CC BY
14
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2022.
№ 70. С. 198-206.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2022. 70. pp. 198-206.
Научная статья УДК 167
doi: 10.17223/1998863Х/70/18
О НЕКОТОРЫХ СВЯЗЯХ СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ С АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИЕЙ В КОНТЕКСТЕ МЕТАФИЗИКИ АГЕНТНОСТИ
Степан Евгеньевич Овчинников
Институт философии и права СО РАН, Новосибирск, Россия, step.ovch@gmail.com
Аннотация. Проводится исследование онтологических оснований акторно-сетевой теории Б. Латура и объектно-ориентированной онтологии Г. Хармана в контексте проблемы социального действия. Для разрешения онтологических противоречий между указанными подходами используется концептуализация агентности в рамках аналитической философии Д. Дэвидсоном. Формулируется критерий для определения социального действия на основании событийно-каузального подхода к проблеме агентности.
Ключевые слова: социальное действие, интенциональность, агентность, событийно-каузальный подход, онтология
Благодарности: исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда, грант «Аналитическая философия и современные исследования в области социальной теории», № 18-78-10082.
Для цитирования: Овчинников С.Е. О некоторых связях социальных исследований с аналитической философией в контексте метафизики агентности // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2022. № 70. С. 198-206. doi: 10.17223/1998863Х/70/18
Original article
ON SOME CONNECTIONS BETWEEN SOCIAL STUDIES AND ANALYTIC PHILOSOPHY IN THE CONTEXT OF ONTOLOGY OF AGENCY
Stepan E. Ovchinnikov
Institute of Philosophy and Law, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Novosibirsk, Russian Federation, step.ovch@gmail.com
Abstract. The article explores the problem of correlation between the concepts of social action arising in the framework of actor-network theory (ANT) developed by Bruno Latour and object-oriented ontology (OOO) developed by Graham Harman in the context of metaphysics of agency. At the first stage of the research, the ontological foundations of ANT and OOO are considered. Harman develops his concept as a theoretical extension of ANT by replacing the metaphysics of "relations" with a flat ontology of objects. For ANT, all objects are agents, since they appear only in action. For OOO, all agents are objects, since they are opaque and cannot be exhaustively described either by reduction to their components or by identification with their functions. But such an extension, while saving ANT from radical relativism, in turn, creates problems with the definition and classification of objects as agents. In the author's opinion, in this case, the choice of a description language should be justified not by setting ontological axioms (as Latour and Harman do), but by less abstract
© С.Е. Овчинников, 2022
considerations about the explanatory power or the possibility of reducing one description language to another, in particular, as Donald Davidson does in the discussion about agent-causal and event-causal approaches to agency. He shows that the description of the action does not require the postulation of a separate entity of the agent, but can be produced using an event-causal scheme, in which the litmus test of the action is the presence of at least one description under an aspect that makes action intentional. This approach can be specified to describe a social action within ANT framework, for example, using the following criterion: an action is social action if there is a description under intentional aspect and if its result does not depend on the agent's intention. Such a criterion allows us to identify cases where the agent acts intentionally and the result of the action coincides with the intention, but this coincidence is accidental ("rainmaking ritual" has the intention to cause rain and may actually coincide with the event of rain). Within the framework of such a criterion, it is assumed that an action is recognized as social when it is intentional, and when its intentionality is not identical with the actual result of the action, since the result is partially or completely determined by the social structure, and the agent, according to Latour, never "acts alone."
Keywords: social action, intentionality, agency, event-causal approach, ontology
Acknowledgments: The study is supported by the Russian Science Foundation, Project No. 18-78-10082.
For citation: Ovchinnikov, S.E. (2022) On some connections between social studies and analytic philosophy in the context of ontology of agency. Vestnik Tomskogo gosudarstven-nogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 70. pp. 198-206. (In Russian). doi: 10.17223/ 1998863Х/70/18
Введение
Понятие «социальное действие» является одной из центральных концеп-туализаций современных социальных исследований, при этом различные теоретические каркасы предлагают разные интерпретации данного понятия. Аналитическая философия, в свою очередь, исследует более общее понятие «действие» и, соотнесенного с ним понятия «агент». В данной статье мы хотим эксплицировать и развить влияние результатов исследований в области онтологии агентности, осуществляемых в рамках аналитической философии, на социальную теорию. Сначала будет проведен краткий обзор инструментов аналитической философии, позволяющих анализировать онтологические допущения в теориях социального действия, затем краткая историческая реконструкция последних. В результате планируется показать, как концептуализации агентности в аналитической философии позволяют раскрыть противоречия между социальными теориями на примере акторно-сетевой теории (АСТ) Бруно Латура и объектно-ориентированной онтологии (ООО) Грэма Хармана.
