CC BY
202
Габов Андрей Владимирович
доктор юридических наук, заместитель директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (e-mail: gabov@izak.ru)
О праве кредитора при проведении реорганизации потребовать досрочного исполнения обязательства, а при невозможности такого исполнения -
прекращения обязательства и возмещения убытков
В предлагаемой статье анализируются вопросы взаимоотношений между кредиторами и реорганизуемым юридическим лицом - должником в обязательстве. Актуальность статьи определяется изменениями, внесенными в этой части в ст. 60 Гражданского кодекса в 2014 г.
Ключевые слова: юридическое лицо, реорганизация, права кредиторов.
A.V. Gabov, Doctor of Law, Deputy Head of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation; e-mail: gabov@izak.ru
On the right of the lender to demand during the reorganization of the early performance of obligations, and if it is impossible for such performance - termination of an obligation and compensation for damages
This article analyzes the relationships between creditors and reorganized legal entity - the debtor in the obligation. The relevance of the article is determined as amended in that part of art. 60 of the Civil Code in 2014.
Key words: legal entity, reorganization, creditors' rights.
1. Реорганизация юридического лица для лиц, с которыми такое юридическое лицо состоит в обязательно-правовой связи, является существенным риском.
Такой риск проистекает из того, что в результате завершения реорганизации: а) юридическое лицо может быть существенно изменено, причем таким образом, что осуществление прав кредиторов будет сопряжено с дополнительными расходами либо увеличенными сроками осуществления прав сверх обычных (предусмотренных для исполнения того или иного обязательства или обязанности), которых не было бы, если бы юридическое лицо -должник не приняло решения о реорганизации; б) юридическое лицо либо прекратит свое существование, либо его финансовое состояние станет таким, что оно столкнется с перспективой банкротства [1, с. 85-86].
2. В отечественном законодательстве 2050-х гг., а также в новейшем российском законодательстве (период после принятия Гражданского кодекса РФ в 1994 г.) этот риск регу-
лировался путем предоставления кредиторам специальных прав [2, с. 43-54, 101-106, 570587], основанием для которых было принятие соответствующего решения о реорганизации (под «реорганизацией» применительно к периоду 20-30-х гг., когда соответствующий термин не использовался в качестве обобщающего термина для большой группы организационных изменений, мы имеем в виду решения о соединении, объединении, разделении, прекращении и проч. изменениях юридического лица, которые по своим результатам и порядку осуществления в настоящее время охватываются понятием «реорганизация» [2, с. 34-67]). Однако содержание этих специальных прав было различным.
Нормативные акты 20-х гг. указывали на право кредитора заявить протест против соответствующего организационного изменения, который направлялся непосредственно юридическому лицу, а также компетентному государственному органу. Такие права указывались в следующих документах: постановление СНК
59
СССР от 24 июля 1923 г. «О порядке соединения и разделения промыслово-кооперативных товариществ и союзов»; Нормальный устав потребительского общества, управляемого собранием уполномоченных, утвержденный Декретом СНК РСФСР от 21 ноября 1924 г.; Положение о порядке прекращения кооперативных организаций при их ликвидации, соединении и разделении, утвержденное постановлением ЦИК и СНК СССР от 15 июня 1927 г; Положение о сельскохозяйственной кооперации, утвержденное постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 3 октября 1927 г.; Положение о промысловой кооперации, утвержденное постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 11 июня 1928 г. Не углубляясь в детали (подробный анализ указанных актов см.: [2, с. 42-49]), отметим, что во многом эти документы ставили проведение реорганизации в зависимость от воли кредиторов; некоторые документы из названных содержали механизм преодоления протестов, но в любом случае обязывали провести с кредиторами переговоры для достижения соглашения. Нормативные акты 20-х гг. при регулировании отношений реорганизуемых лиц со своими кредиторами основывались на общих требованиях ГК РСФСР 1922 г., ст. 126 которого указывала, что перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора [2, с. 54], хотя применительно к анализируемой ситуации абсолютность этого правила и имела известные исключения (в части механизма преодоления протестов кредиторов).
