CC BY
2УДК 377
Бечелов З. Ш., Абазова М. В.
Bechelov Z. Sh., Abazova M. V.
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ РАЗВИТИЯ ПРОСВЕЩЕНИЯ
В КАБАРДЕ В XIX ВЕКЕ
ON SOME PECULARITIES OF DEVELOPMENT OF EDUCATION IN KABARDA IN THE XIXth CENTURY
Вопрос о развитии просвещения в Кабарде в XIX веке представляет большой интерес. Сближение с Россией явилось катализатором кабардинского просветительского движения. Однако просветительная политика царизма в Кабарде имела и специфические цели - держать народ в темноте и невежестве, «стеснять его язык, калечить культуру».
История просвещения в дореволюционной Кабарде показывает, что оно, вопреки политике царизма, испытывало на себе благотворное влияние передовой русской культуры. Это влияние особенно усилилось тогда, когда в России, начиная с декабристов, возникло освободительное движение. В дальнейшем это влияние расширялось одновременно с расширением и укреплением русского освободительного движения.
Начиная с XVIII века, особенно первой четверти XIX века, царизм проводит систему мер, целью которых являлась подготовка из детей знатных и влиятельных горцев надёжных проводников своей политики на Кавказе, в том числе и в Кабарде, таких людей, «которые бы действовали на умы своих единомышленников... в видах правительства».
В настоящей статье ставится задача показать, какие цели преследовала «просветительная» политика царизма в Кабарде, и как она осуществлялась, какое влияние оказала в XIX веке прогрессивная русская культура на развитие просвещения в Кабарде.
Ключевые слова: Россия, Кабарда, просвещение, горская школа.
Бечелов Заур Шабасович -
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, философии и права, ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В.М. Кокова», г. Нальчик Тел.: 8 928 080 03 10 E-mail: beck2006@mail.ru
The question of development of education in Kabarda in the XIX century presents a big interest. Convergence with Russia was the catalyst of the Kabardian educational movement. However educational politics of tsarism in Kabarda had specific goals as to hold people in darkness and ignorance, to «put restraint his language, maim a culture».
The education history in pre-revolutionary Ka-barda shows that it, on contrary to tsarist policy, it was influenced by beneficial influence of the advanced Russian culture. This impact especially increased then, when in Russia, since Decembrists, which was strengthened by liberation motion movement.
Since the XVIII century, especially first fourth of the XIX century, tsarism was conducted the system of measures the aim of which was preparation from the children of noble and influential highlanders of reliable explorers of the politics in Caucasus, including Kabarda, such people «that would operate on the minds of the like-minded persons... in the types of government».
In this article it is the task to show what aims were pursued by «educational» policy of tsarism in Kabarda and as it was performed what impact was exerted in the XIX century by progressive Russian culture on development of education in Kabarda is set.
Key words: Russia, Kabarda, education, hmoun-tanous school.
Bechelov Zaur Shabasovich -
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of History, Philosophy and Law, FSBEI HE «Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V.M. Kokov», Nalchik
Tel.: 8 928 080 03 10 E-mail: beck2006@mail.ru
Абазова Марьяна Вячеславовна -
кандидат экономических наук, доцент кафедры истории, философии и права, ФГБОУ ВО «Кабардино-Балкарский государственный аграрный университет им. В.М. Кокова», г. Нальчик Тел.: 8 928 692 19 79 E-mail: shmv1978@yandex.ru
Abazova Mariana Vyacheslavovna -
Candidate of Economic Sciences, Assistant Professor of the Department of History, Philosophy and Law, FSBEI HE «Kabardino-Balkarian State Agrarian University named after V.M. Kokov», Nalchik
Tel.: 8 928 692 19 79 E-mail: shmv 1978@vandex.ru
Культурное сближение между Кабардой и Россией началось ещё в XVI веке. Первоначально оно проявлялось в том, что кабардинская феодальная знать посылала своих детей на воспитание в Россию. Так, например, поступил видный политический деятель Кабар-ды князь Темрюк Идаров.
Выбрав из кабардинцев достойного и верного человека, он поручил ему доставить своих детей, сына и дочь, в Москву и отдать их на воспитание царю Ивану Васильевичу [4, 80-81].
Дальнейшее укрепление господства царской России в Кабарде (как и вообще на Кавказе) требовало привлечения на свою сторону правящих верхов горских феодалов.
Необходимость этой меры особенно ярко впервые выразил во «всеподданнейшем рапорте» от 23 марта 1804 г. главноначальст-вующий на Кавказской линии и в Грузии князь Цицианов.
