CC BY
53
УДК 123
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10007
Парилов Олег Викторович Oleg V. Parilov
доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
doctor of sciences (philosophy), professor, professor of the department of philosophy Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoe shosse, Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603950)
E-mail: olegparilov@yandex.ru
О правовых свободах и «бегстве» от духовной свободы On the legal freedoms and «escape» from spiritual freedom
Статья рассматривает коллизию
между
правовой и духовной свободой. Утверждается, что абсолютизация гражданских свобод на современном Западе в итоге привела к одиночеству человека, добровольному отказу от духовной свободы и тоталитаризму.
Ключевые слова: правовая свобода, свобода воли, личность, индивидуализм, кризис традиционных ценностей и институтов, тоталитаризм меньшинств.
The article considers the conflict between legal and spiritual freedom. It is argued that the absolutization of civil liberties in the West eventually led to the loneliness of man, the voluntary abandonment of spiritual freedom and totalitarianism.
Keywords: legal freedom, free will, personality, individualism, the crisis of traditional values and institutions, totalitarianism of minorities.
История человечества есть не что иное, как движение «ко всеобщей свободе все большего числа людей» [1, с. 25]. С этим утверждением В.С. Нерсесянца можно и согласиться, и нет. Проблема в многозначности категории «свобода». Одно дело - внешнеюридические (правовые) свободы, отвоеванные в ходе борьбы или «подаренные» свыше государством. Суть такой свободы ясно выразил Т. Гоббс в «Левиафане» - это «отсутствие внешних препятствий, которые... могут лишить власти делать то, что хотелось бы» [2, с. 175]. То есть с этой точки зрения человек тем более свободен, чем меньше у него препятствий совершать то, «к чему влекут его воля, желание или склонность» [2, с. 176]; свобода, по Т. Гоббсу, обеспечивается естественными правами и ограничивается законами, трактуемыми философом как узы.
Другое дело - внутренняя духовная свобода или свобода воли: владение человеком собой, способность самостоятельно строить свою жизнь, делать осознанный выбор и нести за него ответственность; свобода, выступающая ключе-
вым критерием формирования личности. Недопустимо ни абсолютизировать одну из трактовок свободы, ни отождествлять их, как это делает В.С. Нерсесянц: «Какой-либо другой формы. выражения свободы. кроме правовой, человечество до сих пор не изобрело» [1, с. 24] и «свобода индивидов и свобода воли - это понятия тождественные» [1, с. 23]. Очевидно, что путь к правовым свободам вовсе не предполагает автоматического обретения духовной свободы. Напротив, история романо-германской цивилизации красноречиво демонстрирует, что утрата внутренней свободы стала ценой шестивековой борьбы за свободы внешние, юридические, о чем писал Э. Фромм [3].
Действительно, Европа с эпохи Возрождения до настоящего времени демонстрирует страстную борьбу за внешние (отрицательные) свободы «от»: от власти церкви, природы, тоталитарных государств. Но уже Ренессанс убедительно показывает, что наряду с утверждением личности, ее значимости и достоинства одновременно растет и чувство изоляции индивида
© Парилов О.В., 2018
от мира как следствие неуверенности и чувства собственной ничтожности (тонко это почувствовал Б. Паскаль, назвав человека «мыслящим тростником»). Эпоха Просвещения и промышленная капиталистическая система Запада еще больше расширили правовые свободы, однако объективно превратили человека в винтик промышленной машины. К исходу ХХ столетия стремление к свободам достигло своего апогея: от «ига» семейных уз (сегодня в США готовы легализовать до 30 форм брака, то есть назвать семьей скольких угодно и каких угодно особей); от власти традиционных норм и ценностей (последние стремительно разрушаются обществом постмодерна).
