CC BY
119
О понятии «специальные знания» в уголовном процессе About the concept of «special knowledge» in criminal procedural law
Зобнин В. С.
студент 4 курса Юридического Института Сибирского Федерального Университета 660075, Россия, Красноярск, ул. Маерчака, д. 6 e-mail: [email protected]
Zobnin V.S.
4th year student The Law Institute Siberian Federal University 660075, Russia, Krasnoyarsk, Maerchaka str., 6 e-mail: zobnibvasilii@gmail. com
Аннотация.
Данная научная работа посвящена понятию «специальные знания». Уголовно-процессуальный кодекс РФ не содержит легальной дефиниции. В настоящее время в доктрине не сложилось единого подхода относительно признаков и объема данного понятия.
Автор анализирует признаки специальных знаний, выделяемые в научной литературе: отсутствие общедоступности и общеизвестности, специальное обучение. Подробно проанализированы способы получения специальных знаний (профессиональная подготовка и практический опыт). Сделан вывод о том, что приводимые в литературе признаки концентрируются лишь на внешних проявлениях и следствиях сущностных свойств специальных знаний. Позиция автора заключается в том, что специальный характер знаний предопределяется их сложностью (объективный фактор) и уровнем (субъективным фактор).
Отдельно рассмотрен вопрос о возможности проведения экспертизы по правовым вопросам.
Annotation.
This study focuses on the concept of «special knowledge». The Criminal Procedure Code of the Russian Federation doesn't contain the legal definition. Nowadays, the doctrine didn't work out a consistent approach in relation to the characteristics and scope of this concept.
The author analyzes characteristics of «special knowledge» that are pointed out in the scientific literature: the lack of public access to and familiarity with such information, special education. The methods of acquiring special knowledge (professional qualification and practical experience) were considered in detail. It was concluded that in the literature reported characteristics concentrate only on external aspects and consequences of the essential quality of «special knowledge». The author insists that the special character of knowledge stems from the complexity (objective factor) and depth (subjective factor).
The question concerning a possibility to provide the legal expertise was considered separately.
Ключевые слова: специальные знания, признаки специальных знаний, правовая экспертиза
Keywords: special knowledge, characteristics of special knowledge, legal expertise
На настоящий момент Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее - УПК РФ) не содержит легального определения понятия «специальные знания». В научной литературе также не сформировано единого подхода относительно его содержания. Неопределенность в решении данного вопроса существует довольно давно. Тем не менее, поднятая в данной работе тема не теряет своей актуальности, и ученные-юристы продолжают к ней обращаться (например, З.Ю. Захохов[2], А.Ф. Соколов, М.В. Ремизов[10]).
Прежде всего, необходимо обратить внимание на характеристики исследуемого понятия, затрудняющие его доктринальную разработку. Во-первых, понятие «специальные знания» носит комплексный характер, т.е. отличается неоднородностью содержания. Согласно ст. 9 Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ им объединяются знания «в области науки, техники, искусства или ремесла»[12]. Получены они могут быть из различных источников: профессиональное образование, опыт[9; С. 7].
Во-вторых, понятие «специальные знания» не имеет четких границ. В связи с этим возникают проблемы относительно его отграничения от смежных понятий. К примеру, Зотов Д.В. отмечает, что разграничение между
общедоступными и специальными знаниями носит скорее условный характер «в силу высокой динамичности научных знаний»[3; С. 15-16]. Иными словами, исследуемое понятие носит аморфный, «пограничный» характер.
Таким образом, правильными представляются подходы, не ограничивающиеся выделением одного «сущностного» признака. Одного его явно недостаточно для обособления от смежных явлений. В тоже время один признак не способен отразить всю неоднородность и многогранность исследуемого понятия. В связи с этим напрашивается вывод о том, что всевозможные подходы к исследуемому понятию вовсе не противоречат друг другу, а лишь освещают его с различных сторон.
