CC BY
152
Аксенович Ольга Александровна
Российский государственный педагогический университет
им. А.И. Герцена
(e-mail: [email protected])
О правовой позиции Конституционного совета Франции по вопросу реализации института делегированного законодательства
В статье рассмотрены вопросы перераспределения компетенции между парламентом и правительством во Франции. Автором проанализированы примеры из практики Конституционного совета Франции, высказаны предложения по совершенствованию законодательства в странах романо-германского права.
Ключевые слова: делегированные полномочия, делегированное законодательство, конституционная юстиция, конституционный суд, конституция, компетенция, закон.
O.A. Axenovich, Herzen State Pedagogical University of Russia; e-mail: [email protected]
On the legal position of the Constitutional Council of France on the implementation of the institute of delegated legislation
The article deals with the issues of redistribution of powers between the Parliament and the Government in France. The author analyzes the examples of the French constitutional Council, makes proposals on improving legislation in the countries of Romano-Germanic law.
Key words: delegated powers, delegated legislation, constitutional justice, constitutional court, constitution, jurisdiction, law.
Во французской правовой доктрине практика делегирования оценивалась неоднозначно, часто отрицательно. Ф. Ардан отмечает, что «делегирование законодательных полномочий спорно в принципиальном плане (посягательство на теорию разделения властей)» [1, с. 87]. Негативное отношение к делегированному законодательству корнями уходит в теорию Ж.Ж. Руссо и сторонников школы естественного права (droit naturel), которые видели в конституции и законе выражение всеобщей воли. Власть представительного органа издавать законы (le povoir législatif) возвышается над нормотворческой властью правительства (le povoir reglamentaire), и последнее не вправе присваивать себе законодательные полномочия парламента [2, с. 160].
Делегированное законодательство во Франции затрагивает взаимоотношения президента, парламента и правительства. Главной функцией парламента является законодательство, «законы принимаются парламентом» (ст. 34 Конституции) [3, с. 60]. Законом является не любой парламентский акт. Кроме формальных признаков (способ принятия), закон, согласно той же статье, должен касаться опре-
деленных предметов, отведенных Конституцией для законодательного регулирования (материальная характеристика). Ф. Ардан отмечает: «За парламентом осталось законодательство-вание по некоторым вопросам, остальные отошли к исполнительной власти. Миф о законе как высшем выражении воли нации слегка потускнел» [1, с. 110]. По замечанию М.А. Круто-голова, «в понятие "закон" авторы Конституции вложили новое содержание, прежде всего акт, принятый по одному из вопросов, перечисленных в ст. 34. Акты, принятые до вступления в силу Конституции, в области иной, чем перечисленные в ст. 34, низводятся, согласно ст. 37, до ранга регламентарного акта» [4, с. 156].
Мы формулируем классификацию законов Франции относительно объема правового регулирования: законы-правила, законы-принципы и программные законы. Только законы-правила содержат подробную регламентацию общественных отношений, они близки к статутам по смыслу, который вкладывается в статутное законодательство англосаксонской правовой доктриной. Законы-принципы и программные законы общим образом очерчивают требования в регулируемой сфере. Детали в регламен-
158
тации определяются подзаконными актами. Ф. Ардан отмечает: «Парламент должен ограничиться определением основных принципов, не выходить за пределы общих положений, а исполнительная власть берет на себя их реальное исполнение» [1, с. 111].
С.В. Пронкин, О.Е. Петрунина отмечают: «Во Франции законодатели менее свободны в своих действиях, чем в Англии, где действует принцип парламентского верховенства, или США, где конгресс и органы исполнительной власти действуют независимо друг от друга» [5, с. 24]. Конституция Франции, согласно ст. 37 [3, с. 60], наделяет правительство собственными законодательными полномочиями. Вопросы, не входящие в область законодательства, относятся к сфере правительственной компетенции и регулируются его регламентарными актами. «Создается впечатление, - отмечает М.В. Колдаев, - что компетенция законодателя является исключением, а компетенция регла-ментарной власти - правилом» [6, с. 25].
