON / TRINITY TOWN CHURCH / SYNODAL OFFI CE / RENOVATION SCHISM / HIGHEST CHURCH ADMINISTRATION / PERSECUTION AGAINST THE CHURCH

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Иванов Сергей Николаевич

Статья посвящена выяснению причин и обстоятельств передачи канцелярских дел св. Патриархом Тихоном трем священникам в мае 1922 г. Проведенный анализ позволяет предположить, что передача дел была связана со стремлением св. Патриарха не навредить своим отказом восстановлению церковного управления и желанием снять арест с канцелярии, чтобы облегчить начало работы назначенному заместителю митрополиту Агафангелу (Преображенскому).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Toward the Reasons of transferring by St. Patriarch Tikhon of the Control over the Synodal Chancellery to the group of priests in the May of the 1922-th

The article is devoted to the determination of a factual background and reasons for delegating by St. Patriarch Tikhon the control over the Synodal Offi ce in the May of the 1922. The author supposes that delegating the control by St. Patriarch was stipulated with the desire of Patriarch to secure a Church management against persecution for his rejection. He wonted to release the Chancellery from an arrest in order to facilitate the activity of his newly appointed deputy St. Metropolitan Agafangel (Preobrazhensky).

Текст научной работы на тему «О причинах передачи св. Патриархом Тихоном канцелярских дел группе священников в мае 1922 г»

Вестник ПСТГУ

II: История. История Русской Православной Церкви.

2011. Вып. 3 (40). С. 17-35

О ПРИЧИНАХ ПЕРЕДАЧИ СВ. ПАТРИАРХОМ ТИХОНОМ КАНЦЕЛЯРСКИХ ДЕЛ ГРУППЕ СВЯЩЕННИКОВ

в мае 1922 г.

С. Н. Иванов

Статья посвящена выяснению причин и обстоятельств передачи канцелярских дел св. Патриархом Тихоном трем священникам в мае 1922 г. Проведенный анализ позволяет предположить, что передача дел была связана со стремлением св. Патриарха не навредить своим отказом восстановлению церковного управления и желанием снять арест с канцелярии, чтобы облегчить начало работы назначенному заместителю — митрополиту Агафангелу (Преображенскому).

В существующей исторической литературе, затрагивающей тему обновленческого раскола, описание трех встреч Святейшего Патриарха Тихона и будущих раскольников в мае 1922 г. до сих пор лишено необходимой ясности и вызывающей доверие аргументированности. К числу проблемных вопросов относится, в частности, вопрос о причинах временной передачи Святейшим Тихоном синодских дел трем священникам 18 мая 1922 г., в результате которой последние получили формальную возможность выглядеть доверенными лицами Первосвятителя Русской Церкви. То обстоятельство, что в связи с этой передачей «инициативная группа прогрессивного духовенства» пошла на обман как Патриарха, так и русского церковного общества, совершив попытку захвата высшего церковного управления, придает указанному вопросу особое значение в истории обновленческого раскола.

В настоящее время популярной версией причин передачи дел является утверждение о том, что Святейший Тихон решился на этот шаг в результате давления со стороны обновленцев и стоящих за ними органов ГПУ, которое было проявлено начиная с первой встречи 12 мая 1922 г.1 Существуют также предположения, что глава Русской Церкви знал, с кем имеет дело2, и действовал недобро-

1 См.: Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 236; Феодосий (Алмазов), архим. Мои воспоминания (записки соловецкого узника). М., 1997. С. 51; Кривова Н. А. Власть и Церковь в 1922—1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М., 1997. С. 141; Русская Православная Церковь в советское время (1917—1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Сост. Г. Штриккер. М., 1995. Кн. 1. С. 186.

2 Священник Кирилл Зайцев допускает, что Патриарх отдавал себе ясный отчет в замыслах «инициативной группы» (см.: Зайцев Кирилл, свящ. Православная Церковь в Совет-

вольно3. Согласно другим гипотезам, лидеры обновленцев просто «уговорили» св. Тихона, ссылаясь на расстройство церковных дел4, или же Патриарх передал им дела, «так как канцелярия была фактически уже в их руках»5.

Задачей данной статьи является выяснение истинного смысла Патриарших распоряжений и более детальное освещение обстоятельств передачи дел, которое при их надлежащем анализе, приводит к совершенно другим предположениям.

С целью прояснения указанных обстоятельств попробуем более подробно ответить на несколько значимых вопросов: почему именно пришедшим на встречу священникам, а не другим священнослужителям Святейший Тихон поручил принять и затем передать митрополиту Агафангелу (Преображенскому) синодские дела? В каком смысле и какого типа дела следовало принять «прогрессивным» священникам? Была ли действительная необходимость в подобной операции, и если была, в чем она состояла? У кого «инициативные» священники должны были принять указанные дела?

Первый вопрос предполагает выяснение не только церковно-общественного статуса явившихся к св. Патриарху священников6, но и степени знания Первосвятителем их действительных намерений и возможностей. Историкам известно, что в мае 1922 г. положение «инициативной группы» носило двойственный характер: с одной стороны, они официально являлись клириками, находящимися в каноническом послушании своему епархиальному руководству, с другой стороны, они были участниками тайного сговора с ГПУ против священноначалия Русской Православной Церкви. При этом, будучи осведомителями ГПУ, они не были, в свою очередь, осведомлены о существовании секретных планов

ской России. Ч. 1. Время Патриарха Тихона. Независимая церковь в безбожном государстве. Шанхай, 1947. С. 108), а М. И. Вострышев полагает, что Первосвятитель осознавал, что на встрече с ним были представители «Живой церкви», открыто домогающиеся власти (см.: Вострышев М. И. Патриарх Тихон. 4-е изд. М., 2009. С. 348). Мнение о том, что Патриарх представлял, с кем имел дело на майских встречах в 1922 г., разделяют также Д. В. Сафонов (см.: Сафонов Д. В. Святитель Иларион (Троицкий) и обновленческий раскол в Русской Православной Церкви. Ст. 1. Интернет-ресурс: http://www.pravoslavie.ru/sm/33329.htm), прот. Владислав Цыпин (см.: Цыпин Владислав, прот. Русская Церковь (1917—1925). М., 1996. С. 183) и другие исследователи.

3 Сафонов Д. В. Святитель Иларион (Троицкий) и обновленческий раскол в Русской Православной Церкви. Ст. 1.

4 См.: Одинцов М. И. Русские патриархи ХХ века: судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. Ч. I: Дело Патриарха Тихона; Крестный путь патриарха Сергия. М., 1999. С. 43; Цыпин Владислав, прот. Указ. соч. С. 183. Эта версия оставляет без ответа важный вопрос: по какой причине расстройство дел вызвало добровольное решение доверить им канцелярию, если Первосвятитель «представлял, с кем он имеет дело»?

5 Иванова Е. В. Патриарх Тихон в 1920—1923 годах. Аналитическая записка из Гуверовс-кого архива // Журнал Московской Патриархии. 2007. № 11. С. 82. Данное мнение ошибочно в силу простого факта: въезд раскольников на Троицкое подворье состоялся 19 мая 1922 г., то есть после даты третьей встречи с ними св. Патриарха и отъезда последнего с подворья.

6 С Патриархом встречались пять человек из «инициативного» духовенства, при этом состав группы на трех встречах 12, 16 и 18 мая 1922 г. менялся. 18 мая, в день получения Патриаршей резолюции о передаче дел, на подворье явилось трое священников, чьи подписи стоят на поданном св. Тихону прошении, — А. Введенский, Е. Белков, С. Калиновский.

Политбюро ЦК РКП(б) использовать их для уничтожения Церкви7 и преследовали собственные цели. Имена пришедших священников св. Патриарху были известны. Некоторых из них — В. Красницкого, Е. Белкова, С. Калиновского — Патриарх уже видел ранее в 1918—1919 гг.8 О деятельности указанных лиц, включая А. Введенского, Первосвятитель мог судить по их активным публикациям в советских газетах в феврале-марте 1922 г. Знал ли св. Тихон что-либо о пятом и случайном участнике переговоров псаломщике С. Стаднике — большого значения не имеет.

