CC BY
12соловьев п.к.,
преподаватель истории, Русская классическая школа онлайн: Православный центр «Достояние»
О «криптораскольничестве» единоверцев
Николаевского уезда Самарской губернии в 40-х — 70-х годах XIX столетия
Аннотация: На основании архивных материалов и опубликованных источников в статье рассказывается о проблемах становления единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии в 40-70-х годах XIX столетия. В частности, рассматриваются причины возникновения такого феномена среди единоверцев как «криптораскольничество».
Ключевые слова: Русская Православная Церковь в XIX веке, единоверие, история Самарского Поволжья, религия, «криптора-скольничество».
Правила московского митрополита Платона (Левши-на), принятые в 1800 году, положили начало формальному развитию единоверия в Российской империи. Присоединение раскольников к православию на условиях единоверия давало старообрядцам возможность — при наличии с «господствующей» Церковью литургического, канонического и административного единства — полностью сохранить до-никоновский богослужебный уклад1.
Особенно актуальным распространение единоверия стало в Николаевском уезде Саратовской губернии (с 1851 года — в составе Самарской губернии). Со второй половины XVIII века вследствие переселенческой политики Екатерины II на Иргизе возникает так называемый «притон
1 Миролюбов И., свящ, Саранча Е, свящ. Единоверие // Православная энциклопедия. М, 2008. Т. 18. С. 42-43.
раскола»: в этом регионе старообрядцы основали многочисленные поселения, здесь возникли знаменитые иргизские монастыри — один из главных духовных центров российского староверия2. Раскольничьи монастыри на Иргизе стали первым объектом государственной политики присоединения старообрядчества на условиях единоверия. С началом царствования Николая I они были закрыты, некоторые из них были преобразованы в единоверческие.
После того как к 1841 году на Иргизе были закрыты все старообрядческие монастыри, перед местными поповцами остро встал вопрос о священстве. Их положение казалось безвыходным, поскольку они лишились возможности совершать богослужения и христианские «требоисправления». В начале 1840-х годов, когда государство усилило контроль за деятельностью беглых попов на Иргизе, старообрядческая белокриницкая иерархия еще не появилась, у беглопо-повцев возникла реальная угроза пресечения священства. Выбор у них был небольшой: или стать беспоповцами, или получить от епархиального архиерея «господствующей Церкви» законного священника. Получить такого священнослужителя при условии сохранения дониконовского богослужебного уклада старообрядцы могли лишь в случае воссоединения с Церковью на правилах единоверия.
Осенью 1842 года на съезде иргизских старообрядцев в слободе Криволучье, где также присутствовали представители поповцев из сел Сухого Отрога, Селидьбы (Натальи-но), Большого Кушума и города Николаевска, были сформулированы условия, на которых мог быть принят православный священник.
И в 1843 году старообрядцы, а именно — удельные крестьяне Криволучья, стали хлопотать перед управляющим Саратовской удельной конторы, чтобы местный ахиерей
2 Попов Н. Исторические очерки беглопоповщины на Иргизе с 1762— 1866 года. М., 1866. Т. 2. Вып. IV. С. 2-21.
назначил им священника. Саратовский епископ Иаков (Вечерков) весьма благосклонно отнесся к прошению криволуц-ких крестьян и воспринял его как желание присоединиться к Церкви на условиях единоверия. Криволуцкие крестьяне свои условия сформулировали следующим образом: совершение богослужения и христианских треб по старопечатным книгам; сохранение всех церковных обрядов дониконовско-го времени — в противном случае старообрядцы оставляли за собой право просить у архиерея другого священника; священник в богослужении не мог иметь «сообщества ни в коем случае с священниками Православной Церкви» и подчинялся бы непосредственно епархиальному архиерею; никто из православных не мог входить в молитвенный дом во время богослужений; разрешение иметь «колокольный звон» при молитвенном доме, который необходимо было священнику освятить как церковь, «употребив» древний антиминс3.
Иаков (Вечерков) принял все эти условия, предоставлявшие для старообрядцев-единоверцев широкую богослужебную и церковно-административную автономию приходской жизни. Губернские власти, Саратовская удельная контора и местный архиерей взяли условия криволуцких старообрядцев как основу для того, чтобы привести к единоверию и других раскольников Николаевского уезда. Главными административными центрами обращения раскольников в единоверие в Николаевском уезде стали Балаковский и Каменский приказы.
