CC BY
266
УДК 342.413
А. М. Цалиев
О государственной идеологии в контексте статьи 13 Конституции Российской Федерации
В статье рассматривается необходимость государственной идеологии, идеологического и политического многообразия, многопартийности, обосновывается ошибочность конституционного запрета на государственную идеологию.
The article considers the necessity of state ideology, of ideological and political diversity, of multi-party system. It justifies the falsity of the constitutional prohibition on state ideology.
Ключевые слова: государство, Конституция РФ, государственная идеология, идеологическое и политическое многообразие.
Key words: state, Constitution of the Russian Federation, state ideology, ideological and political diversity.
На фоне происходящих в мире процессов глобализации, умаления роли права, особенно международного, в угоду национальным интересам лидирующих стран, проводимая ими , а также некоторыми европейскими и мировыми структурами политика «двойных» стандартов, попытки игнорирования роли ООН, распространение национализма, экстремизма и терроризма и т. п. социально-негативных явлений все более актуализируют необходимость разработки эффективной государственной идеологии и определение ее места в развитии общества и государства.
В основе государственной идеологии как части целого лежит общее понятие идеологии как совокупности системных упорядоченных взглядов, выражающей интересы различных социальных классов и других социальных групп, на основе которой осознаются и оцениваются отношения людей и их общностей к социальной действительности в целом и друг к другу.
Государство, будучи важнейшим институтом общества для осуществления своих функций, всегда стремится монополизировать идеологию как необходимый инструмент воздействия на общественное сознание
© Цалиев А. М., 2018
и социальное поведение людей. С помощью этого ресурса осуществляется и информационное, а в большей степени и ориентационное воздействие на волю и сознание населения, направленное на выработку необходимых социальных установок. Как правило, это удается в государствах с тоталитарным режимом. В демократических государствах, в отличие от тоталитарных, всегда официально допускалось и существует идеологическое многообразие, плюрализм мнений. Так, в постсоветской России на самом высоком законодательном уровне признается идеологическое и политическое многообразие, многопартийность (ч. 1,3 ст. 13 Конституции РФ). Они составляют основу развития общества и государства и одну из сущностных характеристик демократии. Идеологическое многообразие означает свободное осуществление в обществе различных политических и иных взглядов, идей. Оно является закономерным следствием таких конституционных прав и свобод человека и гражданина, как свобода мысли и слова, свобода совести и др. К сожалению, приходится констатировать, что идеологическое многообразие и многопартийность как признаки демократического государства не выполнили роль того социального ориентира, отклонение от которого чревато застоем не только политической, но и других систем общества, может угрожать идеологическими и политическими конфликтами, раскалывающими и так далеко не монолитный многонациональный народ России [11, с. 2].
Из самого факта закрепления в ч. 3 ст. 13 Конституции РФ политического многообразия и многопартийности явствует стремление к созданию таких политических партий, которые представляли бы различные социальные группы и позволяли говорить о демократичности политической системы в целом. Однако ни одна из действующих политических партий не выражает интересы различных слоев населения. Как тут не вспомнить А.И. Солженицына, который писал: «Каждая партия старается, прежде всего, не для своей нации, а для себя и своих. Национальный интерес затмевается партийными целями...» [19]. Многопартийность необходима прежде всего для государства. Если партийная система неэффективна, то возникновение и углубление противоречий между обществом и государством неизбежны, а это, в свою очередь, способно поставить под угрозу само существование государственных институтов, по крайней мере в том виде, в котором они сейчас существуют.
Процесс деидеологизации, как отмечает О.Е. Кутафин, нельзя понимать упрощенно. Стремление освободиться от всякой идеологии есть тоже
идеология, и она может привести к отрицательным последствиям - разобщенности и даже конфронтации людей и борьбе между собой [10].
Признание идеологического и политического многообразия, равенство всех общественных объединений перед законом не означает вседозволенности их деятельности и идеологии. В соответствии с международно-правовыми нормами, в частности ст. 19 Пакта о гражданских и политических правах, ст. 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод государства устанавливают некоторые разумные ограничения деятельности общественных объединений и ассоциаций. Так, ч. 5 ст. 13 Конституции РФ запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.
