CC BY
10ВОСПОМИНАНИЯ
MEMOIRS
Автобиографическая заметка /Autobiographical note
УДК 82-94
https://doi.org/10.34130/2306-8450-2022-1-2-36
О начале моего преподавания в СГУ и первых экспедициях
на Печору1
Волкова Татьяна Федоровна
Сыктывкарский государственный университет имени Питирима Сорокина, г. Сыктывкар, Россия, volkovatf777@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-0119-5343
Аннотация. В статье автор рассказывает о начале своей преподавательской деятельности в Сыктывкарском государственном университете, о первых экспедициях в Усть-Цилемский район Республики Коми в конце 70-х - 80-е годы ХХ века, о тех сложностях, с которыми пришлось столкнуться руководителю экспедиций, а также о послеэкс-педиционной камеральной археографической работе по изучению приобретенных в экспедициях рукописей.
Ключевые слова: Нижняя Печора, археографические экспедиции, древнерусская литература, Сыктывкарский государственный университет
Для цитирования: Волкова Т. Ф. О начале моего преподавания в СГУ и первых экспедициях на Печору // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2022. № 1-2. С. 36-54. https://doi.org/10.34130/2306-8450-2022-1-2-36.
About the beginning of my teaching at SSU and the first expeditions to the Pechora
Tatyana F. Volkova
Syktyvkar State University named after Pitirim Sorokin, Syktyvkar, volkovatf777@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-0119-5343
Abstract. In the article, the author talks about the beginning of her teaching career at Syktyvkar State University, about the first expeditions to the Ust-Tsilemsky region of the Komi Republic in the late 70s-80s of the twentieth century, about the difficulties that the leader of the
1 Материал статьи был частично опубликован: [Из воспоминаний, 2004]. ©Волкова Т. Ф., 2022
expeditions had to face, as well as about post-expedition cameral archaeographic work on the study of manuscripts acquired in expeditions.
Keywords: Lower Pechora, archaeographic expeditions, ancient Russian literature, Syktyvkar State University
For citation: Volkova T. F. About the beginning of my teaching at SSU and the first expeditions to the Pechora. Vestnik Syktyvkarskogo universiteta. Seriya gumanitarnykh nauk = Syktyvkar University Bulletin. Humanities Series. 2022, 1-2: 36-54. (In Russ.). https://doi.org/ 10.34130/2306-8450-2022-1-2-36.
В 1971 г. я закончила филологический факультет Ленинградского университета. Все студенческие годы — с первого курса — я занималась изучением древнерусской литературы, каждое лето вместе со своими товарищами по научному семинару Н. С. Демковой — замечательного педагога и ученого — ездила по северным старообрядческим деревням Архангельской области в поисках старинных рукописей и свою будущую жизнь связывала только с изучением средневековой русской литературы. Поэтому была счастлива, получив место в Пермской областной библиотеке им. М. Горького, где имелся значительный фонд древнерусских рукописей и старопечатных книг, но не было специалистов для работы с ними. Вместе со своей подругой и однокурсницей Н. Н. Литвиновой (в замужестве Бар-минской) почти пять лет я занималась организацией отдела редких книг в этой прекрасной библиотеке и продолжала собирательскую, археографическую работу, исколесив всю Пермскую область на маленьком библиотечном «уазике», добывая для библиотеки старообрядческие (по преимуществу) рукописные книги. Все эти годы я мечтала поступить в аспирантуру и продолжить учебу, очень хотелось также передавать свои знания другим, однако работа в библиотеке не оставляла для этого надежды — кандидат наук там был не нужен, а во всех вузах Перми древнерусскую литературу читали в лучшем случае фольклористы, и никакой научной работы с собранными нами рукописями пермские студенты не вели. Жилищные условия тоже оставляли желать лучшего: крошечная комната в 6 кв. метров с русской печкой, никаких удобств, а главное, — никаких надежд на изменение этой ситуации. Поэтому к осени 1975 г. я пребывала в печальных раздумьях о своей дальнейшей судьбе. И она, наконец, улыбнулась мне: однажды я получила телеграмму из Ленинграда с просьбой срочно позвонить моему научному руководителю по ЛГУ Н. С. Демковой. Очень хорошо помню, как в процессе чтения этой абсолютно ни о чем не говорящей телеграммы я внезапно догадалась, что за ней стоит мой переезд в другой город, расставание с друзьями, совершенно другая работа. Так оно и оказалось! А городом, который ждал меня и стал постепенно родным, был Сыктывкар, где освободилось место ассистента на кафедре русской литературы в совсем молодом Сыктывкарском университете, которому от роду было менее 4-х лет. Принципиальное положительное решение было мною принято мгновенно, даже без использования традиционного времени «на раздумье», но надо было все-таки познакомиться с городом, о котором я тогда мало что знала, с моими будущими коллегами и получить гарантии относительно будущей учебы.
И вот в темные зимние дни начала декабря я отправилась в тайный (от библиотечного начальства) вояж в столицу Коми. Тогда-то и произошла моя первая встреча с Валентиной Александровной Витязевой, первым ректором СГУ. Детали этой встречи не сохранились в памяти, осталось лишь общее впечатление очень уверенной в себе женщины, очень точной, обещаниям которой вполне можно верить (а все, о чем я мечтала — жить в теплой комнате, преподавать любимую древнерусскую литературу и закончить очную аспирантуру — мне было обещано). Я с самого начала понимала «шестым чувством», что делаю правильный выбор, и даже неожиданное заявление тогдашнего зав. кафедрой русской литературы Г. Н. Атанова (которого я знала еще по Ленинградскому университету: в бытность мою студенткой он работал лаборантом на кафедре советской литературы), что он «помогать мне не будет, но и мешать тоже», не смогло повлиять на мое решение. Валентина Александровна сдержала свои обещания: накануне нового 1976 года я получила от нее телеграмму с официальным приглашением на работу, а через два с половиной года — целевую аспирантуру в Ленинградском университете.
Очень хорошо помню начало моей работы в Сыктывкаре. На меня, еще совсем неопытного преподавателя, помимо курса древнерусской литературы «обрушились» сложнейшие курсы теоретико-литературного цикла, руководство научным семинаром студентов, курс литературы XVIII века. Спасала основательная база знаний, полученных в Ленинградском университете и поддержка бывших преподавателей: по пути в Сыктывкар я заехала в Ленинград и встретилась с моими учителями — профессором В. Е. Холшевниковым, известным ученым, по учебнику которого «Основы стиховедения» [Холшевников, 1972] до сих пор все студенты-филологи постигают азы этой сложной литературоведческой дисциплины, с моим научным руководителем Н. С. Демковой, под началом которой впоследствии я защитила свою кандидатскую диссертацию [Волкова, 1982], а затем защитились и несколько моих первых учеников — А. Н. Власов [Власов, 1985], М. В. Мелихов [Мелихов, 1988], Е. А. Рыжова [Рыжова, 1993], также ставшие преподавателями Сыктывкарского университета. Встретилась и с моим учителем по археографической работе — В. И. Малышевым, создателем знаменитого Древлехранилища Пушкинского Дома [см. о нем: Панченко, 1985], который был искренне рад тому, что я еду работать именно в Сыктывкар, так как он много времени посвятил изучению уникального заповедника старинной книжности, который с XVIII в. формировался в низовьях Печоры (современный Усть-Цилемский район Республики Коми) [см. отчеты В. И. Малышева о его поездках на Печору в Трудах отдела древнерусской литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН: тома 4, 7, 11-12, 15-16, 24]. На всю жизнь я запомнила его сердечные напутствия мне — продолжить его работу по собиранию старинных рукописей на Печоре, привлечь к этой работе студентов. Это была моя последняя встреча с Владимиром Ивановичем, так как через несколько месяцев его не стало...
