CC BY
96
Международные отношения
УДК 32
О ПЕРСПЕКТИВЕ СОПРЯЖЕНИЯ1 ЕВРАЗИЙСКОГО СОЮЗА И ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЯСА ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ: РОЛЬ ШАНХАЙСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ СОТРУДНИЧЕСТВА (ВЗГЛЯД ИЗ КИТАЯ)2
Ли Син
Пекинский педагогический университет, Центр изучения Евразии,
Центр россиеведения при Министерстве образования КНР, 19 Xinjiekou Outer St,
BeiTaiPingZhuang, Haidian Qu, Пекин, Китай, 100875
Несмотря на существование большого количества трудностей и разногласий, сопряжение Евразийского экономического союза и экономического пояса Шелкового пути имеет большую перспективу и устойчивый характер. Потому что, во-первых, Китай и Россия близкие соседи и просоюзнические партнеры. Во многом государственные интересы двух стран общие и схожие. Во-вторых, сопряжение двух вариантов основывается на основе экономического соразвития и сопроцветания, общего выигрыша. Шанхайская организация сотрудничества играет особую и важную роль в евразийской экономической интеграции и является главной платформой сопряжения ЭПШП и ЕАЭС.
Ключевые слова: экономический пояс Великого шелкового пути, Евразийский экономический союз, сопряжение одного пояса — одного пути, Шанхайская организация сотрудничества, Россия, Китай, стратегическое партнерство.
В первой половине второго десятилетия XXI в. международные отношения характеризируются усилением регионального объединения как в периферийных регионах Евразии: Транстихоокеанское партнерство (ТТП), Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), — так и в Центральной Евразии (евразийская интеграция России, Белоруссии и Казахстана (ЕАЭС)). Китай — морская континентальная страна, которая всегда уделяет пристальное внимание и восточному (морскому, или азиатско-тихоокеанскому), и западному (континентальному, или евразийскому) направлениям во внешней политической стратегии. Цель статьи — выявить новые задачи и особенности
1 Термин «сопряжение» нельзя считать устойчивой категорией политической науки, однако в политическом дискурсе наших китайских коллег он часто используется при обсуждении политических проектов. — Прим. редколлегии.
2 Статья подготовлена при финансовой поддержке Фонда философско-общественной науки Китая (проекты № 16ZDA040, 14BGJ039), Фонда исследования регионов и страноведения при Министерстве образования Китая (проект № 17GBQY00), supported by "the Fundamental Research Funds for the Central Universities".
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2017
китайской внешнеполитической стратегии в западном, континентальном, евразийском направлениях на фоне евразийской интеграции России, Беларуси и Казахстана.
После возвращения В. В. Путина на пост президента Российской Федерации продвижение евразийской интеграции и создание Евразийского союза рассматривается как одно из главных стратегических направлений во внешнеполитической повестке дня и фундамент для реализации «мечты евразийской сверхдержавы» России. Россия, опираясь на Евразийский союз, стремится укрепить свои позиции в Центральной Евразии. В 2015 г был образован Евразийский экономический союз (ЕЭС). В 2013 г новый председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул инициативы «экономический пояс Шелкового пути», «морской Шелковый путь XXI века», концепцию «один пояс — один путь». Их маршруты вращаются вокруг евразийского континента. В понимании китайских исследователей нынешние евразийские интеграционные процессы представляют собой значимое событие для западных регионов Китая. Поэтому успешность регулирования отношений Китая с новыми силами, такими как ЕЭС в Центральной Евразии, безусловно, будет связана с внешней средой для углубления реформ и открытости Китая в ближайшие годы. В этой связи вопросы, как Китай ведет себя в новых геополитических и геоэкономических измерениях в Центральной Евразии, как Китай будет относиться к Евразийскому союзу, как сопрягать ЭПШП и ЕЭС, какую роль играет ШОС, для китайского научного сообщества, бесспорно, актуальны.
Факты территориального расширения на евразийском континенте в имперские времена, формирование абсолютного господства Советского Союза над Центральной Евразией и претензии сегодняшней Российской Федерации, продвигающей евразийские интеграционные процессы, с большой долей уверенности позволяют сказать, что Россия — это евразийская держава (Ои Уэ вио Лэ) и долгое время является определяющей силой в Центральной Евразии. Кроме государства династии Тан (в VII—XX вв.) и государства Западного Ляо (в XII в.), создавших в Центральной Азии реальную административную систему и вассальные отношения с соседними странами (Ван Чжилай, 2010, с. 60-79), Китай, расположенный на восточном рубеже Центральной Евразии, все время также поддерживал тесные политические, экономические и культурные связи с Центральной Азией и выступал как «азиатско-европейская» держава (Уэ Ои вио Лэ).
