CC BY
87
УДК 34 (091) (470) ББК 67
Серегин Андрей Викторович Seregin Andrey Viktorovich
доцент кафедры теории и истории государства и права Южного федерального университета кандидат юридических наук, доцент.
Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law, the South Federal University, PhD in Law,
Associate Professor.
E-mail: andrei-seregin@rambler.ru.
О НЕОБХОДИМОСТИ ИЗУЧЕНИЯ КАНОНИЧЕСКОГО ПРАВА ДЛЯ УСТРАНЕНИЯ ПРОБЕЛОВ ЮРИДИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ О ФОРМЕ ГОСУДАРСТВА И ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ ДРЕВНЕЙ РУСИ
About necessity of studying the canonical right for removing the gaps of legal knowledge about the form of state and legal system of ancient Russia
В статье рассматриваются теоретические и практические проблемы, возникающие при исследовании государства и права Древней Руси в период XIII- первой половиной XVвеков. Автор приходит к выводу о том, что правовая система Влади-миро-Суздальского княжества не только не уступала правовым институтам Новгородской и Псковской средневековых республик, но и превосходила их, заимствуя нормы христианизированного римского права, изложенные в «Номоканоне» и «Мериле праведном». В статье предлагается перевести средневековые источники церковного права на современный русский язык и ввести для аспирантов специальности 12.00.01 в качестве обязательных такие дисциплины, как «Каноническое право», «Юридическая славистика», «Церков-но-славянский язык» и «Византология».
Ключевые слова: право, государство, церковь, каноническое право, византология, церковно-сла-вянский язык, Средневековье, Древняя Русь, христианство.
т» ^ ^
В современной отечественной историко-юридической науке существует значительный пробел в изучении государственности и правовой системы Залесской Руси (Вла-димиро-Суздальского княжества) второй половины XIII - первой половины XV веков. На фоне судебных грамот Новгородской и Псковской боярско-вечевых республик колыбель Московской Руси и будущей Российской Империи описывается «скудными красками», рисующими бедную правовую жизнь, основанную исключительно на «Русской правде» XI века.
Вместе с тем данная характеристика является ложной, так как правовая система «ми-
The article discusses the theoretical and practical problems arising in the study of state and law of ancient Russia in the period between the XIII - first half of XVcentury. The author comes to the conclusion that the legal system of the Vladimir-Suzdal Principality, not only was not inferior to the legal institutions of medieval Novgorod and Pskov republics, but surpassed them by borrowing norms Christianized Roman law set out in the «Nomocanon» and «The Measure of the righteous». For successful studying of this problem, in this paper we propose not only to translate the medieval sources of Church law in the modern Russian language, but also to introduce as compulsory subjects for post-graduate students of specialty 12.00.01 subjects such as «Canon Law»; «Legal Slavic», «Church Slavonic» and «Wizardology».
Keywords: law, state, Church, Canon law, byzan-tology, Church Slavonic, middle ages, Ancient Russia to Christianity.
зинных княжеств» состояла из источников светского права и церковно-правовых норм.
Например, особым, мало исследованным юридическим памятником Владимиро-Суз-дальской Руси является Правосудие митрополичье [15, с. 336-339], состоящее из 36 статей. Так, при описании «Цветника» Московской Синодальной библиотеки середины XVI века Горский отметил расположенную на лл. 141-143 статью правового содержания «А се есть правосудие митрополичье» и издал ее основную часть [11, с. 692-694]. В советский период, пишет С. В. Юшков, так как «Цветник» был помещен в отдел богословских сочинений, «Правосудие митрополичье» не во-
шло в научный оборот и не подверглось специальному юридическому исследованию [22, с. 336]. Основным источником этого документа являлся Устав князя Ярослава (ст. 4, 7, 8, 9, 30-36; всего заимствовано 11 статей из 36). Реципируя уставные нормы, составитель копировал текст целиком, без специальных поправок, дополнений и комментариев. Второй по значению источник «Правосудия митрополичья» - «Русская правда», из которой идентично заимствована статья «Об уроках скоту».