Иная модель регулирования отношений реорганизуемого лица и его кредиторов была закреплена в Положении о порядке передачи совхозам земель и общественного имущества колхозов при преобразовании их в совхозы и порядке расчетов с колхозниками, утвержденном постановлением Совета министров СССР и Центрального комитета КПСС от 3 мая 1957 г. № 495 «О порядке передачи колхозного имущества при преобразовании колхозов в совхозы». Этим документом кредиторам колхозов предоставлялось право предъявить свои претензии специальной комиссии по прекращению деятельности колхоза; документ обязывал в период деятельности этой комиссии произвести расчеты со всеми кредиторами (объем таких расчетов документ не устанавливал), но что важно: саму возможность реорганизации в зависимость от воли кредиторов документ не ставил (подробный анализ документа см.: [2, с. 52, 53]).
В последующие годы законы практически не указывают на специальные права кредиторов, что, как можно предположить, предопределялось спецификой экономической системы.
3. Существенное изменение экономических отношений в конце 80-х - начале 90-х гг. привело к тому, что интересы кредиторов при реорганизации оказались необеспеченными, незащищенными [3, с. 98; 4, с. 108]. Для решения этой проблемы в Гражданский кодекс, принятый в 1994 г., были включены положения (ст. 60) о гарантиях прав кредиторов юридического лица при его реорганизации. Одной из таких гарантий стало предоставление кредиторам права потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательства, должником по которому является это юридическое лицо, и возмещения убытков.
Как видно из приведенного фрагмента, Кодекс создавал максимально комфортные условия для кредиторов: во-первых, они получали специальное право; во-вторых, это право представляло собой альтернативу, в которой выбор между вариантами закреплялся за кредитором; в-третьих, Кодекс не содержал никаких условий или ограничений для осуществления предоставленного права, говоря иначе, оно было безусловным и зависело только от воли кредитора, который мог не учитывать интересы реорганизуемого лица. Соответствующие положения были продублированы впоследствии в ряде специальных законов (ст. 15 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (в первоначальной редакции), ст. 51 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в первоначальной редакции), ст. 29 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» (в первоначальной редакции), ст. 41 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. № 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации» (с 2006 г., после изменений, внесенных Федеральным законом от 3 ноября 2006 г. № 183-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О сельскохозяйственной кооперации" и отдельные законодательные акты Российской Федерации»).
Аргументы о том, почему в ГК были закреплены именно такие права кредитора, в исследованиях (авторами которых были, в том числе, и разработчики проекта ГК [3, с. 98-99]) не приводились. Это касается и конфигурации прав, которые предоставлялись кредитору, и установления альтернативы (досрочное испол-
60
нение или прекращение), и наделения правом на возмещение убытков. Ни один из этих вопросов не был подробно разъяснен при вступлении в силу ГК и позднее.
Можно предположить, что выбор конфигурации прав (альтернатива досрочного исполнения или прекращения, в любом из выбранных вариантов дополненная правом на возмещение убытков) объяснялся следующим образом: разработчики исходили из абсолютной полезности для устойчивости оборота защиты интересов кредиторов. Поэтому предлагали самому кредитору (в одностороннем порядке) решить вопрос о судьбе обязательства (использовать специальное право или нет, требовать досрочного исполнения или прекращения обязательства). В одном из исследований отмечалось, что «жесткость положений ГК РФ» обусловлена российской практикой, когда в результате реорганизации создаются юридические лица, заведомо неспособные выполнять обязательства, а реорганизация часто проводится с целью избавиться от определенных долгов [5, с. 46]. В таком подходе игнорировалось то обстоятельство, что реорганизуемое лицо -должник в обязательстве при его прекращении также терпит убытки, поскольку за словом «прекращение обязательства», к примеру, скрывалось прекращение не только прав и обязанностей кредитора, но и прав и обязанностей реорганизуемого лица, от воли которого в закрепленной модели ничего не зависело. Наделение кредиторов правом на возмещение убытков можно предположительно объяснить подходом к убыткам как универсальной форме защиты прав, которая позволяет компенсировать потери от досрочного прекращения обязательства.
