CC BY
159
УДК 130.2 : 316. 752
Е. Б. Хромова
О некоторых подходах к исследованию феномена «менталитет» в социально-гуманитарном знании
В статье описываются наиболее значимые подходы в исследовании феномена «менталитет», изучение которого продолжает привлекать внимание учёных-гуманитариев уже продолжительное время. Автор статьи рассматривает категорию менталитет в системе родственных понятий духовной культуры, пытаясь точнее определить его природу и сущность.
The article deals with the most important approaches to the investigation of the phenomenon of 'mentality', the study of which has for a long time been attracting the scholars' attention. The author studies the category of mentality in the system of related concepts of spiritual culture, trying to define more precisely its nature and essence.
Ключевые слова: психологический, историко-антропологический, философский подходы; мышление; архетип; национальный характер; традиция; понимающая социология.
Key words: psychological, historical, anthropological, philosophical approaches; thinking; archetype; national character; tradition; understanding sociology.
Исследования феномена, получившего название «менталитет», продолжают оставаться актуальными уже продолжительное время. В современном гуманитарном знании его границы до сих пор не определены. Многие российские исследователи менталитета среди наиболее значимых подходов в изучении данного феномена выделяют психологический, историко-антропологический, философский. Остановимся на них подробней, пытаясь выяснить место понятия «менталитет» в системе родственных понятий, что позволит определить его смысл через призму социально-гуманитарных знаний.
В рамках психологического подхода акцентируется внимание на той сфере психической реальности, которая связана с функционированием ментальности, делается попытка вписать термин в существующую систему психологических категорий, например, «мышление», «архетипы», «ценности», «стереотипы» и другие, причём зачастую происходит отождествление перечисленных терминов с термином «менталитет». Попробуем разобраться.
© Хромова Е. Б., 2017
Мышление связано с процессом отражения объективной действительности, с познанием. Менталитет же - это способ понимания мира, его истолкования, а не его познания. Человек, познавая мир, создает систему логических категорий. А создавая «модель мира», стремясь к пониманию его сути, человек использует для этого неотрефлексированные впечатления, совокупность представлений и образов - это и есть менталитет [10, с. 5]. Различия между мышлением и менталитетом достаточно тонкие - и вместе с тем существенные. Если мышление - процесс познания мира, то менталитет - это форма воплощения, реализации мышления, склад и своеобразие мышления. Это эмоциональные и ценностные ориентации, коллективная психология, образ мышления каждого человека и коллектива в целом.
Для уточнения разницы между мышлением и менталитетом Л.Н. Пушкарев приводит соотношение между понятиями «религия» и «религиозность» [11, с. 159]. Если религия - система твердо установленных догм и постулатов, имеющих доктринальное и организационное закрепление, то религиозность - это совокупность таких отношений к миру, которые предполагают веру в существование высшей силы, руководящей поведением человека, его мыслями и чувствами. Религиозность проявляется в образах и стремлении прибегнуть к защите высшего существа, наделенного сверхъестественной силой. Потому можно определить, что религиозность - это состояние души человека, когда весь окружающий мир окрашивается бессознательной верой в те или иные идеалы, стремление к которым придает человеку силы и руководит им.
Согласно французскому словарю философских терминов, «менталитет - это склад мышления, комплекс мнений или предрассудков, которые создают базу и управляют мышлением индивида или группы» [цит. по: 11, с. 166]. В данном определении четко прослеживается соотношение мышления и менталитета, а также подчеркнута активная роль менталитета. Менталитет - не только призма, сквозь которую человек воспринимает мир. Менталитет управляет мышлением и индивида, и группы. В «Большом словаре Ларусса» читаем:
«Менталитет - это совокупность (система) умственных привычек, верований, психологических установок, характерных для какой-либо общности или группы...это совокупность манер поведения, мышления, суждения о чем-либо, моральные установки, склад мышления» [цит. по: 11, с. 166].
Авторы употребляют не слово «система», а именно «совокупность» явлений духовной жизни как нечто многоликое и многообразное, менее строгое и упорядоченное, подчеркивая не системный ха-характер менталитета (что характерно, например, для мировоззрения).
