CC BY
48
УДК 343.7
DOI: 10.37973/KUI.2020.49.55.014
А.А. Коробов
О НЕКОТОРЫХ СОВРЕМЕННЫХ ДЕТЕРМИНАНТАХ ЭСКАЛАЦИИ ТЕНЕВОЙ ЭКОНОМИКИ В СВЕТЕ ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА
CERTAIN MODERN DETERMINANTS OF THE SHADOW ECONOMY ESCALATION IN THE LIGHT OF THE CORONAVIRUS PANDEMIC
Введение: статья посвящена рассмотрению экономических, уголовно-правовых и криминалистических аспектов эскалации теневой экономики в период пандемии коронавируса.
Материалы и методы: материальную основу исследования составили федеральные законы, Уголовный кодекс РФ, отчеты подразделений кибербезопасности ЦБ РФ, а также исследования автора по проблемам противодействия экономическим преступлениям, финансированию терроризма и экстремизма.
В качестве теоретико-методологической основы статьи послужили универсальные научные принципы диалектической методологии познания. В работе использовались структурно-системный, статистический, синергетический методы, призванные способствовать комплексному рассмотрению феномена и детерминант эскалации теневой экономики на современном этапе развития общества.
Результаты исследования: в статье исследованы ключевые факторы, способствующие эскалации теневой экономики. Автор утверждает, что в настоящее время наблюдается стремительный рост хищений денежных средств при помощи социальной инженерии, интернет-банкинга, фальсификации медицинской техники и медикаментов. Особый акцент сделан на возможном использовании ситуации неопределенности организованными преступными группами в целях усиления их позиций в обществе.
Обсуждение и заключения: в статье делается вывод о стратегических направлениях в борьбе с преступлениями экономической направленности в период пандемии и по ее завершении, реализация которых может активно противодействовать эскалации теневой экономики.
Ключевые слова: теневая экономика, мошенничество, социальная инженерия, электронные средства платежа, личные данные, конфиденциальная информация, терроризм, организованные преступные группы
Для цитирования: Коробов А.А. О некоторых современных детерминантах эскалации теневой экономики в свете пандемии коронавируса // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2020. Т. 11, 4. С. 473 - 482. DOI: 10.37973/KUI.2020.49.55.014
Introduction: the article is devoted to economic, criminal-legal and criminalistic aspects of the shadow economy escalation.
Materials and Methods: the material basis of the research was: Federal laws, the Criminal Code of the Russian Federation, reports of cybersecurity departments of the Central Bank of the Russian Federation, as well as the author's research on the problems of countering economic crimes, the financing of terrorism and extremism.
The theoretical and methodological basis of the article is based on the universal scientific principles of dialectical methodology of cognition. The paper uses structural-system, statistical, and synergetic methods designed to facilitate a comprehensive review of the phenomenon and determinants of the shadow economy escalation at the current stage of society development.
Results: the article examines the key factors contributing to the escalation of the shadow economy. The author claims that today there is a rapid increase in theft of funds using social engineering, Internet banking, falsification of medical equipment and medicines. Special emphasis is placed on the possible use of the situation of uncertainty by organized criminal groups in order to strengthen their positions in society.
Discussion and Conclusions: the article concludes about the strategic directions in the fight against economic crimes during the pandemic and after its completion, which can be implemented to actively counteract the escalation of the shadow economy.
Keywords: shadow economy, fraud, social engineering, electronic means of payment, personal data, confidential information, terrorism, organized criminal groups
For citation: Korobov A.A. Certain Modern Determinants of the Shadow Economy Escalation in the Light of the Coronavirus Pandemic // Bulletin ofthe Kazan Law Institute ofthe Ministry of InternalAffairs of Russia. 2020. V. 10, No. 4. Pp. 473 - 482. DOI: 10.37973/KUI.2020.49.55.014
Введение
В настоящее время теневая экономика переживает ряд трансформаций, несущих угрозу мировому сообществу: повышается латентность совершаемых преступлений, преступники все чаще используют достижения научно-технического прогресса, преступления зачастую совершаются организованными группами, имеющими интернациональный состав и осуществляющими сложные виды криминальной деятельности. Сегодня можно говорить, что данные трансформации носят характер глобального экономического вызова.
В статье рассматриваются наиболее опасные детерминанты эскалации теневой экономики.
Современные реалии таковы, что теневая экономика активно эволюционирует, принимая все более опасные, латентные формы, образуя псевдоэкономические формации, трансформируя доходы от противоправной деятельности (хищений, контрабанды оружия, наркотических средств и культурных ценностей, мошеннических операций и т.д.) в фактор устойчивого развития системы. Доля отдельных видов теневой деятельности может варьироваться в зависимости от региона и его специфики, но налицо тренд роста масштабов глобализации, информатизации, латентности и организованности теневой экономики.