Выбор самих прав (досрочное исполнение или прекращение), которые предлагались кредитору, наталкивает на вывод о связи положений ст. 60 ГК РФ с общими положениями об обязательствах и договорах. Однако здесь авторы ГК РФ, прямо скажем, изначально «заложили» некоторую проблему, поскольку при анализе ГК РФ нельзя не заметить некоторой «оторванности» положений ст. 60 ГК от общих положений об обязательствах и договорах. К примеру, если в части прекращения особенности прекращения применительно к ликвидации были урегулированы в гл. 26 Кодекса (ст. 419), то особенности прекращения обязательств при реорганизации в ней были урегулированы лишь частично. Понятно, что возможность прекращения обязательства по требованию кредитора, которую предусматривала ст. 60 ГК РФ в первоначальной редакции, охватывалась
ст. 407 ГК РФ. Однако данная статья «покрывает» только вопросы основания прекращения обязательства, а вот условия прекращения обязательства в этом случае остались без внимания; без внимания остались и вопросы о возможности прекращения обязательства по иным основаниям, предусмотренным указанной главой ГК РФ. Не нашлось места и для регулирования особенностей досрочного прекращения обязательств при реорганизации в главе 22 Кодекса. Досрочное исполнение ст. 315 ГК РФ связывала (и до сих пор, кстати, связывает) только с инициативой самого должника, а вовсе не кредитора; открытым остался вопрос о том, в каком размере должно быть осуществлено исполнение до срока, в частности, должно ли осуществляться дисконтирование денежного обязательства и проч. вопросы.
Отдельная проблема, которая впоследствии породила противоречивость в практике, - соотношение положений ст. 60 ГК РФ с положениями гл. 24 ГК РФ. В этой главе применительно к вопросам перемены лиц в обязательстве, прежде всего, в части перевода долга (ст. 391 ГК в первоначальной редакции) регулирование соответствующих вопросов отсутствовало. В практическом плане вопрос сводился к следующему: если общее правило ст. 391 ГК РФ устанавливает, что перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора, и в ст. 60 ГК РФ по этому вопросу не сделано никакого исключения, означает ли это, что любой кредитор имеет право дать или не дать согласие на перевод долга при реорганизации, по существу, получив право «вето», а впоследствии он же, дав соответствующее согласие, может ли также реализовать права, которые ему предоставляет ст. 60 ГК РФ?
В комментариях и исследованиях, и даже в актах правоприменения, по этому вопросу мнения разделились. Одни авторы полагали, что согласие кредитора на перевод долга получать необходимо. К примеру, высказывались такие соображения: «Если реорганизуемое юридическое лицо является в обязательственном правоотношении должником, то требуется соблюдение положения о переводе долга на другое лицо лишь с согласия кредитора (п. 1 ст. 391 ГК РФ)» [6, с. 46]. Основания для такого подхода находились и в некоторых судебных постановлениях, к примеру в постановлении Президиума ВАС РФ от 31 октября 2000 г. № 796/00 [2, с. 707]. Другие авторы исходили из того, что при реорганизации кредитор не имеет права давать согласие на переход долга, правда, объяснения этому давались различные. Часть
61
сторонников такой точки зрения придерживались подхода, что положения ст. 60 ГК РФ -это замена прав кредитора, установленных ст. 391 ГК РФ, отмечая, что положения ст. 60 ГК РФ о правах кредитора связаны «с общим принципом недопустимости перевода долга без согласия кредитора, предусмотренным п. 1 ст. 391 ГК. Поскольку кредитор не вправе воспрепятствовать реорганизации, влекущей замену стороны в обязательстве, он вправе письменно потребовать досрочного прекращения либо досрочного исполнения гражданско-правового обязательства» [7, с. 169]; отдельные исследователи и вовсе прямо отмечали, что «перевод долгов в результате реорганизации не требует согласия кредиторов реорганизуемого юридического лица», поскольку «на этот случай Гражданский кодекс РФ предусматривает специальные гарантии» [8, с. 25]; другие исследователи полагали, что, хотя в ст. 391 ГК РФ не предусмотрено никаких исключений, «тем не менее можно считать, что применительно к реорганизации законодатель сделал исключение, установив специальное правило, в соответствии с которым кредиторы реорганизуемого юридического лица должны быть письменно уведомлены о реорганизации... Таким образом согласия кредитора не требуется» [9, с. 29].
