CC BY
29
РЕЦЕНЗИЯ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
Рецензия на книгу А. Ф. Киселева «У ВСЯКОГО НАРОДА ЕСТЬ РОДИНА, НО ТОЛЬКО У НАС — РОССИЯ»
С самого начала должна заявить, что моя рецензия будет положительной: монография мне понравилась. Понравилась не априори, не потому, что была дружески подарена мне «с уважением и любовью» уважаемым мною, весьма известным в научно-педагогическом сообществе человеком, академиком РАО Александром Федотовичем Киселевым, и не потому даже, что все книги историка А. Киселева мне — неисторику — нравится читать. Это неудивительно, научные труды Александра Федотовича имеют немало признанных наград и российского, и мирового уровня, а также и высокую цитируемость, то есть значительное внимание ученых.
Не всегда мы говорим о названии научного произведения, здесь — название очень привлекает. «У всякого народа есть родина, но только у нас — Россия»,— это известное высказывание Г. П. Федотова, философа, к которому нечасто обращаются в современное время (стр. 7). Так бывает: фраза широко известна, а ученый, ее автор, подзабыт. Большой риск называть книгу чужой фразой и такой броской, сразу и однозначно позиционирующей суть изложенного, делающей серьезнейшую заявку на содержание. Читая книгу, понимаешь, что автор прекрасно представлял серьезность этого шага, называл книгу осмысленно, сделал выбор,
* А. Ф. Киселев «У всякого народа есть родина, но только у нас — Россия». М. : Логос, 2018. 364с.
предполагаю, из немалого количества вариантов. Очевидно, что эта книга по своей сути могла иметь другие названия, глубоко научные и даже привлекательные, но трудно представить более яркое, точное и в чем-то вызывающее. Ведь точно обозначенная позиция всегда несколько вызывающа, она будит дискуссию, не так ли? Добавим то, что нельзя не заметить: научное произведение названо публицистически, и даже — идеологически. Однако одну задачу название решает, оно привлекает, приковывает внимание, мимо книги с таким названием трудно пройти в магазине, библиотеке или Интернете. Решается и другая задача: автор намеренно и не только в этой книге выражает свою позицию относительно России, тем более что у А. Ф. Киселева не первая книга со словом «Россия» в названии («Увидеть Россию заново», «С верой в Россию...»).
О стиле изложения обычно пишут в конце рецензий сухим языком с устойчивыми оборотами. Нарушу традицию: скажу об этом во втором пункте (после оценки названия). К сожалению, в современном научном мире (неважно, нашем или зарубежном) множество ученых не имеет собственного стиля. Разве часто мы, начиная читать статью, можем определить автора? И если автор не высказал уже хорошо известные нам свои идеи, то и до конца статьи трудно догадаться, кто пишет. Это вовсе не упрек в условиях обилия научных публикаций и стремления во всем мире к унификации форм научных статей и академического языка. Однако среди обилия есть авторы, язык и стиль которых узнаваем, несмотря на соблюдение шаблонных требований. Таков стиль А. Киселева — авторский, узнаваемый. Сочный, ясный русский язык, точный смысловой посыл, откуда проистекает и четкость фразы. Свободное обращение к широкому кругу позиций и мнений историков, философов, богословов, культурологов, политиков, государственных деятелей, писателей, поэтов. Виртуозное использование древних текстов, современных исследований и художественных образов, умение не долгим научным пояснением, а точной отсылкой или ярким образом подтвердить мысль. Киселева легко читать, его стиль публицистичен, что вовсе не снижает научности его труда. Это счастливое свойство автора: уметь легко показать глубинные научные взаимодействия, сложные исторические связи, философские реминисценции прошлых веков в современности, выявить неочевидные взаимовлияния, свободно меняя эпохи, цивилизации, культуры. Вот один пример авторского стиля — при описании характера русского человека. Уже сказано об авторском отношении
к России и русскому, однако при всем позитивном изначальном гражданском «приятии» страны и ее граждан, А. Ф. Киселев объективен как ученый. Это показывает стиль: небольшими «мазками»-обращениями к значительному числу по-разному относящихся к русскому характеру исследователей, деятелей, писателей автор как бы набирает по объему разные характеристики русской натуры, увеличивает (наращивает) количество авторов и мнений. При этом постепенно охватываются разные стороны русской жизни (земля, вера, природа, язык и т.д.), что знакомит читателя с разнообразным контекстом, при этом все глубже погружая в размышления, вызывая стремление к внутреннему диалогу с автором, а порой — и к дискуссии. В итоге через несколько страниц обращения к этим разносторонним явлениям и к мнениям разных авторов создается целостное представление о характере и воззрениях русского человека: верования, религиозность, духовность, противоречивость, поэтичность, соборность, трудолюбие, леность как нелюбовь к рутине и монотонности, правдоискательство, максимализм, сострадание, греховность и раскаяние, гостеприимство и др.