Сложившаяся на сегодня непростая социально-экономическая ситуация в мире, связанная с пандемией СОУГО-19, только стимулировала развитие таких направлений теневой экономики, как мошенничество с использованием электронных средств платежа, мошенничество на страховом и финансовом рынках, фальсификация медикаментов, медицинского оборудования и средств индивидуальной защиты.
Обзор литературы
Обзор литературы по проблематике статьи красноречиво говорит о существовании и поддержании к эскалации теневой экономики устойчивого интереса со стороны исследователей. Можно полагать, что отправной точкой в изучении этой тематики стали исследования американского социолога и криминолога ХХ века Эдвина Сатерленда [1], который в 1939 году ввел и обосновал такое понятие, как «беловоротничковая преступность». Другими словами, ее можно было назвать офисной, поскольку такая деятельность в экономике была скрыта и довольно часто проявлялась при
функционировании большого бизнеса, при этом считаясь его обязательным элементом. Большой бизнес здесь ассоциируется с людьми высокого социального положения: банкирами, чиновниками, которые в этом плане стали вроде «аристократов», поэтому и находятся как бы «в белых воротничках». Они же главные участники совершения тех или иных экономических преступлений, желающие добиться как можно большей материальной выгоды путем совершения неправомерных действий в своей деятельности. Считалось, что такая преступность куда опаснее, чем привычная для того времени, поскольку «интеллигенты» способны весьма сильно подорвать экономическую стабильность. Немного позднее при толковании понятия «экономическая преступность» многие на основании концепции Сатерленда склонялись к тому, что одной из узких трактовок может быть мнение о том, что это прежде всего незаконная деятельность юридических лиц, а именно корпораций.
Мощный толчок в изучении теневой экономики и экономической преступности как социально-экономического явления связан с именем известного американского экономиста Г. Беккера [2], который в 1968 г. опубликовал статью «Преступление и наказание: экономический подход», в которой он анализировал преступность как деятельность рационального индивида, максимизирующего свою выгоду. Следующий этап в исследовании феномена теневой экономики произошел после сенсационного открытия в начале 1970-х гг. английским социологом К. Хартом неформального сектора экономики в Африке, после чего западные экономисты активно начали изучать неформальную экономику в качестве важного элемента экономической жизни как развивающихся, так и развитых стран. С 80-х гг. после опубликования работ Г. Гроссмана и А. Каценелинбойгена [3] изучение теневых экономических отношений начинает стремительно развиваться и в социалистических странах. Позже изучение российской теневой экономики продолжили транзитологи - специалисты по переходной экономике (С. Джонсон, Д. Кауфманн, Д. Трейзман, А. Шляйфер и др.), в то время как внимание советского обществоведения теневая экономика привлекла только в конце 80-х гг. (работы А.И. Гурова, Т.И. Корягиной, А.А. Крылова, О.В. Осипенко, М.А. Шабановой и
др.). Начиная со второй половины 90-х гг., поток отечественной литературы о проблемах теневой экономики стремительно растет - ею занимаются социологи (С.Ю. Барсукова, В.В. Волков, Л.Я. Косалс, А.Н. Олейник, В.В. Радаев, Р.И. Рывкина, Г.А. Сатаров, Л.М. Тимофеев и др.), экономисты (Ю.В. Андриенко, С.П. Глинкина, М.Й. Левин, В.М. Полтерович, В.Л. Тамбовцев), криминологи (Г.И. Гилинский, Т.Г. Долгопятова, В.М. Есипов, В.О. Исправников, В.В. Колесников, А.А. Крылов, В.Д. Ларичев, В.В. Лунеев, В.С. Овчинский, П.А. Скобликов и др.), статистики (И.Д. Масакова и др.), историки (А.Ю. Давыдов), политологи (Л.В. Гевелинг) [4]. Социально-экономические исследования российской теневой экономики развиваются не одно десятилетие, однако многие ее фундаментальные аспекты до сих пор остаются почти вне поля внимания обществоведов.
При этом обществоведы ограничиваются изучением лишь сугубо современных событий, забывая про мегатенденции развития социально-экономических систем.
Новая парадигма изучения роли теневой экономики в жизни общества уже начала отражаться в научной литературе. Один из подходов - это концепция инфорсмента в работах американских экономистов М. Олсона и Ф. Лейна, которые трактуют государство как «оседлого бандита», рассматривая тем самым преступную деятельность как органический элемент процессов политогенеза. Другой - это трактовка перуанским неоинститу-ционалистом Э. де Сото генезиса капитализма в Западной Европе как своеобразной «криминальной революции» против отжившей меркантилистской регламентации.