Подход, в соответствии с которым кредитор не имеет права давать или не давать согласие на переход долга при реорганизации, впоследствии возобладал в судебной практике [2, с. 707-713], хотя никаких законных к тому оснований не имелось, на что мы уже указывали ранее [2, с. 710-712]. Именно этим можно, кстати, объяснить, что во многих специальных законах делалось исключение в части прав кредитора на дачу согласия о переходе прав и обязанностей при реорганизации (ст. 41 Федерального закона от 17 июля 2009 г. № 145-ФЗ «О государственной компании "Российские автомобильные дороги'' и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», ст. 41 Федерального закона от 1 декабря 2007 г. № 317-ФЗ «О Государственной корпорации по атомной энергии "Росатом"» и др.).
4. Реализованная в Кодексе модель отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника критиковалась многими исследователями с точки зрения ее прокредиторской направленности (справедливости ради отметим, что высказывались и точки зрения о недостаточности защиты интересов кредиторов и необходимости усиления прокредиторской направленности положений законодательства [10, с. 10, 23]). Исследовате-
ли, критиковавшие сложившееся регулирование, отмечали, что отсутствие учета интересов реорганизуемого юридического лица - должника нарушает баланс интересов [11, с. 38]; говорили о «чрезмерности» защиты интересов кредиторов со стороны ГК РФ [5, с. 46]; отмечали, что сложившаяся модель влечет риск несостоятельности и по существу может превратить любую реорганизацию в ликвидацию по правилам законодательства о банкротстве [12, с. 505]. Возможность взыскания убытков также вызывала дискуссию. Одни авторы высказывали сомнение в части правомерности взыскания убытков в этом случае, поскольку реорганизация не является правонарушением, которое должно влечь такие негативные последствия [11, с. 39-40; 13, 274]. Другие рассуждали по-иному: хотя реорганизация и не является правонарушением, но «уход» должника в результате проведения реорганизации из конкретного обязательства является нарушением этого обязательства; под угрозой иметь дело с худшим контрагентом кредитор вынужден досрочно разрывать отношения с должником и несет при этом убытки, которые и должен возместить [14, с. 20].
Предлагалось два пути решения проблемы: изменение содержания специального права кредитора и/или изменение условий реализации существующих прав, без их изменения. Высказывались предложения о необходимости поставить защиту интересов кредиторов в зависимость от того, затрагивает ли такие интересы реорганизация; указывалось, что реорганизуемое лицо должно быть защищено от предъявления требований кредиторов в случае, если положение кредиторов не ухудшается [5, с. 47]; говорилось о необходимости «ввести некоторые ограничения для кредитора при реализации его права» [11, с. 38] и т.д.
На концептуальном уровне необходимость пересмотра реализованной в ГК РФ модели регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника была предусмотрена в Концепции развития корпоративного законодательства на период до 2008 г. Этот документ указывал, что «действующее законодательство необоснованно закрепляет по существу безусловную защиту прав кредиторов реорганизуемого юридического лица, подчас в ущерб интересам реорганизуемого бизнеса, более того, наделяет кредиторов правом фактического блокирования реорганизации (в форме предъявляемого во внесудебном порядке требования о досрочном исполнении обязательств и возмещении возникающих при этом убытков)».
62
Однако о пересмотре ни конфигурации предоставляемых прав (альтернатива досрочного исполнения и прекращения и возмещение убытков), ни видов прав в документе речи не шло. Реформирование предлагалось проводить через изменение порядка осуществления прав (с внесудебного на судебный), с предоставлением суду права отказать в удовлетворении заявленных требований «если реорганизуемая организация или ее правопреемники докажут, что в результате реорганизации опасности ненадлежащего исполнения обязательства не возникнет».
Положения указанной Концепции нашли свое развитие в изменениях гражданского законодательства в 2008 г., однако закон пошел гораздо дальше ее положений. Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. № 315-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О банках и банковской деятельности" и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации» ст. 60 ГК РФ в части прав кредиторов при реорганизации была существенно изменена [2, с. 103-106]. Изменение модели регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника было прямо заявлено в качестве одной из целей этого закона, что хорошо видно из пояснительной записки к проекту федерального закона № 100324-5 «О внесении изменений в Федеральный закон "О банках и банковской деятельности" и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации» (который впоследствии стал Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. № 315-ФЗ): «Предлагается отойти от принципа безусловной защиты кредиторов при реорганизации и предусмотреть более гибкий правовой режим, который бы обеспечивал баланс интересов как кредиторов, так и участников юридического лица».
