CC BY
35
Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2021. № 4 (99). С. 39—49. Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2021. no.4 (99). P. 39—49.
12.00.02. Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право.
Научная статья УДК 342.7
DOI: 10.24412/2312-3184-2021-4-39-49
О ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫХ МЕХАНИЗМАХ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
Юрий Владимирович Шелегов
Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск, Российская Федерация, shelegoff@list.ru
Введение: статья посвящена проблеме ограничения прав человека в правовом государстве. В ней говорится о том, что в любом государстве предусмотрен подобный механизм. Это в первую очередь необходимо для защиты прав и законных интересов других граждан, защиты общества и государства. Приводится классификация ограничений прав по нескольким основаниям. В статье рассматриваются особенности ограничения прав, т. е. основания ограничений, субъекты, уполномоченные ограничивать права. Рассматривая виды прав, неподлежащих ограничению, автор анализирует право на жизнь. Международно-правовыми актами это право признается абсолютным. В Конституции Российской Федерации предусмотрена возможность применения смертной казни, и в то же время наложен мораторий на ее реализацию.
Материалы и методы: нормативную основу исследования составляют Конституция Российской Федерации, а также международные правовые акты, регулирующие правовое положения человека и гражданина. Методологическим фундаментом исследования выступает общий диалектический метод научного познания, а также методы логической дедукции, сравнительно-правовой метод, анализ, синтез и другой инструментарий, посредством которого можно проанализировать особенности государственно-правовых ограничений прав человека и гражданина в правовом государстве.
Результаты исследования дают возможность подвергнуть анализу государственно-правовые механизмы ограничения прав человека и гражданина. В статье предлагается авторская классификация ограничений прав человека и гражданина по наиболее существенным, по мнению автора, основаниям.
Выводы: в Основном Законе Российской Федерации закреплены так называемые относительные права, которые при определенных условиях могут ограничиваться государством. Но эти ограничения возможны лишь в четко оговоренных случаях — для защиты интересов и прав других граждан, для защиты общества, и, соответственно, для защиты основ конституционного строя. Также стоит отметить и то, что рассматриваемые ограничения могут накладываться только на основе федерального законодательства, что также обеспечивает определенные гарантии обеспечения прав человека.
© Шелегов Ю. В., 2021
Ключевые слова: конституционные права и свободы человека, ограничения прав и свобод, классификация ограничений прав, абсолютные права.
Для цитирования: Шелегов Ю. В. О государственно-правовых механизмах ограничения прав человека // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. — 2021. —№ 4 (99). — С. 39—49. DOI: 10.24412/2312-3184-2021-4-39-49
12.00.02. Constitutional law; constitutional judicial process; municipal law Original article
ON STATE-LEGAL MECHANISMS OF RESTRICTION OF HUMAN RIGHTS Yuri V. Shelegov
East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Irkutsk, Russian Federation, shelegoff@list.ru
Introduction: the article is devoted to the problem of restriction of human rights in a state governed by the rule of law. It says that any State has a similar mechanism. This is primarily necessary to protect the rights and legitimate interests of other citizens, to protect society and the state. The classification of restrictions of rights on several grounds is given. The article discusses the features of the restriction of rights, i.e. the grounds for restrictions, subjects authorized to restrict rights. Considering the types of rights that are not subject to restriction, the author analyzes the right to life. International legal acts recognize this right as absolute. The Constitution of the Russian Federation provides for the possibility of applying the death penalty, and at the same time imposed a moratorium on its implementation.
Materials and methods: the normative basis of the study is the Constitution of the Russian Federation, as well as international legal acts regulating the legal status of a person and a citizen. The methodological foundation of the research is the general dialectical method of scientific cognition, as well as methods of logical deduction, comparative legal method, analysis, synthesis and other tools through which it is possible to analyze the features of statelegal restrictions on human and civil rights in a state governed by the rule of law.
The results of the study: provide an opportunity to analyze the state-legal mechanisms of restriction of human and civil rights. The article proposes the author's classification of restrictions on human and civil rights on the most significant grounds, according to the author.
Findings and Conclusions: the basic law of the Russian Federation enshrines the so-called relative rights, which under certain conditions may be limited by the state. But these restrictions are possible only in clearly specified cases — to protect the interests and rights of other citizens, to protect society, and, accordingly, to protect the foundations of the constitutional system. It is also worth noting that the restrictions in question can only be implemented on the basis of federal legislation, which also provides certain guarantees of ensuring human rights.