Намечая пути к укреплению позиций России в Кабардинской области, Цицианов предложил провести такие «капитальные» меры, как перемена воспитания в Кабарде, сближение кабардинцев с российскими нравами, усиление общения с русскими, покровительство (внешнее) вере кабардинцев [2; 953].
С целью проведения в жизнь указанных мер по «высочайшему повелению» намечалось: устройство в Георгиевске и Екатерино-граде училищ для обучения в них детей кабардинских владельцев и узденей; последующее перемещение воспитанников этих училищ в кадетские корпуса; разрешение беспошлинной торговли кабардинскими изделиями в тех местах, где это будет признано необходимым; открытие в Георгиевске и Константиногорске мечетей, где горцам разрешалось иметь мулл и отправлять богослужение; устройство школ при мечетях и склонение мулл к привлечению в эти школы детей; привлечение на свою сторону тех мулл,
которые больше других имели от «народа доверенность и уважение», сформирование «кабардинского гвардейского эскадрона» [2, 959].
На перемене воспитания в Кабарде настаивали также некоторые представители кабардинских феодальных верхов.
Так, князь Ф.Л. Бекович-Черкасский в своих «Замечаниях... касательно просьбы кабардинского народа и средства к улучшению благосостояния оного» в 1825 г. писал: «Воспитание есть первая и главная пружина к утверждению благосостояния народа... По сему главным и первым предметом должно быть учреждение в городе училища для малолетних детей. В заведении сем, учат токмо писать и читать по-татарски и не более как десяти заповедям их закона, необходимо стараться преподавать им более первоначальные науки на русском языке, внушая им под самою благовидною личиною обязанности человека в отношении к богу, ближнему, самому себе и правительству русскому, им благотворящему... Курс наук их в сем заведении не должен продолжаться более трёх лет, а по истечении сего термина отсылать в высшие в России училища.
Детям, окончившим совершенно курс наук в высших в России училищах и заслуживших какое-либо звание на поприще государственной службы, позволить возвращаться на родину, предоставя преимущественное перед прочими право к занятию различных в Кабар-де должностей. Сие самое возбудит соревнование и в прочих дворянах и князьях, а они будут стараться сколько-нибудь ближе сдружиться с россиянами и со своими образованными туземцами, дабы получив место, пользоваться уважением равных себе» [2, 872].
Начиная с XVIII века, особенно первой четверти XIX века, царизм проводит систему мер, целью которых являлась подготовка из детей знатных и влиятельных горцев, надёж-
ных проводников своей политики на Кавказе, в том числе и в Кабарде, таких людей, «которые бы действовали на умы своих единомышленников... в видах правительства». Систему этих мер составили: устройство аманатских школ, привлечение детей знатных горцев к обучению в кадетских корпусах, открытие «школы военных воспитанников при полку» в Нальчике, учреждение горских школ, создание горских пансионов при Ставропольской и других гимназиях на Северном Кавказе и т.д.
Аманатство, как известно, возникло в давние времена. Для детей-аманатов (заложников), собранных в Кизляре, в 30-х гг. XVIII в., был построен особый двор. В 1735 г. здесь находилось 15 аманатов из Большой и Малой Кабарды. На аманатские школы возлагалась задача приобщения горских детей «к русской гражданственности». Так, в 1763 году о кабардинских и кумыкских аманатах, содержавшихся в Кизлярской крепости, повелено было: «стараться искусным образом отводить их от варварских нравов, вселять им люд-скость и лучшее обхождение, и для того доводить их к частому обращению с русскими, призывать их в табельные дни к столам и учить грамоте российской и татарской» [3, 157]. В первой четверти XIX в. аманатская школа была устроена в Нальчике. Помещалась она в одном из казённых домов крепости. Дети-аманаты находились в тяжёлых условиях. Чрезвычайную ценность для характеристики этого положения имеет описание кабардинских аманатов, данное А. С. Пушкиным в его «Путешествии в Арзрум», видевшим их во Владикавказской крепости.
«В крепости видел я черкесских аманатов, резвых и красивых мальчиков. Они поминутно проказят и бегают из крепости. На иных я видел колодки. Вероятно, что аманаты, выпущенные на волю, не жалеют о своём пребывании во Владикавказе» [1, ф. 16, оп.1, д. 116, л. 1], - писал поэт. В 1841 году в Нальчикской крепости содержалось 16 горских аманатов.
