CC BY
28
О ГЛАГОЛЬНЫХ ПОКАЗАТЕЛЯХ МНОЖЕСТВЕННОСТИ УЧАСТНИКОВ В КАЛМЫЦКОМ ЯЗЫКЕ1
1. Введение
В калмыцком языке представлены три глагольных показателя, которые связаны с множественностью участников ситуации: -сха, -1йэ и -1сэ2. В данной статье предпринята попытка рассмотреть их свойства и особенности употребления, а также соотношение с некоторыми другими способами выражения множественности участников.
В примерах (1)—(3) приводятся калмыцкие предложения, в которых используются упомянутые глагольные суффиксы:
(1) киикэ й surкulJ sur-cxa-na
дети учеба учиться-РЬК-РК8
‘Дети учатся’.
(2) ашгэ-п свкэ-1й-па
люди-ЕХТ ударить-КЕСР-РК8 ‘Люди дерутся’.
(3) гвйэп neg neg-tа-каn швйэ-1с-па
они один один-Д880С-Р.КЕЕЬ знать-80С-РК8
‘Они общаются друг с другом’.
1 Материал собран в экспедициях 2006 и 2007 годов в поселок Ергенинский и 2008 г. в поселок Тугтун Кетченеровского района Калмыкии при частичной поддержке гранта РФФИ № 07-06-00278 «Создание корпусов глоссированных текстов на малых языках России: нанайский, удэгейский, калмыцкий». Я выражаю благодарность П. М. Аркадьеву за ценные советы при обсуждении данного исследования. Также я глубоко признательна С. С. Саю и А. Б. Шлуинскому, которые прочитали первую версию этой статьи и дали важные замечания. Ответственность за все ошибки и недочеты, естественно, лежит на мне.
2 Здесь и далее для краткости я привожу только один вариант
каждой морфемы. Но необходимо иметь в виду, что у этих суффиксов есть алломорфы: -Мэ 1й, -1сэ 1с, -сха--------сха.
310
Труды ИЛИ РАН. Том У, часть 2. СПб., 2009.
1.1. Структура статьи
В данной статье рассматривается, главным образом, сфера глагольной множественности участников ситуации, хотя будут затронуты и некоторые другие ситуации, другие значения, если способ их выражения совпадает со способом выражения множественности участников ситуации. Кроме того, частично будут рассмотрены и другие типы множественности в соотношении с глагольной множественностью участников.
В первой части статьи уточняется понятие глагольной множественности, рассматриваются основные типы ситуации с множеством участников.
Во второй части статьи рассматриваются глагольные суффиксы -lds, -lca и -cxa и их свойства. Данные основаны на материале, собранном методом анкетирования: информантам предлагалось перевести ряд предложений с русского на калмыцкий или, наоборот, с калмыцкого на русский. Данные, собранные методом анкетирования, позволяют составить такое описание языка, которое отражает скорее представление носителей о том, как они говорят. Структуру языка, которой пользуются носители, можно описать на основе текстов. Первый тип данных позволяет выявить даже те потенциальные возможности грамматики исследуемого языка, которые практически никогда не используются, тем не менее, хранятся в сознании носителей. Второй тип данных позволяет обнаружить особенности функционирования системы данного языка, например, определить частотность употребления разных способов выражения одного и того же значения.
Третья часть данной статьи посвящена особенностям употребления рассматриваемых глагольных суффиксов, их соотношению друг с другом и с некоторыми другими способами выражения того же значения — множественности участников. Данные третьей части основаны на текстах, собранных в экспедициях. В этой части описывается реальное употребление трех показателей в калмыцкой речи, которое несколько отличается от картины, создаваемой при описании системы калмыцкого языка на основе анкет.
1.2. О понятии глагольной множественности участников ситуации
Множественность бывает двух видов: субстантивная (или именная) и глагольная (см. [Плунгян 2003: 283], [Corbett 2000: 246]). Субстантивная множественность выражается именной категорией
и соответствует множеству участников ситуации, а глагольная множественность выражается глагольной категорией и соответствует множеству событий либо также участников. Стоит отметить, что согласование предиката с подлежащим, прямым или косвенным дополнением по числу следует связывать с именной категорией. По определению С. Стил, «[т]ермин согласование, как правило, относится к систематическому изменению формального свойства одного элемента в соответствии с семантическим и формальным свойством другого элемента» ([Steele 1978: 610] цитировано по [Corbett 2006: 4]). Поскольку показатель числа при предикате отражает изменение только формального свойства предиката, то согласование по числу относится к области субстантивной множественности.
В области глагольной множественности можно выделить два типа: множественность событий и множественность участников, которая отражает количество участников в данной ситуации ([Corbett 2000: 246], см. также [Dressier 1968: 66-74], где выделена группа дистрибутивных предикатных значений, характеризующаяся множеством участников).
Множественность
Субстантивная
(согласование)
Множественность событий Множественность участников
(итератив, хабитуалис) ситуации (мультисубъектность,
мультиобъектность)
Примером на множественность участников ситуации может служить выражение мультисубъектности и мультиобъектности в русском языке. «Мультисубъектность, выраженная при предикате P, означает ‘большое количество X-ов совершает P’; мультиобъектность, соответственно, ‘X совершает P с/над большим количеством Y-ов’» [Плунгян 2003: 283]. В предложении Лекция закончилась, и студенты разошлись по домам мультисубъектность выражена с помощью глагольной лексемы расходиться, а точнее, с помощью циркумфикса рас-... -ся. Поскольку данный глагол предполагает множество участников ситуации, употребление единичного субъекта при данном глаголе-сказуемом становится невозможным. В качестве
примера на мультиобъектность В. А. Плунгян приводит такие словосочетания, как накупить книг, наговорить глупостей и др. Ни в случае с мультисубъектностью, ни в случае с мультиобъектностью речь не идет о согласовании глагола с именной группой. Так же и в калмыцком языке ни один из трех рассматриваемых ниже суффиксов не является показателем согласования по числу и не относится к области субстантивной множественности, что будет показано в данной статье.
1.3. Типы ситуаций с множеством участников
Ситуация с множеством участников предполагает. что эти участники (два и более) совершают одинаковые действия, т. е. обладают одинаковой семантической ролью (ср. [Архипов 2004: 3]). Примером такой ситуации может служить реципрокальная ситуация (например, ‘мальчики дерутся’) или социативная ситуация (например, ‘Аня с Машей поют’). Естественным образом в число ситуаций, которые описывают множественность участников, не входят те, в которых участники обладают разными семантическими ролями. Так, очевидно, под рассмотрение не попадают ситуации, в которых задействованы два участника — Агенс и Пациенс (например, ‘Петя бьет Васю’). Ситуация с множеством участников может быть выражена с помощью специального показателя. Так, во многих языках есть специи-альный показатель реципрока. Однако этот показатель может обслуживать не только рассматриваемый тип ситуации, но и некоторые другие ситуации, в которых нет множества участников с одинаковой семантической ролью. Подобное соотношение значения и способа его выражения будет рассмотрено ниже (см., например, описание ситуации следования ниже в этом разделе или в разделе 3 данной статьи).
