CC BY
5
УДК 8П.5П.13Г373.6"17":58(045) Л. М. Ившин
О НЕКОТОРЫХ НАЗВАНИЯХ ДЕРЕВЬЕВ В ПИСЬМЕННЫХ ПАМЯТНИКАХ УДМУРТСКОГО ЯЗЫКА XVIII ВЕКА
Статья посвящена некоторым названиям деревьев и кустарников, зафиксированным в письменных памятниках удмуртского языка XVIII столетия. Лес с его деревьями, кустарниками и различными травами всегда имел и имеет бесценное экологическое, экономическое и социальное значение в жизни человека. Реалии растительного мира зачастую относятся к древнейшим пластам словарного состава любого языка и всегда вызывают неподдельный интерес исследователей, поскольку в их названиях, фиксирующих процесс познания и освоения мира флоры, обнаруживаются характерные особенности национального менталитета. Целью настоящего исследования является выявление истории письменной фиксации, этимологии и этнокультурных особенностей удмуртских названий некоторых деревьев и кустарников: бадь 'ива', бадяр 'клен', беризь 'липа', гузэмпу 'жимолость' и емышпу 'вишня', каждый из которых в той или иной форме нашел отражение в памятниках ранней удмуртской письменности. Для решения задачи были применены эмпирический подход, методы и приемы сравнительно-исторического и сопоставительного языкознания. Наименования рассматриваемых фитонимов, встречающиеся в письменных документах XVIII века, соотносятся с названиями из более поздних удмуртскоязыч-ных источников, при необходимости приводятся параллели из родственных и неродственных, а в некоторых случаях, контактирующих языков. Этимологический анализ позволил выявить исконные названия анализируемых деревьев и кустарников, которые возникли в уральскую (бадь 'ива', бадяр 'клен') и финно-пермскую (гузэмпу 'жимолость') эпохи, а также заимствованные лексемы из татарского (беризь 'липа') и иранских (ле-мышпу 'вишня') языков.
Ключевые слова: удмуртский язык, письменный памятник, словарь, лексика, грамматика, лес, номинация деревьев, этимология, заимствование.
DOI: 10.35634/2224-9443-2022-16-3-387-396
Наименования реалий растительного мира причисляются к древнейшим пластам лексического фонда любого языка и представляют собой довольно развернутую систему, которая неоднократно становилась предметом рассмотрения как лингвистов, так и литературоведов и культурологов. Интерес исследователей к изучению флористической лексики не ослабевает, поскольку в названиях природных объектов - фитонимов, которые фиксируют жизненный опыт человека, систему ценностей народа, процесс познания и освоения мира флоры, обнаруживаются характерные особенности национального менталитета. Живя в окружении природы, наши предки ценили и уважали ее, черпали вдохновение у нее на протяжении всей человеческой истории.
Настоящее исследование посвящено изучению лексики, обозначающей названия некоторых деревьев и кустарников в ранних письменных памятниках удмуртского языка. Лес всегда играл огромную роль в жизни человека. На сегодняшний день важность лесов только усиливается по причине уменьшения их количества. Роль леса в жизни человека подразделяется на три составляющие - экологическую, экономическую и социальную.
Экологическая роль заключается в качестве окружающей среды и сохранности природы. Любому существу необходимы условия для жизни. Именно деревья способствуют тому, что современный человек дышит чистым воздухом, имеет возможность заниматься сельским хозяйством и получать из этого выгоду.
Для современного человека лес играет также большую экономическую роль. Главным материальным ресурсом является древесина, из которой изготавливаются строительные материалы, бумага, мебель древесное топливо, пищевые, материальные и лекарственные продукты. Не менее востребованы человеком ягоды, грибы и лекарственные растения, растущие только в лесах. Ископаемое топливо, заменяющее древесину, исчерпывается и стоит намного дороже дерева. Замена бумажных пакетов на пластиковые принесла большой вред земному покрову за счет того, что последние не перерабатываются. Лесная промышленность зачастую становится градообразующей деятельностью и тре-
бует большого числа работников и техники. Поэтому роль леса всегда будет очень важной как для окружающей среды, так и современного мира.
Социальная роль леса заключается том, что он является историческим звеном. Лес - это элемент развития народов, их культур и отношения к природе. Издавна лес был источником ресурсов, необходимых для выживания - здесь можно найти и пищу, и воду, и убежище. Народные песни, сказки и повести всегда уделяют значительное внимание лесным массивам. Сегодня леса служат человеку местом, где можно расслабиться и вдохнуть свежего воздуха.
В удмуртском языке, как и в большинстве других, значительная доля названий деревьев и кустарников являются сложными образованиями, в которых один из компонентов пу на сегодняшний день имеет два значения 'дерево, древесина' и 'дрова'. Прежде чем рассмотреть конкретно-видовые обозначения фитотерминов, считаем необходимым остановиться на анализе лексемы пу 'дерево, древесина; дрова', которая нашла отражение в большинстве письменных документов XVIII столетия. Среди всех просмотренных источников (их насчитывается всего 12), слова, обозначающие 'дерево', зафиксированы в восьми из них:
1726: (Д. Г. Мессершмидт): Pu 'Arbor; Lignum (дерево - Л. И.)' [Напольских 2001: 47];
1768: (й. Э. Фишер):pu 'arbor, lignum (дерево - Л. И.)' [Csücs 1983: 317];
1759: Pu [Miller 1758-1759: 384-385];
1775: Письпу 'древо' [Сочинешя 1775: 24];
1780: пу 'дерево' [Могилинъ 1780: 45]1;
1785: пу 'дерево', пужьгмъ пу 'сосновый лЪсъ' [Кротовъ 1785: 176, 178];
1787-1789 (П. С. Паллас): Пу 'Дерево' [Тепляшина 1965: 95];
1791: Пу 'Дерево, Дрова' [Миллеръ 1791: 84-85].