Keywords: constitutional human rights and freedoms, restrictions of rights and freedoms, classification of restrictions of rights, absolute rights.
For citation: Shelegov Yu.V. On State-legal mechanisms of restriction of human rights // Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. — 2021. No. 4 (99). — pp.39—49 (in Russ.). DOI: 10.24412/2312-3184-2021-4-39-49
В правовом государстве права человека являются высшей ценностью, именно человек его права и свободы находятся под особой защитой государства и международных организаций. Однако само признание прав человека высшей ценностью, ратификация международных правовых актов по защите тех или иных прав не может быть гарантией того, что права человека не будут ограничиваться при любых обстоятельствах.
Интересы общества и государства, несмотря на то, что отведены в правовом государстве на второй план, не могут нарушаться в целях реализации прав отдельно взятой личности. Права человека могут и должны ограничиваться в условиях обеспечения общественной безопасности, в случаях введения чрезвычайного положения, военного положения, режима контртеррористической операции. Отсутствие ограничения прав того или иного человека может повлечь нарушения большого числа граждан, иностранных граждан и лиц без гражданства. Проблема здесь заключается именно в соразмерности и целесообразности подобных ограничений. Не секрет то, что под прикрытием благих намерений государственных структур могут скрывать явные злоупотребления властью в угоду интересов группы лиц или определенной национальности и т. д. Именно механизмы ограничения прав человека являются истинным индикатором реального положения прав человека в том или ином государстве. [1, с. 12].
С возникновением первых государств происходит ограничение естественных прав человека. Так было и в древневосточных государствах, и в античных. С развитием общества и государства происходит процесс наделения граждан все большим количеством прав. Если в Средневековье женщин с рыжими волосами объявляли ведьмами и сжигали на кострах, то сейчас, чем больше в человеке идентичности (будь то отношение к малочисленной народности, цвет кожи и глаз, выделяющий тебя из общей массы людей), тем больше международных документов будет защищать твои права, и, соответственно, в правовом государстве эти документы будут ратифицированы и реализованы на практике. Исторический ход развития государств диктует свои законы ограничения прав человека и гражданина [2]. Однако, как бы ни защищались права человека международным сообщество и государством, механизмы ограничения прав имеют чрезвычайное значение.
Известны и определенные исторические девиации, связанные с квазиправовыми государствами, когда права официально провозглашаются, а человек может быть приговорен к высшей мере наказания судьей, не имеющим юридического образования, на основе доноса. Или же в общеправовом порядке права у граждан есть, а вот в особых правовых режимах они урезаются до минимума, в то время как порядок введения особого правового режима прост и вводится регулярно по поводу и без такового. Такие государственно-правовые механизмы свойственны в первую очередь для авторитарных правовых режимов.
Именно для того, чтобы ограничения прав не были рычагом необоснованного ужесточения режима, а инструментом, обеспечивающим безопасность личности, общества и государства в сложных, критических ситуациях, будь то угроза военного конфликта, террористического акта, массового заражения смертельно опасным вирусом, необходим научный анализ особенностей введения ограничительных мер, исторический
анализ практики ограничения прав в различных государствах в разные исторические периоды.
В Российской Федерации, как и в любом правовом государстве, предусмотрено ограничение прав человека. Так, в статье 55 Конституции Российской Федерации (далее — Конституция России) говорится о том, что права человека могут быть ограничены, только в том случае, если для этого есть серьезные основания1. Нужно отметить, что и международные правовые акты предусматривают возможность ограничения прав. Например, во Всеобщей декларации прав человека сообщается, что «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе»2.
Ограничение прав человека предусматриваются в Российской Федерации в таких федеральных законах, как «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», «О Федеральной службе безопасности», «О войсках национальной гвардии Российской Федерации», «О полиции» и др.
Например, в законе «О полиции» регламентируется порядок задержания граждан, хотя, в соответствии с Конституцией России, каждый имеет право на передвижение. Это ограничение вынужденное, для выяснения обстоятельств дела, и поэтому Конституцией России и федеральными законами установлен конкретный срок в 48 часов (до 72 часов по решению суда), в течение которого можно ограничить свободу передвижения индивида до предъявления обвинения и избрания меры пресечения в виде заключения под стражу.