Воодушевленная поддержкой ленинградских учителей и однокурсников, нагруженная подаренными и вновь закупленными книгами, я приехала в морозный зимний Сыктывкар, тут же простудилась в насквозь промерзшей и никем до меня не занимаемой комнате на первом этаже университетского общежития и
первую свою лекцию читала с температурой. Мои соседи по общежитию, другие преподаватели филологического и исторического факультетов, лечили меня, чем могли, готовились, как и я, к занятиям на общей кухне общежития, единственном месте, где было тепло. Своеобразным символическим подтверждением правильности выбранного мною пути стали для меня неожиданные кадровые перемены на нашей кафедре: одновременно со мной заявление о приеме на работу в кабинет ректора принесла Таисия Яковлевна Гринфельд, которую я как студентка ЛГУ хорошо знала — она читала нам самый «страшный» курс — литературу народов СССР, а теперь — вместо Г. Н. Атанова — стала заведующим нашей кафедрой в Сыктывкарском университете, быстро найдя с большинством сотрудников, выпускников ЛГУ, общий язык [см. мои воспоминания о Таисии Яковлевне: Волкова, 2019]. А дальше для меня начались бесконечные бессонные ночи (подготовка к занятиям) и радостные мгновенья общения со своими первыми учениками, которых я была старше всего на несколько лет...
С самого начала своей работы в Сыктывкарском университете я ощутила столь важную для меня тогда поддержку не только коллег по кафедре и заведующей, но и высшего руководства университета, которое мне представлялось в те годы неким заоблачным Олимпом, к которому следовало обращаться только в случае крайней необходимости. Но таких случаев поначалу просто не возникало, так как все мои идеи и нововведения по части приобщения студентов к древнерусской литературе не встречали никакого препятствия. Поэтому я воспринимала все, что происходило, как само собой разумеющееся и только много времени спустя поняла, что могло быть и совсем по-другому.
В первое же лето своей преподавательской работы с небольшой группой своих первых учеников-«древников» я отправилась на археографическую практику в Пермь — надо было закончить работу в этом регионе, которая во многом держалась на мне, а заодно и поучить студентов трудному искусству разыскивать и приобретать старинные книги. Среди этих «первых», кстати, были известный ныне в Сыктывкаре журналист Е. В. Хлыбов и М. А. Зверева (в замужестве Ильина), впоследствии много лет проработавшая директором университетского издательства и отредактировавшая много наших филологических статей и сборников, в том числе и мое первое большое учебное пособие [Волкова, 2005].
С 1977 г. начались наши со студентами ежегодные поездки на Печору, продолжавшиеся почти пятнадцать лет. И здесь мы нашли полную поддержку и понимание у нашего ректора, казалось бы, столь далекого от филологических проблем, тем более от такой еще совсем молодой и многим мало известной тогда прикладной науки как археография. Но Валентина Александровна и проректор по научной работе Б. Я. Брач сразу поняли значение нашей собирательской работы для истории культуры Республики Коми, богатой, как оказалось, не только полезными ископаемыми, но и памятниками духовной культуры северного крестьянства. Поэтому ежегодно все новые и новые студенты вливались в ряды «искателей старины». Не получали отказа в финансировании и студенты других университетов — Ленинградского, Нижегородского, которые хотели нам помочь и тратили свои студенческие каникулы не на отпуск у моря, а на странствия по печорским
деревням. В результате сложилось своеобразное «братство» печорских археографов, со своим «уставом» и традициями, притягивавшими не только студентов, но и маститых ученых, которые с удовольствием принимали участие в наших экспедициях, способствуя усилению их результатов и заражая студентов своей любовью к древнерусской литературе и старообрядческой книге. В разное время в наших экспедициях приняли участие доктор филол. наук Г. М. Прохоров (Пушкинский Дом), доктор исторических наук Н. Ю. Бубнов (Библиотека Академии наук), канд. исторических наук Е. М. Шварц (до 1995 г. — хранитель славянских и греческих рукописей в Российской национальной библиотеке). Из каждой экспедиции мы привозили ценные находки, которые позднее становились объектом изучения самих же участников экспедиции. В результате к 1990 г. фонд усть-цилемских рукописных и старопечатных книг в Научной библиотеке СГУ, созданный благодаря нашим находкам, составил 376 единиц хранения. В «горниле» экспедиций «ковались» и будущие научные кадры: студенты, прикоснувшиеся к археографической поисковой работе, подержавшие в руках старинные книги, редко уходили в другие семинары, предпочитая исследовать печорские рукописи.
Первые два года работы дали мне и моих первых учеников, которые выросли в талантливых исследователей и притягательных для студентов преподавателей -М. В. Мелихова и А. Н. Власова, ныне уже докторов наук и профессоров.
Незаметно подошел срок плановой аспирантуры, и я с большим изумлением обнаружила, что столь радужная для меня еще недавно перспектива пожить в Ленинграде в кругу студенческих друзей, вернуться к старым любимым учителям и родным хранилищам древних рукописей сильно омрачилась другой перспективой — расставания с Сыктывкаром, к которому уже приросло сердце, с моими любимыми учениками (см. фото 1) Но, как выяснилось, настоящего расставания не произошло, так как пришлось, находясь в аспирантуре, руководить их дипломными работами, принимать их «делегации» в Ленинграде и самой ездить в Сыктывкар принимать экзамены по древнерусской литературе. Так что три года прошли незаметно, тем более что в последние месяцы аспирантуры меня активно поддерживал А. Н. Власов, приехавший в ЛГУ на стажировку после защиты дипломной работы и поселившийся напротив меня в аспирантском общежитии: он регулярно сочувственно наблюдал мои ночные бдения в комнате для занятий над моей диссертацией о «Казанской истории». Кстати, и тему моей кандидатской диссертации я тоже нашла в Сыктывкаре. Т. Я. Гринфльд, активно вовлекшая всю нашу кафедру в изучение литературных описаний природы, заставила и меня искать оные в древнерусской литературе. Пересмотрев большое количество текстов, в которых никаких «природоописаний» не было, я наконец радостно вздохнула, обнаружив их в большом количестве в объемистой повести XVI в. о взятии Казани Иваном Грозным, а Н. С. Демкова помогла мне увидеть в этом замечательном произведении будущий объект моих диссертационных исследований.