Какие выраженные признаки носила указанная группа людей? Очевидно, что Патриарху были известны по крайней мере три их явных качества — бывшее участие некоторых членов группы в «Союзе демократического православного духовенства и мирян», принадлежность к «левому» реформаторскому течению в церковной ограде и вызывающая опасения чрезмерная лояльность к советской власти, провоцирующая разделения среди духовенства. Этот вывод можно сделать не только при знакомстве с газетными публикациями, доступными Первосвятителю, но и на основании архиерейской переписки9, в том числе письма священномученика митрополита Вениамина (Казанского) Святейшему Патриарху Тихону, написанному в июле 1919 г. В частности, владыка Вениамин писал: «Про нашу Петроградскую церковную жизнь могу сообщить следующее. С одной стороны, как будто хотят смягчить свои отношения к церкви. Пригласили на совещание о том, как установить взаимные отношения священников. Но пригласили только из партии демократического духовенства: т. е. Егорова, Боярского, Введенского, Попова и некоторых других по их указанию. Стараются образовать какую-то инициативную группу. Рассуждают об изменении церковного управления, делают всякие обещания духовенству, если оно вступит в число сочувствующих. Есть опасение, что может возникнуть церковный раскол. Состоящие на службе гражданской ставят вопрос ребром: духовенство должно сказать определенно и ясно: оно в числе сочувствующих или нет; проще за власть или против. С батюшками — бывшими демократами пока у меня отношения доб-

7 См.: Архивы Кремля: Политбюро и Церковь, 1922—1925 гг.: В 2 кн. / Изд. подгот. Н. Н. Покровский, С. Г. Петров. Новосибирск; М., 1997. Кн. 1. С. 162—164.

8 См.: Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М.; МшасЫ:, 1996. С. 47, 67. Кривошеева Н. А. «Всецело приспособление к духу времени» // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2009. Вып. 2 (31). С. 36.

9 В одном из писем епископа Алексия (Симанского) митрополиту Арсению (Стадниц-кому) сообщалось о дебатах на пастырском собрании, состоявшемся 23 декабря 1921 г. в зале Троицкого подворья в связи с Патриаршим циркулярным письмом о недопустимости нововведений в церковно-богослужебной практике от 17 ноября 1921 г. На собрании, как отметил епископ Алексий, выявились «так называемые левые течения, представителями коих являются, по-видимому, о. Боярский, Введенский, отчасти Платонов, весьма о. Иаков <...> тоже весьма — о. Алексий Забровский», которые, по мнению викария Петроградской епархии, недостаточно разумеют «значение и силу безусловного повиновения высшей церковной власти. Чувствовался в их речах скрытый протест...» (см.: Одинцов М. И. «Видно, не испили мы до дна всю чашу положенных нам испытаний»: Письма епископа Ямбургского Алексия (Симанс-кого) митрополиту Новгородскому Арсению (Стадницкому) 1921—1922 гг. // Исторический архив. 2000. № 1. С. 58).

рые. Они являются ко мне и докладывают о ходе разговоров. Но из состоящих на службе есть некоторые неукротимые и невыдержанные»10.

Содержание письма дает понять, что за три года до майского «переворота» в Церкви русское священноначалие начинает осознавать опасность раскола со стороны лояльного богоборческому государству духовенства, которое под воздействием властей могло противопоставить собственное «сочувствие» советским мероприятиям позиции остальной, «контрреволюционной» части священников и мирян. Задача предупреждения негативных для Церкви явлений в «демократической» среде Петрограда ложится на плечи епархиального архиерея — митрополита Вениамина, который пытается воздействовать на лидера «демократов» Введенского личным примером и делает его приближенным к себе лицом11. Святитель назначает Введенского настоятелем Церкви свв. Захарии и Елизаветы, начинает привлекать на митрополичьи богослужения, берет с собой в поездки по епархии, крестит его сына. В 1921 г. А. Введенский возведен в сан протоиерея. По справедливому замечанию Н. М. Коняева, митрополит Вениамин «делал все, чтобы Введенский не стал тем, кем все-таки стал»12.

В начале апреля 1922 г. А. Введенский вместе с протоиереем А. Боярским был уполномочен вести переговоры со Смольным от имени Петроградского митрополита с целью достичь соглашения с советской властью в вопросе добровольного пожертвования предполагаемых к изъятию церковных ценностей. Это обстоятельство придает петроградской «инициативной группе», оказавшейся через месяц в патриарших покоях, исключительный статус. У Введенского на руках выданный митрополитом мандат № 817 на ведение переговоров с властью13, а также «положительные», с его точки зрения, результаты договоренностей с Петроградской комиссией Помгола о допуске верующих к участию в изъятии и учете церковных ценностей14. Как следствие этих полномочий и публичного проявления лояльности власти естественным должно было выглядеть в глазах Патриарха признание переговорщиков со стороны советского правительства. Это означает, что распространенная гипотеза о никому не известных и никем не уполномоченных священниках должна быть серьезно откорректирована. Понятно, что они не могли быть уполномочены петроградским святителем на поездку в Москву, но в беседе с Патриархом имитация двойной «представительности» и доверия как со стороны епархиального архиерея, так и со стороны гражданской власти могла иметь место и опираться на отмеченные выше факты. Вместе с тем статус «демократов», представителей Петроградского митрополита и лояльных

10 ГА РФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 251. Л. 11-15.

11 Общественный защитник митрополита на процессе «петроградских церковников» Я. С. Гурович отмечал, что «главнейшие деятели и инициаторы так называемой “Живой церкви” вышли из Петрограда, а человек, олицетворяющий наиболее динамичную величину в “Живой церкви”, священник Введенский, был всегда ближайшим человеком к митрополиту, пользовался его искренней любовью и неизменным покровительством» (см.: ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 6. Д. 11. Л. 12-13).

12 Коняев Н. М. Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский. М., 2005.

С. 134.

13 Там же. С. 145.

14 См.: Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. Кн. 2. С. 146.

власти лиц, которым доверяет правительство, был совершенно недостаточен для выдвижения предложений по управлению Церковью в силу различия иерархического положения, прав и компетенций. Вероятной в этом контексте выглядят лишь передача претензий и обещаний со стороны государственной власти, а также собственных просьб и предложений о помощи в реализации патриарших решений.

Может показаться, что лояльное духовенство полностью скомпрометировало себя выступлениями в прессе в феврале-марте 1922 г., особенно «Письмом 12-ти»15, среди авторов которого были трое из нежданных посетителей Патриарха Введенский, Белков и Красницкий. Это верно лишь отчасти, и читавшие данные статьи согласятся, что в них не было ни явного протеста против священноначалия, ни одобрения насильственного изъятия властью церковных ценнос-тей16. Единственным, кто позволил себе публично не согласиться с Патриархом Тихоном, был епископ Антонин (Грановский), который попытался оспорить правомерность содержащихся в патриаршем послании от 28 февраля 1922 г. ссылок на каноны. На фоне нижегородских, саратовских и петроградских воззваний выделялось своей резкостью «Открытое письмо» московского священника С. Калиновского — но и в нем, несмотря на намеки о грядущей церковной революции, прямых выпадов против Патриарха не было. Отличие позиции выступающих в советских газетах от патриаршего послания заключалось в том, что они обходили стороной вопрос о разрешении Патриарха жертвовать только церковные предметы, не имеющие богослужебного употребления, и предлагали сдавать «все лишнее». В этом можно было усмотреть скрытый протест против патриаршего послания, не более того. Несмотря на полученные от ГПУ инструкции выпустить «воззвания против Тихона»17, осведомители в рясах предпочитали не рисковать. На этом этапе выступление против священноначалия было преждевременным: в «Письме 12-ти» подчеркивалось благословение Патриарха Тихона и митрополита Вениамина на ту деятельность, к которой призывали подписавшие письмо 12 священников18.

