CC BY
96
07.00.10.ТАЪРИХИ ИЛМ ВА ТЕХНИКА О7.ОО.1О.ИСТОРИЯ НАУКИ И ТЕХНИКИ 07.00.10.THE HISTORY OF SCIENCE AND TECNOLOGY
УДК 34 т 64 Н.М.КАХОРОВ
ББК 67, 99(2т) 92
О ПРАВОВЫХ КАТЕГОРИЯХ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ КАК ПРИНЦИПА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Являясь основополагающим принципом, состязательность сторон в отечественном уголовном процессе остается в настоящее время правовой идеей. Необходимо, чтобы ее практическое воплощение было обеспечено соответствующим построением всей системы конкретной отрасли права, в первую очередь, на всех стадиях уголовного процесса. С принятием нового Уголовно-процессуального кодекса Республики Таджикистан (далее УПК РТ) в 2009г. (13), по сравнению с ранее действовавшим уголовно-процессуальным кодексом Таджикской ССР (1961г.) (14), существенно изменена правовая регламентация форм реализации уголовно-процессуальных функций, основой которых является принцип состязательности.
Решение задач уголовного судопроизводства во всех его стадиях во многом зависит не только от качества работы лица, производящего расследование, но и от степени активности сторон по участию в доказывании. Данное положение закреплено в принятой в январе 2015 года государственной программе судебно-правовой реформы в Республике Таджикистан, которая указала на важнейшие моменты развития демократических начал уголовного судопроизводства, в том числе и на необходимость расширения состязательности и равноправия сторон. Принятый 03 декабря 2009 года УПК РТ употребляет термин «уголовно-процессуальные функции». Однако, в ст.ст. 6, 20 УПК РТ, раскрывая принцип состязательности сторон, исходя из публичных и частных интересов, законодательный орган указывает, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. При этом, концепция судебной реформы определяет всемерное внедрение принципа состязательности.
Модельный УПК для государств-участников СНГ (8, 6) также обозначил термин «функция». Использование в п. 21 ст. 10 МУПК таких терминов как «уголовное преследование», «защита», «стороны» позволяет сделать вывод о том, что, законодатель прямо не употребил термин «уголовно-процессуальная функция», но все же его подразумевает.
«Уголовно-процессуальные функции - это определенные стороны, определенные направления деятельности, не совпадающие друг с другом и не поглощаемые друг другом» (10, 15). Теория разделения уголовно-процессуальных функций распределяет полномочия только между отдельными группами участников, объединенных общностью интереса, без дальнейшего распределения указанного объема полномочий внутри конкретной группы. Однако демократичность уголовного процесса не зависит от одного только характера распределения полномочий между группами участников уголовного процесса.
Сторонники такого толкования исходили из наличия в уголовном судопроизводстве трех основных уголовно-процессуальных функций: обвинения (уголовного преследования), защиты, разрешения дела (5, 131). Такой подход традиционен, поскольку для выделения названных функций используется состязательная конструкция уголовного процесса.
Следует отметить, что ранее ученые, характеризуя уголовно-процессуальные функции, особый акцент делали на процессуальное положение должностных лиц органов государственной власти. Руководящее, а значит, и первостепенное положение всегда отдавалось должностным лицам. Такая позиция ученых вполне объяснима, поскольку УПК не только Республики Таджикистан, но других союзных республик до 90-х годов ХХ в. был ориентирован на защиту государственно-публичных интересов при полном игнорировании диспозитивных начал. При таком подходе реч о защите интересов граждан не могла и идти.
Ю.И. Стецовский один из путей формирования состязательности видит в учреждении института следственных судей, при этом прокурор будет формулировать и предъявлять обвинение, а задачей следователя будет полная, всесторонняя и объективная проверка материалов, процессуально оформленных прокурором. В этом случае прокурор и обвиняемый будут
действовать как равноправные стороны, у следователя отпадет заинтересованность в создании адвокату препятствий для оказания юридической помощи.
