CC BY
37
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ И ЧЕЛОВЕКЕ
ЧЕМУ МОЖНО БЫЛО НАУЧИТЬСЯ У А.И. ВОРОНЦОВА
Я узнала Алексея Ивановича Воронцова в 1951 году, когда стала слушать его лекции по лесной энтомологии и дарвинизму Мы впервые встретились с новым типом лектора, увлеченным, знающим преподавателем, любящим лесную специальность, прекрасно подготовленным и широко эрудированным и умеющим увлечь слушателей. Он свободно и интересно излагал новые для нас знания, он рассуждал и мыслил так, что вовлекал слушателей в ход рассуждений и мыслей. Это привлекло внимание многих, и мы стали активными членами кружка лесозащиты. Вокруг Алексея Ивановича сложился и действовал коллектив высококвалифицированных и увлеченных своим делом специалистов. Проводя лабораторные занятия по лесной энтомологии и лесной фитопатологии, преподаватели обучали практическим навыкам работы с большим и наукоёмким материалом, учили определять объекты изучения, собирать коллекционный материал и работать с ним. Они любили свои предметы и привали эту любовь нам.
Сразу же после появления в МЛТИ Алексея Ивановича Воронцова на кафедре защиты леса вокруг него сплотились студенты, из которых формировался коллектив будущих дипломников. Обладая широкими связями со специалистами лесного хозяйства и будучи сам активным и увлеченным исследователем, Алексей Иванович находил для дипломников интересные и актуальные темы, очень внимательно руководил студентами и получал от них новые и содержательные материалы. Он привлекал студентов к написанию самостоятельных научных статей. Несмотря на неопытность авторов и скромные материалы, эти статьи для многих стали началом будущей научной деятельности.
А.И. Воронцов прекрасно знал отечественные и зарубежные литературные источники, начиная с самых первых, появившихся еще в Х1Хв., и до современных, принадлежащих широкому кругу авторов от классиков до начинающих исследователей и касающихся самых разных вопросов. Интерес и знания специальной литературы А.И. Воронцов умел привить ученикам, знакомя их с наиболее авторитетными библиотеками, Ленинской и ВАСХНИИЛ, и щедро давая читать книги и статьи из своей богатой библиотеки. Особо следует отметить заслуги А. И. Воронцова в ознакомлении с литературой коллег и молодых исследователей. Он помещал в монографии и учебники обширнейшие списки литературы.
Большое внимание А.И. Воронцов придавал умению использовать, анализировать и излагать публикации. Он прививал навыки работы с текстом, умение его редактировать, дополнять и расширять, с правилами подготовки таблиц и иллюстраций, учил грамотному цитированию, уважению к работе цитируемых авторов, культуре авторского изложения и редактирования. Это помогло нам в последствие при написании работ и редактировании работ своих учеников.
Е.Г. Мозолевская
проф. каф. экологии и защиты леса МГУЛ, д-р биол. наук
МОИ УЧИТЕЛЬ - АЛЕКСЕИ ИВАНОВИЧ ВОРОНЦОВ
Редко когда выпускник школы оказывается готов к осознанному выбору будущей профессии. Я намеревался стать геологом: сильно привлекало меня разнообразие и красота камней. И казалось мне тогда, что нет ничего заманчивее экспедиционной работы. А геологи, как известно, большую часть жизни проводят в экспедициях. Два последних школьных года я посещал геологический кружок при Московском геолого-разведочном институте, куда намеревался поступать, и совершал вылазки на подмосковные карьеры, приречные обрывы и осы-
14
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 6/2014
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
пи в поисках окаменелостей и минералов. Собирал и изучал их под руководством студентов старших курсов.
Но так получилось, что поступил я не в МГРИ, а в МЛТИ - Московский лесотехнический институт. Выбор не казался странным: в это время я уже знал, что и МЛТИ открывал перспективы экспедиционной жизни и полевых исследований. А поступить туда мне представлялось тогда более реальным. Уже на первом курсе лесохозяйственного факультета я понял, что не ошибся. Надо было лишь выбрать будущую специальность поконкретнее. А выбирать было из чего. К окончанию второго курса перед студентами открывались широкие перспективы. Можно было сосредоточиться на одной из многочисленных специальностей, контуры которых с каждым семестром проглядывали все отчетливее. По окончании учебы можно было стать лесничим, лесоводом, таксатором, лесным мелиоратором, почвоведом, лесомеханизатором, лесоустроителем, геодезистом, дендрологом, ботаником, физиологом растений. Я выбрал лесопатологию. Суть ее - изучение вредителей и болезней леса и его лечение. Эта сугубо биологическая специальность показалась мне ближе других, к тому же крепко связанная с экспедициями и работой в заповедниках, что всегда мне казалось заманчивым. Привлекательность выбранного направления дальнейшей жизни обусловливалась не только характером изучаемых на факультете предметов, но и преподавателями кафедры, где обучали этой науке.
