CC BY
11Г. А. Печников, В. С. Посник
О КОНЦЕПЦИИ ПРИОРИТЕТА ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ФОРМЫ НАД ИСТИНОЙ
И ГАРАНТИИ ПРАВ ЛИЧНОСТИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
В статье показано, что уголовный процесс с объективной истиной полнее, действеннее гарантирует, защищает права личности в уголовном судопроизводстве, чем состязательный уголовный процесс современной России (УПК РФ) с юридической (процессуальной, формальной, состязательно-выигрышной) истиной. Процедура (форма) важна, но она не может быть выше искомой истины по уголовному делу.
Ключевые слова: объективная, юридическая, формальная, состязательно-выигрышная истина; состязательный УПК РФ, сторона обвинения, сторона защиты, гарантии, защита прав личности, форма и содержание, выигрыш-проигрыш дела, публичность, диспозитивность.
G. A. Pechnikov, V. S. Posnik
ABOUT THE CONCEPTION OF PROCEDURAL FORM PRIORITY OVER THE TRUTH
AND GUARANTEES OF PERSONAL RIGHTS IN CRIMINAL PROCEEDINGS
In the article the author shows that criminal procedure with the objective truth can more completely and efficiently guarantee and protect personal rights in criminal proceedings rather than adversary criminal procedure of modern Russia (Code of Criminal Procedure of the Russian Federation) with the legal (procedural, formal, adversary-winning) truth. Procedure (form) is important but it can't be more significant than the truth being sought for in a criminal case.
Keywords: objective truth, legal, formal, adversary-winning truth, adversary Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, the prosecution, the defense, guarantees, protection of personal rights, form and content, winning and losing a case, publicity, permissive rule.
В наше время, как правило, исходят из «приоритетности установленной законом процедуры по сравнению с задачей установления фактических «обстоятельств дела», из «социальной ценности», процессуальной формы, «приоритетности прав и свобод человека» над истиной [1],что характерно для либерального уголовного процесса России.
Ссылкой на конституционное признание прав и свобод человека «высшей ценностью» (ст. 2 Конституции РФ), на «самоценность», «самодостаточность» процессуальной формы, «процессуальных гарантий» мотивируют фактически отказ в УПК РФ от объективной истины. Вопрос ставят так: что важнее — контроль над преступностью или судебная защита прав личности? [2].
«На взгляд криминолога, — как справедливо отмечает В. В. Лунеев, — не корректен вопрос: что
важнее — контроль над преступностью или судебная защита прав личности? Однако некоторые его ставят и отвечают так: приоритет первого — это полицейское государство, а второго — правовое. До ро гая система уголовной юстиции и в правовом государстве существует для контроля государства над преступностью при строгом соблюдении за-ко н н ости и прав личности. Между разными аспектами вопроса должен быть не разделительный союз «или», а соединительный «и». Причем контроль над преступностью является целью системы уголовной юстиции, а соблюдение прав личности — одним из самых важных, но средств его достижения. Другой подход ведет нас в тупик. Его нетрудно прогнозировать уже сегодня» [3].
Действительно, права личности (обвиняемого, потерпевшего) не должны противопоставляться
задаче борьбы с преступностью (быстрому и полному раскрытию преступлений), установлению объективной истины по уголовным делам. В противном случае это абстрактная, отвлеченная постановка вопроса: «права для прав». Но именно так, как представляется, ставит законодатель в УПК РФ этот важный вопрос: «процессуальная форма для формы», «юридические гарантии для гарантий», «состязательность для состязательности». Выходит, процессуальная форма — самоцель, а не необходимое средство для достижения социально важной цели. Но не ставящий перед собой высоких целей, «замкнутый на себя» уголовный процесс, по существу, бесполезен и беспомощен для эффективной борьбы с преступностью, ограничены и его возможности для настоящей защиты прав личности. Ведь если цели занижены, то и способ действий, приспособленный к ним, также будет занижен; тем больше мера заблуждения, тем меньше мера истины [4].
