CC BY
36
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 23 (277).
Филология. Искусствоведение. Вып. 69. С. 137-141.
Н. И. Шкабара
О МОТИВИРОВАННОСТИ НЕКОТОРЫХ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ ТЕМАТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «ГЛУПЫЙ ЧЕЛОВЕК»
В ДОНСКИХ ГОВОРАХ
Статья посвящена мотивированности некоторых имен существительных тематической группы «глупый человек» в донских казачьих говорах. Рассмотрен этимологический элемент содержания единиц, мотивационные связи, семантический тип мотивированности, отношения звуковой оболочки и значения. Выявлена связь значения «глупый человек» с граничащими понятиями в донском диалекте.
Ключевые слова: диалектология, донские говоры, мотивированность, значение, лексема.
Существующие в современной лингвистике понятия мотивации и мотивированности представляют собой многогранное явление, которое может изучаться с точки зрения различных аспектов (функционального, онтологического, лексикологического). Явление мотивированности может рассматриваться на уровне лексического значения, словообразовательной структуры, внутренней формы. При этом мотивированность тесно связана с процессами номинации и может быть обусловлена ориентацией человека на различные аспекты объекта или фрагмента действительности.
Рассмотрим мотивацию некоторых имен существительных тематической группы «глупый человек» в донских казачьих говорах. При написании работы использованы материалы Словаря донских говоров Волгоградской области, Большого толкового словаря донского казачества и диалектологических экспедиций с участием автора в казачьи районы Волгоградской области.
Под мотивированностью слова мы вслед за
О. И. Блиновой понимаем структурно-семантическое свойство слова, позволяющее осознать рациональность связи значения и звуковой оболочки слова на основе его лексической и структурной соотносительности [2. С. 15]; под мотивацией - связь между словами, обнаруживающая их мотивированность [1. С. 42].
В настоящее время одним из ведущих принципов изучения диалектной лексики является принцип антропоцентризма, предусматривающий обращение к человеку-носителю языка, к языковому сознанию человека. Язык любого народа - это его историческая память, воплощенная в слове. Тысячелетняя духовная культура, жизнь русского человека неповторимо отразилась в языке, в его устной и письменной
формах. Носитель языка не только осмысливает взаимообусловленность звучания и значения лексических единиц, но и на основе имеющихся слов создает новые. Именно в человеке и через человека зарождается и развивается культура. Поэтому к изучению диалекта необходимо подходить через исследование культуры народа, его менталитета.
В основе семантики большинства номинативных единиц лежит этимологический элемент содержания, остаточное представление о каком-либо факте, явлении, событии. При этом в диалектных лексических системах могут отражаться реальные факты (в частности, в донских говорах байбак «глупый человек» -по аналогии с названием степного грызуна), нереальные представления (долдон «глупый человек»), сравнение человека с предметами (как пень «о глупом, несообразительном человеке» - в донском казачьем диалекте в качестве эталонов, характеризующих тупого человека, употребляются наименования деревьев и их частей, отличающихся особой прочностью, твёрдостью и неспособностью к активному восприятию внешних воздействий), образами (фразеологическая единица осёл малёваный «о несообразительном человеке»), событиями окружающего мира (мешком из-под угла стебану тый «глупый человек»).
Внутренняя форма слова и отношения мотивации функционально значимы. Мотивированность слова оказывает влияние на его семантику, на его экспрессивность и эмоциональность, на его стилистическую приуроченность, на употребление, валентность, частотность, является одним из ярких средств создания образности [2. С. 12].
Внутренняя форма слова - средство, способ реализации в слове его мотивированности:
лексической (результат мотивации однокорневой лексической единицей) и структурной (результат мотивации одноструктурным или одноструктурными образованиями), т. е. это морфолого-семантическая структура слова, позволяющая объяснить связь его звучания и значения [2. С. 26]. Обращаясь к внутренней форме лексем, называющих глупого человека, можно определить их значение. Рассмотрим некоторые из них.