По общему правилу кредитору предостав -лялось право потребовать досрочного исполнения соответствующего обязательства должником, а при невозможности досрочного исполнения - прекращения обязательства и возмещения связанных с этим убытков, за исключением случаев, установленных законом. Таким образом, согласно новому регулированию у кредитора исчезала альтернатива: закон установил основное право - потребовать досрочного исполнения обязательства и лишь при невозможности его удовлетворения у кредитора появлялось правило - компенсация: потребовать прекращения обязательства с возмещением убытков. Объяснению нового правила в пояснительной записке места не на-
шлось. А жаль, ведь при таком формулировании прав кредитора возникали новые вопросы. К примеру, оставалось неясным то, о какой невозможности исполнения говорилось в статье? Не было ответов на вопросы и о том, кто и когда должен был определить, что обязательство не может быть досрочно исполнено, а потому должно быть прекращено?
Нетрудно увидеть, что в новом регулировании по-иному было урегулировано право на возмещение убытков - теперь оно было «привязано» только к праву потребовать прекращения обязательства. Опять же никакого объяснения тому, почему при досрочном исполнении кредитор теперь не мог требовать возмещения убытков, в поясняющих материалах мы не находим.
Отход от абсолютности (безусловности) защиты интересов кредиторов нашел свое отражение и в том, что кредиторы юридического лица - открытого акционерного общества, реорганизуемого в форме слияния, присоединения или преобразования, могли осуществить соответствующее право (в судебном порядке), только «если реорганизуемым юридическим лицом, его участниками или третьими лицами не предоставлено достаточное обеспечение исполнения соответствующих обязательств». Наконец отметим, что отход от абсолютности (безусловности) защиты интересов кредиторов выразился в изменениях, внесенных этим законом в Федеральный закон от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности», который был дополнен ст. 23.5 «Особенности реорганизации кредитной организации в форме слияния, присоединения и преобразования». Этой статьей, среди прочего, в качестве общего правила устанавливалось отсутствие специальных прав у кредитора -коммерческой организации при реорганизации кредитной организации, если только иное не предусматривалось договором между ними. Подвижка в регулировании получилась более чем значительной, тем не менее, отметим, что на многие вопросы, которые были актуальны до изменений, соответствующий закон так и не ответил.
Впоследствии новая модель регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника была закреплена и в ряде иных законов, регулирующих правовое положение юридических лиц, к примеру: Федеральном законе от 19 июля 2009 г. № 205-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в части обществ с ограниченной ответственностью), Федеральном законе от 18 июля 2009 г. № 190-
63
ФЗ «О кредитной кооперации» - в части кредитных кооперативов (ст. 9).
Однако единственно возможной она не стала.
Во-первых, уже после реформы 2008 г. принимались законы, в которых в части реорганизации юридических лиц отдельных организационно-правовых форм закреплялась с некоторыми модификациями прежняя модель. Пример здесь - ст. 24 Федерального закона от 3 декабря 2011 г. № 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах». Эта статья указывает, что кредитор партнерства в связи с его реорганизацией вправе потребовать досрочного исполнения или прекращения соответствующего обязательства и возмещения убытков, за исключением случаев, если такое право отсутствует у кредитора, являющегося субъектом предпринимательской деятельности, в соответствии с условиями заключенного с партнерством договора; кредиторы, которым в соответствии с условиями указанного договора не предоставлено специальных прав, вправе требовать исполнения соответствующих обязательств в полном объеме у акционерного общества, которое образовано в результате реорганизации и к которому переходят все права и обязанности реорганизованного партнерства.
Во-вторых, прежняя модель осталась актуальной для некоторых организаций: а) унитарных предприятий (ст. 29 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»); б) сельскохозяйственных кооперативов (ст. 41 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. № 193-ФЗ «О сельскохозяйственной кооперации»); в) жилищных накопительных кооперативов (ст. 13 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. № 215-ФЗ «О жилищных накопительных кооперативах»).
В-третьих, законодательство расширило случаи, когда специальные права кредиторам не предоставлялись. Так, в 2010 г. (Федеральным законом от 8 мая 2010 г. № 83-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений») ст. 16 Федерального закона от 12 января 1996 г. № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» была дополнена положением о том, что при реорганизации казенного учреждения кредитор не вправе требовать досрочного исполнения соответствующего обязательства, а также прекращения обязательства и возмещения связанных с этим убытков.