В 80-е годы, после защиты кандидатской диссертации (декабрь 1982 г.) я снова погрузилась в экспедиционную работу. Пока еще свежи в памяти эти экспедиции, хочу рассказать, как они происходили. Самым трудным для меня в органи-
зации наших археографических поисков было создавать микрогруппы внутри отряда и давать им задания на каждый день. Ведь в составе наших экспедиций всегда были «гости» — студенты других вузов, с преподавателями которых у меня сложились дружеские или ученические отношения. Прежде всего это были ученики Н. С. Демковой, которых она ежегодно присылала к нам в Сыктывкар для работы в экспедициях. Присылала к нам своих учеников и Т. В. Черторицкая, преподававшая в те годы древнерусскую литературу в нижегородском университете. Она нам прислала двух девушек, судьбы которых тесно связались с нашим университетом. Оля Майорова после окончания университета поступила на работу в нашу первую лабораторию, продолжала ездить в экспедиции, публиковала статьи о своей работе [Майорова, 1990]. Другая девушка — Ирина Грицевская — также в конце концов через много лет вернулась в наш университет уже доктором наук и стала заведовать нашей кафедрой русской филологии. Учитывая такой пестрый состав наших экспедиций, я понимала, что объединять людей в микрогруппы надо так, чтобы они подходили друг другу по характеру, по темпераменту, дабы работа была успешной. В таком распределении на микрогруппы мне помог опыт моих студенческих экспедиций. Однако не только в распределении студентов была сложность. У нас всегда был предварительный план работы — адреса людей, которых надо было посетить, так как у них могли оказаться книги, оставшиеся от их родственников. Такую предварительную работу по распределению адресов между участниками экспедиции сделать до экспедиции обычно не удавалось, — много было другой, организационной работы. Поэтому в первый вечер в Усть-Цильме, когда происходило бурное общение новой экспедиционной группы, я обычно уединялась и сидела, как над пасьянсом, над имеющимися у меня адресами, прикидывая, кого по этим адресам послать. Помню, что это была мучительная работа, которая продолжалась и в последующие дни экспедиции, когда приходилось иной раз менять состав микрогруппы, кого-то отправлять за пределы Усть-Цильмы. А вечерами, когда все собирались после своих выходов «на дело» и начинали за ужином бурно обсуждать увиденное и услышанное, мне приходилось все-таки останавливать этот процесс и заставлять моих уставших юных археографов записать в своих тетрадях то, что они проделали за день. А я снова садилась за выстраивание следующего дня. Я и сама не раз ходила по наиболее важным адресам, как правило, беря с собой новичков, чтобы они понаблюдали со стороны, как надо пробиваться к сердцам наших «благодетелей», как мы обычно называли тех, кто нам дарил свои книги. Особенно мне запомнился один случай. К счастью, остались фотографии о встрече с этой бабушкой — Аграфеной Федоровной Ермолиной (как сейчас помню и ее лицо, и как ее звали). Со мной тогда были, судя по фотографиям, Галя Коновалова и Инесса Перфильева (ЛГУ). Мы подошли к двери нужного нам дома и постучали. Из-за двери раздался слабый старческий голос, просивший нас уйти, так как хозяйка дома сильно болеет и не может ни с кем разговаривать. Мои девицы готовы были сразу убежать, но я, зная по опыту, что все может оказаться иначе, чем представлялось по этим словам бабуси, раздававшимся из-за двери, решительно вошла, а за мной мои девушки. С порога я сразу
же начала выражать свое сочувствие лежащей на постели старушке, медленно продвигаясь к ее кровати. Бабушка положительно отреагировала на мои соболезнования и даже приподняла голову от подушки. Это меня вдохновило, и я, уже подойдя к кровати, стала расспрашивать болящую о том, что и как у нее болит. Старушка охотно поддержала эту тему. Тогда я в качестве ответного шага стала ей рассказывать о своей бабушке Анне Васильевне Савиновой, о ее последних месяцах жизни, как она болела и страдала. Этот рассказ растопил первоначальный лёд, и наша хозяйка начала активно меня расспрашивать о моей бабушке и явно прониклась состраданием к ее болезни. Затем только я начала рассказывать о себе, кто я, кто пришедшие со мной девушки и зачем мы навестили хозяйку дома. По мере этих рассказов бабушка уже не стонала и наполовину села на кровати. Когда же я дошла до того, что девушки мои могут читать «по-славянски», бабушка так заинтересовалась этим фактом, что даже активно выразила сомнение в таких их способностях. Это был для нас очень удачный поворот разговора, так как я тут же посетовала, что мы могли бы продемонстрировать свои умения, но не на чем. И тут свершилось невероятное: только что почти умиравшая бабуся резво вскочила с кровати, подошла к прикрытой занавеской полке и достала с нее толстую старинную книгу. Начался «экзамен» на знание старинной грамоты. Девочки очень старались и умилили нашу бабушку, которую окружали молодые люди — соседи, родственники, совсем не интересовавшиеся старинными бабушкиными книгами и не умевшие читать их. Наша беседа пошла уже по проторенному «маршруту», мы рассказывали про Пушкинский Дом, про работу ученых с подобными книгами, про нехватку старинных книг в нашем университете. Закончился наш визит фотографированием (см. фото 2) и дарением одной из рукописей, принадлежавших Аграфене Федоровне. Об этом случае и о самой Аграфене Федоровне я много позже рассказала в докладе на конференции в Национальном музее Республики Коми, по материалам которого была опубликована статья с фотографиями Агра-фены Федоровны и наших студенток [Волкова, 2017, с. 164].
Помнится мне и история находки, сделанной в доме Вокуевых, наследников рукописных книг известного фольклористам усть-цилемского сказителя Гаврилы Васильевича Вокуева. Дело в том, что мы начали археографическую работу в Усть-Цильме спустя пять лет после того, как эту работу закончили ленинградские археографы [см. отчеты об экспедициях ленинградских археографов на Нижнюю Печору 1970-х годов: Маркелов, 1972; Махновец и др., 1974; Демкова, 1976].