Декреты - акты, принятые в пределах собственных регламентарных полномочий правительства. Акты парламента, вторгающиеся в сферу регламентарных полномочий правительства, подлежат отмене правительственным декретом после заключения Государственного совета. Исключение составляют акты, принятые до вступления в силу Конституции. Статья 37-1, введенная в действие Конституционным законом от 28 марта 2003 г. № 2003-276, устанавливает, что «закон и регламент могут содержать в качестве предмета регулирования положения экспериментального характера, действующие в течение ограниченного периода времени» [3, с. 60]. Закладывается основа для конкуренции, пересечения сфер законотворческой деятельности парламента и правительства.
Правительство имеет право, согласно ст. 38 Конституции, «для выполнения своей программы обратиться к парламенту за разрешением осуществить путем издания ордонансов в течение ограниченного срока мероприятия, обычно входящие в область законодательства» [3, с. 60]. По замечанию Ф. Ардана, «понятие программы расплывчато; это далеко не та "программа", которую премьер-министр излагает перед Национальным Собранием» [1, с. 89]. Правительство, опирающееся на парламентское большинство, широко пользуется данным правом. По закону, который наделяет правительство нормотворческими полномочиями и разрабатывается на тех же условиях,
что и обычный закон, парламент уступает правительству на определенное время законодательные полномочия.
Ордонансы - правительственные акты делегированного законодательства, принимаются в Совете министров после заключения Государственного совета и скрепляются подписью президента. Как отмечает Ф. Ардан, «по юридической природе они являются административными актами» [1, с. 89]. С данным утверждением мы не согласны, законодательная природа актов определяется их содержанием, подтверждением тезиса служит следующее. Ордонансы подлежат передаче в парламент для утверждения в срок, определенный законом о делегировании. По общему правилу ордонансы, не внесенные в парламент, утрачивают силу. С недействительностью ордонанса, не внесенного на рассмотрение парламента, не все однозначно. Проект закона не вносится в повестку дня парламента, потому что нет времени на его обсуждение или правительство, которое контролирует повестку дня парламента, не видит необходимости принимать закон. Считается, что ордонанс утвержден, но его природа становится двойственной: он изменяется только законом, но сохраняет регламен-тарный характер, позволяющий Государственному совету осуществлять за ним контроль. Парламент рассматривает и утверждает законопроект. Если он вносит правки и изменения, то ордонанс приобретает силу закона и Государственный совет его не контролирует.
Мы проанализировали ряд ордонансов, выделив ордонансы с дуалистической правовой природой: пограничные между законом и административным актом. Во французской законодательной практике с помощью ордонансов утверждаются органические законы. Например, ордонанс от 7 ноября 1958 г. № 58-1067 содержит органический закон о Конституционном совете [7, с. 246]. Ордонанс от 22 декабря 1958 г. № 58-1271 включает органический закон о высшем совете магистратуры [7, с. 273-275]. Ордонанс от 22 декабря 1958 г. № 58-1270 закрепляет органический закон о статусе магистратуры [7, с. 277-279]. Из ординарных актов выделим ордонанс от 17 ноября 1958 г. [6] о функционировании парламентских ассамблей, в котором регулируются вопросы парламентской деятельности, оставшиеся без внимания в Конституции и органических законах. Приведенные нормы делегированного законодательства иллюстрируют, насколько относительна и подвижна граница между законодательной
159
и регламентарной властью. Основные сферы государственного строительства регулируются нормативными актами правительства. А.А. Мишин приводит пример: регламентация процедуры президентскихвыборовосуществля-ется декретом правительства от 14 марта 1964 г. № 64-231, посредством которого реализуется переход к прямым выборам, существенно укрепивший позиции президента в диалоге с парламентом [8, с. 133]. Не только правительство вторгается в сферу законодательства, парламенту Конституцией предоставлена возможность решать вопросы регламентарного характера. Ф. Ардан отмечает: «Оставлена лазейка, органический закон мог передать объект регламентарной компетенции в сферу, резервированную за законом» [1, с. 89].
Делегированное законодательство контролируется парламентом. Судебный контроль, в силу особенностей судебной системы, малоэффективен, прослеживается связь судов с административными органами. А.В. Аргунов указывает, что «для Франции характерен дуализм судебной системы» [9, с. 37]. В.В. Маклаков обращает внимание: «суды подчинены Государственному Совету, который возглавляется премьер-министром Франции, а в его отсутствие -министром юстиции» [10]. На первый план выступает административный контроль над делегированным законодательством, связанный с деятельностью Государственного совета. Он оценивает ордонансы до их утверждения парламентом, но связь с правительством ставит под сомнение объективность контроля. После утверждения ордонанса парламентом Государственный совет сохраняет возможность инициировать проверку закона об утверждении в Конституционном совете.
