CC BY
39
УДК 343.1
О неопределенности в вопросе исчисления сроков фактического
задержания подозреваемого
Ушаков Андрей Юрьевич,
Нижегородский филиал
ФГКОУ ВО «Санкт-Петербургская академия
Следственного комитета Российской Федерации»,
кандидат юридических наук, доцент
e-mail: 7-umnik@rambler.ru
Расулова Наталья Сергеевна,
Уральский юридический институт МВД России
e-mail: rasulovanatalya@mail.ru
В статье рассматривается вопрос о процессуальной форме закрепления начала фактического задержания. Анализируются мнения отдельных юристов по данному вопросу, а также рассматривается зарубежный опыт исчисления сроков фактического задержания.
Ключевые слова: уголовно-процессуальное задержание; момент фактического задержания; мера процессуального принуждения; фактический захват; доставление.
About uncertainty in the issue of calculating the terms of actual detention of a suspect
Ushakov Andrey Yurievich,
Nizhny Novgorod branch of FGKOU VO «St. Petersburg Academy Investigative Committee of the Russian Federation», Candidate of Law, Associate Professor
Rasulova Natalya Sergeevna,
Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia
The article deals with the issue of the procedural form of fixing the beginning of actual detention. The author analyzes the opinions of individual lawyers on this issue, as well as considers foreign experience in calculating the terms of actual detention.
Key words: criminal-procedural detention; moment of actual detention; measure of procedural compulsion; actual capture; delivery.
В российском уголовно-процессуальном законодательстве задержание подозреваемого входит в систему мер процессуального принуждения, соответственно, в первую очередь сопровождается ограничением конституционных прав, связанных со свободой и личной неприкосновенностью (ст. 22 Конституции РФ). В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ задержание лица в порядке ст. 91-92 УПК РФ является одним из оснований возникновения процессуального статуса подозреваемого, являющегося участником стороны защиты. Основания и порядок применения данной меры регламентированы гл. 12 УПК РФ, которая так и называется «Задержание подозреваемого».
Однако, несмотря на наличие целой главы, в законе до сих пор не отражен четкий и полной порядок применения данной меры государственного принуждения, а, наоборот, присутствуют неоднозначные и противоречащие друг другу нормы, что порождает их различное толкование и не позволяет сформировать единообразную практику. В данной публикации мы хотели бы обозначить один из самых неопределенных, на наш взгляд, с позиции законодателя важных аспектов - исчисление сроков задержания. Правильное определение срока задержания неразрывно связано не только с обеспечением конституционных прав гражданина и дальнейшим исчислением срока
избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (домашнего ареста), но и со сроками производства сопутствующих данной мере процессуальных действий: составление протокола задержания, сообщение о задержании прокурору, обеспечение права на телефонный звонок, допрос подозреваемого и т. д., вплоть до предъявления обвинения, т. е. «установление срока фактического задержания является фундаментом для последующего производства по делу в целом»1. Именно поэтому вопрос исчисления начала срока задержания наиболее актуален и требует своего разрешения.
Так, в соответствии с п. 11 ст. 5 УПК РФ лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления не более чем на 48 часов с момента фактического задержания. В п. 15 этой же статьи под «моментом фактического задержания» понимается момент производимого в порядке УПК РФ фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления.
Анализ юридической литературы и публикаций последних лет показал, что больше всего поводов для научной дискуссии дает определение точки хронологического отсчета фактического задержания лица, особенно когда это лицо подвергнуто задержанию непосредственно на месте совершения преступления. Данное обстоятельство вполне понятно, т. к. в рамках применения других мер процессуального принуждения временные нюансы перехода фактических отношений принуждающих и принуждаемых не столь заметны, как в формате уголовно-процессуального задержания. Закон в этом случае обязывает предельно точно определять сроки задержания, учитывать их буквально до минуты, чтобы соблюсти права, свободы и гарантии человека и гражданина, определенные Конституцией Российской Федерации.
Законодательная неопределенность по отношению к процессуальной форме закрепления начала фактического задержания раз за разом не только разворачивает научные дискуссии, но и используется в качестве основного аргумента в обжаловании действий должностных лиц, принимающих участие в реализации рассматриваемой нами процедуры.
Терминологический плюрализм, закрепленный на нормативном уровне, а именно в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, счел необходимым использовать две словесные формулы - «момент фактического задержания» и собственно «момент задержания».