15 См.: Красная газета. 1922. 25 марта; Петроградская правда. 1922. 25 марта; Правда. 1922. 29 марта; Известия ВЦИК. 1922. 29 марта. В форме своеобразной «декларации» помощи голодающим письмо содержало ложное утверждение о разделении петроградского духовенства в вопросе добровольного пожертвования церковных ценностей в связи с голодом в Поволжье, а также обвинение части священства в злобе, бессердечии, смешении «церкви с политикой» и т. п.

16 См.: Церковные богатства голодающим // Известия ВЦИК. 1922. 12 февраля. № 34; Никулин Я. Духовенство еще мало помогает // Красная газета. 1922. 21 февраля. № 41; Церковь и голод (обращение священника Введенского к верующим) // Петроградская правда. 1922. 18 февраля. № 39; Церковь и голод. Приход протоиерея Введенского голодающим // Петроградская правда. 1922. 14 марта. № 59; Воззвание архиепископа Костромского Серафима «К пастырям Костромской епархии» // Известия ВЦИК. 1922. 15 марта. № 60; Введенский Александр, прот. Будем идти дальше (письмо в редакцию «Изв. ВЦИК») // Известия ВЦИК. 1922. 18 марта. № 63; Еще голос священника // Известия ВЦИК. 1922. 15 марта. № 60; Епископ Антонин об изъятии ценностей // Известия ВЦИК. 1922. 23 марта. № 66; Калиновский Сергий, свящ. Открытое письмо к верующим православным // Известия ВЦИК. 1922. 31 марта. № 73 и др.

17 Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. Кн. 2. С. 49.

18 Правда. 1922. 29 марта. № 71. С. 4.

Во всяком случае следует признать, что Святейший Тихон уже после данных публикаций накануне первой встречи с «инициативной группой» не считал выступления Введенского по теме изъятия ценностей противоречащими позиции митрополита Вениамина. Это следует из реплики Патриарха Тихона во время свидетельских показаний на «московском процессе» 5 мая 1922 г. Патриарх отвел возражение председателя трибунала по поводу Введенского, что он держится другой точки зрения на изъятие: «Нет, он не против, он пишет, что Митрополит говорит»19. Таким образом, естественная осторожность св. Тихона в отношении прибывших «помощников» не исключала оказанного им внимания, которое было следствием доверия митрополиту Вениамину.

Отметим также явное желание «инициативной группы» соответствовать предполагаемой на встрече атмосфере доверительности. Какова бы ни была роль ГПУ в подборе состава группы, отправленной на Троицкое подворье, ее участники отличались от других собранных в Москве осведомителей тем, что не успели себя скомпрометировать лжесвидетельствами и «экспертизами» в вопросе изъятия ценностей на московском судебном процессе против духовенства и мирян. Из пришедших к Первосвятителю только московский священник С. Калиновский был явно привлечен в подобной экспертизе, но его имя не было оглашено в то время, когда св. Патриарх давал свидетельские показания20. Обоснование фактора доверительности и мнимого послушания легко увидеть и в отдельных деталях трех майских встреч. «Инициативные» священники кланяются и целуют руку Патриарху21, молча ждут результатов его раздумий, «сыновне» просят благословения на возобновление работы канцелярии, подписываются под прошением от 18 мая 1922 г. не иначе как «Вашего Святейшества недостойнейшие слуги». Варианты кандидатур для участия в работе канцелярии, представленные на утверждение Первосвятителю, как отмечает А. Левитин-Краснов, очевидно, со слов Введенского, также подбирались раскольниками с учетом этого крите-

19 Следственное дело патриарха Тихона: Сб. документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2000. С. 135. Не доверяя советским комментариям к публикациям лояльных священников, св. Тихон не мог знать о координации публикаций из ГПУ и во взглядах выступавших видел церковную проблему, которую еще можно было разрешить, но не готовящееся предательство. Характерна в этом отношении позиция епископа Алексия (Симан-ского), который в марте 1922 г. винил в надвигающемся разделении не рядовое духовенство, а либеральных архиереев. В отношении воззваний митрополитов Сергия (Страгородского) и Евдокима (Мещерского) он констатировал: «Понятна цель этих агитационных статей, разделяющих духовенство на два лагеря: гонителей и гонимых; но я думаю, что в настоящее время никого не обманешь. Жаль только, что среди самого духовенства нет надлежащей солидарности и взаимной поддержки» (см.: Одинцов М. И. «Видно, не испили мы до дна всю чашу...» С. 69).

20 Тем не менее мы вправе допустить осведомленность у Патриарха об участии Калиновского в экспертизе из газет (см.: Подвиги христианские (впечатления) // Известия ВЦИК. 1922. 3 мая. № 96. С. 4). В этом случае, факт присутствия московского священника на майских встречах требует объяснения. Возможно, что группа Введенского во время первой встречи, когда Калиновский находился в прихожей, постаралась выяснить отношение Патриарха к названному «эксперту» и, в случае патриарших сомнений, «реабилитировать» его — только после ясности в этом вопросе С. Калиновский мог рассчитывать на безопасный прием у Патриарха.

21 Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки... С. 68.

рия22. Доверять популярной версии, будто бы на встречах с Предстоятелем Русской Церкви звучали собственные требования и обвинения в адрес Святейшего Тихона со стороны «инициативной группы» и Патриарх был вынужден признать основательность высказанных упреков, нет достаточных оснований: во-первых, об этом говорят лишь обновленческие источники и следующие им писатели, в то время как свидетельства другой стороны о том, что «дело происходило иначе»23, не учитываются; во-вторых, подобная дерзость могла вызвать жесткие санкции со стороны Патриарха, аналогичные мерам святителя Вениамина (Казанского), принятым 28 мая 1922 г. Они не только скомпрометировали бы раскольников накануне запланированного выступления, но и создали им препятствия, устранять которые пришлось бы только на соборе; в-третьих, у патриарших решений, включая передачу им церковного управления митрополиту Агафангелу (Преображенскому), были веские основания. Эти причины были названы не только самим Патриархом в посланиях 1923 г., но и неустановленным лицом из патриаршего окружения уже в июне 1922 г., то есть в течение месяца с даты встречи24. Давление обновленцев, по свидетельству последнего источника, носило опосредованный характер, связанный с передачей претензий и угроз со стороны правительства. Именно посредничество позволяло лояльному священству сохранять реноме сторонников «церковного блага» в приемлемой для Патриарха форме. Вышесказанное означает лишь одно: св. Тихон еще не считал пришедших к нему священников отступниками и у него не было серьезных оснований указать им дверь на выход из комнаты переговоров или наложить на них церковные прещения. Вместе с тем это не значит, что доверие Патриарха было полным и он не испытывал озабоченности в отношении пререкаемых в церковной среде священнослужителей.

Здесь важно отметить различие между информированностью Святейшего Тихона и Петроградского митрополита Вениамина в отношении А. Введенского в апреле—мае 1922 г. Если сразу после публикации «Письма 12-ти» владыка Вениамин по отношению к последнему «не укорял, а упрашивал его как заблудшего сына»25, то уже 10 апреля 1922 г. на собрании настоятелей петроградских церквей святитель открыто сравнит действия Боярского и Введенского с предательским поступком Иуды26. Возможно, начиная с 5 апреля 1922 г., когда митрополит Вениамин узнает, какое постановление подписали его «представители» в комиссии Помгола, он осознает, что эти клирики начинают выходить

22 «Имя Антонина, “смутьяна” и бунтаря, было слишком одиозным, оно могло сразу насторожить Патриарха, имя же решительно ничем не замечательного епископа Леонида придавало всей живоцерковной затее в глазах Патриарха сравнительно безобидный характер» (Левитин-Краснов А., Шавров В. Указ. соч. С. 74). Добавим, что Введенский здесь просто учитывал уже известное ему неприятие кандидатуры епископа Антонина (Грановского) со стороны Патриарха Тихона, высказанное на первой встрече 12 мая 1922 г., а кандидатура «не замечательного» епископа Леонида предлагалась в условиях безуспешных переговоров с другими архиереями (см.: Иванова Е. В. Патриарх Тихон в 1920—1923 годах... С. 78).