Казалось бы, действия гражданских и церковных властей были в этом направлении успешны. В 1843 году к Церкви на правилах единоверия были присоединены более 5100 раскольников, проживавших в 20 населенных пунктах уезда4. Были созданы два «суперприхода» в Криволучье и Каменке,
3 Архангельский Н.А. К истории единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии. Самара,1923. С. 2-4.
4 Там же. С. 14.
к которым были приписаны единоверцы других общин уезда. В 1844 году в Криволучье был отстроен единоверческий храм5, в следующем году появляется молитвенный дом в Теликовке6. Но уже на рубеже 1840-1850-х годов происходит катастрофическое сокращение численности единоверцев и количества общин, приписанных к главным уездным приходам. Оказалось, что из 5619 единоверцев Балаковского, Каменского и Тягло-Озерского приказов только 110 человек остались «верными чадами Церкви», остальные же вновь уклонились в раскол7.
Повторный уход в раскол местных единоверцев зачастую предварялся и сопровождался таким феноменом, который можно обозначить как «криптораскольниче-ство».
Как отдельные единоверцы, так целые общины, декларируя свое формальное единство с православием, в повседневной религиозно-бытовой жизни отрицали истинность официальной Церкви и, называя ее еретической, по-прежнему для совершения богослужений принимали беглых попов.
Таким образом, выяснилось, что первоначальный успех по обращению в единоверие раскольников Николаевского уезда оказался во многом фиктивным. Каковы же были причины существования этого феномена в 1840-1870-х годах? Назову те из них, которые, на мой взгляд, представляются самыми существенными.
Формальный подход местного чиновничества к реализации комплекса мероприятий по обращению в единоверие во многом способствовал тому, что присоединение старообрядцев к Церкви являлось, по сути, бюрократическим мероприятием, которое исключало самостоя-
5 ЦГАСО. Ф. 32. Оп 29. Д. 42. Л. 1.
6 ФГАСОП. Ф. 21 Оп. 1. Д. 52. Л. без нумерации.
7 ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 11. Д. 11. Л. 5.
тельный религиозный выбор. Поскольку первоначально инициаторами в этом деле стали местная гражданская власть и Саратовская удельная контора, в ведомстве которой находилось множество сел на Иргизе, то деятельность чиновников в данной сфере, как правило, сводилась к формальной записи местных раскольников в единоверцы, что, разумеется, не соответствовало реальному положению дел. В Балаково старообрядцев поставили перед фактом, что они и члены их семей заочно записаны в Криволуцкий единоверческий приход8. В январе 1842 года в с. Маянга приехал балаковский удельный голова П. М. Шикин с единоверческим священником из Вольска и, не поставив в известность местное православное духовенство, записал в единоверцы около ста человек маянгских удельных крестьян. Согласия на присоединение у них никто не спрашивал. Местной крестьянке, которая до того была «наставницей» у раскольников, было поручено впредь совершать богослужения, для чего ей были переданы ризы и кадило. Но самое интересное заключалось в том, что в Маянге крестьяне православного исповедания, которые всегда совершали требы у православного священства, были также «скопом» записаны в единоверцы9.
Разумеется, подобное «зачисление» в единоверцы списками не могло способствовать искреннему обращению из раскола. К концу 1840-х годов психологический шок и деморализация, возникшие у местных раскольников после разорения иргизских монастырей, достаточно быстро прошли. С появлением у поповцев трехчинной белокриницкой иерархии и полемического ответа на вызов единоверия стало очевидно, что одних только принудительных
8 ЦГАСО. Ф. 5. Оп. 135. Д. 11. Л. 2 5об.
9 Соколов Н. Раскол в Саратовском крае. Саратов, 1888. С. 450.
бюрократических методов борьбы с расколом оказалось явно недостаточно.
Серьезным упущением со стороны местного священноначалия и православного духовенства в деле распространения единоверия являлось полное отсутствие предварительной миссионерской деятельности среди раскольников. Ее насущная необходимость тем более была очевидна, если учесть, насколько сильной была старообрядческая проповедь в данном регионе самих староверов, которые «соблазняли» в раскол целые села, например Натальино10. Под влиянием раскольничьей «пропаганды» оказывались даже представители местного православного духовенства11. Единоверие без предварительного разъяснения его сути представлялось раскольниками в качестве некоего искусственного религиозного конструкта, целью которого было подчинение старообрядцев господствующей Церкви с последующей ассимиляцией с новообрядными общинами. Правда, в 1850 году было создано Вольское викариатство специально для борьбы с расколом, но с реорганизацией Саратовской епархии и образованием Самарской его деятельность прекратилась. Впоследствии это упущение было исправлено, когда, начиная 1860-х годов, в Николаевском уезде уже в составе Самарской губернии была организована систематическая миссионерская работа среди раскольников и сектантов. Функции миссионеров возлагались в обязательном порядке на единоверческое священство, которое борется «горячо и искренне <...> вкупе с своими товарищами за ослабление и искоренение раскола и всех
10 Каргин Ю.Ю. Бой с тенью: методика и практика борьбы с раскольниками Николаевского уезда Самарской губернии в XIX в. // Седьмые всероссийские краеведческие чтения (Москва - Омск 13-17 мая 2013 г.) / Отв. ред. В.Ф. Козлов, сост. А.Г. Смирнова. М., 2013. С. 292.