Мы не согласны с мнением В.В. Лузина, который считает, что «необходимо разграничивать делегирование законодательной власти в виде разрешения издавать декреты-законы и делегирование законодательных полномочий, права издания правительством регламентар-ных актов. Первое делегирование может способствовать нарушению принципа разделения властей, второе - контролируемо и не может рассматриваться как нарушение системы разделения властей» [11, с. 128]. По нашему мнению, передача общих, не ограниченных полномочий приводит к деформации разделения властей. К противоположному выводу пришел Конституционный совет, признав практику законной. Позиция совета: в соответствии с ре-
спубликанской традицией фундаментальные права и свободы регулируются только законами парламента. Легислатура не распространяет компетенцию регламентарной власти на эти сферы, но она может самоограничиться установлением важнейших положений (принципов, рамок), оставляя правительству возможность для доработки [12, с. 170]. Практика Конституционного совета внесла коррективы в прочтение ст. 34 и 37 Конституции, в разграничение нормотворческой компетенции между законодательной и исполнительной властью.
Показательно для разграничения законодательной и регламентарной областей решение Конституционного совета от 30 июля 1982 г. № 82-143 [13, р. 57]. Депутаты оппозиции обжаловали положение закона о блокировании цен и доходов в части о том, кто - законодательная или исполнительная власть - решает вопрос о санкциях в случае правонарушений. Заявители отмечали, что положение закона, предписывающее законодательные меры в области преступлений и деликтов и наказания за них, косвенно оставляет правонарушения в сфере регламентарной власти, нарушая ст. 34 и 37 Конституции. Позиция Конституционного совета: следует рассматривать не только ст. 34 и 37, но и ст. 41, относимую к данной проблеме. Статья 34 и абз. 1 ст. 37 не подразумевали неконституционность положения, регламен-тарного по своей природе, но содержащегося в законе. Конституция, наряду с областью, зарезервированной за законом, признает за ре-гламентарной властью ее собственную сферу и предоставляет правительству путем использования процедур абз. 2 ст. 37 и ст. 41 возможность обеспечить защиту против покушений на регламентарную сферу со стороны закона [4, с. 157]. Комментируя это решение, профессор Жиккель пишет: «Конституционный совет де-факто отменил своим решением ст. 34 и 37 Конституции» [14, с. 224]. Совет пересмотрел установленное ст. 34 и 37 деление на законодательную и регламентарную области. Строгое разделение областей закона и регламента заменено Конституционным советом дифференциацией, зависящей от позиции правительства, так как процедура ст. 37 позволяет правительству потребовать у Конституционного совета признания области, в которой уже принят закон, регламентарной и, соответственно, изменить его своим декретом.
Толкование ст. 34 Конституционный совет дал в решении от 27 ноября 1959 г. по делу РАТП: ст. 34 выделяла, с одной стороны, нор-
160
мы, которые может принимать парламент в ряде основных областей, и с другой - основные принципы, которые он также устанавливает в ряде областей. Различие Конституционным советом отвергнуто в пользу унитарного прочтения ст. 34, где критерий - значимость, а не предмет, горизонтальную концепцию ст. 34 и 37 Конституционный совет заменил вертикальной. Совет допустил вмешательство парламента в область, обозначенную ст. 37 как регламентарную, что вытекает из ряда решений о защите прав граждан [4, с. 158]. Согласно позиции Конституционного совета, зафиксированной в решении от 26 июня 1969 г. № 69-556 [15, с. 27], только закон способен отойти от общего принципа права, а регламентарный акт обязан ему следовать. Законодатель, по мнению Конституционного совета, компетентен действовать в рамках преамбулы Конституции, что открывает ему широкое поле для деятельности. Пример - решение от 30 января 1982 г. № 82-143 РО. Первоначально в соответствии с решением Конституционного совета № 60-8 РО на основании абз. 2 ст. 61 в Конституционный совет разрешалось направлять запросы о распределении компетенции между законодательной и исполнительной властью. Если парламент выйдет за пределы своих конституционных рамок, признавалась возможность премьер-министра на основании ст. 61 не допустить вмешательство парламента в регла-ментарную область. В январе 1982 г. Конституционный совет постановил, что процедура ст. 61 не может использоваться для защиты ре-гламентарной области [4, с. 161].