Можно выделить несколько типов ситуаций с множеством участников в зависимости от количества участников, их семантических ролей и отношения друг к другу. Ниже приводится описание этих типов ситуаций с опорой на статью Ф. Лихтенберка [ПсМепЪегк 1985]. Несмотря на то, что эта статья посвящена разным типам ситуаций, которые могут быть выражены с помощью реципрокальной конструкции, выделенные типы ситуаций можно рассматривать и применительно к другим конструкциям.
По определению Ф. Лихтенберка [ПсЬепЪегк 1985: 21], прототипическая реципрокальная ситуация представляет собой ситуацию, в которой задействованы два участника, А и В, и отношение А к В точно такое же, как и отношение В к А. Реципрокальную ситуацию, как и любой другой тип ситуации, автор представляет в виде схемы, на которой И — отношение между определенными участниками, А и В — сами участники:
И
А -т— В
Как видно на схеме, участники А и В обладают одинаковым набором семантических ролей, что позволяет описывать реципрокальную ситуацию как ситуацию с множеством участников. Эта ситуация проиллюстрирована калмыцким примером (4а), в котором есть два участника — Бадма и Очир. Оба участника являются как Агенсом, так и Пациенсом, поскольку данная ситуация состоит из двух событий, отраженных в калмыцких примерах (4б) и (4в). В примере (4а) используется показатель -1йэ.
(4а) Байта Осэт хо]т сокэ-Ы-па
Бадма Очир два ударить-РБСР-РР8
‘Бадма и Очир дерутся’.
(4б) Байта Осэт-ig сок-па
Бадма Очир-АСС ударить-РИ8
‘Бадма бьет Очира’.
(4в) Осэт Байта-%э сок-па
Очир Бадма-АСС ударить-РИ8 ‘Очир бьет Бадму’.
Реципрокальная ситуация может быть выражена с помощью реципрокальной конструкции. Под реципрокальной конструкцией Ф. Лихтенберк [ПсМепЪегк 1985: 19] (а вслед за ним и В. П. Недялков [№фа1коу 2007: 8]) понимает такую конструкцию, которая содержит какой-либо показатель реципрока, т. е. специальное
языковое средство, используемое для выражения значения реципрокальной ситуации3.
Однако реципрокальная ситуация может быть выражена не только с помощью реципрокальной конструкции, но и, например, с помощью глагольной лексемы (пример (5)).
(5) John and Mary exchanged gifts
‘Джон и Мэри обменялись подарками’.
В то же время реципрокальная конструкция не обязательно должна иметь значение реципрокальной ситуации, она может описывать также социативную ситуацию и ситуацию следования.
В социативной ситуации (collective у Ф. Лихтенберка [Lichtenberk 1985: 28]) два или более участников вместе задействованы в одной ситуации в одинаковой роли, участники совершают одно действие совместно.
Эта ситуация не предполагает компонента взаимодействия. Она также является ситуацией с множеством участников.
R
Г
-Л_
R
A
B
Л
(6)
Badma Bajrta-ta duul-ld-na
Бадма Байрта-ASSOC петь-RECP-PRS ‘Бадма с Байртой поют’.
В ситуации следования («‘chaining’ situation»), в отличие от прототипической реципрокальной ситуации, отношение участника А к В не такое же, как отношение В к А (если А следует за В, это совсем не значит, что В следует за А). В этом случае вернее говорить о том, что отношение участника А к В такое же, как отношение участника В к С (А следует за В, и В следует за С):
3 Необходимо иметь в виду, что обозначение описанной конструкции как реципрокальной в некоторой степени условно, поскольку такая реципрокальная конструкция может описывать не только реципрокальную, но и другие типы ситуаций (см. об этом ниже).
И И И И И
А ------► В ------► С ------► Б ------► Е ------► Б
(7) Солдаты следовали друг за другом4.
(8) кшкэй neg negэ-п-апп1 атй-а$э
дети один один-ЕХТ-ОЕК.Р. 3 зад-АВЬ
1оу-^э 1оуэ -М-па
ходить-СУ.ШБУ ходить-КЕСР-РИ8
‘Дети идут друг за другом’.
В этом случае в калмыцком языке может использоваться тот же показатель, что и при социативной и реципрокальной ситуациях,
— суффикс -1ёэ.
Стоит обратить внимание на то, что в этом случае не все участники обладают одинаковой семантической ролью: два крайних участника вовлечены только в одно действие по отношению к другому участнику (И), в то время как все остальные участники вовлечены в два действия — они сами следуют за другими участниками, кроме того, за ними следуют другие участники (например, В следует за С, а за В следует А). Тем не менее, предикат описывает действие всех участников, в том числе и крайних. Таким образом, данную ситуацию уже сложнее отнести к нашему определению ситуации с множеством участников — для этого необходимо оговаривать ряд деталей.
Ф. Лихтенберк приводит также и некоторые другие, более редкие, ситуации, в которых может употребляться реципрокальная конструкция. Однако нет необходимости рассматривать их в этой работе, поскольку они не актуальны для калмыцкого языка.
В этом разделе были приведены три основных типа ситуаций с множеством участников. Далее будут подробно рассмотрены способы выражения этих типов ситуаций в калмыцком языке.
1.4. Способы выражения множества участников в калмыцком языке
В калмыцком языке можно выделить три основных способа выражения значения множества участников в грамматической структуре предложения:
4 «The soldiers followed one another» [Lichtenberk 1985: 24].
1) с помощью специального глагольного суффикса-------1сЬ,
-1сэ или -сха (будут подробно рассмотрены в этой статье), этот способ относится к области глагольной множественности;
2) с помощью формы мн. ч. именных групп, местоимений, а также с помощью согласования с предикатом по числу, этот способ относится к области субстантивной множественности:
(9) Ёоуи-й nis-cэ сай-па
птица-РЬ летать-СУШБУ мочь-РК8
‘Птицы умеют летать’.
3) множественность может быть не выражена специальными грамматическими средствами, о ней можно догадаться по контексту:
(10) йакай ка1а ау-с кат-ай ikз
еще снаружи брать-СУ.1РБУ выходить-СУАШ" большой
1ии-п-йз гйап'-й от-и1-ай
что-ЕХТ-БАТ здание-БАТ входить-САШ-СУАШ"
хоуа-у
делить-Р8Т
‘Потом (нас) на улицу вывели, подвели к такому большому зданию, разделили’ (20_ау1оЫо§гаА]а2.5, не публикуется).
В этом тексте есть два основных участника: «мы», то есть семья рассказчика, и «они» — люди, участвовавшие в депортации калмыков (по всей видимости, военные, исполнявшие приказ по депортации калмыков). Только знание этого факта позволяет правильно понять, кто является агенсом, а кто — пациенсом в описываемой ситуации.
2. Свойства глагольных показателей -сха, -Мэ и -1сэ
В данном разделе рассматриваются особенности каждого из трех показателей, значения, в которых употребляются глаголы, содержащие данные суффиксы.
2.1. Суффикс глагольной множественности -сха Согласно некоторым работам, описывающим грамматику калмыцкого языка, суффикс -сха является показателем согласования подлежащего со сказуемым (см., например, [Пюрбеев 1997: 79]). У У Очиров [Очиров 1964: 31-32] приводит три случая, в которых
сказуемое может «согласовываться» с подлежащим в числе при помощи этого показателя:
1. Если подлежащее выражено одушевленным существительным во мн. ч.