11 См.: Соловьев П.К. История православных храмов г. Балаково (1862-1917 гг.). Саратов, 2020. С. 57.
его религиозных недугов, что официально в принципе требуется от единоверческих пастырей-священников, чрез формально внешнюю сторону его служения»12.
Кстати, о единоверческом священстве. В связи с ним в 1840-1860 годах существовали две основные проблемы. Первая — «кадровый голод», острая нехватка священников и церковнослужителей. С самого начала предполагалось поставить двух священников на криволуцкий и каменский приходы, но фактически долгое время служил только один священник в Криволучье, которому физически почти невозможно было окормлять все общины прихода, расположенные в десятках верст друг от друга. Чтобы хоть как-то решить эту проблему, по единоверческим общинам уезда разъезжали единоверческие священники из Саратова, Вольска и Хвалынска, которые в свою очередь появлялись здесь очень редко. Это только способствовало распространению «криптораскольничества». Вторая проблема — «качество» первых единоверческих священников. Речь здесь о невысоком нравственном уровне священства. Криволуц-кие единоверцы с самого начала служения в слободе первого священника Григория Ильменского совершили над ним так называемую «исправу» («справу»), обряд, который раскольники совершали над беглыми попами. Таким образом, речь шла не о присоединении к Церкви на правилах единоверия, а о возможности раскольников получить «легального попа». Священник Ильменский оказался не только безвольным пастырем, который пошел на поводу своей раскольнической паствы, но и оказался подвержен человеческим слабостям, что привело к деградации приходской жизни единоверцев в Криволучье13.
Впрочем, впоследствии у криволуцких единоверцев постоянно возникали конфликты и с другими священниками.
12 Там же. С. 184.
13 Архангельский Н.А. Указ. соч. С. 1.
Причина их заключалась в том, что на единоверческие приходы назначались священники из новообрядных иереев. Они были чужды старообрядческой психологии, слабо разбирались в «древлих» уставе и богослужении, не знали специфики взаимоотношений между членами старообрядческой общины и священником, который традиционно был сильно зависим от прихожан. Взаимное непонимание порождало конфликты. Например, в 1859 году прихожане единоверческой церкви с. Теликовка жаловались на своего священника самарскому епископу за то, что священник Павловский «не возбранял» креститься «триперстным сложением»14. Поэтому новоиспеченные единоверцы часто игнорировали своих пастырей, «реф-лекторно», согласно исторической привычке, обращаясь к наставникам и беглым попам. Криволуцкий единоверческий священник Терсинский доносил своему благочинному архимандриту Иоасафу: «Прихожане мои, жители села Криволучье, нимало не имеют нужды для исправления христианских треб в их обществе: новорожденных у них крестят бабки — нужды ради, как они говорят; умирающих исправляют их наставники-мужики, читая им скитское покаяние; вместо Св. Причастия дают им пить так называемую старообрядцами "большую воду"; умерших хоронят те же самые наставники; <...> браки венчают у бродяг». Под бродягами имелись в виду «беглые попы», совершавшие Таинства в момент отсутствия единоверческих священников на приходе15. Ситуация несколько изменилась, когда с 1860-х годов на единоверческие приходы стали ставить иереев из бывших раскольников.
Весьма непросто для единоверцев складывалась психологическая ситуация. С одной стороны, бывшие собратья по старой вере были настроены к ним весьма
14 ФГАСОП. Ф. 21. Оп. 1. Д. 124. Л. без нумерации.
15 Соловьев П.К. Указ. соч. С. 176.