Прав В. В. Лунеев: «Процедура важна, но она не может быть выше искомой истины по делу... . Но в новом УПК о поиске истины ничего не говорится. А некоторые его авторы считают поиск истины в правосудии химерой» [5]. Речь идет об объективной истине.
Законодатель в состязательном УПК РФ взял за основу процедуру, процессуальную форму и четко обозначил приоритет «формы» над «содержанием» (фактическим, реальным содержанием). В результате получили процессуальную (юридическую, формальную) истину, «истину формы». Поэтому необходимо четко различать принципиально разные типы уголовного процесса: процесс с объективной истиной и процесс с юридической (формальной, «состязательно-выигрышной») истиной.
Какова истина в уголовном процессе, такова и защита прав личности: фактическая, действительная в одном процессе и формальная, состязательно-выигрышная — в другом. Юридическая (формальная) истина руководствуется только формой и пренебрегает реальным содержанием, для нее «что по форме правильно, то и верно». Отсюда и формальная, неполная, «урезанная» защита прав личности. Объективная истина, напротив, защищает личность полнее, надежнее, так
как защищает ее и с позиции формы и фактического содержания, поскольку сама объективная истина (в отличие от формальной) являет собой диалектическое единство формы и реального содержания. Отсюда и диалектически выдержанная, д е й ст вительная защита личности и подлинные гарантии ее прав.
Для юридической (формальной) истины важны не реальные, фактические обстоятельства дела и их достоверное установление, а юридически-формальная доказанность обвинения. «Принцип, которым руководствуется суд в состязательном процессе, — писал Н. Н. Розин, — является принципом не материальной, а юридической истины, который более правильно называть принципом доказанности обвинения» [6].
Характеризуя состязательный процесс, А. С. Александров подчеркивает: «... процессуальная цель стороны определяется практической выгодой, интересом. Свобода распоряжения правами существует не как самоцель, а как средство для достижения процессуально значимого для стороны результата — выигрыша дела» [7].
В действующем УПК РФ защита прав личности осуществляется на уровне состязательно-выигрышного подхода, т. е. права личности, гарантии ее прав и свобод ставятся в прямую, непосредственную зависимость от победы-поражения стороны в процессе, от того, кто «сильнее», кто « сл абее» в состязательном поединке — сторона обвинения или сторона защиты. В результате права личности, с нашей точки зрения, становятся заложниками, приносятся в жертву «выигрышно-п рои грышному» противоборству сторон. Как представляется, это не абсолютная, не гарантированная по существу защита прав личности, а лишь относительная, условная, поскольку невиновный в п реступлении может проиграть состязательный процесс, а виновный — выиграть, формально-юридически победить. Юридический выигрыш дела в свою пользу вместо объективной истины — истинной защиты прав личности. Отказ от объективной истины всегда ведет к неопределенности, стирает необходимую грань между соблюдением прав личности и их нарушением, между законностью и беззаконием. Поэтому мы солидарны с таким утверждением: «Одним из важных направлений
в расширении гарантий прав личности... является расширение обязанностей органов государства, ведущих процесс, по установлению истины».
Совсем иного мнения придерживается В. С. Шадрин. Критикуя данное суждение, он замечает: «Если здесь действительно имеются в виду гарантии прав личности в уголовном процессе, то это — гарантии прав личности с точностью до наоборот. Ведь установление истины по уголовным делам, под чем обычно было принято понимать и понимается в упомянутом произведении главным образом раскрытие преступлений, отвечает интересам государства, а не интересам обвиняемого» [9]. Между тем ставить вопрос о гарантиях прав личности в уголовном судопроизводстве вне процесса установления объективной истины, вне истинного, достоверного раскрытия преступлений — значит ставить его, как уже отмечалось, абстрактно, отвлеченно. При системном понимании объективной истины в уголовном процессе истину нельзя отрывать от гарантий прав личности, и наоборот, соответственно. Соблюдение прав личности есть гарантия достижения истины, а достижение истины есть гарантия соблюдения прав личности.