Мы были в контакте с учениками Н. С. Демковой, принимавшими участие в этих экспедициях, и воспользовались вначале теми адресами, которые нам они передали для продолжения работы. К началу нашей экспедиционной деятельности на Нижней Печоре мы уже имели дело, как правило, не с теми, с кем общались ленинградцы, а с их родственниками, так как многие из стариков за прошедшие после последней ленинградской экспедиции несколько лет просто умерли, а их книги разошлись по рукам. И нашей задачей стало разыскать, куда подевались книжные собрания умерших стариков, на которых нам указали наши предшественники. Вот во время таких поисков мы и вышли на племянника Гаврилы Васильевича Василия Трифоновича Вокуева, тоже уже пожилого человека. История
библиотеки Гаврилы Васильевича в его изложении выглядела совершенно трагически: в последние годы дядя жил у своего племянника, а его дом, находившийся неподалёку, стоял без особого присмотра. И однажды произошел пожар, дом сгорел, а вместе с ним и все книги хозяина (подробнее см.: [Волкова, 1999]). Версия казалась очень убедительной, тем более что о пожаре нам рассказали и односельчане Гаврилы Васильевича. Но чутье мне подсказывало, что хозяин дома рассказал нам не всю правду. Мы продолжали навещать этот гостеприимный дом, разговаривали с его обитателями на разные темы, рассказывали о своей поисковой работе и о том, зачем нам нужны старинные рукописи. И вот наконец во время третьего посещения Вокуевых, то есть в ходе уже третьей по счету экспедиции, когда мы начали работу в доме Василия Трифоновича, хозяин дома сдался и сам принес нам очень интересную рукопись с обгоревшим переплетом. Оказалось, что она была найдена его соседом на пепелище дома Г. В. Вокуева и была им передана его племяннику. Конечно, о получении этой рукописи не могло быть и речи, но работать с ней ее новый хозяин разрешил. И вот мы с М. В. Мелиховым в течение еще двух экспедиций (кроме той, когда нам показали впервые этот сборник) сидели и переписывали литературные эсхатологические тексты от руки. Никаких смартфонов в то время не было, и даже хорошими фотоаппаратами мы не располагали, поэтому могли рассчитывать только на свой опыт транслитерации рукописного текста, который у нас обоих уже был. Так появилась рукописная тетрадка с текстами XVIII в., которая впоследствии стала материалом для моих дипломниц, которые занялись изучением трех текстов, составивших содержание сборника [По-госян, 1990; Ивашина, 1996; Ильина, 2000]. Результаты этих исследований мне удалось частично опубликовать [Волкова, 1999; Волкова, Ильина, 2013]. И снова, спустя годы, этот вокуевский сборник стал предметом исследования моей теперешней аспирантки Анны Крюковой, статья которой публикуется в этом номере «Вестника».
Упомяну и ещё об одном археографическом приключении, которое напоминает детективную историю с хорошим концом. Она связана с обстоятельствами появления в нашем библиотечном собрании усть-цилемских рукописей уникального сборника, составленного трудолюбивым переписчиком и редактором древнерусских сочинений И. С. Мяндиным, сейчас уже хорошо известным ученым и краеведам по многочисленным публикациям [см. их обзор в моей статье: Волкова, 2006, с. 842-846]. Эту историю я подробно изложила в одной из моих статей, посвященных Торжественнику [Волкова, 2008, с. 413-419]. Здесь же хочу рассказать о допущенных мной ошибках, которые отодвинули на несколько лет появление этой рукописи в нашей библиотеке. Все началось с моего интереса к Повести о происхождении табака, которая была включена Мяндиным в его Торжественник. Но выяснила я это не сразу, а путем логических сопоставлений, обратив внимание на упоминание списка Повести о табаке в оглавлении какого-то рукописного сборника (несколько рукописных листочков, попавших в наше собрание после смерти известного писателя-старообрядца ХХ в. С. А. Носова [Печорский старообрядческий писатель, 2005]). Что это за сборник в момент составления описания нашего собрания [Памятники письменности, 1989, с. 162, № 86 (УЦ р. 46)] я не знала. И
только сопоставив оглавление неизвестного рукописного сборника УЦ р. 46 с описанным Н.С. Демковой в ходе экспедиции в Усть-Цильму Торжественником [Дем-кова, 1976, с. 358-359], я догадалась, что в руках у С. А. Носова был «на подержании» мяндинский Торжественник, от которого отделилось его оглавление и осталось в архиве Носова. Дальнейшие поиски Торжественника подтвердили эту догадку. Рукопись нашлась у Федосьи Семеновны Носовой (см. фото 3). Она жила через дорогу от усть-цилемской наставницы Ф. Е. Чупровой [см. о ней: Волкова, 1996], у которой в свое время жила Н. С. Демкова и держала Торжественник в руках, сделав из него выписки нескольких повестей (см. воспоминания Е. М. Шварц о пребывании в доме Ф. Е. Чупровой в 1973 г. в этом сборнике). Мы стали регулярно посещать новую владелицу Торжественника Федосью Семеновну, но Повесть о табаке я все никак не могла переписать — не хватало экспедиционного времени, хотя я не упускала из виду этот сборник, и даже когда сама не могла поехать в Усть-Цильму, поручала моим студентам навещать Федосью Семеновну и проверять, жив ли у нее Торжественник. Так во время одной такой поездки Наталья Петренко кусками переписала для меня текст Повести о табаке, и даже по этим выпискам я поняла, что список несет на себе следы редакторской работы Мяндина. Но наступил момент, когда я узнала, что Федосья Семеновна попала в дом престарелых, а сборник перешел к ее сыну Арсению Дмитриевичу Носову. Предстояло установить контакт с новым владельцем рукописи. Мне это, к счастью, удалось, и Арсений Дмитриевич даже пообещал привезти его в Сыктывкар, где тогда был у них с матерью свой домик. О своем приезде сын Федосьи Семеновны мне сообщил заранее. Но я, занятая своими делами, не сразу собралась посетить дом Носовых в Сыктывкаре. До сих пор корю себя за это. Когда же собралась, узнала, что дом продан, а владелец Торжественника переехал в Ленинград, где нашел работу и остался там жить. Мне пришлось разыскивать его в Ленинграде, что, к счастью, удалось. Но только через несколько лет я уговорила его отправить сборник в Сыктывкар. Но перед этим следовало убедить владельца рукописи передать ее в нашу библиотеку, для чего мне в один из приездов А. Д. Носова в Сыктывкар пришлось пригласить его к себе домой и наглядно показать мои труды по изучению творчества Мяндина. Мой рассказ был, по-видимому, весьма убедительным, но . рукопись Торжественника Арсений Дмитриевич тогда не захватил с собой в Сыктывкар — она оставалась в Ленинграде. Сначала владелец рукописи обещал мне, что передаст книгу в Пушкинский Дом, но, видимо, перепутал Институт русской литературы, носивший имя Пушкинского Дома, с музеем Пушкина. Однако по моему запросу рукописи там не оказалось, после чего я уже потеряла всякую надежду заполучить Торжественник. И все же обещание свое Арсений Дмитриевич выполнил: через некоторое время он сообщил мне адрес, по которому я найду драгоценную для меня рукопись. Не веря своему счастью, я пошла по указанному адресу, где действительно мне вручили долгожданную посылку с Торжественником. Не могу передать те чувства, которые я испытала, когда рукопись оказалась в моих руках! Это, наверно, самый яркий момент в моей археографической биографии. И вот уже почти все тексты из Торжественника прошли первоначальную транслите-
рацию в ходе археографической практики нескольких поколений студентов, а самые интересные литературные тексты исследованы и опубликованы (см. например №№ 65, 90, 91, 99 в библиографическом указателе, включенном в книгу: [Книжные центры, 2017]).