враждебно, считая их ренегатами, отступниками, наподобие униатов16. При этом риторика раскольников в богословских дискуссиях была весьма жесткой. В среде раскольников сохранялась мощная оппозиция всем попыткам ассимилировать старообрядчество в рамках единоверия, и наиболее консервативно настроенные старообрядцы не боялись им противодействовать, несмотря на полицейские меры воздействия и заключение под стражу. В отношении единоверцев велась агрессивная «контрмиссия», которая сопровождалась оскорблениями, угрозами расправы и случаями физического насилия на почве религиозного несогласия17. С другой стороны, у православного духовенства и священноначалия существовало небезосновательное недоверие к единоверцам, как к потенциальным сторонникам раскола. Так, в 1851 году священник Средне-Никольского женского единоверческого монастыря Иван Лукинский сообщал гражданскому начальству, что в обители «все без исключения, начиная от настоятельницы до последней послушницы <...> по наружности только исповедуют единоверие», но на самом деле находятся «в закоренелом расколе». Как оказалось впоследствии, подозрения Лукинского не имели под собой оснований18.
Такое отношение также являлось питательной почвой для «криптораскольничества», вынуждая некоторых единоверцев прибегать к религиозному лицемерию, которое могло иметь и корыстные мотивы. Некоторые раскольники, например, бывший беглопоповец П. М. Шикин, обращались в православие на правилах единоверия, чтобы сохранить чиновничье место.
16 Письма о раздоре. Псков, 1874. С. 2-3.
17 Соловьев ПК Указ. соч. С. 178-179.
18 ЦГАСО. Ф. 3. Д. 138. Д. 8. Л. 1а - 1а об.
Раскольник Ф. К. Терсинцев-младший вместе с отцом принял единоверие «для прикрытия», поскольку занимал в Балаковском приказе должность заседателя и одно время был выборным старшиной. Терсинцев-младший является ярким примером того, как некоторые единоверцы легко уходили в раскол, а затем вновь возвращались в единоверие. Первый раз Ф. К. Тер-синцев отпал от единоверия в 1843 году, в 1848 году он вновь числился в прихожанах единоверческой общины Криволучья. В 1857 году криволуцкий священник писал, что с 1854 года (т. е. три года подряд) заседатель Балаковского приказа Ф. К. Терсинцев у «исповеди и Св. Причастия» не бывал вместе с некоторыми другими лицами, которые «числятся только под предлогом единоверия, а по видимости бывают сильного разврата, чистые раскольники»19. В 1857 году он вновь обратился в единоверие и стал прихожанином Нижне-Воскресенского единоверческого мужского монастыря, дав подписку, что будет «верным чадом Церкви».
Держал свое обещание Ф. К. Терсинцев недолго. В начале 1859 года выяснилось, что он в своем доме принимает беглопоповского проповедника купца С. Н. Щедрина и открыто исповедует раскол, крестив свою дочь у «проезжающего» священника (т. е. беглого попа). Сначала его «увещал», в отсутствие единоверческого священника в Балаково, православный священник Александр Юнгеров, а затем он был передан на пастырское попечение криволуцкому единоверческому священнику Федору Таганцеву. Но Терсинцев вместе с другими отступниками «до того укоренился в расколе, что не только не соглашается на принятие православия, — даже и увещаний по сему предмету слышать не желает». Ф. К. Тер-синцев впоследствии станет активным участником
19 Архангельский Н.А. Указ. соч. С. 46-47.
местных раскольнических соборов 1872 и 1874 годов. К. И. Терсинцев-старший и И. И. Заслонов, являясь записными единоверцами Криволучья в конце 1840 — начале 1850-х годов, одновременно с этим устраивали тайные молельные собрания для раскольников, куда приглашали беглых попов для требоисправлений; они же стали впоследствии одними из основателей старообрядческой общины белокриницкой иерархии в с. Балаково20.
Некоторые из старообрядцев, с целью избежать контроля со стороны священноначалия и духовенства и ослабить возможность контроля над ними со стороны местных властей, целенаправленно записывались в приход единоверческого монастыря или удаленного от населенного пункта села, где был единоверческий священник. Это не позволяло в полной мере установить степень искренности обращения раскольников в единоверие. Так, балаковский старообрядец Я. С. Фролов, чтобы подтвердить свою принадлежность к единоверию, в марте 1857 года представил в удельную контору справку от священника Иоанна Покровского в Яблоновом Гае, находившемся почти в полутораста верстах от Балакова21.
К сожалению, подобное религиозное лукавство многих единоверцев не являлось каким-то исключением. По этому поводу один из местных чиновников давал рекомендацию в Саратовскую удельную контору: «Было бы полезным в селениях, где есть раскольники, в должности сельских начальников избирать людей не из их среды, и о всех предложенных спрашивать местных священников,
20 Попов К. Архив раскольнического архиерея Амвросия. Ставрополь, 1893. С. 435, 449.