(11) кййкэ й зиткиV зит-сха-па5 дети учеба учиться-РЬК-РК8 ‘Дети учатся’.
2. Если подлежащее выражено собирательным именем существительным.
(12) ашгэ-п койэ\шз5-№ кат-сха-у люди-ЕХТ работа-БАТ выходить-РЬК-Р8Т ‘Люди (народ) вышли на работу’.
3. Если подлежащее выражено указательным местоимением мн. ч.
(13) ейзп ЪаЫзэ от-сха-у
они город входить-РЬК-Р8Т ‘Эти уехали в город’.
Данная классификация отнюдь не является исчерпывающей и вызывает ряд вопросов (например, У. У. Очиров не указывает, может ли употребляться данный суффикс, если подлежащее выражено личным местоимением 1 или 2 лица во мн. ч.). Очевидна необходимость рассмотреть более подробно случаи употребления рассматриваемого показателя. Однако для начала интересно обратиться к упоминанию или описанию этого суффикса в работах, посвященных грамматикам монгольских языков.
Аналогичный калмыцкому показатель глагольной множественности есть и в других монгольских языках. Так, в бурятском языке суффикс -sagaa / -segee, по мнению А. А. Дарбеевой
[Дарбеева 1997: 44], является показателем «учащательного вида» (хэлсэгээ ‘поговаривать’). В могольском языке зафиксирован показатель -cagha / -cigha (множественность участников ситуации)6
5 Примеры (11)—(13) взяты из [Очиров 1964: 31-32], транслитерированы и отглоссированы мной. — С. О.
6 «Actions performed by many actors (pluritative or verbal plural)».
[Weiers 2003: 253], а в монгорском языке------Kaghaa (множест-
венность)7 [Georg 2003: 294].
Г. Д. Санжеев называет такой показатель глагольной множественности суффиксом учащательного вида:
Суффикс учащательного вида халх. -цгаа, бур. -сагаа, калм. -цхаа, класс. -ча1)а образует глаголы, обозначающие действие, которое совершается многими или (в речи об одном предмете) как бы многократно и повторно... Подобные глаголы могут быть образованы почти от любой глагольной основы и употребляются довольно широко во всех языках8. Характерно, что эта глагольная форма ныне начинает применяться лишь в речи о многих, т. е. превращается по существу в форму множественного числа [Санжеев 1963: 66].
З. В. Шевернина [Шевернина 1985] пишет о разных взглядах на грамматическую природу суффикса -cgaa в монгольском языке и приводит аргументы в пользу или против этих подходов. Она отмечает несколько особенностей в употреблении этого показателя:
1. Употребляется «только по отношению к одушевленному исполнителю действия» [Шевернина 1985: 141].
2. «Не вносит лексических изменений и не меняет грамматических отношений между субъектом, действием и объектом исходного глагола» [Шевернина 1985: 141].
3. Имеет семантику множественного числа, связан
с мультисубъектностью.
4. Имеет значение совместного действия (характеризует подлежащее как совокупность исполнителей).
5. «Подлежащее всегда имеет значение множественного числа, которое выражается у существительных и местоимений показателями множественного числа и собирательности, а также в виде именных словосочетаний с количественным значением,
7
«Ріигіїаіїуе».
8 Несмотря на то, что «они употребляются довольно широко во всех языках», упоминание этого суффикса встречается далеко не во всех грамматических описаниях монгольских языков. Возможно, это говорит о том, что в других монгольских языках, как и в калмыцком, этот суффикс употребляется факультативно. — С. О.
словами с собирательным значением и т. п. Замена множественного субъекта на единичный невозможна» [Шевернина 1985: 142].
6. Отсутствует значение многократности действия.
Автор статьи приходит к выводу о том, что суффикс -cgaa является показателем «совокупно-множественного залога», а не
9
аспекта или согласования .
Обобщая все вышесказанное, можно с высокой степенью уверенности отметить, что в большинстве монгольских языков этот суффикс является факультативным и выражает значение множества участников, а не множества событий, за исключением бурятского языка, в котором суффикс -sagaa употребляется в глаголах со значением повторяющегося действия.
Как было сказано выше, суффикс -cxa не может обозначать множественность событий, как, например, в бурятском, и, тем самым передавать аспектуальную характеристику, что проиллюстрировано примерами (14) и (15):
(14а) киикэ-n Karad-ja-na / *Karad-ja-cxa-na
девочка-EXT прыгать-PROG-PRS прыгать-PROG-PLR-PRS ‘Девочка прыгает’.
(14б) киикэ-d Karad-ja-na / Karad-ja-cxa-na
девочка-PL прыгать-PROG-PRS прыгать-PROG-PLR-PRS ‘Девочки прыгают’.
(15а) Badma jil Ъо1кэп xasa-Kan sird-na /
Бадма год каждый двор-P.REFL красить-PRS
*sird-cxa-na
красить-PLR-PRS
‘Бадма каждый год красит забор’.
(15б) mini ax-nsr jil Ъо1кэп xasa-Kan
я^ЕК старший. брат-PL год каждый двор-P.REFL
sird-cxa-na / sird-na
красить-PLR-PRS красить-PRS
‘Мои старшие братья каждый год красят забор’.
9 Необходимо иметь в виду, что залог в данном случае имеет значение не маркированной при глаголе диатезы, а «характеристики субъекта действия» [Шевернина 1985: 144].
В примерах (14а) и (15а) в ситуации задействованы только единичные участники, поэтому употребление суффикса -сха здесь невозможно, хотя описываемая ситуация имеет отношение к множественности — множественности событий: мультипликатив в (14) и хабитуалис в (15). В примерах (14б) и (15б) употребление суффикса -сха возможно из-за множественности участников ситуации. Таким образом, показатель -сха абсолютно точно не маркирует множественность событий. В пользу этого утверждения говорит также то, что не обнаружено глагольных лексем, с которыми рассматриваемый суффикс не сочетался бы, в то время как аспектуальные показатели обычно чувствительны к разным типам глагольных лексем (см. [Овсянникова, настоящий сборник]).
Хотя по примерам (14) и (15) можно было бы сделать вывод о том, что рассматриваемый суффикс является факультативным показателем согласования предиката по числу, есть ряд случаев употребления, которые ставят такую трактовку под вопрос. Никто из опрошенных носителей калмыцкого языка не употребляет регулярно этот суффикс как показатель согласования, хотя некоторые его свойства характерны скорее для согласовательных маркеров (они будут упомянуты ниже). В то же время у суффикса -сха есть ряд свойств, которые противоречат идее о его согласовательной природе и которые при этом характерны для речи большинства носителей.
Одно из таких свойств заключается в том, что суффикс -сха не может употребляться в тех предложениях, где подлежащее выражено с помощью вежливой формы второго лица (в качестве вежливой формы в калмыцком языке употребляется местоимение второго лица множественного числа гайэп ‘вы’):
(16) гайэп та йеет-азэ аак-ший ау-гэп
вы стол поверхность-АБЬ чашка-РЬ брать-1МР.РЬ
‘(Вы [РЬ / вежливое, 80]) берите чашки со стола’.
(17) гайэп та йеет-азэ аак-ший ау-сха-гэп
вы стол поверхность-АБЬ чашка-РЬ брать-РЬК-1МР.РЬ
‘(Вы [РЬ / *вежливое, 80]) берите чашки со стола’.