5. Концепция развития законодательства о юридических лицах (протокол № 68 от 16 мар-
та 2009 г. Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства) оценку эффективности сложившихся моделей регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника не давала.
Некоторые положения этого документа наталкивают на вывод о том, что его разработчики самым отрицательным образом относились к основам этой модели - существованию специальных прав, предлагали перенести акценты в регулировании (расширить практику предоставления так называемого достаточного обеспечения, солидарность ответственности).
К примеру, отмечалось (в части оценки существующего положения), что «право предоставить кредиторам дополнительное обеспечение может стать общим условием отмены их права требовать досрочного исполнения соответствующих обязательств, т.е. распространяться не только на открытые акционерные общества, но и на другие виды реорганизуемых юридических лиц. С другой стороны, интересы кредиторов обеспечивают не любые известные закону и практике способы (например, неустойка, задаток и удержание не могут быть безоговорочно отнесены к их числу)». В качестве же предложений по совершенствованию законодательства указывалось: «право кредиторов реорганизуемого юридического лица требовать досрочного исполнения обязательств должно быть законодательно ограничено, причем соглашением этого лица со своим кредитором оно может быть прекращено».
В целом, оценивая указанную Концепцию, нельзя не сказать о том, что действительно концептуального подхода в части регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника в обязательстве ее разработчикам создать не удалось.
Неудивительно поэтому, что более поздняя Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобренная решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) - основной концептуальный документ, в соответствии с которым должны были создаваться проекты новых законоположений, вовсе обходила острые углы в части сложившихся моделей регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника.
6. Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу
64
отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» ст. 60 ГК РФ в части прав кредиторов была значительно реформирована. По существу закон закрепил новую модель отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника, основные положения которой могут быть изложены следующим образом (также см.: [1, с. 87-91]):
а) отказ от абсолютности в части защиты интересов кредиторов, он проявляется во многих моментах:
установление общего судебного порядка осуществления прав;
установление правила о том, что специальные права не предоставляется кредитору, уже имеющему так называемое достаточное обеспечение (о проблемах применения этих правил см. в следующей работе: [15, с. 72-81]);
установление правила о том, что кредитор не вправе осуществить свои права, если в течение тридцати дней с даты предъявления кредитором этих требований ему будет предоставлено обеспечение, признаваемое достаточным в соответствии с правилами п. 4 ст. 60 ГК РФ (о проблемах применения этих правил см. в следующей работе: [15, с. 72-81]);
закрепление возможности исключения специальных прав как законом, так и соглашением кредитора с реорганизуемым юридическим лицом;
б) в качестве общего правила установлены следующие права кредитора: потребовать досрочного исполнения соответствующего обязательства должником, а при невозможности досрочного исполнения - прекращения обязательства и возмещения связанных с этим убытков;
в) в качестве гарантии осуществления указанного права установлены положения о солидарной ответственности («если кредитору, потребовавшему в соответствии с правилами настоящей статьи досрочного исполнения обязательства или прекращения обязательства и возмещения убытков, такое исполнение не предоставлено, убытки не возмещены и не предложено достаточное обеспечение исполнения обязательства, солидарную ответственность перед кредитором наряду с юридическими лицами, созданными в результате реорганизации, несут лица, имеющие фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц (пункт 3 статьи 53.1), члены их коллегиальных органов и лицо, уполномоченное выступать от имени реорганизованного юридического лица (пункт 3 статьи 53), если они своими действиями (бездействи-
ем) способствовали наступлению указанных последствий для кредитора, а при реорганизации в форме выделения солидарную ответственность перед кредитором наряду с указанными лицами несет также реорганизованное юридическое лицо»);
г) в качестве общей гарантии прав кредитора в Кодекс введено рожденное судебной практикой [2, с. 658-662]) правило о недобросовестном распределении активов с восстановлением правила о солидарной ответственности, исключенного из ст. 60 ГК РФ в 2008 г.
7. С нашей точки зрения, складывающееся регулирование имеет ряд существенных недостатков как концептуального, так и юридиче-ско-технического характера, которые впоследствии скажутся на эффективности применения новых законоположений.