Значительнейшая часть этого памятника юридической мысли Древней Руси (23 статьи) содержит совершенно новый, не встречавшийся в иных источниках правовой материал. Входящие в него нормы не имеют прямых аналогий ни в княжеских уставах, ни в Псковской и Новгородской судных грамотах, ни в Судебниках Казимира и Ивана III, ни в византийском праве, включая его каноническую часть. «Отсюда естественно предположение, - пишет С. В. Юшков, - что эти статьи, как и анонимные статьи древнерусского кодекса (Русской Правды. - авт.), являются не чем иным, как записями обычного права, записями судебных решений. ... К нашему памятнику в значительной степени подходит характеристика, данная Ключевским Русской Правде: "Это церковный сборник по не церковным делам"» [15, с. 340].
С точки зрения юридической техники «Правосудие митрополичье» (далее - ПМ) является казуистичным собранием прецедентных решений, оно не снабжено вводной частью (предисловием), в которой бы указывался духовный деятель или церковный собор, составивший данный документ. Вероятно, этот памятник составлялся лицом, знакомым с практикой митрополичьего суда.
Время происхождения памятника с точной датировкой установить невозможно, но на основании используемых приемов юридической техники можно предположить, что это промежуток между второй половиной XIII и первой половиной XIV столетия.
В данном юридическом памятнике древнерусского права содержится бесценный материал для понимания закономерностей, по которым развивалась правовая система Влади-миро-Суздальской Руси.
Например, для истории уголовного права неоценимое значение имеют ст. 1-3 о бесчес-
тии князей и должностных лиц, которые подтверждают, что принцип взыскания штрафа за бесчестие опирался на социальное положение человека, причем за бесчестие князя полагалась смертная казнь путем отсечения головы (последняя норма отсутствовала в Русской Правде).
В ст. 12 ПМ впервые появляется термин «душегубец», то есть убийца, которого должно судить «градским законом: осечи его да продати, как стечет, а дом его на грабеж». Градский закон содержался в обширнейшем своде гражданско-церковного права средневековых Сербии, Болгарии и Руси - «Номоканоне» [5, с. 923-1100]. Его использование позволяло унифицировать право в рамках формирующейся восточно-христианской цивилизации и правовой системы. Например, о необходимости использовать «Номоканон» при осуществлении правосудия говорится в Новгородской судной грамоте XV века.
Новгородская судная грамота (далее - НСГ) это уникальный пример отечественного правотворчества, впервые закрепившего принцип всесословного равенства перед законом и судом в ст. 1: «а судити ... всех равно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека» [10, с. 304]. Это правило не распространяется на великого князя Московского, но оно свидетельствует о сильных эгалитарно-правовых традициях, существовавших в новгородских землях с глубокой древности, сохранение которых гарантировалось, с одной стороны, абстрактными указаниями на участников судебного процесса: «кто истец, а который человек», без привязки к классовой принадлежности, а с другой стороны, принципом несменяемости судей, подтвержденным юридической формулой ст. 5 НСГ, закрепляющей: «судей с суда не сбивати». При назначении штрафов за ложь и клевету, недостойную для родовитого и благородного статуса, ст. 6 НСГ устанавливала более высокую ответственность для высших социальных слоев: боярин платил 50 рублей, житьий человек - 20 рублей, а мо-лодший - 10 рублей. Данная норма не только не имеет аналогов в средневековом европейском праве, но свидетельствует о высоком уровне правовой культуры населения, которое видело в элите хранителей и защитников веры, правды и справедливости, основанных на честном поведении.
Постепенно христианская правовая традиция смешивалась со славянским юридическим бытом. После крещения Болгарии (864865 годы) христианские богослужебные книги распространялись при поддержке царя Симеона не только на Балканах, но и в Велико-моравской державе [19, с. 37-41]. Так, «Закон судный людем» IX века [3, с. 11-15] -древнеболгарский и моравский источник права, который был не только известен на Руси в XI-XII веках под именем «греческого Судебника», но и применялся на практике, о чем говорит Софийская летопись [20, с. 172], а в XШ-XIV веках он стал составной частью Мерила праведного [6].