Появившиеся в последнее время публикации в то же время пытаются проанализировать направления развития и эскалации теневой экономики в свете роста информатизации общества, перехода на системы удаленного доступа, реструктуризации теневых рынков под действием пандемии ко-ронавируса и ввода ограничительных мер целым рядом государств мирового сообщества.
Результаты исследования
Поскольку в настоящее время в числе самых сложных в доказывании и латентных оказываются преступления, связанные с использованием сети Интернет, мы полагаем, что в рамках проводимого исследования следует обратиться к некоторым видам интернет-мошенничеств.
1. Призывы к участию в конкурсах. Обычно они сопровождаются довольно яркой рекламой на том
или ином сайте. Часто он представляет собой копию официальной лотереи. В связи с этим многие люди верят в действительность ее проведения и за символическую плату соглашаются приобрести билеты, дающие возможность принять участие в конкурсе. При такой покупке требуется ввести личные данные, которые позднее используются для кражи чужих денежных средств. После того как мошенники получат нужные суммы, такие сайты с объявлениями сразу же удаляются, а потому отследить, кому были перечислены деньги, в большинстве случаев остается невозможным.
2. Финансовые пирамиды. Данный вид деятельности с 2016 года наказывается уголовным законом по статье 172.2 УК РФ1. Суть преступления заключается в том, что изначально привлекаются денежные средства со стороны «клиентов» путем их личных взносов, которые затем получают свою прибыль не по результатам законной предпринимательской деятельности, а исходя из взносов других таких же участников пирамиды. При этом довольно часто создаются специальные, поддельные сайты, где требуется зарегистрироваться для создания личного кабинета. В этот момент пользователь вводит все необходимые мошенникам личные данные и предположительно может контролировать увеличение своего дохода. Однако также может быть выставлено условие о том, что обналичить деньги можно лишь с определенной суммы. Это значение устанавливается в зависимости от желаний мошенников, и когда оно доходит до определенного уровня, сайт перестает функционировать, а «клиенты» остаются не только без прибыли, но и без уже внесенных личных денежных средств.
3. Получение дохода в Интернете. Это своеобразное предложение к тому, чтобы пользователи стали частью той или иной (подставной) компании с целью получать для себя сравнительно легкий и крупный заработок. Однако на сайте с такими рабочими местами изначально будет предложено перечислить денежную сумму за то, чтобы получать полное описание того, как при минимальных временных и физических затратах зарабатывать большие финансовые средства. Но после внесения средств на счет «работодателя» последний неожиданно исчезает, удалив и сам сайт, оборвав телефонные контакты и, вероятнее всего, не прислав никаких рекомендаций, так как на самом деле никакой компании не существует.
4. Благотворительность. В данном виде мошенничества преступники с помощью специ-
^головный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 07.04.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 10.09.2020).
альной рекламы просят деньги в качестве пожертвования на те или иные благие нужды: например, на операцию для тяжелобольного ребенка, на поддержку детских домов, многодетных семей или религиозных учреждений. Часто преступники используют реальную ситуацию, освещенную в СМИ, с той лишь разницей, что деньги до получателя не доходят.
5. Взлом социальных сетей. Мошенники получают доступ к аккаунту того или иного человека, после чего производят рассылку СМС его
друзьям с просьбой перечислить денежные средства, которые понадобились вследствие непредвиденных жизненных обстоятельств. При этом они присылают номер банковской карты, а некоторые даже и ее фотографию с именем владельца - взломанного пользователя. Подобная надпись является поддельной, при помощи специальных приложений и программ делается фото карты, после чего на ней может указываться любое имя, номер (логично полагать, что именно тот, который принадлежит мошеннику) (рис. 1).
Рисунок 1.
Пример фальсифицированной банковской карты, используемой для мошенничества
Подобные преступления характеризуются высокой степенью латентности, поскольку обычно у полицейских нет достаточно доказательств, а также способов для поиска мошенника, к тому же пострадавшие не всегда обращаются в правоохранительные органы за защитой. Однако если преступление все-таки будет раскрыто, то мошенник может быть привлечен по статье 272 УК РФ или 159.6 УК РФ, получив наказание от двух до десяти лет.