Из конституционного признания идеологического многообразия, на наш взгляд, в отличие от позиции некоторых авторов, не следует вывод о запрете государственной идеологии даже если это, как пишут в литературе, есть рефлекс на насаждавшийся десятилетиями идеологический монизм, закреплявшийся в советских конституциях и поддерживающийся всеми институтами государственной власти. Вместе с тем идеологическое многообразие, как отмечают те же специалисты, означает существенное сужение пределов государственной власти, поскольку из-под контроля государства выводится сфера идеологии [8]. На наш взгляд, именно с этой целью и была сформулирована ч. 2 ст. 13 Конституции РФ, предусматривающая, что «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».
Прежде чем проанализировать содержание данной конституционной нормы, необходимо подчеркнуть и знать, что она появилась в силу разных причин. Отметим те из них, которые интересуют нас в контексте исследуемой темы. Во-первых, общеизвестно, что, начиная с горбачевской «перестройки», с середины 1980 гг., политика идеологического противостояния резко сменилась противоположной - политикой соглашательства по ряду принципиальных вопросов, движения в форва-торе прозападных интересов, унизительного самобичевания и политического заискивания. Из одной крайности политика и идеология России, а вместе с ней и бывших соцстран, отразившиеся на их внешних функциях, перешли в другую крайность [20, с. 205].
84
Во-вторых, после распада Советского Союза многим показалось, что идеология навеки погребена под хаосом разрозненных, зачастую противостоящих, не объединяющих людей, а отталкивающих друг от друга идей, взглядов, концепций, пишет Е. М. Бабосов.
Получившие широкое распространение националистические, нигилистические, консервативные, либеральные и иные настроения, вплоть до монархических, анархических и профашистских, породили такую сумятицу в умах и чувствах людей постсоветской эпохи, которая может быть названа не иначе как «ситуация идеологического безвременья» [4, с.32].
В-третьих, в начале 1990 гг. пришедшая к власти политическая элита, опасаясь реванша коммунистической идеологии, активно выступила инициатором запрета на любую государственную идеологию и готова была принимать советы американских, как им казалось, «апостолов».
В-четвертых, у авторов Конституции РФ не было опыта конституционализма, тем более законотворческой работы по подготовке столь статусных правовых документов. К тому же, мало кто из них занимался изучением конституционной материи, не говоря уже о каких-то глубоких ее исследованиях. Чего только стоит «профессионализм» одного из членов конституционной комиссии Г.Э. Бурбулиса - бывшего преподавателя научного коммунизма.
В-пятых, Конституция РФ разрабатывалась в сложнейших социально-политических и экономических условиях, идеологическом противостоянии и борьбе, при крайнем дефиците времени.
Наконец, в нашем конституционном законотворчестве самое активное и заинтересованное участие приняли заокеанские и западные специалисты. Было бы наивно думать, что на фоне обострившейся борьбы за природные ресурсы, чем богата Россия, наши извечные соперники вдруг начали помогать в создании такой конституционно-правовой базы, которая бы способствовала укреплению российской государственности, ее успешному политическому, экономическому, духовному и правовому развитию.
Известно, что санкции бывают не только политические, экономические, но и правовые, и даже на конституционном уровне, которые составляют юридическую основу для неблагоприятных последствий в разных сферах жизни. Разве конституционный запрет на государственную идеологию, а свято место пусто не бывает, не способствует напрямую появлению и распространению в обществе и государстве националистической, экстремистской и террористической идеологии? За примерами и доказательствами не надо далеко ходить. Отсутствие государственной идеологии на
85
Украине привело к появлению «бандеровской» идеологии с соответствующими негативными последствиями в некогда процветающей стране.
Что касается ч. 2 ст. 13 Конституции Российской Федерации, то некоторые ученые начали толковать данную норму как вообще запрет на государственную идеологию, что практически вообще невозможно, поскольку она относится к числу объективно существующих явлений. Идеология, как правильно пишут специалисты, «является столь же неотъемлемым признаком всякого государства, как государственный суверенитет, территория, право, органы государственной власти и т. д.» [22, с. 13]. Следовательно, конституционный запрет на государственную идеологию следует понимать всего лишь как отрицание ее обязательности и не более. Практически такое толкование государственной идеологии дается также известным ученым-конституционалистом В.Е. Чиркиным. Он отмечает, что существование государственной идеологии не всегда означает ее принудительную обязанность. Некоторые лица, объединения людей не придерживаются тех или иных взглядов, выраженных в Конституции. За это не устанавливается и не должно быть установлено каких-либо санкций со стороны государства. В этом отличие современного подхода к государственной идеологии от подходов тоталитарных режимов [24, с. 175]. Таким образом, отмечают другие специалисты, представляется очевидным, что Конституция России не содержит прямого запрета на идеологию, однако подчеркивает, что с момента вхождения ее в юридическую силу на государственном уровне в России не может существовать государственной или обязательной идеологии [3]. Конституционный запрет на государственную или обязательную идеологию должен пониматься не как запрет на государственную, в смысле конституционную идеологию, который никак не соотносится с мировой конституционной практикой [12, с. 41], но, скорее, как отрицание официализации партикулярной идеологии в качестве одной-единственной государственной идеологии с вытекающими из этого социальными и юридическими «принудительно-обязательными» последствиями [18, с. 356].
Более того, отстаивая право государства на обладание собственной идеологии, И.В. Приставкин правильно отмечает, что «Конституция не запрещает никому, в том числе и государству, вырабатывать и пропагандировать свою идеологию» [16, c. 9].
Государство как политико-правовая форма организации общества, на наш взгляд, не может не иметь государственной идеологии, если оно хочет оправдать свое предназначение. Такие известные конституционалисты, как
86
С.А. Авакьян и Г.Г. Бернацкий тоже считают, что обязательно существует господствующая идеология в любом государстве [5, с. 63]. «Ни одна страна не может жить без идеологии... Утверждать иное - значит вводить людей в заблуждение. Идти вперед нельзя, не выбрав целей. А это и есть... выбор определенных идеологических установок» [13, с. 543-544]. Обосновывая социальную необходимость государственной идеологии, О.Е. Кутафин отмечает, что «общество и государство не могут существовать без идеологии. Чтобы развиваться, они должны иметь концепцию развития, которая и является выбором определенных идеологических установок» [10, с. 378]. Государство, лишившее себя собственной идеологии и освободившееся от идеологических функций, имеет все шансы быстро деградировать в качестве властной организации [15, с. 126].
Что касается России, то для нее вообще нехарактерно развитие общества и государства без государственной идеологии, «так как это приводит к утрате связей между индивидом и государством, ослабляет национальную и государственную самоидентификацию» [7, с. 4].
Неслучайно в литературе отмечается, что практика существования России с 1991 г. показала: без наличия государственной идеологии нежизнеспособны сами институты гражданского общества, которые определяют многонациональный государственный механизм в единую систему [14].
Ослабление идеологических основ гибельно для развития и общества, и государства. Идеологическая функция, по мнению одного из известных конституционалистов О.Е. Кутафина, - одна из важнейших функций государства, а Основной закон любого государства выполняет идеологическую функцию. Объектом ее воздействия являются не только правосознание граждан, но и другие формы общественного сознания. По его мнению, идеологическая деятельность государства помогает аккумулировать общенациональные интересы и реализовывать их в политике государства, способствует мобилизации материальных, финансовых и людских ресурсов для их использования в социально значимых целях.
Следует подчеркнуть, что отрицание государственной идеологии в постсоветской России привело к фактическому отрицанию идеологической функции государства, ценностной дезориентации общества, что отразилось на всех формах общественного сознания, в том числе и на правосознании, а следовательно, и на правовой идеологии [10, с. 379].
В контексте этих рассуждений профессор М.Х. Хаджаров задается вопросом: «Не потому ли в начале 90-х гг. ушедшего столетия при принятии новой Конституции РФ американские кураторы - консультанты насто-
87
яли на том, что в эту самую Конституцию был включен пункт, запрещающий России иметь единую общенациональную государственную идеологию, нацеливающую население страны на построение экономически развитого, социально стабильного и политически предсказуемого общества?» [23, с. 101].
«Суверенное государство не может не иметь своей идеологии. Без нее оно обречено копировать модели общественного устройства других стран, следовать в форватере их политики. При этом государственная идеология обязательна для власти, а в обществе должно быть сохранено идеологическое многообразие. По мере развития общества будут уточняться и представления о содержании объединяющих условий. Идеология должна улавливать эти изменения, обеспечивать их жизнеспособность в обозримом временном пространстве» [17, с. 266]. Идеологию, или даже государственную идеологию, следует отнести к числу тех необходимых, неотъемлемых, сущностных признаков, наличие которых и делает возможным возникновение и существование самого феномена государства [12, с. 41].
Таким образом, обобщая высказывания указанных и других ведущих конституционалистов, можно уверенно сказать, что идеология является одним из необходимых свойств государства. Неслучайно и полномочный представитель Совета Федерации в Конституционном суде РФ А. Александров высказал сомнения в целесообразности конституционного запрета государственной идеологии [9, с. 183].
Говоря об идеологии и совершенствовании конституционных норм о ней, необходимо также иметь в виду следующее:
1. Идеология трактуется во всех словарях как мировоззрение, система взглядов, идей. В свою очередь под мировоззрением понимается «совокупность взглядов, воззрений на окружающее, на жизнь, на мир, на ту или иную область бытия» [21, с. 450]. Как известно, мировоззрение возникает в сознании, т. е. в мыслях, чувствах, ощущениях. В связи с этим возникает риторический вопрос: можно ли человеку, социальной группе или обществу запретить мыслить, а проще говоря, думать, и тем самым иметь свое мировоззрение, идеологию? Ответ очевиден, поскольку это то же самое, что запретить дышать, осуществлять другие естественные потребности. И государство без идеологии, отмечает Н.А. Боброва, все равно что человек без мыслей [6, с. 28]. Какова же тогда социальная ценность и реалистичность указанной конституционной нормы? По меткому замечанию профессора С.А. Авакьяна, отсутствие идеологии власти состоит в явлении, которое
мудрый русский народ оценил кратко, но бесподобно выразительно - «без царя в голове» [1, с. 6].
2. Нет запрета на государственную идеологию ни в Конституции США, ни в конституциях других стран, ни в конституциях (уставах) многих субъектов РФ. Более того, конституции некоторых стран подчеркивают идеологию государства, т.е. определяют функцию идеологического государства.
3. Некоторые страны, например Индия и Китай, являющиеся наиболее динамично развивающимися по экономическим параметрам государствами, прямо заявляют о приверженности определенным идеологическим учениям. В этих древних странах давно поняли, что при отсутствии верной государственной идеологии побеждает идеология хаоса и беспорядка.
4. Конституция России не обязывает субъекты РФ к тому, чтобы они в своих конституциях (уставах) буквально воспроизвели все положения основ конституционного строя РФ, в том числе в части государственной идеологии, поскольку она по существу формируется на государственном уровне. Поэтому в основных законах субъектов РФ следует исключить конституционную норму об идеологии, тем более что на данном уровне этот вопрос решается значительно проще.
Рассуждая о государственной идеологии, невольно приходишь к парадоксальному выводу. С одной стороны, Конституция РФ запрещает государственную идеологию, с другой, именно она содержит ее элементы в своих нормах. Практически каждое слово Конституции РФ, все закрепленные в ней институты выражают видение желаемой социально-политической системы страны, отмечал еще в 2000-е гг. профессор С.А. Авакьян. Наряду с идеологией категорического отрицания частной собственности (в советских конституциях), совсем противоположная в конституционном закреплении частной собственности и многообразии форм собственности Конституция РФ 1993 г. или, к примеру, закрепление в Конституции СССР 1977 г. однопартийной системы с руководящей ролью КПСС и, наоборот, политического плюрализма Конституции 1993 г. и равенства всех общественных объединений перед законом [1, с. 14-15]. Закрепление новой государственной идеологии очевидно также во многих других конституционных нормах, начиная с первых. Это и характеристика России как демократического федеративного правового социального государства, признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, принцип разделения властей, разнообразие форм собственности, верховенство права, признание принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации составной частью ее правовой
89
системы и т. д. Все это означает материализацию государственной идеологии в конкретных нормах действующей Конституции РФ, которые составляют законодательную основу развития российского общества и государства. Однако для того, чтобы ускорить данный процесс, необходимо части целого объединить в то общее, что придают им целостный и целенаправленный характер. С этой целью по меньшей мере следует исключить ч. 2 ст. 13 Конституции РФ, а вышеуказанные конституционные нормы признать основой государственно-правовой идеологии. В обоснование данного предложения, кроме вышеизложенного, отметим: жизнь показывает, что только социально оправданная государственная идеология и практика ее эффективного осуществления является необходимым условием успешного государственно-правового развития, в том числе в сфере противодействия националистической, религиозной и экстремистской деятельности.