В 1219 году сербским святым Саввой (младшим сыном великого князя Стефана Немани) был составлен уникальный церковно-гражданский кодекс - Законоправило (Номоканон или Кормчая книга), ставший источником средневекового права для православных сербов, болгар и руссов [7, с. 493]. Номоко-нон делился на 70 глав: 6 - вводных, 44 - содержащих религиозные правила и 20 - светских, регулирующих гражданское и уголовное право, а также судопроизводство.
В 1262 году болгарский деспот Иаков-Святслав (русский князь из рода Рюриковичей, эмигрировавший из Галиции на Балканы во время Батыева вторжения) по просьбе Киевского митрополита Кирилла передал на Русь список Кормчей книги (Законоправила или Номоканона). Церковный собор 1272 года, созванный во Владимире-на-Клязьме, одобрил Номоканон в качестве основного источника церковного, брачного, уголовного и гражданского права [8, с. 12-13].
Для более успешной христианизации древнерусских земель в XII веке на церков-но-славянский язык были переведены «Пандекты Никона Черногорца» [12], написанные в XI столетии в качестве комментария к каноническому праву Византийской империи. Терминологически «Пандекты» ориентировались на реалии средневековой Руси, осуждая такие пережитки язычества, как свадебные пиры (XII (68 d 24), празднование русалий (XII (68 d 36), игра на гуслях (XII (69 Ь 6) и занятие волхованием (XII (69 d 26).
К сожалению, исследование данных источников игнорируется светской историко-правовой наукой, хотя они свидетельствуют
о том, что древнерусское государство Рюриковичей задолго до Европы не только знало христианизированное римское право, но и применяло его в качестве составной и важнейшей (конституционной) части своей правовой системы.
Кроме того, важно понимать, что успешное юридическое изучение «Номоканона», «Мерила праведного», «Пандектов Никона Черногорца» сталкивается с незнанием историками права церковно-славянского языка. Аспирантам, пишущим свои диссертации по специальности «12.00.01 - теория и история права и государства; история учений о праве и государстве», не преподают церковно-славян-ский язык, на котором написаны большинство канонических текстов. Поэтому проблемы соотношения религиозного и светского закона в средневековой Руси в лучшем случае игнорируются либо обрастают мифическими (политическими) гипотезами, далекими от истины. Неумение самостоятельно переводить древнерусские тексты приводит к ошибкам в юридической квалификации.
Так, для периода Русской правды и эпохи удельного княжения характерен союз «аще»: «аще оутнеть мечемъ ..., то 12 гривнт за обиду» (Краткая редакция Русской правды); «аще который товар възметь русин у Нем-чина ..., тый товар не ворочается» (Договор Смоленска с Ригою и Готским берегом 1229 года) [4, с. 12]; в конце XV - начале XVI века в великокняжеском и царских судебниках 1497, 1550 и 1589 годов промежуточное звено занимают конструкции с «а»: «а у поля став помирятца, окольничему имать полевых пошлин»; «а не став у поля или отбежит, и что пошлин имати»; «а взыщет женка или девка и мал, и даст целование», «а ищет на трех или на четырех, и за коих отвечают ти не отвечают» [4, с. 12]. Стоит отметить, что оригинальные тексты раннего Средневековья не знают раздельного написания слов, как в Повести временных лет, а также не используют цифры для обозначения чисел, для этого применяются буквенные знаки. Летописи и многие юридические документы в Великом княжестве Литовском, Русском и Жмудском писались по-русски, но латинскими буквами.
Для преодоления «идолов» цитатно-авто-ритетной ортодоксии свободному научному
мышлению при исследовании правовых памятников (законодательства, судебных решений и летописных сведений), описывающих элементы формы государства, следует совмещать скептическое сомнение, допускающее возможность человеческих ошибок при письменном изложении историко-юридического материала, с компаративистскими приемами герменевтического толкования. Данную методику Г. М. Барац называет критико-сравни-тельным анализом, базирующимся на конъек-туральном (дивинаторном) [1, с. 6] сомнении. Она весьма эффективна при восстановлении содержания первоначальных текстов. Суть ее состоит в проверке и исправлении типичных орфографических ошибок и погрешностей средневековых дьяков и летописцев. Среди них особое внимание заслуживают:
- замена букв «н» и «о» соответственно на «и» и «^ »;
- некорректное использование литеральных значений в качестве численных и наоборот;
- описки, связанные с перестановкой в словах букв;
- неправильное понимание сокращений под титлами и так далее [1, с. VII].
