Научная статья на тему 'О начале Первой балканской войны 1912 г. (несколько писем королевы эллинов Ольги)'

О начале Первой балканской войны 1912 г. (несколько писем королевы эллинов Ольги) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
607
78
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Славянский альманах
ВАК
Область наук
Ключевые слова
ПЕРВАЯ БАЛКАНСКАЯ ВОЙНА 1912 Г / ГРЕЦИЯ / БОЛГАРИЯ / СЕРБИЯ / МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ / THE FIRST BALKAN WAR OF 1912 / GREECE / BULGARIA / SERBIA / INTERNATIONAL RELATIONS

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Соколовская Ольга Владимировна

В публикации приводятся отрывки из писем королевы эллинов Ольги к брату Константину Константиновичу, в которых затронуты события начального этапа Первой балканской войны. В них содержатся сведения о греко-болгарских и греко-сербских отношениях, даются характеристики греческим, болгарским и сербским военачальникам и политическим деятелям.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the Beginning of the First Balkan War of 1912 (Several Letters of the Queen of Hellenes Olga)

The author publishes fragments from letters of the Queen of Hellenes Olga to her brother Kostantin Konstantinovich where she mentioned events of the initial period of the First Balkan war. There are facts of Greek-Bulgarian and Greek-Serbian relations, characteristics of Greek, Bulgarian and Serbian military commanders and politicians.

Текст научной работы на тему «О начале Первой балканской войны 1912 г. (несколько писем королевы эллинов Ольги)»

ПУБЛИКАЦИИ

О. В. Соколовская (Москва)

О начале Первой балканской войны 1912 г. (Несколько писем королевы эллинов Ольги)

В публикации приводятся отрывки из писем королевы эллинов Ольги к брату Константину Константиновичу, в которых затронуты события начального этапа Первой балканской войны. В них содержатся сведения о греко-болгарских и греко-сербских отношениях, даются характеристики греческим, болгарским и сербским военачальникам и политическим деятелям. Ключевые слова: Первая балканская война 1912 г., Греция, Болгария, Сербия, международные отношения.

Балканские войны 1912-1913 гг. стали для греческого государства не менее значимыми, чем национальная война 1821-1829 гг., в результате которой было создано первое независимое государство на Балканах — Греция.

Итало-турецкая война 1911 г. послужила неким толчком, выведшим из состояния неустойчивого равновесия внутреннюю и внешнюю жизнь Османской империи. На Балканах ускорилось сближение различных христианских стран на почве защиты своих церковно-политических и экономических интересов на случай нападения со стороны Турции или ее распада.

После многих сомнений Россия взяла на себя инициативу поддержки балканских государств и помогла Сербии, Греции, Болгарии и Черногории заключить в марте 1912 г. союз, который был направлен против Османской империи. Одновременно Россия убеждала балканских руководителей, готовых к вооруженной борьбе, проявлять благоразумие и терпение; говорила, что «хлопоча о балканском союзе имела в виду мирную солидарность балканских государств» 1. Другие великие европейские державы также беспокоились о возможности возникновения войны на Балканах. Они поддержали обращение России и Австро-Венгрии к балканским государствам, пытаясь еще раз удержать народы Балкан от решительных действий, обещая заставить Турцию провести до конца все реформы в Македонии.

Призывы к балканским странам не были, однако, услышаны. Тем более что именно тот факт, что за спиной балканского союза в 1912 г. стояла великая держава — Россия, позволял балканским народам

приступить к разделу оставшихся европейских провинций Турецкой империи. Декларация была оглашена 8 октября 1912 г. в день, когда Черногория объявила войну Турции. Через десять дней Болгария, Греция и Сербия присоединились к Черногории. Реакция российской дипломатии и ведущих политиков была почти единодушной: нужно оказать помощь, но избежать участия в конфликте.

Российский посланник в Афинах Е. П. Демидов (1912-1924) назвал Первую балканскую войну «каким-то несовременным крестовым походом против неверных». Демидов воздавал должное «удивительному чувству солидарности и патриотизма», проявленному греками в этой войне. Со всех концов земного шара в Афины ежедневно прибывало множество греков-добровольцев, «покинувших свои занятия и заработок для защиты отечества» 2. Греческое правительство 30 сентября 1912 г. объявило всеобщую мобилизацию. Уже 7 ноября 1912 г. греческая армия стояла у ворот Салоник — столицы Македонии, а после подписания Турцией капитуляции вошла в город 3.

Сокрушительное поражение османской армии поставило на повестку дня пересмотр Берлинского трактата 1878 г., в который были втянуты все подписавшие его в свое время страны. 8 декабря 1912 г. конференция послов великих европейских держав в Лондоне начала обсуждение балканского вопроса, которое длилось почти год. Лондонским договором завершилась Первая балканская война, но не закончился балканский поединок в споре за османское наследство. Уже через несколько месяцев, в июне 1913 г. желание болгар заручиться более благоприятным для себя стратегическим положением толкнуло ее на военные действия в Македонии, разрушив тем самым балканский союз. В военные действия во Второй балканской войне вновь были вовлечены силы Болгарии, Сербии, Греции, Румынии, Черногории, а также Турции.

Россия оказала многостороннюю помощь воюющим балканским государствам, в том числе грекам. Но самой большой поддержкой была дипломатическая — согласие на передачу Греции островов Лемноса, Имброса, Самофракии и некоторых других, входивших в состав Османской империи 4. Во время Первой и Второй балканских войн дипломатия России делала все, что было в ее силах, чтобы снять напряжение между балканскими странами, но эта политика не принесла желаемых результатов. Болгария надеялась заполучить почти всю Македонию и район Салоник, несмотря на то что Греция первая захватила эти территории. Дипломатическая служба России пыта-

лась урезонить болгар и греков разрешить спорные вопросы мирным путем. В результате в Афинах лишь усилилось раздражение.