6. Также довольно большую долю в сфере интернет-мошенничеств составляют:
- объявления с сайтов знакомств, где пользователей вынуждают приобрести какие-либо платные услуги, отписаться от которых бывает крайне сложно. Так, деньги со счета уходят довольно быстро. Либо же человек с фиктивной страницы просит денежные средства на какие-либо нужды, входя в доверие пользователя;
- интернет-магазины с предоплатой. Мошенники вынуждают клиентов купить тот или иной товар, внести предоплату, однако по факту покупатель ничего не получает. Сюда же можно отнести и поддельные сайты-клоны. Так, например, в связи со вспышкой коронавирусной инфекции СОУГО-19 в России крайне распространенным стал новый вид мошенничества - «коронавирус-ный». Он заключается в том, что киберпреступ-ники создают фиктивные сайты, которые якобы осуществляют продажу медицинских принадлеж-
ностей вроде масок, перчаток и антисептических средств. При этом, как сообщает зампред правления Сбербанка С. Кузнецов, предложения поступают к тем или иным компаниям на более выгодных условиях. Логично предположить, что после такой покупки мошенники пропадают1. Впервые данный вид был выявлен уже в марте 2020 года. Кузнецов сообщил, что данные предложения являются привлекательными даже для крупных компаний. В результате проведенной информационно-разъяснительной работы по данному виду преступлений удалось пресечь хищение почти 30 миллионов рублей только по одному эпизоду;
- вирусы. Вредоносные программы могут мешать работе устройства, в результате чего преступники предлагают устранить проблему, отправив сообщение на тот или иной номер телефона. В результате использования специальных программ мошенникам удается списать со счета человека денежные средства.
Выделяют и иные виды интернет-мошенничеств.
Однако необходимо отметить, что преимущественно для получения чужих денежных средств мошенники прибегают к методам по выяснению паролей от кредитных карт, аккаунтов и различных сайтов потенциальных жертв.
Такое мошенничество с использованием карт наиболее распространено именно в глобальной сети. Преступники списывают деньги в основном в
'Зампред правления Сбербанка Станислав Кузнецов рассказал о киберзащите. URL: https://zab.ru/company/104116 zampred_pravleniya_sberbanka_stamslav_kuznecov_rasskazal
небольших количествах, чтобы как можно дольше оставаться незаметными.
Итак, в качестве вывода можно отметить, что интернет-мошенничество на сегодняшний день крайне распространенное явление и представляет собой уголовно наказуемое деяние, совершаемое с целью хищения денежных средств в Сети. Оно имеет крайне много разнообразных способов, а потому носит латентный характер, так как в Интернете преступники могут довольно легко остаться незамеченными. И хотя в настоящее время нельзя говорить о наличии качественных механизмов по противодействию интернет-мошенничеству, каждый гражданин должен помнить об элементарных правилах безопасности своих карт: не рекомендуется сообщать персональные данные посторонним лицам, вводить их на непроверенные сайты и т.д.
Еще в 2018 году ФинЦЕРТ (подразделение ЦБ, отвечающее за кибербезопасность) отметил резкий всплеск хищений средств с карт физических лиц. Общая сумма составила 1,4 млрд руб., что в 1,4 раза больше показателя 2017 года. При этом около трети хищений пришлась на четвертый квартал, 97% атак были проведены с использованием социальной инженерии1.
В начале 2019 года тренд усилился, причем злоумышленники при звонках потенциальным жертвам стали чаще использовать технологию подмены телефонного номера банка (так называемый А-но-мер) при использовании звонков через Интернет. При таких звонках на экране телефона жертвы высвечивается реальный номер банка, а клиенту сообщают о попытке несанкционированного списания средств, называют его ФИО, номер паспорта, остаток по счету и последние трансакции.
При этом если в 2018 году злоумышленникам было сложно выдать себя за сотрудников службы безопасности банка, то уже в начале 2019 года преступникам были известны паспортные данные клиентов и остатки на их счетах благодаря доступу злоумышленников к банковской тайне.
Один из Те^гат-каналов предлагал подобную услугу по базам Промсвязьбанка, Бинбанка, Сбербанка и ВТБ, а также активно призывал к сотруд-
ничеству желающих продавать информационные базы из других банков. Причем на смену ликвидируемым с помощью правоохранительных органов неизбежно и оперативно приходят новые, предлагающие такие же или подобные услуги.
Исходя из пресс-релизов и информационных обзоров Сбербанка, Юникредитбанка, Райффайзенбанка и т.д.), данная проблема по сей день не утратила актуальности, при этом банки активно и последовательно выступают за разделение ответственности с операторами связи2.
Например, специалисты по 1Т-безопасности Сбербанка говорят о том, что оператор связи допускает нарушение п. 9 ст. 46 закона «О связи», передавая сомнительные вызовы, в части невыполнения обязанности по передаче абонентского номера в исходном виде. Кроме того, оператор в случае выявления подобных нарушений обязан согласно п. 10 этой же статьи прервать трафик любых данных через свою сеть.
Вместе с тем за совершение вызовов с использованием подменного номера в российском законодательстве ответственность прямо не предусмотрена. Отсюда в целях скорейшего превентивного реагирования на рост преступлений, использующих подобные алгоритмы, целесообразно форсировать процесс по разработке и интегрированию соответствующих изменений в законодательство, которые бы детально регламентировали установление ответственности лиц, совершающих мошеннические действия, с одной стороны, и не соблюдающих возложенные на них обязанности операторов связи - с другой. Наряду с этим, необходимо реализовывать технический потенциал операторов сотовой связи по проверке любого подставного А-номера или случаев мошеннической переадресации [5].