23 Иванова Е. В. Указ. соч. С. 78.

24 См.: Там же. С. 79.

25 Об этом свидетельствует епископ Венедикт (Плотников), присутствовавший при беседе митрополита с Введенским (см.: КоняевН. М. Священномученик Вениамин... С. 135).

26 См.: Там же. С. 151.

за границы канонического церковного послушания. Неожиданный для него отъезд «прогрессивных» священников в Москву и первые публикации петроградских газет об «отречении» Патриарха от церковной власти подвели черту его раздумьям о мерах уврачевания пагубного разделения среди священства. Он не успел предупредить Святейшего Тихона о появлении в церковной ограде новых иуд27 и наложить на них прещения лишь потому, что сам осознал глубину их падения в связи с публичным «Воззванием» от 13 мая 1922 г.28 и последними новостями из Москвы. По словам Петроградского викария епископа Алексия (Симанского), в эти дни митрополит Вениамин пребывал «в сугубой растерянности»29. Встреча с Введенским, который, зная что митрополиту недолго осталось быть на свободе, не собирался с ним встречаться, состоялась по совету епископа Алексия в пятницу 26 мая 1922 г. и подтвердила худшие предположения святителя: в отличие от своего викария, боявшегося «недоразумений», владыка Вениамин ясно осознал неканоничность образованного ВЦУ. 28 мая 1922 г. трое петроградских священников, участников майских встреч с Патриархом, за свои самочинные деяния были отлучены митрополитом от Церкви до принесения покаяния. В определенном смысле святитель Вениамин стал первым объектом обмана со стороны заговорщиков в марте-апреле 1922 г., но он же, осознавая собственную ответственность за случившееся, становится и первой серьезной преградой на пути раскольнической деятельности обновленческого ВЦУ.

Сохраняет некоторую актуальность и другая проблема - вопрос о самом предмете передачи 18 мая 1922 г.: необходимо твердо установить, были ли Святейшим Тихоном в этот день переданы полномочия на церковное управление формально образованному тремя днями ранее ВЦУ. После патриарших посланий 1923 г. утвердительные сообщения по этому вопросу, содержащиеся в брошюрах раскольников и отчетах начальника 6-го отделения СО ГПУ Е. А. Тучкова, невозможно продолжать рассматривать в качестве достоверной информации. Тем не менее свое влияние на существование обновленческой версии майских событий даже среди современных исследователей раскола оказывают не только подобные источники.

К сожалению, в научной литературе до сих пор можно встретить неточный текст прошения от 18 мая 1922 г., в котором заговорщики сообщают Патриарху о «разрешении государственной власти в лице т. Калинина о создании Высшего

27 Связь Петроградского митрополита с Патриархом осуществлялась через посылаемых им в Москву доверенных лиц. Таким способом на первой неделе Великого поста было передано патриаршее послание о помощи голодающим и изъятии церковных ценностей от

28 февраля 1922 г. (см.: Следственное дело Патриарха Тихона... С. 225). Сведения о позиции Святейшего Тихона в ситуации изъятия церковных ценностей в Петрограде привез митрополиту Вениамину ездивший в Москву председатель Общества православных приходов Юрий Петрович Новицкий (см.: «Дело» митрополита Вениамина (Петроград, 1922 г.). М., 1991. С. 29).

28 Как справедливо отмечается в записке из Гуверовского архива, «в этом воззвании “группа прогрессивного духовенства” уже вполне ясно обнаружила свою истинную природу» (см.: Иванова Е. В. Указ. соч. С. 79).

29 Одинцов М. И. «Видно, не испили мы до дна всю чашу...» С. 73.

Церковного Управления»30. Наиболее раннее упоминание об этом варианте прошения присутствует в статье неустановленного лица «Историко-канонический разбор обновленчества», хранящейся в фонде 421 Донского монастыря Московского городского исторического архива и может быть датировано 1925 г.31 Этот же текст присутствует в «Актах Святейшего Тихона...» со ссылкой на архив составителя (М. Е. Губонина) и затем появляется в трудах других исследователей32. Нельзя исключить того, что в данном случае мы имеем дело с доверчивым использованием фальшивки, существование которой предполагалось в церковных кругах33. Безусловно, большего доверия заслуживают публикации документа историками раскола С. В. Троицким34, А. И. Кузнецовым35 и А. Э. Левитиным-Красновым36, поскольку совпадают с машинописной копией с подлинника прошения, заверенной секретарем СО ГПУ и содержащейся в следственном деле Патриарха Тихона37. В этих вариантах нет никаких упоминаний о ВЦУ — только о «канцелярии Вашего Святейшества». Это значит, что об образованном накануне третьей встречи ВЦУ Святейший Тихон ничего не знал и 18 мая 1922 г. санкционировал только указанное в прошении функционирование канцелярии.

Знакомство с текстом прошения38 приводит к выводу, что его предполагаемый автор — Введенский сознательно смешал канцелярское делопроизводство и «дела по управлению Церковью», двусмысленно выдавая функционирование канцелярии за начало формирования Управления, закончить и возглавить которое должен был уже ожидавшийся из Ярославля митрополит Агафангел. Чтобы оправдать последующее включение в ВЦУ нужных ему епископов, он сообщал о привлечении к работе в канцелярии «находящихся на свободе в Москве святи-телей»39. Именно эта двусмысленность прошения и была использована как обновленцами, так и поддерживающей их советской прессой40 при обосновании

30 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917—1943. М., 1994. С. 216.

31 Суздальцева Т. Из истории борьбы с обновленчеством. Архивные документы. Ч. I. Интернет-ресурс: http://www.pravoslavie.ru/arhiv/32634.htm

32 Кашеваров А. Н. Православная Российская Церковь и советское государство (1917— 1922). М., 2005. С. 366; Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. М., 2007. С. 72.

33 «В показаниях Святейший был прост, правдив...» / Публ. и коммент. Н. А. Кривошеевой // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2006. Вып. 2 (19). С. 173.

34 Троицкий С. В. Что такое «Живая церковь»? // «Обновленческий» раскол: Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики / Сост. И. В. Соловьев. М., 2002. С. 68.

35 Кузнецов А. И. Обновленческий раскол в Русской Церкви // Там же. С. 215.

36 Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки... С. 72.

37 Следственное дело Патриарха Тихона. С. 165.

38 См.: Там же. С. 166.

39 Там же. С. 165.

40 «18 мая было достигнуто соглашение с патриархом Тихоном и священниками Калиновским и другими о том, что церковная власть впредь до окончательного сформирования церковного управления переходит временно высшему церковному управлению в составе епископа Антонина, епископа Леонида, протоиерея Введенского, священников: Красницкого, Калиновского и Белкова, дьякона Скобелева и представителя мирян Хлебникова. С сегодняшнего дня высшее временное управление по делам церкви вступает в исполнение обязанностей и принимает в свое ведение как синодские, так и епархиальные дела» (Передача власти патри-

мнимых полномочий ВЦУ по управлению Церковью, но никак не содержание резолюции св. Патриарха41. Надуманное наделение канцелярии функциями управления было единственным способом объяснения связи между уведомлением раскольников во ВЦИК о создании ВЦУ от 16 мая 1922 г. и последующей через день запиской св. Патриарху с сообщением о разрешении на функционирование канцелярии. Логического завершения эта идея достигла уже после «захвата» церковной власти — обновленцы пытались объяснить своим последователям, что в условиях ликвидации Синода и Высшего Церковного Совета канцелярия вместе с Патриархом Тихоном являлась якобы высшим церковным учреждением42.