Аналитическая философия и метафизика
Ни для кого не секрет, что аналитическая философия за последние полвека из предприятия по анализу языка превратилась в самостоятельное направление исследований классических философских проблем. В.В. Васильев в недавнем обзоре дискуссии о самоопределении аналитической философии между В.К. Шохиным и В.В. Целищевым приводит список самых популярных тем исследований в ведущих аналитических журналах, где на первом месте оказалась метафизика, причем, «классические философы действительно интересуют современных метафизиков, эпистемологов и этиков
больше, чем Фреге, Рассел, Мур и Витгенштейн» [1. С. 154]. Б. Страуд в работе «Аналитическая философия и метафизика» показывает, что такой «поворот к метафизике» был заложен в самом основании аналитической философии: «Анализ, как его понимал Рассел, был способом обнаружения реальной логической формы предложений, которые, как мы считаем, должны быть истинными относительно мира, а также методом открытия формы фактов, делающих наши утверждения истинными. Поверхностная грамматическая структура понимаемых нами предложений не является надежным проводником к истинной форме соответствующих им фактов. Именно поэтому философы прошлого зашли в тупик. Арифметические утверждения не указывают на особые сущности, называемые натуральными числами, а то, что выглядит как имена и определенные дескрипции, не обозначает необходимо что-либо, даже если предложения, в которых они появляются, были совершенно осмысленными. Рассел думал, что почти вся традиционная метафизика полна ошибок, возникших благодаря тому, что он называл „плохой грамматикой", не позволяющей провести дистинкции, которые новая логика сделала возможными. Требовалась „философская грамматика" - грамматика потому, что она имела дело с формой предложения; философская - из-за того, что открывала формы и элементы, которые образуют реальность, если предложения оказываются истинными. Для таких исследований не должно быть различий между выявлением действительной формы предложений и изучением природы реальности» [2. С. 160]. Иными словами, ключом к пониманию того, что существует, является анализ языка. Использование этого ключа подразумевает серьезное допущение, связанное с отождествлением (тем или иным способом) структуры языка и структуры реальности. Альтернативная стратегия - заменить вопрос о том, что существует, на вопрос о том, что мы вынуждены признать существующим. У. Куайн предложил метод, суть которого состоит в том, что необходимо найти сущности, которые имплицитно включены в теорию, и выражать все в терминах этих сущностей. Для этого предполагается переписать теорию в логических терминах и сохранить в качестве существующих только те, которые являются значениями связанных переменных. В рамках данной работы мы попробуем применить данную стратегию к двум социальным теориям с противоречащими друг другу онтологическими основаниями.
Социальная онтология
Аналогичный поворот к проблемам онтологии можно наблюдать и в социальной философии. Если исследователи XX в. обращались к вопросу о том, как с точки зрения социологии объяснить конкретные явления (отсюда и акцент на разработку понятий для социальной теории, символизм, интеракцио-низм, а также попытки привести все явления к «социальным», как, в частности, в сильной программе социологии), то теперь под вопросом само существование социальных связей. По мнению Б. Латура, социальное «укоренено» (здесь мы используем термин, заимствованный из модальной онтологии) в ассоциациях, которые сами не являются социальными. Его центральный тезис состоит в том, что социальное - это не особый тип объектов, а особый тип связей между объектами: «...я намереваюсь определить социальное не как отдельную область или особый тип вещей, а лишь как очень
своеобразный процесс переустановления связей и пересборки» [3. С. 18]. Хотя сам по себе вопрос о природе объектов не интересует Б. Латура, тем не менее ясно, что в рамках его акторно-сетевой теории объектом является все, что так или иначе действует (и лошадь, и единорог), что приводит нас к плоской онтологии, в которой объекты полностью редуцированы к своим действиям. Представляется, что это сеть со слишком большими ячейками, которая не позволяет отличать независимо существующие вещи от единорогов, поскольку все они являются акторами и могут играть свои роли в социальном процессе. Более того, центральный вопрос для социальной теории - вопрос об определении социального действия, здесь остается открытым, поскольку акцент делается на социальные связи, которые далее не специфицируются.