Дополнительным фактором безопасности способна стать идентификация номеров, начинающихся с цифр 8-800: данный номер должен быть закреплен за строго идентифицированным абонентом. Этот критерий должен быть одним из определяющим при допуске к трафику и находить отражение в нормативных актах Минкомсвязи.
'Взлом по телефону: как банковские счета граждан опустошаются по первому звонку. URL: https://www.kommersant.ru/ doc/3925688 // Экономическая преступность сегодня. 2020. 25 мая.
2 Там же.
Рисунок 2 - Одна из примерных технологий хищения денежных средств при помощи социальной инженерии1
В связи с этим можно отметить, что количество ступлений с использованием компьютерных и
подобных преступлений с каждым годом стреми- информационно-телекоммуникационных техно-тельно растет. Если мы обратимся к официальной логий. А уже за период с января по май 2020 года
статистике МВД России, то заметим, что за 11 - 180 498, среди которых в Интернете - самый
месяцев 2018 года было совершено 156 307 пре- большой процент (рис. 3)2.
Рисунок 3 - Количество преступлений за январь-май 2020 г. в процентном отношении
Несмотря на то, что официальная статистка говорит о том, что в 2020 году общее количество преступлений снизилось, поскольку это было связано с введением во многих регионах России режима самоизоляции, то по отношению к сфере информационно-телекоммуникационных технологий все обстоит иначе.
Напротив, количество преступлений в сети с наступлением пандемии возросло на 85%. При этом более чем в 5 раз увеличилось число нарушений, совершенных злоумышленниками с использовани-
ем банковских карт. В том числе отмечается +103% к совершению преступлений по статье 159.3 УК РФ, которая подразумевает мошеннические действия с использованием электронных средств платежа. Наряду с этим видом преступления популярны и неправомерный доступ к компьютерной информации, квалифицируемый по статье 272 УК РФ (за 5 месяцев 2020 года было зафиксировано 1326 случаев), а также создание, использование и распространение вредоносных компьютерных программ - статья 273 УК РФ (202 случая за аналогичный период).
'Взлом по телефону. Как банковские счета граждан опустошаются по первому звонку // Коммерсантъ. 2019. № 55. URL:https://www.kommersant.ru/doc/3925688 (дата обращения: 21.07.2020).
2Официальный сайт Министерства внутренних дел РФ. URL: http://mvd.ru/ presscenter/statistics/reports/item/804701 (дата обращения: 15.06.2020).
Все эти данные свидетельствуют о значительном весе преступлений, совершаемых в сети, в общей статистике. Однако в этой сфере существует значительная проблема, которая заключается в низком уровне раскрываемости подобных правонарушений. Обычно ежегодно эта цифра не превышает 55%. Поэтому довольно остра потребность в создании особо действенной методики по вопросам расследования и раскрытия таких преступлений. Данная задача должна быть решена как правоохранителями, так и органами государственной власти [6, 7].
Законодателем уже предприняты попытки правовой дефиниции мошенничества с использованием электронных средств платежа.
До недавнего времени ст. 159.3 УК РФ устанавливала ответственность за мошенничество с использованием платежных карт. Однако 23 апреля 2018 года группа депутатов Государственной Думы РФ и членов Совета Федерации РФ посчитали необходимым внести следующие коррективы в нормы уголовного законодательства, предложив внести изменения в Федеральный закон № 111-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации»: наименование ст. 159.3 УК РФ изложить в следующей редакции: «Мошенничество с использованием электронных средств платежа».
Обратимся к действующему законодательству в части определения термина «электронное средство платежа». В соответствии со ст. 3 Федерального закона от 27 июня 2011 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» под электронным средством платежа следует понимать средство и (или) способ, позволяющие клиенту оператора по переводу денежных средств составлять, удостоверять и передавать распоряжения в целях осуществления перевода денежных средств в рамках применяемых форм безналичных расчетов с использованием информационно-коммуникационных технологий, электронных носителей информации, в том числе платежных карт, а также иных технических устройств.
При этом, несмотря на вышеуказанное определение «электронного средства платежа», законодатель посчитал нужным выделить такой состав, как «мошенничество, совершенное с использованием электронных средств платежа», закрепив в примечании ст.159.3 УК РФ следующую дефиницию: «хищение чужого имущества, совершенное с использованием поддельного или принадлежащего другому лицу электронного средства платежа, в том числе кредитной, расчетной или иной платежной карты, путем обмана уполномоченного работника кредитной, торговой или иной организации».