У задержанного лица есть право пользоваться услугами адвоката, переводчика, не свидетельствовать против себя и своих близких родственников.
В обязанности полиции входит защищать неприкосновенность жилища граждан. Полицейский не вправе входить в жилые помещения без согласия граждан. Однако в случаях, установленных законом, сотрудник может входить в жилища граждан. Например, при необходимости задержать подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления полицейские могут проходить на земельные участки и в жилые помещения. Однако порядок подобных ограничений права граждан на неприкосновенность жилища строго регламентирован.
Итак, в Российской Федерации на федеральном законодательном уровне урегулирован механизм ограничения прав граждан при различных обстоятельствах в ходе осуществления деятельности полиции и других силовых структур, а также в особых правовых режимах. Тем не менее также необходимо отметить, что порядок этих ограничений строго регламентирован, и существуют пределы подобных правовых ограничений.
В концепции прав и свобод человека ограничительные правовые механизмы, а также механизмы государственного принуждения имеют особое значение. Особенно если подходить к правам человека с естественно-правовых позиций. Интересна в этом плане статья 20 Конституции России, в первой части которой говорится о праве на жизнь, а во второй — о смертной казни. Даже основное естественное право человека
1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.). [Электронный ресурс]. — Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
2 Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.). [Электронный ресурс]. — Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
может быть ограничено. В современном правовом государстве человека на законных основаниях могут обезглавить или применить другую казнь. Каждое государство самостоятельно решает пределы, порядок и в первую очередь основания ограничения прав. Право представляет собой меру свободы и базируется на представлении того или иного народа о справедливости [3]. В эпоху глобализации установлены определённые общепринятые стандарты в области прав человека, однако представление о ценности такого права, как право на жизнь, окончательно не унифицировано.
Как справедливо отметил И. А. Ильин, права человека заканчиваются там, где начинаются права других людей [4, с. 96], и с этим трудно поспорить. Ни один индивид не может своими действиями нарушать общественную безопасность, препятствовать реализации законных прав другими гражданами, подрывать безопасность государства, унижать других людей по каким-либо индивидуальным признакам.
Интересны определения ограничений прав человека, сформулированные К. Хессе и А. В. Малько. Первый определил ограничения как установленные государством границы в пределах, которых могут действовать индивиды, за этими границами уже неправомерное поведение. Эти границы нужны, по мнению К. Хессе, для сдерживания этого неправомерного поведения [5]. А. В. Малько также определил ограничение прав через правовое сдерживание противозаконных действий, что необходимо для реализации интересов других субъектов и общества в целом. Поэтому ограничения — это всегда исключение каких-либо возможностей индивида в правовом пространстве [6].
Ограничение конституционных прав и свобод не является их умалением или отменой, поскольку одни лица не могут выполнять нарушающие права других действия, это обеспечивает права и законные интересы последних. Право немыслимо без правовых границ. Ограничение прав необходимы для функционирования общества, только эти ограничения должны быть конституционными или на основе законов и в соответствии с конституцией страны [7].
В Российской Федерации все возможные ограничения прав так или иначе находят свое отражение в Конституции России и раскрываются в федеральном законодательстве. Все ограничения, упомянутые в конституции, являются, соответственно, конституционными и представляют собой границы реализации прав индивидом в правовом государстве. В Конституции России ограничения в большинстве своем выражены в форме запретов и обязанностей, а также ответственности и приостановлении.
Как было отмечено ранее, ограничение прав предусматриваются Конституцией России и общепринятыми международными актами. Конституцией регламентируются основания и общий порядок ограничений. Права человека могут быть ограничены только на основании и во исполнение федерального закона и лишь в той части, в которой это требуется для обеспечения защиты прав и свобод других лиц, обороны страны, защиты конституционного строя.
Установленные Конституцией России ограничения прав регулируют отношения человека с государством и ставят правовую черту между законом и беззаконием в этих отношениях.
В статье 17 Конституции России говорится о том, что права человека — это высшая ценность. Несмотря на то, что в ст. 55 допускаются некоторые ограничения этих прав, в ст. 56 перечисляются права, неподлежащие ограничению. К ним относятся право на жизнь, право на достоинство личности, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени и др.