Тем временем греческие войска двинулись в бой и провели 19— 21 июня первое победоносное сражение при Килкисе, ставшее началом их победоносного вытеснения болгар с территории Македонии. 10 июля была оккупирована Кавала, еще через две недели Дедеагач (ныне греческий г. Александруполис) и многие другие территории. В декларации греческого правительства говорилось: «Мы поставлены ныне перед необходимостью принять военный вызов... без всякого предварительного объявления. Но мы имеем твердую веру в святость борьбы, в ее справедливость и неизбежность, ибо мы боремся не для того, чтобы завоевывать чужие территории, а для сохранения того, что нам принадлежит» 5. Общественное мнение России посчитало результаты двух балканских войн и Бухарестского мира поражением национальных интересов России и победой центральных держав. Славянские государства теперь были разделены враждой; только Сербия оставалась верным другом России. Отношения с Грецией были испорчены, но в целом были лучше, чем со славянской Болгарией. Оплошность российской дипломатии была исправлена активным содействием в деле присоединения Крита — «Великого острова Средиземноморья» к Греции в 1913 г. (о чем мечтало не одно поколение греков, сражавшихся за это на протяжении всего XIX — начала XX в.).

Бухарестский мир 1913 г., который подвел итоги двух балканских войн, стал для греков настоящим триумфом. Получив богатые земли Южной Македонии, включая «лучший европейский порт на Эгейском море» — Салоники, часть Западной Фракии с Кавалой, Драмой, Серре, Южным Эпиром с г. Янина и большинство островов в Эгейском море, а затем и вожделенный Крит, Греция увеличила свою территорию и население почти в два раза. Таким образом, греки получили почти полное удовлетворение своих вековых чаяний. Восторженная встреча в Афинах короля Константина, получившего престол после убийства Георга I в Салониках в марте 1913 г., в день подписания Бухарестского мира превратилась в национальный праздник.

Королева эллинов Ольга (1851-1924) — урожденная великая княжна Ольга Константиновна, внучка Николая I и дочь великого князя Константина Николаевича. В 1867 г. в 16-летнем возрасте она стала женой короля эллинов Георга I и родоначальницей последней греческой династии (у нее было пятеро сыновей и две дочери). В 1913 г.

в ходе Первой балканской войны после убийства Георга I на престол взошел кронпринц Константин. Королева эллинов вела обширную переписку в конце XIX — начала XX в. Особенно часто она писала младшему брату великому князю Константину Константиновичу (генерал-адъютанту, президенту АН России, поэту), с которым обсуждала всевозможные вопросы, в том числе политические.

В данной публикации приводятся отрывки из ее семи писем к брату, посвященные событиям первого периода Первой балканской войны (октябрь-декабрь 1912 г.), который характеризовался масштабным наступлением войск балканского союза. Во время перемирия боевые действия прекратили Турция, Сербия и Болгария, но Греция и Черногория продолжали войну. В марте, после гибели мужа Ольга Константиновна сначала на время, а затем надолго покинет Грецию.

Данная публикация писем осуществляется по оригиналам, хранящимся в личном фонде великого князя Константина Константиновича в Государственном архиве Российской Федерации — Ф. 660. Оп. 2. Д. 242. Текст писем приведен в соответствие с нормами современного правописания, однако сохранены некоторые особенности, характерные для автора данных писем, ее среды. Например, оставлены без изменения все авторские подчеркивания в оригинале, написание имен и фамилий, некоторые географические названия (Салунь, Салоника, Солунь, Елефтерополи), двойное датирование писем; взяты в кавычки отсутствующие в оригинале названия периодических изданий и королевской яхты. Сокращенные в тексте писем слова дописываются нами в прямых скобках. Без изменения даются в оригинале имена и выражения, написанные на иностранных языках.

№ 1. Афины 7/20 октября 1912.

Радость моя ненаглядная! Мое сердце, как кусок свинца... Вчера в 8 ч[асов] утра мы проводили наших мальчиков, Ники 6, Андрея 7 и Христофора 8... Храни их Господь! Слава Богу, что Вилли 9 удалось их задержать — я пришла в пятницу 10, в первом часу, и видела их хоть один день; во вторник они все трое причастились (тихонько, так что даже Вилли этого не знал. 11), и я была так тронута этим и рада. милые мальчики!

Одно только и есть утешение в это жестокое время, что они в руке Божией! Я себя упрекаю, что у меня сердце так болит и так тяжело. Все они были произведены на один чин — Ники сделался генералом, Андрей полковником, а Христофор поручиком; он, т. е. Христо, бу-

дет находиться в штабе Тино 12, как и его собственный сын Georgie 13; Андрей будет командовать двумя эскадронами. Боюсь, что это очень опасное место...