Из приведенного материала становится очевидным, что пу со значением 'дерево' встречается во всех рассмотренных письменных документах по удмуртскому языку и лишь в двух - глоссарии Г. Ф. Миллера и словаре З. Кротова - оно отмечено с дополнительным смыслом. Причем в восьмиязычном списке слов Г. Ф. Миллера лексема пу одновременно используется как детерминант со значением 'дрова', в рукописном удмуртско-русском словаре З. Кротова она зафиксирована с добавочной семантикой 'древесина, строительный лесоматериал'. Письменные источники более позднего периода уже фиксируют оба вышеперечисленных значения этого понятия: pu, pü 'Baum (дерево - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 517]; pu, Kaz., pf, Jel.: pa 'fa | holz, baum (дерево, древесина, дрова - Л. И.)' [Munkacsi 1896: 585]; 1892: пу 'дерево, дрова' [Верещагин 2006: 192]; 1925: пу, писпу 'дерево'; гур эстон пу, эстон пу 'дрова'; урдэм пу 'дрова долгие'; ардана пу 'дрова поленные' [Верещагин 2020: 154, 158]; пу 'дерево, древесина; дрова' [УРС 2008: 552]. Этимология удмуртского слова пу является довольно прозрачной, оно встречается в близкородственных коми языках: кз. пу 'дерево' [КРК 2000: 536], кп. пу 'дерево' [КПРС 1985: 382] < общеп.: *pu 'дерево' [КЭСК 1999: 230]; его генетические соответствия имеются также в марийском, финском, мансийском, венгерском, селькупском и камасин-ском языках. Таким образом, слово пу унаследовано из уральского праязыка < *puwe 'дерево, дрова' [Ракин 2019: 712; Тараканов, Кондратьева 2019: 77; UEW 1988: 410].
Рассмотрим названия деревьев и кустарников, как произрастающих в дикой природе, так и культурных, которые зафиксированы в письменных памятниках удмуртского языка XVIII столетия. В нашем исследовании они приводятся в алфавитном порядке.
1) бадьпу 'ива' (Salix).
Лексикографический источник так определяет значение рассматриваемого слова: кустарник или дерево с гибкими ветвями и узкими листьями [Ожегов, Шведова 1997: 235]. Дерево семейства ивовых высотой до 6-10 м., цветки однополые, собраны в соцветия-сережки. Распространено во всех районах Удмуртии, встречается в хвойных, смешанных лесах и на опушках - всего 15 видов. Гибкие однолетние побеги широко используются для плетения корзин и других изделий. Кора с молодых растений, собранная в период сокодвижения, используется в медицинских целях как болеутоляющее, жаропонижающее, противовоспалительное, кровоостанавливающее средство при лечении внутренних кровотечений. В дубильной промышленности применяют богатую солями железа кору взрослых деревьев в качестве черного красителя [Леса 1997: 95-96].
1 Последние исследования показали, что «Краткой отяцюя Грамматики опытъ» был составлен М. Мышкиным, а не М. Могилиным, как считалось ранее [Чураков 2016, с. 194]).
Данное наименование в удмуртском языке является сложным образованием (бадь 'ива' + пу 'дерево'), в письменных источниках рассматриваемого периода зафиксированы следующие формы: Badt-pu (Д. Г. Мессершмидт) 'Salix (ива - Л. И.)' [Напольских 2001: 48]; Батьпу 'ива', Ву батьпу азь 'тальникъ' [Сочинешя 1775: 25]; бадь-пу 'ива' [Могилинъ 1780: 50]; бадь 'ива', бад# 'ивовый' [Кротовъ 1785: 8].
Для представления более полной истории фиксации этой лексемы в удмуртском языке приведем данные из некоторых источников XIX-XXI вв.: bad'-pu 'Wiede (ива - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 464]; 1890-е: bad' G, bar' MU 'Weide (ива - Л. И.)'; bad'-pu G M, bar'-pu M U, bad'-рш J, bar'-pw MU 'Weide' [Wichmann 1987, с. 14]; 1892: бадьпу 'дерево верба' [Верещагин 2006: 24]; bad'-pu 'füzfa (ива, salix)' [Munkácsi 1896: 606]; 1925: бадь, бадьпу 'верба, верба, ива' [Верещагин 2020: 76; 182]; бадь, бадьпу 'ива, ивовый кустарник' [Борисов 1932: 23]; бадьпу 'верба, ива, ветла, ракита; вербовый, ивовый, ветловый, ракитовый' [УРС 2008: 55]. Как показывает приведенный материал, для обозначения фитонима 'ива' в удмуртском языке повсеместно употребляется бадь или бадьпу. Данное название имеет соответствия как в близкородственных коми языках: кз. бадь 'верба, ива, тальник' [КРК 2000: 32]; кп. бадь (баддь-) 'ива, тальник' [КПРС 1985: 24] - общеп. *bad' или *bajd 'ива', 'куст', так и в других финно-угорских: ф. paju 'ива, верба', саам. pajj 'ива', венг. fagyal 'бирючина' - доперм.: *paje-[КЭСК 1999: 35]. Таким образом, название ивы в удмуртском языке имеет уральское происхождение: < *pajг 'разновидность ивы' [Алатырев 1988: 140; Тараканов, Кондратьева 2019: 77; UEW 305].
2) бадяр 'клен' (Acer platanoides).
Клен - дерево с широкими, у большинства видов резными листьями [Ожегов, Шведова 1997: 277]. Растет до 20 м. высотой, имеет твердую древесину, живет 150-200 лет, предельным считается возраст 450 лет. Европейское лесное растение, в Удмуртской Республике находится на северном пределе распространения; севернее линии Вавож - Ижевск - Воткинск встречается редко. Растет в хвой-но-широколиственных и широколиственных лесах. Клен обладает твердой, крепкой, белой, долго не гниющей древесиной, которая применяется в производстве музыкальных инструментов и других деревообрабатывающих отраслях. Высокими вкусовыми качествами отличается кленовый сок, содержащий до 4 % сахара [Леса 1997: 98].
В письменных документах XVIII в. зафиксированы следующие формы, обозначающие название клена: Бадяръ 'кленъ' [Сочинешя 1775: 26]; бадяр 'без перевода' [Могилинъ 1780: 50]; бадяръ 'кленъ', бадярленъ 'кленовый' [Кротовъ 1785: 8]. В письменных источниках более позднего периода это понятие встречается в следующих вариантах: bad'ar 'Ahorn (клен - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 464]; 1890-е: bad'ar G B M, bar'or MU, bar'ar U 'Ahorn (Acer platanoides) (клен - Л. И.)' [Wichmann 1987: 14];1892: бадьар, бадяр 'растете кленъ' [Верещагин 2006: 24]; bad'ar 'iharfa, juharfa (кленъ, acer platanoides)' [Munkácsi 1896: 606]; 1925: бадяр 'клен' [Верещагин 2020: 193]; бадяр 'клен' [Борисов 1932: 23]; бадяр 'клен, кленовый' [УРС 1948: 22]; бадяр 'клен' [РУС 1956: 361]; бадяр 'клен, кленовый' [УРС 1983: 37]; бадяр 'клен' [Соколов, Туганаев 1994: 9]; бадяр 'клён платановидный, кленовый' [УРС 2008: 55]. Приведенный материал показывает, что данный дендроним в удмуртском ареале повсеместно отмечен без детерминанта пу 'дерево, древесина, дрова'. Возникает вопрос, является ли это название односложным? В родственных языках соответствия не обнаруживаются. В. И. Алатырев предполагает, что это наименование по происхождению может быть сложным: первую часть (бад'-) возможно возвести к слову бадь 'ива', второй компонент (-ар) - к деривационному аффиксу -ар (-р), который восходит к уральской эпохе, и приводит примеры: удм.: мугор, кз. мыг0р 'тело' - кз. мыг, муг 'стан, туловище'. Однако исследователь сам же отказывается от этой идеи, поскольку в структурном отношении в словах, обозначающих виды деревьев, этот аффикс больше не встречается, и процесс перехода ива 'бадь' + афф. (-ар) > клен 'бадяр' логико-семантически объяснить трудно. Возможно, пишет ученый, в языке части древних финно-угров существовало слово *pótór ~ ptí'n, означавшее одновременно и 'клен', и 'рябина', которое в удмуртском сохранилось как бадяр 'клен', а в мансийском - тсер, тсэр 'рябина' [Алатырев 1988: 141-142]. Придерживаясь мнения В. И. Алаты-рева, считаем, что гласная суффикса могла быть несколько другого качества, а -а- возникла уже в результате прогрессивной ассимиляции.
3) беризь 'липа' (Tilia).
Лиственное дерево с сердцевидными зубчатыми листьями и душистыми медоносными цветками [Ожегов, Шведова 1997: 327], растет высотой до 30 м. Липа живет в среднем 150 лет, а отдельные экземпляры имеют возраст 500-600 лет. Встречается во всех районах Удмуртской Республики, но
при продвижении на север становится редкой и растет только в подлеске. Широко используется как полезное растение, сырьем чаще является древесина, луб, кора и соцветия. Препараты из соцветий применяются в медицине как потогонное средство при лечении простудных заболеваний. Древесина липы мягкая, легкая, однородного строения, хорошо обрабатывается, высоко ценится в деревообрабатывающей промышленности. Из луба делают различные плетеные изделия. Липа является основным медоносным растением Удмуртии [Леса 1997: 82-83].
В четырех памятниках ранней удмуртской письменности отмечены следующие формы, означающие наименование липы: Beeryss-pu (Д. Г. Мессершмидт); 'Tilia (липа - Л. И.)' [Напольских 2001: 48]; Беризъ 'липа' [Сочинешя 1775: 25]; берись-пу 'липа' [Могилинъ 1780: 50] и березъ 'липа' [Кротовъ 1785: 12]. В рукописи Д. Г. Мессершмидта и грамматике М. Мышкина название липы обозначено двусложным словом по модели беризъ 'липа' + пу 'дерево', хотя в литературном удмуртском языке беризъ употребляется без обычного в названиях деревьев компонента пу 'дерево'. Если предположить, что двухкомпонентное название липы в то время употреблялось в северной зоне распространения удмуртского языка (поскольку работы этих исследователей были написаны на основе материалов северных удмуртов), не совсем понятен тот факт, что в словаре З. Кротова мы не выявляем эту модель. Чуть позже эта же двусложная форма была зарегистрирована зарубежным исследователем Б. Мункачи уже у сарапульских удмуртов, но не у глазовских: beraj-pu 'липа' [Munkácsi 1896: 615], что может свидетельствовать о завершении употребления слова беризъ с компонентом пу 'дерево' в северноудмурских говорах.
Письменные источники XIX-XXI вв. фиксируют следующие названия: 1890-е: ber4z' G, ber2d'z' M, beriz' J MU, ber2z' MU, ber'iz' U 'Linde (липа - Л. И.)' [Wichmann 1987: 19]; 1892: берызъ, бэрызъ 'липа' [Верещагин 2006: 45]; beraj, beraj-pu (Sar.), Mal.: beraQ, Jel., Kaz.: beriz' 'hársfa (липа, tilia parvi-folia)' [Munkácsi 1896: 615]; 1925: берызъ 'липа' [Верещагин 2020: 210]; юж.: беризъ, бес., берызъ св.:, бериз ср.: 'липа' [Борисов 1932: 27]; беризъ 'липа' [УРС 1948: 26]; беризъ 'липа' [РУС 1956: 412]; беризъ 'липа, липовый' [УРС 1983: 44]; беризъ 'липа' [Соколов, Туганаев 1994: 10, 94]; беризъ 'липа, липовый' [УРС 2008: 65]. Слово беризъ 'липа' в удмуртских диалектах распространено повсеместно, может отличаться огласовка гласного конечного (второго) слога или качество конечного согласного -з' или з. Как отмечают исследователи, звонкие аффрикаты в ауслаутной позиции сохранились лишь в срединных говорах удмуртского языка и не всегда последовательно, в остальных же заменились соответствующими щелевыми согласными: св. куз', юж. куз', ср. куз ~ куз' 'длинный' [Кельмаков 1998: 87].
В этимологических работах в качестве соответствия приводится всего одна параллель из близкородственного коми-пермяцкого языка: удм. беризъ 'липа', кп. берисъ 'тж', слово относится к общепермской эпохе < *beris' или *beriz\ *berij [Алатырев 1988: 170; КЭСК 1999: 39]. По мнению некоторых исследователей данное название является иранским заимствованием: осет. barza 'береза' [Алатырев 1988: 170], другие считают, что беризъ, скорее всего, заимствовано из русского языка (береза), и объясняют это «сверхмощным влиянием с массовым вытеснением исконных слов» (цитируется по: [Вершинин 2015: 19]). Мы же больше склоняемся к иранскому происхождению названия беризъ в пермских языках.
4) емышпу 'вишня' (Cerasus fruticosa).
Вишня - плодовое дерево семейства розоцветных с сочными темно-красными плодами [Ожегов, Шведова 1997: 85], кустарник высотой до 1,5 м. Растет в южных районах Удмуртской Республики, встречается на слабоподзолистых почвах, зимостойка, светолюбива. Является ценным пищевым растением: в плодах содержатся различные органические кислоты, до 12 % сахаров, витамины, а также дубильные и красящие вещества [Леса 1997: 91-92].
В письменных памятниках XVIII столетия данный фитоним отмечен только в рукописном словаре З. Кротова в форме лэмышъ пу 'вишня дерево' [Кротовъ 1785: 127], по образованию является сложным - лэмышъ (удм. лит. емыш 'фрукт, плод') + пу 'дерево', дословно обозначает 'фруктовое дерево'.
По нашему представлению, удмурты в XVIII в. еще не выращивали вишневые деревья (кусты), и, скорее всего, знали о существовании этих экзотических для них ягод лишь осуществляя торговлю с другими народами. Информанты З. Кротова, по всей вероятности, вишню назвали знакомым для них словом, обозначающим общее понятие «фрукт»: лэмышъ 'вишни' [Кротовъ 1785: 127].
В более поздних источниках слово емыш уже зафиксировано с переводом 'фрукт, плод': Тс/ни тиръ-но писъпуосъ-лэнъ выжи-0зъ1 килле: кэчекэ писъпу дзецъ эмышъэзъ угъ кдръ, чого сое тылэно
кушто 'Уже и сЬкира при корнЬ деревъ лежитъ: всякое дерево, неприносящее добраго плода, отру-баютъ и бросаютъ въ огонь' [Еванг. Гл. 1847: 13]; Тани тиръ-но письпуосъ-лэнъ выжиазъг кылле: кэчекэ-но пись-пу, кудызъ-лэнъ дзець эмышъ-эзъ угпотъ, караське тылэ-но куштске 'Уже и сЬкира при корнЬ деревъ лежитъ: всякое дерево, неприносящее добраго плода, отрубаютъ и бросаютъ въ огонь' [Еванг. Сар. 1847: 27]; jemys (jomys, jumys) 'Frucht (фрукт - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 479]; 1890-e: jem2s S J, l'em2s J, jom2s J, r'om2s MU, r'om4s, г'цт2$ U 'Frucht (фрукт - Л. И.)' [Wichmann 1987: 75]; jomas; Kaz. d'omfs, d'umfs; I'omfs; Jel. Glaz.: jemas (эмышъ); *jemas (Wied.) tat. 'gyumolcs | frucht (фрукт - Л. И.)' v. о.: [сравни - Л. И.] *l'emas 'kirsche (вишня - Л. И.)', l[emas]pu 'kirschbaum (вишжвое дерево - Л. И.)' Wied. [Munkacsi 1896: 276].
Удмуртское емыш 'фрукт, плод' не имеет соответствий в близкородственных коми языках. Судя по этимологическим источникам, оно заимствовано из татарского языка: тат. щимеш, диал., башк. йемеш 'плоды, ягоды, фрукты' > мар., удм. емыш, емыж 'фрукт, плод'; чув. димёд ~ кырг.: щемиш, др.-тюрк. *jemis ~ монг. жэмиш, тув. чемиш, алт. дьемиш [Munkacsi 1896: 276; Rasanen 1969: 197; Тараканов 1981: 59; 1993: 67; Wichmann 1987: 75; Csiics 1990: 192; Эхмэтьянов 2015 I: 272].
Письменные памятники, начиная со второй половины XIX столетия, для обозначения понятия вишня фиксируют лексему чия: tsija 'Kirsche (вишня - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 540]; 1890-е: t's'i@н MU, t's'i@a U 'Kirsche (вишня - Л. И.)'; t's'i@e-prn MU 'Kirschbaum [< Tat.] (вишжвое дерево - Л. И.)' [Wichmann 1987: 283]; cija (Jel. Kaz.) [csuv.] 'meggy, cseresznya | weichsel; kirsche (черешня; вишня - Л. И.)' [Munkacsi 1896: 318]; чия 'вишня' [Борисов 1932: 322]; чияпу 'вишня (дерево)' [УРС 1948: 327]. По мнению большинства исследователей, слово чия 'вишня' является татарским заимствованием в удмуртском языке (тат. чийа, башк. сейз 'вишня' > удм. чия, мар., чув. чие 'вишня' [Тараканов 1981: 88; 1993: 143; Csiics 1990: 146; Эхмэтьянов 2015 II: 442; Тараканов, Кондратьева 2019: 131]. Венгерский ученый Б. Мункачи считает, что чия в удмуртском языке заимствовано из чувашского [Munkacsi 1884: 340; 1896: 318].
Начиная с 50-ых гг. XX в. в удмуртском языке широкое употребление получает русское заимствование вишня (в южных также продолжает функционировать форма чия): вишня, чия 'вишня, вишневый'; вишняпу, чияпу 'вишня (дерево)' [РУС 1956: 97]; вишняпу, чияпу, вишня, чия 'вишня, вишневый' [Соколов, Туганаев 1994: 69]; вишняпу 'вишня (дерево)'; чияпу 'вишня (дерево), вишневый' [УРС 1983: 85; 476]; вишняпу 'вишня'; чияпу 'вишня, вишневый' [УРС 2008: 125; 367].
5) гузэмпу 'жимолость' (Lonicera).
Кустарник семейства жимолостных высотой до 1,5 м, растет на лесных низинных болотах. Широко распространено по всей территории Удмуртской Республики. Различаются виды со съедобными ягодами темно-синего цвета (жимолость Палласа - Lonicera Pallasii) и ядовитыми плодами красного цвета (жимолость обыкновенная - Lonicera xilosteum). В народной медицине ягоды съедобного вида жимолости используются при гипертонии, авитаминозе, заболеваниях желудочно-кишечного тракта [Леса 1997: 93-94].
В памятниках письменности XVIII столетия данная номинация отмечена только в двух - в первой грамматике удмуртского языка и рукописном словаре З. Кротова: Gуземъ пу 'жимолость' [Сочи-нешя 1775: 25], gуземъ пу 'жимолость' [Кротовъ 1785: 43], по образованию является двукомпонент-ной: гузэм (< общеп. *k3Z3n 'жимолость') + пу 'дерево'.
История дальнейшей письменной фиксации этого понятия в удмуртском языке следующая: guzem-pu 'Heckenkirsche (Lonicera) (жимолость - Л. И.)' [Wiedemann 1880: 474]; 1890-е: guzem-pu M J, guzem-pu G, g4zen-pu U 'Geissblatt, Heckenkirsche (Lonicera) (жимолость - Л. И.)' [Wichmann 1987: 64]; 1892: гужэмпу, гузэмпу, гузэм пу 'жимолость' [Верещагин 2006: 76]; guzdm-pu 'ukeres cseresznye, veres ukorke, ukorke loncz (жимолость; lonicera xylosteum)' [Munkacsi 1896: 251]; 1925: гузэмпу, гу-жемпу 'жимолость' [Верещагин 2020: 165]; гужемпу, гузэмпу 'жимолость' [УРС 1948: 69]; гузэмпу, пунысутэр пу 'жимолость' [РУС 1956: 246]; пунысутэр, пунысутэрпу 'жимолость (кустарник и ягоды)' [УРС 1983: 365]; гузэмпу, гужемпу, пунысутэр, пунысутэрпу, пуныльом, пуныльомпу, кионльом 'жимолость' [Соколов, Туганаев 1994: 80]; гузэмпу 'жимолость' [УРС 2008: 171].
Имеющиеся соответствия в родственных языках дают основание отнести удмуртское наименование гузэмпу к финно-пермскому пласту лексики: козан. Уд. козан пу 'жимолость', удм. гузэмпу 'тж' < общеп. *k3z3n 'жимолость' || мар. киза: ошкиза 'белая жимолость' (ош 'белый'); ошкусо, ошкусо | ф. kuusama 'жимолость, волчьи ягоды' - доперм. *kes3 'жимолость' [КЭСК 1999: 139] < FP *kusa 'жимолость' [Тараканов, Кондратьева 2019: 99; UEW 678].
Проведенное исследование показало, что из пяти проанализированных видов деревьев и кустарников, зафиксированных в письменных памятниках удмуртского языка XVIII столетия, исконные названия имеют три, которые возникли в уральскую (бадъ 'ива', бадяр 'клен') и финно-пермскую (гузэмпу 'жимолость') эпохи. Два наименования заимствованы из татарского (беризь 'липа') и иранских (лемышпу 'вишня') языков.
СОКРАЩЕНИЯ
алт. - алтайский язык,
башк. - башкирский язык,
бес. - бесермянское наречие удмуртского языка,
венг. - венгерский язык,
диал. - диалектная форма,
доперм. - допермская форма,
др.-тюрк. - древнетюркская форма,
кз. - коми-зырянский язык,
кп. - коми-пермяцкий язык,
кырг. - кыргызский язык,
лит. - литературная форма,
мар. - марийский язык,
монг. - монгольский язык,
общеп. - общепермский язык-основа,
осет. - осетинский язык,
саам. - саамский язык,
св. - северное наречие удмуртского языка,
ср. - срединные говоры удмуртского языка,
тат. - татарский язык,
тув. - тувинский язык,
уд. - удорский диалект коми языка,
удм. - удмуртский язык,
ф. - финский язык,
чув. - чувашский язык,
юж. - южное наречие удмуртского языка,
B - бесермянский диалект (в материалах Wichmann-а),
csuv. - чувашское (заимствование),
FP - финно-пермский язык-основа,
G - глазовский диалект (в материалах Wichmann-а),
Glaz. - глазовский диалект (в материалах Munkacsi),
J - елабужский диалект (в материалах Wichmann-а),
Jel. - елабужский диалект (в материалах Munkacsi),
Kaz. - казанский диалект (в материалах Munkacsi),
M - малмыжский диалект (в материалах Wichmann-а),
Mal. - малмыжский диалект (в материалах Munkacsi),
MU - малмыжско-уржумский диалект (в материалах Wichmann-а),
S - сарапульский диалект (в материалах Wichmann-а),
Sar. - сарапульский диалект (в материалах Munkacsi),
Tat., tat. - татарское (заимствование),
U - уржумский диалект (в материалах Wichmann-а),
Uf. - уфимский диалект (в материалах Munkacsi),
Wied. - Wiedemann F. J.
ЛИТЕРАТУРА
Алатырев В. И. Этимологический словарь удмуртского языка: Буквы А, Б / НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР. Ижевск, 1988. 240 с.
Эхмэтъянов Р. Г. Татар теленец этимологик CYЗлеге: ике томда. I том (А-Л) / Дэваплы редактор А. Э. Тимерханов. Казан: Мэгэриф-Вакыт, 2015. 543 б.
Эхмэтъянов Р. Г. Татар теленец этимологик CYЗлеге: ике томда. II том (М-Я) / Дэваплы редактор А. Э. Тимерханов. Казан: Мэгэриф-Вакыт, 2015. 567 б.
Борисов Т. К. Удмурт кыллюкам: Удмуртско-русский толковый словарь. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1932. XXII + 374 с.
Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т. 6. Кн. 2: Вотско-русский словарь [= Удмуртско-русский словарь] / Отв. за выпуск и авт. предисл. и комментариев Л. М. Ившин. УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск, 2006. 288 с. (Памятники культуры).
Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т. 6. Кн. 4: Русско-вотский словарь [= Русско-удмуртский словарь] / Отв. за выпуск и авт. предисл. и комментариев Л. М. Ившин; УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск, 2020. 417 с. (Памятники культуры).
Вершинин В. И. Этимологии удмуртских слов. Т. I. Йошкар-Ола, 2015. 255 с.
Еванг. Гл. 1847 - Господа нашего 1исуса Христа Евангелiя отъ св. евангелистовъ Мат\ея и Марка на рус-скомъ и вотяцкомъ языкахъ, глазовскаго нарытая. Казань. 234 + 135 с.
Еванг. Сар. 1847 - Господа нашего 1исуса Христа Евангелiя отъ св. евангелиста Мат\ея на русскомъ и вотяцкомъ языкахъ, сарапульскаго нарытая. Казань. 234 с.
Кельмаков В. К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введениею Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Библиография. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1998. 386 с.
КПРС 1985 - Коми-пермяцко-русский словарь: Ок. 27000 слов. М.: Русский язык, 1985. 624 с. КРК 2000 - Безносикова Л. М., Айбабина Е. А., Коснырева Р. И. Коми-роч кывчук0р (Коми-русский словарь). Сыктывкар: Коми неб0г лэдзанш, 2000. 816 л. б.
Кротовъ З. Удмуртско-русский словарь / РАН. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ. Ижевск, 1995 (= Краткой Вотской словарь съ россшскимъ переводомъ собранный и по Алфавиту расположенный села Еловскаго Троицкой церкви священникомъ Захарïею Кротовымъ, 1785 года). XX + 208 с.
КЭСК 1970 -Краткий этимологический словарь коми языка / [сост.] Лыткин В. И., Гуляев Е. С.; под ред.
B. И. Лыткина. Переиздание с дополнением. Сыктывкар, Коми книжное издательство, 1999. 430 с.
Леса 1997 - Леса Удмуртии: Сб. статей / Под ред. проф. В. В. Туганаева. Ижевск: Удмуртия, 1997. 292 с. Миллеръ 1791 - Миллер Г. Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков... (репринт издания 1791) // Г. Ф. Миллер и изучение уральских языков: материалы круглого стола. Hamburg, 2005. С. 111-186.
Могилинъ М. Краткой отяцмя Грамматики опытъ = Опыт краткой удмуртской грамматики / Отв. ред. Л. Е. Кириллова; Слово к читателям - Л. Е. Кирилловой; Предисл. К. И. Куликова; Прил. Т. И. Тепляшиной. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. 203 с. (Памятники культуры: Лингвистическое наследие). Комм.: с. 121-191; Прил.: с. 192-201.
Напольских В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта. Ижевск: Удмуртия, 2001. 224 с., илл. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / РАН. Институт рус. языка им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. М. : ООО «ИТИ Технологии», 2006. 944 с.
Ракин Н. А. Обозначение лесного ландшафта в удмуртском языке // Вестник угроведения. Т. 9. № 4. 2019.
C. 710-717.
РУС 1956 - Русско-удмуртский словарь: Около 40 000 слов / Удм. НИИ ист., языка и лит. М.: ГИИНС, 1956. 1360 с.
Соколов С. В., Туганаев В. В. Словарь биологических терминов. Ижевск: Удмуртия, 1994. 144 с. Сочинешя 1775 - Сочинешя принадлежащiя къ грамматикт вотскаго языка. Въ Санктпетербурге при Императорской Академш наукъ 1775 года // Первая научная грамматика удмуртсого языка / Удмуртский НИИ ист., экон., лит. и языка при Совете Министров Удм. АССР. Ижевск: Удмуртия, 1975. 113 с.
Тараканов И. В. Иноязычная лексика в современном удмуртском языке: Учебное пособие. Ижевск, 1981.
106 с.
Тараканов И. В. Удмуртско-тюркские языковые взаимосвязи: Теория и словарь. Ижевск: Изд-во Удм. Ун-та, 1993. 170 с.
Тараканов И. В., Кондратьева Н. В. Удмурт кыллэн исторической лексикологиезъя ужпумъёс / Удмурт кун ун-т. Огъя но финн-угор кылтодонъя кафедра. Ижкар: «Удмурт университет» книга поттон центр, 2019. 280 б.
Тепляшина Т. И. Памятники удмуртской письменности XVIII века / АН СССР. Ин-т языкозн. М., 1965. Вып. 1. 324 с.
УРС 1948 - Удмуртско-русский словарь / НИИ ист., яз., лит. и фольклора при Сов. Мин. Удм. АССР; ред. Н. А. Дружкова. М.: ОГИЗ. ГИИНС, 1948. 447 с.
УРС 1983 - Удмуртско-русский словарь / НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР; под ред. В. М. Вахрушева. М.: Русский язык, 1983. 591 с.
УРС 2008 - Удмуртско-русский словарь. Ижевск: РАН. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ, 2008. 925 с. Чураков В. В. Авторство, датировка и история рукописи «Краткой Отяцкой грамматики опыт» // Ежегодник финно-угорских исследований. Ижевск, 2016. № 3. С. 184-196.
Csucs S. Egy 18. szazadi votjak nyelvemlek // NyK. 1983. № 2 (85). 311-320 old.
Csùcs S. Die tatarischen Lehnwörter des Wotjakischen. Budapest: Akadémiai Kiado, 1990. 306 p.
Munkâcsi B. Votjak nyelvtanulmanyok // NyK. 1884. XVIII. 35-155, 428-447 оИ.
Munkacsi B. A votjak nyelv szotara. Budapest, 1896. XV + 758 1. Miller G. F. Sammlung russischer Geschichte. T. III. SPb, 1759.
RäsänenM. Versuch eines etymologischen Wörterbuchs der Türksprachen. Helsinki, 1969. 533 p.
UEW 1988 - Redei K. Uralisches etymologisches Wörterbuch. Band 1-2. Budapest: Akademiai Kiado, 1988.
906 p.
Wiedemann F. J. Syrjänisch-deutsches Wörterbuch nebst einem wotjakisch-deutsches im Anhange und einem deutschen Register. St.-Petersburg, 1880. XIV + 692 p.
Поступила в редакцию 21.02.2022
Ившин Леонид Михайлович,
кандидат филологических наук, старший научный сотрудник, Удмуртский институт истории, языка и литературы УдмФИЦ УрО РАН
426004, Россия, г. Ижевск, ул. Ломоносова, 4 E-mail: ivleo.75@mail.ru
L. M. Ivshin
ON SOME NAMES OF TREES IN WRITTEN MONUMENTS OF THE UDMURT LANGUAGE OF THE 18TH CENTURY
DOI: 10.35634/2224-9443-2022-16-3-387-396
In the proposed article, the author refers to some names of trees and shrubs, recorded in the written monuments of the Udmurt language of the 18th century. The forest with all the trees, shrubs and various herbs growing in it has always had and still has invaluable ecological, economic and social significance in human life. The realities of the plant world often belong to the oldest layers of the vocabulary of any language and always arouse the genuine interest of researchers, since their names, which fix the process of knowing and mastering the world of flora, reveal characteristic features of the national mentality. The purpose of this study is to identify the history of written fixation, etymology and eth-nocultural features of the Udmurt names of some trees and shrubs: 6adb [bad'] 'willow', 6adnp [bad'ar] 'maple', 6epu3b [beriz'] 'linden', гузэмпу [guzempu] 'honeysuckle' and jeMumny [l'em2spu] 'cherry', each of which in one form or another is reflected in the monuments of early Udmurt writing. To achieve the task, an empirical approach, methods and techniques of comparative historical and comparative linguistics were applied. The names of the phytonyms under consideration, found in written documents of the 18th century, are correlated with the names from later sources in the Udmurt language, if necessary, parallels are given from related and unrelated, and in some cases, contacting languages. The etymological analysis made it possible to identify the original names of the analyzed trees and shrubs that arose in the Ural (6adb 'willow', 6adnp 'maple') and Finno-Permian (гyзэмny 'honeysuckle') epochs, as well as borrowed lexemes from the Tatar (6epu3b 'linden') and Iranian (jeMumny 'cherry') languages.
Keywords: Udmurt language, written monument, dictionary, vocabulary, grammar, forest, nomination of trees, etymology, borrowing.
Citation: Yearbook of Finno-Ugric Studies, vol.16, issue 3, pp.387-396. In Russian. REFERENCES
Alatyrev V. I. Ehtimologicheskij slovar' udmurtskogo jazyka: Bukvy A, B [Etymological dictionary of the Udmurt language: Letters A, B] / NII pri Sov. Min. Udm. ASSR. Izhevsk, 1988. 240 p. In Russian.
Ahmat'yanov R. G. Tatar telenen etimologik suzlege : ike tomda. I tom (A-M) [Etimological Dictionary of the Tatar Language: in two volumes. Vol. I (A-M)] / Ed. by A. Zh. Timerkhanov. Kazan: Magarif-Vakyt Publ., 2015. 543 p. In Tatar.
Ahmat'yanov R. G. Tatar telenen etimologik suzlege : ike tomda. II tom (M-Ya) [Etimological Dictionary of the Tatar Language: in two volumes. Vol. II (M-Ya)] / Ed. by A. Zh. Timerkhanov. Kazan: Magarif-Vakyt Publ., 2015. 543 p. In Tatar.
Borisov T. K. Udmurt kyllyukam: Udmurtsko-russkii tolkovyi slovar' [Udmurt Dictionary: Udmurt-Russian Explanatory Dictionary]. Izhevsk: Udmurtgosizdat Publ., 1932. XXII + 374 p. In Russian, Udmurt.
Vereshchagin G. E. Sobranie sochinenii: V 61. [Collected works: in 6 volumes] / UIYAL URO RAN. Pod red. V. M. Vanyusheva. T. 6. Kn. 2: Votsko-russkii slovar' / Otv. za vypusk i avt. predisl., komment. L.M. Ivshin. Izhevsk, 2006. 288 p. In Russian and in Udmurt.
Vereshchagin G. E. Sobranie sochinenii: V 61. [Collected works: in 6 volumes] / UIYAL UdmFIC URO RAN. Pod red. V. M. Vanyusheva. T. 6. Kn. 4: Russko-votsii slovar' / Otv. za vypusk i avt. predisl., kommentariev L. M. Ivshin. Izhevsk, 2020. 414 p. In Russian and in Udmurt.
Vershinin V. I. Etimologii udmurtskikh slov [Etymologies of Udmurt words]. T. I. Ioshkar-Ola, 2015. 255 p. In Russian.
Evang. Gl. 1847 - Gospoda nashego lisusa Khrista Evangeliya ot sv. evangelistov Matfeya i Marka na russkom i votyatskom yazykakh, glazovskago narmchiya [Our Lord Jesus Christ the Gospel of St. of the Evangelists Matthew and Mark in Russian and Votsk languages, of Glazov dialect]. Kazan'. 234 + 135 p. In Russian and in Udmurt.
Evang. Sar. 1847 - Gospoda nashego lisusa Khrista Evangeliya ot sv. evangelista Matfeya na russkom i votyatskom yazykakh, sarapul'skago narmchiya [Our Lord Jesus Christ the Gospel of St. of the Evangelist Matthew in Russian and Votsk languages, of Sarapul dialect] Kazan', 1847. 234 p. In Russian, Udmurt.
Kel'makov V. K. Kratkij kurs udmurtskoj dialektologii: Vvedenieju Fonetika. Morfologija. Dialektnye teksty. Bibliografija. [A Short Course in Udmurt Dialectology: An Introduction Phonetics. Morphology. dialect texts. Bibliography.] Izhevsk: Izd-vo Udm. un-ta, 1998. 386 p. In Russian.
KRK 2000 - Beznosikova L. M., Ajbabina E. A., Kosnyreva R. I. Komi-roch kyvchukor (Komi-russkij slovar1) [Komi-Russian Dictionary]. Syktyvkar: Komi nebog Publ., 2000. 816 p. In Komi-Zyryan, Russian.
Krotov Z. Udmurtsko-russkii slovar' [Udmurt-Russian Dictionary] / RAN. URO. Udm. in-t IYAL. Izhevsk, 1995 (= Kratkoi Votskoi slovar' s rossijskim perevodom sobrannyi i po Alfavitu raspolozhennyi sela Elovskago Troitskoi tserkvi svyashchennikom Zakharieyu Krotovym, 1785 goda). XX + 208 p. In Russian.
KPRS 1985 - Komi-permyaczko-russkij slovar' [Komi-Permian-Russian Dictionary] / Comp. by R. M. Batalova, A. S. Krivoshhyokova-Gantman. M.: Russkij yazyk Publ., 1985. 624 p. In Komi-Permyak, Russian.
Lesa 1997 - Lesa Udmurtii: Sb. statej [Forests of Udmurtia: Sat. articles] / Ed. prof. V. V. Tuganaev. Izhevsk: Udmurtija Publ., 1997. 292 p. In Russian.
KESK 1999 - Kratkii etimologicheskii slovar' komi yazyka [Brief etymological dictionary of the Komi language]. Comp. by V. I. Lytkin, E. S. Gulyaev, ed. by V. I. Lytkin. Reissue with the supplement. Syktyvkar, Komi Knizhnoe Publ., 430 p. In Russian.
Miller G. F. Opisanie zhivushchikh v Kazanskoi gubernii yazycheskikh narodov, yako to cheremis, chuvash i vo-tyakov... (reprint izdaniya 1791) [Description of the pagan peoples living in the Kazan province, like Cheremis, Chuvash and Votyaks ... (reprint of the 1791 edition)] // G. F. Miller i izuchenie ural'skikh yazykov: materialy kruglogo stola [G. F. Miller and the study of the Uralic languages: materials of the round table]. Hamburg, 2005. Pp. 111-186. In Russian.
Napol'skikh V. V. Udmurtskie materialy D. G. Messershmidta [Udmurt materials by D. G. Messershmidt]. Izhevsk: Udmurtiya Publ., 2001. 224 p. In Russian.
Mogilin M. Kratkoj otyackiya Grammatiki opyt = Opyt kratkoj udmurtskoj grammatiki [Experiences of a short Udmurt grammar] / Otv. red. L. E. Kirillova; Slovo k chitatelyam - L. E. Kirillovoj; Predisl. K. I. Kulikova; Pril. T. I. Teplyashinoj. Izhevsk: UIIYAL UrO RAN, 1998. 203 p. (Pamyatniki kul'tury: Lingvisticheskoe nasledie) [Monuments of the culture: Linguistic heritage]. Komm.: pp. 121-191; Pril.: pp. 192-201. In Russian, Udmurt.
Ozhegov S. I., Shvedova N. Ju. Tolkovyj slovar' russkogo jazyka: 80 000 slov i frazeologicheskih vyrazhenij [Explanatory dictionary of the Russian language: 80 000 words and phraseological expressions] / RAN. Institut rus. jazyka im. V. V. Vinogradova. 4-e izd., dop. M.: OOO «ITI Tehnologii» Publ., 2006. 944 p. In Russian.
Rakin N. A. Oboznachenie lesnogo landshafta v udmurtskom jazyke [The designation of the forest landscape in the Udmurt language] // Vestnik ugrovedeniya [Bulletin of ugric studies], 2019, vol. 9. no. 4, pp. 710-717. In Russian.
RUS 1956 - Russko-udmurtskij slovar': Okolo 40 000 slov [Russian-Udmurt dictionary: About 40 000 words] / Udm. NII ist., jazyka i lit. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo inostrannyh i nacional'nyh slovarej [State publishing house of foreign and national dictionaries], 1956. 1360 p. In Russian, Udmurt.
Sokolov S. V., Tuganaev V. V. Slovar' biologicheskih terminov [Dictionary of biological terms]. Izhevsk: Udmurtija Publ., 1994. 144 p. In Russian, Udmurt.
Sochineniya 1775 - Sochineniya prinadlezhashchiya k grammatikn votskago yazyka. V Sanktpeterburge pri Im-peratorskoi Akadem'ii nauk 1775 goda. 113 s. [Compositions of grammar in the Votyak language. In St. Petersburg at the Imperial Academy of Sciences in 1775.] [V kn.: Pervaya nauchnaya grammatika udmurtskogo yazyka / Udmurt. NII ist., ehkon., lit. i yaz. pri Sov. Min. Udmurt. ASSR. Izhevsk: Udmurtiya Publ., 1975. Pp. 3-15 + 113 + 17]. In Russian.
Tarakanov I. V. Inojazychnaja leksika v sovremennom udmurtskom jazyke: Uchebnoe posobie [Foreign vocabulary in the modern Udmurt language: Textbook]. Izhevsk, 1981. 106 p. In Russian.
Tarakanov I. V. Udmurtsko-tyurkskie yazykovye vzaimosvyazi [Udmurt-Turkic language relationships]. Izhevsk, 1993. 170 p. In Russian.
Tarakanov I. V., Kondrat'eva N. V. Udmurt kyllen istoricheskoj leksikologiezya uzhpumyos [Issues on the historical lexicology of the Udmurt language]. Izhkar: Udmurt universitet, 2019. 280 p. In Udmurt, Russian.
Teplyashina T. I. Pamyatniki udmurtskojpis'mennostiXVIII veka [Monuments of Udmurt writing of the XVIII century] / USSR Academy of Siensices. Institute of Linguistic. Moskow, 1965. Issue 1. 324 p. In Russian, Udmurt.
URS 1948 - Udmurtsko-russkii slovar' [Udmurt-Russian Dictionary] / NII ist., yaz., lit. i fol'klora pri Sov. Min. Udm. ASSR; Ed. by N. A. Druzhkova. Moscow: Objedinenie gosudarstvennyh knizhno zhurnal'nyh izdatel'stv. Gosu-darstvennoe izdatel'stvo inostrannyh i nacional'nyh slovarej [Association of state book and magazine publishing houses. State publishing house of foreign and national dictionaries], 1948. 447 p. In Udmurt, Russian.
URS 1983 - Udmurtsko-russkii slovar' [Udmurt-Russian dictionary] / NII pri Sov. Min. Udm. ASSR; Ed. by V. M. Vakhrushev. Moscow: Russkii yazyk Publ., 1983. 591 p. In Udmurt, Russian.
URS 2008 - Udmurtsko-russkij slovar': Ok. 50 000 slov [Udmurt-Russian Dictionary: About 50 000 words] / RAN UrO. Udm. in-t IYAL; Comp. by T. R. Dushenkova, A. V. Egorov, L. M. Ivshin and etc.; Ed. by L. E. Kirillova. Izhevsk, 2008. 925 p. In Udmurt, Russian.
Churakov V. V. Avtorstvo, datirovka i istoriya rukopisi «Kratkoj Otyatskoj grammatiki opyt» [The authorship dating and history of the manuscript of the "Shot Otyak Grammar Experience"] // Ezhegodnikfinno-ugorskikh issledo-vanii [Yearbook of Finno-Ugric Studies]. 2016. № 3. Pp. 184-196. In Russian.
Csucs S. Egy 18. szazadi votjak nyelvemlek [About one monument of Udmurt writing of the 18th century] // Nyelvtudomänyi Közlemenyek [Linguistic Publications], 1983. № 2 (85). Pp. 311-320. In Hungarian.
Csucs S. Die tatarischen Lehnwörter des Wotjakischen [The Tatar loanwords of Votyak]. Budapest: Akademiai Kiado, 1990. 306 p. In German.
Miller G. F. Sammlung russischer Geschichte [Collection of Russian history]. T. III. SPb, 1759. In German. Munkacsi B. A votjak nyelv szötära [Dictionary of the Udmurt language]. Budapest, 1896. XV + 758 p. In Hungarian.
Munkacsi B. Votjak nyelvtanulmanyok [Votjak language studies] // Nyelvtudomänyi Közlemenyek [Linguistic Publications], 1884, no. XVIII. Pp. 35-155, 428-447. In Hungarian.
Räsänen M. Versuch eines etymologischen Wörterbuchs der Türksprachen [Attempt at an etymological dictionary of the Turkic languages]. Helsinki, 1969. 533 p. In German.
UEW 1988 - Redei K. Uralisches etymologisches Wörterbuch [Uralic etmological dictionary]. 1-2 vol. Budapest: Akademiai Kiado, 1988. 906 p. In German.
Wichmann Y. Wotjakische Wortschatz. Aufgezeichnet von Yrjo Wihmann. Bearbeitet von T. E. Uotila undMik-ko Korhonen. Herausgegeben von Mikko Korhonen [Votyak vocabulary. Recorded by Yrjo Wihmann. Edited by T.E. Uotila and Mikko Korhonen. Edited by Mikko Korhonen (= Lexica Sosietatis Fenno-Ugricae XXI)]. Helsinki, 1987. XXIII + 421 p. In German.
Wiedemann F. J. Syrjänisch-deutsches Wörterbuch nebst einem wotjakisch-deutsches im Anhange und einem deut-schen Register [Syrian-German dictionary together with a Votyak-German in the appendix and a German index]. St.-Petersburg, 1880. XIV + 692 p. In German.
Received 21.02.2022
Ivshin Leonid Michaylovich,
Candidate of Philology, Senior Research, The Udmurt Institute of History, Language and Literature UdmFRC UB RAS 4, Lomonosova st., Izhevsk, 426004, Russian Federation
E-mail: ivleo.75@mail.ru