Поэтому сегодня законодатель назначение уголовного судопроизводства видит: 1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; 2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод; 3) уголовное преследование, привлечение к уголовной ответственности только виновных лиц и назначение только виновным справедливого наказания;
4) отказ от уголовного преследования невиновных, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
Нетрудно заметить, что, в сущности, это всего лишь две задачи: а) восстановление прав лиц, пострадавших от преступлений; б) защита лица от незаконного и необоснованного обвинения.
Поскольку новым УПК РТ приоритеты изменены, то, стало быть, определяющими при характеристике направлений процессуальной деятельности должны быть именно те задачи, которые закреплены в ст. 2 УПК РТ. Именно эти задачи лежат в основе распределения уголовно-процессуальных функций.
В этой связи хотелось бы отметить, что при выделении уголовно-процессуальных функций в основе деления, скорее всего, не должна лежать цель деятельности или задачи каждого лица. Если существование уголовно-процессуальных функций будет зависеть от цели деятельности каждого участника судопроизводства, то вполне возможна ситуация, когда каждому участнику будет «выделена» только ему свойственная функция. При этом, количество процессуальных функций будет к количеству участников уголовного процесса.
Такое положение подтверждается, если проанализировать взгляды ученых, которые объясняют наличие уголовно-процессуальных функций через роль конкретных участников уголовного процесса (4,11).
Следуя подобным рассуждениям, некоторые процессуалисты к трем основным функциям присоединяют еще расследование дела, поддержание гражданского иска и защиту от гражданского иска(15,57). Кроме того, обосновывается наличие в уголовном процессе семи процессуальных функций: 1)установление и проверка данных относительно преступлений, их расследование; 2)обвинение; 3) прокурорский надзор за исполнением законности; 4)защита от предъявленного обвинения; 5) судебное рассмотрение и разрешение уголовного дела; 6) вспомогательная функция, включающая в себя действия свидетелей, экспертов, других лиц, так или иначе содействующих осуществлению следственных и судебных действий; 7) побочная функция, находящая свое выражение в деятельности гражданского истца и гражданского ответчика (16,59;69).
В свое время В.Г.Даев также предложил классификацию функций, вытекающую из наличия интересов лиц, участвующих в уголовном процессе. Он выделял: 1) расследование уголовного дела; 2) прокурорский надзор за соблюдением законности в ходе уголовного судопроизводства; 3) защита личных процессуальных интересов; 4) оказание содействия в ходе уголовного судопроизводства (2,72).
B.C. Зеленецкий предлагал делить процессуальные функции на общие и частные, то есть на функции, реализующиеся на всем протяжении уголовного процесса, и функции, осуществляющиеся в одной или нескольких стадиях процесса. Вероятно, автор здесь допустил смешение понятий «задачи» и «функции» (3,57). Громов Н.А. обосновывает мнение о различии основных и дополнительных уголовно-процессуальных функций (1,13). Думается, стремление определить уголовно-процессуальные функции через роль участников процесса должно быть ограничено анализом роли и интереса некой совокупности участников, распределенных в отдельные группы.
Уголовно-процессуальная функция должна представлять собой направление деятельности группы участников. Иное приведет к неоправданному расширению перечня уголовно-процессуальных функций. Косвенным подтверждением нашей мысли является мнение A.M. Ларина, который считал, что «если исходить только из наличия процессуально-правовой цели, то можно насчитать столько функций, сколько существует процессуальных актов»(7, 5). Действительно, совершая любое действие или вынося любое решение, участник преследует какую-либо конкретную цель. Поэтому A.M. Ларин делает вывод: «Функция - это не отдельное действие, а деятельность, т.е. совокупность действий и решений, объединенных единством цели». При этом, дискуссионными остаются некоторые вопросы. В скольких действиях лица должен прослеживаться единый интерес, чтобы мы могли говорить о наличии самостоятельной уголовно-процессуальной функции? Насколько единой должна быть цель для различных участников?
