CC BY
229О критериальных значениях показателей эффективности огня артиллерии
Полковник запаса В.П. АНДРИИЧУК, доктор военных наук
Полковник в отставке В.Л. КОМОЛЬЦЕВ, доктор технических наук
Полковник медицинской службы И.А. КУРКИН, кандидат медицинских наук
АННОТАЦИЯ ABSTRACT
Рассмотрен существующий подход к выбору показателей эффективности огня артиллерии при поражении групповых неоднородных объектов и сделан вывод о важности разработки нового подхода к обоснованию критериальных значений показателей эффективности, соответствующих задачам стрельбы (ударов) артиллерийских и ракетных формирований.
Показатель эффективности огня артиллерии; групповой неоднородный объект; критериальное значение показателя эффективности, задача стрельбы.
The paper examines the existing approach to choosing efficiency indicators for artillery fire in hitting heterogeneous groups of objects and concludes that it is important to develop a new approach to justifying cri-terial values of effectiveness indicators that match the tasks of firing (strikes) by artillery and missile formations.
KEYWORDS
Indicator of artillery fire effectiveness, heterogeneous group object, criterial value of effectiveness indicator, objective of shooting.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
ОСНОВОЙ для выбора современных показателей эффективности (ПЭ) огня артиллерии ракетных войск и артиллерии (РВиА) Сухопутных войск (СВ) следует считать обобщение опыта боевого применения артиллерии, проведенное после Великой Отечественной войны1'2. В то время основными боеприпасами, применяемыми артиллерией с закрытых огневых позиций (ЗОП), были осколочно-фугасные боеприпасы (ОФБ). Появившиеся в середине прошлого века боеприпасы с объемно-детонирующими смесями (ОДС)3'4 и высокоточные боеприпасы (ВТБ) привели к необходимости расширения области применения имевшихся ПЭ. Возникла потребность пересмотра (уточнения) критериальных значений ПЭ для оценки боеприпасов с ОДС и ВТБ.
Эффект группового действия боеприпасов артиллерии был выявлен при применении боеприпасов с конденсированным взрывчатым веществом и был хорошо известен еще в Первую мировую войну5. Указанный эффект присутствует при сосредоточенном огне дивизиона (группы) и выражается в том, что во время огневого налета, а также некоторое непродолжительное время после него (3—10 мин.) объект поражения, как правило, не оказывает сопротивления наступающим войскам.
Безусловно, идеи, опробованные на практике в годы Первой мировой войны, стали основой планирования операций Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Так, при артиллерийской поддержке наступления в ходе прорыва позиционной обороны противника часть ресурса огня артиллерии с ЗОП выделяли на ведение сопроводительного огня6. Длительность огневого налета указывали, исходя из времени перемещения наступающих войск от входа в зону огня объекта поражения до безопасного удаления от своих разрывов.
Однако анализ современных «Правил стрельбы и управления огнем артиллерии» (ПСиУО)7, показывает, что все огневые нормы расхода снарядов связаны со степенью поражения элементарных объектов (ЭО) в составе групповых объектов, тогда как рекомендации по определению порядка стрельбы на поражение и построению артиллерийской поддержки атаки основаны на «прародителе» — выявленной качественной закономерности блокирования действий противника огнем артиллерии определенной интенсивности.
Анализ подхода к обоснованию ПЭ огня артиллерии показывает, что вероятность «успешной атаки» в отечественных руководящих документах была связана с «безвозвратными
и санитарными потерями группового объекта», в составе которых учитывали потери «на 7 суток и более»8. При этом важно, что «нормативный расход» (при оговоренной точности стрельбы артиллерии) соответствует определенному уровню потерь живой силы в объектах поражения, т. е. определен гипотезой поражения объекта.
Современные документы РВиА, несмотря на то что их основой стало указание «норм расхода боеприпасов», учитывают эффект «немедленного прекращения противодействия противника при достижении некоторых параметров интенсивности огневого воздействия и сохранения потери боеспособности после окончания огневого воздействия». Это утверждение справедливо не только применительно к объектам атаки (взводным опорным пунктам), но и к артиллерийским батареям противника, пунктам управления и т. д.
Рассмотрим более подробно существующий подход к обоснованию критериальных значений уровней ПЭ поражения групповых объектов противника, соответствующих задачам стрельбы (удара).