К 1841 году относится первая попытка создания в Нальчике кабардинской начальной школы, предпринятая по инициативе Шоры Ногмова - первого учёного и просветителя кабардинского народа. Просьба об устройстве этой школы была изложена в рапорте князей и узденей, членов Кабардинского Временного суда, на имя начальника Центра Кавказской линии генерал-майора Пирятинского.
Как следует из рапорта, школу намечалось учредить для того, чтобы обучать в ней детей кабардинских князей и узденей родному и русскому языкам.
Строительство здания школы намечалось осуществить за счёт кабардинских общественных сумм.
Одновременно с этим члены Кабардинского Временного Суда просили «о принятии для общественного просвещения и образования кабардинского народа в Санкт-Петербургскую Академию Наук... узденя Шоры Ногмова к усовершенствованию в науках, кабардинскому и русскому языкам, на казённом содержании» [1, ф. 16, оп. 2. д. 217, л. 26].
В рапорте содержалось также выдвинутое Ш. Ногмовым требование о посылке в Россию для обучения различным ремёслам у русских ремесленников детей простого народа. Ш. Ногмов считал, что обучение детей простого народа различным ремёслам поможет кабардинскому народу «быть готовым к трудам для лучшего ведения хозяйственных оби-ходов».
Однако царские власти не поддержали инициативу Ш. Ногмова об открытии кабардинской школы в Нальчике. Они отклонили также просьбу членов Суда о посылке Ш. Ногмова за казённый счёт в Академию наук «для усовершенствования в науках». Делалось это под тем предлогом, что Ш. Ногмов «был необходим в должности секретаря Суда и не было надёжного и способного чиновника для замещения его».
Решение вопроса о «посылке мальчиков из чёрного народа» для обучения в Россию откладывалось «на неопределённое время» [1, ф. 16, оп. 1, д. 116, лл. 34-35], и как свидетельствуют исторические документы, пока велась переписка между Кавказом и Петербургом об открытии в Нальчике школы, «лес, свезённый кабардинцами для постройки школы, приходил в порчь и, чтобы не допустить его окончательной гибели, был употреблён на разные казённые поделки..., а желание отдавать детей в предполагаемое училище охладело» [1, ф. 16, оп. 1, д. 116, лл. 34-35].
Такой ход дела с открытием школы в Нальчике не являлся случайным. Царские власти считали, что «пожертвование от казны едва ли могло быть окуплено пользой, предполагавшейся от учреждения школы» [1, ф. 16, оп. 1, д. 116, л. 35]. В 1845 г. начальник Центра Кавказ-
ской линии генерал-майор Голицын откровенно писал: «Вот если бы половину суммы, которой будет стоить учреждение школы, употребить на содержание мостов по Кабардинской линии, то я смело бы ручался, что развитием промышленности в крае, нуждающемся в свободных сообщениях, Кабарда быстро продвинулась (бы) на пути просвещения и домашнего быта» [1, ф. 16, оп. 1, д. 116, л. 36].
Но царизм похоронил не только идею Ш. Ногмова об открытии в Нальчике кабардинской школы. По «высочайшему повелению» не увидела света также грамматика кабардинского языка, работу над составлением которой Шора Ногмов закончил в 1843 году (вторая редакция) и по которой кабардинские дети должны были изучать родной язык.
«Усматривая, что составленная Бекъ Мур-зиным грамматика адыгейского языка не достигла совершенства...» царь признал «неудобным печатать оную» [1, ф. 16, оп. 2, д. 14, л. 3].
Так царизм душил инициативу лучших людей Кабарды, стремившихся к просвещению своего народа, препятствовал созданию кабардинской письменности, калечил развитие культуры кабардинского народа.
Осуществляя свою «просветительную политику», царское правительство в 1847 г. решило открыть в Нальчике «школу военных воспитанников при полку». Начавшая функционировать только в 1850 году, эта школа состояла из двух отделений, одного солдатского и другого для детей русских офицеров и кабардинских князей и узденей [1, ф. 16, оп. 1, д. 116, л. 41 ].
В 1856 году на горском отделении школы числилось 25 человек [1, ф. 16, оп. 1, дд. 1731, 1856]. Курс обучения в школе составляли: закон божий, турецкий и арабский языки, русский язык и четыре правила по арифметике. Первые три предмета вёл «благонадёжный мулла», а остальные два - «самый способный к этой должности 1-й степенный уздень Ку-денетов, человек, преданный правительству и благонадёжнейшего поведения» [1, ф. 16, оп. 1, д. 1018, л. 5-6]. Школа давала своим питомцам подготовку, достаточную лишь для того, чтобы выдержать экзамен, положенный для недорослей при определении их на военную службу унтер-офицерами [1, ф. 16, оп. 1, д. 1018, л. 8].