Доминирование психологического аспекта прослеживается в определениях современных словарей. Менталитет трактуется, например, как «склад ума; мироощущение, мировосприятие; психология»; или как «своеобразный склад различных человеческих, психических свойств и качеств, особенности их проявлений» [12, с. 175]. В связи с этим невозможно не упомянуть статью И. Г. Дубова «Феномен менталитета» в журнале «Вопросы психологии». На основании анализа определений, содержащихся в работах как российских, так и зарубежных ученых, синтезируя наиболее существенные признаки менталитета, И.Г. Дубов приводит следующую психологическую характеристику данного феномена:
«Менталитет как специфика психологической жизни людей раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основывающихся на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях и задающую вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного иерархию ценностей, а значит, и характерные для представителей данной общности убеждения, идеалы, склонности, интересы и др. социальные установки, отличающие указанную общность от других» [5].
Авторы многих психологических публикаций сходятся на том, что менталитет - это некая интегральная характеристика людей конкретной культуры, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми картины окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него. На первый план, таким образом, выступает рефлексия человека над внешней действительностью, своеобразное восприятие этой действительности через призму соответствующей культурной среды. Пытаясь обнаружить элементы, создающие это своеобразное восприятие, исследователи-психологи выходят на понятие «архетип».
Сравнивая «менталитет» и «архетип», можно увидеть, что общим у них является то, что они представляют собой групповые представления людей, их своеобразную память, и расположены в бессознательном слое психики человека. Однако между ними существует и различие: если архетипы, как их понимал К. Юнг, это неизменные образы мира, унаследованные людьми от исторических предков и одинаковые у всех индивидов и социальных групп, то менталитет более динамичен и имеет дифференцированный характер поскольку каждая
социальная общность обладает специфическим менталитетом [15, с. 93-94].
«Культурные архетипы складываются «in factum» и носят полностью неосознанный характер. Менталитет же может частично осознаваться, это система символов и смыслов, формирующихся «post factum» и обладающая тенденцией к развитию. Культурный архетип - более консервативная и устойчивая система. По-видимому, можно говорить об общности культурных архетипов различных цивилизаций, тогда как об общности ментально-стей - нет» [14, с. 94].
Поскольку бессознательность и вместе с тем устойчивость архетипов не вызывает споров, а менталитет рассматривается как более динамичная и даже развивающаяся структура, то мы не отождествляем смыслы этих понятий, а лишь признаём архетипы (коллективное бессознательное) одним из уровней менталитета.
В этнологических, этнопсихологических исследованиях в самом общем виде менталитет определяется как некая характерная для данной конкретной культуры (субкультуры) специфика психической жизни представляющих данную культуру (субкультуру) людей, обусловленная экономическими и политическими условиями жизни в историческом аспекте. В этом плане «менталитет» как понятие пересекается с понятием «национальный характер».
Проблема национального характера относится к числу наиболее сложных и спорных. А.А. Мельникова считает, что культурологи и антропологи начали все шире использовать понятие «ментальность», потерпев неудачу в попытках определить национальный характер [9, с. 16]. Г.Д. Гачев утверждает, что национальный характер, несомненно, существует, но его сущность уловить рационально очень сложно, поскольку это - очень хитрая и «трудноуловимая» материя» [1, с. 55]. Исследователь В. К. Трофимов под национальным характером понимает «доминирующие у членов той или иной этнической группы представления (стремления, чувствования, установки, особенности мышления), которые соответствуют базовым ценностям и нормам национальной социокультурной среды. Внешним проявлением национального характера являются специфические черты поведения и образа жизни народа» [15, с. 86]. Национальный характер имеет сложную структуру и включает, по мнению разных авторов, следующие компоненты: привычки и поведение, ценностные ориентации, потребности и вкусы, нравственные качества, интересы и идеалы. Эти структурные элементы пронизывают все «этажи» человеческой психики, определяя, в конечном счёте, направленность и своеобразие национального характера.
Некоторые авторы указывают на тождество понятий менталитета и национального характера. По мнению Т.Г. Стефаненко, понятие «ментальность» пришло на смену понятию «национальный характер» для обозначения психологических особенностей этнической общностей [13, с. 139]. По убеждению В. К. Трофимова, термин «менталитет» и близкое ему по значению понятие «ментальность», по сути своей, «есть фактически ни что иное, как современный научный экви-
СС СС ^
валент категории социальный характер , а словам национальный характер" соответствует понятие "национальный менталитет"» [15, с. 88]. Понятия «национальный характер», «национальный менталитет» в современной гуманитаристике используются для описания родственных духовных аспектов жизни этносов и нации, и поэтому их применяют чаще всего в качестве синонимичных терминов.