Завершу же мои воспоминания о наших усть-цилемских экспедициях 80-х годов рассказом о некоторых ритуалах, которые сложились вскоре после их начала. Не забывая о том, что участники наших экспедиций очень молодые люди, я придумала интересное завершение экспедиции и начало новой. Когда работа экспедиции заканчивалась, мы писали послание следующей экспедиции с перечислением наших находок. Этот листок мы помещали в бутылку, закрыв ее пробкой, шли с ней на рассвете на холм за селом, находили там приметный столб и, отсчитав от него определенное количество шагов (обычно мы доверяли это М. В. Мелихову, постоянному участнику устьцилемских экспедиций), вырывали лопатой яму и закапывали в нее бутылку с посланием следующей экспедиции. А новая археографическая группа в первый же день по прибытии в Усть-Цильму начинала поиски бутылки с отчетом предшествующей экспедиции. И самое поразительное, что бутылка всегда находилась, правда, иногда приходилось ее долго искать. Но ведь находилась! Ее откупоривали, доставали послание предшествующей экспедиции и торжественно его зачитывали (см. фото 4). Кроме того, на том же холме происходило посвящение в археографы. Те, кто первый раз был в составе археографической экспедиции, торжественно произносили клятву археографа, которую зачитывала обычно я, а студенты произносили «Клянемся!». После этого работа экспедиции признавалась начатой. В конце ее повторялся тот же ритуал закапывания бутылки с отчетом об успехах этой экспедиции. Так продолжалось несколько лет. Всё новые студенты приобщались к археографической работе, произносили над Усть-Цильмой клятву археографа. Конечно, это не могло забыться, и многие выпускники университета до сих пор вспоминают наши усть-цилемские экспедиции, в которых принимали участие. (Мои рассказы об экспедициях на Нижнюю Печору дополняют воспоминания ленинградских археографов — Л. В. Титовой, Е. М. Шварц, Л. В. Беспаловой — публикуемые в данном сборнике.)
Завершая эту часть моих воспоминаний, хочу поблагодарить тех людей, которые сделали наш быт во время экспедиции уютным и удобным. Сначала мы жили в каких-то общежитиях, которые нам предоставляла администрация Усть-Цильмы. А потом нас пригласила к себе — всю нашу команду — одна из устьци-лёмок — Вера Кошелькова, молодая женщина, у которой тогда была дочка-подросток Валя. Как мы помещались в небольшом доме Веры, ума не приложу — нас ведь было много. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Как-то всем хватало места. Мы жили дружно и весело, не в казенном унылом общежитии, а в нормальном деревенском доме. Валя заслушивалась нашими рассказами, а мы подкармливали наших хозяев экспедиционными припасами, привозимыми из Сыктывкара и Ленинграда. Потом Вера заболела — у нее обнаружили онкологию. Мы навещали ее в сыктывкарской больнице. После лечения Вера вернулась домой, в Усть-Цильму, и вскоре умерла, о чем я узнала из печальной телеграммы. Я не могла не полететь в Усть-Цильму на похороны нашей дорогой хозяйки. Это было в начале
мая 1990 г. В том году закончились наши экспедиции на Нижнюю Печору. Ситуация в районе изменилась. Старообрядческая община устьцилёмов была официально зарегистрирована, ее члены стали беречь оставшиеся в деревнях у потомков книжников конца XIX — начала XX в. книги, и мы поняли, что пора взяться за изучение того, что нам удалось найти в Усть-Цилемском крае. Начался новый — камеральный -этап в нашей археографической деятельности.
Как же проходила моя работа в стенах университета в 80-е годы, после защиты кандидатской диссертации? Во-первых, я возродила семинар по древнерусской литературе, который на несколько лет прекратил свое существование после моего отъезда в аспирантуру. Появились новые ученики, среди которых — очень строптивая, но очень устремленная и верная избранному делу Е. А. Рыжова. Ей тоже руководство университета дало «зеленый свет», и она, успешно закончив аспирантуру, защитила кандидатскую диссертацию и, вернувшись в Сыктывкарский университет, влилась в коллектив новой кафедры — истории книги и фольклора (созданной благодаря энтузиазму А. Н. Власова, но, к сожалению, уже не существующей) и сейчас заканчивает работу над докторской диссертацией и руководит кафедрой журналистики.
Таким образом, на филологическом факультете СГУ постепенно формировалась научная среда преподавателей-медиевистов, занимающихся исследованием средневековой литературы и практической работой собирания и описания местных старообрядческих рукописей. На этой стадии руководство университета не только одобряло и поддерживало нашу работу, но и подталкивало нас к переходу на новый уровень научного существования. Очень хорошо помню сцену в кабинете Б. Я. Брача, который специально вызвал меня для серьезного разговора о научном бытии нашего преподавательско-студенческого коллектива археографов. Глядя на меня суровым, но доброжелательным взглядом, Борис Янович вопросил, почему я бездействую вместо того, чтобы начать организовывать уже настоящий, специально финансируемый научно-исследовательский коллектив, уверяя меня, что у нас для этого есть все основания. Погруженная в научную и преподавательскую работу, я слабо разбиралась в структурных возможностях вуза, поэтому толчку, полученному от проректора, была очень рада и сама задумалась о том, как можно научно представить в высших вузовских сферах нашу работу. К этому времени в других университетах уже начал использоваться новый канал госбюджетного финансирования научных исследований — так называемый «53-й параграф». Но в нашем университете его открыть пока не удавалось. Нужна была новая яркая идея, и такой идеей стала организация Проблемной лаборатории фольклорно-ар-хеографических исследований по духовной культуре Севера на базе филологического факультета. Эта идея была горячо поддержана В. А. Витязевой как ректором, и на всем протяжении организационного периода я постоянно ощущала ее острую заинтересованность в положительном решении нашего проекта. Большую поддержку в создании Лаборатории нам оказал академик Д. С. Лихачев, который знал меня еще студенткой, с первого курса постоянно посещавшей научные заседания Сектора древнерусской литературы Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), много за нас хлопотала и Н. С. Демкова, хорошо знавшая нашу работу (ведь все
мы были ее учениками!) и просившая Дмитрия Сергеевича оказать нам поддержку. Что и было сделано. Об участии Д. С. Лихачева в организации первой лаборатории по изучению фольклора и старинной книжности в СГУ написала в своей последней прижизненной статье Н. С. Демкова [Демкова, 2017, с. 14-15].
В то бурное время я осуществляла руководство нашей кафедрой русской литературы после возвращения в Ленинград Т. Я. Гринфельд, но рассмотрение документов на Лабораторию продвигалось так быстро, что весной 1988 г. она была утверждена (см. фото 5). Валентина Александровна предложила мне перейти на должность заведующего новой Лабораторией и осуществлять научное руководство всеми исследованиями Лаборатории. Отказаться от этого было просто невозможно, так как ПНИЛ ФАИ, как мы стали сокращенно называть нашу Лабораторию, стала прямым продолжением всей моей предшествующей работы в университете. За мной оставалась моя основная учебная нагрузка, что позволяло привлекать все новых и новых студентов к нашим исследованиям.