Если с ВЦУ Святейший Патриарх Тихон не имел никаких отношений, можно ли считать, что пришедшим священникам самой передачей дел были даны полномочия по управлению Церковью43? Возможно ли понимать под патриаршим выражением «принять дела» то значение, которое указывает на замену кого-либо в его служебной деятельности, когда принимают на себя чьи-либо дела, права и обязанности? Положительный ответ может иметь место только в том случае, если мы допустим беспрецедентное в истории Церкви решение со стороны Патриарха — передать обычным клирикам свои полномочия (или полномочия Синода) по высшему церковному управлению, что снова решительно отвергается свидетельством Святейшего Тихона: «...на то, что они сами в таком случае должны были бы заменить митрополита Агафангела и стать во главе Церковного Управления, в резолюции благословения быть не могло, так как полномочия, связанные с саном епископа, не могут быть переданы пресвитерам»44. В свете сказанного Патриархом становится ясным, какую проблему не смог решить Введенский со товарищи: напиши он свое прошение от лица приемлемых для Патриарха епископов, св. Тихон вынужден был бы передавать синодские дела иерархам, а не приходским священникам. Но имена епископов среди подписавших прошение отсутствовали, несмотря на то что Введенский в паре с Калиновским приложили немало усилий, чтобы встретиться и переговорить

архом Тихоном // Красная газета. 1922. 20 мая. № 111. С. 3). Из приведенного отрывка видно, что фрагментарное цитирование прошения игнорирует тему канцелярии и вставляет фразу из текста записки «до окончательного сформирования церковного управления» в ложный контекст передачи власти обновленцам в лице ВЦУ. Синодские и епархиальные дела также подаются не как «бумаги», а как церковное управление — следствие передачи церковной власти.

41 Текст Патриаршей резолюции: «5/18 мая 1922 г. Поручается поименованным ниже лицам принять и передать Высокопреосвященному] Митроп[олиту] Агафангелу по приезде в Москву синодские дела при участии секретаря Нумерова, а по Московской епархии преосвящ[енному] Иннокентию Еп[ископу] Клинскому, а до его прибытия преосвящ[енному] Леониду Еп[ископу] Верненскому при участии столоначальника Невского. Для ускорения моего переезда и помещения в Патриаршем доме Агафангела пр[о]шу отпустить архимандр[ита] Анемподиста (Алекс[е]ев[а])» (см.: Следственное дело Патриарха Тихона... С. 165).

42 См.: Феодосий (Процюк), митр. Обособленческие движения в Православной Церкви на Украине (1917—1943). М., 2004. С. 225.

43 Среди некоторых современных историков существует мнение, что св. Тихон действительно передал священникам полномочия на управление Церковью (см.: Одинцов М. И. Русские патриархи XX века... С. 43; Предисловие диакона (ныне иерея) Илии Соловьева в кн.: Шиленок Дмитрий, свящ. Из истории Православной Церкви в Белоруссии (1922—1939) («Обновленческий» раскол в Белоруссии). М., 2006. С. 5).

44 Акты Святейшего Тихона... С. 290.

со многими как заключенными, так и остающимися пока на свободе архиереями45. Дела были настолько плохи, что и письмо М. И. Калинину об образовании ВЦУ от 16 мая 1922 г. подписали только пресвитеры, не считая одного псаломщика. В результате св. Патриарху было подано прошение от трех пресвитеров, что уже по статусу просящих исключало претензии на возглавление церковного управления46, возможно, именно эта ошибка заговорщиков позволила Святейшему Тихону не обращать внимания на желательность правки предложенного ему неоднозначного документа. Заметим, что даже после церковного «переворота» обновленцы упрямо утверждали, будто бы трое священников, получившие резолюцию Святейшего Патриарха, обладали полнотой церковной власти еще до того момента, когда они пригласили в состав ВЦУ епископов Леонида (Ско-беева) и Антонина (Грановского)47. Что касается присутствия в тексте патриаршей резолюции имени епископа Леонида, его полномочия Патриарх ограничил лишь временной заботой о канцелярских делах Московской епархии до приезда викария указанной епархии Иннокентия (Летяева): от этих обязанностей до председательства в самозваном ВЦУ — слишком большая дистанция, что бы об этом ни говорили Введенский и его ученики.

Следует отметить, в чем именно решение Первосвятителя отличалось от просьбы, содержащейся в записке «недостойнейших слуг»: во-первых, вместо просимого разрешения на собственное участие в работе канцелярии им была поручена только временная работа до приезда назначенных св. Тихоном лиц; во-вторых, вместо ожидаемого общего благословения на функционирование Патриаршей канцелярии они допускались лишь к приемке и передаче указанным лицам канцелярских дел; в-третьих, ограниченное временем и характером обязанностей посредничество еще более ограничивалось передачей только синодских дел, а передача дел Московской епархии шла уже через епископа. Эти отличия отражают как продуманный характер резолюции, не допускающий возможности ложного толкования временно переданных полномочий,

45 См.: Иванова Е. В. Указ. соч. С. 81.

46 Осознав свою ошибку, возможно, на пути в Петроград в 20-х числах мая 1922 г., А. Введенский стал излагать другую версию событий, известную нам из писем епископа Алексия (Си-манского). В новой трактовке оказалось, что митрополит Агафангел до встречи с ним Красниц-кого уже находился под судом, поэтому для возобновления церковного управления нужно было искать других лиц. С этой целью компания Введенского вновь посетила св. Патриарха, якобы находящегося уже в Донском монастыре, в результате чего в ВЦУ был введен епископ Леонид (Скобеев) с правом приглашения к управлению других лиц по своему усмотрению. Поскольку в Москве, кроме Антонина (Грановского), свободных архиереев не оставалось, Антонин и стал членом ВЦУ. Таким образом, церковное управление оказывалось временно переданным епископам, а не только рядовым священникам. Эту же версию предложил общественности ученик Введенского А. Левитин-Краснов, утверждавший, что св. Тихон сам передал церковную власть ВЦУ под председательством епископа Леонида (см.: Левитин-Краснов А. Факты и обвинения // Континент. Литературный, общественно-политический и религиозный журнал. 1998. С. 303). Доверия словоизлияния Введенского у епископа Алексия не вызвали. Он отказался от предложения принять участие в работе ВЦУ и посетовал о большой ошибке Введенского: им «не было испрошено от Св[ятейшего] П[атриар]ха послание ко всем Епархиальным архиереям. Тогда дело было бы ясно» (см.: Одинцов М. И. «Видно, не испили мы до дна всю чашу...» С. 78).

47 См.: Ростовцев В. К итогам съезда группы «Живая церковь» // Живая Церковь. 1922. 1 октября. № 10. С. 7.

так и степень предусмотрительности св. Патриарха в отношении возможных негативных последствий передачи. Если бы синодские дела были переданы епископу Леониду (Скобееву) — возможность истолкования факта передачи высшей церковной власти в качестве закономерного акта в пользу обновленцев стала бы реальной. Недвусмысленность патриаршего решения привела к тому, что полученную резолюцию обновленцам пришлось на первых порах скрывать, когда же летом 1922 г., наконец, она была оглашена, им оставалось оправдывать свои действия тем, что «Церковь нельзя оставить без управления, а гражданская власть решила к этому управлению никого, кроме них, не допускать»48.

Итак, речь в резолюции Патриарха шла не о передаче полномочий по управлению Церковью, а о временной приемке канцелярских дел, поскольку прошение содержало разрешение на открытие канцелярии, а не на создание высшего органа церковного управления. Синодские и епархиальные дела — это документация канцелярии, архивы, состоящие из папок-«дел» в смысле канцелярского делопроизводства и хранящиеся на первом этаже Патриаршего дома на Троицком подворье49. Подобное понимание подтверждает сам Патриарх, говоря о том, что священники Введенский, Белков и Калиновский, вследствие того, что «церковные дела остаются без движения, просили Нас вверить им канцелярию Нашу для приведения в порядок поступающих в нее бумаг»50. Из слов Святейшего Тихона следует, что единственное «движение церковных дел», в котором могли участвовать указанные клирики, — регистрация и хранение поступающих заявлений, просьб, отчетов и другой входящей документации, не более того. И никаких исходящих распоряжений!51 Слова св. Патриарха указывают также на

48 Иванова Е. В. Указ. соч. С. 82.