Суффикс -сха не может употребляться при глаголе, который выражает действие одного участника, несмотря на то, что местоимение грамматически имеет форму множественного числа.
Об аналогичных явлениях пишет М. Дьюри, отмечая их для языков коренных народов Северной Америки, в которых супплетивизм глагольных основ выражает значение множественности участников:
Если есть расхождение между числом участников, обладающих соответствующей семантической ролью, и строгим морфологическим числом именной группы, занимающей определенную
синтаксическую позицию, супплетивизм будет отражать первое,
10
а согласование — второе .
Следующий аргумент против согласовательной природы данного калмыцкого показателя заключается в возможности его употребления при отсутствии какого-либо показателя множественного числа при именной группе. Ниже приводятся три ситуации, в которых именная группа по тем или иным причинам не несет показателя множественности.
1) Суффикс -сха может употребляться в тех предложениях, где подлежащее выражено собирательным существительным без показателя числа:
(18) айип гeeg-аr 8иЫ^э ]ву-сха-па
табун степь-1Ш бежать-СУЯРБУ ходить-РЬК-РК8 ‘Табун бежит по степи’.
2) Суффикс -сха может быть также употреблен в отрицательных предложениях, в которых подлежащее, подразумевающее множество участников, часто имеет форму ед. ч.:
(19) кй-п xurэg-гэ ir-cxа-sэn
человек-ЕХТ собрание-БАТ приходить-РЬК-РС.Р8Т ща
№0.С0Р
‘Никто не пришел на собрание’.
Очевидно, что в предложении (19) речь идет о множественности отсутствующих участников, поскольку слово хигэg- ‘встреча’ — а следовательно, и вся ситуация, — подразумевает эту множественность.
10 «Where there is discord between the number of participants bearing the appropriate semantic role and the strict morphological Number of the syntactic relation-bearing NP, suppletion will reflect the former, agreement the latter» [Dune 1986: 358].
3) Показатель -сха может употребляться в предложениях, в которых подлежащее выражено дистрибутивным квантором Ьо1кэп ‘каждый’:
(20) коуй-п Ьо1кэп а1]шэ ау-сха-у
мальчик-ЕХТ каждый яблоко брать-РЬК-Р8Т ‘Каждый мальчик взял по яблоку’.
Грамматически слово Ьо1кэп является вершиной именной группы коуйп Ьо1кэп (ср. его способность принимать падежные показатели). Ни это слово Ьо1кэп, ни зависимое существительное коуйп не могут брать на себя показатель множественного числа. Тем не менее, суффикс
-сха может употребляться в предложениях с такой конструкцией, несмотря на отсутствие показателя мн. ч. у подлежащего.
Важным свойством рассматриваемого суффикса является его возможность сочетаться с личными показателями множественного числа первого и второго лица, что делает выражение множественности избыточным:
(21) шайэ п ]оу-сха-паМйэ п / *]оу-сха-па-у
мы ходить-РЬК-РК8-1РЬ ходить-РЬК-РК8-180
‘Мы идем’11.
Маркеры согласования обычно относятся к области словоизменения, в то время как калмыцкий суффикс -сха сложно однозначно отнести к словообразовательным или словоизменительным показателям. Так, в калмыцком языке возможны предложения типа (22):
(22) епэ кййкэй ойа йииЬсха-^э Ьаа-па
этот дети сейчас петь-РЬК-СУ.1РБУ быть-РК8
‘Эти дети сейчас поют’.
В примере (22) предикат представлен сложным глаголом: финитная форма обычно принимает грамматические показатели, а деепричастие обычно берет на себя словообразовательные показатели. Однако другое употребление также возможно и оказывается более частотным:
11 Стоит отметить, что пример (21) показывает, что суффикс -сха может употребляться и в том случае, если подлежащее выражено личным местоимением первого лица мн. ч., а не только «указательным» местоимением мн. ч., как указано в [Очиров 1964: 32].
(23) епэ кййкэй ойа йииЬ-^э Ьаа-па /
этот дети сейчас петь-СУ.1РБУ быть-РК8
Ьаа-сха-па
быть-РЬК-РК8
‘Эти дети сейчас поют’.
Как было сказано выше, существует ряд фактов калмыцкого языка, которые говорят в пользу согласовательной природы рассматриваемого показателя, несмотря на приведенные выше явления.
Во-первых, в калмыцком языке суффикс -сха всегда выражает значение множественности участника, выраженного подлежащим, то есть представляет аккузативную схему (см. пример (24)). В самом калмыцком языке распространена аккузативная схема падежного маркирования и согласования.
(24) Ы еп йе^гэг-шйй Ьags-nэr-asэ ау-па-у /
я.ШМ этот книга-РЬ учитель-РЬ-АБЬ брать-РК8-180 *ау-сха-па-у
брать-РЬК-РК8-180
‘Я взял эти книги у учителей’.
Как кажется, при наличии в языке специального глагольного показателя множественности участников можно было бы ожидать другую ситуацию, аналогичную ситуации, наблюдаемой во многих языках народов Северной Америки, в которых для выражения значения множественности участников используется супплетивизм глагольных основ. Как отмечает М. Дьюри [Бипе 1986: 357], в супплетивизме основ наблюдается эргативная схема. Это означает, что при глаголе маркируется множественность абсолютивного аргумента. В то же время в этих же языках распространена аккузативная (а иногда и активная) схема падежного маркирования и согласования. Однако, как показывает пример (24), в калмыцком языке схема глагольного маркирования множественности участников совпадает со схемой падежного маркирования.
Во-вторых, суффикс -сха может быть чувствителен не только к числу аргумента, но и к исчисляемости подлежащего. Показатель
-сха может употребляться как с одушевленным, так и с неодушевленным подлежащим, что, кстати, противоречит первому случаю употребления этого показателя, описанному в [Очиров 1964: 31].
(25) colu-d sada-n dor kevt-cxa-na
камень-PL дерево-EXT низ лежать-PLR-PRS
‘Камни лежат под деревьями’.
Этот показатель не может употребляться, если подлежащее выражено неисчисляемым существительным:
(26) ocksldUr dala usa-n *baa-cxa-la
вчера много вода-EXT быть-PLR-REM
‘Вчера было много воды’.
Пример (26) показывает, что данный суффикс влияет на выбор типа аргумента глагола, занимающего позицию подлежащего.
Явления, описанные в этом разделе статьи, могут служить аргументом в пользу того, чтобы считать калмыцкий суффикс -cxa скорее глагольным показателем, который влияет на семантический выбор аргументов, а не согласовательным маркером.
Как было сказано выше, аналогичный суффикс -sagaa / -segee в бурятском языке является суффиксом «учащательного вида». То же для монгольских языков отмечает и Г. Д. Санжеев [Санжеев 1963: 66], указывая не только значение множественности событий, но и значение множественности участников. Г. И. Рамстедт, описывая типы вторичных глагольных основ, отмечает для монгольских языков залог «многократности (итератив) с окончанием -caga-» [Рамстедт 1957: 141]. В то же время, среди современных носителей калмыцкого языка есть некоторое число таких, которые употребляют суффикс -cxa как факультативный показатель согласования. Некоторые из приведенных выше закономерностей в идиолектах данной группы носителей не действуют.