Но завоеванные ценой колоссальных жертв внешние свободы в итоге европейцам ничего не дали: победив в борьбе за свободу вероисповедания, они перестали верить; победив в борьбе за свободу слова, утратили это свободное слово, воспроизводят шаблоны и стереотипы, сформированные общественным мнением и СМИ. Трагедия же в том, что каждый шаг к внешним свободам «от» одновременно означал и шаг к одиночеству, изоляции. Следствием «освобождения» от власти природы (т. е. приспособления ее к собственным хотениям) стало полное отчуждение человека от природы и ее разрушение. Освободившись от власти Церкви, человек одновременно разорвал с ней связь; утверждение либеральной идеологии привело к освобождению человека от тоталитарного давления государства, но и от его опеки (к примеру, советским студентам государство гарантировало работу по специальности; современные российские выпускники вузов вольны трудиться где захотят, но их трудоустройство стало их личной проблемой).
Итак, обретая вожделенные свободы, но обрывая все связи с внешним миром, в XXI веке человек превращается в одинокого зацикленного на своих правах эгоиста. В этом смысле нельзя не согласиться с В.С. Нерсесянцем, определившим смысл свободы как «независимость (читай, изолированность. - О.П.)... субъектов друг от друга в рамках правовой формы их взаимоотношений» [1, с. 23]. Так свобода становится проклятьем. Одинокий индивид, противопоставив себя миру, ощущает враждебность этого мира и не находит силы в одиночку выстоять против него. Изоляция и отчуждение становятся непереносимыми потому, что, как верно пишут психоаналитики, потребность связи с окружающим миром заложена в человека природой; полное одиночество неизбежно ведет к деградации, психическому расстройству [3]. Как следствие, человек бессоз-
нательно «бежит» от свободы, ибо в этом видит единственный путь преодоления более страшного - изоляции. Э. Фромм подробно описал механизмы «бегства». Первый - разрушительность, направленная либо против внешнего враждебного мира (колоссальный рост в наши дни немотивированной агрессии), либо против себя (эпидемия самоубийств, «игровая индустрия смерти», вроде сетевой группы «Вконтакте» «Синий кит», доводящая подростков до добровольного ухода из жизни). Второй - тотальный конформизм. Сливаясь с массой, человек стремительно разрушает свое «Я», перестает быть личностью [3]. Пророчески утверждение на исторической сцене маленького человечка, потребителя, существующего как бревно-топляк (плывет, куда несет), предсказывали и Ф. Достоевский («Легенда о Великом Инквизиторе» в «Братьях Карамазовых»), и Ф. Ницше («Так говорил Заратустра») [4; 5].
Еще один немаловажный аспект: доведенная до крайности внешнеюридическая свобода неизбежно диалектически переходит в свою противоположность - деспотию. Современные США и Европа красноречиво это подтверждают, демонстрируя разросшийся на правовых свободах самый жесткий и извращенный тоталитаризм - тоталитаризм меньшинств. Когда высшей ценностью провозглашается толерантность, то человек не толерантный (т. е. не терпящий поругания выработанных тысячелетней христианской культурой традиционных ценностей и норм поведения) автоматически попадает в разряд изгоев. Так, представители традиционной сексуальной ориентации на Западе превращаются в бесправное большинство, а секс-меньшинства торжествуют победу. В Швеции ежегодный гей-парад (парад во все времена - это шествие победителей!) возглавляют Ева Брунне и Гунилла Линден - «епископ» и «священница» Лютеранской церкви, проповедующие лесбийстсво и открыто сожительствующие друг с другом. Они воспитывают сына. А в Великобритании Верховный суд запретил христианам усыновлять детей, так как христиане осуждают гомосексуализм. В этой стране за неудачную реплику в адрес геев можно угодить за решетку на 7 лет.
Не менее жесткий - национально-религиозный тоталитаризм. Европейцы, вытесняемые мигрантами из Африки и Азии, становятся чужаками на своей земле. Та же «епископ» Ева Брунне выступила с инициативой снять кресты с соборов из солидарности с гостями, представляющими нехристианские конфессии. Обсуждается вопрос о запрещении колокольного звона в европейских городах, чтобы не ущемить
52
Юридическая наука и практика
свободы приезжих мусульман, и никого не смущает пение муэдзинов, разносящееся над европейскими столицами с восходом солнца.
