CC BY
62
М. Желтухина
О КЛИПОВОСТИ МАССОВОЙ МЕДИАКУЛЬТУРЫ
В настоящее время, время научно-технического прогресса, время информационных технологий, виртуализации коммуникации, социализация проходит сквозь призму массмедиа. Скорость информационного потока во много раз превосходит скорость его восприятия и интерпретации в сознании человека, что позволяет интенсивно и эффективно воздействовать на сознание и мышление человека, наносить точечные удары на уровне глубинных структур сознания. Важно учитывать глубинные пласты человеческой психики на уровне массового, группового или индивидуального сознания, формируемого в течение всей жизни человека (через семью, ближайшее окружение «хороший / плохой», политические и пр. организации, СМИ).
Устойчивой тенденцией последних лет становится подъем политизации населения и одновременной апатичности, о чем свидетельствуют опросы общественного мнения. Это связано, с одной стороны, с обновленческими процессами в политике, с преодолением состояния отчужденности человека от политической сферы, с другой стороны, с возрастающей ролью самой политической сферы в обществе, усилением интенсивности политической деятельности, а также с усилением роли массмедиа, пропаганды и антипропаганды.
Отмечается клиповость массовой медиакультуры1, которая заключается в том, что СМИ наработали определенный инвентарий и механизмы вербального и невербального влияния на сознательные и подсознательные мыслительные процессы человека, его чувства, волю. Навязывается стерео-типичность клипового восприятия фрагментов действительности, тиражирующихся в выпусках новостей, аналитических передачах, ток-шоу, рекламах, кинофильмах и т. п. Сознательное придание знаковости клиповым фрагментам действительности оказывает сильное воздействие на сознание адресата (Путин / Медведев думает, Путин / Медведев озабочен, Путин / Медведев шутит, Путин / Медведев грозит, депутаты делят портфели, страна пьет пиво «Клинское», «Пивовар», «Старый мельник» и др., кофе «Nescafe», чай «Беседа», сок «Наш сад», «Моя семья», «Добрый», ест шоколад, спасается от перхоти, ржавчины, насекомых, футбольных и религиозных фанатов, террористов и природной стихии, кормит домашних животных, смотрит сериалы, боевики, участвует в ток-шоу, играх («Поле чудес», «Как стать миллионером» и т. п.) и выборах, террористических актах, в борьбе со стихией и т. д.).
Фотографическая память и аналитические способности человека приводят к сопоставлению аудиовизуального материала и интерпретативных образов и последующему наложению их друг на друга. Чем примитивнее созданные клиповые образы, тем эффективнее воздействие на структуры сознания человека. На подготовленную почву легче ложатся предлагаемый имидж политических и общественных деятелей, их программы и проводимая политика. Особенно ярко отражают сегодняшнюю ситуацию дети, которые озвучивают те элементарные клиповые образы, насаждаемые массмедиа (цитирование рекламы, ярких слов и выражений, моделей поведения из «мыльных опер», программ новостей, ток-шоу). Человеческое сознание — это всегда tabula rasa, характеризующаяся степенью открытости для воздействия, которая зависит от многих факторов (пол, возраст, национальность, уровень образованности, социальный статус и др.).
Примечательно, что массмедиа становятся жертвой самих себя, не успевая осмысливать происходящие процессы в обществе. Часто мы наблюдаем поверхностные информационные материалы, порой противоречивые. СМИ являются первоисточником слухов, так как многочисленные цитирования в бешеной гонке информации порождают искажения не только формы, но и содержания. Наиболее прозрачна некачественность информации в манипуляции с цифрами, например, при указании количества жертв различные СМИ дают разные данные. Здесь встает вопрос о профессионализме и этике журналистов.
При оказании влияния СМИ на массовое медиасознание большое значение имеет мотивация: чувство неудовлетворенности жизнью, социальная и духовная замкнутость, потребность в новом качестве общения, стремление к самоутверждению и самореализации как личности; карьерный рост, амбициозность и т. п., выявление причин недовольства политическим курсом, действий, направленных на устранение политического руководства и др.