Решение Конституционного совета от 26 января 1967 г. № 67-31 РО [16, с. 19] призвано побудить парламент полностью использовать законодательные полномочия. Конституционный совет признал не соответствующими Конституции законоположения, где парламент возлагал на иные органы меры, которые он должен проводить сам, т.е. фактически сужал компетенцию, не до конца используя ее. В контексте данного решения Конституционный совет признал противоречащими Конституции положения закона о национализации, разрешившие администрации предприятий меры по переходу собственности в частный сектор (решение от 16 января 1982 г.). Противоречащими Конституции признаны законоположения о составе уголовного проступка (решение от 18 января 1985 г. № 85-183 РО) [4, с. 162].
Конституционный совет расширительно толковал понятие «текстов законодательной фор-
мы», о которых идет речь в ст. 37 Конституции, имея в виду тексты, вступившие в силу после 4 октября 1958 г., промульгации Конституции. Это относится к ордонансам, издание которых предусмотрено в 4-месячный переходный период ст. 92 Конституции. Принятые Советом министров после заключения Государственного совета акты, согласно Конституции, «имеют силу закона». Правительство широко использовало полномочия, когда выяснилось, что некоторые из ордонансов содержат положения регламентарного характера, оно обратилось в Конституционный совет в рамках абз. 2 ст. 37, попросив его констатировать этот факт. Но Конституционный совет компетентен, согласно ст. 37, рассматривать тексты «законодательные по форме», ордонансы имеют «силу закона», но не отвечают формальным признакам закона, так как не проходили обязательную для закона стадию промульгирования. Тем не менее, Конституционный совет принял эти тексты к своему рассмотрению [17, с. 67]. Он допустил в расширительной интерпретации, что авторы Конституции под формулой «тексты законодательные по форме» подразумевали тексты, «имеющие силу закона».
В практике Конституционного совета поставлен вопрос об ордонансах, принятых правительством на основании временного делегирования ему парламентом законодательной власти, предусмотренного ст. 38 Конституции. Акты являются административными, а после их ратификации парламентом приобретают (с обратной силой) характер закона. В случае если выступающие в законодательной области акты включают положения, относящиеся к области регламентарной, и когда правительство хочет изменить своим декретом эти положения, оно должно предварительно запросить Конституционный совет после ратификации ордонанса парламентом. В казусе 1972 г. по обращению премьер-министра Конституционный совет счел себя компетентным рассматривать вопрос об ордонансе, еще не прошедшем ратификацию путем специального парламентского закона, полагая, что ратификация возможна и другими методами, например в виде косвенного, но ясно выраженного парламентом намерения сделать это [18, с. 31]. Данные решения демонстрируют конформизм в деятельности Конституционного совета Франции.
Примером сопредельного регулирования законодательной и регламентарной власти является охрана окружающей среды. Закон от 19 июля 1976 г. № 76-663 о классифициро-
161
ванных объектах в сфере охраны природной среды распространяется на все объекты, которые представляют опасность или неудобства для лиц, проживающих или работающих по соседству, для сельского хозяйства, защиты природы и окружающей среды, сохранения исторических мест и памятников. Но не всякое предприятие, чья деятельность связана с неудобствами для окружающих, должно получать разрешение или предоставлять декларацию в соответствии с законом от 19 июля 1976 г. Необходимо, чтобы указанная деятельность фигурировала в списке, составленном органами государственной власти и называемом номенклатурой (декрет от 20 марта 1953 г.). Если объект, сданный в эксплуатацию с соблюдением установленных правил, оказался внесенным в номенклатуру, он может продолжить свою работу без разрешения или без декларации при условии, что руководитель, осуществляющий эксплуатацию объекта, информирует префекта в течение года после публикации декрета о новом статусе объекта. Закон от 4 января 1993 г. исключил из списка карьеры, зарегистрированные в соответствии с требованиями кодекса законов о горнорудной промышленности. Если объект не внесен в номенклатурный список, содержащийся в ст. 1 закона от 1976 г., но представляет такую же опасность или неудобства для окружающей среды, как и классифицированные объекты, префект должен обязать руководителя, осуществляющего эксплуатацию данного объекта, принять необходимые меры, чтобы устранить эту опасность и неудобства [19, с. 29-31].