Как мы отмечали выше, по поводу «фактического задержания» в УПК РФ содержатся только упоминания. Более точная регламентация процедуры задержания подозреваемого начинается лишь «...с момента доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю.», именно от этой точки начинает идти отсчет времени (напомним, что это 3
1 Семенов Е. А., Золочевская Л. С. Задержание: как исчислять срок и что писать в протоколе [Электронный ресурс] // Уголовный процесс. 2019. № 2. 1Ж1_: ИПрБ://е.идрг.ги/702834.
часа), отведенного на составление протокола задержания. Таким образом, получается, что исходная точка времени фактического задержания, а также время доставления задержанного лица к месту производства предварительного расследования находятся за рамками уголовно-процессуального регулирования, и именно это обстоятельство раз за разом заставляет обращать на себя внимание и разворачивает размышления о процессуальной форме закрепления начала фактического задержания2.
Основная масса научных трудов, посвященных исходной точке времени фактического задержания, а также времени доставления задержанного лица к месту производства предварительного расследования, сводится к тому, что «без надлежащего документирования задержание не будет считаться процессуальным действием и не будет порождать юридического факта»3. Ряд исследователей предлагают составлять в связи с этим письменный документ лицом, осуществляющим задержание подозреваемого, в котором будет указано время именно фактического задержа-ния4, а отдельные авторы пытаются решить эту проблему, перемещая время составления протокола о задержании ближе к фактическому захвату.
С. Попов и Г. Цепляева указанный протокол предлагают составлять немедленно после задержания лица в качестве подозреваемого5.
В связи с неразрешенностью этого вопроса у правоприменителей со стороны обвинения и стороны защиты складываются отличные друг от друга мнения о моменте «фактического задержания» и начале исчисления его сроков. Защитники, указывая на необходимость обеспечения конституционных прав личности, полагают, что фактическое задержание наступает в момент ограничения физической свободы лица, независимо от оснований, по которым это произошло, включая отсутствие возбужденного уголовного дела. Следователи, дознаватели утверждают, что фактическое задержание начинается с момента доставления лица в орган, осуществляющий производство по уголовному делу. В настоящее время в практической деятельности временем задержания
2 См. мнения на данный счет: Осипян Р. Проблемы правового регулирования сроков уголовно-процессуального задержания и пути их совершенствования [Электронный ресурс]. URL: https://www.zakon.kz/98458-problemy-pravovogo-regu-lirovanija.html (дата обращения: 08.10.2020); Францифоров Ю. В., Овчинникова Н. О. Правовая регламентация задержания подозреваемого // Судебная власть и уголовный процесс. 2016. № 1. С. 136; Кемаева В. Н., Кручинкина А. В. Проблемы фактического задержания лица подозреваемого в совершении преступления // Научные открытия 2016: сб. ст. XII научн.-практ. конф. Астрахань, 2016. С. 526 и т. д.
3 Абдрахманов Р. Проблемы уголовно-процессуального задержания // Законность. 2003. № 3. С. 21.
4 Крашенинников Н. И., Лукашевич В. З. Подозреваемый по новому УПК РФ // Законность. 2002. № 7. С. 199.
5 Попов С., Цепляева Г. Нормы нового УПК о подозреваемом не обеспечивают гарантии его конституционных прав // Российская юстиция. 2002. № 10. С. 31.
по деловому обыкновению считается время доставления заподозренного лица в орган расследования. Данное обыкновение сложилось и действовало ещё в советское время (см. Указ Президиума ВС СССР от 13 июля 1976 г. № 4203-1Х «Об утверждении Положения о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления»).
В свою очередь, О. Ю. Кальнова, вспоминая о советском Положении о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, подчеркивает, что «такая позиция законодателя была наиболее удобна для следователя, дознавателя... в наше время, когда ценятся права и свободы человека, данная норма не допустима, поскольку задержанием ограничивается ряд прав гражданина, а доставление может занимать длительный промежуток времени»1.
В этой связи стоит задуматься о такой реальной практической ситуации, когда пострадавшие и очевидцы задерживают лицо, совершившее, по их мнению, преступление и доставляют его в отдел полиции. Такие случаи в жизни встречаются достаточно часто. В подобной ситуации определить точное время ограничения свободы лица практически невозможно, вероятность того, что при внезапно совершенном преступлении в отношении пострадавшего (в ситуации необходимой обороны) у него найдется хотя бы секунда, чтобы выяснить тот промежуток времени, когда ему удалось ограничить свободу нападающего, близится к нулю. К тому же срок доставления лица, совершившего преступление, в орган предварительного расследования не закреплен в УПК РФ. Кроме того, в приведенном примере фактическое задержание осуществляют неуполномоченные на то лица, следовательно, об уголовно-процессуальном задержании не может быть и речи. Также не стоит забывать о том, что существуют ситуации, когда основанием для возбуждения уголовного дела является явка с повинной, в этом случае фактическое задержание, на наш взгляд, отсутствует. Лицо добровольно приходит в орган внутренних дел, что не является мерой принуждения, более того, у этого лица отсутствует какой-либо процессуальный статус, если уголовное дело не было возбуждено.