Пока все идет хорошо: вчера взяли Элассону (посмотри на карту) (Элассон. — О. С.); было 13 раненых. Они идут дальше; может быть другое сражение на днях, но турок против нас немного — все главные силы под Адрианополем против болгар и сербов — там ожидается на днях большое сражение. Если турок там не побьют, то положение может сделаться очень серьезным, но никто как Бог! 14 Софи 15, Елена 16 и Аликс 17 очень много работают и все подготовления 18 для раненых в полном ходу. Я, конечно, с места тоже начала заниматься этим делом и разъезжала вчера несколько часов, чтоб лично убедиться, сколько помещений и сколько кроватей приготовлено. Афины приняли совсем другой вид: город опустел, экипажей почти нет, автомобили все взяты для армии. Говорят, что мобилизация состоялась быстро и спокойно, без криков, шума и показного энтузиазма; и сравнить нельзя с 1897 годом 19; теперь каждый сознает, что надо не шуметь, а исполнять свой долг. Но сегодня мне было и грустно и смешно. В Софье 20 был торжественный молебен, на кот[оро]м молились о победе и за всех нас и ожидали, чтоб здесь было сделано то же. Вот мы и поехали, Вилли и я, в собор. Главный, настоящий молебен, был отслужен тр[етьего] дня, когда Тино перешел границу с войсками. Мы входим и что я вижу: в середине собора возвышение в человеческий рост, окруженное роскошными растениями и. унтер-офицерами военного училища (yellow boys) с знаменами в руках в фуражках и спиною к алтарю. Так как они плотно и симметрично окружали возвышенность, то, конечно, тем, кот[орые] стояли лицом к входу, приходилось стоять задом к алтарю; вся эта «группа» представляла какой-то фантастичный «апофеоз», более подходящий для сцены театра, чем для храма Божия. Ты можешь себе представить мое негодование при виде этого смехотворного устройства. Вилли, разделяя мое чувство, сделал знак крайнему воспитаннику, чтоб он отошел; за ним ушли и другие, и стали поодаль со своими знаменами (что это за знамена, мне и до сих пор не ясно.) и, конечно, в шапках. Там наверху, над растениями, начался молебен — и митрополит (Феоклит. — О. С.) как-то вполоборота, издали, окропил знамена. Опять закипело мое негодование, и я говорю мужу, что знамена окропляют вблизи и каждое отдельно (а не как-то так entre autre! *). Когда служба кон-

Между прочим (фр).

чилась и прокричали ура в церкви и публика вне храма хлопала в ладоши (!!!!! О!!!) 21, то Вилли подошел к митрополиту и сказал, чтоб он знамена окропил как следует, что он и сделал, и мы уехали. Я ничего подобного никогда не видала. И это православная церковь, где военные стоят в шапках и устраивают живые картины.

Христос с тобою +++ радость моя. Твоя Оля.

№ 2. «Амфитрида» 22, подходя к Воло (Волос. — О. С.). 12/25 окт[ября] 1912.

Дузи мои родные (Константин и его жена Елисавета Маврикиевна. — О. С.)! Завтра две недели, что мы расстались, и я решительно ничего о вас не знаю. Слава Богу, до сих пор наши дела идут не только хорошо, но отлично, но какие мы пережили душевные волнения во время сражений, этого я и не пытаюсь описать. все от Господа. — И пока мои сыновья и внук живы и невредимы — слава Ему и благодарение! Были и очень радостные, потрясающие мгновения, когда приходили телеграммы от Тино и от начальника его штаба о поражении турок, кот[орые] покинули свои позиции, побросали множество вещей, даже оружие. Тино приказал их преследовать, чтоб не дать им возможности сосредоточиться выше в горах перед Сервией; в этот день у них взяли 22 полевых орудий с их снарядами. Турки были совсем деморализованы и, покидая Сервию, при приближении наших войск, зарезали 70 человек беззащитных жителей, священника, женщин и детей. И таких людей не только терпит, но защищает и поощряет Европа, soit desaut * христианская. Мы идем в Воло, пот[ому что] Вилли хочет ехать в главную квартиру Тино поздравит войска, кот[орые] дрались великолепно — насколько они были ужасны 15 лет т[ому] н[азад], настолько Тино теперь не нахвалится ими! Сегодня всего только неделя, что я вернулась, а кажется мне как будто я уже несколько месяцев здесь — так много впечатлений. Я иногда так устаю, что больше ничего не соображаю и все забываю и путаю, что меня приводит в отчаяние. Я иду с Вилли, чтоб посмотреть и в Воло и в Лариссе, какие сделаны приготовления для приема и ухода за ранеными; надо и дом выбрать для русского отряда Кр[асного] Креста. Все мои невестки из кожи лезут, чтоб быть полезными и устраивать что возможно! Georgy и Marie 23 (кот[орая] сама кротость и прелесть) с нами; Georgy поедет с Вилли, а Marie останется со мной. Вчера мой махонький 24 уехал обратно

Называющая себя (фр.).

в Питер, чтоб забрать семью. Мы с Marie остались здесь и будем стараться навести порядки. Сказать трудно, сколько нам придется еще здесь остаться, т. е. здесь и в Лариссе. Мы мечтаем побывать и в Элассоне, но не знаю, удастся ли. Молодец Alice полетела туда помогать раненым; Тино еще подвинулся вперед; о действиях болгар тоже отличные вести. Помоги нам всем Господь и спаси нас потом от дипломатии и решений Европы! Храни Тебя Господь +++ прелесть моя родная. Твоя Оля.

Нас прекрасно встретили здесь в Воло; Marie и я живем на нашей уютной « Амфитриде».

№ 3. Воло. «Амфитрида» 22 окт[ября] 4 нояб[ря] 1912.

Радость моя ненаглядная! Спасибо Тебе большое за твое дорогое послание от 9-го; прости, но я все эти 10 дней не могла писать, времени не было. Мы получили приказание идти на одно место Scala-Elefterohori (Скала-Элефтехори —О. С.) — на противоположный берег крепости Кара Бурну, кот[орая] защищает вход в Салоникский порт. На днях там прошел незамеченным наш миноносец и взорвал в гавани турецкий броненосец. Молодчина! Вилли уже 10 дней в армии, а я оставалась здесь, пот[ому] здесь было много дела по госпиталям. Приказание идти ближе к Салуни, вероятно, означает, что войско наше скоро войдет в этот город; хорошо было бы войти 26-го в день Св[ятого] Димитрия Солунского и отслужить молебен у его мощей.!

