CC BY
22
ном образе, забыв про семью и службу, ровно пять дней и ночей шатался по злачным местам. А.П. Чехов. Беда. Прилагательное злачный приобретает в этом фразеологизме значение 'порочный, непотребный'.
Кроме того, в данном библейском обороте происходит ещё одна трансформация — снижение стилистической окраски с высокой, позитивной на неодобрительную, негативную. Подобное изменение очень часто сопровождает процесс десакрализации.
Таким образом, основная задача данного словаря — представить по каждому включённому в него библейскому фразеологизму наиболее полную информацию, но в первую очередь информацию лингвистическую.
GENERAL PRINCIPLES OF COMPILING ENCYCLOPEDIC DICTIONARY OF BIBLICAL SET PHRASES
K.N. Dubrobina
Nowadays Biblical units catch interest both of humanitarian scholars and Russian-speaking people at large. One of the primary tasks is to make Biblical phrases well-known and popular, which entails quicker dictionary compiling process. There is a vital necessity to compile a new, comprehensive encyclopedia of Biblical phraseology. Such a dictionary includes recurrent Biblical set expressions that are expressive, emotional and evaluative, and have figurative meaning. Its primary goal is to supply each Biblical phrase with detailed information, linguistic one first and foremost.
Key words: Biblical set phrase, dictionaries of Biblical units, encyclopedic dictionary, primary goal, Biblical prototypes, Russian.
© 2009
И.Б. Тазьмина
О КАТЕГОРИИ ОБРАЗНОСТИ В ДРЕВНЕРУССКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена рассматрению категории образности в древнерусском языке, которая трактуется как самостоятельная лексико-семантиче-ская категория русского языка, отражающая обобщенные свойства лексических единиц. Лексико-семантическую категорию определяют либо как одностороннюю, содержательную категорию, либо как категорию двустороннюю, имеющую план содержания и план выражения. В древнерусском языке категория образности имела двусторонний характер. План содержания её составляли семантическая двуплановость и мотивированность значения. План выражения — внутренняя форма слова. Семантиче-
ская двуплановость и морфосемантическая структура слова обеспечивали выполнение образной функции в древнерусском языке.
Ключевые слова: древнерусский язык, категория образности, лекси-ко-семантическая категория, семантическая двуплановость.
В современной научной литературе образность трактуется как самостоятельная лексико-семантическая категория, отражающая обобщенные свойства лексических единиц (О.И. Блинова, Н.А. Лукьянова, Е.А. Юрина). Она выделяется в ряду таких семантических категорий, как экспрессивность (Н.А. Лукьянова), мотивированность (О.И. Блинова), модальность (С.С. Ваулина), отношения (Р.М. Гайсина), соответствия (И.А. Захарова), оценки (А.А. Сергеева), множества (В.В. Миргородская).
Как и другие языковые категории, лексико-семантические категории представляют собой обобщение тех или иных свойств языковых единиц. В частности категория образности выделяется на основе таких критериев, как общность и специфика значения лексем их структуры и функций1.
Лексико-семантическую категорию определяют либо как одностороннюю, содержательную категорию: (Н.А. Лукьянова), либо как категорию двустороннюю, имеющую план содержания и план выражения (О.И. Блинова, Л.А. Новиков, Е.А. Юрина). Мы разделяем данную точку зрения, исходя из известного утверждения Ш. Балли, с именем которого связано определение категориального статуса образности: «Лексические категории могут существовать в языке лишь в том случае, если они характеризуются внутренними или внешними языковыми знаками»2. Полагаем, что и в древнерусском языке категория образности имела двусторонний характер. План содержания её составляли семантическая двуплановость и мотивированность значения, план выражения — внутренняя форма слова.
Семантическая двуплановость — это наличие в структуре лексического значения двух денотатов, соотносимых по своим признакам: предметно-понятийного и ассоциативно-образного, в том числе метафорического. Мотивированность — это связь значения и звучания слова. Семантическая двуплановость лексической единицы и мотивированность значения обусловливают способность лексемы выражать содержание посредством наглядного представления образа3.
Понятие внутренней формы связано с учением о слове А.А. Потебни. Определение внутренней формы у Потебни неоднозначно и достаточно сложно. Как отмечается в современной лингвистической литературе, Потебня видит во внутренней форме то этимологическое значение слова, то знак предыдущего
значения в последующем значении, то представление образов и понятий в те-
4
кущих делах мысли, то средство довести до сознания новое значение .
К представленному перечню толкований относительно внутренней формы слова А.А. Потебней добавим ещё одно определение рассматриваемого термина — «способ, каким выражается содержание»5. На наш взгляд, это последнее толкование наиболее близко к современному взгляду на внутреннюю форму слова как на его морфосемантическую структуру6.
Морфосемантическая структура слова в древнерусском языке могла быть метафорической и неметафорической. Однако и в том, и в другом случае она передавала образное содержание слова.