В данной связи некоторые ученые склонны считать, что «фактическое задержание» лица, его доставление и производимая затем проверка причастности к преступлению являются самостоятельной, доследственной и допроцессуальной деятельностью, которую следует разграничивать с задержанием как мерой процессуального принуждения, и временной промежуток ограничения свободы в этот период не
1 Кальнова О. Ю. Проблемы правовой регламентации задержания и содержания под стражей подозреваемого в Российской Федерации // Фундаментальные и прикладные научные исследования: актуальные вопросы, достижения и инновации: сб. ст. XIX Международ. науч.-практ. конф.: в 2 ч. М., 2019. С. 152-154.
включать в общий срок уголовно-процессуального задержания2.
Одним словом, проблема фактического задержания находится на пике научного обсуждения. В любой современной монографии она помещается в центр дискуссии. И порой складывается впечатление, что решение проблемы находится в недосягаемой сфере. Однако пока наша наука и практика рассматривают указанную проблему почти как вечную и неразрешимую, законодатель Республики Казахстан попытался решить ее кардинальным образом. В уголовно-процессуальном кодексе Республики Казахстан (далее - УПК РК) на нормативном уровне закреплено такое понятие, как «доставление», и прописаны под него коротенькие, но внятные правила. Таким образом, он добавил дополнительное процедурное звено, которое ранее выпадало за рамки уголовного процесса и вызывало острейшую полемику. Так, согласно ст. 129 УПК РК, которая так и называется «Доставление», под доставлением понимается «мера процессуального принуждения, применяемая на срок не более трех часов в целях выяснения причастности лица к уголовному правонарушению».
Как видим, решение достаточно простое. Вместо того, чтобы искать способы введения трудно совместимых элементов в систему уже известной меры принуждения, именуемой задержание, УПК РК выделил этот элемент в отдельную меру процессуального принуждения, которая может быть или не быть предпосылкой к уголовно-процессуальному задержанию.
Такими образом, зарубежный законодатель превратил непроцессуальное действие, рассеянное по разным отраслям права (и даже находящееся вне правового поля), в полноценную процессуальную процедуру. И, возможно, здесь тоже есть отдельные нестыковки с классической уголовно-процессуальной теорией, однако анализ русскоязычных публикаций на тему уголовно-процессуального задержания в Республике Казахстан показывает, что вопрос, известный российской юридической науке под именем «проблема фактического задержания» (в том числе и исчисления соответствующих сроков), ушел из научных дискуссий казахстанских ученых и они сосредоточились на других аспектах3.
Полагаем, что данный подход требует серьезной оценки и в отечественной науке, мы не относим себя к сторонникам слепого заимствования зарубежных норм, но в данном случае подобный подход мог бы быть вполне приемлемым и статья «Доставление»
2 См.: Коврига З. Ф. Уголовный процесс России: учебное пособие / под ред. З. Ф. Ковриги, Н. П. Кузнецова. Воронеж, 2002. С. 161; Круглов И. В., Бопхоев Х. В. Фактическое задержание и доставление лица, задержанного по подозрению в совершении преступления // Российский следователь. 2005. № 5. С. 5.
3 Сарсенбаев А. С. Задержание подозреваемого как мера уголовно-процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т. 12. № 2. С. 310-318.
могла бы функционально улучшить российское уголовно-процессуальное законодательство в части регламентации фактического задержания и исчисления его сроков.
Библиографический список
1. Абдрахманов Р. Проблемы уголовно-процессуального задержания / Р. Абдрахманов // Законность. -2003. - № 3.
2. Кальнова О. Ю. Проблемы правовой регламентации задержания и содержания под стражей подозреваемого в Российской Федерации / О. Ю. Кальнова // Фундаментальные и прикладные научные исследования: актуальные вопросы, достижения и инновации: сб. ст. XIX Международ. науч.-практ. конф.: в 2 ч. -М., 2019. - С. 152-154.
3. Кемаева В. Н. Проблемы фактического задержания лица подозреваемого в совершении преступления / В. Н. Кемаева // Научные открытия 2016: сб. ст. XII научн.-практ. конф. - Астрахань, 2016.
4. Крашенинников Н. И. Подозреваемый по новому УПК РФ / Н. И. Крашенинников, В. З. Лукашевич // Законность. - 2002. - № 7.