Мотивационные связи пронизывают отношения лексико-семантического варьирования. Например, лексема байбак в донском казачьем диалекте характеризует глупого, тупого человека (Байбак - пришыблиный какой-та - Н. Чр.). Данное наименование возникло на основе прямого значения слова «байбак» - «крупный степной грызун из рода сурков, осень и зиму проводящий в спячке». В русском разговорном языке развилось переносное значение - так называют неповоротливого, ленивого человека, лежебоку [7. Т. I. С. 55]. Однако в донском диалекте возник еще один лексико-семантический вариант лексемы, тесно связанный с разговорным: человек, который не считает необходимым чем-либо заниматься, работать, ничего не делает, чтобы прокормить себя и своих близких, ленится, «лежит байбаком», то есть бездельничает, считается в народе неумным, глупым. Отсюда и устойчивые выражения, бытующие на Дону, служащие для характеристики не только ленивого, но и очень глупого человека: байбак байбаком; как байбак (Мой аболтус - байбак байбаком - Срф. Сидить как байбак, ничаво ни панимаить - Кл.-П.).
Слово балда определяется в Словаре русского литературного языка как: 1) устаревшее «тяжелый молот, употреблявшийся при горных работах и в кузницах»; 2) устаревшее и областное «шишка, нарост (на дереве); утолщение» и 3) просторечное, бранное «бестолковый, глупый человек» [7. Т. I. С. 57]. В своем исходном значении данная единица не связана с признаком «глупый», но обозначает предмет, который используется при однообразных, повторяющихся действиях, не требующих особой мыслительной деятельности. В донских говорах данная лексема употребляется как компонент фразеологизма, присоединяя к себе относительное прилагательное - осиновая балда «глупый, несообразительный человек». Кроме того, есть предположение, что слово балда возникло в результате упрощения трехкомпонентного сочетания -лбд-: из *Ыо1Ы-ё-а
могло получиться балда (в чешском языке с корнем -ЫЬ- находим слова: Ь1Ь, Ь1Ьес - «дурак, идиот», ЫЫе - «глупо») [5. С. 352].
Как известно, слова, относящиеся к одной и той же предметно-тематической группе, нередко развивают сходные «вторичные» значения или вообще видоизменяют своё основное значение в одинаковом направлении. Подобным образом (аналогично рассмотренному сочетанию осиновая балда) можно объяснить и значение образовавшегося в диалекте устойчивого выражения с существительным кувалда: кувалда кувалдой «об очень глупом, несообразительном человеке», учитывая, что в литературном языке слово «кувалда» обозначает большой ручной молот [7. Т. II. С. 144].
От просторечного глагола долдонить «упрямо твердить одно и то же; долбить» [7. Т. I. С. 423] образованы имена существительные долдон, долдониха со значениями «человек, повторяющий одно и то же» (Он далдон, адно и то жа мелить и мелить - Чрк. Далдонить и далдонить адно и то жа - далдон называиш - Н. Ябл.) или «человек, говорящий много и попусту; словоохотливый человек, болтун» (Он такой далдон: спросиш яво, так он задалдонить, ничаво ни панять - Н-ан. Ну, далдон, фсю голаву разбил - Сир.). На основе значений «человек, говорящий много и попусту» и «человек, повторяющий одно и то же» у данных отглагольных субстантивов возникает еще одно значение - «бестолковый человек». Значения «человек, говорящий много и без толку» и «бестолковый человек» очень тесно связаны между собой, нередко их невозможно разграничить: «говорящий много и без толку» тем самым проявляет свою глупость, а значит глупый человек. Сформировавшееся значение - «глупый человек» - нередко порывает связь с первоначальным значением. Глупый человек - это не только тот, кто говорит много и без толку, но и тот, кто с трудом понимает, плохо соображает, часто забывает: Далдон, он ничё ни сабражаить, глупый чилавек (Прлз.). Далдон такой, ни привяди бох. Далдониш, далдониш, ничаво, далдон да и толькя (Масл.).