Подобная новелла имеет следующее обоснование. Зачастую совершению преступления предшествует длительная и тщательная подготовка, включающая ряд трудно доказуемых и сложно выявляемых преступных деяний. Вместе с тем существенно усиливает степень общественной опасности данных деяний и специфика способа совершения преступления - использование средств удаленного доступа к банковскому счету либо электронному кошельку при помощи современных технических решений (например, глобальная сеть Интернет предоставляет значительные возможности удаленного доступа к банковским счетам, электронным кошелькам и конфиденциальным данным пользователей, причем как в рамках совершения легитимных, так и противозаконных операций).
Учитывая вышесказанное, законодатель предложил ужесточить наказание с ареста до лишения свободы: в ч. 1 ст. 159.3 УК РФ слова «арестом на срок до четырех месяцев» заменил словами «лишением свободы на срок до трех лет».
Части 2 и 3 ст. 159.3 УК РФ также подверглись ужесточению: в июле 2016 года Федеральным законом № 325-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» [8] верхний предел санкции абз. 2 ч. 2 с четырех лет лишения свободы изменился до пяти лет, а в абз. 2 ч. 3 с пяти лет лишения свободы срок увеличили до шести лет. Таким образом законодательство, предусматривающее ответственность за мошенничество с использованием электронных средств платежа, последовательно идет по пути ужесточения санкций за данный вид правонарушений.
Данное ужесточение следует признать обоснованным в свете стремительного роста данной группы правонарушений и усложнения способа их совершения. Данная тенденция служит основным стимулом ужесточения ответственности за мошеннические действия, особенно совершенные с использованием современных информационных технологий. При этом подобное ужесточение ответственности со стороны законодателя звучит как ответ на угрозы и вызовы криминального характера, неизбежно возникающие при использовании новых форм банковского обслуживания. К числу названных угроз и вызовов можно отнести высокотехнологические формы ха-керских атак, а также методы социальной инженерии, в результате использования которых владелец счета осуществляет перевод денежных средств злоумышленникам либо сам сообщает им свои индивидуальные данные и конфиденциальную информацию1.
1О национальной платежной системе: Федеральный закон от 27.06.2011 № 161-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 10.09.2020).
Достаточно важно отметить, что изменению подверглась и сумма ущерба, которая позволяет признать мошенничество, совершенное с использованием электронных средств платежа, в крупном и особо крупном размерах — примечание к ст. 158 УК РФ1. Так, крупным размером считается хищение, превышающее 250 тысяч рублей, а в особо крупным — 1 миллион рублей (ранее крупным размером признавалось более 1,5 миллионов рублей, а особо крупным — более 6 миллионов рублей). В связи с этим уместно вести речь об увеличении частоты применения данной законодательной нормы.
Вместе с тем, помимо непосредственного хищения денежных средств с электронных средств платежа, значительную общественную опасность представляет аккумулирование в электронных базах личных конфиденциальных данных граждан (номера счетов, адресные данные, доступ к акка-унтам в соцсетях, базам ГИБДД и т.д.) с последующей продажей злоумышленникам. Варианты и способы дальнейшего использования полученных преступниками конфиденциальных данных мно-говариантны и сложно прогнозируемы. Это может быть и описанная выше схема хищения средств при помощи социальной инженерии, и использование чужого аккаунта под предлогом сбора средств для помощи больным родственникам, использование чужого счета для транзита денежных средств при запутывании следов транзакции и т.п.
Все больше усложняются и используемые ранее схемы, представляя собой многоэтапные операции, направленные на максимальный охват денежных карт, электронных счетов и аккаунтов жертвы.
В настоящее время алгоритм действий потерпевших следующий: после исчезновения денежных средств со счета они обращаются в службу безопасности банка, где им дают ответ о том, что снятие средств со счета являлось следствием действия вредоносной программы или приложения, самостоятельно установленного пользователем на смартфон, и банк за электронную безопасность ответственности не несет, рекомендуя обратиться в полицию. У сотрудников полиции при расследовании преступления возникают проблемы с получением информации от мобильных операторов, установлением виновных лиц, поскольку злоумышленники зачастую используют незарегистрированные либо зарегистрированные на подставных лиц СИМ-карты. Зачастую сотрудники, занимающиеся заявлениями граждан по данной
группе преступлений, не имеют соответствующей подготовки.
Таким образом, можно прийти к выводу о давно назревшей необходимости изменения законодательной позиции в отношении мошенничества с использованием электронных средств платежа в сторону ужесточения наказания за совершенные правонарушения. Также необходимо совершенствовать подготовку сотрудников полиции, работающих по данным делам.
Уже сейчас анализ информации из различных регионов мира позволяет выделить факторы воздействия на среду, в которой приходится работать правоохранительным органам.