Изначально тактическая цель огневого воздействия при подавлении состояла в том, чтобы «временно лишить противника возможности действия»10. В последующем это требование было расширено за счет «стеснения или приостановки маневра», «нарушения управления»11. Причем это достигается и при создании «условий, при которых цель (объект) теряет свою боеспособность». При уничтожении тактическая цель огневого воздействия состояла в нанесении объекту такого поражения, чтобы он «потерял боеспособность полностью», когда «необходимы особые организационные мероприятия для приведения части или подразделения в боеспособное
состояние»12,13. Следовательно, задачи «подавление» и «уничтожение» имели одну и ту же физическую природу, а именно: они достигались в основном за счет поражения живой силы. Речь шла о поражении одинаковых по своей функциональной значимости и уязвимости элементарных целей, а сами объекты могли рассматриваться как однородные.
В конце 50-х годов ХХ века были проведены широкомасштабные исследования, сущность которых состояла в обработке статистических данных Великой Отечественной войны. В этих исследованиях были конкретизированы выводы, полученные из боевого опыта14. В ходе проведенных исследований изучались материалы планирования огневого поражения в ряде успешных операций Великой Отечественной войны. При этом было установлено, что в годы войны точность способов определения установок была такова15, что расчетная степень поражения укрытой живой силы в период артиллерийской подготовки атаки в годы Великой Отечественной войны в зависимости от конкретных условий колебалась в значительных пределах (5—38 %). Математическое ожидание относительного ущерба (достаточного для успешной атаки), определенное для этих расчетов, было принято рав-
Идеи, опробованные на практике в годы Первой мировой войны, стали основой
планирования операций Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Так, при артиллерийской поддержке наступления в ходе прорыва позиционной обороны противника часть ресурса огня артиллерии с ЗОП выделяли на ведение сопроводительного огня.
ным 20—25 %. Этот уровень расчетных потерь живой силы противника по гипотезе поражения «на 7 суток и более» был принят за «подавление» объекта, а уровень потерь 50—60 % признан достаточным для «уничтожения». Таким образом, в отечественной науке был применен принцип нормирования расхода снарядов, что позволило рассчитать нормы расхода боеприпасов по групповым объектам, в состав которых входила живая сила в различных состояниях укрытости и защищенности от огня артиллерии.
В последующем степень поражения целей, необходимая для их подавления, была увеличена до 30 %16. Причины небоеспособности оставшихся 70 % от расчетной живой силы (при подавлении группового объекта) объяснялись тем, что «реальный ущерб, наносимый поражаемым объектам, будет значительно выше, чем 30 %, так как наряду с поражениями не ниже средней степени тяжести живая сила будет получать и более легкие поражения, а кроме того, она будет нести психологические потери». Отметим, что при этом авторы17,18 среди санитарных потерь учитывают потери «средней степени тяжести», предполагающие поражение личного состава на 7 суток и более. Это вызывает заметные противоречия с современной терминологией, поскольку в число санитарных потерь (в современном понимании термина) входят все потери средней, легкой степени, а также и психологические потери, в том числе на непродолжительное время. Понятно, что таких военнослужащих, не имеющих явных признаков поражений, возможно выявить только в результате специальных медицинских и психологических обследований19.
В работе Ю.Н. Фесенко, В.Е. Шульгина «К вопросу о теории огневого поражения» отмечено: «По опыту
войны было принято, что для подавления живой силы в среднем достаточно вывести из строя 25—50 % личного состава. Однако психологические потери, вызывающие кратковременный выход из строя при подавлении, будут значительно больше. Вследствие чего боеспособность утрачивает весь объект, а не только убитые и раненые». Авторы дали ориентировочную оценку суммарному ущербу, наносимому объекту огнем артиллерии при подавлении. С учетом безвозвратных и санитарных потерь средней тяжести и психологических потерь он был определен «примерно в 2,5—3 раза больше того, который принят в настоящее время в качестве нормативного при выработке норм расхода снарядов»20.
Следовательно, если при выработке норм расхода снарядов в качестве нормативного был принят уровень в 30 % потерь живой силы по гипотезе «на 7 суток и более», то превышение его в 2,5—3 раза составит 75—90 %. Тогда суммарный уровень потерь составит 100 %. Из полученного результата следует, что небоеспособность всего объекта поражения в результате ведения по нему огня с нормативным расходом может быть объяснена только психологическими потерями. В свою очередь, эти психологические потери могут быть объяснены только «групповым эффектом», создаваемым при
Задачи «подавление» и «уничтожение» имели одну и ту же физическую природу, а именно:
они достигались в основном за счет поражения живой силы. Речь шла о поражении одинаковых по своей функциональной значимости и уязвимости элементарных целей, а сами объекты могли рассматриваться как однородные.