Во-первых, общая модель регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника, закрепленная в ст. 60 ГК РФ, представляется в значительной мере продолжниковской. Говоря иначе, законодатель использовал подходы, зеркально противоположные тем, которыми он руководствовался при принятии ГК РФ. От принципа безусловности защиты интересов кредиторов, тем более, в таком виде, как он был реализован в ст. 60 ГК РФ в ее первоначальной редакции, вне всякого сомнения, надо было уходить, балансируя интересы. Однако вряд ли результат трансформации, который мы имеем сегодня, может быть назван закономерным и справедливым; скорее речь идет, как нам кажется, либо об излишне больших лоббистских возможностях крупного бизнеса, либо (а может, и вместе) о недопонимании важности соблюдения в процессе правотворчества принципа баланса интересов. В новой модели этот баланс нарушен, смещен, причем значительно, в пользу интересов реорганизуемых юридических лиц и их участников.
Во-вторых, в настоящее время складывается ситуация, схожая с той, которая имела место после изменений ст. 60 ГК РФ в 2008 г.: общее правило изменено, однако специальные законы не изменены. Целый ряд из них (см. выше) продолжает закреплять прежние модели регулирования отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника. Причем на практике разобраться в том, какой нормой и в какой части следует руководствоваться, подчас невозможно. Такая неопределенность правового регулирования недопустима. Причем есть опасность, что мы имеем дело не с кратковременным переходным периодом; возможно (и даже, скорее всего, к сожалению),
65
нестабильность и неопределенность здесь надолго (на этот пессимизм наталкивает наблюдение за попытками привести в соответствие с ГК РФ некоторые специальные законы). Кроме того, как представляется, участники гражданских правоотношений, особенно из числа бизнеса, довольно ясно осознают односторонность новой модели (ее гипертрофированно про-должниковский характер), а потому можно ожидать, что мы увидим попытки «переписать» ее заново в специальных законах. Причем не надо думать, что крупный бизнес будет однозначно отстаивать существующую модель, ведь крупные корпорации не только проводят реорганизации, они еще и сами периодически оказываются в роли кредиторов при реорганизации своих контрагентов, и выступать в роли бесправных кредиторов, как думается, они вовсе не захотят.
В-третьих, за решением принципиальных вопросов законодатель забыл о необходимости решения множества технических вопросов, связанных и с досрочным исполнением, и с прекращением обязательства. По-прежнему специфика такого исполнения и прекращения не учтена в полной мере ни в нормах гл. 22 Кодекса «Исполнение обязательств», ни в нормах гл. 26 Кодекса «Прекращение обязательств». К числу положительных изменений последнего времени можно отнести появление в ГК РФ ст. 392.2 (введена в ходе реформы гражданского законодательства Федеральным законом от 21 декабря 2013 г. № 367-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации»). Эта статья теперь
1. Габов А. В. Защита прав и интересов кредиторов при реорганизации по законодательству Российской Федерации (в свете положений обновленного Гражданского кодекса) // Правовое регулирование осуществления и защиты прав физических и юридических лиц: материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 90-летию профессора В.Ф. Чигира (Минск, 4-5 нояб. 2014 г.). Минск, 2014.
2. Габов А. В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект). М., 2014.
3. Витрянский В. В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: забота об интересах кредиторов // Закон. 1995. № 3.
4. Витрянский В. В. Гражданский кодекс о юридических лицах // Вестн. Высшего Арбитражного Суда РФ. 1995. № 5(30).
устанавливает, что для перехода долга в силу закона не требуется согласие кредитора, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства. Конечно, было бы больше определенности, если бы, учитывая имеющийся опыт, просто и ясно написали: при реорганизации юридических лиц согласие кредиторов на перевод долга (их требований) не требуется. Но и действующее правило уже большой прогресс.
В качестве вывода хотелось бы отметить, что в части взаимоотношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника необходимой ясности и определенности в регулирование реформированное законодательство не внесло. Эта неясность и неопределенность будут девальвировать достижения реформы гражданского законодательства (а они, вне всякого сомнения, есть, просто они не являются предметом внимания в настоящей работе).
В 1995 г., комментируя новый ГК РФ в части реорганизации, В.В. Витрянский, критикуя прежнее правовое регулирование реорганизации, говорил, что оно «всегда было слабым местом отечественного законодательства. отличалось фрагментарностью и легковесностью» [3, с. 98]. Поразительно, но, характеризуя регулирование отношений кредиторов и реорганизуемого юридического лица - должника после более чем двух десятков лет действия нового Кодекса, даже с учетом факта наличия множества специальных законов, где регулируются соответствующие вопросы, множества судебных актов, нескольких попыток реформирования соответствующей сферы, с этими словами хочется снова согласиться.