Следует отметить, что Евразийский союз, к которому стремятся Россия, Казахстан и Беларусь, представляет собой растущий новый центр силы в Центральной Евразии и, безусловно, будет оказывать серьезное влияние на геополитическую и геоэкономическую обстановку на западном направлении Китая. По сути, Китай может стать соучастником евразийской интеграции, опираясь на следующие позиции.
1. НЕОБХОДИМОСТЬ ФОРМИРОВАНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИДЕНТИЧНОСТИ СТРАНЫ НА ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИИ ИСХОДЯ ИЗ ТОГО, ЧТО
КИТАЙ - СТРАНА, БЛИЗКАЯ К ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ (JIN ZHONG YA GUO JIA)
По геостратегическому аспекту Китай принадлежит к морским континентальным государствам, которые представляют собой группу стран, обладающих пограничной линией и на суше, и на море (Шао Юнлин, Ши Иньхун, 2000). Эта группа стран со специфическими морскими континентальными геополитическими чертами всегда находится под угрозами и вызовами национальной безопасности и со стороны суши, и со стороны моря (Шао Юнлин, Ши Иньхун, 2000). С точки зрения структуры мировой политики и экономики роль и статус Китая оказываются сложными и разнообразными, иногда даже противоположными. «Китай дотянулся до "первого мира", находясь в "третьем мире", при этом находится еще и в середине — во "втором мире". Китай скорее похож как на "третий мир в первом мире", так и на "первый мир в третьем мире"» (Li Xing, 2009).
Мы можем увидеть, в последние три десятилетия благодаря политике реформ и открытости связь Китая с мировым сообществом становится все теснее. Особенно с такими соседними регионами, как АТР, Центральная Азия, где Китай уже имеет высокую экономическую взаимозависимость. Поэтому естественно, что пятое поколение руководства Китая, избранное на XVIII Всекитайском съезде КПК, всерьез принимает во внимание дипломатические отношения с соседними регионами и странами. Генеральный секретарь Си Цзиньпин 25 октября 2013 г. на заседании по дипломатической работе с регионами, соседствующими с Китаем, подчеркнул, что «как с географической точки зрения, так и с точки зрения взаимных отношений, связи с соседними регионами для Китая крайне важны. Во время размышления о проблемах в соседних регионах и проведения дипломатической деятельности, направленной на соседние регионы, мы должны настаивать на принципах всеобщности и диверсификации. Чтобы реализовать цель "Два столетия" (к столетнему юбилею КПК полностью построить среднезажиточное общество, превратить Китай в богатое, могущественное, демократическое, цивилизованное и гармоничное модернизированное социалистическое государство) и осуществить великое возрождение китайской нации, дипломатическая политика Китая с соседними регионами должна быть нацелена на углубленное развитие всесторонних, взаимовыгодных, добрососедских отношений, разумное пользование стратегическим периодом возможностей для развития и полное обеспечение национального суверенитета, безопасности и интересов развития. Одним словом, отношения Китая с соседними регионами должны быть более крепкими и тесными в сферах политики, экономики, безопасности и гуманитарных связей»3.
Из этого положения вытекает мнение о том, что на основании глобальной макрополитической идентичности, которая представляет собой базовую иде-
3 Выступление Си Цзиньпина на заседании по дипломатической работе с регионами, соседствующими с Китаем: <http://politics.people.com.en/n/2013/1025/c1024-23332318.html> (дата обращения: 27.10.2013).
ологию в процессе разработки национальной стратегии развития, Китай также нуждается в более четкой региональной микрополитической идентичности, координирующей дипломатическую деятельность страны в отношениях с конкретными соседними регионами. Иными словами, цель формирования и осуществления региональной внешнеполитической стратегии с учетом специфики конкретного соседнего региона заключается в том, чтобы дипломатическая деятельность Китая в большей степени соответствовала историческому прошлому, сегодняшнему положению вещей и тенденциям будущего развития того или иного региона. Таким образом, мы можем характеризовать Китай как «страну, близкую к Центральной Азии».