Тем не менее, на содержательную близость, но не тождественность понятий «менталитет» и «национальный характер» обращает внимание И.Г. Дубов. Он полагает, что национальный характер, понимаемый как специфическое сочетание устойчивых личностных черт представителей конкретного этноса или как доминирующие в данном обществе ценности и установки, является лишь частью менталитета как интегральной характеристики психологических особенностей людей, принадлежащих к изучаемой культуре. Аналогичной точки зрения придерживается Н.С. Южалина. Структуры национального характера, по её мнению, являются составляющими элементами феномена «менталитет». В менталитете присутствуют такие пласты сознания, которые недоступны рациональному осмыслению. Возможно, они и являются сущностными, следовательно, менталитет фундаментален по отношению к национальному характеру и взаимосвязан с ним по принципу базового и производного [18, с. 63-69].
В этнопсихологическом контексте менталитет как специфическая форма коллективного сознания вполне отождествим с понятием «национальной (культурной) традиции». Действительно, традиция, как система связей настоящего с прошлым, выполняет функцию отбора, стереотипизации культурного опыта, способствуя его сохранению. В основе традиции лежит опыт определенного социального коллектива, выработанный в ходе истории. Опыт социума фиксируется и стабилизируется в иерархии стереотипов. Это и стереотипы поведения, и стереотипы мировосприятия, и нормативные стереотипы.
То есть культурная традиция - «это выраженная в социально-организованных стереотипах коллективная память, которая активно, длительно и многократно аккумулируется, передается и воспроизводится в различных человеческих сообществах» [18, с. 66].
Нельзя не заметить, что содержание понятия «традиция» согласуется с концепцией менталитета как адаптивно-регулирующего механизма культуры. С.В. Лурье, размышляя о соотношении понятий «традиция» и «менталитет», пишет, что «традиция выражается в менталитете народа, или точнее: менталитет - нематериализуемая составляющая часть традиции. Более того - актуализированная составляющая традиции» [7, с. 151]. Констатируется близость, но не тождественность данных понятий. Н.С. Южалина также считает, что понятие «культурная традиция» неполно описывает сущность менталитета:
«Характер и содержание традиции, темпы ее обновления, способы распространения, хранения и фиксации напрямую обусловлены содержанием менталитета, который, в отличие от традиции, выполняет роль и социальной, и биологической памяти» [18, с. 69].
Следовательно, менталитет можно принять за каркас культурной традиции. Традиция же выражается через ментальные структуры (индивида или общества). Это позволяет говорить о том, что национальная или культурная традиция, как и национальный характер, тесно взаимосвязаны с феноменом «менталитет». Таким образом, национальный менталитет является фундаментом «здания» национального характера, а также каркасом национальной традиции.
Нередко менталитет используют как метафору для обозначения ценностей, ценностных ориентаций и установок. Как известно, ценностная ориентация - избирательное отношение человека к материальным и духовным явлениям, система его установок, убеждений, предпочтений. Поэтому представление о менталитете как системе ценностей видится несколько упрощенным. Ценности можно рассматривать в качестве одной из структурных частей менталитета. Система ценностей лишь закрепляет относительную устойчивость сложившегося типа менталитета.
«Менталитет как способ когнитивной и поведенческой ориентации не содержит в себе ценностей как таковых, но вбирает их в совокупность схем собственного восприятия, оценивания и освоения реальности. Всякого рода ценностные ориентации служат одновременно защитной оболочкой и средством вмешательства в традиционные структуры коллективного мышления, а также методом закрепления соответствующего стиля мышления, традиций, форм так называемого правильного поведения и т. п.» [6, с. 35-36].
Менталитет отличается от ценностных ориентаций более устойчивым характером; он включает в себя ценностные ориентации, но не исчерпывается ими, поскольку характеризует собой глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания.