Заведовал кафедрой лесозащиты в ту пору доцент Алексей Иванович Воронцов (А.И), собравший вокруг себя квалифицированных специалистов, ярких личностей: Н.В. Никсо-Ник-кочио, Ю.В. Синадского, В.Ф. Разумову, И.Г Семенкову, Е.Г. Мозолевскую, Т.М. Гурьянову,
М.А. Лурье. Для многих кафедра надолго стала родным домом.
Жизнь здесь кипела. Кафедра была в те годы одной из самых многолюдных на факультете. При ней работали студенческие научные кружки, выпускались стенные газеты, делались доклады на различные темы. Самыми привлекательными были лекции А.И., которые приходили слушать студенты с других кафедр (что было, надо сказать, редким явлением). Он никогда не ограничивался пересказом материалов из учебников, тем более не читал что-то по бумажке, а всякий раз импровизировал, насыщал лекционный материал сведениями из истории страны, посвящал студентов в новости научной и социальной жизни. На этих лекциях большинство из нас, например, впервые услышало имя А. Солженицына, узнало о сталинском терроре, о концлагерях, на которые некоторые студенты, работавшие в таежных экспедициях, временами внезапно выходили на маршрутах; о борьбе идей, бурливших предшествовавшие годы вокруг кибернетики и генетики. Ведь всего за десять лет до того состоялась приснопамятная сессия ВАСХНИЛ, на которой была разгромлена отечественная генетика, а ее лидеры - ученые с мировыми именами, стали изгоями. Курс лесной селекции и генетики преподавался нам в урезанном примитивном виде и в ограниченном объеме. А Алексей Иванович рассказывал нам об этом увлеченно, с большим энтузиазмом и полнотой. Большое место в его лекциях уделялось истории науки. Впервые для нас прозвучали имена великих ученых-генетиков: Вейсмана, Моргана, Серебрякова, Кольцова, Астаурова, Добжанского, Дубинина и других. Из уст А.И. мы впервые услышали имя незадолго до того реабилитированного выдающегося нашего генетика В.Н. Тимофеева-Ресовского. Рассказы о нем, о его бурной жизни, работе во время войны в Кайзеровском институте генетики мы услышали задолго до того, как была написана знаменитая книга Д. Гранина «Зубр». Рассказы нашего любимого педагога были настолько ярки, что побуждали искать любую информацию об этом выдающемся ученом. По наводке А.И, под впечатлением рассказанного, многие из нас (в частности, автор этих строк) ходили на ярчайшие лекции этого выдающегося генетика, которые он читал в МГУ и в Политехническом музее.
Периодически кафедра организовывала Всесоюзные конференции по защите леса, куда собирались специалисты и преподаватели со всех концов страны. Магнитом, притягивающим на эти конференции, был, конечно же, сам А.И., который слыл непререкаемым авторитетом для всех без исключения участников. А.И. был у всех на виду; постоянно находился в окружении коллег, но и не забывал своих студентов. А мы принимали самое непосредственно участие
ЛЕСНОИ ВЕСТНИК 6/2014
\5
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
в подготовке таких конференций и их проведении, оказывая услуги приезжающим отовсюду именитым гостям.
Регулярные заседания кафедры были не «обязаловкой», а по большей части - яркими событиями в научно-учебной нашей практике. Общение друг с другом наполняло кафедральную жизнь. Здесь велись разговоры и беседы на самые разнообразные темы. На кафедру приносили книги, которые покупались в букинистических магазинах, густо располагавшихся в те годы в центре Москвы. Студенты, аспиранты и преподаватели обменивались мнением о прочитанном, делились друг с другом новыми произведениями, публиковавшимися в те годы (1957-1967) в профессиональных и «толстых» литературных журналах. Периодически студенты-кружковцы и аспиранты делали доклады о своих работах, обменивались новостями, обращались за советами и помощью к старшим товарищам и педагогам.
Естественно, А.И. был непременным участником кафедральных заседаний. В процессе какого-нибудь затянувшегося сообщения или доклада А.И. впадал в дремоту, что для гостей кафедры казалось странным и порой обидным. Но мы-то - аборигены кафедры, прекрасно знали, что прикрытые глаза и опущенная на грудь голова отнюдь не свидетельствовали о безразличии заведующего к докладчику и докладываемому материалу. Любая оплошность или ошибка тотчас же «будили» его. И он, оставаясь, казалось, в полудремотном состоянии, немедленно вмешивался и вносил необходимую правку. Своеобразная «корректура» иной раз была нелицеприятной и казалась гостю грубой. Мы же знали: некоторая суровость на самом деле оказывалась заботой о докладчике и способствовала в дальнейшем большей отточенности материала. Это были своеобразные «мастер классы».
Первая летняя полевая практика в Камшиловке позволила многим из нас еще ближе приобщиться к энтомологии и фитопатологии. Прогулки и походы по окрестностям вместе с А.И. остались в памяти на всю жизнь. Любое отловленное, дотоле неизвестное нам насекомое тут же несли Алексею Ивановичу. Он, как правило, моментально определял вид и сообщал о нем подробности, о которых не во всяком учебнике можно было прочесть. Здесь в подмосковных прогулках зарождалась наша любовь к энтомологии и накапливался первичный опыт полевых исследований.
После окончания третьего курса студенты направлялись на производственную практику. Мне повезло: с несколькими своими одногруппниками и дипломниками я был направлен в Хоперский государственный заповедник для участия в очередном лесопатологическом обследовании.
Центральная база экспедиции располагалась в селе Варварино. Но там мы все встречались редко - чаще отряды жили на кордонах, где группа из нескольких сотрудников и студентов базировалась некоторое время, чтобы затем перебраться на новый. Руководителем всей Хоперской экспедиции была тогда ассистент кафедры Е.Г. Мозолевская - милая, доброжелательная жизнерадостная женщина, всезнающий специалист. Именно ей мы были обязаны приобретению навыков экспедиционной работы и доброго стиля общения в непростых полевых условиях.
В заповеднике я вплотную приблизился к осуществлению своей юношеской мечты - работе в экспедиции. Мы были разбиты на небольшие отряды - группы, каждой из которых поручалось выполнение конкретной задачи. А задачи были непростые - надо было получить ответы на следующие вопросы: определить причины неблагополучия черноольховых участков заповедника, вязовников и дубрав, сосновых культур, определить видовой состав вредителей насаждений и понять степень их опасности; разработать меры защиты. Каждая такая работа поручалась отдельному дипломнику. В помощь ему выделялся студент - третьекурсник. Вот такими компаниями и ходили мы весь день, проводя наблюдения и собирая необходимый материал.
Уходили мы в лес на целый день, довольствуясь несколькими кусочками сахара, которые сгрызали на дневном привале, запивая прозрачнейшей Хоперской или озерной водой. Вернувшись к вечеру в лагерь, мы приводили в порядок дневниковые записи, разбирали собранных
16
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
насекомых, извлекая их из эксгаустеров и морилок, этикетируя и раскладывая по ватным матрасикам. Вечерами, сидя у костра, делились впечатлениями об увиденном. Никто нас не понукал, никто не принуждал к работе: каждый знал свое место и роль в коллективном исследовании и коллективной жизни дружного отряда.
Ответственности прибавляло ожидание приезда с инспекционной целью А.И. Зная его требовательность и чувство глубокой ответственности, Алексея Ивановича с нетерпением и некоторым волнением ожидали не только все мы, но и работники заповедника. А.И. был широко известным специалистом в области лесозащиты, и приезд его из Москвы становился важным событием для всего научного коллектива.
За недолгий срок пребывания в заповеднике А.И. успевал пообщаться с каждым из сотрудников и студентов. Каждый из нас получал право и возможность на аудиенцию, проходил, так сказать, через его руки. С каждым дипломником проводилась отдельная беседа. А.И. внимательно знакомился с собранным материалом, вносил необходимые правки, делал важные замечания, давал советы.
На вечерних посиделках у костра мы буквально впитывали все, что рассказывал нам наш учитель, заглатывая сведения, которые щедро сыпались на нас. Рассказы не ограничивались описанием жизни насекомых: значительная их доля касалась жизнеописания коллег А.И. -специалистов, работавших в те времена в области лесозащиты по все стране и за рубежом.
Так А.И. объезжал за лето все места сосредоточения подопечных учеников. При этом подвергалась пристальному контролю и анализу преддипломная работа каждого студента. Это был воистину важный для всех нас тренинг. Он оставался в памяти на всю жизнь.
Летняя производственная практика по существу являлась для нас первым общением с будущей специальностью. На этом этапе происходил отсев тех, кому лесозащита не приглянулась и показалась по какой-либо причине неинтересной, и тех, кто влюблялся в нее на всю жизнь. Я оказался во второй группе.
Миновал еще год учебы и в конце весны наступал период подготовки к преддипломной практике. Каждый из нас чувствовал себя уже почти взрослым специалистом. Хотя предстоял еще один важный этап обучения - преддипломная практика. Важно было выбрать тему и место работы. В этот период роль А.И. вновь приобретала важное значение в нашей судьбе. В качестве полигона для преддипломной практики он мог выбрать и предложить нам практически любой уголок страны: настолько широкими возможностями располагал. Для него был доступен любой лесхоз, любой заповедник.
В нашем распоряжении, по сути, находилась вся 5-ая Московская аэрофотолесоустроительная экспедиция (МАФЛУ), которая специализировалась на проведении лесопатологических обследований лесхозов и заповедников. Устраивал своих дипломников А.И. и в научные учреждения, в крупные лесные питомники, в учреждения, занимающиеся защитой парковых и городских насаждений.
Мне А.И. предложил 5-ую МАФЛУ, а конкретнее - одну из партий, возглавляемую опытным высококлассным специалистом - лесопатологом В.П. Гречкиным (В.П.). Под руководством последнего мне предстояло работать на юге Воронежской и Волгоградской областей. Основным районом исследования являлись Арчадинские пески, где усыхали созданные лет за 30 до того сосновые культуры. Наряду с классическим лесопатологическим обследованием ряда здешних лесхозов, в котором участвовала вся партия, каждому поручался отдельный объект. А.И. всегда считал, что независимо от участия в общих традиционных лесопатологических исследованиях дипломник должен был «вести» и какой-то отдельный объект или тему. Для меня такой темой явился красноголовый пилильщик-ткач, чья численность в те годы достигала в местных сосняках угрожающих масштабов. А.И. наведывался и в Арча-динские сосняки. Он был знаком с работами в этом районе выдающегося нашего почвоведа профессора Гаеля - энтузиаста создания пескоукрепительных лесных культур, и много рассказывал мне об этом. И ему (А.И.) было интересно познакомиться с изменениями, которым подверглись за последние годы здешние насаждения.
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
и
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
Фактически в этот период я оказался под пристальным вниманием двух ученых энтомологов: А.И. и В. П. Оба они способствовали накоплению мною обширных сведений в области лесопатологии. Этим багажом я фактически пользовался все последующие годы.
И вот наступал итоговый момент обучения - защита дипломного проекта. Сама по себе защита была ординарным событием: дипломная работа неоднократно «обкатывалась» на кафедре. Не всегда, но частенько сам А.И. пролистывал дипломный проект. Каких-либо неприятностей, связанных с защитой дипломного проекта, я не припомню. Качество дипломной работы, и то, как она была доложена, имели важное значение в дальнейшей судьбе. А.И. и здесь принял участие в моей судьбе. Он, вероятно, полагал, что я в большей мере подхожу для научной деятельности, чем для экспедиционной. Потому при распределении рекомендовал направить меня в какое-либо из специализированных научно-исследовательских учреждений. Из нескольких предложенных по совету А.И. я выбрал незадолго до того образованную Комиссию по охране природы при Президиуме Академии наук, куда и был распределен в качестве лаборанта.
Так, благодаря совету А.И, я оказался в научной среде, где в должности фитопатолога, изучающего влияние на подмосковные леса антропогенного воздействия, мне предстояло проработать два с половиной года.
В конце этого срока А.И. от кого-то узнал, что мне не очень-то нравилась рутинная «подмосковная работа» и предложил поступить к нему в аспирантуру. Моей радости не было предела. Во-первых, я оказывался на своей родной кафедре, во-вторых, получал возможность сам выбрать для себя тему исследования, и в-третьих - моим научным руководителем вновь становился уважаемый и любимый мною А .И.
В эти годы А.И. готовил свою монографию «Биологические основы защиты леса», которая была защищена в качестве докторской диссертации. Помню, как мы с гордостью говорили друг другу, что книга эта была переведена на ряд европейских и японский язык. Это означало, что наш любимый преподаватель известен не только в России и Европе, но и на «диком Востоке». Огорчали лишь сведения о том, что японцы не заплатили за книгу никакого гонорара.
Стало возрастать число аспирантов. На кафедре ежегодно защищалось несколько кандидатских диссертаций. В эту пору были подготовлены и защищены диссертационные работы таких неординарных аспирантов как Г.В. Линдеман, Е.Н. Иерусалимов, Т.М. Гурьянова, А.А. Захаров, Ф.Н. Семевский, В.А. Ефремова. Написал, но не успел защитить диссертацию М.А. Лурье. В последующие годы все они стали известными учеными - авторами монографий и множества научных статей. Частота защит побудила однажды профессора геодезии Баринова задать А.И. провокационный вопрос: «А скажите, уважаемый А.И., правда ли говорят, что в лесу обитает несколько тысяч видов различных насекомых? Не кажется ли Вам, что количество защищаемых на вашей кафедре диссертаций стремится к числу обитающих в лесу насекомых? Мы что, по каждому из них будем слушать защиту?»
Участие А.И. в процессе подготовки аспирантской работы обычно помимо годовых отчетов ограничивалось двумя серьезными встречами-беседами. Первая имела целью выбор темы. Как правило, А.И. предлагал аспиранту на выбор несколько тем. В процессе их обсуждения происходила лишь небольшая корректировка, выслушивалось мнение аспиранта и обговаривался район исследования. Каждый год в конце сезона аспирант был обязан сделать на кафедре доклад-отчет о проделанной работе. Это дисциплинировало и способствовало тому, что большая часть диссертаций защищалась в срок. Вторая же встреча с «шефом» происходила незадолго перед защитой, когда надо было выбрать оппонентов. Из числа предложенных ученым советом А.И. выбирал по возможности широко известных ученых, лояльных нашему вузу, нашей кафедре и лично А .И. Здесь нельзя было ошибиться - на этом этапе важно было выбрать специалистов, уважаемых, авторитетных и доступных в предполагаемое для защиты время.
Итак, я вновь оказался на своей родной кафедре. Тема диссертационной работы, предложенной мне Алексеем Ивановичем, была неординарной. В Белорусском технологичес-
18
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
ком институте (в Минске) у него работал друг и коллега профессор Жилкин. Он много лет изучал влияние сидератов (в основном - многолетнего люпина) на состояние сосновых культур. Такое влияние явно прослеживалось. Мне было предложено расширить эти исследования и попытаться понять, оказывает ли влияние люпин на соснового шелкопряда - опасного вредителя здешних сосновых культур. Мне предлагались многочисленные пробные площади (в учебно-опытном Негорельском лесхозе), где в разных типах леса много лет вели исследования белорусские лесоводы, и биохимическая лаборатория при кафедре защиты леса (в Минске).
Когда работа над диссертаций подходила к завершению, Алексею Ивановичу предложили возглавить Отдел защиты растений Главного Ботанического Сада Академии наук СССР (ныне ГБС). Некоторое время он совмещал работу на кафедре в МЛТИ с работой в Отделе защиты растений ГБС. До сих пор поражаюсь, как ему удавалось совмещать две столь разнохарактерные деятельности. Дав мне «остыть» от защиты, А.И. предложил поступить в ГБС на должность младшего научного сотрудника. Здесь четыре года продолжалась моя научная деятельность. А.И. посоветовал помимо прямых «защитных» мероприятий заняться изучением останкинской дубравы, которая в те годы страдала от гнета дубовой зеленой листовертки. Вместе с сотрудником Отдела защиты В.А. Семевской (Ефремовой) мы с упоением приступили к работе. Итогом ее явились рекомендации по прогнозированию вспышек численности и борьбе с листоверткой, которые были изложены в подготовленной и изданной брошюре.
По рекомендации и под руководством А.И. были начаты работы и по вселению (интродукции) в дубраву рыжих лесных муравьев, которые в соответствии с распространенным в то время представлением должны были снизить численность листовертки и установить экологический баланс в парковом биоценозе. А.И. считал биологический метод одним из перспективных направлений защиты растений и всячески поощрял мои исследования в этой области. Биометодом я занимался в основном всю дальнейшую жизнь.
С.С. Ижевский
проф. МГУЛ, д-р биол. наук
ЗОЛОТЫЕ СТРАНИЦЫ ПАМЯТИ
Впервые с Алексеем Ивановичем Воронцовым я встретилась, учась на втором курсе факультета лесного хозяйства Московского лесотехнического института (МЛТИ) на заседании редколлегии факультетской стенгазеты «Русский лес» в марте 1957 г. Газета пользовалась большой популярностью, я, как и многие в «младые лета», искрилась рифмами и поэтическим самомнением. На заседание редколлегии явилась в тот момент, когда Алексей Иванович с присущей ему ироничностью громил мои стихи. Еще не зная, кто мой критик, я рванулась в бой, который плавно перешел в беседу о великих классиках - А.С. Пушкине и М.Ю. Лермонтове, а затем о нашем студенческом житье-бытье, об отношении к учебе. В те годы программа обучения на факультета была перенасыщена техническими дисциплинами и нам, романтикам и поэтам, учиться было скучновато. Алексей Иванович рассказал мне о кафедре лесозащиты, которую он возглавлял, о студенческом научном кружке при кафедре и самое интересное - о возможности принять участие в экспедициях.
В результате я стала одним из самых активных участников кружка, за собою привела много однокурсников, многие из нас стали участниками экспедиций, я, например, в лесах по берегам реки Сырдарья в Казахстане и в Бузулукском бору.
Из 106 человек нашего курса в год окончания учебы 33 защитили дипломы под руководством преподавателей кафедры защиты леса.
Алексей Иванович уделял большое внимание кружковцам. Заседания заканчивались обычно обсуждением или острых научных проблем (это было время возрождения генетики), или новых литературных произведений.
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
\9
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
Под руководством А.И. Воронцова проводилась в кружке интересная научная работа. Его энергетика, увлеченность идеей воздействия крайних отклонений отдельных метеорологических элементов от нормы и их аномального развития в течение нескольких лет стали для нас мощнейшими факторами научного мышления. И не случайно под руководством Алексея Ивановича мною был защищен с отличием дипломный проект на тему: «Анализ основных лесобиологических процессов в Бузулукском бору в связи с климатом и погодой»
После окончания института я три года проработала в Дмитровском лесхозе Московской обл., сначала в Костинском, затем в Дмитровском лесничествах в должности помощника лесничего. Работа привлекала многогранностью, ответственностью. Но связи с институтом, с кафедрой лесозащиты я не теряла, периодически появлялась на кафедре. Алексей Иванович, к тому времени защитивший докторскую диссертацию, посоветовал мне поступить в аспирантуру при кафедре. Я стала упорно готовиться к вступительным экзаменам и в 1963 г. успешно их сдала. В моей жизни началась новая эра, полная колоссальных возможностей погружения в науку, общения с умнейшим представителем научной элиты - профессором Воронцовым. В то время на кафедре собралась замечательная команда аспирантов - Женя Иерусалимов, Сережа Ижевский, Тамара Гурьянова, Миша Лурье, Андрей Бородин и с нами молодой преподаватель - Федя Семевский. Это был «золотой век» кафедры. Я восхищаюсь тем, как смог Алексей Иванович сплотить нас, таких разных по темпераменту и мировоззрению, вдохнуть в нас свои идеи, научить быть захваченными идеями и воплощением этих идей в жизнь!
А главная научная тема в то время - динамика численности насекомых и факторы, влияющие на нее. Применяемые в исследовательской работе статистические методы, многофакторный анализ - это было ново и очень перспективно.
Алексей Иванович предложил мне тему для диссертации - «Динамика численности, биология и лесохозяйственное значение сосновой пяденицы в лесах лесостепи». Сосновая пяденица очень серьезный вредитель, очаги размножения которого в начале шестидесятых годов прошлого столетия охватили сосняки многих регионов лесостепи. В русской научной литературе материалов по этому вредителю было очень мало, зато в немецкой - очень много: Escherich, Engel, Friderichs, Schwerdtfeger. Пришлось всерьез заняться немецкими переводами. Шеф был безжалостен. В кратчайшие сроки требовал реферат по изученной литературе, возвращая его не раз на доработку. А потом начались полевые работы, с начала апреля по конец октября, приезд домой дня на три не чаще одного раза в месяц без всяких ссылок на семейные обстоятельства. Как я благодарна Алексею Ивановичу за воспитание во мне глубочайшего чувства ответственности!
Благодаря всему перечисленному со сбором материала я уложилась в три года и уже в декабре 1966 г. защитила диссертацию.
После окончания аспирантуры в течение года я проработала главным специалистом в отделе защиты леса Министерства лесного хозяйства РСФР. В 1967 г. Алексей Иванович пригласил меня принять участие в конкурсе на замещение вакантной должности ассистента кафедры лесозащиты. Конкурс выиграла, думаю, в основном за счет желания заведующего кафедрой. Судьбу мою он определил. На сегодняшний день мой преподавательский стаж составляет 47 лет и нет дня, когда бы я с благодарностью не вспоминала своего учителя.
Кафедра наша всегда отличалась исключительной дисциплинированностью, глубоким чувством ответственности, стремлением познать все новое и безграничной верой в руководителя. Хотя доставалось нам на первых порах, да и потом за малейшие промахи. Алексей Иванович приучил нас относиться к студентам, как к коллегам, ни в коем случае не унижать их, но к нерадивым подход один - NO PASSARAN!
Пришлось многому учиться, осваивать преподавание дисциплин «Биология лесных птиц и зверей», «Лесозащита», «Энтомология». Каждой весной все преподаватели кафедры
20
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
разъезжались в очаги массового размножения вредителей и болезней для пополнения коллекций новыми материалами.
Учебников и «методичек» было мало, и шеф поставил задачу их создать. Я приступила к этой работе, в итоге за десять лет написала восемь «Методических указаний» и три «Учебных пособия».
Бывали в наших отношениях с Алексеем Ивановичем и тяжелые периоды, что можно объяснить лишь моим взрывным характером. Но мирились быстро, и снова - фонтан идей! Я слушала доклады и лекции шефа (ни одной не пропускала). Особенно запомнилась лекция о системе пищеварения у насекомых, когда два академических часа мы, как завороженные, слушали Воронцова. Дар божий также проявлялся и в его предвидениях. Так, когда образовали лесозащитный лесной пояс Москвы и запретили в нем рубки, он сказал: «Эх, через тридцать - сорок лет и порезвится в них типограф!» Что, как мы видим, и случилось.
Диапазон знаний у Алексея Ивановича был огромен. Практически до самых последних дней жизни он следил за всем новым, что появлялось на научном фронте.
Шеф очень любил экологию, еще в студенческие наши годы знакомил нас с трудами русских и зарубежных экологов. В 1972 г. на ряде факультетов нашего института была введена дисциплина «Охрана природы», на факультете лесного хозяйства лекции читал он сам, на остальных доверил мне. Практически мы читали лекции по экологии.
Он поощрял мою общественную работу в Мытищинском совете всероссийского общества охраны природы, стремление знать не только книжные проблемы, но вникнуть в них, изучить их на практике. Он определил направление моей будущей работы, приветствовал желание учиться новому... Как я ему благодарна за это!
Учитель, наставник, духовный отец - слова благодарности могли бы занять не одну страницу. И есть память, светлая память, а пока она есть - значит, живет в наших сердцах Алексей Иванович Воронцов.
Г.Г. Балясова
доц. каф. экологии и защиты леса МГУЛ, канд. биол. наук
ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ А.И. ВОРОНЦОВЕ
Я поступила в МЛТИ в 1951 г. на факультет лесного хозяйства и закончила его в 1957 г. Один год пропустила не по своей вине.
С первого курса хотела заниматься в каком-нибудь кружке. Перебрала их несколько: химия, ботаника, дендрология и селекция. В последнем даже занималась некоторыми исследованиями с проращиванием пыльцы, делала прививки на плодовых деревьях. И все же на 3-м курсе, послушав лекции Алексея Ивановича Воронцова, пришла к нему на кафедру и осталась там до окончания института, выбрав фитопатологию своей профессией. Естественно, ходила в кружок при кафедре и делала там доклады.
Лекции А.И. всегда были очень интересные, увлекательные и необычные. Ведь Алексей Иванович читал тогда еще и дарвинизм, почти запрещенный предмет! Помню его критику Т.Д. Лысенко, рассказы о пеночке и кукушке и их превращениях, о том, как сплетаются корни деревьев и из ели может расти береза. Слушали открыв рот и только удивлялись, что он не боится в то смутное время об этом говорить!
После 3-го курса я была на практике в Бузулукском бору. А.И. приезжал туда, он всегда проведывал своих студентов. Помню, как мы вместе с ним закладывали пробную площадь в сосновом лесу, где на деревьях развивался бугорчатый рак сосны. Потом этот материал был использован в моей первой научной публикации в сборнике трудов института. А преддипломная практика была у меня в Приокско-Террасном заповеднике, и моя дипломная работа «Рак-серянка сосны в Приокско-Террасном заповеднике» входила в план работы кафедры по договору с заповедником. Со мной было еще 7 студенток на производственной практике. Я
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
21
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
была дипломница и «главный начальник», остальные девочки были на курс ниже, поэтому А.И. называл их «малышами», приезжал нас проведать, или писал письма.
Всего у меня сохранилось 3 письма А.И., его поздравительные открытки и несколько записок. Одно из них было адресовано нам, девочкам на практике в заповеднике (№ 7).
Что касается моей работы в заповеднике, то потом, помимо отчета кафедры, было несколько статей на эту тему, в том числе и моя в студенческом сборнике, и еще мы ездили с докладами на студенческую научную конференцию в Сельскохозяйственную академию (лесной факультет) в г. Тарту (Литва).
У А.И. с дипломниками были неформальные отношения. Он нас всех любил за преданность науке, но мог и поругать нас, по-дружески. Правда, ходили легенды о разносах, которые он устраивал коллегам. Я такое однажды испытала, работая уже в Главном ботаническом саду (ГБС) РАН, где он некоторое время был заведующим Отделом защиты растений. Тогда я считала это несправедливым. Но потом он извинился, объяснил, что так было нужно, и я, конечно, простила и забыла.
А.И. был человеком очень интересным, дружелюбным и внимательным. Заботился о нас, своих студентах, мы часто бывали у него дома в гостях. Помню, он собрал нас, своих дипломников, как-то перед Новым годом. Девушки готовили стол, потом он надел длинный халат, чалму, чем-то накрылся и предсказывал каждому из нас будущее. Он хотел оставить меня на кафедре, но пока такой возможности не было, мне был выделен столик в кафедральной комнате и сказано, чем чаще я буду бывать на кафедре и напоминать о себе, тем больше у меня будет шансов. А пока написал записку начальнику 5-й лесопатологической экспедиции с просьбой принять меня на работу, при этом очень похвалил. Но распределили меня в лесоустроительную экспедицию, я там была единственным лесопатологом. А техником был тоже выпускник нашей кафедры П.А. Зубов, будущий сотрудник и талантливый энтомолог ВНИИЛМа. Мы сумели за 1 сезон обследовать 5 лесхозов Московской области. Я проработала в этой экспедиции 1 год, написала отчет и статью о лесопатологическом состоянии насаждений Краснопахорского лесхоза. На следующий сезон моя экспедиция должна была ехать в Сибирь, мне одной там делать было нечего, и меня отпустили.
В 1959 г. меня приняли на работу в Главный ботанический сад РАН, который только открывался для посещений, сначала экскурсоводом. К зиме, когда экскурсоводы были не нуж-
22
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
О ЛЮБИМОМ УЧИТЕЛЕ
ны, нас переводили в отделы. Я, конечно, выбрала отдел защиты растений и занималась моей любимой фитопатологией, только уже с декоративными растениями. Это было очень престижное учреждение. При приеме на работу был строгий отбор, но меня взяли. И я осталась в этом отделе! И снова там была встреча с А.И., он некоторое время тоже работал в ГБС по совместительству и заведовал нашим отделом.
Проработала я в ГБС 20 лет, защитила кандидатскую диссертацию, защита, конечно, была в МЛТИ.
Потом я перешла на работу в Институт лесоведения РАН, и вот уже более 30 лет занимаюсь лесной фитопатологией, пишу книгу. Все годы очень много работала, каждое лето на полевых, собрала огромный материал, участвовала во многих конференциях за рубежом.
Уже давно нет рядом Алексея Ивановича, который меня бы подтолкнул, посоветовал, ободрил. И нет друзей, которые закончили наш институт и с которыми я дружила до конца их жизни. Это В.В. Осипов, мой сокурсник, который взял меня на работу в Институт лесоведения в свою лабораторию экологии широколиственных лесов. Это Женя Иерусалимов, тоже дипломник А.И. Он был известным энтомологом, много времени проводил на полевых работах, был очень скромным человеком и до конца предан науке. И все это заслуга А.И., сумевшего привить нам любовь к науке!
Я очень благодарна своему первому Учителю, Алексею Ивановичу Воронцову, воспитавшему у нас, своих учеников умение дружить, верить в профессию и науку.
Н.Н. Селочник
ст. науч. сотрудник Института лесоведения РАН, канд. биол. наук.
ПАМЯТИ АЛЕКСЕЯ ИВАНОВИЧА ВОРОНЦОВА
Исполнилось 60 лет с тех пор как судьба свела меня с Алексеем Ивановичем Воронцовым. Это было на третьем курсе факультета лесного хозяйства МЛТИ. А.И. не сразу поверил в серьезность намерений маленькой девочки заниматься лесной энтомологией, но он привык доверять и проверять, и я оказалась с экспедицией в Приокско-Террасном заповеднике. Эти экспедиции стали ежегодными, и я уже знала, что это судьба и иной жизни мне не нужно. А .И. пленил меня обаянием и талантами: он был прекрасным педагогом, простым и искренним человеком. На кафедре он поручал нам разнообразную и ответственную работу. Мы занимались со студентами, писали отчеты, помогали издавать его рукописи. Это была основательная школа, которая учила самостоятельности. А.И. стремился привнести в лесозащиту фундаментальные достижения науки. В своих книгах он не боялся обсуждать спорные вопросы.
Научная интуиция вела его к пониманию общих законов развития жизни на Земле, закономерностей динамики численности популяций как системы взаимодействующих факторов.
В наших отношениях было все - взаимопонимание и его отсутствие, но для этого были объективные причины. В последующей деятельности мне довелось работать в академической науке, но и здесь сохранилась та стрела устремлений, которая была задана в прошлой жизни. Вот почему в 46 раз я опять уезжаю в Хоперский заповедник, чтобы понять, как в условиях изменившегося климата завершается очередной многолетний цикл динамики численности рыжего соснового пилильщика, поскольку в непрерывных динамических рядах видны закономерности эволюционного процесса. Они позволяют увидеть изменчивость и устойчивость в структурной организации системы: фитофаг-сопутствующие виды фитофагов-кор-мовая порода.
Думаю, что Алексей Иванович поддержал бы эту работу.
Т.М. Гурьянова
ст. науч. сотрудник Института эволюционной экологии и морфологии животных РАН, канд. биол. наук
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 6/2014
23