Формирование массового медиасознания осуществляется путем критического осмысления социальной действительности, рационализации чувственных представлений человека, обобщения имеющейся информации в СМИ. Кроме того, необходимо осознание групповых целей, например, целей партийного или политического движения, т. е. присоединение к уже сформулированным оценкам и нормам гражданского поведения, а также эмоциональное приобщение к вере в справедливость тех или иных политических идеалов. Объективная принадлежность человека к тем или иным группам не означает, что у него сформировано или сформируется соответствующее данным интересам медиасознание. Иначе говоря, человек
вполне может руководствоваться предполитическими, потестарными воззрениями, основанными на неосознанной идентификации, повседневной, бытовой принадлежности к этническим и др. общностям и предполагающими не идейную, а поверхностную, эмоциональную духовную связь своих членов. В результате полной деиндивидуализации личности, ее духовной растворенности в группе постоянно рождаются болезненные страхи, со-цио- и этнофобии, экстремизм, холопство, популизм.
Проблеме влияния языка на сознание, на программирование психических процессов и других функций нервной системы посвящено также множество психолингвистических и нейролингвистических исследований2. Интерес представляет изучение нервной системы и психических процессов, формирующих язык и отражающихся в нем.
Организация и направление поведения человека происходит при помощи стратегий и тактик, образованных из языковых и нервных паттернов, как, например, фрагментация сознания, разрушение ощущения времени, экспансия массмедийных образов.
— Фрагментизация сознания через феномен «клиповости» сообщений и образов, а также их смысловой несвязанности — психологическая ассоциация срочности с важностью3. Сообщения с анонсом «срочно», о чем бы они ни были, воспринимаются зрителем как суперважные, превращая в его сознании иерархию ценностей в хаос. Равно суперважными при этом оказываются и начало войны в Югославии или Южной Осетии, и теракт в метро, и заявление о разводе поп-звезды, и сообщение о фундаментальном научном открытии, и результат последнего футбольного матча и т. п. Плюс к этому прерывание любых сюжетов (от острого политического анализа до художественной кинотрагедии) крайне контрастными в отношении основного контекста по смыслу, стилю, аудио- и видеоряду, громкости рекламными вставками и клипами — всегда автоматически включает те же самые психологические механизмы срочности, важности, создавая в головах у зрителей совершенно чудовищную, бесструктурную «смысловую кашу». Поток информации, который всегда воспринимается нашим сознанием как фрагменты единого текста, при подобной трансляции аккумулирует смысловые ошибки. В сознании конфликтуют соседние фрагменты текста, различные компоненты текста (речь, видеоряд, аудиосопровождение, цветовые и темпо-ритмовые качества фрагментов). Кроме того, ошибка нередко возникает между текстом СМИ и бытийным, жизненным контекстом. Тем самым поток конфликтных образных фрагментов представляет мозаичную культуру4, распад единства жизни, поскольку не может укладываться в со-
знании, а тем более выстраиваться в нечто целостное (смысловое, мировоззренческое, мотивационное). Например:
Кружка правильного пива — и все в твоей жизни правильно. Моя любимая бочка - золотая бочка в банке. (TV, 2003.)
— Разрушение ощущения времени. Одновременно с «распадом единства жизни» в сознании происхо-дит то, что называется «распадом ощущения времени». Телевидение создает в сознании зрителя виртуальное «время спектакля», которое, во-первых, разорвано и может вовсе не коррелировать с реальным временем и, во-вторых, характеризуется «ампутацией смысла». Появление феномена «разорванного», «клипового» массового сознания соотносится с экспансией «гуманитарных технологий» в СМИ. В связи с этим весь информационный и культурный Текст, который СМИ «сервируют» своим потребителям (т. е. читателям и зрителям), есть «Большое Шоу» самодостаточных образов, не нуждающееся в едином соотнесении с (якобы отсутствующей) реальностью событий, пространства и времени. От того, что постмодернистская тенденция в массмедиа отрицает необходимость следования реальности, роль этих самых СМИ во влиянии на реальность, в управлении обществом через образы не исчезает и не снижается. Например: Высокие технологии Профессиональная состоятельность Успешный бизнес Семейные ценности
Визуальное выражение социальных культов XXI века Средний класс
Внимание: Фотоконкурс на FINN FLARE
www.finnflare.ru
Одежда
Престиж и привлекательный образ Самостоятельность человека Уверенность в себе В гармонии с собой Призы для всех участников
Прочность и перспективы союза FINN FLARE и покупателей подтверждаются непрерывным расширением программ продаж.
— Экспансия массмедийных образцов жизни приводит к достаточно хорошо известному синдрому «безумия потребления», т. е. когда все слои пытаются дотянуться до экранных «виртуальных стандартов» (в России и других странах третьего и четвертого мира). Люди отказываются от старых стереотипов, от способов и механизмов своего существования в прошлом ради показанного через «виртуальные образы», через экспансию образцов, но недостижимого, «светлого настоящего и будущего». И при этом на слом прежней идентичности накладывается слом вообще любых траекторий развития — хотя бы потому, что пытаются интегрироваться не в культуру Запада, а в ее виртуальный, экранно-витринный, не укорененный нигде миф.
Например:
— Звук имеет форму.
Техника Vitek Austria — техника для жизни. Для хорошей жизни!
— Fujifilm Держи крепче!
Стартует новая акция!
Купите любую пленку Fujifilm, и Вы можете выиграть настоящий автомобиль!
Пленка №1 по продажам в Японии!
Наиболее семиотически активными по всем вербальным и невербальным показателям являются такие СМИ, как телевидение и Интернет. Интернет, объединяя качественные характеристики всех остальных видов средств массовой информации, отличается высокой степенью интертекстуальности, гипертекстуальностью, интерактивностью, а также вслед за телевидением отражает, порождает и развивает клиповость массового сознания на рубеже XX-XXI веков. У человека, воспринимающего мир через Интернет, возникает ценностно-смещенная картина мира, и в дальнейшем правда или ложь теряют свою оппозицию в едином потоке словоформ и картинок. Проявление метафоризации: «Так говорит Альтависта» (название поисковой системы), «Интернет открывает мир», иллюзия всевластия. Иметь становится важнее, чем быть (по Э. Фромму). Например, У мальчика было трудное детство — он воспитывался без родителей, один, в Интернете. (Календарь, 2001). Нельзя недооценивать роль радио и особенно печатных изданий, степень доступности которых на сегодняшний день остается высокой. Анализ СМИ позволяет прогнозировать общественно-политические процессы, реконструировать историю.
Для достижения поставленных целей участникам медиадискурса необходимо умело создавать яркий образ в сознании адресата (аудитории,
целевой группы, электората и т. п.), клип, стереотип восприятия человека, организации или события (например, политика, бизнесмена, артиста, учителя, компании, предприятия, общественной организации, региона, военной кампании, теракта, фестиваля, концерта и т. п.) путем метафориза-ции и метонимизации, использовании разговорной и жаргонной лексики, фразеологии, чтобы имидж работал на конкретное лицо или группу лиц, оказывая необходимое воздействие на адресата (например, внушение избирателю пойти и проголосовать за конкретного кандидата).
Составляя вербальное сообщение, важно правильно использовать семантику, т. е. учитывать воспринимаемое значение слов. Речь идет о разноименности, семантической изотопии, гомогетеронимии5 (Гак, 1998; Факторович, 1997). Одно и то же слово может иметь различные значения для разных социальных, возрастных, национальных и пр. групп. Так, например, слова «успех», «провал», «престиж»; «бизнесмен», «коммерсант», «промышленник», «производственник», «хозяйственник», «предприниматель»; «убийца», «террорист», «киллер», «снайпер», «стрелок», «исполнитель», «профессионал», «боевик», «воин», «коммандос», «наемник», «громила» и т. п. вызывают весьма различные ассоциации у людей с различным жизненным опытом.
Современный язык СМИ насыщен семантическими подменами, которые создают в сознании адресата клиповые образы (Россия — «эта страна», «эта территория», окорочка — «отравленный продукт», «ножки Буша», коммерческий директор — «жертва», депутаты — «спасители народа», война - «борьба с терроризмом», «освобождение от режима», «борьба за независимость» и т. п.). Одним из путей демонстрации приоритетов является выделение объекта (лица, события и т. п.)6 (Факторович, 1997) для достижения определенной цели: Чужеземные убийцы бесчинствуют на боснийской земле; Сербские патриоты освободили Краину. (Ж, 1997:43) В данных примерах проявляются ассоциативная связь «патриоты — освободили», окказиональная антонимия «патриоты — убийцы», коннотативно-оценочная связь «чужеземный», «убийца», «бесчинствовать». Яркой иллюстрацией различий реакций адресата, слушающего или читающего новости, в зависимости от вербализации информации, служат описания военных действий в Югославии: «американцы наращивают мощь своих военно-воздушных сил в Югославии»; «американцы расширяют воздушную войну в Югославии»; «американцы усиливают бомбардировки Югославии»; «американское участие в делах Югославии»; «американские миротворцы»; «американская агрессия в Югославии» и т. п. Схожие примеры, взятые из различных источников (российских, европейских, американских) можно привести о че-
ченской кампании, военной кампании в Ираке, боевых действиях в Южной Осетии и Грузии и др.