О крайне глупом, несерьёзном, ненадёжном в деле человеке в донских казачьих говорах говорят «как шабалок». Образовано существительное, видимо, от диалектного же шабала или шабал [4. Т. IV. С. 617] при помощи суффикса -ок. МАС дает следующее определение лексической единицы шабала: 1. Обл. Большая ложка, шумовка, которой черпают что-либо,
выгребают угли и т. п. 2. Прост. бран. Пустой болтливый человек, пустомеля [7. Т. IV. С. 696]. В. И. Даль в своем словаре приводит лексему шабала со значениями (прм., кстр.) «всякая щепенная посуда, ковш, чашка; шумовка, большая дырчатая ложка, плоская поваренка, которою сымают пену, достают сваренные яйца, пену и пр.»; «бестолковый пустомеля, болтун, врун» [4. Т. IV. С. 617].
В донских говорах бытует лексема шабалок в значении «большая ложка для вычерпывания, шумовка» (Шабалком вареники вынима-ють - Пятзб.). В значении «глупый, несерьёзный, ненадежный в деле человек» эта единица не зафиксирована (возможно, она существует, так как сравнительный оборот как шабалок отражен в СДГВО с этой семантикой).
Сравнение переносных значений просторечного шабала и диалектного шабалок (как шабалок) показывает, что в донском диалекте развилось иное значение рассматриваемой лексемы. Если в просторечии шабала - это пустой болтливый человек, пустомеля, то в донском диалекте шабалок - «крайне глупый, несерьёзный, ненадёжный в деле человек».
Кроме того, на Дону известны дериваты с рассматриваемым корнем, которые имеют общее значение, связанное с бездельем: это глагол шабалдать «ничего не делать, бездельничать», существительное шабалда (о женщине, не любящей работать, бездельнице) и устойчивые выражения бить шабалы и сбивать шаба-лы «ничего не делать, предаваться безделью, бездельничать». Лексическая единица шабалы имеет значения - «неопрятная, неряшливая, старая и грязная одежда» (Ходить ф каких-та ша-балах. Пазор-та какой! - Н. Ябл. Шабалы сваи скидывай да ф хату прахади - Медв. Ф шабалах пришол. Фсе шабалы на сибя одела - Торм.) и «пожитки, вещи, тряпки» (Шабалы - эта ама-натки. Сабирай сваи шабалы - Ман. Сабирай сваи шабалы и катись атседава. Шабалы? Да эт адежда, пажытки, трипьё - Клч.).
В. И. Даль в словарной статье шабала приводит большое словообразовательное гнездо с корнем шабал- /шебал-, куда входят такие единицы, как ше(о)бол, шабальный, шебалшить, шаболдить, шаболдать, шоболы, шаболить, шаболдошник, шабольник, шабольница, ша-болдошить, шаболдошничать, шебольничать и др. Однако ни одна из лексем не содержит сему «глупый», значение большей части образований, как и в донских говорах, связано с бездельем.
Среди дериватов, представленных у Даля, находим лексические единицы, бытующие в донских говорах: шоболы (у Даля - «ветошь, истасканная одежда»), шабалда (южн. - «бестолковый пустомеля, болтун, врун»). Донское выражение бить шабалы соотносится с материалами Даля бить шоболу (или шоболы) - без указания места - «слоняться без дела и балагурить; баклуши бить». Глагол шабалдать звучит в другой огласовке (шаболдать) со значением «повесничать, дурить, баловать; праздно шататься». Заметим, что бытующие на Дону единицы шабалок; как шабалок; сбивать шабалы в словаре В. Даля не зафиксированы. К значению же «крайне глупый, несерьёзный, ненадёжный в деле человек», которое в донских говорах представлено единицей как ша-балок, приближается только выражение голова без ума шабала [4. Т. IV. С. 617].
Лексема «валенок» помимо основного литературного значения («зимние теплые сапоги, свалянные из шерсти») имеет в говорах дополнительное («о том, кто очень глуп, несообразителен, ничего не понимает, не соображает»). Можно предположить, что основой для образного сравнения (как валенок) послужили внешний вид и технические особенности качества предмета: тупой, закругленный нос обуви, негнущееся, и от этого неудобное, голенище носители говоров соотносят с человеком глупым, несообразительным (Тупой как сибирский валинак - Орл.). Сравнение тупого человека с обухом (как обух) также можно объяснить внешними свойствами предмета: обух - тупая, противоположная лезвию, сторона острого орудия (обычно топора).
В этих примерах представлен семантический тип мотивированности. При этом за счет мотивации, основанной на метафорической связи, создается эмоциональность, экспрессивность лексической единицы.
Существительное бельмес также является наименованием бестолкового человека (Он как зделаить щё-нить, так хочь ня хочь, а бильмесам назавёш - Нбк.). Если обратиться к определению данной единицы, то увидим прямую связь вторичного значения с первоначальным. Согласно словарю М. Фасмера, слово бельмес заимствовано из татарского языка и употребляется в литературном языке только в выражении «ни бельмеса не понимает» и обозначает «он не будет знать» [10. С. 149]. МАС также фиксирует выражение «ни бельмеса ни знать» (или не понимать, не смыс-
лить) в значении «совсем ничего не знать, не понимать» [7. Т. I. С. 79]. В донских говорах это слово существует как самостоятельное для обозначения бестолкового человека. Как известно, Волгоградская область относится к территории позднего заселения, а говоры, бытующие здесь, являются переселенческими, говорами вторичного образования. Так как заселение донского края происходило не только беглыми из южнорусских губерний России, но и многими неславянскими народами, данные понятия и их наименования проникали в речь жителей региона.
Таким же образом можно объяснить появление в речи донских казаков слова галманы, называющего олухов, дураков. Подтверждение находим в словаре М. Фасмера, указывающего, что лексема галман в значении «грубиян, неотесанный» характерна для орловских, курских, тульских, тамбовских говоров [10. Т. I. С. 389], откуда могла прийти с переселенцами на Дон. Словарь русских народных говоров также отмечает существование этого слова в указанных М. Фасмером говорах в значениях: 1) невежественный или грубый человек, 2) глупый человек, дурак (обычно бранно) [9. Вып. 6. С. 115].
Сравнение глупого человека с чучмеком, с чучкарем, с турком (как чучмек, как чучкарь, как турок) позволяет предположить, что человек нерусский может плохо понимать речь русскую или не понимать её совсем. Для того чтобы иностранец понял что-либо, необходимо долго и наглядно объяснять, доказывать, показывать. Кроме того, человек «чужой», «не свой», не относящийся к казачьему сословию, обычно враждебно воспринимался казаками, поэтому изначально характеризовался как недалекий, туповатый.
Диалект - живая история языка, поскольку он сохраняет все стадии развития языковых явлений. Сегодня в разговоре с жителем хутора или станицы можно услышать архаические слова и формы, неизвестные нам или известные только из памятников древней письменности, словарей: Што с чандота вазьмёш (Бер.). Да он ни тэ ни се - настаящий аголтуш (У-Хоп.). Надалба - чилавек бисталковый, хоть кол яму на башке тяшы (Орл.). Немногие могут знать значение данных диалектных единиц: чандот - «неполноценный, глупый, тупой человек, дурачок»; оголтуш и надолба - «непонятливый, несообразительный, бестолковый человек».
В большинстве случаев связь звуковой оболочки и значения условна. Но существует немало примеров, когда связь звучания и значения мотивирована, объяснима. Например, донская диалектная единица дурка своим звуковым комплексом обозначает признак, имеющий отношение к разговорной лексеме дурак. При этом аффиксальная морфема (окончание -а) показывает отнесенность слова к обозначению лица женского рода - дурка - «глупая, недалёкая женщина, дурочка» (Дурка ты што ли? - Кик.). Дурка <- дура - результат мотивации данного слова однокорневой лексической единицей.
Однокоренными к лексемам дурак, дурка являются на Дону диалектные слова дурын-дас, дурындесь, также называющие глупого, тупого человека, дурака (Ох и дурындись ты, ничаво биз мяня ни можыш - Петр). Для указания на высокую степень глупости в донском диалекте существует выражение стоеросовый дурындас. Согласно материалам Словаря русских народных говоров, в диалектах существует очень большое количество образований с корнем дур-, называющих неумного, глупого человека. Приведем некоторые из них: дуранда (Новг.), дурандай (без указания места), дуран-дас (Твер., Пск., Вят., Смол., Калуж., Сарат.), дурандасина (Твер., Пск.), дурандыс (Вят.), дураня (Новг.), дурарьё (собир. - Перм.), дура-сья (Арх.), дурафей (Волог.), дурафья (Ворон.), дураш (Костром.), дураша (ласк. - Костром.), дурашман (Пенз.), дурашня (ласк. - Арх., Волог.), дурбай и дурбей (Курск.), дурбень (Сиб., Костром.), дурбес (Твер.), дурвяга, дурин, ду-ринда и дуриндасиха (Смол.), дурица (Пенз.), дурмас (Олон.), дурохлоп и дурохлопка (Иван.) и др. [9. Вып. 8. С. 262-273]. В словаре русских народных говоров представлена донская диалектная единица дурка, но отсутствуют словоформы дурындас, дурындесь (при наличии ду-рандас, дурандыс) и выражение стоеросовый дурындас.
Существует немало различных факторов, способствующих проявлению мотивационных отношений в речи (употребление однокорневых или одноструктурных единиц, тематическая обусловленность и др.). Словарный состав донских казачьих говоров характеризуется высокой степенью мотивированности. Представленный нами материал выявляет связь значения «глупый человек» со значениями «болтливый человек» и «бестолковая речь», «ленивый человек» и «бездельник».
Список литературы
1. Блинова, О. И. Русская мотивология : учеб.-метод. пособие. Томск : Изд-во Том. унта, 2004. 66 с.
2. Блинова, О. И. Явление мотивации слов: лексикологический аспект : учеб. пособие. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1984. 189 с.
3. Большой толковый словарь донского казачества. М. : Рус. словари : Астрель : АСТ, 2003. 608 с.
4. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. М. : Рус. яз., 19781980.
5. Касаткина, Р. Ф. К этимологии слов болван, балда, балбес // Материалы и исследования по русской диалектологии / отв. ред. Л. Л. Касаткин; Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. М. : Наука, 2008. С. 352-355.
6. Маслов, В. Г. Словарь говора Добринки (на материале говора Добринки Урюпинского района Волгоградской области). Шуя, 1993.
7. Словарь русского языка : в 4 т. М. : Рус. яз., 1985-1988.
8. Словарь донских говоров Волгоградской области / авт.-сост. Р. И. Кудряшова, Е. В. Бры-сина, В. И. Супрун; под ред. проф. Р. И. Кудряшовой. 2-е изд., перераб. и доп. Волгоград : Издатель, 2011. 704 с.
9. Словарь русских народных говоров. Вып. 1-43. М.; СПб., 1965-2010.
10. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. М. : Прогресс, 19861987.
Сокращенные названия населенных пунктов Волгоградской области
Бер. - ст. Березовская Даниловского района Кик. - х. Киквидзе (Зубриловка) Новониколаевского района
Кл.-П. - х. Клетско-Почтовский Серафимо-вичского района
Клч. - г. Калач-на-Дону, райцентр Ман. - х. Манойлин Клетского района Медв. - х. Медведев Иловлинского района Н-ан. - г. Новоаннинский, райцентр Нбк. - х. Небыков Котельниковского района Н. Чр. - х. Нижние Черни Котельниковско-го района
Н. Ябл. - х. Нижний Яблочный Котельни-ковского района
Орл. - х. Орлы Михайловского района Петр. - х. Петровский Урюпинского района Прлз. - х. Перелазовский Клетского района Пятзб. - ст. Пятиизбянская (х. Пятиизбян-ский) Калачевского района
Сир. - ст. Сиротинская Иловлинского района
Срф. - г. Серафимович Торм. - х. Тормосин Чернышковского района
У-Хоп. - ст. Усть-Хоперская Серафимович-ского района
Чрк. - х. Черкесовский (Бударин) Новоаннинского района