Объектно-ориентированная онтология Г. Хармана пытается восполнить онтологический пробел АСТ и ввести различие, по крайней мере, между частями объективной реальности и чувственными объектами: «Хорошая теория должна проводить различия между разными типами объектов. Однако она должна прийти к этому различию, а не провозглашать его заранее, как это часто происходит в современном априорном разделении на людей, с одной стороны, и все остальное - с другой» [4. P. 4]. Хотя АСТ и ввело в общую практику социальных исследований рассмотрение объектов как, с одной стороны, проводников действия, а с другой - как агентов действия, в ее рамках остается открытым вопрос о том, чем являются объекты вне действия (вернее, вне их взаимодействия с человеком). В ответ на это плоская онтология, защищаемая Г. Харманом, подразумевает, что помимо ассоциаций всегда существует некоторый несводимый к сумме действий остаток, характерный для каждого объекта. Разногласия между АСТ Б. Латура и ООО Г. Хармана заключаются, по большому счету, лишь в том, что именно считать сущностями социального процесса. Объектно-ориентированный подход в целом продолжает идеи АСТ, смещая акцент на то как «моя встреча с пламенем или мое этическое призвание образуют новый самостоятельный объект, а не просто поверхностное взаимодействие между двумя постоянно разделенными сущностями» [5. С. 105]. Такое внимание к проблеме объекта исходит из недостаточности двух имеющихся подходов к их определению, а именно (в терминологии Г. Хармана) к «подрыву» (undermine) и «надрыву» (overmine). Первый предполагает объяснение через редукцию объекта к составляющим частям, а второй - через описание его функций. Когда мы заменяем объект описанием его функций или составляющих, то упускаем нечто важное, считает Г. Харман.
Социальное действие и агентность
Для Б. Латура все объекты являются агентами и вообще «являются» постольку, поскольку обладают агентностью. Для Г. Хармана агенты являются объектами поскольку непрозрачны, как и все остальное в мире. В рамках АСТ специфическая проблема «агентности» (т.е. вопрос о том, как отличить агента от «неагента») вообще не возникает, поскольку все, что не является агентом, эта теория не видит. ООО, в свою очередь, «требует внимания к нереляционной глубине вещей вне всяких связей» [4. P. 21], но в то же время не дает удовлетворительного определения агента и, как следствие, социального действия.
Сделаем шаг назад в истории социальных наук и рассмотрим классические подходы к теории социального действия. Смена парадигмы с исследования общества на исследование социального действия началась еще в начале XX в. Социальные теории А. Маршалла, В. Парето, Э. Дюркгейма и М. Ве-бера разделяют, по мнению Т. Парсонса, общую методологию социальных наук, а именно «волюнтаристскую теорию действия». Ее отличительные черты состоят в том, что в процессе научной концептуализации социальные явления расчленяются на «единичные акты», которые логически включают в себя агента, цель, ситуацию и нормативную ориентацию [6. C. 94]. Одним из центральных различий в теориях действия является онтологическая иерархия: социальная структура определяет действия агентов, или же социальная структура воспроизводится посредством повторяющихся действий. В первом случае подразумевается наличие некоторого посредника между действием и социальными структурами (нормы, привычки и т.д., которые описываются «теориями среднего уровня»). Во втором же (речь идет о, например, символическом интеракционизме) действие зависит от значений, которые агент придает окружающим его вещам, и на что делается особенный акцент - это значение возникает и/или преобразуется в результате интерпретации ситуации агентом. Сам Т. Парсонс не дает определенного ответа: с одной стороны, явления внешнего мира признаются главными во влиянии на действие, а с другой - их требуется свести к субъективным терминам действующего (т.е. к его интерпретации) для последующего описания всего акта действия.