Отказ от объективной истины в либеральном УПК РФ вовсе не случаен. Он обусловлен вытеснением государства из состязательного спора сторон; состязательная форма не нуждается в публично-правовом участии государства в уголовном судопроизводстве, стороны предоставлены сами себе, все зависит от них самих, от их умения, опыта, ловкости и т. п. Публичность уступает место диспозитивности, возрастает роль индивида. «Сейчас, — как пишет А. С. Александров, — публичность утратила значение формообразующей идеи, каковую она имела для следственного процесса. Вместо этого аналогичное значение для состязательного уголовного процесса теперь имеет диспозитивность. Она определяет способ развития состязательного процесса. Под диспозитивно-стью надо понимать свободу сторон распоряжаться своими правами» [7].
В демократическом УПК РФ нет общей публично-правовой, социально значимой цели, а есть лишь отдельные, прагматически-выигрышные интересы, цели сторон, не выходящие за рамки состязательности («состязания для состязания»).
Одержала верх идея минимизации роли государства в условиях перестройки [10]. Однако сама нынешняя негативная криминогенная ситуация в России выступает одновременно и критерием практики, который свидетельствует как об отрицательном факте самоустранения государства от публично-правового влияния в сфере уголовного судопроизводства — отказа от общей цели в уголовном процессе (быстрое и полное раскрытие каждого преступления, установление объективной истины, государственно-публичная защита прав личности).
В этой связи весьма символично название книги Е. Мизулиной «Уголовный процесс: концепция самоограничения государства» [11]. Соответственно и эти «государственно-самоограничительные» идеи легли в основу состязательной модели действующего УПК РФ. Отказ законодателя от общей цели в уголовном судопроизводстве проявляется также в том, что дознаватель, следователь и прокурор в УПК РФ низведены до уровня одной из сторон в состязательном процессе. Поскольку принципу состязательности (в концепции УПК РФ) противоречит функция объективного исследования, названные должностные лица как сторона состязательного процесса ограничены в своей деятельности одной лишь функцией целенаправленного обвинения, у г о л овного преследования, они предназначены юридически изобличить подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления. «Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения» (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). А это значит, что их деятельность, как отметил А. Д. Бойков, становится односторонне обвинительной, и это не может не сказаться на объективности и качестве расследования, в суд могут поступать заведомо тенденциозные материалы. Впрочем, это, видимо, признано нормальным, ибо и расследование и судебное разбирательство по новому УПК не будут ориентированы ни на поиск истины, ни на реализацию принципа объективности, всесторонности и полноты исследования обстоятельств дела [12].
Таким образом, защита личности в состязательном УПК РФ осуществляется не на необходимых двух, а только на одном индивидуально-
диспозитивном, частном уровне — нет государственно-публичного уровня защиты — без чего защита личности не может быть полноценной. Как отмечено в юридической литературе, «закон дает человеку права, но реализовывать он вправе их сам. Иными словами, государственные органы обязаны только создать условия для реализации гражданином своих процессуальных прав и защиты своих интересов. Однако реальное выполнение этих прав зависит от самого управомоченного лица (физического или юридического). Каждый вправе сам заботиться о себе» [7]. Суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными настоящим Кодексом способами и средствами (ч. 2 ст. 16 УПК РФ). Словом, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», государство спасательный круг не бросит.
Действующий уголовный процесс России с его состязательно-выигрышными правилами игры по-своему отражает, копирует жесткую конкуренцию предпринимателей в свободной рыночной экономике; и тут и там острая борьба, стремление победить противника, государство старается не вмешиваться в этот процесс.
Статья 6 УПК РФ — назначение уголовного судопроизводства — не ставит перед уголовно-процессуальной деятельностью высокой социально важной цели. В этой статье заложена, по сути, состязательная концепция всего действующего уголовного процесса, сводящаяся к подходу: «состязание для состязания» и ничего за пределами состязания. В эти состязательные рамки поставлены и права личности. Формально в состязательном процессе стороны равны, но фактически нет — всегда одна из сторон будет сильнее другой.