49 С 1920 г. канцелярия органов управления была общей и называлась «Канцелярия Священного Синода и Высшего Церковного Совета» или «Канцелярия Высшего Церковного Управления». Ее Управляющим являлся П. В. Гурьев, который был арестован 11 апреля 1922 г. Летом 1921 г. на Троицком подворье был произведен обыск, после которого сотрудники ГПУ опечатали все три комнаты, где хранились архивы. Вслед за этим канцелярские дела перенесли в одну комнату, другие две занял под видом сотрудника наркомата продовольствия и под чужой фамилией чекист Кириллов. Кроме документов Синода и ВЦС, в общем помещении находились дела, относящиеся к канцелярии Московского епархиального совета, а также дела Управляющего Московской епархией — обязанности Управляющего после заключения 23 марта 1922 г. в Бутырскую тюрьму архиепископа Никандра (Феноменова) временно исполнял до своего ареста в том же 1922 г. священномученик епископ Николай (Добронравов). Председателем епархиального совета являлся протоиерей В. И. Кедров, арестованный 22—

23 марта 1922 г. и после приговора трибунала от 8 мая 1922 г. «в виду преклонного возраста» освобожденный из-под стражи (см.: Троицкое Сергиево подворье при Святейшем Патриархе Тихоне / Публ., вступ. статья и коммент. Н. А. Кривошеевой // Вестник ПСТГУ. II: История. История Русской Православной Церкви. М., 2006. № 2 (19). С. 226—340; Щеглов Г., Ионов А. Делегация Высшего церковного управления и церковные архивы в первые годы после Октябрьской революции // Церковно-исторический вестник. 2004. №11. С. 149—159).

50 Акты Святейшего Тихона... С. 290.

51 Патриаршее свидетельство не позволяет согласиться с мнением священника Кирилла Зайцева, будто бы в связи с передачей синодских дел раскольники встали, хотя и временно, «во главе распорядительного аппарата Церкви...» (Зайцев Кирилл, свящ. Православная Церковь в Советской России... С. 108).

различие устных сопроводительных объяснений Введенского и амбивалентного текста самого прошения. Введенский мог сколько угодно извиняться перед Патриархом за «неудачные» выражения в тексте прошения — это была ничтожная плата за важные для него формулировки. В конце концов, как не имеющий отношения к административной деятельности, он мог ссылаться на незнание особенностей работы Патриаршей канцелярии52 и просить Первосвятителя о любой форме резолюции, лишь бы не было остановки в церковных делах53 — «ставка» делалась не на смысл резолюции, а на фрагменты текста прошения. В соответствии с устными объяснениями Введенского и К°, не обращая внимания на некорректный текст письменной просьбы, в которой функционирование канцелярии неявно ассоциировалось с делом «по управлению Церковью», св. Тихон разрешил церковным «доброжелателям» только приемку канцелярских дел на весьма незначительный срок — до приезда святителя Агафангела.

Вопрос о необходимости передачи канцелярских дел лояльным священникам, на первый взгляд, кажется едва ли не надуманным. Действительно, события третьей встречи никак не следуют из договоренностей сторон 12 и 16 мая

1922 г., и то обстоятельство, что Святейший Тихон после некоторых колебаний согласился на эту передачу, требует дополнительного осмысления создавшейся ситуации.

Основная причина, указанная в записке трех священников, связана с «пагубной остановкой дел по управлению Церковью»54, возникшей в условиях передачи власти от св. Патриарха назначенному им заместителю — митрополиту Агафангелу. Следует признать, что переходное состояние церковной власти в те дни было очевидным. Сочтя полезным передачу им канцелярии, как отмечал сам Первосвятитель, он «уступил их домогательствам»55. Читая о «пользе», «домогательствах» и «уступке» в патриаршем послании, мы понимаем, что Патриарх сомневался и только после некоторого размышления пришел к собственному решению. В то же время «домогательства» — оценка из будущего, через год после события передачи, — она выразила осознанную суть того, что раньше выглядело «ревностью о Церкви». С учетом того, что после выхода из заключения св. Патриарх Тихон отказался от публичной критики советской власти и не мог рассказать о всех обстоятельствах майских встреч, резолюция Святейшего Тихона на прошении непрошеных гостей ставит перед историками трудные вопросы: зачем нужно было использовать каких-то посредников, когда святитель Агафан-

52 Неосведомленность в делах канцелярии выставлялась обновленцами даже в качестве аргумента: именно поэтому священники были, якобы согласно резолюции Патриарха, введены в состав не канцелярии, а Высшего Церковного Управления (см.: Ростовцев В. К итогам съезда группы «Живая церковь» // Живая Церковь. 1922. 1 октября. № 10. С. 7).

53 Похожая схема рассуждений содержится в одном из печатных выступлений А. Введенского по вопросу изъятия ценностей. Призывая к пожертвованиям, он подчеркивал: «Способы технического проведения этого в жизнь меня, как не администратора, не касаются. На это есть церковные власти, которые должны договориться с Советскими властями» (Введенский Александр, прот. Будем идти дальше (письмо в редакцию «Изв. ВЦИК») // Известия ВЦИК. 1922. 18 марта. № 63. С. 1).

54 Следственное дело Патриарха Тихона. С. 165.

55 Акты Святейшего Тихона... С. 290.

гел ожидался со дня на день56, и канцелярские дела вполне могли подождать его приезда? Какую пользу Глава Русской Церкви увидел в допуске данных священников к своей канцелярии? Неужели это нужно было лишь для того, чтобы «привести в порядок бумаги»?

Ответы на подобные вопросы, на наш взгляд, лежат в обстоятельствах майского положения Русской Православной Церкви и, в частности, ее управленческого аппарата на Троицком подворье. Еще в марте—апреле 1922 г. были произведены аресты ряда членов Синода и Высшего Церковного Совета. Начиная с времени московского процесса 1922 г. по делу «церковников» Русская Церковь в лице ее иерархии оказалась фактически вне закона. Началась беспрецедентная операция государства по замене ее «контрреволюционного» состава на «лояльный»: в соответствии с мартовскими директивами председателя Реввоенсовета Л. Д. Троцкого, следовало немедленно «повалить контрреволюционную часть церковников, в руках коих фактическое управление церковью»57, обеспечив необходимую замену с помощью «нового собора и новых выборов иерархии»58.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

5 мая 1922 г. состоялось последнее общее заседание Св. Синода и Высшего Церковного Совета, и вечером того же дня в зале суда председатель Московского трибунала М. М. Бек заявил Патриарху, что органы высшего церковного управления «юридической силы не имеют и в этом смысле Государством признаны быть не могут»59. В этот же день оперативный отдел ГПУ в лице А. Рутковского получил новый ордер на арест членов Патриаршего Управления, Священного Синода и Высшего Церковного Совета, причастных к «контрреволюционной деятельности»60. Кроме этого, за несколько дней были арестованы насельники Троицкого подворья, включая Патриаршего ризничего и секретаря — архимандрита Неофита (Осипова), помощника секретаря — Дмитрия Касьянова и ближайшего помощника Патриарха — архимандрита Анемподиста (Алексеева). К 8 мая 1922 г. помещения опустевшего подворья были опечатаны61. Круглосуточно дежурившие на нем чекисты задерживали всех, кто приходил к Патриарху по служебным делам. Вынесенный 8 мая 1922 г. приговор Московского Ревтрибунала вместе с определением меры наказания подсудимым установил «незаконность существования организации, называемой православная иерархия»62. Высшее Церковное Управление фактически прекратило свое существование63.