Конституционные ограничения представляют собой правовые ограничения, устанавливаемые национальным правом государства и закреплённые в высшем правовом акте государства. Необходимо отличать эти ограничения от произвольных ущемлений прав человека. Последние является противоправными и недопустимы в правовом государстве.
Выделяют следующие основания классификации ограничений прав человека. На основе вида прав и свобод можно выделить ограничение социальных, культурных, политических и других прав.
Исходя из действия тех или иных прав во времени можно классифицировать ограничения прав на установленные основным законом страны временные ограничения. Последние могут в соответствии, с Конституцией России, устанавливаться нормативным актом о введения военного, чрезвычайного положения, режима контртеррористической операции.
К временным ограничениям чаще всего относят установление комендантского часа, ограничение передвижения транспортных средств, ограничение деятельности средств массовой информации, общественных объединений, запрет на проведение массовых мероприятий и т. д.
По сфере действия выделяют общие и индивидуальные ограничения. В случае если ограничения касаются всех прав и свобод — эти ограничения общие, если же ограничения касаются отдельных прав, то такие ограничения являются индивидуальными. Например, в соответствии со ст. 25 Конституции России федеральным законом может быть установлено ограничение неприкосновенности жилища. Это ограничение можно определить как индивидуальное.
В соответствии с уровнем реализации можно выделить ограничения муниципальные, региональные и федеральные.
В зависимости от содержания можно классифицировать ограничения на организационно-политические, экономические и личные. К первым можно отнести отставку должностного лица, ко второму — запрет на осуществление какой-либо экономической деятельности, к третьему — избрание меры пресечения в виде заключения под стражу.
В зависимости от механизмов реализации ограничения делят на меры ответственности, обязанности, запреты, приостановления и т. д.
Рассмотрев классификацию ограничений прав и свобод, необходимо отметить, что существуют права, которые не подлежат ограничению.
Все права и свободы человека имеют огромное значение, однако среди них можно выделить важнейшие, которые ни при каких обстоятельства не могут быть ограничены государством. Эти права остаются неизменными даже в условиях чрезвычайного и военного положения. Всего можно выделить пять такого рода прав: право на жизнь (в России это право является абсолютным пока установлен мораторий на применение смертной казни, как меры наказания); запрет на применение пыток и жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания; запрет рабства, работорговли и других форм порабощения; запрещение обратной силы уголовного закона; право на свободу мысли, совести и религии.
В теории прав человека имеет место подход, в соответствии с которым все права делятся на абсолютные и относительные. В основе этой классификации лежит такой
признак, как отчуждаемость. Эта классификация, по мнению автора статьи, является логичной и обоснованной, однако есть авторы, не разделяющие ее [8].
Абсолютные права — это права, которые не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах (перечень этих прав дан выше). Относительные могут быть ограничены в тех целях, о которых говорится в Конституции России, не выходя за пределы реально существующей потребности и в установленном законе порядке. В противном случае это будет не правовое ограничение, а, как было отмечено ранее, нарушение прав.
Авторы по-разному формулируют понятия этих видов прав, но суть остается одна: «водораздел» проходит по признаку отчуждаемости. Например, С. С. Алексеев различает абсолютные права и социальные. Первые неотчуждаемы, вторые могут ограничиваться [9].
В первую группу входят такие права и свободы, как свобода совести и вероисповедания, право на личную неприкосновенность, право на жизнь и т. д. Перечисленные права и свободы имеют большое значение для полноценного статуса личности, благодаря этому человек не может быть подвергнут неправовому лишению свободы и ограничению других естественных прав, эти права ограждают человека от тирании и насилия со стороны государственных и негосударственных субъектов.
Во вторую группу входят права другого плана. Это права, связанные с социальным обеспечением граждан: право на жилье, на медицинскую помощь и др. Права второй группы, безусловно, тоже важны. Реализация этих прав напрямую зависит от уровня развития государства, его экономического положения. В большинстве своем это декларативные права, это нормы цели, намерения, идеалы к которым стремится правовое государство.
С. В. Бахин так же предлагает классифицировать права и свободы в зависимости от возможности их ограничения. Соответственно, он выделяют права, которые могут быть ограничены, и права, не подлежащие ограничению [10].