Эти факты дают основание для того, чтобы предположить, что суффикс -cxa в современном калмыцком языке переходит из аспектуального показателя в согласовательный и находится сейчас на промежуточном этапе: он относится уже не к области глагольной множественности со значением множества событий и еще не к области субстантивной множественности, на данный момент этот показатель разумно относить к области глагольной множественности со значением множества участников.
О таком возможном развитии показателя в языках мира пишет и М. Дьюри. Он отмечает, что в некоторых языках число, выраженное в основе глагола или с помощью словообразовательного
аффикса, относится как к аспекту, так и к множественности
12
участников, но не к согласованию . В качестве примера М. Дьюри приводит данные языка капингамаранги (полинезийская семья), в котором аблаут кодирует множество аргументов для одной группы глаголов и множество событий — для другой.
2.2. Показатель «реципрока» -lda
Из различных описаний калмыцкого языка следует, что суффикс -lda является показателем «взаимного залога»13. Про взаимный залог Г. Д. Санжеев пишет следующее:
Взаимный залог обозначает действие, выполняемое двумя или несколькими лицами и направленное ими друг на друга. Каждый из исполнителей действия является не только субъектом, но и объектом этого же действия, производимого и другим субъектом (...) [Санжеев 1983: 203].
Аналогичную информацию можно найти и в [Котвич 1929: 223] или в [Biasing 2003: 234]. Собранные данные показывают, что этот показатель действительно может употребляться при описании реципрокальной ситуации, однако это употребление отнюдь не является самым распространенным. В этой части будут рассмотрены ситуации, при описании которых может употребляться суффикс -lda.
Как и суффикс -cxa, суффикс -lda употребляется в ситуациях, в которых задействовано множество участников:
(27 а) amta-n ina-na / ina-ld-na
люди-EXT смеяться-PRS смеяться-RECP-PRS ‘Люди смеются’.
(27б) kU-n ina-na / *ina-ld-na
человек-EXT смеяться-PRS смеяться-RECP-PRS ‘Человек смеется’.
12
«For several languages surveyed the stem-internal or derivational Number morphology is used for number affects more akin to aspect than concord, as well as for encoding argument number» [Durie 1986: 363].
13 В приведенных примерах суффикс -lds для удобства глоссируется как показатель реципрока (recp), согласно традиционной грамматике калмыцкого языка. Однако необходимо иметь в виду, что данное обозначение отражает лишь одно из ряда возможных употреблений суффикса.
Значение множества участников характерно практически для всех ситуаций, в которых может употребляться суффикс -lda (некоторые исключения будут оговорены отдельно).
Показатель -lda может употребляться при описании социативной ситуации, т. е. в тех случаях, где обязательным является компонент совместности действия:
(28) mini ax-nar namaga kUla-ld-ja-na
я.GEN старший. брат-PL я.АСС ждать-RECP-PROG-PRS
‘Мои братья меня ждут’.
Однако этот компонент значения не является обязательным для суффикса -lda.
Как было сказано в начале этой части, суффикс -lda может употребляться при описании реципрокальных ситуаций. По типу аргументной структуры глагола и по признаку обязательности / факультативности суффикса -lda можно выделить три типа конструкций, которые используются для описания реципрокальных ситуаций.
В конструкции типа 1 обязательно употребляется показатель -lda, который меняет аргументную структуру глагола:
1. ffl^.NOM (neg neg-ta-к an) V-*(lda)
(29а) amta-n (neg neg-ta-Kan) coka-ld-na
люди-EXT один один-ASSOC-P.REFL ударить-RECP-PRS ‘Люди дерутся друг с другом’.
(29б) amta-n noxa cok-na
люди-EXT собака ударить-PRS
‘ Люди бьют собаку’.
(29в) *amte-n neg neg-ta-Kan cok-na
люди-EXT один один-ASSOC-P.REFL ударить-PRS букв.: ‘Люди друг с другом бьют’.
Предложение (29в) при описании реципрокальной ситуации недопустимо. В примере (29а) суффикс -lda обязателен и меняет аргументную структуру глагола: позиция прямого дополнения, которая есть в исходной диатезе (ср. (29б) или (31) ниже), отсутствует в данной конструкции — глагол становится непереходным. Число глагольных основ, которые присоединяют к себе суффикс -lda и могут использоваться при описании реципрокальной ситуации
в конструкции типа 1 (то есть в такой конструкции, где суффикс -1йэ меняет аргументную структуру глагола), ограничено. Допустимо употребление этого показателя с теми же основами в ситуации с множеством участников (без реципрокального компонента), однако это употребление кажется менее естественным (носители допускают такое употребление, но ни разу сами не породили аналогичное предложение):
(30) °катґз-п поха сокэ-Ш-ш
люди-ЕХТ собака ударить-РЕСР-РР8
‘Люди бьют собаку’.
Таким образом, наличие реципрокальной интерпретации у данной глагольной формы практически исключает возможность социативной интерпретации.
Наряду с конструкцией типа 1 возможна конструкция типа 2, в которой также употребляется суффикс -1йэ, однако он не меняет аргументную структуру глагола:
2. ИГ.КОМ пе§ пе§-ап У-1с1э
(31) БааХэ г Байта хо]т neg neg-аn
Батыр Бадма два один один-Р.РЕЕЬ
сокэ-Ій-па
ударить-РЕСР-РР8
‘Батыр и Бадма дерутся друг с другом’.
Реципрокальная ситуация может быть описана с помощью местоимения neg negаn без показателя -1йэ. Аргументная структура глагола в этом случае не меняется:
3. ИГ.КОМ пе§ пе§-ап V
(32) Баагэт Байта хо]т neg neg-аn сок-ш
Батыр Бадма два один один-Р.РЕЕЬ ударить-РР8
‘Батыр и Бадма дерутся друг с другом’.
Реципрокальные конструкции в калмыцком языке могут быть как субъектно-ориентированные (см. примеры (29а) и (31)), так и объектно-ориентированные.
В субъектно-ориентированных реципрокальных конструкциях реципроканты выражены с помощью подлежащего (...), тогда как в объектно-ориентированных конструкциях реципроканты выражены дополнением [№с1]а1коу 2007: 23].
Чаще всего в языках мира объектно-ориентированные конструкции образуются от субъектно-ориентированных путем каузативизации. Калмыцкий язык не исключение:
(33) Badma UUr-mUd-an neg neg-ta-Kan Бадма друг-PL-P.REFL один один-ASSOC-P.REFL tanS-ld-ul-v
узнавать-RECP-CAUS-PST
‘Бадма познакомил друзей друг с другом’.
Для субъектно-ориентированных реципрокальных конструкций В. П. Недялков [Nedjalkov 2007: 69] выводит иерархию диатезных типов реципроков:
(34) «канонические» > «косвенные» > «притяжательные» > «адвербиальные» > «необратимые»
«Необратимый» тип, в отличие от всех остальных, не предполагает изменения аргументной структуры глагола: «показатель реципрока не маркирует удаление какой-либо составляющей» [Nedjalkov 2007: 54] (см. пример из эвенкийского языка (35))14.
(35а) murin keenari-zara-n лошадь ржать-PRS-SSG ‘Лошадь ржет’.
(35б) muri-r keenari-maat-cara-0
лошадь-PL ржать-RECP-PRS- 3PL ‘Лошади ржут (увидев) друг друга’.