В литературе распространена позиция, в соответствии с которой специальность знаний проявляется в их «профессиональном характере»[2; С. 208]. Говоря о профессиональном характере знаний, в первую очередь обращают внимание на их ограниченное распространение^; С. 208]. Так А.А. Эйсман указывает на то, что они «не общеизвестны, не общедоступны, не имеют массового распространения», ими «располагает ограниченный круг специалистов»[13; С. 91]. Нельзя согласиться с тем, что общеизвестность и общедоступность стоят в одном ряду словно «синонимы». Они находятся в причинно-следственной взаимосвязи: общедоступность обуславливает общеизвестность - соответственно, недоступность знаний порождает их неизвестность широкому кругу лиц (ограниченность распространения).
Вместе с тем, очевидно, что ограниченная распространенность знаний может быть обусловлена факторами, которые не связаны с их профессиональным характером. К примеру, в силу закона не находятся в свободном доступе сведения, составляющие государственную тайну[1]. Вместе с тем, от этого знания, составляющие государственную тайну, не приобретают профессионального, а значит, и специального характера.
Как было продемонстрировано, ограниченность распространения - лишь следствие недоступности, хотя, безусловно, она характерна для специальных знаний. Можно предположить, что сущностное значение для определения профессиональных знаний имеет причина их недоступности для широких масс. В литературе высказано мнение, что специальные знания получают в ходе «специального обучения»[2; С. 208]. Как способы приобретения обычно рассматриваются «профессиональная подготовка» (образование) и практический или профессиональный опыт[3; С. 19][9; С. 7][10; С. 5].
Профессиональная подготовка ориентирована на наделение субъекта знаниями, необходимыми ему для профессиональной деятельности. Следуя данной логике, знания, полученные путем профессиональной подготовки, должны носить профессиональный характер. Вместе с тем, как отмечает Е.Р. Россинская, современное общество переживает период «глобальной информатизации», что сильно влияет на «критерии, определяющие общедоступность»[8]. Доступ к знаниям, получаемым в ходе профессиональной подготовки, никто намерено не ограничивает: всякий посредством глобальной сети «Internet» или обращения в библиотеку может ознакомиться с материалами, содержащими профессиональные сведения и используемыми для профессиональной подготовки. С другой стороны, сам факт нахождения сведений в источниках, используемых при профессиональном обучении, не может выступать основанием для признания знаний специальными. К примеру, специальная литература может содержать теоретические положения общенаучного или даже общеизвестного характера.
Знания, получаемые на практике, казалось бы, носят профессиональный характер, поскольку непосредственно связаны с осуществляемой деятельностью. Отметим, что более верно использовать термин «практический опыт», а не профессиональный опыт. Во-первых, сам понятийный ряд «профессия», «профессиональный» весьма условен. Согласно Словарю русского языка Ожегова, профессия - «основной род занятий, трудовой деятельности»[5; С. 576]. Однако субъект может обладать специальными знаниями, но сфера их применения для лица не будет выступать основной и единственной деятельностью. К примеру, «знания могут быть получены <.. .> в результате самообразования либо увлечения (хобби)»[3; C. 19].
Во-вторых, знания, необходимые для осуществления профессиональной деятельности, могут быть получены
эмпирическим путем, который не связан с осуществлением профессиональной деятельностью. Например, намеренное проведение эксперимента. В приведенном примере знание по источнику своего возникновения не может рассматриваться как профессиональный опыт, т.к. было получено за рамками профессиональной деятельности.
Может ли знание являться профессиональным, если источник его возникновения лежит за рамками «специального обучения»? Слова «профессионализм», «профессионал» характеризуют не источник возникновения знаний, а их уровень. Следовательно, определять профессиональные знания как полученные в результате «специального обучения»[2; С. 208] неверно. Во-первых, эмпирическое познание (практический опыт) не исчерпывается лишь приобретением особых знаний, доступных ограниченному кругу лиц. В тоже время в рамках профессиональной подготовки лицо может приобретать «попутно» и знания общеизвестного характера. Во -вторых, необходимо учитывать, что не всякий практический опыт подпадает под понятие «специального обучения». В качестве примера можно привести знаменитый случай с ванной Архимеда»[6]. Очевидно, что непреднамеренное наблюдение какого-либо явления нельзя расценивать как «специальное обучение».