Ультралиберальный подход к воспитанию породил еще одну форму извращенного тоталитаризма. Современная ювенальная юстиция в странах Запада любое воспитательное воздействие на ребенка определяет как недопустимое насилие; плодятся всевозможные органы опеки с безграничными полномочиями. Ребенку с раннего детства назойливо внушается мысль о его «священных» правах и недопустимости их ущемления; поощряется доносительство на родителей, учителей. Ребенок быстро привыкает к мысли, что ему позволено все, старшим -ничего. Подобное уродливое явление в начале ХХ века С. Булгаков определил как «педокра-тия» - власть детей над взрослыми. Так, в шведских школах преподавателю позволено только хвалить ученика, учащимся до восьмого класса не ставят оценки, они говорят учителю «ты», не обязаны отвечать на его приветствие. Учителя признаются, что работают в условиях хаоса и агрессии. В шведском законодательстве в принципе нет понятия власти родителей. Государство бесцеремонно вмешивается в чужие семьи, ежегодно забирая до 12 тысяч детей (в т. ч. и по жалобе самих отпрысков на своих родителей) [6].
Современный Запад демонстрирует справедливость объективных законов социума, о которых писали мыслители прошлого: «Демократическое государство опьяняется победой в неразбавленном виде», оно карает тех, кто «недостаточно снисходителен и не представляет всем полной свободы. В таком государстве не станут почитать родителей (все под предлогом свободы), переселенец уравняется с коренным гражданином. учитель боится школьников и заискивает перед ними, а школьники ни во что не ставят своих учителей. Но в итоге ненасытное стремление к свободе и пренебрежение к остальному. вызывает резкое изменение в противоположную сторону. Чрезмерная свобода обращается в чрезмерное рабство» [7, с. 264, 265]. Эти строки написаны две с половиной тысячи лет назад Платоном («Государство»).
Конечно, мы далеки от мысли, что внешне-юридическая и внутренняя духовная свободы
исключают друг друга. Вовсе нет. К бегству от духовной свободы неизбежно приводят абсолютизация свобод правовых и пренебрежение всем остальным.
Примечания
1. Нерсесянц В.С. Философия права: учебник для вузов. М.: ИНФРА М-НОРМА, 1997.
2. Гоббс Т. Левиафан // Избранные произведения: в 2 т. М., 1964. Т. 2.
3. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя / пер. с англ. М.: АСТ; АСТ МОСКВА, 2006.
4. Парилов О.В. Консервативная форма русского национального самосознания: становление и основные этапы развития: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Н. Новгород, 2006.
5. Парилов О.В. Русское национальное самосознание в отечественной консервативной мысли: генезис и современные проблемы // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2012. № 1-3.
6. В Европе уничтожается институт семьи. URL: http://skinia.org.ua (дата обращения: 28.04.2017).
7. Платон. Собрание сочинений в 3 т. М., 1971. Т. 3 (1).
Notes
1. Nersesyants V.S. Philosophy of law: Textbook for universities. Moscow: INFRA M-NORMA Pabl., 1997. (In Russ.)
2. Thomas Hobbes. Leviathan. Selected works: in 2 v. Moscow, 1964. Vol. 2.
3. Fromm E. Escape from freedom. Man for himself / transl. from Engl. Moscow: AST; AST, MOSCOW Pabl., 2006. (In Russ.)
4. Parilov O.V. Conservative form of Russian national identity: formation and main stages of development. Author's abstract... doctor of philosophy sciences. Nizhny Novgorod, 2006. (In Russ.)
5. Parilov V.O. Russian national identity in the Patriotic conservative thought: Genesis and modern problems. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevsky, 2012, no. 1-3. (In Russ.)
6. In Europe destroyed the institution of the family. URL: http://skinia.org.ua (accessed 28.04.2017). (In Russ.)
7. Platon. Collected works in 3 volumes. Moscow, 1971. Vol. 3 (1). (In Russ.)