Вы, вероятно, все удивляетесь и любуетесь быстротой действий нашего войска и их храбростью. Они с самой Элассоны до Янины (где было большое сражение вчера) бьют турок и перед ничем 25 не останавливаются. Никто, в сущности, такой храбрости не ожидал, и мы все в неописуемом восторге! Нам Господь Бог помогает и всем балканским православным народам (одни противные румыны смотрят, сложа руки, но они потомки римлян.). Это крестный поход! И как это все случилось неожиданно, негаданно-нежданно, то, о чем я мечтала 45 лет, т. е. союз православных народов против ислама. И разве это не чудо Божие, как все сговорились и действуют заодно и как бьют турок повсюду, без единственной до сих пор неудачи. Помоги Бог выбросить этих извергов совсем вон из Европы, где присутствие их, срам и позор! Право, я не могу надивиться — вот 5 веков, что дипломатия не может решить восточного вопроса — а балканские государства, соединившись, решили его в несколько недель! Европа разинула рот и сама не понимает, что вдруг случилось

и как это вековые задачи решаются без нее! Путала она, путала, да завязала такой гордиев узел, что его развязать стало немыслимо — а четыре народа, тайно сговорившись, взяли да разрубили его! Ура! Я плачу (ты спрашиваешь) не много — иногда от умиления, пот[ому] освобожденные местности, и несчастный удрученный, измученный народ, такой трогательный и раненые такие милые и славные! Все так и рвутся назад в бой; везде подъем духа. Такие хорошие, возвышенные чувства, слава Богу! Я была в Элассоне, но теперь не успею описать — надо отсылать письмо; хотели ехать (Marie и я) дальше к Willy в Козани и Верриа, но Willy не пустил — путь еще был опасен, там скитались разбежавшиеся турки. Но, не правда ли, это изумительно, как быстро подвигается наше войско, и оно, и Тино молодцы! И болгары совершают чудеса храбрости и сербы и черногорцы-юнаки! Ну, пора кончать!

Христос с Тобой +++ Твоя Оля.

№ 4. Елевтерохори (Элефтере. — О. С.) (мерзкая пустыня, восточный берег Македонии, 10 миль от крепости Кара-Бурну под Салоники.)

27 окт[ября] 10 нояб[ря] 1912.

Прелесть моя ненаглядная! Вчера, в день Св[ятого] Вел[икого] Мученика Димитрия Солунского, город Солунь, или Салоники, сдался и греческая армия вошла в него! Слава и благодарение Господу! Но подробностей я никаких не имею, никто ничего не знает; только вчера утром я наконец получила телеграмму от мужа, из местечка Tuga — станция на жел[езно]-дор[ожной] линии, что он надеется сообщить мне вечером радостную весть и кончать au revoir, à bientôt *; но теперь уже 12 % и я никаких вестей не имею, т. е. прямых.

Мы пришли сюда во вторник вечером, на место утра, такой был скверный переход, и стоим с тех пор (сегодня суббота) без всякого дела, что просто изводящее, и ждем у моря погоды 26. Здесь стоит тоже госпитальный пароход, которым заведует Marie, и нагружает раненых, кот[оры]х привозят понемногу. Там я бываю, навещаю их и присутствовала на перевязках вчера; вот и все. Не знаю, намерен ли Вилли позвать меня в Салонику — если нет, то, право, жаль, что я не вернулась в Афины, где было бы дело. Делать нечего и надо вооружаться терпением. Софи устраивает госпиталя и заведует ими в Афинах, Marie перевозит раненых морем, кроме того, у нее есть и в

До свидания, до скорой встречи (фр.).

Афинах большой госпиталь; Елена перевозит раненых по жел[езной] дороге, а Alice продолжает молодцом работать в первых рядах; только я совсем ни к чему.

Увы, на днях у нас была неудача в одной дивизии, кот[орая] была послана на север, на соединение с сербами, в Монастырь (Витолия); это, я думаю, неизбежно на войне, но все же обидно (не говори, что я тебе об этом писала, только если ты узнаешь об этом из других источников). Мне кажется, что теперь конец Турции, ей ничего не остается больше делать. От этого хочется верить слуху, что болгары потребовали перемирие. Они уже стоят у Мраморного моря, Адрианополь должен сдаться не сегодня завтра, и Драма по пути к Кавала у моря тоже взята ими. Кажись, что туркам остается только убираться из Европы подобру-поздорову, а Константинополь превратится в общий православный город, в котором мы все будем молиться по очереди в Св[ятой] Софии, восстановив ее общими силами, в ее былом великолепии!!!

Только что получила письмо от Вилли, написанное вчера. Он пишет, что Тино вел переговоры и ставил условия для сдачи и что он сегодня только, или даже завтра 28-го, войдет в Салоники, а на следующий день — Вилли. А вчера вечером, когда разнеслась весть о сдаче, мы чуть с ума не сошли. На всех судах команды (а нас здесь 15 судов, если не больше) стали кричать зито 27, пускать кораб[ельные] свистки, звонить в колокола, стрелять из ружей — было что-то неописуемое — я плакала от радостного волнения! Это было чудесно, но. немного преждевременно! Вот 6 дней уже, что солнышко нас забыло и только изредка, на короткое время, показывает свои лучи. Здесь стоит тоже в томительном ожидании рус[ский] одесский отряд Красного Креста; теперь выяснилось, что им надо вернуться в Воло и там устроиться, т. к. нет возможности попасть в Салоники — не на чем их перевозить, т. к. у них громаднейший груз и нет способа перевозки.

До свиданья, радость моя ненаглядная [.] Христос с тобою +++ Твоя Оля [.]

№ 5. Солунь 18 ноября/1 дек[абря] 1912.

Радость моя ненаглядная! Как мне стыдно и досадно, что я тебе целых три недели не писала (чего, кажется, никогда не случалось), я просто и описать не могу!

Но я знаю, что ты меня не осудишь; ты знаешь, что я написала бы, если б было возможно; я все это время была занята с утра до вечера!