накрытии объекта зоной разрывов снарядов требуемой интенсивности.
Сравнение «норм расхода» для поражения укрытой живой силы в нескольких поколениях руководящих документов РВиА21, 22, 23 показывает их удивительную стабильность. Выявленная закономерность связана с тем, что «укрытая живая сила» является базовой типовой элементарной целью, по которой, собственно, и имеются «экспериментальные» данные, основанные на опыте войн. Все остальные «нормы» были получены в ходе расчетов при помощи интерпретации этих данных с учетом изменений в бронировании, изменения типовых размеров объектов поражения и увеличения точности огня на поражение.
В настоящее время гипотезы поражения типовых объектов конкретизированы в «Единых общевойсковых системах исходных данных» (ЕОСИД). Для объектов техники, поражаемых ударами ВТБ, гипотезы поражения неоднородных объектов приняты из соображений о функционировании этих объектов. Принято считать, что групповой объект должен рассматриваться как неоднородный, если в его составе имеются элементарные объекты (ЭО) с различной защищенностью от поражающих факторов боеприпасов24.
В качестве характерного примера рассмотрим формулировку гипотезы поражения для типового расчетного объекта поражения «Батарея РСЗО ЫЬЯБ в районе сосредоточения». В состав этого группового объекта входят шесть пусковых установок (ПУ) и 41 объект техники.
Как показывают расчеты, для поражения шести ПУ (из шести имеющихся) при заданном уровне гарантийной вероятности 0,8 и применении неуправляемых на траектории боеприпасов потребуется обеспечить среднюю вероятность поражения ПУ равную
0,9635. Поскольку такая величина не достижима при реальных расходах неуправляемых на траектории снарядов, то далее допустимо для таких снарядов рассматривать только часть «поражаемой комбинации», которая связана с поражением живой силы. Следует отметить, что с точки зрения ЕОСИД поражение других объектов техники, кроме ПУ ЫЬЯБ, никак не сказывается на боеспособности батареи. Однако в большинстве тактических ситуаций в объектах техники находится значительный процент живой силы. И эта живая сила вполне естественно будет поражена при попадании ВТБ в объекты техники, что должно учитываться в методиках расчета суммарных потерь. Это может привести к тому, что существенно больший вклад при оценке удара ВТБ в гипотезу поражения неоднородного объекта принесет учет поражения живой силы, находящейся в объектах техники.
Следовательно, категории поражения «объект уничтожен» и «объект подавлен» включают категорию «поражение живой силы». При этом логично считать, что время восстановления боеспособности группового объекта не меньше, чем время восстановления боеспособности живой силы. В свою очередь время, на которое групповой объект теряет боеспособность (возможность выполнять задачу по предназначению), однозначно определяется типом поражения одиночных объектов, входящих в поражаемые комбинации группового объекта. Заданному значению ущерба 20 % («подавление») при требуемом значении уровня поражения Рзад = 0,8 соответствует вероятность поражения ЭО, равная 0,34, а заданному значению ущерба 40 % («уничтожение») — 0,54.
Именно на основании такого рода расчетов значение Р (требуемый уровень поражения объектов) было выбрано равным 0,8. Это обеспечило соответствие поражающего воздей-
ствия огня артиллерии при применении неуправляемых на траектории боеприпасов уровням ПЭ, принятым в руководящих документах РВиА.
Следовательно, между руководящими документами РВиА и «гарантийными оценками» ЕОСИД в случае применения неуправляемого на траектории оружия имеется полная преемственность в части уровней ПЭ поражения групповых объектов.
Таким образом, проведенный краткий обзор нормативных документов РВиА показывает, что для ОФС и боеприпасов с ОДС в следующих поколениях руководящих документов будет необходимо уточнить порядок стрельбы на поражение (интенсивность и время огневого воздействия) с учетом эффекта группового действия боеприпасов.