1. Gabov A.V. Protection of the rights and interests of creditors during reorganization under the legislation of the Russian Federation (in the light of provisions of the updated Civil code) // Legal regulation of implementation and protection of the rights of physical persons and legal entities: proc. of Intern. sci.-pract. conf., devoted to the 90 anniversary of professor V.F. Chigir (Minsk, Nov. 4-5, 2014). Minsk, 2014.
2. Gabov A.V. Theory and practice of reorganization (legal aspect). Moscow, 2014.
3. Vitryansky V. V. Reorganization and liquidation of legal entities: care of interests of creditors // Law. 1995. № 3.
4. Vitryansky V.V. The Civil code about legal entities // Bull. of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 1995. № 5(30).
66
5. Брагинский М.И., Медведева Т.М., Тимофеев А. В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц по законодательству России и стран Западной Европы. М., 2000.
6. Мартышкин С. В. Отдельные вопросы защиты прав кредиторов при реорганизации юридического лица // Вестн. Волжского ун-та им. В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». 1999. Вып. 7.
7. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / под ред. Т.Е. Абовой и А.Ю. Кабалкина; Ин-т государства и права РАН. М., 2002.
8. Аксенова Е.В. Реорганизация юридических лиц по законодательству Российской Федерации: проблемы теории и практики: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
9. Соменков С.А. Судьба договоров при реорганизации юридического лица // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. № 8.
10. Дивер Е.П. Правовое регулирование реорганизации коммерческих организаций: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.
11. Коровайко А.В. Реорганизация хозяйственных обществ. Теория, законодательство, практика: учеб. пособие. М., 2001.
12. Шевцов П.В., Белов В.А. Очерк 10. Проблемы реорганизации и ликвидации корпораций (на примере хозяйственных обществ) // Корпоративное право: Актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2009.
13. Жданов Д.В. Реорганизация акционерных обществ в Российской Федерации. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
14. Тимаев Ф.И. Защита прав кредиторов по гражданскому законодательству, регулирующему отношения с участием акционерных обществ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.
15. Габов А.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: научно-практический комментарий к статьям 57-65 Гэажданского кодекса Российской Федерации (постатейный). М., 2014.
5. BraginskyM.I., Medvedev T.M., TimofeevA.V. Reorganization and liquidation of legal entities in the legislation of Russia and countries of Western Europe. Moscow, 2000.
6. Martyshkin S.V Single questions of protection of the rights of creditors during reorganization of the legal entity // Bull. of Volzhsky university after V.N. Tatishchev. Ser. «Law». 1999. Iss. 7.
7. The comment to the Civil code of the Russian Federation, part one / ed. by T.E. Abova and A.Yu. Kabalkin; Institute of the state and law of the Russian Academy of Sciences. Moscow, 2002.
8. Aksenova E.V. Reorganization of legal entities by the legislation of the Russian Federation: problems of the theory and practice: auth. abstr.... Master of Law. Moscow, 2006.
9. Somenkov S.A. Destiny of agreements by reorganization of the legal entity // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2006. № 8.
10. Diver E.P. Legal regulation of reorganization of the commercial organizations: auth. abstr. ... Master of Law. Moscow, 2002.
11. Korovayko A.V. Reorganization of economic societies. Theory, legislation, practice: study aid. Moscow, 2001.
12. Shevtsov P. V., Belov V.A. Sketch 10. Problems of reorganization and liquidation of corporations (on the example of economic societies) // Corporate law: Actual problems of the theory and practice /gen. ed. of V.A. Belov. Moscow, 2009.
13. Zhdanov D.V. Reorganization of joint-stock companies in the Russian Federation. 2nd ed., rev. and add. Moscow, 2002.
14. Timayev F.I. Protection of the rights of creditors in the civil legislation governing the relations with participation of joint-stock companies: auth. abstr. ... Master of Law. Moscow, 2004.
15. Gabov A.V. Reorganization and liquidation of legal entities: the scientific and practical comment to articles 57-65 of the Civil code of the Russian Federation (itemized). Moscow, 2014.
67