В примере (35а) не предполагается наличие второго участника, что не мешает образовать реципрокальную форму от этого глагола.
При «каноническом» реципроке показатель реципрока маркирует удаление из синтаксической структуры позиции прямого дополнения (Петя и Маша целуются и Петя целует МашуПД). При «косвенном» реципроке показатель реципрока маркирует удаление из синтаксической структуры позиции косвенного дополнения. При «притяжательном» реципроке показатель маркирует удаление из синтаксической структуры позиции посессивного атрибута. При «адвербиальном» реципроке показатель маркирует удаление
14 Пример взят из [Nedjalkov 2007: 62].
из синтаксической структуры позиции сирконстанта (компонента, который не предполагается лексическим значением глагола).
Из-за слабой продуктивности суффикса -1йэ как обязательного показателя реципрока в конструкции типа 1 (см. пример (29а)) очень сложно говорить о распространенности, например, «притяжательного» типа реципроков при недопустимом «адвербиальном». Тем не менее, можно с легкостью привести пример на «канонический» тип реципроков — пример (29а). Также в калмыцком языке возможен «косвенный» тип реципроков:
(зба) шасЬп neg neg-ta-кan bicэg
мы один один-Л880С-Р.КЕЕЬ письмо
Ыеэ-М-патйп / *Ыа-па^йп
писать-КЕСР-РР8-1РЬ писать-РР8-1РЬ
‘Мы с другом переписываемся’.
(збб) Ы шт-й-ап bicэg Ыа-па-у
я.ШМ друг-БЛТ-Р.КЕЕЬ письмо писать-РР8-18О
‘Я пишу другу письмо’.
Кроме того, кажется возможным «притяжательный» тип реципроков, однако необходимо иметь в виду, что данная информация получена путем одобрения информантом сконструированных предложений. Насколько они естественны — сказать сложно.
(37а) Вайша ЫЫт-т кат шепй1-ай
Бадма друг-ОЕК рука здороваться-СУЛЭТ
Ыатэ-V
держать-Р8Т
‘Бадма пожал другу руку (букв.: руку друга), здороваясь’.
(37б) 1а1ы^ хаткэ -х1атп neg
мужчина-РЬ встречаться-СУ^ИСС.Р.КЕЕЬ один
neg-n-annJ кат-атп Ьатэ-Ш-па
один-ЕХТ-ОЕК.Р.3 рука-1Ш.Р.КЕЕЬ держать-РЕСР-РР8 ‘Мужчины, встречаясь, жмут друг другу руки (букв.: руки друг друга)’.
Полученные данные позволяют вывести для калмыцкого языка следующую область в иерархии диатезных типов рецип-роков (существующие в калмыцком языке типы подчеркнуты):
(38) «канонические» > «косвенные» > «притяжательные» > «адвербиальные» > «необратимые»
Такие данные вполне предсказуемы: для халха-
монгольского и бурятского языков В. П. Недялков и др. [Nedjalkov et al. 2007: 1295-1298] выделяют те же типы реципроков.
В. П. Недялков [Nedjalkov 2007: 12] предлагает различать легкие и тяжелые показатели реципрока в соответствии с их «весом». Значение предиката может зависеть от выбора легкого либо тяжелого показателя реципрока. Дж. Хэйман [Haiman 1983: 806], приводя турецкие примеры на аналогичное явление, пишет, что «большинство переходных глаголов выражают реципрокальное значение с помощью целого реципрокального местоимения», в то время как «суффикс -I$ образует лексически обособленный симметричный предикат».
В калмыцком языке тоже наблюдается такое явление: интерпретация высказывания может зависеть от типа рецип-рокального показателя. Если употребляется тяжелый показатель реципрока (местоимение neg negan ‘друг друга’), то предикат имеет прототипическое реципрокальное значение (39а). Если употребляется легкий показатель реципрока (суффикс -lds), то предикат получает некоторое дополнительное значение (39б).
(39а) madsn neg neg-an Uz-ja-na-vidn
мы один один-P.REFL видеть-PROG-PRS^PL
‘Мы видим друг друга’.
(*‘Мы встречаемся друг с другом’).
(39б) madsn neg negs-n-ta-Kan
мы один один-EXT-ASSOC-P.REFL
Uzs-ld-na-vidn
видеть-RECP-PRS^PL
‘Мы встречаемся / видимся (друг с другом)’.
(*‘Мы видим друг друга’).
Следы исторического суффикса -lds могут встречаться в ряде глаголов с реципрокальным значением. В этих глаголах этот суффикс уже неотделим от корня. Такие реципроки называются Reciproca tantum. К глаголам с историческим суффиксом -lds относятся noold- ‘драться’, kersld- ‘ссориться’, simsld- ‘шептаться’ и другие.
(40) коуи-й keтэ 1йэ-V мальчик-РЬ ссориться-Р8Т ‘Мальчики поссорились’.
Помимо реципрокального, суффикс -1йэ может добавлять и некоторые другие, более периферийные, компоненты значения. Одним из них является значение декаузатива.
(41) йкт-т пыткэ-йэ xatxancэg паа-1й-зэ корова-ОЕК спина-БЛТ колючка намазывать-КЕСР-ЕУБ ‘Колючка прилипла к спине коровы’.
(42) Ва]па degtэ т-йэ caasэ паа-зэ Байрта книга-БЛТ бумага намазывать-ЕУБ ‘Байрта заклеила страницу в книге’.
В примере (42) глагол паа- имеет значение ‘соединять две поверхности’ (по всей видимости, с помощью какого-нибудь вещества). В примере (41) от данного глагола образуется декаузатив с помощью суффикса -1йэ, при этом компонент значения ‘с помощью какого-нибудь вещества’ теряется. Кроме того, от полученного декаузатива можно образовать каузативную форму, в которой также нет этого компонента значения:
(43) Осэт sad-tэ xatxancэg паа-1й-ы1-зэ /
Очир дерево-БЛТ колючка намазывать-КЕСР-САШ-ЕУБ ?паа-зэ
намазывать-ЕУБ
‘Очир прилепил колючку к дереву’.
В данном случае используется показатель реципрока для образования декаузатива, поскольку предикат ‘прилипнуть’ симметричный, что свойственно предикатам с показателем реципрока (если А прилипло к В, это значит, что и В прилипло к А).
Таким образом, показатель -1йэ может употребляться в реципрокальных конструкциях трех типов, используется как в субъектно-ориентированных, так и в объектно-ориентированных реципрокальных конструкциях, может образовывать «канонические», «косвенные» и, возможно, «притяжательные» рецип-роки. Этот суффикс может также употребляться при описании совместного действия без реципрокального компонента значения.
2.3. Показатель «социатива» -1сэ
Согласно грамматикам калмыцкого, языка суффикс -1сэ является показателем «совместного залога»15. Г. Д. Санжеев пишет про «совместный залог» следующее:
Данная форма выражает действие, осуществляемое совместно двумя или несколькими действующими лицами.
Совместный залог представляет собой вторичную глагольную основу, при нем предмет-подлежащее выступает в качестве соучастника действия, совершаемого другим предметом, обозначенным в дополнении или упомянутым в контексте (...)