Под «страной, близкой к Центральной Азии», понимается, что та или иная страна не является страной Центральной Азии, а также внешним игроком, расположенным за пределами Центральной Азии. «Страна, близкая к Центральной Азии», имеет тесные исторические, культурные, политические и экономические связи с Центральной Азией и вместе со странами Центральной Азии включает себя в общее сообщество развития и реализации коренных интересов. Восприятие Китая как «страны, близкой к Центральной Азии», в основном базируется на следующем:
1. Близкое географическое положение. Западная часть Китая географически глубоко вдается в Центральную Азию и соседствует с Россией, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном и Афганистаном. Помимо этого географический центр Азиатского континента находится в китайском Синьцзяне.
2. Тесные историко-культурные связи. Во II в. до н. э. дипломат Древнего Китая Чжан Цянь (Zhang Qian) совершил официальную поездку на Запад и посетил многих правителей. Таким образом Китай установил постоянные взаимные отношения с Центральной Азией, которые, безусловно, стали неотъемлемой частью межгосударственных отношений в Евразии. В качестве примеров мы можем привести тройственные отношения «Китай династии Тан — Тибетское царство — Арабская империя» в VII—VIII вв. (Ван Сяофу, 1992), отношения между государством Западного Ляо и государством Хорезмшахов в XII в. и отношения между Китаем династии Цин и Российской империей по поводу китайского Синьцзяна в конце XIX в. Кроме того, исламская культура играла и продолжает играть связующую роль в межцивилизационном общении Китая и стран Центральной Азии. Согласно новой статистике, общее количество мусульманского населения в Китае составляет более 20 млн человек4. В основном они проживают в западной части страны, например в Синьцзян-Уйгурском и Нинся-Хуэй-ском автономных районах, в провинциях Ганьсу и Цинхае.
3. Западное направление — один из геополитических приоритетов Китая в обозримой перспективе. В 2010 г. комиссар Оборонного университета Народно-освободительной армии Китая генерал-полковник Лю Ячжоу (Liu Ya Zhou) впервые выдвинул идею о реализации стратегии на западном направлении. По
4 Новая статистика: первые десять провинций, городов и автономных районов для мусульманского населения: <http://www.muslem.net.cn/bbs/article-9745-1.html> (дата обращения: 01.11.2013).
его мнению, «западная часть Китая — это великое пространство. Запад — это не только наша стратегическая ориентация, наша надежда, но и судьба нашего поколения. Благоприятное местоположение (ближе к центру Евразии) придает нам сильнейшую движущую силу развития. Нам необходимо осознать Запад как направление развития, а не как пограничный район» (Лю Ячжоу, 2010). На основании анализа геополитических и геоэкономических условий сформировалась новая идея о «наступлении на Запад», выдвинутая деканом Института международных отношений Пекинского университета Ван Цзисы (Wang Ji Si) в 2012 г. Он считает, что в ситуации, когда одним из ключевых пунктов внешней политики США становится «продвижение на Восток» и когда ЕС, Индия и Россия тоже уделяют пристальное внимание восточному направлению, Китаю, занимающему в Азиатско-Тихоокеанском регионе центральное положение, следует не ограничивать свои интересы морскими границами, традиционными соперниками и партнерами, а брать инициативу в свои руки и разработать план «наступления на Запад», чтобы перебалансировать стратегические отношения с рядом великих держав (Ван Цзисы, 2012). Мотивировка по разработке внешнеполитической стратегии, направленной именно на запад, высказанная двумя современными китайскими стратегами, заключается в том, что благодаря прежде всего богатым нефтегазовым ресурсам Центральная Азия становится для Китая одним из ближайших источников энергоресурсов. Тем более нефтегазовые ресурсы из Центральной Азии могут попасть на китайский рынок без какого-либо посредника. Кроме того, борьба с «тройственным злом» (терроризм, сепаратизм, экстремизм) в Центральной Азии по-прежнему остается острой. Это оказывает большое влияние на обеспечение национальной безопасности Китая. Особенно важно выявить еще один фактор, заключающийся в том, что в борьбе за влияние между великими державами Центральная Азия для Китая превращается в новую площадку регионального управления и урегулирования отношений с малыми и крупными странами.
4. Западный регион — это регион, который становится особенно важным для осуществления политики Китая по открытости на новой исторической стадии. Для нового поколения руководства Китая продолжение политики открытости — одна из главных задач. Итак, одновременно с расширением открытости в приморских районах (например, создание зоны свободной торговли в Шанхае) повышение уровня открытости пограничных регионов и западной части страны входит в архитектуру приоритетных направлений работы правительства. Как отметил премьер-министр Ли Кэцзян, развитие и открытие западной части страны придаст Китаю еще большие возможности для маневрирования. Китаю необходимо акцентироваться на развитии в западной части страны, поддерживать открытость в пограничных районах и на западном направлении в целом5. В связи с этим Китай в дальнейшем нацелен и на углубление благотворного
5 Ли Кэцян: поддержание развития и открытости во внутренней части Китая — самый большой маневр для будущего: <http://polities.people.com.en/n/2013/0904/e1024-22808974. Ь^т1> (дата обращения: 15.09.2013); Выступление Ли Кэцяна на I Экономическом форуме «Китай — Евразия»: <http://www.gov.cn/ldhd/2011-09/03/content_1939536.htm> (дата обращения: 09.09.2013).
сотрудничества, чтобы ускорить процесс создания зоны свободной торговли с соседними странами и регионами, и на наращивание товарооборота и инвестиций, чтобы сформировать новую структуру региональной экономической интеграции6.
5. Интеграционные процессы на западе Китая содействуют фиксации новой региональной внешнеполитической идентичности страны как «страны, близкой к Центральной Азии». Нам представляется ясным, что евразийские интеграционные процессы в современных условиях двигаются с участием России, Беларуси и Казахстана. На основе ТС и ЕЭП в 2015 г. был образован ЕЭС. Кроме того, ТС расширил состав стран-участниц, в его состав вошли Армения и Киргизия. О намерении вступить в ТС заявили Сирия и Тунис.
С полной уверенностью можно сказать, что Россия в сегодняшней евразийской интеграции является связующим ядром по всем направлениям. Современную евразийскую интеграцию можно подразделить на три субрегиональных интеграционных процесса: субрегиональные интеграции России — Восточной Европы (Беларусь), России — Южного Кавказа (Армения), России — Центральной Азии (Казахстан, Киргизия). Исходя из вышесказанного, можно сформировать положение о том, что российско-центральноазиатская субрегиональная интеграция имеет для западного региона Китая большое значение, и позитивное, и негативное.
Обратим внимание на позитивные эффекты со стороны ТС и ЕЭП. Здесь важно отметить, что ТС и ЕЭП создают для развития китайского западного региона широкий интегрированный рынок. В этих условиях китайские товары и капитал могут непосредственно попасть на евразийский рынок только через сухопутные маршруты. Статистические данные показывают, что со времени образования ТС товарооборот между Китаем и странами — участницами ТС год за годом повышается. В 2012 г. валовой товарооборот между двумя сторонами составил 114,6 млрд долл., и Китай стал крупнейшим торговым партнером ТС7.
В Восточной Азии Китаю вместе с АСЕАН в рамках стратегического партнерства в течение последних десяти лет, которые получили название «золотое десятилетие», удалось бурно развивать экономические отношения. В Центральной Азии Китай также рассчитывает активизировать внешнеполитическую деятельность и углублять взаимные отношения с ТС, чтобы построить в Центральной Евразии пояс процветания, стабильности и гармонизации.
К негативной стороне в основном относится торговый барьер, который создается любой региональной интеграцией в отношении к внешним игрокам. Например, в 2012 г. ЕЭК ввела антидемпинговую пошлину на металлопрокат из Китая8. Видно, что по мере развития евразийской интеграции на западе от
6 Выступление Си Цзиньпина на Заседании по дипломатической работе с регионами, соседствующими с Китаем: <http://politics.people.com.en/n/2013/1025/c1024-23332318.html> (дата обращения: 27.10.2013).
7 Китай стал крупнейшим торговым партнером ТС: <http://kz.mofcom.gov.cn/article/ddgk/ zwfengsu/201303/20130300057782.shtml> (дата обращения: 13.11.2013).
8 Ваш металл не катит: <http://www.rg.ru/2012/05/24/metall-site.html> (дата обращения: 01.12.2013).
Китая будет появляться совершенно новая, растущая и относительно закрытая экономика. На этом фоне, настаивая на региональной внешнеполитической идентичности под названием «страна, близкая к Центральной Азии», Китаю необходимо своевременно пересмотреть внешнюю политику на западном направлении и налаживать регулярный диалог со странами — участницами ТС, чтобы выстроить платформу для сотрудничества с ЕЭС в будущем.
Суммируя сказанное, следует подчеркнуть, что предлагаемая региональная внешнеполитическая идентичность Китая — «страны, близкой к Центральной Азии», — сводится к конкретной микровнешнеполитической идентичности на региональном уровне и является результатом комплексного размышления о таких факторах, как географическое положение, историко-культурные связи, макровнешнеполитическая стратегия на глобальном уровне, направления развития внутри страны и актуальные проблемы в Центральной Азии.
В качестве страны, близкой к Центральной Азии, Китай в отношениях с государствами Центральной Азии должен последовательно придерживаться следующих принципов:
Принцип 1. Основываясь на добрососедстве и взаимовыгодности, Китаю приходится играть более конструктивную роль в региональном управлении и смело брать на себя ответственность за ключевые проблемы, касающиеся регионального экономического развития. С одной стороны, используя собственное экономическое преимущество, Китаю нужно стремиться к продвижению проекта по созданию экономического пояса по Великому шелковому пути, чтобы внести вклад в социально-экономическое развитие стран в данном регионе. С другой стороны, заимствуя опыт развития отношений с АСЕАН в формате «10+1», Китай вполне может вместе с ТС развивать сотрудничество в формате «3+1» в целях поддерживания регулярного диалога между двумя экономиками и одновременно стимулировать экономическую интеграцию в рамках ШОС с целью создания зоны свободной торговли.
Принцип 2. Сегодня по мере повышения взаимозависимости между Китаем и странами Центральной Азии в экономической сфере Центральная Азия по-прежнему стоит перед угрозами со стороны «тройственного зла» (терроризм, сепаратизм, экстремизм), дестабилизации в Афганистане и др. В связи с этим Китай отдает предпочтение применению достаточно гибкого подхода к урегулированию региональных проблем. Иначе говоря, если решение той или иной проблемы нуждается в двустороннем подходе, то Китай регулирует ее в рамках двусторонних отношений; если необходим многосторонний подход, то данный вопрос решается в рамках многосторонних отношений.
Принцип 3. Наряду с продвижением развития ШОС и созданием диалоговой платформы с ЕЭС, Китай также нуждается в углублении стратегического партнерства с Казахстаном и осуществлении стратегического партнерства с Узбекистаном, Киргизией, Таджикистаном и Туркменией. Одним словом, создание высокостабильной, многоуровневой и сетевой дипломатической структуры, согласно модели «двусторонние отношения в рамках многосторонних, многосторонние отношения на основе двусторонних», состоит во внешнеполитической направленности Китая на западное окружение.
2. РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЕ СВЯЗИ - ФУНДАМЕНТ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ОТНОШЕНИЙ
КИТАЯ С ЕВРАЗИЙСКИМ СОЮЗОМ И СОПРЯЖЕНИЯ ЭПШП С ЕАЭС
Данный тезис подтверждают следующие положения.
Во-первых, сущность стратегического взаимодействия и партнерства между Россией и Китаем. Известно, что только в течение 2013 г. лидеры двух стран пять раз встретились друг с другом на разных мероприятиях9. В феврале 2014 г. по приглашению Президента РФ В. Путина председатель КНР Си Цзиньпин посетил зимнюю Олимпиаду в Сочи. Такая высокая интенсивность встречи и обмена мнениями на высшем уровне, которая редко проявляется в отношениях держав в современной международной политике, полностью доказывает близость, важность и приоритетность двусторонних отношений во внешнестратегической повестке дня и России, и Китая. Подписанные двумя лидерами в Москве в марте 2013 г. «Совместное заявление РФ и КНР о взаимовыгодном сотрудничестве и углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия» и «План действий по реализации положений Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР (2013-2016 гг.)» открыли новую страницу развития двусторонних отношений. В них заявлено, что обе страны, поддерживая особый путь развития, будут содействовать стратегическому взаимодействию на глобальном и региональном уровнях, расширять региональное и пограничное сотрудничество в рамках проектов «Северо-Восток Китая — Дальний Восток России» и «Янцзы — Волга», диверсифицировать содержание двустороннего товарооборота и продвигать развитие гуманитарных связей. При этом сегодня российско-китайские отношения во всех областях и на всех уровнях уже перешли на новую ступень развития. Мы можем полагать, что современные российско-китайские отношения характеризуются «полусоюзническими отношениями», в рамках которых все проблемы, даже вызовы, могут откровенно обсуждаться и решаться разумным и взаимовыгодным путем.
Во-вторых, сущность нынешних евразийских интеграционных процессов. Как уже отмечалось, евразийская интеграция базируется на трех субрегиональных интеграционных процессах: российско-восточноевропейской интеграции (Россия — Беларусь), российско-южнокавказской интеграции (Россия — Армения), российско-центральноазиатской интеграции (Россия — Казахстан, Киргизия). Принято считать, что сотрудничество в рамках евразийской интеграции в таких сферах, как товарооборот, транспортировка, трудовая миграция, взаимные инвестиции, осуществляется либо с Россией, либо через Россию. Таким образом, сущность евразийской интеграции заключается в интеграционном объединении Казахстана и Беларуси, Армении и Киргизии именно с Россией. Согласно этой логике можно считать, что развитие отношений с Россией, бесспорно, является ключевой опорой в отношениях Китая с евразийской интеграцией и Евразийским союзом в будущем.
Что касается сопряжения Евразийского экономического союза, то начальник научного комитета Центра россиеведения при Министерстве образования
9 Встречи Си Цзиньпина с В. В. Путиным в 2013 г. состоялись в ходе визита в Россию, на саммитах БРИКС, ШОС и АТЭС.
КНР, политолог, профессор Пекинского педагогического университета Ли Син считает, что перспектива сопряжения двух проектов хорошая (Ли Син, 2017). Сопряжение и сотрудничество ЭПШП и ЕАЭС могут помочь развивать и укреплять ЕАЭС и стратегическое взаимодействие Китая и России (Ли Син, 2015). Директор центра изучения России и Центральной Азии Шанхайского института международных исследований экономист Ли Син полагает уместным говорить о «стыковке», а не «сопряжении» стратегий развития двух стран, так как «сопряжение порождает трение», «главное чтобы "большая Евразия" стала геоэкономическим, а не геополитическим проектом»10.
3. ШАНХАЙСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ СОТРУДНИЧЕСТВА И ЕВРАЗИЙСКИЙ СОЮЗ -
ДВЕ ОПОРЫ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ РАЗВИТИЯ И БЕЗОПАСНОСТИ КИТАЯ
В РЕГИОНЕ, СОСЕДСТВУЮЩЕМ С КИТАЕМ НА ЗАПАДЕ
ШОС была создана в 2001 г. В течение десятилетия организация достигла значимых успехов в сфере обеспечения безопасности и социально-экономического развития в регионе. Однако нам приходится признать, что ШОС не в состоянии быть единственным механизмом, который позволит Китаю поддерживать свою стратегию безопасности и экономического развития в регионе, соседствующем с Китаем на западе (Ли Син, Ню Ичэнь, 2013). Для этого есть следующие причины:
1. ШОС — это новая региональная межправительственная организация. Ее институциональное строительство еще далеко до полного совершенства.
2. Существование различных подходов стран-участниц к ШОС. Китай в качестве близкой страны к Центральной Азии и новой растущей силы в регионе относится к странам Центральной Азии по принципу равноправности и взаимовыгодности. Россия — бывшая страна-метрополия в отношении Центральной Азии и воспринимает данный регион как зону своих особых интересов. Находясь между Россией и Китаем, страны Центральной Азии лишь стремятся к максимальной реализации собственных интересов.
3. Степень зависимости от ШОС выглядит по-разному. Следует отметить, что для Китая она, несомненно, оказалась выше, чем для России и стран Центральной Азии (Ли Син, Ню Ичэнь, 2013). ШОС для Китая — единственная многосторонняя платформа для проведения диалога со странами Центральной Азии. Кроме ШОС, для России и стран Центральной Азии в экономическом плане еще действуют ТС, ЕЭП и Зона свободной торговли СНГ (ЗСТ), а также Организация договора коллективной безопасности (ОДКБ) — в отношении к региональной безопасности. В силу этого в архитектуре внешней политики России и стран Центральной Азии ШОС в некоторой степени выполняет функцию только многосторонней площадки для развития отношений с Китаем и является одним из объектов для диверсификации их внешнеполитических направлений. На этом фоне ШОС предпочитает налаживать тесные деловые отношения с Евразийским союзом, чтобы восполнить свои недочеты и оптимизировать свою роль в региональном урегулировании в Центральной Азии.
10 Китайские инвестиции приноравливаются к Российской специфике: <https://www. kommersant.ru/doc/3312592> (дата обращения: 31.05.2017).
С нашей точки зрения, взаимодополняемость представляет собой главенствующую движущую силу в процессе развития и углубления отношений ШОС с Евразийским союзом. В экономической сфере двойственное членство как в ШОС, вместе с Китаем, второй крупнейшей экономикой мира, так и в ТС, ЕЭП и будущем в ЕЭС придает России, Казахстану и Киргизии статус важного звена в двух интеграционных процессах. Многостороннее экономическое сотрудничество с Китаем в рамках ШОС может оказывать конструктивное влияние на евразийский рынок через институциональный механизм ТС и ЕЭП. Кроме того, данный подход также соответствует и коренным интересам стран — участниц евразийской интеграции, и ключевому содержанию политики Китая по повышению уровня открытости на западном направлении и в пограничных районах.
А как же с вопросами региональной безопасности? Стало известно, что в обеспечении региональной безопасности в Центральной Азии параллельно действуют два механизма — ШОС и ОДКБ. У них есть плюсы и минусы. Благодаря централизованным вооруженным силам и управляющей систем ОДКБ может относительно эффективно реагировать на чрезвычайные ситуации. А работа ШОС приоритетно ориентируется на информационное обеспечение и ведение двух- и многостороннего военного взаимодействия, чтобы усилить сдерживающую силу в борьбе с терроризмом (Ван Лицзю, 2012). Мы уверены в том, что военное сотрудничество, наряду с экономическим сюжетом, также будет включено в список приоритетных направлений взаимодействия ШОС
с ОДКБ и даже с Евразийским союзом в будущем.
* * *
Значимое событие всегда сопряжено как с большими возможностями, так и с большими вызовами. Евразийская интеграция и создание Евразийского союза — значимые события в регионе, соседствующем с Китаем на западе. Чтобы оптимизировать отношения с новыми региональными силами и непрерывно укреплять региональную безопасность в Центральной Азии, Китай должен четко сформировать свою новую региональную внешнеполитическую идентичность на западном направлении, продолжать углубление отношений с Россией и активизировать взаимодействие между многосторонними структурами.
С политологической точки зрения господство представляет собой совокупность действий и процессов, которые обеспечивают интересы субъектов за счет жертвования интересами объектов. Управление — совокупность действий и процессов, которые одновременно обеспечивают интересы и субъектов, и объектов за счет ограничения целесообразности их интересов. В этой связи мы должны осознать место стран Центральной Азии как субъекта в региональном коллективном управлении, а не как объекта борьбы за сферу влияния между великими державами. По сути, евразийская интеграция (ТС — ЕЭП — ЕЭС) вполне может сочетаться с китайским евразийским интеграционным проектом по созданию экономического пояса по Великому шелковому пути в целях расширения возможностей для развития стран Центральной Азии, обеспечения региональной стабильности и на юге России, и на западе Китая.
Создание экономического пояса по Великому шелковому пути не противоречит ТС и ЕЭП России, Казахстана и Беларуси. Выдвинутая идея экономического пояса по Великому шелковому пути представляет собой взаимовыгодную площадку сотрудничества Китая с Россией и странами Центральной Азии. Большинство стран — участниц евразийской интеграции тоже являются странами — участницами ШОС и странами, находящимися в экономическом поясе по Великому шелковому пути. Можно сказать, что вместе с ТС, ЕЭП и ЕЭС экономический пояс по Великому шелковому пути тоже служит одним из проектов евразийских интеграционных процессов.
В сравнении с европейской интеграцией по эффектам «переплескивания» (spill-over), евразийская интеграция сводится к сетевой модели в сочетании с кроссрегиональной, межцивилизационной и трансграничной характеристиками. В этой связи Китай и Россия в Центральной Евразии должны избегать таких стереотипов, как «российское СНГ», «российский Евразийский союз», «китайская ШОС», «китайский экономический пояс по Великому шелковому пути», проводить гибкие сетевые отношения и включить тему евразийской интеграции в двустороннее стратегическое взаимодействие.
Нам необходимо превращать хорошие политические отношения в хорошие экономические отношения и тесные гуманитарные связи между Китаем и Россией. Иначе говоря, надо реализовать три «Д»: диалог, доверие, действие.
Литература
2012^Ш4Я. Ван Лиц-
зю. Стратегия России по Евразийскому союзу и ее влияние на китайско-российские отношения // Современные международные отношения. 2012. № 4. С. 36-40. (На кит. яз.)
1992^,®100^o Ван Сяофу. История политических отношений династии Тан, Тибетского царства и Арабской империи. Пекин: Изд-во, 1992. 100 с. (На кит. яз.)
Ван Цзисы. Наступление на Запад: геостратегическое перебалансирование Китая // Глобал Таймс. 17.10.2012.
Ван Чжилай. История Центральной Азии. Пекин: Изд-во,
2010. 80 с. (На кит. яз.)