В конце 50-х гг. XIX века царизм усиливает свою «просветительную» политику на
Кавказе. Помимо уже существовавших горских пансионов при Ставропольской и Екате-ринодарской гимназиях (на 90 мест), в 1859 году на Кавказе открываются горские школы.
Горские школы учреждались «для распространения гражданственности и образования между покорившимися горцами и для доставления служащим на Кавказе семейным офицерам и чиновникам средства к воспитанию и обучению детей», а также для того, чтобы «разумным и нравственным воспитаниями вкоренить в молодом поколении горского юношества истинные правила чести, долга, трудолюбия и порядка и чрез то приготовить их к той гражданственности, которая есть собственно говоря главная цель их образования» [1, ф. 16, оп. 2. д. 217, л. 26].
Горские школы открывались на правах первоначальных уездных училищ. Согласно «Уставу» об этих школах в Нальчике была открыта окружная горская школа с пансионом на 65 человек. За счёт казны в пансионе содержалось 10 детей кабардинских князей и узденей и 15 русских детей военных офицеров и гражданских чиновников. Остальные вакансии замещались пансионерами за счёт общественных сумм.
Нальчикская окружная горская школа имела в своём составе четыре класса, из которых один был приготовительный (с трёхлетним сроком обучения).
В школе преподавались: а) закон божий православного исповедания; б) мусульманский закон (для горских детей); в) русский язык и русская грамматика с практическими упражнениями в языке; г) краткая география, всеобщая и русская; д) краткий очерк всеобщей и русской истории; е) арифметика и понятие об алгебре, ж) начальные понятия о геометрии; з) чистописание, рисование. В дальнейшем было введено изучение иностранного языка. Изучение родного языка учащимися - горцами не предусматривалось. Включение в учебный план школы мусульманского закона свидетельствовало о том, что царское правительство стремилось привлечь к выполнению поставленной перед школами задачи также «благонадёжных» представителей мусульманского духовенства.
Нальчикская окружная горская школа являлась сословным учебным заведением. Основную массу её учащихся составляли дети кабардинских князей и узденей. Однако в по-
реформенный период, особенно в начале XX века, социальный состав учащихся школы претерпевает серьёзные изменения. Так, если в 1889 году в ней обучалось детей дворян - 70 человек, крестьян - 10, нижних чинов и казаков - 20 человек, то в 1905 году детей дворян - 29, крестьян - 75, нижних чинов и казаков -21.
Это изменение социального состава учащихся школы было вызвано теми социально-экономическими сдвигами, которые происходили в Кабарде в пореформенный период в связи с втягиванием её в капиталистическое развитие. Рост численности учащихся Нальчикской горской школы в пореформенный период происходил, главным образом, за счёт детей городской и сельской буржуазии, особенно кулачества. Социальный состав учащихся школы характеризует буржуазный характер школьных реформ 60-х гг., проведённых после отмены крепостного права (в Ка-
Литература
1. Центральный Государственный Архив Кабардино-Балкарской Республики.
2. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Тифлис, 1868. Т. 2.
3. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа, 1869. Ч 1.
4. Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. Нальчик, 1947.
барде крестьянская реформа была проведена в 1867 г.) и сделавших школу доступной только для имущих.
Первые аульные начальные школы в Ка-барде возникли только в пореформенный период.
В конце XIX века их насчитывалось всего лишь 8. Этот факт свидетельствует о том, что начальное образование в Кабарде развивалось крайне медленно. Религиозные школы по-прежнему занимали господствующее положение в аулах.
Основными причинами, которые тормозили рост начального образования в Кабарде, являлись: а) сознательное стремление царизма держать народные массы в темноте и невежестве; б) преследование родного языка и насильственная русификация; в) борьба мусульманского духовенства против открытия гражданских школ.
References
1. Tsentralnyj Gosudarstvennyj Arhiv Ka-bardino-Balkarskoj Respubliki.
2. Akty, sobrannye Kavkazskoj arheografi-cheskoj komissiej. Tiflis, 1868. Т. 2.
3. Butkov P.G. Materialy dlya novoj istorii Kavkaza, 1869. Ch 1.
4. Nogmov Sh.B. Istoriya adyhkeyskogo na-roda. Nalchik, 1947.