И я особенно виновата перед тобою, т. к. эти 3 недели были страшно «интересны» с исторической точки зрения, и все написанное под свежим впечатлением несравненно занимательнее, чем то, что вспоминается потом.

Итак, мое последнее послание было от 27-го окт[ября] из Элевтерохори. Я, кажется, описала тебе получение известия о сдаче Солуни и о нашем неистовом восторге — сдача турецкой армии была подписана как раз в день Св[ятого] Вел[ико]-Муч[еника] Димитрия Солунского. Въезд Тино в Солунь был в воскресенье 28 окт[ября], а в понед[ельник] 29-го был торжественный въезд Вилли и восторженный прием. После этого я с нетерпением ждала, чтоб меня выписали, что и состоялось 31- го ноября, в среду. Это была скромная, семейная встреча; ты можешь легко себе представить мое радостное волнение при встрече с моими мальчиками.. Господь их милостиво сохранил здравыми и невредимыми!!

Тино благодарит тебя от души за телеграмму, о кот[ор]ой я ему говорила и кот[орую] он не получил. Он молодчина! Представь себе поход со старой нашей границы до Солуни, ровно в три недели! На другой день, после моего приезда, он снова вернулся к армии, и было несколько сражений и несколько стычек; турецкое войско разбрелось, и его надо было бить по частям; потом было соединение с сербами, кот[орые] взяли Монастырь (Витолию), и Тино был в этом городе. С сербами у нас идет все хорошо, но с болгарами, увы, совсем не то. В Элевтерохори я жила в блаженных иллюзиях, но, приехав сюда, начались разочарования. Оказалось, что здесь нелады с болгарами и по всему тому, что я вижу и слышу, вся вина с их стороны. Конечно, почти всегда бывает так, что вина с той и другой стороны, и в этот раз вероятно так, но оно что-то незаметно; напротив того, я все время вижу полную «корректность» с нашей стороны по отношению к ним. Ты, вероятно, в «Нов[ом] Вр[емени»] заметил телеграмму, в кот[орой] сообщается о сдаче Солуни и турецкой армии Тино. И тут же — телеграмма ген[ерала] Петрова царю Фердинанду 28, что Солунь у его ног.!

Это, по меньшей мере, нахальство!

После сдачи Солуни на следующий день 27-го болгары подошли, и несмотря на сообщение греч[еского] полковника Каляри, что турецкая армия сдалась, они пустили несколько выстрелов против них — турок; и продолжали идти вперед, не обращая ни малейшего внимания на греческий отряд. Потом Станчиев, болгарский посланник в Париже (теперь вольноопределяющийся и состоящий,

кажется, при болгарских королевичах) явился к Тино и были долгие переговоры. Наконец Тино согласился на то, чтоб вошли два батальона, как гостеприимство, переночевать в городе под кровом ввиду ужасной погоды. Станчиев согласился, а потом болгары ввели в Солунь до 10 тысяч войска, заняв самовольно разные здания, напр[имер] больницу, из которой они ночью выгнали раненых турок! Le comble *, что они уверяют, что они дрались из-за Солуни, но все знают, что это неправда. Все это весьма прискорбно, т. к. у меня, конечно, сердце лежит к болгарам; то мне все это страшно больно, особенно пот[ому] я так верила в искренность союза балканских государств...! Но сыновья мои их просто ненавидят, увы (не сербов, а болгар).

На другой же день мосле моего приезда Тино вернулся к армии и назначил Ники здешним военным губернатором, а Андрея — его помощником. Ники делает все, что может для предупреждения всяких неприятностей: он изысканно вежлив и предупредителен, но он часто говорит мне, что он ни малейшей доброй воли не встречает со стороны болгар, а только одни неприятности. Он даже устроил прием в клубе и пригласил всех болгарских офицеров от имени греч[еских] офицеров, пил за их здоровье, как союзников, говорил страшно любезную речь; мы приглашали к завтраку королевичей (кот[орые] премилые мальчики) Станчиева и ген[ерала] Петрова. Наш консул нам говорил, что они были тронуты нашим приемом, et pourtant et pourtant ** — с ними не с места, они хотят нас выжить из Солуни, а турки сдались нам, а не им! Сербы тоже пришли после сдачи Солуни, но поступили по-рыцарски. Командующий написал Тино замечательно милое письмо, поздравляя его с блестящей победой, и ушел со своим отрядом! У нас была неудача на левом фланге. Не случись этого, мы, вероятно, дошли бы раньше до Монастыря, чем сербы; но они взяли этот город и это нисколько не помешало Тино приехать туда, где его встретили восторженно и где Александр (брат Елены) 29 дал им большой обед, и все было отлично и по-дружески. Жаль, что с болгарами не то. Мы им недавно оказали услугу: после неудачи в Чатальжде, им нужно было перевести часть войск отсюда в Дедеагач — и наши суда перевезли их. Болгары ко всему другому безумно жестоки — они турок, и не только мужчин, но женщин и детей, убивают как собак. это так возмутительно, что слов нет!

К тому же (фр). И всё же, и всё же (фр).

В Дедеагаче они теперь убили 300 беззащитных турок; и здесь тоже, недалеко, на глазах их жен и детей.

Христос с тобой +++ Твоя Оля.

Боже мой, чем все это кончится? [.]

№ 6. Солунь 20 ноября/3 дек[абря] 1912.