Во-первых, очевидно стремление организованных преступных групп (далее по тексту - ОПГ) максимально использовать в преступных целях сложившуюся ситуацию высокого риска и неопределенности, в особенности для определенных возрастных и социальных групп. Следовательно, профилактика правонарушений в отношении представителей данных групп должна стать предметом пристального внимания со стороны сотрудников правоохранительных органов.
Во-вторых, в условиях затянувшейся пандемии коронавируса целесообразна оптимизация деятельности правоохранительных органов в рамках комплексного обеспечения национальной безопасности ввиду потенциальной опасности массовых беспорядков, бунтов и грабежей, особенно в случае координации их со стороны ОПГ или экстремистских организаций. В данном контексте акцент должен делаться именно на превентивном воздействии, поскольку в случае утраты контроля над ситуацией возникнет негативный мультипликативный эффект, приводя в конечном счете к социальным потрясениям, дисбалансу в экономике и обществе, переходу под контроль организованных преступных сообществ значительной доли общественного производства. А социальная маргинализация неизбежно порождает криминальную экономику.
В развитых европейских странах (например, в Великобритании) полицейские аналитики утверждают, что значительную роль в вербовке молодежи из промышленных и городских районов в ряды ОПГ способны сыграть закрытие на длительное время школ, развлекательных и спортивных центров. Ситуация усугубляется формированием у молодежи предпосылок к криминальным действиям при помощи навязывания в течение длительного периода времени насилия в компью-
1О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 03.03.2016 № 325-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 10.09.2020).
терных играх, фильмах и молодежной субкультуре. Накладываясь на рост количества свободного времени у молодежи, это способно спровоцировать возникновение желания перенести насилие из виртуальной сферы в реальную у целых групп молодых людей. В России многие специалисты говорят об усилении неформальной молодежной организации «А.У.Е», рассматривая ее как источник формирования банд из молодежи, придерживающейся уголовной направленности, финансируемой и координируемой организованной преступностью.
В условиях пандемии особую опасность представляют сообщества наркоманов. Очевидно, что в условиях ограничительных и фильтрационных мер, наряду с значительным снижением торговли традиционными, законными товарами, логично резко снизится объем и регулярность поставок наркотиков из государств-участников наркотрафика. Перебои в поставках неизбежно вызовут в перспективе дефицит наркотических средств на региональных рынках наркотических и психотропных веществ. В свою очередь, закономерным итогом будет рост преступлений со стороны наркозависимых в период ломки. Более того, наркоманы в условиях дефицита тяжелых наркотиков неизбежно начнут объединяться в небольшие сообщества, которые организованно будут совершать преступления корыстно-насильственной направленности. В данных сообществах в разы возрастет число случаев заражения ВИЧ-инфекцией, гепатитом и другими заболеваниями.
Ситуация с пандемией активно анализируется со стороны террористических организаций на предмет возможных сценариев террористических актов с использованием возбудителей опасных заболеваний, реакции органов федеральной власти, местного самоуправления, спецслужб и общественности.
Фальсификация медикаментов и средств индивидуальной защиты также представляет значительную угрозу, поскольку в рамках мошеннических операций населению часто навязываются товары и услуги, не соответствующие стандартам безопасности и санитарно-эпидемиологическим нормам.
Обсуждение и заключения
В связи с рассмотренными ранее явлениями можно говорить о том, что экономическая интернет-преступность породила немало проблем, которые довольно сложно решаются правоохранителями. Главная причина заключается в том, что злоумышленники постоянно совершенствуют
способы и методы преступной деятельности параллельно с растущей информатизацией общества. Очевидно, что выявленные нами проблемы могут пополняться бесконечно в связи с развитием общества, но в данном вопросе следует понимать, что крайне важно постоянно прорабатывать законодательную базу, связанную с киберпреступ-ностью, совершенствуя как алгоритмы раскрытия подобных деяний, так и систему наказаний. Важно также установить эффективные механизмы противодействия киберпреступности в области экономики, иметь эффективную материальную базу, кадровый состав, подходить к данному вопросу как можно более системно и комплексно.