Такую же двойственность декларирует и Б. Латур: «АСТ не утверждает, что мы когда-нибудь узнаем, состоит ли на самом деле общество из индивидуальных расчетливых агентов или гигантских макроакторов» [3. С. 46]. При этом ясно, что сам процесс «сборки» социальных групп в рамках АСТ требует непрерывного действия агентов: «.. .если вы перестали создавать и пересоздавать группы, у вас уже нет групп» [3. С. 52]. Центральной проблемой здесь будет то, какими средствами достигается это непрерывное создание. Для АСТ это «не-социальные ресурсы», а для символического интеракцио-низма - социальные действия. ООО, в свою очередь, пытается определять объекты (в том числе объектом является «социальное действие») не через то, как они действуют, а через нередуцируемый остаток, что вообще упускает специфическую проблему социального действия из вида. Таким образом, в рамках АСТ вообще все действия социальные (объекты действуют постольку, поскольку являются проводниками действия между людьми), а в ООО нет никаких специфически социальных действий, поскольку редукция описания объекта (коим является в том числе и «социальное действие») к его действию методологически запрещена.
Далее мы обратимся к проблеме агентности в аналитической философии и попытаемся соотнести онтологические структуры АСТ и ООО с подходами к описанию агентности в рамках аналитической философии, которые позволяют различить специфически социальные действия, осуществляемые агентами, и объекты-посредники.
Проблема агентности в аналитической философии
В рамках аналитической философии агентом является сущность, которая имеет способность к действию. Эта способность, как правило, должна быть
описана в интенциональных терминах и объяснена в каузальных. При этом существуют различные подходы к онтологическим основаниям отношения между агентом и действием. Нас будут интересовать два основных: событийно-каузальный (event-causal) и агентно-каузальный (agent-causal). Первый предполагает описание агентности посредством отношений между событиями, в которые агент включен, а в рамках второго предполагается, что агент является нередуцируемой сущностью, которая запускает каузальную цепь. Нетрудно проследить аналогию между событийно-каузальным подходом и АСТ, с одной стороны, и агентно-каузальным и ООО - с другой. В рамках АСТ роль агента редуцирована к его роли в действии, а ООО оставляет за агентом (объектом) нередуцируемую сущность. Таким образом, аналитический дискурс может быть использован как язык критического рассмотрения различий между АСТ и ООО. Приступая к данному рассмотрению, в первую очередь отметим, что любое действие является событием (но не наоборот). Во-вторых, одно и то же событие может быть описано как разные действия. При этом выбор языка описания может основываться либо на онтологических аксиомах (как делают Б. Латур и Г. Харман), либо на менее абстрактных соображениях об объяснительной силе или возможности редукции одного языка к другому (как происходит в рамках аналитической философии, например в дебатах по этому вопросу между Д. Дэвидсоном и Р. Чисхолмом).
Обратимся к аргументации Д. Дэвидсона. Если верно, что агент - не-редуцируемая сущность каузального процесса действия, то существует способ отличить действие агента от того, что с ним происходит (от события). В рамках анализа языка можно было бы ожидать, что в дискуссии вокруг того, какие события считать действиями, а какие нет, должна присутсвовать «грамматическая лакмусовая бумажка агентности» [7. P. 4], т.е. некоторые признаки в описаниях событий, по которым можно однозначно определить данное событие как действие. Но, как показывает Д. Дэвидсон, такой бумажки не существует. Не существует строго определенного класса событий, которые можно однозначно классифицировать как действия: «Вот несколько примеров: он моргнул, скатился с кровати, включил свет, закашлялся, сощурился, вспотел, пролил кофе и запнулся о ковер. Мы определим, являются ли эти события действиями, только после того, как узнаем больше, чем говорит нам используемый глагол. Только рассмотрев дополнительную информацию о сути происходящего, мы сможем найти ответ на вопрос о том, что делает данную часть биографии действием» [7. P. 5]. Ясно, что часть описаний событий автоматически делает данное событие действием (например, ложь -это всегда действие), но, как показывает процитированный пример, для большинства глаголов это не работает. Более того, хотя каждое событие, включающее в себя интенцию, и является действием, не каждое действие включает интенцию. Более того, подход, в рамках которого агент является нередуцируемой сущностью, приводит к парадоксальной ситуации, когда действие является одновременно интенциональным и неинтенциональным, т.е. вместо одного действия с разными описаниями возникает два разных действия (например, когда некто делает интенционально одно, но результат не совпадает с его интенцией). Эту же проблему разделяет и ООО. Нереду-цируемый объект, будучи распознанным (априорно определенным) как агент, должен всегда действовать интенционально, поскольку, ввиду его непрозрач-
ности, нельзя отличить интенцию от результата. С другой стороны, Г. Харман пытается «спасти» АСТ от «реляционного расширения», в рамках которого (поскольку агенты определяются только по действиям) возникает ситуация, когда агент вовсе исчезает из онтологической схемы, а реальность полностью подчинена интерпретации действий. Но в конечном итоге представляется, что любая каузальная цепь, где агент участвует как субъект действия, может быть описана в виде каузальной связи между двумя событиями, где агент является частью одного из событий. ООО усложняет язык описания социального действия ради сохранения реалистической онтологии, но не увеличивает его объяснительную силу.