Дузи мои, прелесть моя ненаглядная! Опять берусь за перо, пот[ому что] идет проливной дождь и я сижу дома, и для того, чтоб не набиралось слишком много новостей, кот[орые] потом слишком трудно все передать. Вчера у нас обедал Александр Сербский и его троюр[одный] брат Алексей Карагеоргиевич — очень симпатичный. Ты знаешь, кто он такой? Я до сих пор не знала о его существовании. Отец его служил в Преображенском полку, а сам он не военный, и живет больше в Париже. Бывал у нас в России и изъездил всю Европу да Америку, говорит хорошо на всех языках, забавен и приятен; теперь он поступил в солдаты и находится при Александре в продолжение всей кампании. Александр мне говорил, как твой полк 30 гордится иметь тебя шефом и как он все время старался войти первым во все завоеванные места. Я ему сказала, что я тебе это напишу. Дня не проходит, чтоб Ники не рассказывал о недружелюбии болгар. Ники всячески удерживает офицеров (греческих), кот[орые] начинают жаловаться, что им и трудно, и обидно во всем уступать болгарам. Ники обещал написать речь, кот[орую] он произнес при приеме в военном клубе болгарских офицеров — я хочу послать ее тебе. Ники страшно осторожен и вежлив. Тино находит, что они вежливости не понимают, что грубость с ними целесообразнее. Не берусь судить, кто прав, но одно достоверно, что пока вежливость ни к чему не ведет — все с них как с гуся вода. Они всячески стараются доказать, что они имеют права на Солунь и что они ее себе присвоят. Представь себе, какие они невежливые. Афинский митрополит Феоклит был у них, а их старшее духовное лицо здесь, не был у Вилли. Вчера Алексей Карагеоргиевич рассказывал Ники возмутительную вещь. Надо тебе сказать, что с самого начала болгары завладели Св[ятой] Софией, старинным византийским храмом, кот[орый] теперь, как и Св[ятой] Димитрий и др., пока течет; они наставили там свой караул часовых; вчера Карагеоргиевич осматривал этот старинный храм и видел как солдаты разрушали вокруг храма турецкие могилы и рылись в могилах, не найдут ли они в них чего ценного. Что за гадость! Правда ли, как уверяет веог§у, что болгары совсем не славяне, а азиаты, те же турки, только крещенные?

Позволяю себе в этом сомневаться, но, во всяком случае, ведут они себя, как настоящие варвары.

Ты, м. б., недоумеваешь, отчего Александр Сербский и наш митрополит в Солуни.

Первый — из Монастыря, кажется, так проветриться, т. к. их кампания в сущности окончена. Второй — скоро после начала войны подвигался вперед за армией; теперь он вернулся восвояси.

В последнее время воен[ные] действия у Чатальджи приостановились и идут переговоры о перемирии. Фердинанд хотел вести их за всех, (он, вероятно, скоро провозгласит себя императором чего доброго.), но мы послали туда своего представителя, т. к. мы не можем же согласиться, чтоб Янину снабдили всякими припасами для того, чтоб снова начинать войну, т. к. турки хотят снабдить Адрианополь, Скутари и Янину. Мы хотим или продолжать войну, или сейчас заключить мир. Кажется, как будто Фердинанд склонен принять турецкие предложения для перемирия, пот[ому] положение болгар теперь у Чатальджи не так хорошо, и если турки нанесли бы им поражение, то они, разумеется, поставят другие требования, гораздо хуже. Этого, конечно, не следует допускать!

22-го ноябр[я]. Четверг.

Сегодня получены телеграммы (неофициальные), что болгары, сербы и черногорцы заключили перемирие без нас!

Если это правда, то это верх гадости! Но у меня еще луч остался надежды, что это неправда, т. к. наш представитель на переговорах еще ничего официально не сообщил. Дал бы Бог, пот[ому] такой образ действий нашего союзника был бы слишком бесчестен! Какое мы представляем умилительное зрелище всей Европе.!

Просто плакать хочется и выть от досады и огорчения.! А начало было так изумительно хорошо! «Нов[ое] Вр[емя»] писало до сих пор так удивительно хорошо, так что я могла бы обеими руками подписаться под каждой статьей. Но, конечно, отголоски здешних неладов должны были раньше или позже дойти до Птб-а (Петербурга. — О. С.); и вот уже начинают появляться искаженные известия в наших газетах; и как теперь разубедить тех, кот[орые] читают и верят всей этой лжи? С начала войны в Грецию приехал бывший гв[ардейский] офицер Семенов, брат автора «Расплаты» (он пишет под псевдонимом Волин), и пишет очень доброжелательно и правдиво. Сегодня я его приняла как бывшего офицера (а то я бы с ним и не говорила, т. к. я не переношу корреспондентов). Он знает все подробности наших недоразумений и напишет все факты, как они были, в «Новое

Время». Станчиев просил его написать их «версию» сдачи Солуни, но он отказался, т. к. это неправда. Болгары не стесняются говорить, что они нас выгонят из Салоник!

Суб[бота] 24 нояб[ря]

Правда, что перемирие подписано нашими союзниками, а мы его подписываем, кажется, на днях, отдельно.

Мы предлагали высадиться за Галипполи и атаковать Дарданеллы да подкрепить их в Чатальдже. Тино очень хотел это сделать, и, как ты видишь в газетах, многие были уверены, что это так и будет. Но болгары даже не ответили на предложение, и видя их враждебное отношение к нам, думали, что эта помощь будет дурно принята, и она была отставлена; а могло бы это выйти весьма удачно и полезно. Хорошо, что мы избегли холеры — это утешение! Скоро собирается европейское заседание послов для решения участи союзников и деления плодов войны, как в 1878, после нашей войны, когда освобожденных христиан снова вернули под турецкое иго! 31 А как я мечтала, что мы, союзники, сговоримся без подлого вмешательства Европы! Что делать encore des illusions envolées! *

Меня тянет назад в Афины: госпитали здесь хорошо работают и можно было бы уехать, без ущерба делу. На днях прибыл Московский отряд Кр[асного] Креста с общиной «Утоли мою печаль»; вчера освятили больницу, и она начнет принимать больных. Раненых, почти что, нет больше.