Несомненно, различные участники уголовного судопроизводства преследуют различные цели и у них различные интересы. Однако, наверное, это не может служить основанием для классификации уголовно - процессуальных функций. С точки зрения логики, не совсем правильно, взяв за основу интерес участников, классифицировать что-то иное кроме самих участников. Классифицировать уголовно-процессуальные функции в зависимости от интересов, присутствующих участников уголовного судопроизводства значит, совершить логическую ошибку. В зависимости от присутствующего у участников интереса, возможно, только разделить участников на некие не схожие между собой группы. Эти группы и принято называть сторонами. В итоге получается, что деление на группы происходит в зависимости от присутствующего у участников процесса. Так в п. 21 ст. 6 УПК РТ стороны определяются как - участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения; пункт 20 ст. 6 УПК РТ к стороне защиты относит -обвиняемого, а также его законного представителя, защитника, гражданского ответчика, его законного представителя; а пункт 19 ст. 6 УПК РТ представляет сторону обвинения в качестве прокурора, следователя, начальника следственного отдела, дознавателя, частного обвинителя, потерпевшего, его законного представителя и представителя, гражданского истца и его представителя. При этом, каждая из этих обособленных групп осуществляет отдельную, только ей свойственную уголовно-процессуальную функцию.
Таким образом, мы видим, что законодатель (главы 4-7 УПК РТ) распределил всех участников уголовного судопроизводства в зависимости от их интересов на три группы: суд, сторону обвинения (прокурор, следователь, начальник следственного отдела, дознаватель, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель, гражданский истец и его представитель), сторону защиты (подозреваемый, обвиняемый, их законные представители, защитник, гражданский ответчик, его законные представитель и представитель), а также иных участников уголовного судопроизводства (свидетель, эксперт, специалист, переводчик, понятой). Здесь, законодатель предпринял попытку поставить точку в многолетних спорах ученых о количестве и соотношении уголовно-процессуальных функций, обозначив существование всех трех основных процессуальных функций. С этим нельзя не согласиться, поскольку единственной целью разделения уголовно-процессуальных функций и их размежевания между собой является обеспечение состязательности уголовного судопроизводства. Думается, что для осуществления уголовного судопроизводства на основе состязательных начал необходимым и одновременно достаточным является выделение трех процессуальных функций: обвинение, защита и разрешение дела.
Выделение иных уголовно-процессуальных функций не только не вписывается, но зачастую и противоречит принципу состязательности. Например, выделение в качестве самостоятельной уголовно-процессуальной функции функций прокурорского надзора(9,80;86) есть, по существу, наделение стороны обвинения полномочиями, превосходящими по объему полномочия стороны защиты. Прокурор, выступая на стороне обвинения, не должен наделяться полномочиями, не свойственными стороне спора.
Тот факт, что для построения уголовного судопроизводства на началах состязательности главным условием является разделение трех уголовно-процессуальных функций, на наш взгляд, еще не означает, что на лицо, осуществляющее одну из перечисленных функций, может быть возложено выполнение иной, не относимой к обвинению, защите и разрешению дела функции. Один и тот же элемент системы не может быть носителем разных функций. «...С точки зрения своего процессуального положения прокурор выступает здесь именно руководителем расследования, только им, и никем иным»(11,54). По мнению того же В.М. Савицкого, прокурор поддерживает обвинение в суде, «...потому что сам участвовал в его формировании на предварительном следствии, руководя предварительным расследованием»(11,55). Нам представляется, что в данном случае прокурор выступает как лицо, ответственное за законность и обоснованность обвинения (уголовного преследования), и осуществление им надзора за деятельностью органов предварительного расследования, есть, по существу, способ реагирования на нарушения закона, которые могут повлечь признание судом обвинения необоснованным(12,205). В этом мы единодушны с С.М.Строговичем, который считал, что «прокурор несет ответственность за правильность расследования дела, за законность расследования, за обоснованность выводов, изложенных в обвинительном заключении»(6,422).
Как нам представляется, лицо, обладающее правом подачи обязательных для исполнения письменных указаний, должно обладать полномочиями по надзору (контролю) за ходом их исполнения. Думается, законодатель поступил правильно, выделив всего три процессуальные функции. Выделение большего количества уголовно-процессуальных функций может привести к
тому, что «...утратится тот специфический ее смысл, который на протяжении всей истории процесса служил основанием для определения форм процесса».