Схожий пример можно привести в связи с реализацией закона от 12 июля 1977 г. № 77771 о контроле над химическими продуктами, которым регламентирована защита человека и его среды от рисков, связанных с химическими продуктами. Законом от 21 октября 1982 г. № 82-905 внесены дополнения. Декрет о порядке применения закона издан 13 февраля 1985 г. В разд. 1 «Общеправовая регламентация производства и использования химических веществ» в национальную правовую систему Франции имплементированы директивы Совета Европейского экономического сообщества от 27 июня 1967 г. № 67-548, с учетом изменений, внесенных директивой от 18 сентября 1979 г. № 79-831, которая вступила в силу 18 сентября 1981 г. Прежде чем выпускать на рынок химический продукт (если он не продавался в других странах ЕС до 18 сентября 1981 г.), производитель или импортер продукта должен
направлять заказным письмом с уведомлением о вручении заявление в Министерство окружающей среды. Оно сопровождается технической документацией [19, с. 39].
Сферой общественных отношений, где четвертая и пятая республики применяли делегированное законодательство, являются социальные программы. В 50-е г. XX в. началась реформа социального обеспечения, основные положения которой закреплены в декрете правительства от 29 ноября 1953 г. Декрет унифицировал правовой режим социальной помощи. Нормативные акты, принятые впоследствии, конкретизировали и расширили законодательство в отношении отдельных ее форм. В.А. Александрова отмечает: «Государственные органы должны определить величину алиментных обязательств, а затем сократить объем предоставляемой социальной помощи на эту сумму» [20, с. 121]. По нашему мнению, юридическая природа социального обеспечения, его зависимость от правительства предопределили развитие декретов и ордонансов в данной сфере.
Конституция устанавливает исчерпывающий перечень сферы законодательства для парламента, наделяет правительство значительным кругом законодательных возможностей. Мы сформулируем понятие регламентарной власти - это совокупность возможностей и способов, закрепленная в Конституции, по определенному кругу вопросов, для правительства самостоятельно, без согласия парламента, издавать нормативные акты с силой закона. Уста -новлен «водораздел» между делегированным законодательством и регламентарной властью по юридической силе. Если парламент принимает закон, регламентирующий отношения, включаемые в компетенцию правительства, то декреты последнего имеют более высокую юридическую силу, а при коллизии отменяют парламентский акт. Ордонансы, напротив, принимаются во исполнение парламентского акта о делегации, подчинены закону.
Интенсивность законодательного процесса, содержание регламентарной власти, использование делегированного законодательства зависят от соотношения политических сил в парламенте. Конституция Франции создает предпосылки для возникновения «бице-фальной» (двуглавой) системы управления в случае, когда президент и парламентское большинство, от которого зависит кандидатура премьер-министра, принадлежат к разным партиям и являются политическими противни-
162
ками. При политической конфронтации вопрос о наделении законодательными полномочиями органов исполнительной власти становится принципиальным. Конституция не содержит средств для разрешения противоречий, политические столкновения опытным путем приходилось разрешать Жаку Шираку и Франсуа Миттерану. Противоположная ситуация возникает, когда президент и парламентское большинство принадлежат к одной партии, следствием чего является подчиненная главе государства фигура премьер-министра. Реализация законодательных инициатив через парламент для правительства технически упрощается. Исполнительная власть определяет, какие вопросы решать в порядке делегированного законодательства, насколько ограничивать законодательную деятельность парламента.
Отличительные черты французского законодательства мы связываем с использованием как формального, так и материального критерия закона. На современном этапе государственная система Франции претерпевает метаморфозы, связанные с качественным изменением роли парламента. Наблюдается взаимное проникновение законодательных
1. Ардан Ф. Франция: государственная система. М., 1994.
2. Wеst A., Desdevises Y., Fenet A. The French legal System. Oxford University Press, 2005.
3. Конституции зарубежных государств: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский Союз, Соединенные Штаты Америки, Япония: учеб. пособие: [для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов / сост., пер., авт. введ. и вступ. ст. к конституциям В.В. Маклаков]. 8-е изд., испр. и доп. М.; Берлин, 2012.
4. Крутоголов М.А. Конституционный совет Франции: Организационные и правовые аспекты деятельности. М., 1993.