Историко-антропологический подход связан с французской исторической школой «Анналов». Именно она сделала ментальность главным предметом своего анализа. Ж. Ле Гофф, ярчайший представитель школы, пытаясь определить предмет истории ментальностей, писал, что это - «история замедлений в истории» [19]. Немецкий историк Ф. Граус, которому принадлежит одна из самых обстоятельных попыток объяснить понятие «менталитет» применительно к исторической науке, определил его как «сумму механизмов реакций и базовых представлений, характерных для ограниченных групп на заданном отрезке времени» [цит. по: 4, с. 98]. Таким образом, мен-тальность обозначает особенности мировосприятия, объединяющие представителей той или иной человеческой общности в определенный исторический период времени. А.Я. Гуревич отмечал, что в центре исследователя ментальностей оказывается образ мира (картина мира), который заложен культурой в сознание людей данного общества. При анализе картины мира, лежащей в основе действий людей той или иной социально-культурной общности, исследователь менталитета стремится понять внутреннюю позицию этих людей, реконструировать их представления.
«Смыслы, которые мы пытаемся раскрывать, изучая человеческие деяния прошлого, суть их особые смыслы. Они присущи каждому отдельному обществу и специфичны для каждого периода истории. Они исторически изменчивы, а потому понять их можно, лишь изучая в контексте данной культуры» [3, с. 20]. Поэтому ментальность не может не становиться проблемой любого исторического исследования. «.. .Лишь при условии, что историк построил предварительную рабочую модель ментальности данной эпохи, возможно изучение собственно темы, которая непосредственно занимает историка. Ибо любой исторический феномен надлежит рассматривать как бы погруженным в тот повсюду разлитый эфир, который образует ментальность эпохи» [3].
Менталитет в рамках данного подхода - есть взаимодействие и взаимозависимость коллективного сознания и человеческой деятельности, обусловленные историческим развитием общества.
Философский подход рассматривает менталитет как некую модель сознания. Ведь именно проблема сознания является одной из центральных философских проблем. В этой «упрощённой модели сознания господствующим центром выступает реальность, к тому же смоделированная по образцам инструментального и целерациональ-ного действия» [8, с. 80].
Опираясь на некоторые из вышеприведенных дефиниций менталитета, можно отметить его определенную общность с понятием мас-
сового сознания. Сходство менталитета и массового сознания объясняется общими факторами внешней среды. Множество аспектов действительности: географическая среда данной социальной общности, ее историческое прошлое, уровень ее материальной жизни и характер потребления, условия трудовой деятельности, культура и идеология, политические институты и формы общественно-политической жизни, политическая обстановка в стране и мире и др., переплетаясь и взаимодействуя, образуют объективную почву массового сознания. Сходство также объясняется наличием в структуре менталитета «мыслительного» уровня, напрямую связанного с массовым сознанием, а также психологизмом сравниваемых компонентов.
А в чем же тогда отличие? Подобным вопросом задается и Б.А. Грушин в своем философском исследовании «Массовое сознание» [2], формулируя его как вопрос о «соседях» массового сознания «справа» и «слева» в структуре духовной жизни общества. Автор приводит таблицу составляющих массового сознания. Исследователь менталитета обратит внимание лишь на некоторые ячейки таблицы: чувственные, рациональные, когнитивные и на некоторые иррациональные составляющие, отражающие действительность и возникающие спонтанно стихийным путем. Все эти составляющие присутствуют и в менталитете.
Следовательно, «менталитет занимает сравнительно небольшую часть объема массового сознания, но способ осознания своего природного и социального окружения является как бы фундаментом всей системы общественного сознания» [16, с. 55].
В рамках данного подхода считаем также уместным обратиться к мысли О. Н. Стрельник, проводящей аналогию между структурой индивидуальной субъективности и сферой духовной культуры. Данный автор предлагает, ссылаясь на известную структуру субъективности (сознание - подсознание - бессознательное), следующую аналогичную структуризацию мира коллективного: общественное сознание -коллективное бессознательное - коллективное подсознание (или мен-тальность). Аналогию можно провести и на уровне определений: подсознание в индивидуальной психологии определяется как совокупность автоматизмов, которые могут частично осознаваться и переходить в план сознания и, напротив, сформировавшись на сознательном уровне, переходить в сферу подсознательного.
«Ментальность, согласно наиболее внятному определению, представляет собой совокупность стереотипов мышления и поведения, совокупность не до конца осознаваемых знаний о мире и человеке, выражаемых в символической форме и закрепляемых в процессе общения» [14, с. 95].