Анализируя Международный пакт о гражданских и политических правах к правам, которые могут быть отчуждены, он относит: право на мирные собрания и право на свободу ассоциаций и создание профсоюзов; право на свободное выражение своего мнения; право на получение и распространение информации; право на свободу передвижения, право покидать любую страну; свободу исповедовать любую религию или убеждения.
К правам, которые не могут быть ограничены государством, С. В. Бахин относит право на жизнь, право не подвергаться без свободного согласия медицинским или научным опытам, право не содержаться в рабстве или подневольном состоянии, право не подвергаться жестокому обращению, право не привлекаться к ответственности за деяние, которое в момент его совершения не являлось уголовным преступлением, право не подвергаться лишению свободы за невыполнение какого-либо договорного обязательства бесчеловечному обращению, право на признание правосубъектности, свободу мысли, совести и религии [10].
Автор акцентирует внимание на том, что перечень абсолютных прав может быть шире, в случае признания какого-либо права неподлежащем ограничение в международном или национальном правовом акте.
Безусловно, такое право человека как не подвергаться пыткам и бесчеловечному обращению право абсолютное, и ни один международный акт или правовой акт какого-либо цивилизованного государства не может признать возможность его ограничения.
Это будет идти против общепринятых представлений о справедливости, гуманности и т. д.
В соответствии со ст. 15 Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод рассматриваемое право признается абсолютным и не подлежащим ограничениям. Ни угроза общественной безопасности, ни угроза конституционному строю не могут позволить ограничить это право.
Даже если преступление, в котором обвиняется лицо, является особо тяжким, представляет опасность для общества и государства, это не может стать оправданием для умаления данного права.
Рассматриваемое абсолютное право отражено в таких международных документах, как Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года (ст. 7), Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 года (ст. 3).
Относительно права не содержаться в рабстве и подневольном состоянии также является естественным абсолютным правом человека. Оно закреплено во многих международных документах: в Европейской конвенции о защите прав и основных свобод, Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека, в Международном пакте о гражданских и политических правах. Это право имеет существенное значение для правового положения личности в современном обществе. Рабство и подневольное положение — анахронизм, который должен искореняться по всему миру. Именно важность этого права, его ключевое значение для правовой парадигмы современности породило необходимость закрепления его практически во всех базовых международных актах о правах человека.
Соглашаясь с однозначностью суждений относительно двух выше рассмотренных абсолютных прав человека, дискуссионным представляется отнесение к абсолютным правам такого права, как право на жизнь, несмотря на то, что это право можно назвать основным, поскольку человеку после лишения жизни другие права не нужны [11].
Многие юристы рассматривают это право как абсолютное, однако ряд государств — например, США и Китай — реализует смертную казнь как меру наказания. Более того ч. 2 ст. 20 Конституции России предусматривает смертную казнь, в уголовном законе предусматривается такая мера наказания, в уголовно-исполнительном кодексе регламентируется порядок реализации такой меры.
Многие европейские государства признали недопустимость смертной казни, ратифицировав протокол № 6 и протокол № 13 к Конвенции прав человека и основных свобод. В 6 протоколе говорится о недопустимости применения смертной казни в мирное время, 13 протокол запрещает применение смертной казни и в военное, и любое другое время. Смертная казнь недопустима, по мнению ратифицировавших протоколы сторон, поскольку «право каждого человека на жизнь является фундаментальной ценностью в демократическом обществе и что отмена смертной казни является основным условием защиты этого права и полного признания достоинства, присущего всем человеческим существам»1.
Для государств, ратифицировавших эти протоколы, право на жизнь является абсолютным и неподлежащим ограничению. Однако далеко не все государства признают
1 Протокол № 13 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод [Электронный ресурс]. — Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
право на жизнь абсолютным. В этом можно убедиться, проанализировав сколько государств не ратифицировали указанные выше протоколы.
Надо отметить, что Российская Федерация тоже их не ратифицировала, однако в настоящее время смертная казнь как мера наказания в России не реализуется, потому что на ее применение наложен мораторий Конституционным Судом Российской Федерации.
Как отмечалось ранее, в ч. 2 ст. 20 Конституции России предусмотрена смертная казнь, и, чтобы в России право на жизнь было признано абсолютным, не подлежащим ограничению, необходимо исключить эту норму из основного закона страны. Однако сделать это непросто, потому что указанная норма содержится во второй главе Конституции России, изменить которую может только Конституционное собрание, пересмотрев конституцию в целом.