Список литературы
1. Авакьян С.А. Властеотношения: закономерности существования, субъективизм регулирования и правоприменения // Конституционное и муниципальное право. - № 5. - 2018. - 11 с.
2. Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. -М., 2000. - 528 с.
3. Атмачев С.И., Зубенко В.В. Государственная идеология или идеология государственности // Вестн. СевКав ГТИ. - 2015. - Вып. 3(22). - 47 с.
4. Бабосов Е.М. Основы идеологии современного государства. - Мн., 2004. - 378 с.
5. Бернацкий Г.Г. Государственная идеология как основа конституционного строя // Юрид. наука как основа правового обеспечения инновационного развития России: сб. тез. докл. III междунар. науч.-практ. конф. (Кутафинские чтения) / отв. ред. В.И. Фадеев. - М., 2012. - 382 с.
6. Боброва Н.А. Конституционный строй и конституционализм в России. Автор. дис... д-ра юрид. наук. - М., 2004. - 47 с.
7. Власова Ю. Б. Взаимодействие права и идеологии в современных условиях (на материалах Российской Федерации): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -М., 2005. - 26 с.
8. Комментарий к Конституции РФ / под ред. В.Д. Зорькина. - М., 2013. -
1340 с.
9. Конституции Российской Федерации. От образа будущего к реальности / под ред. Т.Я. Хабриевой. - М., 2004.
10. Кутафин О.Е. Российский конституционализм. - М., 2008. - 543 с.
11. Лебедев В. А. Идеологическое многообразие и российская многопартийность: размышления о судьбе статьи 13 Конституции Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. - 2010. - № 11. - 480 с.
12. Лебедев В.А. Конституционная идеология - идеология демократии // Современные проблемы конституционного и муниципального строительства: опыт России и зарубежных стран: сб. материалов междунар. науч. конф. / отв. ред. Авакьян. - М., 2010.
13. Ни одна страна не может жить без идеологии // Авакьян С. А. Размышления конституционалиста: избр. ст. - М., 2010. - 621 с.
14. Поярков С.Ю. Идеология российского конституционализма как условия развития гражданского общества // Право и политика. - 2009. - № 8.
15. Право и политика современной России. - М., 1996.
16. Приставкин И.В. К вопросу о содержании правоохранительной системы России // История гос-ва и права. - 2008. - № 13 - 34 с.
17. Реформирование России: реальность и перспективы. - М.: РИЦ ИСПИ, 2003. - 320 с.
18. Самородова-Богацкая Л.В. Государственная идеология в контексте идеологического плюрализма: имплицитный, но обязательный характер: науч. тр. РАЮН. - Вып. 13. - Т. 1. - М., 2013. - 467 с.
19. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию. Посильные соображения // Комсомольская правда. Спец. выпуск. Брошюра в газете. - 1990. - 18 сент.
20. Теория государства и права / под ред. М.Н. Марченко. - М., 2005. - 785 с.
21. Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка. -М., 2007. - 124 с.
22. Хабибуллин А.Г., Рахимов Р. А. Государственная идеология: к вопросу о правомерности категории // Гос-во и право. - 1999. - № 3. - 67 с.
23. Хаджаров М.Х. Многообразие идеологии и проблема развития общества: может ли идеология стать базовой ценностью в России? // Интеллект. Инновации. Инвестиции. - 2016. - № 3. - 147 с.
24. Чиркин В.Е. Конституционная терминология. - М., 2005. - 270 с.