Посмотрим, как ту же проблему решает аналитическая философия. Стратегия Д. Дэвидсона, состоит в переходе от сущностей и действий к их описаниям, что согласуется с АСТ, в рамках которой нет такой отдельной сущности как агент, поскольку он определяется исключительно в рамках действия. Непрозрачность здесь относится не к агенту, а к свойствам его интенции. Д. Дэвидсон предлагает рассматривать три категории событий: агент делает нечто интенционально, и результат совпадает с его намерениями; агент делает нечто интенционально, и результат не совпадает с его намерениями; агент делает нечто не интенционально. Событие считается действием агента, если существует хотя бы одно интенциональное описание этого действия (т.е. первая и вторая категории), которое, в свою очередь, редуцируется к последовательности событий, в которую агент включен. При этом стандартная аналитическая концепция агентности предполагает, что во всей палитре действий (различных описаний одного и того же события) фундаментальным будет именно интенциональное.
Отметим, что идея «неинтенционального» агента и, соответственно, критика стандартной теории агентности, которую защищает Д. Дэвидсон, также находится в поле внимания аналитической философии. Эта критика, по большому счету, аналогична критике акторно-сетевой теории Г. Харманом, поскольку как в АСТ агент исчезает и заменяется его действием, так и в рамках событийно-каузального подхода агент в лучшем случае является частью описания каузальной цепи. Таким образом, можно заключить, что событийно-каузальный язык описания сочетается с онтологией акторно-сетевой теории, а агентно-каузальный - с объектно-ориентированной онтологией. При этом, поскольку событийно-каузальный язык представляется более богатым, а агентно-каузальный может быть к нему редуцирован, именно онтология АСТ является более перспективной для разработки теории социального действия.
Действие и социальное действие
На основании вышесказанного можно выделить две важные концептуализации аналитической философии, которые мы будем использовать для расширения АСТ. Во-первых, вместо развертывания концепции на основании онтологических аксиом предлагается перейти к выбору языка описания, а именно к событийно-каузальной концепции агентности. Во-вторых мы будем использовать интенциональность для отделения действий агентов (людей) от любых других действий акторов (в рамках АСТ актором является социальный институт, книга и религия).
Интенциональность позволяется сохранять фундаментальное описание действия «как есть», как того и требует Б. Латур: «Еще сложнее ситуация с паломником, утверждающим: „Я пришел в этот монастырь, потому что меня позвала Дева Мария". Как долго нам сдерживать самоуверенную улыбку, -ведь мы тотчас же замещаем вмешательство Девы очевидной иллюзией актора, нашедшего в религиозном символе предлог скрыть чье-то решение? Представители критической социологии ответили бы: „Пока мы хотим быть вежливыми: смеяться в присутствии информанта - проявление невоспитанности". А социолог ассоциаций должен сказать: „До тех пор, пока есть возможность, надо использовать предоставленный паломником шанс измерить многообразие сил, одновременно действующих в мире". Если сегодня мы можем открыть для себя, что Дева способна заставить паломников сесть в поезд вопреки всем сомнениям, удерживающим их дома, то это и в самом деле чудо» [3. С. 70-71]. Таким образом, хотя интенциональное описание и будет фундаментальным в описании действия, для социальной науки остается пространство для любых других описаний сосуществующих с исходным без онтологических противоречий. Далее в рамках АСТ утверждается, что социальное действие непрозрачно, т.е. «мы никогда не действуем в одиночку» [3. С. 65]. Иными слова, действие тем или иным способом определяется социальной структурой, что означает, что оно в контексте проблемы агентно-сти попадает либо во вторую, либо в третью категорию событий, описанных Д. Дэвидсоном. Отнесение социальных действий в третью категорию приводит к странному выводу о том, что «участие в ритуальном танце» отождествляется с «ударом пальца о тумбочку». Более адекватным выглядит отнести такие действия, как ритуальные танцы, во вторую категорию, где агент может интенционально вызывать дождь, но фактически осуществляет «социализацию» или какую-либо другую интерпретацию ритуалов.