Все вышерассмотренные характеристики образуют следующую логическую цепочку. Поскольку специальные знания могут быть получены в большинстве случаев за счет «специального обучения», то такие знания нельзя расценивать как общедоступные. В силу того, что они не являются общедоступными, данного рода знания не относятся к разряду общеизвестных. Тем не менее данная логическая цепочка не способна описать все возможные взаимосвязи между указанными характеристиками. К примеру, не всякое лицо, проходящее специальное обучение, приобретает в результате своего обучения специальные знания. С другой стороны, специальные знания могут быть приобретены и вне рамок специального обучения.
Однако вышеописанная логическая схема в целом типична для категории «специальные знания». Ее недостаток кроется в том, что она концентрируется лишь на внешних проявлениях и следствиях сущностных свойств специальных знаний. Все вышеописанные характеристики обусловлены тем, что специальные знания сложны с познавательной точки зрения. Именно поэтому их приобретение требует специального обучения, и именно поэтому они не общедоступны и не общеизвестны. В частности, необходимость проведения экспертизы возникает, когда «в целях всестороннего и объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу» требуется «наиболее полное использование достижений науки и техники» [7]. Очевидно, что такие знания относятся к разряду сложных для понимания. Именно объективная сложность знаний порождает «необходимость назначения судебной экспертизы» (ч. 1 ст. 195 УПК РФ).
Профессиональный характер специальных знаний необходимо рассматривать также с субъективной стороны. Согласно ч. 1 ст. 57 УПК РФ эксперт определяется как лицо, обладающее специальными знаниями. При этом в соответствии с ч. 2 ст. 70 УПК РФ эксперт обладать надлежащей компетенцией в отношении поставленных перед ним вопросов. Таким образом, профессиональный характер означает определенный уровень знаний, при котором эксперт будет считаться компетентным.
Важно понимать, что судебная экспертиза назначается в силу необходимости «всестороннего и объективного исследования обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу»[7]. Тем самым компетентность или некомпетентность зависят от способности эксперта всесторонне и объективно исследовать обстоятельства. Таким образом, профессиональный характер специальных знаний с субъективной стороны означает их определенный уровень, позволяющий обеспечить всестороннее и объективное исследование обстоятельств уголовного дела.
В связи с этим Ю.К. Якимович и Т.В. Трубникова отмечают, что «знания лица, привлекаемого в качестве эксперта, должны носить научный характер». Заключение эксперта, а значит и специальные знания должны основываться на «устоявшихся, общепризнанных научных представлениях»[11; С. 226]. Заметим, что всеобщее признание и характеристика как устоявшихся весьма неоднозначные понятия. Нет четкого понимания того, как долго
«научному представлению» нужно просуществовать и какую поддержку в научной среде получить. Вместе с тем согласно п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2010 № 28 в контексте судебной экспертизы речь идет о «специальных знаниях в науке, технике, искусстве или ремесле»[7]. Сомнительно, что знания в области ремесла правильно характеризовать как основывающиеся на науке. Однако в ряде случаев в качестве лиц, обладающих специальными знаниями, могут рассматриваться стеклодувы, сапожники, специалисты в области филателии, знания которых «не связаны со специальным профессиональным образованием и изучением теоретических основ»[10; С. 6].
По нашему мнению, вернее говорить о достоверности, объективности, подверженности специальных знаний. Характеристика лица как профессионала означает, что данное лицо многократно путем применения своих знаний достигало положительного результата в своей деятельности. Именно многократность применения и достижение положительных результатов свидетельствуют о достоверности, объективности и подверженности специальных знаний.
Неоднозначно решается в литературе вопрос о том, могут ли под «специальными знаниями» в контексте ч. 1 ст. 57 УПК РФ правовые знания. В частности, Л.В. Лазарева выступает за «возможность назначения по уголовному делу <...> правовых экспертиз». Исследователь указывает, что «специалисты в отдельных областях права давно уже привлекаются <...> для правовых (юридических) экспертиз», а «исследования ученых-юристов нередко приобщаются к материалам дела»[4; С. 51].