2015^6 я.
Ли Син. Сравнительный анализ: ЭПШП и ЕАЭС // Исследование общественной науки в вузах Китая. 2015. № 6. С. 64-72. (На кит. яз.)
. Ли Син. Отношение России к «один пояс — один путь» // Китайская общественная наука. 12.05.2017. (На кит. яз.)
2013^Ш4Я. Ли
Син, Ню Ичэнь. Почему ШОС не в состоянии быть опорой стратегии Китая в северо-западном окружении // Исследование международной безопасности. 2013. № 4. С. 71-85. (На кит. яз.)
Лю Ячжоу. О Западе // Еженедельник «Феникс». 05.08. 2010. (На кит.
яз.)
SB7m 2000^^1 Я. Шао Юн-
лин, Ши Иньхун. Европейские морские континентальные державы в Новое время и выбор современного Китая // Мировая экономика и политика. 2000. № 10. С. 47-52 (На кит. яз.)
2009^11 Я. Li Xing. Internationa! Pattern Transition and China's Strategy // Contemporary Internationa! Re!ations. 2009. N 11. Р. 99-109. (На кит. яз.)
Ли Син — д-р ист. наук, проф.; [email protected]
Статья поступила в редакцию 21 июля 2017 г; рекомендована в печать 07 декабря 2017 г
Для цитирования: Син Ли. О перспективе сопряжения Евразийского союза и экономического пояса Великого шелкового пути: роль Шанхайской организации сотрудничества (взгляд из Китая) // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2017. Т. 13, № 4. С. 88-99.
ON A REGULAR MEETINGS' PERSPECTIVE OF THE EURASIAN UNION AND THE ECONOMIC BELT OF THE SILK ROAD: THE ROLE OF THE SHANGHAI COOPERATION ORGANIZATION (VIEW FROM CHINA)
Xing Li
School of Government, Beijing Normal University,
19 Xinjiekou Outer St, Bei Tai Ping Zhuang, Haidian Qu, Beijing Shi, China, 100875; [email protected]
Despite the existence of a large number of difficulties and disagreements, the combination of the Eurasian Economic Union and the Economic Belt of the Silk Road has great prospects and a stable character. Why? Because, firstly, China and Russia are close neighbors and pro-allied partners. In many respects, the state interests of two countries are common and similar. Secondly, the combination of two options is based on economic co-development and co-prosperity, overall mutual gain. The Shanghai Cooperation Organization plays a special and important role in Eurasian Economic integration, the Shanghai Cooperation Organization is the main interface platform for the Economic Belt of the Silk Road and Eurasian Economic Union.
Keywords: economic Silk Way belt, Eurasian Economic Union, One Belt — One Way pairing, Shanghai Cooperation Organization, Russia, China, strategic partnership.
References
Wang Lijiu. The Strategy of Russia on the Euroasian union and her influence on the Chinese-Russian relations. Modern international relations, 2012, no. 4, рр. 36-40. (In Chinese)
Wang Syaofu. History of the political relations of the Tang dynasty, Tibetan Kingdom and Arab Empire, Beijing, Изд-во, 1992. 100 р. (In Chinese)
Van Tszisy. Approach to the west: geostrategic rebalancing of China. Global of the Times, 10.07.2012.
Wang Zhilai. History of Central Asia, Beijing. Изд-во, 2010, 80 р. (In Chinese) Li Xing. International Pattern Transition and China's Strategy. Contemporary International Relations, 2009, no. 11, pp. 99-109. (In Chinese)
Li Xing. Comparative analysis: EPShP and EEU. Research of social science in higher education institutions of China, 2015, no. 6, рр. 64-72. (In Chinese)
Li Xing. the Relation of Russia to "one belt — one way". Chinese social science, 12.05.2017. (In Chinese)
Li Xing, Niu Ichen. Why SCO isn't able to be a support of strategy of China in a northwest environment. Research of the international security, 2013, no. 4, рр. 71-85. (In Chinese) Liu Yazhou. About the West. Phoenix Weekly. 05.08.2010. (In Chinese)
Shao Yongling, Shi Yinhong. The European morsko-continental powers during Modern times and the choice of modern China. World economy and policy, 2000, no. 10, рр. 47-52. (In Chinese)
For citation: Xing L. On a regular meetings' perspective of the Eurasian Union and the economic belt of the Silk Road: The role of the Shanghai Cooperation Organization (view from China). Political Expertise: POLITEX, 2017, vol. 13, no. 4, pp. 88-99.