Совместный залог употребляется в значении взаимного (...) [Санжеев 1983: 202]
В данном отрывке Г. Д. Санжеев пишет о трех употреблениях суффикса -1сэ: при описании ситуации совместного действия, ассистивной ситуации и реципрокальной ситуации. Далее эти три типа употребления будут рассмотрены более подробно.
Итак, суффикс -1сэ может употребляться при описании социативных ситуаций, то есть тех ситуаций, в которых множество участников совершают некоторое действие совместно:
(44) Вайша Ва]Па^а йыы1-1с-па / йыы1-па
Бадма Байрта-ЛББОС петь-БОС-РКБ петь-РКБ
‘Бадма с Байртой поют’.
В отличие от показателей ^а и -1йэ, данный суффикс не может употребляться при описании ситуации с множеством участников, если эти участники совершают одно и то же действие отдельно друг от друга:
(45) aшtэ-n шaxэ-n tыs-t-an
люди-ЕХТ мясо-ЕХТ напротив напротив-БЛТ-Р.КЕЕЬ
saт-cxa-na / жтэ-Ы-па / *$атэ-1с-па
жарить-РЬК-РКБ жарить-КЕСР-РКБ жарить-БОС-РКБ
‘Люди жарят мясо (по отдельности)’.
15 Суффикс -1сэ для удобства глоссируется как показатель социатива (бос), согласно традиционной калмыцкой грамматике. Однако это обозначение условно и лишь частично отражает основные случаи употребления этого суффикса.
Суффикс -1сэ также может употребляться и при описании ассистивной ситуации, которая по своему значению является подвидом социативной ситуации. Значение ассистива подразумевает
двух участников, инициатора действия и помощника, каждый представляет собой одного или группу людей, которые совместно совершают одно действие. Инициатор действия оказывается в не-подлежащной позиции (обычно в дативе), а помощник занимает позицию подлежащего [№суа1коу 2007: 38].
В этом случае суффикс -1сэ является частью ассистивной конструкции, в которой по сравнению с исходной диатезой меняется аргументная структура глагола: появляется новый участник — помощник, — который занимает позицию подлежащего, а инициатор действия смещается в позицию косвенного дополнения:
(46а) Ы geтэ Штй-па-у
я.ШМ дом красить-РКБ-1БО Я крашу дом’.
(46б) enэ пап-йэ geтэ Штйэ-\с-па
этот я-БЛТ дом красить-БОС-РКБ
‘Он помогает мне красить дом’.
Поскольку датив маркирует инициатора действия, то другие участники, которые обычно маркируются дативом (например, адресат), не могут быть выражены при использовании данной ассистивной конструкции.
(47) *ekэ коуй-п-й-ап кййкэ-п-йэ degtэт
мать мальчик-ЕХТ-БЛТ-Р.КЕЕЬ девочка-ЕХТ-БЛТ книга
ышЁэ-1с-са-па читать-БОС-РШО-РКБ
‘Мать помогает сыну читать книгу девочке’.
Наряду с ассистивной конструкцией с суффиксом -1сэ в калмыцком языке существует альтернативный способ выражения ассистивного значения, то есть значения помощи кому-либо в совершении какого-либо действия, — использование синтаксической конструкции со словосочетанием покэй Ьо1- ‘становиться помощником’ в нужной форме:
(48) епэ пап-йэ gerэ тй-хэ покэй
этот я-БЛТ дом красить-РС.ГОТ помощь Ьої-^а-па
становиться-РШО-РР8
‘Он помогает мне красить дом’.
Между использованием синтаксической конструкции с сочетанием покэй Ьо1- и ассистивной конструкции с суффиксом -1сэ есть некоторое различие: конструкция с сочетанием покэй Ьо1-, в отличие от конструкции с суффиксом -1сэ, допускает такую интерпретацию значения предложения, которая предполагает «дистантную» помощь (см. (49а) уб. (49б)):
(49а) екэ коуй-п-й-ап йе%1э г иш$-хэ
мать мальчик-ЕХТ-БЛТ-Р.КЕЕЬ книга читать-РС.ГОТ
покэй Ьої-^а-па
помощь становиться-РШО-РР8
‘Мать помогает своему сыну читать книгу’.
{ситуация: 1. ок‘мать сидит рядом со своим сыном, и они вместе читают книгу’; 2. ок‘мать находится на работе и отвечает по телефону на вопросы сына, который читает книгу’}.
(49б) екэ коуй-п-й-ап йе%1эг ишЁэ-1с-са-па
мать мальчик-ЕХТ-БЛТ-Р.КЕЕЬ книга читать-80С-РШ0-РР8 ‘Мать помогает своему сыну читать книгу’.
{ситуация: 1. 0к‘мать сидит рядом со своим сыном, и они вместе читают книгу’; 2. *‘мать находится на работе и отвечает по телефону на вопросы сына, который читает книгу’}.
Так же, как и показатель -1йэ, суффикс -1сэ может употребляться при описании реципрокальных ситуаций:
(3) гейэп neg neg-tа-каn шейэ-1с-па
они один один-Л880С-Р.КЕЕЬ знать-80С-РР8 ‘Они общаются друг с другом’.
Число глагольных основ, которые присоединяют к себе суффикс -1сэ и могут использоваться при описании реципрокальной ситуации, ограничено и еще меньше, чем количество основ, присоединяющих суффикс -1йэ при описании реципрокальной ситуации (см. раздел 2.2).
Интерпретация предложения может зависеть от типа реципрокального показателя (ср. аналогичную возможность с суффиксом -1йэ). Если используется тяжелый показатель (местоимение neg negan ‘друг друга’), то предложение описывает прототипическую реципрокальную ситуацию (50а). Если же употребляется легкий показатель реципрока (суффикс -1сэ), то глагол приобретает дополнительный компонент значения, помимо предсказуемого реципрокального компонента (50б).
(50а) шайэп neg neg-an xala-ja-na-vidn
мы один один-Р.КЕЕЬ смотреть-РК00-РКБ-1РЬ
‘Мы смотрим друг на друга’.
(*‘Мы присматриваем друг за другом’).
(50б) шайэп neg negэ-п-й-ап
мы один один-ЕХТ-БЛТ-Р.КЕЕЬ
xala-lc-na-vidn
смотреть-Б0С-РКБ-1РЬ
‘Мы присматриваем друг за другом’.
(*‘Мы смотрим друг на друга’).
2.4. Промежуточные выводы
Таким образом, можно выделить четыре типа ситуаций, в которых задействовано множество участников: ситуация
с множеством участников (без дополнительного компонента значения), социативная ситуация16, ассистивная ситуация и ре-ципрокальная ситуация. В Таблице 1 представлено, какие из рассмотренных показателей могут (+) и какие не могут (-) употребляться при описании каждого из типов ситуаций.
3. Употребление суффиксов -сха, -Мэ и -1сэ в текстах
Предыдущая часть статьи была посвящена некоторым особенностям трех глагольных показателей множественности участников,
16
Естественно, и реципрокальная ситуация, и ассистивная (по крайней мере большая часть случаев употребления) предполагают компонент социативности. Однако здесь имеется в виду именно такая социативная ситуация, в которой имеет место совместное действие множества участников, причем это действие не является ни реципро-кальным, ни ассистивным (см. разбор социативной ситуации в разделе 1.3).