Субъективных и объективных ошибок накопилось в летописных сводах предостаточно, например, в ст. 1 Устава великого князя Всеволода о церковных судех и о людех, и о мерилах торговых ошибочно говорится, что княгиня Ольга, известная в крещении как Елена, была матерью князя Владимира, крестившего Русь [21, с. 162]. Исследователям древнерусских летописей необходимо иметь в виду, что в средневековой Византии применялись две системы счета лет «от сотворения мира». По александрийской системе от сотворения мира до рождества Христова прошло 5 500 лет, а по константинопольской - 5 508. Это сбивало расчеты, приводило к историческим накладкам, так как не ясно было, какой из систем пользовался тот или иной автор летописи [16, с. 66]. В начале XVIII века Петр I провел реформу календаря, перейдя с александрийского на юлианский вариант, что дало повод старообрядцам упрекать «царя-антихриста» в том, что он «восемь лет у бога украл...» [16, с. 66]. Наряду с этим, начало года также считалось по разному: с 1 сентября и с 1 марта (сентябрьский и мартовский годы) [16, с. 66].
Католические хронографы также использовали теологические клише, свойственные фанатикам, а не ученым. Безебрехт, например, считал, что Киев есть один из важнейших городов Греции, ибо русы крещены византийцами [16, с. 114]. Константин Багрянородный столицу Древней Руси именовал «Семати», искажая выражение русских путешественников: «Се мати городов Русских» [16, с. 114].
Великая «схизма» 1054 года, разделившая христианский мир на католический и греко-православный, не в последнюю очередь связана с религиозными посланиями архиепископа Льва Охридского (Болгарского) архиепископу Транийскому, изобличающими ереси латинского богословия и богослужения [2, с. 251]. Но главная проблема внутри христианского религиозного противостояния определялась борьбой за паству, власть и доходы. Так, Константинопольский патриархат имел в подчинении более 600 епархий, расположенных в Азии, Греции, Фракии, Македонии, Болгарии и Руси; в то же время Римскому понтифику принадлежала власть над приходами Германии, Королевства Франков, Англии, Испании, Ирландии, Хорватии, Венгрии, Польши и Чехии.
В христианском средневековом мире делались неоднократные попытки преодолеть церковный раскол на основе униатства (союза греческих и латинских церквей) при условии сохранения особенностей восточного богослужения и экклезиологии (самобытной церковной организации) в рамках принципа икономии (домостроительства), но с признанием верховенства Папы Римского: так, в 1274 году была заключена Лионская уния, в 1439 году - Фер-раро-Флорентийская.
Униатские идеи занимали важное место в религиозно-правовой политике Речи По-сполитой: безуспешно король Ягайло (13861444) пытался созвать Поместный собор Русской православной церкви для воссоединения ее с папским священным престолом при поддержке митрополита Киевского Киприана (13901406); проблемы унии на Соборе 1418 года в городе Констанце с папой Мартином V (14171431) обсуждал неканонический Киевский митрополит Григорий Цамбалак (1365-1419) и только в 1596 году в городе Бресте ряд
православных священников приняли Бере-стейскую церковную унию.
Вместе с тем униатский союз был признан не всем православным духовенством, его не поддержала значительная часть прихожан, что лишь обострило религиозные противоречия, так как католики считали униатов «неправильными» христианами, а православные рассматривали их в качестве предателей веры отцов.
В 1232 году Папа Григорий IX запретил католичкам выходить замуж за православных [14, с. 31]. Это усилило религиозное отторжение и обострило духовно-политическое противостояние между латинянами и приверженцами греко-кафолического вероисповедания.