21 Соловьев П.К. Балаковские «австрийцы» // «Рождественское тож...»: Очерки по истории православия, единоверия и старообрядчества на Балаковской земле. Саратов, 2018. С. 47-48, 50-51.
принадлежат ли они к православию. На присягу же крестьян, содержащих раскол, принимаемую ими по избрании на должности, нельзя полагаться, потому что они <...> считают ее ни за что, так как целуют крест не ось-миконечный и слова Спасителя, искаженные патриархом Никоном»22.
И все же к концу 1870-х годов такое явление как «криптораскольничество» постепенно изживает себя. В период формирования церковной епархиальной структуры в Самарской губернии 1850-1860-х годов пришло понимание того, что в противодействии расколу недостаточно использования только принудительных мер и репрессивных действий в отношении старообрядчества. Теперь преимущество отдавалось систематической миссионерской работе, в том числе и в деле распространения единоверия23.
В заключение можно привести показательный случай. В конце 1867 года на одном из благочиннических собраний II округа Николаевского уезда обсуждался вопрос о «способах к уничтожению раскола, суеверий, предрассудков и других соблазнов, могущих встретиться в приходах». Присутствующее духовенство единственно эффективным методом признало организацию регулярных воскресных бесед для встреч с местными раскольниками: «Более этого средства и молитвы собрание не нашло»24. Собрание, таким образом, отказывалось от использования административного ресурса и полагалось в борьбе с расколом на миссионерскую проповедь и просветительскую деятельность среди местного старообрядчества.
22 Архангельский Н.А. Указ. соч. С. 47.
23 Катькова В.В. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви среди старообрядцев в Самарской епархии последней трети XIX века // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. Т. 11. № 2. Самара, 2009. С. 60.
24 Соловьев П.К. История православных храмов г. Балаково... С. 66.
Список использованных источников и литературы
Архивные источники
1. ФГАСОП. Ф. 21. Оп. 1. Д. 52.
2. ФГАСОП. Ф. 21. Оп. 1. Д. 124.
3. ЦГАСО. Ф. 3. Оп. 138. Д. 8.
4. ЦГАСО. Ф. 5. Оп. 135. Д. 11.
5. ЦГАСО. Ф. 32. Оп. 11. Д. 11.
6. ЦГАСО. Ф. 32. Оп 29. Д. 42.
Литература
1. Архангельский, Н. А. К истории единоверия в Николаевском уезде Самарской губернии. — Самара, 1923.
2. Каргин, Ю. Ю. Бой с тенью: методика и практика борьбы с раскольниками Николаевского уезда Самарской губернии в XIX в. // Седьмые всероссийские краеведческие чтения (Москва - Омск 13-17 мая 2013 г.) / Отв. ред. В. Ф. Козлов, сост. А. Г. Смирнова. — М., 2013.
3. Катькова, В. В. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви среди старообрядцев в Самарской епархии последней трети XIX века // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. — Т. 11. — № 2. — Самара, 2009. — С. 60
4. Миролюбов, И., свящ., Саранча, Е., свящ. Единоверие // Православная энциклопедия. — М., 2008. — Т. 18.
5. Письма о раздоре. — Псков, 1874.
6. Попов, К. Архив раскольнического архиерея Амвросия. — Ставрополь, 1893.
7. Попов, Н. Исторические очерки беглопоповщины на Ир-гизе с 1762-1866 года. — М., 1866. — Т. 2. — Вып. IV.
8. Соколов, Н. Раскол в Саратовском крае. — Саратов, 1888.
9. Соловьев, П. К. Балаковские «австрийцы» // «Рождественское тож...»: Очерки по истории православия, единоверия и старообрядчества на Балаковской земле. — Саратов, 2018.
10. Соловьев, П. К. История православных храмов г. Бала-ково (1862-1917 гг.). — Саратов, 2020.
p. c. solovyov, history lecturer, Online Russian Classical School, the Orthodox Centre "Dostoyanie"
About the «crypto-schism» of the Orthodox Old Believers of the Nikolaevsky uyezd of the Samara province in the 40s-70s of
the XIX century
Abstract: On the basis of archival materials and published sources, the article describes the problems of Orthodox Old-Believer Church formation in the Nikolaevsky district of the Samara province in the 40s-70s of the XIX century. In particular, the reasons for the emergence of such a phenomenon as «crypto-schism» among Orthodox Old Believers are considered.
Keywords: The Russian Orthodox Church in the XIX century, Orthodox Old Believers (edinoverie), the history of the Samara Volga region, religion, «crypto-schism».