Создание Лаборатории открыло новые возможности не только научной, но и популяризаторской работы в области фольклора и старинной литературы. Появился студенческий фольклорный ансамбль, без выступлений которого не обходилось ни одно университетское торжество, а затем появился и уникальный ансамбль «Звучащее слово Древней Руси», которым руководила талантливая выпускница Московского института культуры Е. М. Шупенько. Ансамбль подготовил несколько программ, с которыми выступал на Днях славянской письменности в Сыктывкаре и даже гастролировал в другие города — в Ярославль (с программой по «Слову о полку Игореве»), в Боровск, где наши студенты выступали в стенах знаменитого Боровского Пафнутьева монастыря, в котором сохранилась келья, где «на чепи» некогда сидел арестованный за сопротивление Никоновой церковной реформе протопоп Аввакум (с программой из сочинений этого замечательного писателя-проповедника XVII в). Ансамбль добрался даже до далекого Одесского университета и имел там большой успех. К 20-летию СГУ нам удалось сделать почти невозможное — снять настоящий (более часа продолжительностью!) видеофильм с участием ансамбля, и не где-нибудь, а в городе, где были написаны самые древние русские литературные сочинения — в Киеве, в чем мне помогла моя подруга по ЛГУ Э. Х. Давлетшина, ездившая с нами и на Печору, со своим мужем-кинооператором Сергеем Лаврентьевым и тогда еще маленьким сыном Максимом. Нашлись тогда средства и для организации небольшого музея книги (ныне уже — увы! — не существующего), где мы показывали наши находки, проводили экскурсии для гостей университета и сыктывкарской молодежи.
Именно в эти годы, когда мы работали над нашей первой госбюджетной научной программой, был заложен мощный фундамент, позволивший в годы работы Лаборатории и позже опубликовать ряд научных сборников по проблемам северной народной культуры [Устные и письменные традиции, 1989; Источники, 1991; Традиционный фольклор, 1995; История Пермской епархии, 1996; Исследования, 1997; Духовная культура Севера, 2002], сборник фольклорных текстов [А в Усть-Цильме поют, 1992], указатель материалов Фольклорного архива Лаборатории [Фольклорный архив, 2000], выпустить несколько монографий [Власов, 1991;
Дневные записки, 1997, Рыжова, 2000; Мелихов, 2001; Старообрядческий центр на Вашке, 2002; Канева, 2002; Прокуратова, 2004, Прокуратова, 2010], подготовить под руководством А. А. Амосова научное описаний рукописей НБ СГУ [Памятники письменности, 1989]. Расширился круг археографических поисков. Мои ученики, став самостоятельными учеными, начали разрабатывать новые старообрядческие районы. Был открыт второй значительный старообрядческий книжный центр — на Вашке (Удорский района) [Власов, Рыжова, 1997; Рыжова, 1998; Рыжова, 2000; Прокуратова, 2000], исследована книжная традиция Великого Устюга и Сольвычегодска [Власов, 1995; Власов, 1997]. К первопроходцам-археографам присоединились подросшие в научном отношении кадры фольклористов. А. Н. Власов, вернувшись из аспирантуры, активно занялся подготовкой научных специалистов в области фольклора — сейчас это уже вполне состоявшиеся ученые, кандидаты наук, имеющие своих учеников (Т. С. Канева, Е. А. Шевченко — в университете, Г. С. Савельева, А. В. Панюков, Ю. А. Крашенинникова — в КНЦ УрО РАН). Десятилетие работы Лаборатории (1998 г.) было отмечено проведением научной конференции и выпуском нового сборника научных трудов [Духовная культура Севера, 2002], в котором подводились итоги нашей многолетней работы и приведена обширная библиография публикаций Лаборатории по проблемам духовной культуры Севера — к началу 2002 г. она насчитывала уже 318 работ. Накопленный за годы работы ПНИЛ ФАИ материал позволил провести позднее три конференции, посвященные усть-цилемскому книжнику И. С. Мяндину, в которых принял участие большой круг специалистов по старообрядческой истории, культуре, книжности [Первые мяндинские чтения, 2009; Вторые мяндинские чтения, 2011; Третьи мяндинские чтения, 2016].
Далее началась эпоха грантов, и наша первая лаборатория прекратила свое существование, перейдя на работу по грантам. Но шли годы, и идея возрождения Лаборатории не покидала меня. И как только для ее создания представилась возможность, мы обратились к новому руководству университета с предложением открыть расширенную Лабораторию, которая включила бы не только секции фольклора и археографии, но и секцию диалектологии. И такая НИЛ была создана (см. статью о первом годе работы научно-исследовательской лаборатории «Филологические исследования духовной культуры Севера»: [Бунчук, Волкова, Канева, 2017]).
И сейчас, спокойная за судьбу своих учеников и младших коллег, ставших докторами и кандидатами наук, аспирантами и магистрами, работающими рядом со мной в нашем университете и в других организациях города, и даже за его пределами, я имею, наконец, возможность погрузиться в тот огромный материал по истории печорской книжности, который собирался в течение 30 лет и настолько обширен, что до сих пор не выпускает меня из своей власти. Защитив в 2012 г. докторскую диссертацию, я в последующие годы продолжала исследование печорской рукописно-книжной традиции, и теперь материал диссертации, который мог бы уже давно быть опубликован, настолько разросся, что требует второго тома для давно задуманной мною монографии по печорской книжности. Надеюсь, что мне удастся закончить мою работу.
Список истоников
А в Усть-Цильме поют, 1992 — А в Усть-Цильме поют... Традиционный песенно-игровой фольклор Усть-Цильмы (сборник к 450-летию села) / подг. текстов и коммент. А. Н. Власов (отв. сост.), З. Н. Бильчук, Т. С. Канева; музыкальные расшифровки А. Н. Захаров; вступ. ст. А. Н. Власов и Т. С. Канева; под ред. А. Н. Розова, Ю. И. Марченко, Н. С. Сергиевой; Исполнительная дирекция фонда «Европейский Север. СПб.: Изд-во «ИнКА», 1992. 223 с.
Бунчук, Волкова, Канева, 2017 — Бунчук Т. Н., Волкова Т. Ф., Канева Т. С. Работа с памятниками этнокультурного наследия в рамках НИЛ «Филологические исследования духовной культуры Севера» (Институт гуманитарных наук СГУ им. Питирима Сорокина) // Филологические исследования — 2017. Фольклор, литературы и языки народов европейской части России: формы, модели, механизмы взаимодействия: сборник статей по итогам Всероссийской научной конференции (9-13 октября 2017 г., Сыктывкар) / отв. ред. Ю. А. Крашенинникова. Сыктывкар: Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, 2017. С. 57-61.
Власов, 1991 — Власов А.Н. Книжная культура Устюга Великого и Сольвычегодска в XVI-XVII веках: учебное пособие. Сыктывкар: б. и., 1991. 80 с.
Власов, 1995 — Власов А. Н. Устюжская литература XVI-XVII вв. Историко-литературный аспект. Сыктывкар: б. и., 1995. 200 с.
Власов, 1997 — Власов А. Н. Библиотеки церквей и соборов Сольвычегодска и Великого Устюга в позднее средневековье // Исследования по истории книжной и традиционной народной культуры Севера: межвузовский сборник науч. трудов. Сыктывкар: б. и., 1997. С. 82-199.
