CC BY
72
УДК 398
ББК 82.3 (2=Ады)
К 96
С.А. Кушу
О некоторых особенностях фольклора косовских адыгов
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье рассмотрены некоторые особенности фольклора косовских адыгов, в течение полуторавекового периода проживающих в Югославии среди сербов и албанцев. Указывая на то, что в определенной части свадебного обряда косовцев сохранились элементы традиционной адыгской обрядности, автор фиксирует редуцированные формы института джегуако, отдельные фрагменты традиционной танцевальной системы и приходит к выводу о формировании новой группы танцев как следствие адаптационных процессов, связанных с изменившимися условиями культурного бытия.
Ключевые слова:
Адыгский фольклор, институт джегуако, косовские адыги, танцевальная культура, культурная идентичность.
О сохранности и функционировании фольклорной культуры косовских адыгов можно судить по книге Б.Едиджи (Озбека), изданной в 1986 году в Бонне на адыгском и немецком языках [1]. В книге публикуются материалы экспедиции, проведенной автором в 80-е годы в Косово, всего 54 фольклорных текста. Р.Б. Унарокова, анализируя структуру книги, особенности фольклора косовцев, выделяет следующие жанровые формы: песни лечения оспы, вывода невесты, нартские предания, сказки об иныжах, заговоры, паремии [2: 99-108].
В книге «Остались адыгами» М. Джандар пишет: «...В этих краях в течение века не слышали чарующих наигрышей адыгской гармони, будоражащих звуков трещоток,
тягучей мелодии камыля, горького плача шичепшина......... А вот песни-плачи адыгов
существовали в устном народном творчестве. Поэтому много песен-плачей и до сих пор не забыты ими» [3: 14]. К сожалению, автор не конкретизирует, какие именно народные песни помнят и исполняют косовцы, тем не менее, мы склонны считать, что еще в конце ХХ века степень сохранности фольклора оставалась достаточно высокой. А за последние 20 лет происходит постепенное и неуклонное разрушение всей фольклорной системы и, в частности, исполнительских традиций.
В танцевальной культуре косовцев налицо явное разрушение традиционных ритуально-игровых институтов, первопричиной которого является разделение игрищного простраства по гендерному признаку вследствие религиозных установок. Самая очевидная причина разрушения - инокультурные влияния. Косовские адыги активно контактировали с турками, албанцами, сербами. Танец, несмотря на определение его носителями как «адыгэ къеш1ак1» (адыгский танец), приобрел явные балканские черты: характерные притоптывания в движущемся круге из одних женщин или мужчин.
Как видим, так называемый «алыгэ къеш1ак1» не имеет ничего общего с адыгским, тем не менее он обозначается термином «адыгэ къеш1ак1». Джандар М. пишет: «Даже те, которым лет по пятьдесят, не помнят, чтобы девушки и парни танцевали адыгские танцы» [3: 24]. Мы перепроверили эту информацию, и она не подтвердилась. Мэвлюдэ Абай (Гутова,1931 г.р.) рассказала нам, показывая руками движения партнеров в танце, навстречу друг другу, как танцевали раньше «зэфак1у». Следует отметить, что и другие косовские информаторы (Абдулах Хасани, 1949 г.р.) упоминают признаки другого «адыгэ къеш1ак1», более архаичного: танец на носках, парное исполнение «по диагонали» танцевального круга и т.д. - то есть типичные, но забытые косовцами признаки
традиционного танца типа «зафак» [4: 220]. Другие косовцы также показывали элементы зафака, при этом не называя самого термина. Следовательно, мы имеем дело с обычной омонимией, характерной для народной терминологии. В первом случае «адыгэ къеш1ак1» означает «не турецкий», «не албанский», во втором - «староадыгский». Усиление в танцевальной культуре косовских адыгов турецких и албанских мотивов проявляется в круговых танцах, здесь наряду с вышеуказанными признаками угадываются характерные восточные движения корпусом.
Любая традиционная культура является сложной знаковой системой. Часть её смыслов лежит на поверхности и легко дешифруется, а другая часть может иметь такую глубину, которая с трудом поддаётся осмыслению. Зачастую содержательная часть обряда обращена к его участникам, которые являются носителями и потребителями культуры.
В пределах многолюдных ритуалов в любой традиционной культуре выделяются лидеры, организующие ритуальное пространство. Адыгская культура выработала институт таких руководителей, называемых джегуако. Его наиболее сохранная форма фиксируется у причерноморских шапсугов. Совсем другую картину института джегуако мы наблюдаем у адыгов из Косово: он значительно трансформировался и приобрел латентные формы.