Такой прием используется автором не единожды, показательным является пример из параграфа 7.1 «Душа и характер народа» главы 7 «Самобытность — наше историческое завоевание». Конечно, тема души и характера народа сложна содержательно, но она сложна еще по двум, как минимум, причинам: и написано по этой теме немало, и сказать нетривиальное, не имеющее характера публицистического заявления трудно. А. Ф. Киселеву на помощь приходит прием, которым он владеет мастерски. Многие абзацы и целые смысловые куски этого параграфа построены по одному и тому же принципу: высказывается мысль-предположение, а затем следует подтверждение — доказательство цитатами или изложением позиции тех, кто ярко отразил близкую мысль в своем творчестве. В конце этой небольшой смысловой части вновь возникает мнение-вывод автора. Так достаточно просто построен текст, если его условно структурировать, но красота приема в том, что середина текста может иметь и несколько частей-доказательств, нанизывающихся и наслаивающихся один на другой. Можно сказать, что это классическое построение текста, мне же хочется отметить, что нечасто можно встретить такой мастерский и авторский подход к этому приему. Хочется привести цитату, чтобы доказать сказанное. Вот начало абзаца (с. 273): «Душа каждого народа схожа с родной природой. В русском пейзаже нет
однообразия. Он динамичен, постоянно преображается в зависимости от времени года, отличается необъятными просторами, где дремучие заповедные леса и полноводные реки сменяются бескрайними степями и горными высями. Подобная разноликость не укладывается в единую форму, здесь больше контуров и силуэтов, чем строгой картины». Внимание — далее переход к «доказательству» через яркую мысль известного ученого: «Парадокс, подчеркивал философ Ф. Степун, заключается в том, что божественное, к которому склонна русская душа, сочетается с исконной простотой деревенского быта. Смысл российских просторов — в бесконечности, а бесконечность — в Боге». Последняя фраза уже выглядит микровыводом, но нет — автор нанизывает новую идею, начиная со следующего абзаца: «Земное связывалось с небесным, однако устремленность к нему часто являлась причиной забвения насущных проблем, что приводило к необихоженности жизни, которую воспринимали в буквальном смысле как временную на пути к Царству Божьему». И далее — развитие приема — обращение к «доказательству»: «Философ Б. Вышеславцев отмечал, что в душе русского человека исключительное место занимает область подсознательного, когда он „чаще всего не знает, чего он хочет, куда его тянет, отчего ему грустно или весело"». И снова — вывод как новый штришок в характере народа: «Мечта русской души — искание царства справедливости, постоянное освоение новых земель. Их искали не только ради достатка, но и для возможности устроить жизнь на свой лад» (с. 273).
Чтобы рецензия не выглядела сплошной цитатой, остановлюсь. Но поверьте, уважаемые читатели, а лучше — возьмите книгу и убедитесь сами: вновь и вновь вас будет зачаровывать этот ясный прием такой убедительной, мастерской подачи текста, такого «нанизывания» идей, доказательств, цитат для формирования представления о том, что заявлено в названии параграфа: о душе и характере народа. Неслучайно я никак не могу оторваться от эпитета «мастерский», потому что мне он кажется самым точным. Этот прием в своей полноте раскрывается на стр. 273-286, но с тем же приемом мы встречаемся и в других параграфах.
В этом и отражение логики исследовательского поиска ученого, и писательское мастерство, владение тонкими инструментами стиля.
На указанных выше страницах и на всех других читателю явлен широкий круг имен, о широкой базе исследования Александра Федотовича следует сказать отдельно, вернее представить интереснейшую информа-
цию. В оглавлении (стр. 5-6) указано всего шесть имен (Л. Н. Толстой — п. 1.4, П. Я. Чаадаев — п. 3.1, А. И. Герцен — п. 3.4, И. А. Ильин — п. 5.1, Ф. А. Степун — п. 5.3, В. Шубарт — п. 6.1). В списке литературы (стр. 358361) представлено 88 произведений 72 авторов. Однако, не поленившись при чтении книги, я выписала имена тех, кого цитировал и чьи мысли характеризовал А. Ф. Киселев. Александром Федотовичем в книге процитирован 181 автор, из них: святителей, богословов, иерархов христианства — 22, зарубежных ученых, писателей, государственных деятелей — 41, отечественных — 118.
В это количество не входят имена, просто упомянутые, названные, данные в виде перечисления. К примеру, в таких контекстах: «В XIX веке русский дух мощно проявится в самобытной русской культуре, давшей миру Пушкина, Гоголя, Тютчева, Бородина, Шишкина...» (стр. 24); «В новейшей исторической литературе появились исследования А. Г. Кузьмина, А.Н. Сахарова, В.В. Фомина, В.Е.Яманова...» (стр. 79); «Они [Аксаковы] состояли в родстве со старинными боярскими родами Воронцовых, Вельяминовых, Сабуровых» (стр. 89); «Его идеи [С. Л. Франка] нашли отражение и развитие в творчестве М. Хайдеггера, Н. Гартмана, М. Шелера и М. Бубера, а также многих российских ученых» (стр. 239); «Так было с реформами Петра I, Александра II, Николая II.»; «Балакирев, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков благоговели перед народом...» (стр. 303); «Из унтер-офицеров и младших офицеров старой армии вышли такие командиры Красной армии, как В. К. Блюхер, С. М. Буденный, С. С. Вострецов, Г. Д. Гай, Б. М. Думенко, В. М. Примаков, М. Н. Тухачевский и мн.др.», «Генералы царской армии Д. П. Парский, В. Н. Егорьев, П. П. Сытин, А. Е. Снесарев были назначены Реввоенсоветом командующими фронтами Красной армии» (стр. 312). Это еще многие десятки имен.
Представленная книга является целостной картиной, уникальной даже с позиции исторического труда.
Отдельно хочется отметить внимание к персоналиям (к примеру, на стр. 85, 90, 92, 95, 104 и др.). Это внимание обусловлено исследовательской задачей. Во всех случаях обращение к биографии, жизненному пути, воззрениям деятеля науки или культуры, ученого, просветителя обусловлено необходимостью выявить причины воззрений, а значит, представить особенности эпохи и условия формирования личности, чье мнение исследователю, а затем и читателям, важно.
Значительный круг рассматриваемых сторон жизни россиян, дли-
тельный по времени событийный ряд, широта охвата имен, в целом, затрагиваемая проблематика, — все это говорит о междисциплинарно-сти исследования, в котором дан исторический контекст в обрамлении философских, социологических, этнографических, геополитических позиций и воззрений.
Книга написана с ярко выраженной любовью к России, возможно, кто-то может счесть это недостатком научного труда, так как принято считать беспристрастность неким принципом науки. При этом хочется заметить в скобках, что русофильские взгляды и их четкое проявление принято уже пару сотен лет критиковать, а вот русофобские — стоит только дать им такое определение, так сразу возникает обвинение в предвзятости оценки такой позиции. Отмечу настойчивость в отражении взгляда на Россию «с любовью», но это так извинительно гражданину, учителю и человеку. Увлеченность и страстность, неравнодушие автора к материалу увлекает и читателя, каких бы взглядов он ни придерживался. Однако ясно выраженная гражданская позиция ничуть не мешает ученому-исследователю Киселеву стремиться быть объективным: народ, русский характер предстает разным, неоднозначным в своих проявлениях, образ русского человека — не лик, писаный сусальным золотом; анализ причин, объясняющих те или иные черты русской натуры, всеобъемлющее освещение трудных моментов нашей истории — это вовсе не поиск оправданий, это поиск ответа на вопрос «почему именно такой стала эта натура, этот характер?». Задача решена — национальный характер во всей его цельности, красоте, противоречиях и заблуждениях представлен, история народа показана. Однако же цель простирается дальше. Автор, представляя историю народа и размышляя о его будущности, доказывая его отличия от других народов, вслед за многими мыслителями, показывает его самобытность, своеобразие, особенность собственного пути и необходимость идти впредь, как это было встарь, своим путем: «... каждое новое поколение не должно, а обязано вписываться в историческое бытие своего народа. Раскачивать, а тем более опрокидывать традиции — дело опасное.... Мы историчны по своей природе, мышлению, познанию, духу. Это судьба — от нее не уйти и не спрятаться. Ее следует познать во благо себе и обществу». В этих словах автор заявил и о цели своего научного труда.
Спасибо, Александр Федотович, за эти страницы счастливого и горького познания самих себя.