Велика роль номинации в создании нужного типа ассоциаций или элементов языкового обмана: военное министерство заменено на Министерство обороны. Для воздействия необходим подбор ситуаций для иллюстрации нужных характеристик (профессионализма, смелости, юмора и т. п.). В результате эксперимента было установлено, что при характеристике героя дети использовали определения: если плохой, то злой, трусливый, глупый, неаккуратный; а более старшие и более развитые дети: плохой, но смелый, аккуратный (на этом принципе строятся художественные американские и особенно новые российские фильмы: новый русский — бандит, вор, убийца, но добрый, человечный, заботливый, так как любит детей, жену, приносит деньги в дом, а также рекламные и избирательные кампании).
Приглушение отрицательной роли правящей элиты отражается не только в лексике, но и в грамматике. В заголовке «Полиция убивает демонстранта» — полиция стоит на первом месте, что указывает на роль деятеля. В пассивной конструкции «Демонстрант, убитый полицией» — полиция также в роли деятеля, но на первое место уже вынесен сам демонстрант. В предложении Demonstrator killed — «Демонстрант убит» — есть и значение «Демонстрант убил», полиции вовсе отдана имплицитная роль. Все зависит от специфики восприятия адресата.
Конфликт или противоречие есть диалектический источник развития события. Каждое событие представляет собой разрешение какого-либо конфликта или противоречия интересов, желаний, воли. Драматичность событий создают конфликт, напряженное ожидание, развязку. В последнее время наблюдается перенасыщение медиапространства трагическими событиями внешнего и внутреннего характера (войны: в Югославии, Ираке, Афганистане, Чечне, Израиле, Индии, Пакистане, Грузии и т. п., стихийные бедствия — пожары, паводки, наводнения, ураганы, землетрясения и т. п., авиа-, авто- и др. катастрофы, терроризм и бытовые преступления: убийства, вооруженные нападения, взрывы в метро, автотранспорте и т. д., включая боевики и фильмы ужасы, мыльные оперы, мультфильмы и детские передачи: «черпашки», «телепузики» и др., ток-шоу «Окна», «За стеклом», «Дом-2», «Дикие» игры: «Слабое звено», «За стеклом», компьютерные игры и т. п). Массмедиа активно освещают эти темы как наиболее отвечающие всем параметрам сообщения, заслуживающего внимания максимального количества населения, облекая их в клиповую форму, порождая тем самым клиповые образы в сознании адресата. В результате создается негативный фон, вольно или невольно нагнетаемый СМИ и нарастающий
с необычайной силой. Это приводит к массовому неврологическому заболеванию населения, вызывает фобии, апатию и безразличие к происходящему, поскольку из-за многократной повторяемости и типичности факты теряют свою привлекательность для адресата, превращаются в мусорные медиапотоки, что поднимает важную проблему экологичности медиади-скурса. Последствия создания и подпитки негативного пространства могут быть очень страшными, поскольку больное население не может адекватно думать и действовать.
СМИ информируют о происходящем в театральной форме, навязывая конструируемые модели адресату (информационно-аналитические программы, ток-шоу «Давай поженимся!», «Давай попробуем?», «Модный приговор», «Пусть говорят», «Культурная революция» и т. п.; телевизионные войны во Вьетнаме, Чечне, Израиле, Югославии, Ираке, Южной Осетии, Киргизии, национальные «драмы» как Уотергейт и Иран-Кон-трас, двойное президентство бывшего актера и т. п., президент — «отец нации», как в комедии «Отец знает все», «отец народов» в России, теракт в прямом эфире, убийства президентов, диктаторов, мирных людей (Вашингтонский снайпер, захват заложников на Дубровке, 11 сентября в Нью-Йорке, взрывы в московском метро 2004, 2010), свадьбы и похороны принцев, принцесс, звезд, стихийные бедствия и катастрофы (самолетов, спутников, космических кораблей, подводных лодок, кораблей, поездов, автобусов и т. п.), художественные фильмы, сериалы «Школа», «Глухарь», «Кармелита» и т. п.), развивая клиповость сознания. Например, Вся жизнь — теракт. А люди в нем — саперы. (Календарь, 2001). Поскольку кампания ставится принципиально для телевизионного представления, перформанс кампании использует тропы телевизионного нарратива7 с введением адресата в состояние транса для осуществления эффективного воздействия, внушения в определенных целях.