Как независимый арбитр в правовом споре сторон суд основывает свой вывод, решение по делу (определяет победителя состязательного поединка), исходя из тех доказательств, которые представили суду стороны. «Он не должен подменять стороны как в том, что касается определения предмета процессуального спора, так и в том, какими доказательственными средствами этот спор разрешается» [13]. Поэтому в состязательном уголовном судопроизводстве устанавливается лишь
формальная (юридическая, процессуальная, судебная) истина, поскольку «доказательственный предел» для суда очерчен сторонами.
Юридическая истина имеет в своей основе принцип, известный еще со времен римских юристов: «То, чего нет в материалах дела, не существует в мире» (quod non est in actua non in mundo). В силу этого принципа судебное решение может быть основано только на информации, содержащейся в материалах дела, и ни на чем ином [14]. В этом отношении юридически ограниченный формально-доказательственным пределом, очерченным сторонами, суд по существу пассивен, он не призван в состязательном УПК РФ устанавливать объективную истину, но обязан констатировать истину юридическую (формальную, судебную). Но тогда, выходит, данным юридически формальным пределом ограничены и права личности в состязательном судопроизводстве. В этом, на наш взгляд, заключается несовершенство, ограниченность состязательного уголовного процесса, его неспособность по-настоящему гарантировать, отстаивать права и свободы личности в уголовном судопроизводстве. Не нацеленный на объективную истину, безразличный к ней суд и действительная защита прав личности — две вещи несовместимые.
В. П. Божьев справедливо отмечает, что гражданин « не может самостоятельно реализовать свои права без участия в этом государственного органа» [15] (имеется в виду не только органа предварительного расследования, но и суда).
Установление судом обстоятельств совершенного преступления и вынесение решения не может основываться лишь на представленных сторонами доказательствах. А превращение суда в пассивного наблюдателя за состязанием сторон правомерно рассматривать как нарушение гарантированного ч. 1 ст. 46 Конституции РФ права участников процесса на судебную защиту, поскольку из-за пассивности суда не исключается постановление неправосудного приговора и, как следствие, нарушение законных интересов обвиняемого или потерпевшего, общественной нравственности, общественной безопасности и, следовательно, интересов общества и государства [16].
Таким образом, в УПК РФ с ярко выраженной состязательностью, исключающей объективную истину, процессуальные гарантии и защита прав личности имеют свой формально-юридический предел, ограничение. Этот предел обусловлен явным приоритетом состязательной процессуальной формы над истинным содержанием. Поэтому
в состязательном процессе осуществляется лишь формальная, т. е. неполная, ограниченная защита личности, формальные гарантии ее прав, вне связи с высокой социально актуальной целью, вне связи с объективной истиной, и наоборот, в прямой зависимости от победы или поражения стороны в процессуальном поединке сторон.
Список библиографических ссылок
1. Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 8—9.
2. Петрухин И. Л. Судебная власть и расследование преступлений // Гос-во и право. 1993. № 7. С. 81.
3. Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ: науч.-практ. конф. // Гос-во и право. 2002. № 9. С. 90.
4. Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. М., 1974. С. 42—43.
5. Лунеев В. В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней в России // Гос-во и право. 2004. № 1. С. 15.
6. Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство. СПб., 1914. С. 303.
7. Уголовный процесс России: учебник / А. С. Александров [и др.]; науч. ред. В. Т. Томин. М., 2003. С. 98.
8. Мартынчик Е. Г., Радьков В. П., Юрченко В. Е. Охрана прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. Кишинев, 1982. С. 81.
9. Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений: монография. Волгоград, 1997. С. 35—36.
10. Права человека и новое российское законодательство: материалы круглого стола // Гос-во и право. 2003. № 6. С. 96, 111—113.
11. Мизулина Е. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тартуский Университет. Тарту, 1991.
12. Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ: науч.-практ. конф. // Гос-во и право. 2002. № 9. С. 92.
13. Томин В. Т., Поляков М. П., Александров А. С. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: Вводный. М., 2002. С. 36.
14. Михайловская И. Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 17.
15. Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. С. 31.
16. Гаврилов Б. Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 34.
© Г. А. Печников, В. С. Посник, 2011