Власов, 1985 — Власов А. Н. Проблемы изучения книжной и литературной традиции Великого Устюга и Сольвычегодска ХУ-ХУП вв.: автореф. дис. канд. филол. наук: науч. рук. Н. С. Демкова. Л.: ЛГУ, 1985. 22 с.
Власов, Рыжова, 1997 — Старообрядческий центр на Удоре // Старообрядчество: История. Культура. Современность: тез. докл. науч. конф. М.: б. и., 1997. С. 171-172.
Волкова, 1982 — Волкова Т. Ф. "Казанская история" и историко-публицистическое повествование Московской Руси второй половины XVI века: автореф. дис. ... канд. филол. наук. ЛГУ. Л., 1982. 15 с.
Волкова, 1996 — Волкова Т. Ф. К проблеме наставничества на Нижней Печоре (Фе-досья Ефимовна Чупрова) // Мир старообрядчества. М.; Бородулино, 1996. Вып. 3. Книга. Традиция. Культура. С. 161-172.
Волкова, 1999 — Волкова Т. Ф. Эсхатологические сочинения в круге чтения Печорских крестьян // Мир старообрядчества. История и современность. М., 1999. Вып. 5. С. 279-288.
Волкова, 2005 — Волкова Т. Ф. Древнерусская литература в круге чтения печорских крестьян. Печорские редакции древнерусских повестей: уч. пособие по спецкурсу. Сыктывкар: б. и., 2005. 306 с.
Волкова, 2006 — Волкова Т. Ф. Иван Степанович Мяндин — редактор древнерусских повестей. (Некоторые итоги изучения литературного наследия печорского книжника) // ТОДРЛ. СПб.: Наука, 2006. Т. 57. С. 839-890.
Волкова, 2008 — Волкова Т. Ф. Житие Кирилла Белозерского в составе Усть-Цилем-ского Торжественника. (К вопросу о рукописном наследии печорского книжника И. С. Мяндина) // Книжные центры Древней Руси. Кирилло-Белозерский монастырь. СПб.: Дмитрий Буланин, 2008. С. 411-421.
Волкова, 2017 — Волкова Т. Ф. Портреты печорских крестьян — хранителей древнерусских рукописей в архиве археографических экспедиций СГУ им. Питирима Сорокина // Роль визуальных источников в изучении региональной истории: сборник статей по итогам Всероссийской научно-практической конференции (Сыктывкар, 20-24 сентября 2016 г.). Сыктывкар: б. и., 2017. С. 160-167.
Волкова, 2019 — Волкова Т. Ф. Человек, с которым можно было дружить. (Памяти Таисии Яковлевны Гринфельд-Зингурс // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2019. Вып. 3(11). С. 74-78.
Волкова, Ильина, 2013 — Волкова Т. Ф., Ильина Ю. Н. «Слова» Кирилла, епископа Ростовского, и «Видение апостола Павла» в составе старообрядческого эсхатологического сборника из Усть-Цильмы // Русские старообрядцы: язык, культура, история: cборник статей к XV Междунар. съезду славистов. М.: б. и., 2013. С. 134-152.
Вторые мяндинские чтения, 2011 — Вторые мяндинские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции. 11-12 июля 2010 г., с. Усть-Цильма: в 2 т. / отв. ред Т. Ф. Волкова; ИЯЛИ КНЦ УрО РАН, Сыктывкарский государственный университет, Министерство национальной политики республики Коми, Администрация муниципального района «Усть-Цилемский», Межрегиональное общественное движение «Русь Печорская». Сыктывкар: б. и., 2011.
Демкова, 1976 — Демкова Н. С. Отчет об археографической экспедиции на Печору // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1976. Т. 30. С 357-360.
Демкова, 2017 — Демкова Н. С. Татьяна Федоровна Волкова как исследователь книжной Печоры // Книжные центры Республики Коми: Усть-Цилемский район: сборник материалов и исследований. Сыктывкар: Изд-во СГУ им. Питирима Сорокина, 2017. С. 8-18.
Дневные записки, 1997 — «Дневные записки» усть-куломского крестьянина И. С. Рас-сыхаева (1902-1953 годы) / публикацию подготовили Т. Ф. Волкова, В. В. Филиппова, В. А. Семенов; Российская академия наук, Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, Национальный музей Республики Коми, Сыктывкарский государственный университет. М.: б. и., 1997. 155 с.
Духовная культура Севера, 2002 — Духовная культура Севера: итоги и перспективы исследования: материалы конференции (2-4 ноября 1998 г.). К 10-летию научной деятельности проблемной лаборатории фольклорно-археографических исследований Сыктывкарского университета / отв. редактор Т. Ф. Волкова; Министерство образования Российской Федерации; Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: б. и., 2002. 284 с.
Из воспоминаний, 2004 — Из воспоминаний Татьяны Федоровны Волковой // Валентина Александровна Витязева — первый ректор Сыктывкарского государственного университета: сборник документов, материалов, воспоминаний. Каталог личного фонда. Сыктывкар: б. и., 2004. Вып. 2. С. 48-55.
Исследования, 1997 — Исследования по истории книжной и традиционной народной культуры Севера: межвузовский сборник науч. трудов / отв. ред. Т. Ф. Волкова; Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: б. и., 1997. 235 с.
История Пермской епархии, 1996 — История Пермской епархии в памятниках письменности и устной прозы: Исследования и материалы / под ред. А. Н. Власова. Сыктывкар, 1996. 157 с.
Источники, 1991 — Источники по истории народной культуры Севера: межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. А. А. Амосов; Государственный комитет РСФСР по делам науки и высшей школы; Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: б. и., 1991. 135 с.
Канева, 2002 — Канева Т. С. Фольклорная традиция Усть-Цильмы. Отдельные аспекты характеристики локальной традиции: учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: изд-во Сыктывкарского ун-та, 2002. 120 с.
Книжные центры, 2017 — Книжные центры Республики Коми: Усть-Цилемский район: сборник материалов и исследований / отв. ред. Т. С. Канева; Минобрнауки, Сыктывкарский государственный университет им. Питирима Сорокина; институт гуманитарных наук, научно-образовательный центр Духовная культура европейского севера России». Сыктывкар: Изд-во СГУ им. Питирима Сорокина, 2017. 355 с. (Слово и текст в контексте культуры. Вып. 2)
Майорова, 1990 — Майорова О. Ю. К вопросу о репертуаре крестьянских библиотек современных старообрядцев (по материалам археографических экспедиций в Ненецкий национальный округ) // Устные и письменные традиции в духовной культуре народа: тез. докл.: в 2 ч. Сыктывкар: б. и., 1990. Ч. 2: Археография и книжность. Лингвистическое изучение европейского Севера. С. 47-48.
Маркелов, 1972 — Маркелов Г. В. Новые пополнения Печорского собрания // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1972. Т. 27. С. 441-443.
Махновец и др., 1974 — Махновец Т. А. , Пиотровская Е. К. , Ярошенко Л. В. Поездка за рукописями на Печору летом 1972 г. // ТОДРЛ. Л.: Наука, 1974. Т. 29. С. 351-352.