Проблема права на жизнь в том, что еще немалое количество государств не считает нужным признавать это право абсолютным в силу ряда причин. Во-первых, государства не хотят накладывать на национальное право столь серьезные правовые ограничения в угоду мировому сообществу, во-вторых, высокий уровень преступности в ряде государств препятствует отмене смертной казни. Смертная казнь является своего рода сдерживающим фактором совершения особо тяжких преступлений.
Как бы банально это ни звучало, но мера ответственности — важная составляющего механизма принуждения и мощнейший рычаг удержания уровня общественного порядка и общественной безопасности в развивающихся странах, да и во многих развитых.
Тем не менее нельзя не отметить тенденцию к признанию права на жизнь абсолютным, о чем высказываются некоторые авторы [12].
К отмене смертной казни во всем мире предстоит еще большой путь. Первый этап пройден — созданы пакты о недопустимости смертной казни. Сейчас очень важно, чтобы в государствах, которые не ратифицировали эти пакты, или, как Российская Федерация, не наложили мораторий на смертную казнь, во-первых, оставить возможность применения высшей меры только за особо тяжкие преступления, которые представляют угрозу для жизни и здоровья людей. Никакие должностные, коррупционные и другие преступления не должны предусматривать такую меру наказания. Во-вторых, смертная казнь может допускаться только в случаях неоспоримых судебных доказательств, малейшие сомнения судьи должны трактоваться в пользу обвиняемых.
Международными актами должны быть четко урегулированы основания и механизмы назначения и реализации смертной казни. Должны быть однозначно определены виды преступлений, за которые может назначаться высшая мера наказания, должен быть определен порядок экстрадиции обвиняемого в преступлении, за которое может быть предусмотрена высшая мера одного государства другому с учетом того, что в одном государстве право на жизнь является абсолютным, в другом относительным. Должны быть определены условия и сроки содержания лиц, в отношении которых вынесена высшая мера наказания до ее применения. Это очень важно, поскольку необходимы определенные сроки для обжалования приговора, установления новых фактов, которые могут повлиять на пересмотр дела и т. д.
Да, сегодня есть пакты о недопустимости смертной казни, но они не решают те проблемы, о которых сказано выше, в государствах, которые не ратифицировали их. Безусловно, государства сами решают, какие нормы международного права
им принимать для них как обязательные, ратифицировать пакты или накладывать различные моратории. Однако роль международных организации в условиях глобализации очень трудно переоценить. Указанная выше регламентация очень важна для поэтапного установления права на жизнь как абсолютного, не подлежащего ограничению во всем мире.
В заключение нужно отметить, что прослеживается тесная связь абсолютных и относительных прав человека, закрепленных в Конституции России, и правами, закрепленными в международных нормативных правовых актах. Немаловажным является и тот факт, что государственно-правовой механизм ограничения прав человека и гражданина в Российской Федерации коррелируется с международными стандартами подобных ограничений.
В Основном Законе Российской Федерации закреплены так называемые относительные права, которые при определенных условиях могут ограничиваться государством. Тем не менее эти ограничения возможны лишь в четко оговорённых случаях — для защиты интересов и прав других граждан, для защиты общества, и, соответственно, для защиты основ конституционного строя. Также стоит отметить и то, что рассматриваемые ограничения могут осуществляться только на основе федерального законодательства, что также обеспечивает определенные гарантии обеспечения прав человека.
Полагаем, что предлагаемая в настоящей статье классификация ограничений прав человека и гражданина включает в себя наиболее существенные основания для классификации, но, безусловно, этот перечень оснований не является исчерпывающим, что говорит о возможности и необходимости дальнейших исследований в рассматриваемой области юридической науки.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Бондарь Н. С. Конституционная безопасность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения социальной справедливости, равенства и прав человека // Законодательство и экономика. — 2004. — № 4. — С. 4-15.
2. Лебедев В. А. Конституционные основы ограничений прав и свобод человека и гражданина // Lex Russica. — 2017. — № 1 (122). — С. 130—139.