Истоки этого образного содержания находим в особенностях мышления древнего человека. Архаическое мышление (Ф. Кликс) образно по самой своей природе, поскольку сам процесс зарождения мышления связан с образом. «По мере семантического наполнения первые звуковые сигналы превращаются в знаки, наделённые звуковой формой и определённым содержанием. В виде такого содержания на первых порах выступает умственный образ внутренней формы как основа будущего лексического значения7. Так объясняет Т.Р. Кияк генетику внутренней формы слова. Однако, на наш взгляд, в этих словах содержится анализ происхождения не только мотивированности слова, но и его образности. Мотивированность и образность слова — две связанные между собой категории, хотя категория образности вторична по отношению к категории мотивированности, поскольку «соответствующие свойства образности и метафоричности реализуются в слове только посредством метафорической внутренней формы слова»8. Мы полагаем, что в древнерусском языке соответствующие свойства образности лексической единицы могли реализовываться и через неметафорическую внутреннюю форму, но в целом мы согласны с приведенным выше утверждением проф. О.И. Блиновой.
Если рассматривать способ как нечто материальное, то вполне вероятно утверждать, что внутренняя форма — план выражения лексико-семантической категории образности в диахронии.
Например, в структуре лексического значения древнерусского слова БЕЗПОСТЕЛИЕ — 'лишение имущества, нищета' два содержательных плана: предметно-понятийный (без постели, нищета: постель — место для отдыха, для восстановления сил человека, один из наиболее значимых атрибутов личного имущества древнего человека). Отсутствие постели ^ лишение имущества, нищета — второй, метафорический план.
Метафорический план значения рассматриваемого слова связан с неметафорической внутренней формой мотивирующего слова: постель (ПОСТЕЛЯ) — 'то, что стелется (для спанья), кровать, ложе (обычно со спальными принадлежностями)'. Морфосемантическая структура слова БЕЗ/ПОСТЕЛ/ИЕ: постель ^ отсутствие постели (без-) ^ состояние (-ие) нищеты.
Метафорический план чаще был связан с метафорической внутренней формой. Такова внутренняя форма глагольных лексем ВЪЗВАРАТИ — 'закипать', 'бурлить' и ВЪЗВАРИТИ — 'возмутить', 'поссорить'. Мотиватором (мотивирующим словом) глагола ВЪЗВАРАТИ выступает существительное ВАРЪ — 'жар, зной', которое в древнерусском языке обладало абсолютным типом мотивированности: она создавалась за счет звуко-буквенных ассоциаций (В/А/Р/Ъ). Метафорическая внутренняя форма обеспечивала второй, ассоциативно-образный план содержания лексической единицы: ВАРЪ — 'зной, жар' ^ то, что связано с предельно высокой температурой, приводящей к кипению, бурлению ^ ВЪЗВАРАТИ — 'закипать, бурлить'.
Пропозитивная структура образной глагольной лексемы ВЪЗВАРИТИ — 'возмутить, поссорить' более сложна, чем в первом случае, что связано с вто-
ричностью ассоциативных связей, предопределяющих ассоциативно-образный план приведенного слова. Ассоциатом образа в данном случае выступает представление о бурлении как о неупорядоченном движении жидкости. Физическая нестабильность ассоциируется с нарушением привычных представлений древнерусского человека о покое как норме поведения: ВЪЗВАРАТИ — 'закипать, бурлить' ^ ВЪЗВАРИТИ — 'возмутить, поссорить'. Л.В. Балашова, отмечая регулярность данной метафорической модели в древнерусском языке и ее стабильность во времени, подчёркивает, что покой ассоциируется с душевным комфортом, убежденностью в правильном выборе цели, позиции, тогда как любой вид неустойчивости положения в пространстве — с эмоциональной, идеологической, социальной нестабильностью9.
Таким образом семантическая двуплановость и морфосемантическая структура слова обеспечивали выполнение последним образной функции в древнерусском языке
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982. С. 189.
2. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. Лексические категории //Лингвистика ХХ в.: система и структура языка. М., 2004. С. 5.
3. Скляревская Т.Н. Языковая метафора как категория лексикологии (К вопросу о семантическах границах языковой метафоры) // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. Новосибирск, 1991. С. 28.
4. Вышкин Е.Г. Учение о слове А.А. Потебни и некоторые проблемы лексической семантики. Саратов, 1981. С. 19.
5. ПотебняА.А. Мысль и язык. Русская словесность. Антология. М., 1997. С. 51.
6. Блинова О.И. Мотивология и её аспекты. Томск, 2007. С. 60.
7. Кияк Т.Р. Мотивированность лексических единиц. Львов, 1988. С.12.
8. Блинова О.И. Мотивология и её аспекты. Томск, 2007. С. 60.
9. Балашова Л.В. Роль метафоризации в становлении и развитии лексико-семанти-ческой системы (на материале русского языка XI—XX веков). Саратов, 1999. С. 19.
IMAGERY CATEGORY IN OLD RUSSIAN I.B. Tazmina
The article considers imagery category in Old Russian as an independent lexico-semantic category reflecting general properties of lexical units. Lexico-semantic category is defined either as a unilateral semantic category or as a bilateral category with a plane of content and a plane of expression. Old Russian imagery category was bilateral. The plane of content was characterized by semantic duality and motivated meaning. The plane of expression presented the inner form of a word. Semantic duality and morpho-semantic structure of a word allowed imagery functioning in Old Russia.
Key words: Old Russian, imagery category, lexico-semantic category, semantic duality.