Таблица 1. Возможность употребления показателей множественности
~17
участников при описании различных ситуаций
-сха -1йэ -1сэ
Ситуация с множеством участников (без дополнительного компонента) + + -
Социативная ситуация + + +
Ассистивная ситуация - - +
Реципрокальная ситуация - + +
выявленных методом анкетирования. Данная часть статьи посвящена употреблению рассматриваемых показателей в текстах, тому, как они функционируют в живой речи. Данные этой части полностью основаны на собранных текстах. В Таблице 2 представлены общие сведения о найденных в текстах примерах с суффиксами -сха, -1ёэ и -1сэ. Обнаружен 51 случай употребления этих показателей из зафиксированных 2820 глагольных словоформ в 30 текстах.
Таблица 2. Частота употребления показателей множественности участников в текстах
-сха -1йэ -1сэ Всего
Общее число употреблений 3 46 2 51
Ситуация с множеством участников (без дополнительного компонента) 1 1 0 2
Социативная ситуация 2 38 2 42
Реципрокальная ситуация 0 5 0 5
Ассистивная ситуация 0 0 0 0
Отсутствует множество участников 0 2 0 2
В Таблице 2 приведено общее число употреблений в текстах каждого показателя, а также перечислены характеристики ситуаций и количество примеров, описывающих соответствующие ситуации. Значительно чаще других показателей используется суффикс -\ёэ (46 из 51 случая употребления). Практически все примеры можно
17 Под употреблением того или иного суффикса при описании ассистивной и реципрокальной ситуаций подразумеваются такие конструкции, в которых меняется аргументная структура глагола.
отнести к ситуации с множеством участников, независимо от того, есть ли при этом значение социативной, реципрокальной или ассистивной ситуации, или оно отсутствует. Тем не менее, есть два предложения, которые нельзя отнести к описанию множества участников, — речь идет о ситуации следования (см. раздел 1.3). Как уже было сказано, под множеством участников понимается два или более участников, обладающих одинаковой семантической ролью. Ситуация следования может с некоторыми оговорками подходить под это определение, если в ней задействовано более трех участников; тогда все участники, кроме двух крайних, обладают одинаковыми семантическими ролями. Однако несложно представить себе ситуацию следования, в которой задействовано лишь два участника — один следует за другим. В таком случае уже невозможно говорить о множестве участников, так как два участника обладают разными семантическими ролями:
(51) сопз оу%-п-а атй-а$э коо-М-аё;
волк старик-ЕХТ-ОЕК зад-ЛБЬ прогнать-КЕСР-СУАКТ
бvgэ-п gerэ кй-й-ап 8йй-зэ
старик-ЕХТ дом до -Р.КЕЕЬ бежать-СУ.1РБУ
и-аё (...)
приходить-СУЛЫТ
‘Волк погнался за дедом, дед до самого дома бежал’ (12_рго81;оА1] а.40).
Практически во всех примерах, описывающих ситуацию с множеством участников, есть компонент совместности (социа-тивности). Как кажется, это вполне естественно: если
в ситуации задействовано несколько участников, которые совершают одно и то же действие по отдельности, то каждый участник приобретает свою характеристику и свою семантическую роль, возможно, отличную от семантической роли другого участника, а в таком случае речь идет уже не о ситуации с множеством участников. Однако есть ряд ситуаций, в которых задействовано множество участников, но совместное действие не подразумевается, — например, ситуации с нереферентным участником:
(52) kйr-sэn xalJmg-ud оёа Бпап-а
достигать-РС.Р8Т калмык-РЬ сейчас Синьцзян-ОЕК
xal1mэg gi-jэ ке1-сха-па
калмык говорить-СУ.1РБУ говорить-РЬК-РК8 ‘Добравшихся калмыков сейчас называют синьцзянскими калмыками’ (28_иУ8Ы_Хаи.б, не публикуется).
Гораздо реже в текстах встречаются примеры, описывающие реципрокальную ситуацию, и совсем нет примеров на ассистив, что, естественно, не говорит о невозможности употребления рассматриваемых показателей при описании данных ситуаций.
Реципрокальная ситуация предполагает включение в общее число социативных ситуаций и ситуаций с множеством участников, так как и реципрок подразумевает как множество участников, так и совместность действия.
(53) гапЬ-М-з avэ-0 gi-за-nа
узнавать-КЕСР-СУ.1РБУ брать-1МР говорить-РКОО-РК8 ‘«Познакомься», — говорит’ (02_ра8рог1;.96).
Пример (53) иллюстрирует реципрокальную ситуацию. При этом можно заметить, что в данном предложении употребляется форма единственного числа. Это лишний раз доказывает, что употребление рассматриваемых суффиксов связано не с грамматической категорией числа, а с ситуацией с множеством участников, а показатель -1ёэ носит словообразовательный характер.
В текстах иногда можно встретить примеры, описывающие те же ситуации (реципрока и ассистива), но не с помощью специальных глагольных показателей, а с использованием реципрокального местоимения neg negаn ‘друг друга’ и сочетания пбкзё Ьо1-‘становиться помощником’ соответственно. В Таблице 3 на следующей странице представлено соотношение употребления глагольных суффиксов и «тяжелых» показателей для выражения одного и того же типа ситуации.
К сожалению, примеров в текстах найдено слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, но по данным, представленным в Таблице 3, можно предположить, что нет преобладания в употреблении того или иного типа показателя. Также можно отметить, что в двух из четырех случаев употребление «легкого»
Таблица 3. Употребление глагольных суффиксов и тяжелых показателей реципрока и ассистива
«Легкий» показатель «Тяжелый» показатель Сочетание «легкого» и «тяжелого» показателей
Реципрокальная (~1йэ) (neg negan) 1
ситуация 4 4
Ассистивная (-1еэ) (покэ й Ьо1-) 0
ситуация 0 2
показателя реципрока -1сЬ оправдано семантикой: от типа показателя зависит значение высказывания.
Кроме того, на основании материала текстов и анкет можно абсолютно точно утверждать, что суффиксы -сха, -1Сэ и -1сэ в большинстве случаев факультативны: некоторые носители их используют, а некоторые — нет.
В грамматике калмыцкого языка Г. Д. Санжеев о «взаимном залоге» (форме на -1Сэ) пишет следующее:
Взаимные глаголы, образованные от основ непереходных глаголов, в большинстве случаев не имеют значения взаимности и употребляются лишь для обозначения действия, совершаемого многими предметами. В этом случае они соответствуют совместному залогу. (...) В данном случае обязательно
согласование в числе между сказуемым и именем [Сан-жеев 1983: 203].
Материал текстов показывает, что суффикс -1Сэ может присоединяться как к переходным, так и непереходным глагольным основам независимо от типа ситуации, т. е. не только при описании социативной ситуации, но и при описании рецип-рокальной ситуации или ситуации следования. Так, из 41 употребления суффикса -1Сэ при описании ситуации с множеством участников (без реципрокального компонента)
16 форм образовано от непереходных глаголов, 25 —
от переходных, а из 5 употреблений этого же показателя при описании реципрокальной ситуации 4 формы образованы от переходных глаголов, одна — от непереходного (см. пример (54)).
(54) гвт ойг-аъэ ойа кйпэI жгэ паг хо]эг
тот день-АБЬ сейчас до луна солнце два
пв% neg-an кйсэ-\-%о-п
один один-Р.РЕРