CC BY
97
Как рефрен, как лейтмотив звучит важнейшая идея работы: культурный нигилизм не являлся сущностным признаком идеологии Пролеткульта. Хотя, конечно, А.А. Богданов и его сторонники выступали за ревизию предшествующей культуры, очищения, как выражается автор, социальной памяти от бесполезного или прямо вредного балласта, противоречащего общечеловеческому и мешающего его проявлению. Далее подвергаются рассмотрению все те черты идеологии Пролеткульта, которые известны нам как характеристики революционного мировоззрения; в трансформированном виде они станут и основой советской идеологии. Это формирование «нового человека - коллективиста» (кстати говоря, интересно было бы сравнить принципы коллективизма с принципами православной соборности), классовые начала пролетарского искусства и пролетарской науки.
Важно, что автор не идеализирует и не упрощает достаточно сложную, подчас противоречивую картину этой деятельности, не замалчивает разного рода «перехлесты», но вместе с тем решительно опровергает, опираясь на источники и факты, ту тенденциозно-однобокую, упрощенную схему «идеологии и практики» Пролеткульта, которая складывалась от 1920 до 1990-х годов. Следует согласиться с одним из ключевых выводов монографии: программа «пролетарской культуры», соответствующая духу времени
послереволюционной России и выражавшая стремление бывших «угнетенных» к культурному развитию и созданию справедливого общества, содержала в себе глубокие противоречия, черты примитивизма, утилитарности, классовости и утопические элементы.
Остается, сожалеть, что осталась вне текста монографии проблема философского мировоззрения А.А. Богданова в целом, анализ его исходных общефилософских взглядов, «эмпириомонизма», «философии живого опыта». Интересно было бы остановиться на философско-идеологических отношениях В.И. Ленина и А.А. Богданова, тем более что многое в них носило характер личного соперничества. Еще один интересный и неоднозначный вопрос - это проблема отношения А.А. Богданова и Пролеткульта к религиозному сознанию и религиозной культуре - также остался в монографии неосвещенным в полной мере. Рассматривая просветительную и творческую деятельность Пролеткульта, автор практически не использует публикации Г.В. Титовой о пролеткультовском театре.
Книга А.В. Карпова - добротный и интересный научный труд, заполняющий исторически сложившиеся пробелы в отечественной науке, разрушающий стереотипы, унаследованные от догматических учений прошлого, открывающий перспективы для нового, более полного и плодотворного прочтения поучительной истории русского Пролеткульта.
Н.А. Кривич
о культуре, россии и марксизме
рецензия на книги в.с. стёпина1 «цивилизация и культура» и в.м. межуева2 «история, цивилизация, культура: опыт философского истолкования»
Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов продолжил книжную серию «Классика гуманитарной мысли» двумя выпусками монографических сборников российских ученых ХХ-ХХ1 вв.: доктора философских наук, профессора, главного научного сотрудника Института философии РАН В.М. Межуева и доктора философских наук, профессора, академика РАН, президента философского общества В.С. Стёпина.
В книгах Вадима Михайловича Межуева и Вячеслава Семёновича Стёпина рассмат-
ривается сходный круг проблем. Очевидно, подбор текстов, собранных в книгах, обусловлен названием серии. В обеих книгах анализируются проблемы соотношения философии и культуры, культуры и цивилизации, национального и глобального, предпринимается попытка определить место и путь России в меняющемся глобализирующемся мире, а также исследуется роль марксизма в современной культуре и то, сколько в марксизме как идеологии от воззрений самого К. Маркса, а сколько - от его последователей и толкователей.
1 Стёпин В.С. Цивилизация и культура. - СПб. : СПбГУП, 2011. - 408 с. - (Классика гуманитарной мысли ; Вып. 3)
2 Межуев В. М. История, цивилизация, культура: опыт философского истолкования. — СПб. : СПбГУП, 2011. - 440 с. - (Классика гуманитарной мысли ; Вып. 2)
Новости
Terra Humana
В книге В.М. Межуева «История, цивилизация, культура: опыт философского истолкования» анализируется место философии в современной культуре и системе современного образования. Автор приходит к выводу, что в «культурном бытии мы детерминированы, следовательно, не только внешней необходимостью, предписывающей нам с непреложностью природного закона определенную культурную нишу (подобно тому, как животные и растения распределены природой по классам и видам), но и нашей свободой, заставляющей каждое новое поколение заново ставить и решить вопрос о “своей культуре”» (с. 39). Идея Межуева о том, что главный атрибут человека культурного - свобода выбора, вызывала и вызывает много споров и дискуссий. Категория «свобода» в том или ином приложении достаточно часто фигурирует в тексте книги, как в собственных размышлениях автора, так и в его анализе концепций других ученых: «свобода выбора», «свободное время», «время свободы». В статье «Свобода как общественная ценность» он отмечает, что «свобода в ее философском истолковании -это все, что существует (действует, движется) в силу собственной внутренней причины, в отличие от того, что является следствием внешней причины, или внешней детерминации» (с. 171). Только в обществе, по мнению, Межуева, следует искать рациональное объяснение феномена свободы, ее ценности для человека, свобода - «удел тех, кто отстаивает свое право быть самим собой, индивидуальностью, способной вместить в себя весь мир, не теряя при этом собственного лица» (с. 177).
Определяя место и роль теории К. Маркса в развитии современной культуры, В.М. Межуев отмечает, что Маркс был противником любой идеологии и сам свое учение рассматривал, прежде всего, как научное. По мнению Межуева, в основе материалистического понимания истории К. Марксом лежит не экономика, и именно культура. В трактовке учения Маркса как теории культуры и состоит уникальность подхода автора.
Анализируя эволюцию взглядов К. Маркса, В.М. Межуев отмечает, что в набросках письма к Вере Засулич Маркс советовал русским социалистам дождаться победы социалистической революции на Западе, чтобы затем, «встав в хвост Европе, перейти к социализму на базе собственного общинного земледелия, т.е. минуя капитализм» и по-сути «...остаться аграрной страной, мировой деревней, передоверив функцию мирового города промышленно развитому Западу» (с. 263).
Подробно рассматривается понимание Марксом соотношения труда и свободного времени и вытекающим отсюда определени-
ем коммунизма: «Коммунизм для него - не рационально сконструированная социальная система, в которой все выстроено раз и навсегда, а непрерывно и сознательно осуществляемый процесс производства людьми самих себя и своих отношений друг с другом, синоним истории, понятой как развитие не вещей или идей, а самого человека» (с. 257).
Как отмечают А.С. Запесоцкий и А.П. Марков во вступлении к книге: «философия культуры, согласно В.М. Межуеву, предстает как “постоянно воспроизводимая в истории мысли проблема культуры”, по разному решаемая в разные периоды истории, ее нельзя свести к какой-то одной теории, она есть “история сменяющих друг друга разных теорий”, находящихся между собой в отношении как преемственности, так и конфронтации» (с. 19).
Значительное место в книге уделено материалам, посвященным анализу современного состояния российской культуры, поиску ее идентичности в глобализирующемся мире. Межуев определяет глобализацию как объективный процесс, который следует отличать от идеологии глобализма, выражающей интересы транснациональных корпораций и элит. В результате развертывания глобальных связей и отношений границы национальных культур почти исчезают, что ведет к формированию нового типа культурной локальности, складывающейся на основе культурной общности людей, «то есть на основе индивидуального выбора ими своей культурной идентичности» (с. 200). Размышляя о месте России, высказываясь против «русской идеи» как главного лекарства от всех проблем, Межуев говорит о России как о восточной части большой Европы, отмечая, что «нам не в Европу идти надо, а с Европой в цивилизацию, которая смогла бы объединить все человечество» (с. 438).
Книги В.М. Межуева и В.С. Стёпина на удивление похожи своей содержательной направленностью и проблемами, которые пытаются решить авторы.
В.С. Стёпин в книге «Цивилизация и культура» рассматривает роль культуры в истории человечества, перспективы взаимодействия современного российского общества с Западом, особенно в области экономики, духовной культуры и проблем построения правового государства.
Одна из частей книги посвящена проблемам теории и методологии науки и научной рациональности. Поскольку типы научной рациональности (классический - неклассический - остнеклассический), разработанные Стёпиным, уже заняли прочное место в методологических концепциях, мы не будем останавливаться на этом аспекте. Добавим, что он рассматривает функции науки и религии в
культуре как дополняющие друг друга, отношения между ними неоднократно менялись в ходе развития цивилизации. Автор резюмирует, что наука и религия как феномены культуры формируют особые программы человеческой жизнедеятельности (с. 252).
Марксизм В.С. Стёпин рассматривает как «теоретическую конструкцию, и систему мировоззренческих установок», многоликую, как христианство. Среди наиболее активных направлений он выделяет классический (представленный трудами основоположников), ленинский марксизм, сталинский марксизм, социал-демократический марксизм, современный неомарксизм и т.д. Анализируя судьбу марксизма он отмечает, что марксизм мог возникнуть лишь в техногенном обществе, высшая цель которого - обретение материальных благ. В контексте современных условий выделяется несколько пластов учения: 1) идеи, которые выражали глубинные ценностные структуры техногенной цивилизации; 2) концептуальные схемы, которые конкретизировали эти структуры применительно к индустриальной фазе техногенного развития; 3) прозрения и открытия, выходящие за рамки менталитета техногенной культуры (с. 301). Наиболее перспективным сегодня, с точки зрения автора, является третий слой, который может сыграть важную роль в поиске новых мировоззренческих ориентаций: отстаиваемый Марксом идеал будущего как интегрированного человечества, которое строит свои отношения на гуманистической основе, на приоритете общечеловеческих ценностей, сменяющих классовые приоритеты; на представлении о возрастающей ценности человеческой личности, ее творческих возможностей и духовного развития; на представлении о гуманизации научно-технического прогресса, когда человек и его развитие становятся исходными целями и ориентирами технологического прогресса, когда происходит синтез наук о природе и наук об обществе в единую науку о человеке и т.д. (с. 302).
Коммунизм, с точки зрения В.С. Стёпина, Маркс понимал не столько как некую государственную форму, сколько как «историческое движение, процесс, связанный с глобализацией человечества и гуманизацией всех сторон общественной жизни» (с. 299).
Вслед за Н. Бердяевым, Стёпин отмечает, что для российской культуры характерна соборность, поскольку в «российской культурной традиции идеалы индивидуализма не занимали того приоритетного положения, которое было характерно для системы ценностей западной техногенной культуры» (с. 321). С идеалом соборности, по мнению Стёпина, тесно связано и особое понимание
свободы, свойственное русскому духу, который ориентирован на коллективные формы реализации свободы. Все это подводит автора к мысли, что причины сложности прохождения экономических и политических российских реформ в конце ХХ века, в том, что «реальные особенности российского менталитета не содержали в готовом виде тех основных предпосылок, которые предполагались моделью “рационального выбора” в качестве основы экономических реформ» (с. 325). Более того, далее он высказывает мысль, что именно на идеалы коллективизма и соборности надо опираться при проведении дальнейших рыночных реформ.
Важное место в книге Стёпина занимает проблема взаимоотношения интеллигенции и бюрократии как представителя власти. Развивая теорию Г.И. Наана, он рассматривает обе группы как носителей культуры, но если интеллигенция призвана порождать новые идеи, начала, образцы и ценности, т.е. в некотором смысле мутации культуры, то бюрократия является носителем прямо противоположного признака - устойчивости и порядка, она реализует программу стабильности общества (с. 245). По его мнению: 1) интеллигенция возникает как социальный слой только в эпоху Модерна, в котором, в отличие от традиционалистских обществ, инновации и творчество имеют особую ценность; 2) интеллигенция направлена на инновации, а ценность творчества становится новой традицией культуры, и эту традицию интеллигенция отстаивает и оберегает; 3) инновации, даже адресованные отдаленному будущему, могут быть востребованы культурой, если они не разрушают сами основы человеческой социальности, общечеловеческие и нравственные ориентиры, которые конкретизируются по-разному в различных культурах. Не менее сложно складываются отношения между интеллигенцией и народом, причем началось это ещё с дореволюционных времён. Главная причина, по мнению автора, в том, что интеллигенция часто оказывается оторванной от родных корней, и ценности национальные становятся для нее пустым звуком. В итоге появляются абсурдные призывы типа разделить страну на много «маленьких демократических» государств, что по их мнению, привело бы к умножению таких обществ, как Швейцария и Монако. В.С. Стёпин с сарказмом отмечает, что с равным успехом эта процедура может привести к Карабаху и Приднестровью.
В целом, книги В.М. Межуева и В.С. Стёпина дают полное представление о современных тенденциях развития гуманитарной, прежде всего, философской и культурологической мысли.
Новости