3. Хабриева Т. Я., Социальная справедливость (некоторые конституционные вопросы) / Т. Я. Хабриева, В. Е. Чиркин // Общественные науки и современность. — 2017. — № 3. — С. 5—14.
4. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве (фрагменты) // Правоведение. — 1992. — № 3. — С. 92-99.
5. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ / пер. с нем. Е. А. Сидорова; под ред. Н. А. Сидорова (вступ. ст.). — М., 1981. — 368 с.
6. Малько А. В. Стимулы и ограничения в праве: теоретико-информационный аспект. — 3-е изд., доп. и перераб. — Berlin: Lap Lambert Academic Publisching, 2011. — 182 с.
7. Краснов М. А. Ограничение прав человека или поиск их естественных пределов? // Право. — 2009. — № 2. — С. 103—115.
8. Чиркин В. Е. Конституционное право зарубежных стран. — 3-е изд., перераб. и доп. — М., 2001. — С. 59.
9. Алексеев С. С. Права человека как институт естественного и позитивного права // Права человека: история, теория и практика: учеб. пособ. / Отв. ред. Б. А. Назаров. — М., 1995. — С. 149—150.
10. Бахин С. В. О классификации прав человека, провозглашенных в международных соглашениях // Известия высших учебных заведений. Правоведение. — 1991. — № 2. — С. 41—51.
11. Матузов Н. И. Право на жизнь в свете российских и международных стандартов // Правоведение. — 1998. — № 1. — С. 198.
12. Ушамирский А. Э. Право военнослужащего на жизнь: теоретические и практические аспекты // Современное право. — 2006. — № 6. — С. 81.
REFERENCES
1. Bondar N. S. Constitutional security of the individual, society, state: problem statement in the light of constitutional justice, ensuring social justice, equality and human rights // Legislation and Economics. 2004, no. 4, pp. 4—15.
2. Lebedev V. A. Constitutional basis of restrictions on rights and freedoms of man and citizen // Lex Russica. 2017, no. 1 (122), pp. 130-139.
3. Khabrieva T. Ya., Social justice (some constitutional issues) / T. Y. khabrieva, V. E. Chirkin // Social Sciences and modernity. 2017, no. 3, pp. 5-14.
4. Ilyin I. A. The general doctrine of law and the state (fragments) // Pravovedenie. 1992, no. 3, pp. 92—99.
5. Hesse K. Fundamentals of the Constitutional law of the FRG / translated from German by E. A. Sidorov; edited by N. A. Sidorov (introductory article). Moscow, 1981, 368 p.
6. Malko A.V. Incentives and restrictions in law: theoretical and informational aspect. — 3rd ed., supplement and revision. - Berlin: Lap Lambert Academic Publishing, 2011, 182 p.
7. Krasnov M. A. Restriction of human rights or search for their natural limits? // Right. 2009, no. 2, pp. 103—115.
8. Chirkin V. E. Constitutional law of foreign countries. — 3rd ed., reprint. and add. — M., 2001, 59 p..
9. Alekseev S. S. Human rights as an institution of natural and positive law // Human rights: History, theory and practice: studies. help. / Ed. by B. A. Nazarov. M., 1995, pp. 149—150.
10. Bakhin S. V. On the classification of human rights proclaimed in international agreements // Izvestia of Higher educational institutions. Jurisprudence. 1991, no. 2, pp. 41—51.
11. Matuzov N. I. The right to life in the light of Russian and international standards // Pravovedenie. 1998, no. 1, 198 p.
12. Ushamirsky A. E. The right of a serviceman to life: theoretical and practical aspects // Modern law. 2006, no. 6, 81 p.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Шелегов Юрий Владимирович, кандидат юридических наук, заместитель начальника кафедры государственно-правовых дисциплин. Восточно-Сибирский институт МВД России, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 110. ORCID: 0000-0002-8695-4934 INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Shelegov Yuri Vladimirovich, Candidate of Law, Deputy Head of the Department of State and Legal Disciplines. East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 110, Lermontov str., Irkutsk, Russia, 664074. ORCID: 0000-0002-8695-4934
Статья поступила в редакцию 28.04.2021; одобрена после рецензирования 12.05.2021; принята к публикации 02.12.2021.
The article was submitted 28.04.2021; approved after reviewing 12.05.2021; accepted for publication 02.12.2021.