Исследования последнего време-ни25, 26, 27 показывают, что высокоточные боеприпасы будут применяться по ЭО типа «объекты техники», координаты которых будут известны. В свою очередь, попытка первоочередного выборочного поражения объектов техники противника приведет к тому, что значительно большая часть экипажей (чем это было для средних условий, характерных для войн ХХ века) будет находиться вне объектов техники в подготовленных рядом с нею окопах (во временных деревоземляных укрытиях). В частности, это означает, что для оценки эффективности огня артиллерии, особенно применяющей ВТБ, будет необходимо учитывать координатные законы поражения живой силы в различных состояниях укрытости.
Необходимость уточнения существующих подходов по оценке поражающего действия боеприпасов, прежде всего в части поражения (вывода из строя) операторов и должностных лиц высокотехнологичных систем оружия (в том числе при действии ВУВ, создаваемой боеприпасами
с ОД С), связана с исключительной важностью подсистем управления войсками и оружием. Поэтому сегодня требуется трансформация существующих показателей эффективно-
сти огня артиллерии и прежде всего получение координатно-временных законов поражения оператора в результате непосредственного воздействия огня артиллерии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бобриков А.А., Авотынь Б.А. и др. Оценка эффективности огневого поражения ударами ракет и огнем артиллерии / под общей ред. А.А. Бобрикова. СПб.: Галерея Принт, 2006. 424 с.
2 Фесенко Ю.Н., Шульгин В.Е. К вопросу о теории огневого поражения // Военная Мысль. 1992. № 6—7. С. 38.
3 Ефимов Н.Е., Дудкин Ю.П. Оценка поражающего действия боеприпасов в обычном снаряжении. СПб.: МВАА, 1990. 47 с.
4 Ильинский Н.Н. и др. Поражающее действие современных боеприпасов ракетных войск и артиллерии. СПб.: МВАА, 2002. 80 с.
5 Брусилов А.А. Мои воспоминания. Москва: Воениздат, 1929. 448 с.
6 Наставление артиллерии Красной Армии. Правила стрельбы наземной артиллерии 1945 г. М.: Воениздат, 1947. 288 с.
7 Правила стрельбы и управления огнем артиллерии (ПС и УО): Дивизион, батарея, взвод, орудие. Ч. I. М.: Воениздат, 2011. 412 с.
8 Бобриков А.А., Авотынь Б.А. и др. Оценка эффективности огневого поражения...
9 Правила стрельбы и управления огнем артиллерии (ПС и УО).
10 Пособие по изучению Правил стрельбы наземной артиллерии (1945 г). Объяснительная записка. М.: Воениздат, 1947. 309 с.
11 Правила стрельбы и управления огнем артиллерии (дивизион, батарея, взвод, орудие). М.: Воениздат, 1965. 229 с.
12 Наставление артиллерии Красной Армии.
13 Пособие по изучению Правил стрельбы наземной артиллерии (1945 г.).
14 Фесенко Ю.Н., Шульгин В.Е. К вопросу о теории огневого поражения.
15 Дьяконов В.Г. Теория стрельбы наземной артиллерии. Ч. II. М.: Воениздат, 1940. 242 с.
16 Фесенко Ю.Н., Шульгин В.Е. К вопросу о теории огневого поражения.
17 Там же.
18 Belenky G.L., Noy Sh., Solomon Z. Battle Stress: The Israeli Experience // Militari Review. 1985. July. P. 28—37.
19 Там же.
20 Фесенко Ю.Н., Шульгин В.Е. К вопросу о теории огневого поражения.
21 Пособие по изучению Правил стрельбы наземной артиллерии (1945 г.).
22 Правила стрельбы и управления огнем артиллерии (ПС и УО).
23 Правила стрельбы и управления огнем артиллерии (дивизион, батарея, взвод, орудие).
24 Бобриков А.А., Авотынь Б.А. и др. Оценка эффективности огневого поражения.
25 Бренюшин П.Б., Золотов Н.И., Ко-мольцев В.Л. Программно-методический комплекс оценки поражающего действия боеприпасов и моделирования стрельбы артиллерии при поражении групповых неоднородных объектов / Материалы докладов круглого стола «Армия-2019», проведенного Михайловской военной артиллерийской академией. М., 2019. С. 27—31.
26 Андрийчук В.П. Реализация равномерно-оптимальной стратегии поражения сложных групповых целей при обосновании способов стрельбы артиллерии: монография. СПб.: МВАА, 2019. 164 с.
27 Андрийчук В.П. Способ стрельбы артиллерии с автоматизированным наведением орудий при поражении колонн противника совместным применением обычных и высокоточных боеприпасов // Тематический сборник МВАА. 2018. № 52. С. 488—490.