56 Подобный вопрос ставит уже А. И. Кузнецов — один из авторитетных исследователей обновленческого раскола, адресуя его апологетам ВЦУ: «Какая же “неотложность в делах” могла так ускорить создание ВЦУ, хотя бы и временного, если достаточно всего нескольких часов на переезд митрополита Агафангела из Ярославля в Москву?» (КузнецовА. И. Обновленческий раскол в Русской Церкви... С. 220).

57 Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 162.

58 Там же. С. 163.

59 Следственное дело Патриарха Тихона.. С. 150.

60 Троицкое Сергиево подворье... С. 259.

61 См.: Там же. С. 287.

62 Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 212.

63 Последнее постановление непризнанного правительством Св. Синода, разъясняющее необходимость отказа от участия в предполагаемом соборе, было разослано по епархиям одновременно с посланием митрополита Агафангела (Преображенского) (см.: Кашеваров А. Н. Православная Российская Церковь. С. 370). Состояние и деятельность органов Высшего

Эти обстоятельства объясняют, почему в прошении Введенского об участии его группы в работе канцелярии говорится о «разрешении государственной власти на открытие и функционирование канцелярии» Патриарха64 — аресты Патриарха и членов Управления подвели черту в вопросе существования юридически незаконной церковной «организации», на канцелярию которой также был наложен арест. Засады на опустевшем Троицком подворье несомненно проясняют, как справедливо считает церковный историк Н. А. Кривошеева, причины посредничества «инициативной группы» в передаче синодских дел митрополиту Агафангелу65. Следует добавить, что важнейшую роль здесь сыграли и обещания пришедших к Патриарху священников выступить в тревожной ситуации арестов курьерами в контактах не только с архиереями, но и с правительством. Весьма важно, что передача дел состоялась после того, как посредники получили согласие ВЦИК на указанную св. Тихоном кандидатуру его заместителя в церковном управлении. Патриарх прекрасно понимал, что перед ним находятся лояльные власти священники, и им эта самая власть разрешила открыть единственный служебный церковный орган, который в связи с неожиданной просьбой Введенского и разрешением правительства приобрел несвойственное ему значение и стал будто бы еще одним актом признания Церкви после согласия с кандидатурой святителя Агафангела. Он должен был выбрать — санкционировать необходимое Церкви событие, как первый шаг к признанию правительством будущих органов церковного управления или, отвергнув данную возможность, оставить искусственно созданную проблему ожидавшемуся из Ярославля архиерею. Официальный отказ Патриарха санкционировать уже состоявшееся разрешение правительства мог создать непредсказуемые проблемы для митрополита Ага-фангела. Однако неожиданная навязчивость и несогласованность с ним новых инициатив со стороны лояльного духовенства не могла не насторожить св. Тихона: какое-то время ему пришлось взвешивать все «за» и «против» поступившей просьбы.

Вместе с тем Патриарх увидел в записке трех священников возможность решения еще одной важной задачи, ведь при участии секретаря Нумерова и столоначальника Невского «прогрессивное» духовенство должно было в результате приемки освободить всю документацию из-под ареста. Рассчитывая на скорый приезд митрополита Агафангела, св. Тихон сформулировал свою резолюцию строго и корректно: «По силе этой резолюции, — писал он в послании от 15 июля

1923 г., — им было поручено лишь дела принять и передать их митрополиту Агафангелу, как только он приедет в Москву»66. Резолюция Патриарха четко и недвусмысленно ставила перед пришедшими к нему священниками церковную задачу: если гражданская власть сообщила вам о разрешении открыть канцеля-

Церковного Управления в этот период подробно изложены в диссертации Д. В. Сафонова (см.: Сафонов Д. В. Высшее управление Русской Православной Церкви в 1921—1925 гг. в контексте государственно-церковных отношений. Автореф. дис. ... канд. богословия. Сергиев Посад, 2010).

64 Следственное дело Патриарха Тихона.. С. 165.

65 См.: Троицкое Сергиево подворье... С. 232.

66 Акты Святейшего Тихона... С. 290.

рию — пойдите и верните документы Церкви61! Разрешая священникам принять и передать дела, Святейший Тихон тем самым восстанавливал функционирование самой канцелярии, то есть готовил необходимые условия для предстоящей деятельности новому главе церковного управления — святителю Агафангелу. Возможно, что эта задача также повлияла на воздержание Патриарха от письменных оценок содержащихся в прошении двусмысленных выражений Введенского: он не хотел помешать поставленной им своим посетителям задаче — изъятию синодских и епархиальных дел у ГПУ в связи с возобновлением работы канцелярии. Таким образом, «доверие правительства» к лояльному духовенству, о котором ему говорили священники, было сознательно использовано Святейшим Тихоном в интересах Церкви — заговорщики обязаны были действовать по его указаниям и не только согласовать решение о заместителе с ВЦИК и доставить письмо в Ярославль, но и обеспечить Ярославскому архиерею доступ к церковному делопроизводству.

То обстоятельство, что канцелярия была опечатана печатью представителей государственной власти, означает, что принять дела предстояло от сотрудников ГПУ. Это превращает патриаршую резолюцию в письмо к этой организации и для сведения руководящих органов советской власти. Таков ответ на четвертый вопрос, обозначенный в начале данной статьи. Фактически резолюция носила не публичный, а служебный характер и была адресована не российской пастве, а чиновникам ГПУ, хотя и без упоминания этой аббревиатуры. Сразу же становится понятным присутствие в тексте резолюции отдельной Патриаршей просьбы: «Для ускорения моего переезда и помещения в Патриаршем доме Агафан-гела пр[о]шу отпустить архимандр[ита] Анемподиста (Алекс[е]ев[а])»68. Св. Тихон уведомлял политическое ведомство о согласии на передачу канцелярских дел добившимся разрешения на функционирование канцелярии священникам и одновременно просил освободить арестованного несколько дней назад архимандрита Анемподиста. Эта просьба также является ключом к ответу на вопрос, кто в глазах Патриарха был заинтересован в ускорении его переезда в Донской монастырь. Источник данной инициативы, подсказанный посредниками, он видел в недоброй воле правительства и руководства ГПУ. Не исключено, что св. Тихона предупредили об условиях возобновления работы канцелярии, которые, как и в случае с назначением митрополита Агафангела69, были связаны с доверием правительства лишь определенным лицам. Ясно, что ему как «контрреволюционеру» № 1, этого доверия не имеющему, следовало покинуть подворье,

67 Предполагаемое намерение св. Тихона было оправданным — речь шла не только о техническом обеспечении управления, но и об элементарной сохранности канцелярских дел. Известно, что надзорные органы постоянно покушались на хранящиеся в канцелярии документы. Так, 22 мая 1920 г. по ордеру ВЧК из нее было изъято дело № 10, относящееся к делопроизводству Св. Синода. В 1922 г. ГПУ также изъяло с целью приобщения к следствию ряд архивных дел, в том числе дело Московского епархиального совета № 105, которое хранилось среди Патриарших документов (см.: Следственное дело патриарха Тихона. С. 504; Арест Святейшего Патриарха Тихона в 1919 году / Публ. и коммент. И. Н. Смоляковой // Вестник ПСТГУ. II: История. История Русской Православной Церкви. М., 2006. № 2 (19). С. 176).

68 Следственное дело Патриарха Тихона. С. 165.

69 См.: Иванова Е. В. Указ. соч. С. 79.

ведь если Патриарх соглашался на возобновление работы единственного легитимного органа Церкви, он должен был согласиться и на свой отъезд как условие его работы. Для отъезда были и причины второстепенного характера: Троицкое подворье уже давно не являлось самым подходящим местом для церковного уп-равления70, а произведенные накануне майских встреч аресты создали для пребывания там св. Патриарха невыносимые условия. В Донском же монастыре, куда св. Тихон первоначально хотел определить митрополита Агафангела, он рассчитывал увидеть своего помощника архимандрита Анемподиста, освобождение которого ему было обещано71. Первосвятитель принимает это новое, вынужденное обстоятельствами решение, прямо связывая его с приездом на подворье высокопреосвященного Агафангела. При этом архимандрит Анемподист (Алексеев), как и протопресвитер Николай Любимов, был тем доверенным сотрудником Патриарха, который должен был заниматься приемом Ярославского святителя в отличие от «инициативных» переговорщиков, способных добывать разрешения от правительства.