Мелихов, 1988 — Мелихов М. В. Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 г. и традиции русского историко-беллетристического повествования XV-XVI вв.: автореф. дис. ... канд. филол. наук; науч. рук. Н. С. Демкова. ЛГУ. Л., 1988. 16 с.
Мелихов, 2001 — Мелихов М. В. Древнерусские воинские повести: проблемы сюже-тосложения и идейно-художественная трансформация жанра в книжной и рукописной традиции XV-XVIII вв. Сыктывкар: б. и., 2001.
Памятники письменности, 1989 — Памятники письменности в хранилищах Коми АССР: каталог-путеводитель / под общ. ред. проф. П. А. Колесникова и А А. Амосова; Библиотека АН СССР, Северное отделение Археографической комиссии АН СССР, Министерство культуры Коми АССР, Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: б. и., 1989. Ч. 1. Рукописные книги. Вып. 1. Рукописные собрания Сыктывкарского государственного университета. 288 с.
Панченко, 1985 — Панченко А. М. О Владимире Ивановиче Малышеве // Древнерусская книжность: По материалам Пушкинского. Дома. Л.: б. и., 1985. С. 265-276.
Первые мяндинские чтения, 2009 — Первые мяндинские чтения: материалы республиканской научно-практической конференции, с. Усть-Цильма. 12 июля 2008 г. / отв. ред. Т. Ф. Волкова; Министерство национальной политики Республики Ком, ИЯЛИ КНЦ УрО РАН, Сыктывкарский государственный университет, Министерство национальной политики республики Коми, Муниципальный район «Усть-Цилемский», Межрегиональное общественное движение «Русь Печорская». Сыктывкар: б. и., 2009. 176 с.
Печорский старообрядческий писатель, 2005 — Печорский старообрядческий писатель С. А. Носов: видения, письма, записки / подгот. текста, вступ. ст. и примеч. М. В. Мелихова. М.: Памятники исторической мысли, 2005. 423 с.
Погосян, 1990 — Погосян О. Ж. Эсхатологическая тема в старообрядческой литературе: дипломная работа / науч. рук. Т. Ф. Волкова. Сыктывкар: [б.и.], 1990.
Прокуратова, 2000 — Прокуратова Е. В. Рукописные сборники удорского крестьянства как источник по изучению истории местного старообрядчества // Коренные этносы Севера Европейской части России на пороге нового тысячелетия: история, современность, перспективы: материалы междун. науч. конфер. Сыктывкар: б. и., 2000. С. 426-429.
Прокуратова, 2004 — Прокуратова Е. В. Традиционная культура старообрядчества (на материале письменной традиции Удорского района Республики Коми): учебное пособие. Сыктывкар: изд-во СыктГУ, 2004. 92 с.
Прокуратова, 2019 — Прокуратова Е. В. Новые источники изучения книжной традиции низовой Печоры (по материалам фольклорно-археографических экспедиций 20052018 гг.) // Рябининские чтения-019: материалы VIII конференции по изучению и актуализации традиционной культуры Русского Севера. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2019. С. 522-525.
Прокуратова, 2010 — Прокуратова Е. В. Старообрядческая культура Коми края XVIII-XX веков: книгописная деятельность и литературное творчество удорских староверов. СПб.: Пушкинский Дом, 2010. 528 с.
Рыжова, 1993 — Рыжова Е. А. «Повесть о житии Антония Сийского» и Севернорусская агиография второй половины XVI века: автореф. дис. ... канд. филол. н. / науч. руко-вод. Н. С. Демкова. СПб., 1993. 16 с.
Рыжова, 1998 — Рыжова Е. А. Удорская старообрядческая редакция «Азбуки о голом и небогатом» // Уральский сборник: История. Культура. Современность: матер. IV науч.-практ. конф. М.; Каргополь: б. и., 1998. С. 238-240.
Рыжова, 2000 — Рыжова Е. А. Антониево-Сийский монастырь. Житие Антония Сий-ского: Книжные центры Русского Севера. Сыктывкар: Изд-во СыктГУ, 2000. 371 с.
Старообрядческий центр на Вашке, 2002 — Старообрядческий центр на Вашке. Устная и письменная традиция Удоры: материалы и исследования / отв. ред. и сост. А. Н. Власов; Министерство образования Российской Федерации; Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: б. и., 2002. 251 с.
Традиционный фольклор, 1995 — Традиционный фольклор Вилегодского района Архангельской области (по записям 1986-1990 гг.): Исследования и материалы / под ред. А. Н. Власова. Сыктывкар: изд-во, 1995. 156 с.
Третьи мяндинские чтения, 2016 — Третьи мяндинские чтения: сборник научных трудов по материалам Всероссийской научной конференции (8-9 июля 2015 г., г. Сыктывкар) / отв. ред. Т. Ф. Волкова; Минобрнауки России, Сыктывкарский государственный университет им. Питирима Сорокина; институт гуманитарных наук, научно-образовательный центр «Духовная культура европейского севера России». Сыктывкар: Изд-во СГУ им. Питирима Сорокина, 2016. 226 с.
Устные и письменные традиции, 1989 — Устные и письменные традиции в духовной культуре Севера: межвузовский сборник науч. трудов / отв. ред. Г. М. Прохоров; Министерство высшего и среднего образования РСФСР, Сыктывкарский государственный университет. Сыктывкар: изд-во, 1989. 194 с.
Фольклорный архив, 2000 — Фольклорный архив Сыктывкарского университета: Опыт научного описания. Вып. 1. Песенный фольклор Печоры: Систематический указатель / сост. Т. С. Канева (отв. сост.), Н. Н. Николаева, О. Г. Шабанова; под ред. А. Н. Власова. Сыктывкар: изд-во, 2000. 170 с.
Холшевников, 1972 — Холшевников В. Е. Основы стиховедения: русское стихосложение. 2-е изд. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1972. 168 с.
Информация об авторе /Information about the author
Волкова Татьяна Федоровна
доктор филологических наук, профессор кафедры русской филологии, заведующий научно-исследовательской лабораторией «Филологические исследования духовной культуры Севера»
Сыктывкарский государственный университет имени Питирима Сорокина, 167001, Россия, Сыктывкар, Октябрьский пр., 55
Tatyana F. Volkova
Doctor of Philology, Professor of the Department of Russian Philology, Syktyvkar State University, Head of the Research Laboratory «Phiological Studies of the Spiritual Culture of the North»
Pitirim Sorokin Syktyvkar State University, 55, Oktyabrsky Prosp., Syktyvkar, 167000, Russia
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 23.01.2022
Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 06.02.2022
Принята к публикации / Accepted for publication 11.03.2022
Фото 1. Семинар Т. Ф. Волковой 1978 г.
Фото 2. Аграфена Федоровна Ермолина со студентками Г. Коноваловой и И. Перфильевой
Фото 3. Федосья Семеновна Носова, хранительница мяндинского Тржественника, беседует с членом археографической экспедиции СГУ Т. Украинской
Фото 4. Участники экспедиции на холме над Усть-Цильмой
Фото 5. Сотрудники ПНИЛ ФАИ
Фото 6. Степан Анфиногенович Носов