Несмотря на случаи применения правовых экспертиз на практике, едва ли можно согласиться правильностью рассматриваемого подхода. Так согласно п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2010 № 28 «постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, <...> не допускается», поскольку их разрешение «относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда»[7]. Согласно ст. 8.1 УПК РФ судьи независимы, что подразумевает недопустимость «постороннего воздействие на них». Таким образом, правовая экспертиза, связанная с правовой оценкой деяния, противоречила бы основополагающим признакам уголовного процесса и не соответствовала бы роли эксперта.
Данная позиция во многом опирается на то, что «в УПК РФ нет прямого запрета на использование в качестве доказательства по делу заключения эксперта по вопросам интерпретации нормативного акта» [4; С. 51]. Однако подобное суждение, по нашему мнению, противоречит сущности понятия «доказательство». Согласно ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательством являются сведения об обстоятельствах, имеющих значения для уголовного дела. Перечень таких обстоятельств приведен в ч. 1 ст. 73 УПК РФ, из которого видно, что они ограничиваются фактическими обстоятельствами. Следовательно, разъяснения эксперта относительно применения того или иного нормативно-правового акта не могут рассматриваться в качестве доказательства.
Тем не менее экспертиза относительно правовых вопросов теоретически может не касаться правовой оценки деяния. Такое возможно, если вопрос правового характера касается фактических обстоятельств дела и ответ на него необходим для их установления. В качестве такого случая можно назвать ситуацию, при которой преступление произошло на почве доктринального спора (к примеру, позитивизм и естественно-правовая теория). Следователь или суд могут счесть необходимым для точного установления мотива обратиться к эксперту для прояснения различий между правовыми теориями.
Таким образом, приводимые в литературе признаки (отсутствие общеизвестности и общедоступности, специальное обучение) специальных знаний концентрируются лишь на внешних проявлениях и следствиях сущностных свойств специальных знаний. Позиция автора заключается в том, что специальный характер знаний предопределяется их сложностью (объективный фактор) и уровнем (субъективным фактор). По общему правилу, специальными знаниями не включают в себя правовые. Однако может возникнуть исключительная ситуация, при которой вопросы правового характера будут иметь значение уже в качестве фактических обстоятельств. При этом рассмотрение правовых знаний как специальных представляется нам допустимым.
Список используемой литературы:
1. Закон РФ «О государственной тайне» от 21.07.1993 № 5485-1 // СПС Консультант плюс [сайт]. - Режим доступа: http://www.consultant.ru.
2. Захохов З.Ю. Понятие и сущность специальных знаний в уголовном судопроизводстве // Пробелы в российском законодательстве. Юридический журнал. - 2011. - № 2. - С. 208-211.
3. Зотов Д.В. Правовая экспертиза в уголовном судопроизводстве: от легализации к процессуальной регламентации. - Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2015. - 86 с.
4. Лазарева Л.В. Правовая экспертиза: проблемы становления и перспективы развития // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. - 2014. - № 3. - С. 49-55.
5. Ожегов С.И. Словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. - 12-е изд. - М.: Издательство «Русский язык», 1978. - 846 с.
6. Ортоли С., Витковски Н. Ванна Архимеда: Краткая мифология науки // Электронная библиотека eTextLib [сайт]. - Режим доступа: http://etextlib.ru.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. N 28: О судебной экспертизе по уголовным делам // СПС Гарант [сайт]. - Режим доступа: http://base.garant.ru.
8. Россинская Е.Р. Специальные юридические знания и судебно-нормативные экспертизы // Межрегиональное бюро экспертиз [сайт]. - Режим доступа: http://mbe2009.ru.
9. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе: учебник. - Москва: Норма, Инфра-М, 2011. - 736 с.
10. Соколов А.Ф., Ремизов М.В. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве: учебное пособие. - Ярославль: Издательство Ярославского государственного университета им. П.Г, Демидова, 2010. -128 с.
11. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / отв. ред. Ю.К. Якимович. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. - 890 с.
12. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ // СПС Гарант [сайт]. - Режим доступа: http://base.garant.ru.
13. Эйсман А.А. Заключение эксперта: монография. - Москва: Юридическая литература, 1971. - 164 с.