Таким образом, можно выделить ряд стратегических направлений в борьбе с теневой экономикой в период пандемии:
- тщательно наблюдать за состоянием общественной жизни в тех сферах, где организованные преступные сообщества стремятся получить максимальный контроль, делая акцент на превентивном профилактическом воздействием на данные сферы;
- следуя данным оперативного мониторинга, своевременно реагировать на попытки ОПГ контролировать наиболее уязвимые группы населения, в том числе молодежь и безработных;
- в максимальной степени противодействовать противоправному использованию Интернета в целях создания социодеструктивных сообществ, совершению мошеннических действий, финансирования терроризма и экстремизма, реализации запрещенных товаров и услуг;
- особый акцент делать на противодействии ОПГ, функционирующим в сфере здравоохранения, а также торговли лекарствами и медицинской техникой;
- строить работу со средствами массовой информации и институтами гражданского общества по усилению осведомленности о текущей ситуации в борьбе с пандемией;
- оказывать поддержку общественным группам в осуществлении взаимодействия с детьми и молодежью, активно помогать родителям и инициативным группам граждан в противодействии вербовщикам криминальных структур, экстремистских и террористических организаций;
- сосредоточиться на оперативном контроле групп с широкими социальными контактами;
- разработать соответствующую нормативно-правовую базу, обеспечив тем самым максимальную легитимность осуществляемых мероприятий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Сатерленд Э.Х. Являются ли преступления людей в белых воротничках преступлениями? // Социология преступности. (Современные буржуазные теории.) М.: Прогресс, 1966. С. 45 - 59.
2. Беккер Г. Преступление и наказание: экономический подход // Истоки. Вып. 4. М.: ГУ-ВШЭ, 2000. С. 28 - 90.
3. Каценелинбойген А. Цветные рынки в Советском Союзе // Экономическая теория преступлений и наказаний. Реферат. журнал. Вып. 4. Теневая экономика в советском и постсоветском обществах. Часть 2. Статьи. Библиография. М.: РГГУ, 2002. С. 48 - 53.
4. Коробов А.А. Теневая экономика как негативный аспект глобализации: монография. Орел: ОрЮИ МВД России имени В.В. Лукьянова, 2018.97 с.
5. Артеменко Н.А. Кардинг как вид мошеннической деятельности // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2018. № 8. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/karding-kak-vid-moshennicheskoy-deyatelnosti (дата обращения: 17.06.2020).
6. Кербер С. О теневой экономике // Проблемы прогнозирования. 1992. № 6. С.111 - 113.
7. Латов Ю.В., Нестик Т.А. Что виновато - «плохие» законы или культурные традиции? // Общественные науки и современность. 2002. № 5. 2002. № 5. С. 35 - 47.
8. Хисамова З.И. Квалификация посягательств, совершенных с использованием электронных средств платежа// Государство и право. 2015. № 3 (33). С. 127 - 132.
REFERENCES
1. Saterlend E.H. YAvlyayutsya li prestupleniya lyudej v belyh vorotnichkah prestupleniyami? // Sociologiya prestupnosti. (Sovremennye burzhuaznye teorii.) M.: Progress, 1966. S. 45 - 59.
2. Bekker G. Prestuplenie i nakazanie: ekonomicheskij podhod // Istoki. Vyp. 4. M.: GU-VSHE, 2000. S. 28 - 90.
3. Kacenelinbojgen A. Cvetnye rynki v Sovetskom Soyuze // Ekonomicheskaya teoriya prestuplenij i nakazanij. Referat. zhurnal. Vyp. 4. Tenevaya ekonomika v sovetskom i postsovetskom obshchestvah. CHast' 2. Stat'i. Bibliografiya. M.: RGGU, 2002. S. 48 - 53.
4. Korobov A.A. Tenevaya ekonomika kak negativnyj aspekt globalizacii: monografiya. Orel: OrYUI MVD Rossii imeni V.V. Luk'yanova, 2018.97 s.
5. Artemenko N.A. Karding kak vid moshennicheskoj deyatel'nosti // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki. 2018. № 8. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/karding-kak-vid-moshennicheskoy-deyatelnosti (data obrashcheniya: 17.06.2020).
6. Kerber S. O tenevoj ekonomike // Problemy prognozirovaniya. 1992. № 6. S.111 - 113.
7. Latov YU.V., Nestik T.A. CHto vinovato - «plohie» zakony ili kul'turnye tradicii? // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 2002. № 5. 2002. № 5. S. 35 - 47.
8. Hisamova Z.I. Kvalifikaciya posyagatel'stv, sovershennyh s ispol'zovaniem elektronnyh sredstv platezha// Gosudarstvo i pravo. 2015. № 3 (33). S. 127 - 132.
Об авторе: Коробов Алексей Александрович, кандидат экономических наук, преподаватель кафедры гражданско-правовых и экономических дисциплин Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова
email: konvar2012@mail.ru © Коробов А.А., 2020
About the author: Korobov Alexey А., Candidate of Economics (Research doctorate), Lecturer, the Department of Civil Law and Economic Disciplines of Orel Law Institute of MIA of Russia Named after V.V. Lukyanov email: konvar2012@mail.ru
Статья получена: 03.06.2020. Статья принята к публикации: 23.12.2020. Статья опубликована онлайн: 25.12.2020.
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The author has read and approved the final manuscript.