Согласимся с мнением О. Н. Стрельник, считающей, что «уместно и теоретически плодотворно рассматривать ментальность как "подсознание" культуры, хотя подобное определение лишь указывает на место ментальности в духовной культуре, но не проясняет ни ее природы, ни содержания» [14, с. 95]. Именно тот факт, что менталь-ность занимает промежуточное положение между коллективным сознанием и коллективным бессознательным, сливаясь с ними на границе, провоцирует неясность в определении термина «менталитет». Но необходимость выделения этого фрагмента духовной культуры была вызвана недостаточностью двух категорий, которые не описывают всего многообразия культурно-исторической реальности. По-видимому, введение понятия «менталитет» и его явный междисциплинарный статус позволило заполнить лакуну между коллективным бессознательным и коллективным сознанием, позволив объединить данные различных сфер гуманитарного знания.
Во всех перечисленных подходах явно прослеживается социологическая составляющая. Причём исследователи менталитета единодушно считают это понятие социологическим, закономерно полагая, что феномен менталитета должен быть объектом социологического анализа. На этот факт, в частности, обращает внимание М. А. Шими-на [17]. Но она видит некий парадокс в том факте, что социологи практически не используют данное понятие ни в области теории, ни в области эмпирии. По её мнению, социологи обходят понятие «менталитет» стороной, используя более удобные понятия. Пытаясь определить пути интериоризации понятия «менталитет» в структуру социогуманитарного знания, мы, согласившись с вышеупомянутым автором, считаем продуктивным использование понятия «менталитет» в рамках феноменологической парадигмы: «Для обнаружения холистических структур ментальности необходимо погрузиться в пучину повседневности и обратиться к арсеналу понимающей социологии» [17, с. 115]. Тогда исследовательский интерес акцентируется на понимании целей и смысла социального действия, «смысловой связи поведения» (М. Вебер), что способствует наиболее полному пониманию реальности.
Список литературы
1. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. - М.: Академия, 1998. - 448 с.
2. Грушин Б. А. Массовое сознание. - М.: Политиздат, 1987. - 368 с.
3. Гуревич А. Я. От истории ментальностей к историческому синтезу // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки во-
круг французской школы «Анналов» / гл. ред. Ю. Л. Бессмертный. - М.: ИВИ РАН, 1993. - 208 с.
4. Динцельбахер П. История ментальности в Европе // История ментально-стей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. - М.: ИВИ РАН; РГГУ, 1996.
5. Дубов И. Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. - 1993. - № 5. - С. 20-29.
6. Козловский В. В. Понятие ментальности в социологической перспективе // Социология и социальная антропология: межвуз. сб. ст. / под ред. В. Д. Виноградова, В. В. Козловского. - СПб.: Алтейя, 1997. - С. 32-43.
7. Лурье С. В. Культурная антропология в России и на Западе: концептуальные различия // Общественные науки и современность. - 1997. - № 2. -С. 146-159.
8. Марков Б. В. Разум и сердце: история и теория менталитета. - СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1993. - 232 с.
9. Мельникова А. А. Язык и национальный характер. - СПб.: Речь, 2003. -318 с.
10. Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX вв. - М.: ИРИ, 1996. - 216 с.
11. Пушкарев Л. Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история. - 1995. - № 3. - С. 158-166.
12. Социологический энциклопедический словарь на рус., англ., нем., фр., чеш. языках / ред.-координатор акад. РАН Г. В. Осипов. - М.: Норма, 2000. - 488 с.
13. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. - Екатеринбург: Деловая книга, 2000. - 320 с.
14. Стрельник О. Н. Ментальность как предмет философского анализа // Проблемы дидактики и содержания: М-лы Всерос. научно-практич. конф. - Калуга, 2000. - 153 с.
15. Трофимов В. К. Генезис и сущность русского национального менталитета. - Ижевск: Шеп, 2000. - 286 с.
16. Шевяков М. Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования: дис. ... канд. филос. наук. - Волгоград, 1994. - 134 с.
17. Шимина М. А. Менталитет как социологическая категория // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н. И. Лобачевского. Сер. Социальные науки. - 2007. - № 2 (7). - С. 112-117.
18. Южалина Н. С. Менталитет как социокультурная целостность: дис. ... канд. культурологии. - Челябинск, 2003. - 185 с.
19. Le Goff J. Les mentalités. Une histoire ambiguue // Faire de l'histoire: Nouveaux problèmes. - Paris: Gallimard, 1974. - P. 76-94.