Для смягчения религиозного противостояния православных и униатов в 1634 году Папа Римский Урбан XIII признал русского святого равноапостольного князя Владимира (крестителя Руси) также католическим святым [9, с. 31]. Но эта канонизация не искоренила теологических противоречий между латинянами и греко-кафолической церковью.
Таким образом, чтобы разбираться в сущностных теологических противоречиях христианских церквей, необходимо знать богословские доктрины государства и права [17, с. 25-29]. Современные юристы имеют весьма не плохие представления о шариате, но ничего не знают о каноническом праве, особенно греко-христианском, развивавшемся в условиях византийской государственности. По мнению протоиерея В. Цыпина, источники церковного
Литература
1. Барац Г. М. Критико-сравнительный анализ договоров Руси с Византией: восстановление текста, перевод, комментарий и сравнение с другими правовыми памятниками, в частности - с Русской Правдой. М., 2016.
2. Величко А. М. Византийская симфония. М., 2013.
3. Закон судный людем (IX век) // Серегин А. В. Собрание памятников древнеславянского права: учебное пособие. Ростов н/Д, 2014. Т. III.
4. Иванов В. В., Топоров В. Н. Древнее славянское право: архаичные мифопоэтические основы и источники в свете языка // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981.
права следует делить на божественные (divi-num), содержащие волю Бога, и положительные (positivum), основанные на законодательных актах самой церкви [13, с. 25]. Церковное право так же, как и светское, делится на писанное (scriptum) и неписанное (обычное право, право предания, nonscriptum, per con-suetudinem) [13, с. 25]. «Существует общее (commune) и частное (particulare) церковное право. Первое подразумевает основные законы, обязательные для Вселенской Церкви, второе же составляют законодательные акты, действующие в отдельных поместных церквах» [13, c. 25].
В связи с этим для объективного исследования форм и содержания средневековой государственной власти и правовой системы Руси необходимо усилить философско-мето-дологическую и практическую подготовку отечественных историков права с помощью введения в качестве обязательных предметов для аспирантов, пишущих диссертации по специальности 12.00.01 - теория и история права и государства; история учений о праве и государстве», следующие дисциплины: «Каноническое право», «Византология», «Юридическая славистика» [18, c. 692-698] и «Церков-но-славянский язык».
Кроме того, для будущих поколений юристов и студентов важно перевести на современный русский язык «Номоканону», «Мерило праведное» и «Пандекты Никона Черногорца» и дать им комментарии.
Bibliography
1. Baratz G. M. Critique-a comparative analysis of contracts of Russia with Byzantium: the restoration of the text, translation, commentary and comparison with other legal monuments, in particular - a True Russian. Moscow, 2016.
2. Velichko A. M. The Byzantine Symphony. Moscow, 2013.
3. The law of judgment of the people (IX century) // Seregin A.V. The Collection of monuments of ancient Slavic law: the textbook. Rostov-on-Don, 2014. Vol. III.
4. Ivanov V. V., Toporov V. N. Ancient Slavic law: archaic mythopoetic foundations and sources in light of the language // The Formation of early feudal Slavic peoples. Moscow, 1981.
5. Кормча^ (номоканонъ). Напечатана съ оригинала патрарха 1осифа. М., 1913.
6. Мерило праведное (конец XIII-XIV века). URL: http://old.stsl .ru//manuscripts/medium.php? col=1&monuscript (дата обращения: 13.09.2017).
7. МитровиЬ Б. КолоВени (СлоВени) и континуитет културе и права. Белград - М. - СПб., 2008.
8. Митрович Б. Т. Геноцид римлян и славян. М., 1999.
9. Мясников А. Л. Рюриковичи и Смутное время. М., 2017.
10. Новгородская Судная грамота XV века // Российское законодательство X-XX веков. М., 1984. Т. I.
11. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1862.
12. Максимович К. А. Пандекты Никона Черногорца в древнерусском переводе XII века (юридические тексты). М., 1998.
13. Протоиерей Владислав Цыпин. Каноническое право. М., 2012.
14. Послате Папы Григорм IX, къ ив которым духовным особамъ Польскимъ, о запре-щенш браковъ между Католичками и Русскими, которые ихъ перекрещиваютъ въ свою ввру 1232 г. // Акты историчесюе, относяшдеся къ Россш, извлеченные изъ иностранных архи-вовъ и библютекъ / Д. Ст. Сов. А. И. Тургеневыми Выписки изъ Ватиканскаго тайнаго архива и ихъ других римскихъ библютекъ и ар-хивовъ, съ 1075 по 1584 годъ. Санктпетер-бургъ, 1841. Т. I.
15. Юшков С. В. Правосудие митрополичье (доклад, читанный в Подкомиссии по подготовке к изданию Русской Правды 14 ноября 1928 года). М., 1989.
1 6. Прошин Г. Второе крещение // Как была крещена Русь. М., 1988.
17. Серегин А. В. Противоречивые модели библейского идеала формы государственного правления // Философия права. 2014. № 4.
18. Серегин А. В. Теоретические основы юридической славистики // Юридическая техника. 2015. № 9.
19. Серегин А. В. Форма государства средневековой Болгарии // История государства и права. 2017. № 5.
20. Софийская первая летопись старшего извода // Полное собрание русских летопи-
5. Korma (Nomocanon). Printed with original patriarcha Joseph. Moscow, 1913.
6. A measure of righteousness (the end of XIII -XIV centuries). URL: http://old.stsl.ru//manuscripts/ medium.php?col=1&monuscript (date accessed: 13.09.2017).
7. Mitrovi B. Kolovani (Slovenia) and the continuity the artistic and law. Beograd - Moscow - St. Petersburg, 2008.
8. Mitrovic B. T. The Genocide of the Romans and the Slavs. Moscow, 1999.
9. Myasnikov A. L. The Rurik dynasty and the time of Troubles. Moscow, 2017.
10. The Novgorod judicial Charter of the XV century // Russian legislation X-XX centuries. Moscow, 1984. Vol. I.
11. Description of the Slavic manuscripts of the Moscow Synodal Library. Moscow, 1862.
1 2. Maccimovich K. A. Pandecta Nikon Montenegrin in the ancient XII century translation (legal texts). Moscow, 1998.
13. Archpriest Vladislav Tsypin. Canon law. Moscow, 2012.
1 4. Letter of Pope Gregory IX, KB natory spiritual personages of the Polish, the prohibition of marriages between Roman Catholics and Russian, which ih cross over unto their faith 1232 // The historical Acts related KB Russia recovered from foreign archives and libraries / D. St. Sov. A. I. Tur-genev. Extracts from the Vatican secret archive and ih other Rimskiy libraries and archives, 1075 sh to 1584. St. Petersburg, 1841. Vol. I.
15. Yushkov S. V. Justice Metropolitan (report given at the sub-Commission on preparation for the edition of Russian Truth 14 Nov. 1928). Moscow, 1989.
16. Proshin G. The baptism // How was baptized Rus. Moscow, 1988.
17. Seregin A. V. Contradictory models the biblical ideal of the form of government // Philosophy of law. 2014. № 4.
18. Seregin A. V. The Theoretical basis of the law of Slavonic studies // Legal technique. 2015. № 9.
19. Seregin A. V. The Form of the medieval state of Bulgaria // History of state and law. 2017. № 5.
20. The Sofia first chronicle senior izvod // Complete collection of Russian annals / prepare text
S. N. Kistereva, L. A. Timestoy, Foreword. B. M. Kloss. Moscow, 2001. Vol. 6. Issue 1.
сей / подг. текста С. Н. Кистерева и Л. А. Тимошиной, предисл. Б. М. Клосса. М., 2001. Т. 6. Вып. 1.
21. Устав князя Всеволода Мстиславовича // Памятники русского права. Вып. 2: Памятники права феодально-раздробленной Руси XII-XV веков / под ред. С. В. Юшкова; сост. А. А. Зимин. М., 1953.
21. The Charter of Prince Vsevolod Mstisla-vovich // Monuments of Russian law. Issue 2: Monuments of feudal rights-fragmented Russia XII-XV centuries / edited by S. V. Yushkov; assoc. A. A. Zimin. Moscow, 1953.