Итак, вышеизложенное подтверждает возможности СМИ конструировать образ реальности, влиять на все сферы человеческой деятельности в определенных интересах. Массмедиа представляют собой фильтры, которые, ввиду отсутствия возможности непосредственного восприятия адресатом окружающей действительности, в результате отбора информации и формулирования сообщений, мнений, оценок, подачи их в форме клипов, способны создавать искаженные, смещенные образы реальности.
Необходимо отметить, что медиадискурс как социокультурный продукт характеризуется социокультурной идентичностью, которая особенно активно проявляется в пограничной области массмедиального и политического дискурсов. В этой взаимосвязи реализуется идеология, формирующая обще-
ственное мнение, позволяющее исключать определенные социальные группы и отдельные лица из активной политической и культурной общественной жизни. Клиповость играет в медиадискурсе значительную роль, способствуя формированию мировоззренческих моделей поведения потребителя текстов массовой коммуникации.
1 Желтухина М. Р. Тропологическая суггестивность массмедиального дискурса: О проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. - М.: ИЯ РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК. 2003. С. 656.
2 Erikson M. H. Advanced Techniques of Hypnosis and Therapy / Selected Papers of Milton H. Erickson, M. D. Haley, J. [Editor]. — N.Y., N. Y.: Grune & Stratton Inc. 1967. Р. 271. Алдер Г. НЛП в действии. — СПб.: Питер. 2001а. С. 192. Алдер Г. НЛП: Современные психотехнологии. — СПб.: Питер. 2001б. С. 160. Алдер Г. Технология НЛП. — СПб.: Питер. 2001в. С. 224. Белянин В. П. Идеологические тексты: Какие модели мира там представлены и какое психологическое воздействие они могут оказать // Современные психотехнологии в образовании, бизнесе, политике: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. Москва, 28 февр.-2 марта 2001 г. — М.: ГП ЦРП Москва-СПб., 2001а. С. 44-47. Белянин В. П. Нежелательные побочные эффекты в рекламном тексте. Реклама призвана вызывать положительное отношение к продвигаемому продукту // Современные психотехнологии в образовании, бизнесе, политике: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. Москва, 28 февр.-2 марта 2001 г. — М.: ГП ЦРП Москва-СПб.. 2001б. С. 256-257. Бэндлер Р., Гриндер Д. Рефрейминг: Ориентация личности с помощью речевых стратегий / Перев. с англ. — Воронеж: НПО «МОДЭК». 1995. С. 256. Вагин И. О. Уроки психологической защиты. Не позволяйте собой манипулировать. — СПб.: ПИТЕР. 2001. С. 160. Деркс Л., Холландер Я. Сущность НЛП. Ключи к личностному развитию. — М.: КСП+, 2000. С. 704. Дилтс Р. Фокусы языка. Изменение убеждений с помощью НЛП. — СПб.: Питер. 2001. С. 320. Перлз Ф. С. Внутри и вне помойного ведра / Пер. с англ. — СПб.: Изд-во «Петербург XXI век». М.: Изд. центр «Академия». 1997. С. 448. Сатир В. Как строить себя и свою семью. — М.: Педагогика-Пресс. 1992. С. 192. Третьякова Г. Н. Речевое воздействие как итог когнитивных процессов // От слова к тексту: Мат-лы докл. междунар. науч. конф., Минск, 13-14 нояб. 2000 г. в 3 ч. Ч. II. / Отв. ред. Н. П. Баранова. — Мн.: МГЛУ. 2000. С. 182-184.
3 Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / Пер. с англ.; Науч. ред. Я. Н. Засурский. — М.: Мысль. 1980. С. 326.
4 Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. — М.: Прогресс. 1990. С. 68-81.
5 Факторович А. Л. Стратегия оценочного выделения и реализация стилистического потенциала: к обоснованию проблемы // Филология — Philologia. — Краснодар: КубГУ. 1997. № 12. С. 25-26.; Гак В. Г. Языковые преобразования. — М.: Шк. «Яз. рус. культуры». 1998. С. 768.
6 Факторович А. Л. Стратегия оценочного выделения и реализация стилистического потенциала: к обоснованию проблемы // Филология — Philologia. — Краснодар: КубГУ. 1997. № 12. С. 25-26.
7 Почепцов Г. Г. Информационные войны. — М.: Рефл-бук; Киев: Ва-клер. 2000. С. 576.