Выделение иных уголовно-процессуальных функций оправданно только в том случае, если полномочиями по реализации этих функций не будет наделен ни один из участников, осуществляющих одну из трех главных функций. Единственной группой участников, чья деятельность не пересекается с деятельностью участников, отнесенных к суду, обвинению и защите, является группа, объединенная в главе 7 УПК РТ. Деятельность свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика и понятого может являть собой реализацию функции, обозначаемой обычно как побочная, вспомогательная или служебная.
Разделение участников уголовного судопроизводства на отдельные группы происходит в зависимости от присутствующего у участников интереса. При этом, решающее значение имеет направленность интереса, а не отнесение интереса к личным или общественным. Например, тот факт, что на стороне защиты сконцентрированы участники, представляющие только частный интерес, не означает, что указанные участники объединены на основе принадлежности их интереса к категории частного. Если исходить из этих соображений, то мы придем к выводу, что на стороне обвинения должны участвовать лица, представляющие интересы общественные. Однако, на стороне обвинения выступают представители как личного, так и общественного интереса. Поэтому, думается, что распределение участников в отдельные группы происходит не на основе принадлежности интереса к частному или общественному, а на основе цели деятельности, или, по-другому, направленности их интересов. При этом, направленность интересов у различных групп участников различна. У участников, сосредоточенных на стороне обвинения, интерес направлен на «уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания», а также на «защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений».
Участники же, выступающие на стороне защиты, имеют интерес, направленный на «защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и сво-бод»(ст.11 УПК РТ).Суд, как орган государственной власти, выражает интересы всего общества, выполняя функцию независимого арбитра, которому принадлежит исключительное право признавать виновным в совершении преступления и подвергать уголовному наказанию (ст. 8 УПК РТ).
По нашему мнению, все уголовно-процессуальные функции взаимо-предполагают друг друга, а потому придавать какой-либо одной функции особое значение, пожалуй, нельзя.
Особая значимость отдельных функций не вытекает ни из задач, стоящих перед уголовным судопроизводством, поскольку все задачи являются одинаково важными, ни из интересов всего общества, поскольку для общества одинаково важным является как изобличение виновного лица, так и защита невиновного. Деятельность, направленная на обвинение (уголовное преследование), действительно, возникает ранее деятельности по защите и уж тем более, ранее деятельности по разрешению дела. Однако, скорее всего, это не означает, что обвинение предопределяет появление функции защиты и разрешения дела. «Все три указанные функции являются основными, они находятся в гармоничном и неразрывном единстве, любая из них неизбежно и закономерно предполагает наличие двух других, каждая процессуальная функция существует и развивается лишь постольку, поскольку существуют и развиваются две остальные. Обвинение без защиты придавало бы судопроизводству односторонний, обвинительный характер. О защите без обвинения вообще нельзя говорить, ибо такая защита логически и фактически невозможна. Правильное разрешение дела достижимо только в состязательном процессе, когда суд с участием сторон обвинения и защиты исчерпывающим образом проверит все доказательства, исследует все обстоятельства, говорящие как за, так и против подсудимого»(11,62).
Основываясь на вышеизложенное, можно заключить: характер и объем полномочий, принадлежащих различным группам участников, предопределен осуществляемой ими уголовно-процессуальной функцией и изменяться в различных стадиях уголовного судопроизводства не должен. Кроме того, уголовно-процессуальные функции служат своеобразными рамками поведения участников, распределяя весь объем предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством полномочий между определенными группами путем указания как на действия, которые группа совершать вправе, так и на действия, которые группа совершать не вправе.
Таким образом, состязательность, как принцип уголовного судопроизводства состоит из трех элементов: во-первых: нейтрального, беспристрастного судьи, который выполняет одну-единственную функцию - разрешение дела на основе доказательств, предъявляемых сторонами и другими участвующими в деле лицами; во-вторых: возможности сторон, участвующих в деле, предоставлять доказательства по делу; в-третьих: соблюдение процессуальной формы в вопросах доказательств и доказывания.