Заключение
Мы рассмотрели онтологические основания акторно-сетевой теории и объектно-ориентированной онтологии с позиций аналитической философии. Переход от онтологической аксиоматики к выбору между концепциями описания позволяет признать за АСТ большую объяснительную силу в рамках экспликации социального действия. Расширение АСТ за счет, с одной стороны, концептуализации интенциональности, а с другой - применения событийно-каузального подхода к описанию, позволяет сформулировать критерий для выделения подмножества социальных действий из всех действий агента: «...действие является социальным, если существует его интенциональное описание и результат действия не зависит от интенции агента». В рамках данного критерия предполагается, что действие признается социальным когда оно интенционально и когда его интенциональность не связана с действительным результатом действия, поскольку результат, полностью или частично, определяется социальной структурой (агент, по Б. Латуру, никогда «не действует в одиночку»). Иными слова, действие социально, когда существует зазор между интенциональным описанием и описанием результата. Такой критерий также позволяет выявить случаи, когда агент действует интенцио-нально и результат действия совпадает с интенцией, но это совпадение слу-
чайно, например, «танец дождя» имеет интенцию вызвать дождь и может действительно совпасть с событием дождя.
Список источников
1. Васильев В.В. Что такое аналитическая философия почему важен этот вопрос // Философский журнал. 2019. Т. 12, № 1. С. 144-158.
2. Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика // Аналитическая философия. Избранные тексты. М. : Изд-во Мос. ун-та, 1993. С. 159-174.
3. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.
4. Harman G. Immaterialism. Polity Press, 2016.
5. Харман Г. Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего». М. : Ад Марги-нем Пресс, 2001.
6. Парсонс Т. О структуре социального действия. М. : Академический Проект, 2002.
7. Davidson D. Agency // Agent, Action, and Reason / Binkley, Bronaugh, and Marras (eds.), Toronto : University of Toronto Press, 1971.
References
1. Vasiliev, V.V. (2019) Chto takoe analiticheskaya filosofiya pochemu vazhen etot vopros [What is analytical philosophy why is this question important]. Filosofskiy zhurnal. 12(1). pp. 144158.
2. Straud, B. (1993) Analiticheskaya filosofiya i metafizika [Analytical philosophy and metaphysics]. In: Gryaznov, A.F. (ed.) Analiticheskaya filosofiya. Izbrannye teksty [Analytical Philosophy. Selected Texts]. Moscow: Moscow State University. pp. 159-174.
3. Latour, B. (2014) Peresborka sotsial'nogo: vvedenie v aktorno-setevuyu teoriyu [Reassembly of the social: an introduction to actor-network theory]. Translated from French. Moscow: HSE.
4. Harman, G. (2016) Immaterialism. Polity Press.
5. Harman, G. (2001) Ob"ektno-orientirovannaya ontologiya: novaya "teoriya vsego" [Object-. Oriented Ontology: A New Theory of Everything]. Translated from English. Moscow: Ad Marginem Press.
6. Parsons, T. (2002) O strukture sotsial'nogo deystviya [On the structure of social action]. Translated from English. Moscow: Akademicheskiy Proekt.
7. Davidson, D. (1971) Agency. In: Binkley, R., Bronaugh, R. and Marras, A. (eds.) Agent, Action, and Reason. Toronto: University of Toronto Press.
Сведения об авторе:
Овчинников С.Е. - младший научный сотрудник Института философии и права СО РАН (Новосибирск, Россия). E-mail: step.ovch@gmail.com
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Ovchinnikov S.E. - junior researcher, Institute of Philosophy and Law, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: step.ovch@gmail.com
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 15.10.2022; одобрена после рецензирования 22.11.2022; принята к публикации 05.12.2022
The article was submitted 15.10.2022; approved after reviewing 22.11.2022; accepted for publication 05.12.2022