Оказавшись в более религиозной среде и в меньшинстве, адыги вынуждены были сменить свои культурные ориентации. В исламе, которого придерживались албанцы, а их на торжествах у адыгов к тому времени было большинство, существовал запрет на совместные ритуальные действа. Та часть албанской культуры, с которой приходилось соприкасаться адыгской диаспоре, вынуждала их не показывать своего «адыгского» отношения к женщине. На свадьбах у албанцев мужчины и женщины находились в противоположных углах двора или даже в разных местах. Косовцы сохранили легенду, объясняющую запрет на совместные танцы. М. Гутовой было 10-13 лет, когда она услышала эту историю от 70-летней соседки по имени Зейнаб. На свадьбе старшего брата девушка станцевала несколько танцев с местным доктором, женатым мужчиной, имевшим двоих детей. Доктор влюбился в Зейнаб и добился того, чтобы она вышла за него замуж. Двоежёнство осуждалось в адыгском обществе. После этого случая на собрании старейшин было принято решение не устраивать совместные танцы для мужчин и женщин. Свадьба отмечалась раздельно для тех и других. Со временем мужчины танцевали все меньше и меньше, так что танцевальная культура стала отождествляться только с женской половиной. Оказавшись в нетипичной для себя ситуации, адыгские женщины постепенно адаптировались к ней. Но даже в такой ситуации они находили возможность сохранять этническую память. Выражалось это в том, что в течении трансформированной свадьбы отдельным блоком выделялась так называемая, «адыгская часть» - «адыгэ къеш1ак1». Эта часть открывалась появлением звуков губной гармоники. Музыкант как бы примеряется к инструменту, проверяя его и свои возможности. Под первые звуки губной гармоники со всех концов двора собираются женщины и выстраиваются одна за другой на первый танец. Они пристраиваются к музыканту с левой стороны, и гармонистка начинает танец. Звуки губной гармоники символизируют начало черкесских танцев. Что-то подобное происходит и на адыгской свадьбе в Адыгее и Кабарде, когда, например, сменяются музыканты-гармонисты или готовятся к исполнению определенного танца. На Кавказе это всегда сопровождается текстами (благопожеланиями) хатияко - распорядителя ритуального действа, и сама «подготовительная» часть не столь заметна. Роль хатияко - одну из специальностей джегуако - приходится выполнять музыканту - единственному представителю всего института. В случае с адыгами Косово это происходит вследствие того, что:
а) большинство участников свадьбы являются неадыгами;
б) большинство присутствующих не знают адыгейского языка, а значит отпадает необходимость в формулах, джегуаковских импровизациях;
в) танцевальная часть выполняется только женщинами;
г) роль хатияко вынуждена выполнять женщина-гармонистка.
При просмотре видеоматериалов, можно четко выделить 5 танцев, отличающихся по музыке, темпу и танцевальному рисунку. Интересной деталью является и то, что на вопрос играл ли кто из танцующих в паре женщин роль мужчины, как положено в «зафаке», они отвечали отрицательно. По-видимому, одна из установок этой среды -женщина не должна и не имеет права выполнять ни ролей, ни обязанностей мужчины.
По зафиксированным на видео и привлечённым для исследования танцам можно сделать несколько наблюдений:
1. Рисунок танца согласуется с числом музыкальных колен. Каждому колену соответствует движение в определенном направлении. Такой упорядоченный рисунок наблюдается только в блоке адыгских танцев.
2. Музыкант может сменить музыку, не останавливая танец («Зэпимыгъэоу, зым хэк1мэ зым хахьэзэ»), - это также характерно для адыгских гармонистов. Танцоры на ходу перестраиваются на другой танец, что позволяет не нарушать заданного эмоционального накала.
3. Сольный танец исполняется в середине круга, а сам круг образуют женщины, исполняющие черкесский танцевальный блок.
4. Зрители хлопками, возгласами и выкриками поддерживают танцующих, подбадривая их. Подобная поддержка отсутствует при исполнении албанских танцев.
Албанцы признают отличие танцев косовских адыгов от их собственных. Косовские адыги также уверены, что танцуют по-адыгски, хотя старшее поколение косовцев признаёт, что эти танцы далеки от тех, о которых рассказывали им старшие. Адыги, проживающие на родной земле, не видят ничего адыгского в танцах косовских адыгов. В них улавливаются лишь остатки древней джегуаковской культуры. Данное обстоятельство приводит к выводу о том, что, потеряв адыгские танцы, косовские адыги из-за желания противопоставить себя чужой культуре, в стремлении выделить себя как субэтнос, фактически создали новую группу народных танцев. Сопоставление традиционной культуры, наблюдаемой на исконной адыгской земле, с остатками разрушающейся культуры адыгов Косово свидетельствует о сильном влиянии инокультуры, с одной стороны, и о стремлении сохранить этническую идентичность - с другой.
Примечания:
1. Batiray Ozbek. Erzahlungen der letzten Tscherkessen auf dem Amselfeld. Bonn, 1986. 135S.
2. Унэрэкъо Рай. Косовэ адыгэхэм я1оры1уатэ иунэе хабзэхэр (Едыдж Батырай къыхиутыгъэмэ атехыгъ) // Псалъ 4(7). Мыекъуапэ, 2007. Н. 99-108.
3. Джандар М. Остались адыгами: Этнографические исследования. Майкоп, 2007. 88 с.
4. Соколова А.Н. Танцы и инструментальная музыка косовских адыгов // Вестник Адыгейского государственного университета. Майкоп, 2008. Вып. 10. С. 215-223.
5. Личный архив Кушу С. Видеозапись произведена 14 марта 2008 г.
6. Видеоматериалы предоставлены Асани (Жьэу) Н. 1961 г.р.