5. Круглов И. В. Фактическое задержание и доставление лица, задержанного по подозрению в совершении преступления / И. В. Круглов, Х. В. Бопхоев // Российский следователь. - 2005. - № 5.
6. Осипян Р. Проблемы правового регулирования сроков уголовно-процессуального задержания и пути их совершенствования [Электронный ресурс] / Р. Осипян. - URL : https://www.zakon.kz/98458-prob-lemy-pravovogo-regulirovanija.html (дата обращения: 08.10.2020).
7. Попов С. Нормы нового УПК о подозреваемом не обеспечивают гарантии его конституционных прав / С. Попов, Г. Цепляева // Российская юстиция. -2002. - № 10.
8. Сарсенбаев А. С. Задержание подозреваемого как мера уголовно-процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан / А. С. Сарсенбаев // Всероссийский криминологический журнал. - 2018. - Т. 12. - № 2. - С. 310-318.
9. Семенов Е. А. Задержание: как исчислять срок и что писать в протоколе [Электронный ресурс] / Е. А. Семенов, Л. С. Золочевская // Уголовный процесс. -2019. - № 2. - URL: https://e.ugpr.ru/702834.
10. Уголовный процесс России: учеб. пособие / под ред. З. Ф. Ковриги, Н. П. Кузнецова. - Воронеж: Воронежский государственный университет, 2002.
11. Францифоров Ю. В. Правовая регламентация задержания подозреваемого / Ю. В. Францифоров, Н. О. Овчинникова // Судебная власть и уголовный процесс. - 2016. - № 1.
Bibliograficheskij spisok
1. Abdrahmanov R. Problemy ugolovno-processual'nogo zaderzhaniya / R. Abdrahmanov // Zakonnost'. - 2003. - № 3.
2. Kal'nova O. YU. Problemy pravovoj reglamentacii zaderzhaniya i soderzhaniya pod strazhej podozrevaemogo v Rossijskoj Federacii / O. YU. Kal'nova // Fundamental'nye i prikladnye nauchnye issledovaniya: aktual'nye voprosy, dostizheniya i innovacii: sb. st. XIX Mezhdunarod. nauch.-prakt. konf.: v 2 ch. - M., 2019. - S. 152-154.
3. KemaevaV. N. Problemy fakticheskogo zaderzhaniya lica podozrevaemogo v sovershenii prestupleniya / V. N. Kemaeva // Nauchnye otkrytiya 2016: sb. st. XII nauchn.-prakt. konf. - Astrahan', 2016.
4. Krasheninnikov N. I. Podozrevaemyj po novomu UPK RF / N. I. Krasheninnikov, V. Z. Lukashevich // Zakonnost'. - 2002. - № 7.
5. Kruglov I. V. Fakticheskoe zaderzhanie i dostavlenie lica, zaderzhannogo po podozreniyu v sovershenii prestupleniya / I. V. Kruglov, H. V. Bophoev // Rossijskij sledovatel'. - 2005. - № 5.
6. Osipyan R. Problemy pravovogo regulirovaniya srokov ugolovno-processual'nogo zaderzhaniya i puti ih sovershenstvovaniya [Elektronnyj resurs] / R. Osipyan. - URL : https://www.zakon.kz/98458-problemy-pravovogo-regulirovanija.html (data obrashcheniya: 08.10.2020).
7. Popov S. Normy novogo UPK o podozrevaemom ne obespechivayut garantii ego konstitucionnyh prav / S. Popov, G. Ceplyaeva // Rossijskaya yusticiya. - 2002. -№ 10.
8. Sarsenbaev A. S. Zaderzhanie podozrevaemogo kak mera ugolovno-processual'nogo prinuzhdeniya v ugolovnom sudoproizvodstve Respubliki Kazahstan / A. S. Sarsenbaev // Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal. - 2018. - T. 12. - № 2. - S. 310-318.
9. Semenov E. A. Zaderzhanie: kak ischislyat' srok i chto pisat' v protokole [Elektronnyj resurs] / E. A. Semenov, L. S. Zolochevskaya // Ugolovnyj process. - 2019. - № 2. -URL: https://e.ugpr.ru/702834.
10. Ugolovnyj process Rossii: uchebnoe posobie / pod red. Z. F. Kovrigi, N. P. Kuznecova. - Voronezh: Voronezhskij gosudarstvennyj universitet, 2002.
11. Franciforov YU. V. Pravovaya reglamentaciya zaderzhaniya podozrevaemogo / YU. V. Franciforov, N. O. Ovchinnikova // Sudebnaya vlast' i ugolovnyj process. -2016. - № 1.