Принцип состязательности сторон - важнейшее демократическое и процессуальное начало, которое создает максимально благоприятные условия для установления фактических обстоятельств дела и вынесения справедливого судебного приговора. Принцип состязательности проникнут гуманизмом, заботой о человеке, его правах и интересах. Суждение о соотношении состязательности как формы и как принципа процесса представляется внутренне противоречивым и недостаточно убедительным. Однако, вызывают возражения суждения о том, что, во-первых, состязательная форма является компонентом принципа состязательности; во-вторых, права, служащие средством обеспечения состязательной формы процесса, в одном случае рассматриваются как гарантии формы процесса ,а в другом - как элементы содер-жания принципа состязательности
Таким образом, с одной стороны, утверждается, что состязательная форма является составным компонентом принципа состязательности, с другой стороны, сопоставление определений, данных принципу состязательности и состязательной форме, приводит к выводу о том, что в соотношении принципа состязательности и состязательной формы процесса, как частного и общего, частное -это принцип, а общее - это форма. Рассмотрение правовых категорий состязательности как принципа уголовного процесса на уровне уголовно-процессуальной деятельности, дает возможность раскрыть сущность состязательности на уровне уголовно-процессуального права.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Громов, Н.А. Уголовный процесс России / Н.А. Громов- М.: Юристъ.1998. -522 с.
2. Даев ,В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве / В.Г.Даев// Правоведение. - 1974. - №1. - С. 72.
3. Зеленецкий, В.С Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе./ В.С. Зеленецкий - Харьков, Вища школа. - 1979. - 144 с.
4. Зинатуллин, З.З.Уголовно-процессуальные функции / З.З. Зинатуллин Т.З. Зинатуллин .Ижевск. 2002.- 228 с.
5. Искандаров ,З.Х. Национальный механизм защиты прав человека. / З.Х. Искандаров -Душанбе, 2007.- 131с.
6. Курс советского уголовного процесса. Общая часть // Под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпец. -М., 1989.- 639 с..
7. Ларин, A.M. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции./А.М. Ларин.-М.: 1970.-224 с.
8. Модельный УПК для государств - участников СНГ. -М., 1996. - 373 с.
9. Рахматулоев, А.Э. Неприкосновенность личности в период задержания и предварительного заключения под стражей / А.Э. Рахматулоев// Эхёи Аджам. -.2002.- № 4.-С.80-86.
10. Строгович, С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе./С. Строгович - М. 1951.-191 с.
11.Савицкий , В.М. Государственное обвинение в суде. / В.М. Савицкий - М.: 1971. - 343 с.
12.Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса. / М.С. Строгович. - М.: 1968. - 470 с.
13.УПК Республики Таджикистан от 03 декабря 2009 года. (Введен в действие с 01 апреля 2010 года) » // Вестник Маджлиси Оли РТ. - Душанбе, 2009.
14.УПК Республики Таджикистан от 17 августа 1961 года, в редакции Законов РТ от 28 августа 1990г. №110, от 27 июня 1991г. №333, от 1 февраля 1996г. №237, от 21 мая 1998г. №576, от 10 декабря 1999г. №865, от 29 ноября 2000г. №27, от 10 мая 2002г. №42, от 15июля 2004г.
15.Шпилев,В.Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства./В.Н. Шпилев - Минск. 1974.144 с.
16.Элькинд, П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. / П.С.- Л. Элькинд, 1963.- 172 с.
REFERENCES:
1. Gromova, N.A. Criminal procedure of Russia / N.A. Gromova.- M: Yurist 1998.- 522 р.
2. Daev, V.G. Procedural functions and the principle of competitiveness in criminal legal procedure/ V.G. Daev.- Prosvehsnei - 1974. - №1. - P. 72.
3. Zelenetskii, V.S. Initiation of public prosecution in the Soviet criminal trial/ V.S. Zelenetskii -Kharkiv, Vishcha school, - 1979. - 144 р.
4. Zinatullin, Z.Z, Criminal and procedural functions. Izhevsk. 2002.-228 p.
5. Iskainndarov, Z.Kh. National mechanism of defense of human rights / Z.Kh. Zinatullin.- Dushanbe 2007.- 131p
6. The course of a soviet criminal procedure. General part// Edited by A.D. Boykovaand I.I. Karpets -М., 1989.- p. 422.
7. Larin, A. M. A Criminal investigation: procedural function / A.M. Larin. - М.: 1986.-p. 5.
8. Modeling Common Transmissionfor CIS countries Device. -М., 1996. -p.6.
9. Rakhmatulloeva A.E. Personal immunity during arrest and imprisonment befor trail. // Ekhyoi Adzham//Khujand . № 4, 2002.-p.80-86.