«Амфитрида» в пути в Халкиду, откуда мы по жел[езной] дор[оге] отправляемся в Афины. 26 ноября Софи должна была ехать в Афины, отвезти детей. Вилли отпустил меня с ней, и вот я иду в Афины на несколько дней — в конце недели надеюсь вернуться.

Обнимаю Тебя и Елисавету 32. Христос с Тобой +++ Твоя Оля.

№ 7. Солунь 2/15 дек[абря] 1912.

Радость моя ненаглядная! Вчера и сегодня я получила два дорогих письма от тебя — из Каира и из Асуана. Благослови Господь твое пребывание там, чтоб тебе совсем вылечиться в стране Фараонов! Мне так совестно, что я тебе страшно долго не писала, но надеюсь, что ты получил мои два последние длинные письма с изложением текущих событий. С тех пор опять многое изменилось: болгары, сербы и черногорцы заключили перемирие, несмотря на наше несогласие; мы находили и находим весьма невыгодным заключать перемирие

Вновь утраченные иллюзии! (фр).

и продолжаем драться в надежде завладеть Яниной, в Эпире, для окончательного заключения мира. Увы, война, по-видимому, оканчивается не так, как мы мечтали! Что-то произошло с болгарами при Чатальдже, что не ясно — выбились ли они из сил, или испугались холеры, пока выяснить трудно — вероятно, это узнается со временем. Они давно не дерутся у Чатальджи, а этим временем из Малой Азии (petite Asie, помнишь?) все время прибывают подкрепления туркам — молодые и свежие войска; те, что до сих пор дрались, все больше были запасные. Если теперь не удастся заключить мир, — а турки, вероятно, не особенно-то будут теперь сговорчивы, чувствуя за собой силу, — то картина изменится и будет невеселая.! Поведение болгар непонятное: на место того, чтоб непроизводительно держать здесь массу войска, естественнее было стянуть их на свои позиции и с радостью принять предлагаемые нами войска для подкрепления и общего, дружеского натиска на турецкие укрепления. На место того болгары даже не отвечали на наше предложение. Странно все это и не достойно честного союзника! На три дня я ездила в Афины — это было необходимо. В воскресенье после обедни и завтрака мы с Софи ушли на « Амфитриде» и на другой день были в Афинах; в четверг вечером отправились обратно, утром я навестила наш рус[ский] отряд Кр[асного] Кр[еста] в Воло, а в суб[боту] утром мы были опять здесь. Всякие выходки болгар продолжаются и огорчают меня до слез.

Суб[бота] 8-го/21 дек[абря].

Всю эту неделю мне не удавалось писать, прости моя прелесть. Здешнего генерального] консула Бехтева (нрзб. — О. С.) потребовали в Птб. Вероятно, для получения сведений о происходящем здесь. Я не вытерпела и написала Сазонову, поправляла и переписывала, что отняло много времени. Последние дни отношения с болгарами как будто лучше — дай Бог, чтоб это продолжалось. Тино имел откровенный разговор с генералом, заменившим Тодорова 33, этого архилгуна (кажется, Хазанчиев 34). Тино совершенно откровенно высказал ему свое мнение, и тот это хорошо принял; с тех пор дела пошли глаже. Представь себе такую штуку, вот один пример: Ники (воен[ный] губ[ернатор]) все время предписывал греческим офицерам вести себя как можно осторожнее и вежливее с болгарами и всеми силами избегать недоразумений. На 14- й версте отсюда по жел[езной] дор[оге] есть мал [енькая] станция, в кот[орой] стоит наш отряд, человек 20 с офицером. В один прекрасный день 60 чел[овек] болгарских солдат окружили их и, грозя штыками, заставили их сесть в вагоне и уехать в город. Строго говоря, офицеру греч[еского] отряда не следовало бы уступать

и, конечно, если б он не уступил, то было бы кровопролитие. Он несчастный, отдан под суд. Конечно, было потребовано удовлетворение. Болгары долго тянули дело, но когда Тино вернулся в Солунь, он повторил свое требование — ему ответили предложением послать на эту 14 версту 6 греков и 6 болгар. Тино сказал, что об этом мы поговорим после, а что теперь он требует удовлетворения — тогда они извинились. Скоро после этого они попросили у Тино разрешения послать на эту станцию какого-то своего чиновника, на что Тино немедленно согласился. И таких историй бесконечное количество, пот[ому] болгары считают себя равноправными хозяевами Солуни! Они открыто говорят, что они Солунь у нас возьмут. Но самое неожиданное и удивительное, что распространились слухи, что царь Фердинанд приедет сюда. Никто не хотел этому верить, но скоро пришло известие, что он действительно едет. 5-го числа он приехал, и [в] тот же день был у нас с визитом; очень любезен и мил, как всегда. На другой день 6-го, и он с сыновьями, и мы, были на молебне в Афонском Пантелеймонском подворье, после чего со своими прелестными мальчиками завтракал с нами в семейном кругу; было совсем хорошо и непринужденно! До завтрака Вилли навестил его, и они поговорили о делах, совсем дружелюбно. Потом, совсем неожиданно для меня самой, я имела a parte * с ним и поговорила с ним по душе и очень откровенно; он был замечательно любезен и весьма отзывчив. Видно было, что здешние недоразумения его одинаково огорчают, как и меня, т. к. он пламенно желал всегда этого союза и хороших отношений греков и болгар. Но Солунь — вот яблоко раздора! И как выйти из такого затруднения, я и ума не приложу, «c'est pour le Bulgares; ce que la Mecque ecque esl pour les Turcs» **. На что Тино, (кот[орый] тоже с ним откровенно говорил) ответил «el pour nous aussi» ***! В одном я убедилась, что Фердинанд искренно желает искреннего согласия и нерушимого союза. Он говорит, что он слывет филэллином и что это ему вредит. На следующий день после его отъезда, вчера уехали в Софию и его мальчики, кот[орым] здесь очень было скучно. Вот два дня, что замечается улучшение в разных подробностях: офицеры становятся во фронт, что они прежде не делали и т. п. Ах, дай Бог, дай Бог нам не ссориться, а крепко держаться нашего союза! Кажется, что Фердинанд начал убеждаться, что это перемирие большая ошибка. — Турки воспрянули духом, как

* Встречу (фр.).