Можно подумать, что св. Патриарх шел на чрезмерный риск, ведь, как писали современники, «гражданская власть сняла печать с архивов в канцелярии и таким образом передала в их руки весь механизм церковного управления»72. Корректнее все же говорить о «перехвате обновленцами части управленческого механизма»73, однако следует отдавать себе отчет в том, что гражданская власть в любом случае передала бы раскольникам и печать, и архивы, предоставив им подворье как органичный элемент в картине подмены церковной власти. Святейший Тихон не допустил никакого риска в главном — в области передачи церковного управления, а разрешение на передачу канцелярских дел содержало в себе не только несопоставимо меньшие, но и весьма гипотетические угрозы: во-первых, канцелярия Синода и ВЦС — это технический орган, не принимающий решений по управлению Церковью74. Она существует при руководителе или органе управления, поэтому уже состоявшееся 16 мая 1922 г. назначение заместителя снимает все вопросы о судьбе архивов, печатей и прочего канцелярского имущества. Канцелярию от самовозникшего ВЦУ отделяет каноническая пропасть, и допуск к канцелярии — это не допуск к власти и управлению. Во-вторых, канцелярия уже находилась под арестом ГПУ, то есть под серьезной угрозой для сохранности документов, которая как раз и устранялась решением Первосвятителя. В-третьих, в глазах Патриарха перед ним находились лояльные власти и якобы послушные священноначалию клирики, предлагающие свою «помощь», как подчеркнул позже св. Патриарх, «под видом заботы о благе Церкви»75. При этом он не читал опубликованного ими 14 мая 1922 г. в газетах «Правда» и «Известия ВЦИК» воззвания, где впервые звучало обвинение священноначалию

70 См.: Троицкое Сергиево подворье... С. 256.

71 См.: Иванова Е. В. Указ. соч. С. 81.

72 Там же. С. 81.

73 Покровский Н. Н. Предисловие // Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. Кн. 1. С. 51.

74 Управляющий канцелярией Высшего Церковного Управления П. В. Гурьев присутствовал на заседаниях Синода и Высшего Церковного Совета без права голоса (см.: Следственное дело патриарха Тихона. С. 241).

75 Акты Святейшего Тихона... С. 290.

Русской Церкви в «контрреволюции»76. В эти дни, как говорят свидетельства из архивных источников, «Патриарх, находившийся в строгом заключении, пребывал в полном неведении обо всем происходящем. Доступ к нему имели только члены “инициативной группы”»77.

Следует констатировать, что, утаив от Патриарха факт образования ВЦУ и заполучив от него 18 мая 1922 г. разрешение на временное посредничество в передаче синодских дел, заговорщики не имели возможности церковно-каноническим способом захватить церковную власть высшего уровня. Последующая имитация владения этими правами привела к скорому разоблачению раскольников со стороны двух указанных в письме Первосвятителя М. И. Калинину заместителей: митрополит Вениамин (Казанский) уже 28 мая 1922 г. в особом послании петроградской пастве подчеркнул, что он не получил от св. Тихона распоряжения об учреждении ВЦУ, а Введенский как представитель ВЦУ не имел надлежащего удостоверения от Святейшего Патриарха78. Митрополит Агафан-гел (Преображенский) в качестве уже Патриаршего Заместителя в своем «Послании к архипастырям, пастырям и всем чадам Православной Русской Церкви» от 5 июня 1922 г. констатировал: «От кого и какие на то (на управление Церковью. — С. И.) полномочия получили они, мне совершенно неизвестно. А поэтому я считаю принятую ими на себя власть и деяния их незакономерными»79.

Подведем итоги сказанному: во время майских встреч св. Патриарх Тихон принимал решения, исходя из церковной пользы, не имея об «инициаторах» раскола той полноты информации, которую в мае-июне 1922 г. имели Петроградский и Ярославский святители. Позиция митрополитов Агафангела и Вениамина определялась с учетом того, что они уже знали о программном «Воззвании верующим сынам Православной Церкви России», опубликованном обновленцами в газетах 14 мая 1922 г. Им были доступны известия о смене церковной власти, образовании ВЦУ и намерениях «живоцерковников». Тем не менее, несмотря на отсутствие у Предстоятеля Церкви информации о публичных выступлениях раскольников, «инициативная группа» в своих контактах с Патриархом так и не смогла достичь главной цели. Поскольку в посредничестве по передаче синодских дел митрополиту Агафангелу (Преображенскому), на котором обновленцы хотели обосновать мнимые права ВЦУ на церковное управление, таких прав не содержалось, говорить следует не об «ошибке» Первосвятителя, а о самонадеянности церковных революционеров. Сама передача канцелярских дел, как указано выше, была связана со стремлением св. Патриарха не навредить своим отказом восстановлению церковного управления и желанием снять арест с канцелярии, чтобы облегчить начало работы назначенному заместителю — митрополиту Агафангелу (Преображенскому). Обман, к которому прибегли заговорщики во время майских встреч 1922 г., начался гораздо раньше — как следствие

76 В популярной литературе можно встретить противоположное мнение, что воззвание обновленцев от 13 мая 1922 г. было известно Патриарху, но этот взгляд не подкреплен доказательствами (см.: Одинцов М. Жребий пастыря // Наука и религия. 1989. № 6. С. 35).

77 Иванова Е. В. Указ. соч. С. 81.

78 Цит. по: Коняев Н. М. Священномученик Вениамин... С. 225.

79 Акты Святейшего Тихона... С. 220.

сговора с ГПУ в марте—апреле 1922 г. (без учета вербовки осведомителей), и его невозможно ставить в вину русским архиереям, включая первого из них — Святейшего Тихона. Более продуктивный путь осмысления — внимание к попыткам священноначалия образумить заговорщиков в самом начале зарождения тревожных раскольнических тенденций и церковному восприятию факта образования ВЦУ. В контексте доверия ВЦУ со стороны многих иерархов, части священства и мирян мы должны отметить, прежде всего, ясные по своему духовному зрению и мужественные решения митрополитов Вениамина (Казанского) и Агафангела (Преображенского), оправдавших надежды св. Патриарха Тихона. Сам св. Тихон получил возможность выразить свое отношение к мероприятиям обновленцев только через год, когда к нему явилась делегация «собора» с постановлением о лишении Предстоятеля Русской Церкви Патриаршего звания, священного сана и монашества. В заключение следует сказать, что искаженная картина майских переговоров, фрагменты которой до сих пор присутствуют в научной литературе, в значительной мере является результатом эффективной работы медийного механизма большевистского государства в виде контролируемых Троцким газетных кампаний и публикаторской деятельности обновленцев на фоне молчания разгромленной еще в 1917—1918 гг. церковной печати.

Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Патриарх Тихон, Троицкое подворье, канцелярия Синода, обновленческий раскол, ВЦУ, гонения на Церковь.

Toward the Reasons of transferring by St. Patriarch Tikhon of the Control over the Synodal Chancellery to the group of priests in the May of the 1922-th

s. N. Ivanov

The article is devoted to the determination of a factual background and reasons for delegating by St. Patriarch Tikhon the control over the Synodal Office in the May of the 1922. The author supposes that delegating the control by St. Patriarch was stipulated with the desire of Patriarch to secure a Church management against persecution for his rejection. He wonted to release the Chancellery from an arrest in order to facilitate the activity of his newly appointed deputy - St. Metropolitan Agafangel (Preobrazhensky).

Keywords: Russian Orthodox Church, Patriarch Tikhon, Trinity town church, Synodal office, Renovation schism, Highest Church Administration, persecution against the Church.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.