10.S. Strogovich. Criminal prosecution in soviet criminal procedure. - М. 1951.- 15 p. ll.Savitski, V. M. Prosecution on behalf of a state / V.M. Savitski. - М., 1971. - 54 p. 12.Stragovich, M.S. the course of soviet criminal procedure. Vol. 1. / M.S. Stogovich. - М., 1968. - 205 p.
13.Criminal procedure code of the Republic of Tajikistan from December, 3, 2009( brought into action from April 1, 2010) Bulletin of Majlisi Oli of the Republic of Tajikistan Dushanbe, 2009.
14.Criminal procedure code of the Republic of Tajikistan from August 17, 1961in editorial office of the Republic of Tajikistan from August 28, 1990. №110, From June 27 1991г. №333, from February 1, 1996г. №237, From May 21 1998. №576, from December 10, 1999г. №865, from November 29, 2000. №27, from May 10, 2002. №42, from July 15, 2004.
15.Shpilev, V. N. The content and the form of legal procedure/ V.N. Shpilev.- Minsk, 1974.- 57 p. 16.Elkind P.S. the essence of soviet criminal procedure right L., 1963.- Cp. 59-69.
О правовых категориях состязательности как принципа уголовного процесса
Ключевые слова: судопроизводство, обвинение, защита, состязательность, расследование, функция, стороны, обвинитель, принцип, процесс, преследование, виновность.
В статье рассматриваются уголовно-процессуальные формы решения задач уголовного судопроизводства, которые зависят от степени активности стороны обвинения и защиты в процессе доказывания. Автор определяет направление процессуальной деятельности сторон на основе деления уголовно-процессуальных функций. Проанализировав мнение ученых, автор обосновывает выводы о том, что выделение в качестве самостоятельной уголовно-процессуальной функции функцию прокурорского надзора и наделение стороны обвинения полномочиями, превосходящие по объему полномочия стороны защиты противоречит принципу состязательности. Автор считает, что характер и объем полномочий стороны защиты и обвинения предопределён осуществляемой ими уголовно- процессуальной функцией и изменяться в различных стадиях уголовного судопроизводства не должны, т.к уголовно-процессуальные функции служат своеобразными рамками поведения участников. Такое положение влияет на формирование основных элементов состязательности как беспристрастность в вопросах суда, равные возможности сторон и строгое соблюдение процессуальной формы предоставления доказательств и доказывания.
On legal categories of competitiveness as the principle of criminal process
Keywords: Legal procedures, accusation, defense, competitiveness, crime detection, function, sides, accuser, principle, process, pursuit, quilt.
The article deals with the criminal procedural forms of criminal proceedings for solving problems, which depend on the degree of activity of the prosecution and defense in the process of evidence. The author defines the direction of the procedural activities of the parties on the basis of the division of criminal procedural functions. After analyzing the opinion of scientists, the author proves that the prosecutors supervision and a given authority to the accusation party can vary in comparison with the defense party which can contradict to the principle of competitiveness. The author believes that the nature and scope of the power of the defense and the prosecution are defined and implemented by their criminal procedure. They vary at different stages of criminal proceedings. This situation affects to the formation of the basic elements of competitiveness as incessantness in matters of court, It also impacts on the formation of equal opportunities for the parties and the strict observance of the procedural forms of evidence and proof.
Сведения об авторе:
Кахоров Насимджон Мазбутович, соискатель кафедры судебного права и прокурорского надзора Таджикского государственного университета права, бизнеса и политики (Республики Таджикистан, Худжанд), E.mail: knasim-1985@mail. ru.
Information about the author:
Kakhorov Nasimjon Mazbudovich, a Researcher of the Department of criminal Law and proceracy supervision of TSULBP (Republic of Tajikistan, Khujand), E-mail: knasim-1985@mail. ru.