5. Пронкин С.В., Петрунина О.Е. Государственное управление зарубежных стран: учеб. пособие. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010.
6. Колдаев М.В. Конституционное право Франции. М., 2003.
7. Французская Республика. Конституция и законодательные акты / под ред. В. А. Туманова. М., 1989.
8. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учеб. / под. ред. А.А. Мишина. М., 2008.
полномочий парламента и регламентарной компетенции правительства. Французский парламент сегодня имеет возможность, невзирая на предметные ограничения, установленные ст. 34 Конституции, осуществлять законодательную регламентацию вопросов, не включенных в его сферу деятельности. Поправки, внесенные в Конституцию на рубеже XX-XXI вв., способствовали повышению значения представительного органа для французского общества, что повлекло за собой расширение сферы законодательного регулирования.
Основной юридической реформой, которая назревает в странах континентального права, является выделение специальных делегирующих законов парламента. В странах континентального права детально регламентирована иерархия законов, но делегирующие законы принимаются в простой форме текущего законодательства, что мы считаем неправильным, так как вопросы, решаемые в таких законах, превосходят по значимости акты текущего законодательства. Делегирующие законы по юридической силе должны быть подчинены органическим (конституционным), но превосходить ординарные (текущие) законы.
1. Ardan F. France: the state system. Moscow, 1994.
2. Wеst A., Desdevises Y, A. Fenet, The French legal System. Oxford University Press, 2005.
3. Constitution of foreign states: Great Britain, France, Germany, Italy, European Union, United States of America, Japan: study aid: [for students, postgraduates and lecturers of law universities and faculties /comp., transl, forew. and introd. art. to constitution by V.V. Maklakov]. 8th ed., rev. and augm. Moscow; Berlin, 2012.
4. Krutogolov M.A. The Constitutional Council of France: Organizational and legal aspects of the activities. Moscow, 1993.
5. Pronkin S.V., Petrunina O.E. Public administration of foreign countries: study aid. 4th ed., rev. and augm. Moscow, 2010.
6. Koldaev V.M. The constitutional law of France. Moscow, 2003.
7. The French Republic. The Constitution and legislative acts / ed. by V.A. Tumanov. Moscow, 1989.
8. Constitutional (state) law of foreign countries: textbook / ed. by A.A. Mishin. Moscow, 2008.
9. Argunov V.A. On the concept of the jurisdictional act in the civil procedural law of France // Russian justice. 2008. № 9.
163
9. Аргунов А. В. О понятии юрисдикционно-го акта в гражданском процессуальном праве Франции // Рос. юстиция. 2008. № 9.
10. Маклаков В. В. Административная юстиция во Франции. М., 2006.
11. Лузин В.В. Принцип разделения властей как основа конституционализма. Сравнительное исследование на примере США, Великобритании и Франции. Н. Новгород, 1994.
12. Opinion of the Consel d'Etat, April 1953, RDR, 1973.
13. Recueil. 1982.
14. Avril P., Gicquel J. Lexique de droit constitutionnel. Presses Universitaires de France, 2013.
15. Recueil. 1969.
16. Recueil. 1967.
17. Recueil. 1958-1959.
18. Recueil. 1972.
19. Юридические и судебные практики во Франции: право окружающей среды; право недвижимости; гражданское и уголовное судопроизводство. Рос.-франц. сер.: информ. и учеб. материалы. М., 1998.
20. Александрова В.А. Социальное законодательство Франции в период временного режима и четвертой республики. Пенза, 2006.
10. Maklakov V.V. Administrative justice in France. Moscow, 2006.
11. Luzin V.V. The principle of separation of powers as the basis of constitutionalism. A comparative study on the example of the USA, UK and France. Nizhny Novgorod, 1994.
12. Opinion of the Consel d'etat, April 1953, RDR, 1973.
13. Recueil. 1982.
14. Avril P., Gicquel J. Lexique de droit constitutionnel. Presses Universitaires de France, 2013.
15. Recueil. 1969.
16. Recueil. 1967.
17. Recueil. 1958-1959.
18. Recueil. 1972.
19. Legal and judicial practice in France: environmental law; real estate law; civil and criminal proceedings. The Russian-French ser.: information and training materials. Moscow, 1998.
20. Alexandrov V.A. Social legislation of France in the period of the temporary regime and the fourth Republic. Penza, 2006.
164