** Это для болгар, как Мекка для турок (фр.).

*** И для нас тоже (фр).

мы и предвидели, и очень несговорчивы. Тем временем наш флот их побил у Дарданелл. У Янины в Эпире наши дела шли страшно медленно, но хорошо; но войска устали и последние вести были менее утешительны — теперь туда послана еще дивизия; надеюсь, что мы Янину скоро возьмем! Тогда турки станут сговорчивее. Но вообще все думают, и Фердинанд тоже, что весьма вероятно, что нам придется войну продолжать. Тогда мы, вероятно, все четверо нагрянем на турок; но это страшная мысль — опять воевать — и столько будет опять жертв и страдания и горя.

Помоги нам Бог. Обнимаю нежно Тебя и Елисавету.

Христос с Тобой +++ Твоя Оля [...].

ГАРФ. Ф. 660. Оп. 2. Д. 242. Л. 54-117 об. ПРИМЕЧАНИЯ

Соколовская О. В. Греция в системе международных отношений. 1897-1913 гг. и российская дипломатия // В «пороховом погребе Европы». 1878-1914. М., 2003. С. 461. АВПРИ. Ф. Политархив, 1912. Д. 330. Л. 215.

Замечательные документы. Балканские войны 1912-1913. Афины, б. г. С. 19.

Соколовская О. В. Греция в системе международных отношений. С. 463.

АВПРИ. Ф. Политархив, 1912. Д. 332. Л. 303 об. Принц Николай Греческий (Ники) (1872-1938), сын Георга I. Принц Андрей Греческий (1882-1944), сын Георга I. Принц Христофор Греческий (Христо) (1888-1940), младший сын Георга I.

Так она называла своего супруга, короля Георга I (1845-1913). Имеется в виду: пришла на корабле в Пирей после долгого отсутствия в Греции. Ольга часто отправлялась в летние месяцы в Россию, а затем в Европу навестить своих многочисленных родственников.

Ольга была православной и пыталась привить это своим сыновьям. Король Георг I был лютеранином, хотя с уважением относился к православной вере.

Принц Константин Греческий (1868-1923), наследник греческого престола.

1

Ф

2

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

3

4

5

6

7

8

9

10

11 12

15

16

17

13 Принц Георгий Греческий, Георгиос (Джорджи) (1869-1957), второй сын Георга I.

14 Так в тексте.

Софи, София Гогенцоллерн, принцесса Прусская (1870-1932), жена наследника престола Константина, а с 1913 г. — королева-консорт Греции, сестра кайзера Вильгельма.

Великая княжна Елена Владимировна (1882-1957), внучка императора Александра II, жена Николая Греческого. Алиса Батенбергская (1885-1969), жена Андрея Греческого.

18 Так в тексте.

19 Имеется в виду «30-дневная» греко-турецкая война 1897 г., в которой Греция, совершенно неподготовленная, была разгромлена турками, и великим державам пришлось вмешаться для сохранения греческой государственности.

20 Собор Святой Софии в Афинах.

21 Так в тексте.

22 Греческая королевская яхта.

23 Мария Бонапарт (1882-1943), жена принца Георга Греческого, писательница, ученица Фрейда.

24 Так Ольга называла своего личного секретаря—Михаила Юрьевича (Георгиевича) Гаршина (1882-1943), выпускника Петербургского Морского кадетского корпуса, героя Порт-Артура, раненного в голову, племянника писателя В. М. Гаршина.

25 Так в тексте. Ольга часто употребляла это выражение, которое означало «ничего не делать».

«Зито» означает по-гречески «Да здравствует!». Царь болгарский Фердинанд (1861-1948), правил в 1887-1918 гг. Александр Сербский — сын Петра I Карагеоргиевича (1844-1921); Елена Петровна (Елена) (1884-1962) — принцесса, дочь сербского короля Петра I, с 1911 г. супруга князя Иоанна Константиновича, племянника греческой королевы.

Преображенский полк, которым с 1891 по 1900 г. командовал великий князь Константин Константинович.

Имеется в виду вступление Греции в последний месяц в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг., когда они хотели немедленного присоединения Эпира, Фессалии и Крита к Греции. Только часть Южного Эпира и Фессалия были присоединены к Греческому государству в 1881 г., Крит оставался под сюзеренитетом султана вплоть до 1913 г.

26

27

28 29

30

32 Великая княжна, принцесса саксен-альтенбургская Елизавета Маврикиевна (Елисавета) (1865-1927). С 1884 г. жена великого князя Константина Константиновича.

33 Генерал-лейтенант Георг Стоянов-Тодоров (1858-1934), командовал в Первой балканской войне 2-й и 3-й болгарскими армиями.

34 Так в тексте.

Sokolovskaya O. V. On the Beginning of the First Balkan War of 1912 (Several Letters of the Queen of Hellenes Olga)

The author publishes fragments from letters of the Queen of Hellenes Olga to her brother Kostantin Konstantinovich where she mentioned events of the initial period of the First Balkan war. There are facts of Greek-Bulgarian and Greek-Serbian relations, characteristics of Greek, Bulgarian and Serbian military commanders and politicians.

Keywords: the First Balkan war of 1912, Greece, Bulgaria, Serbia, international relations.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.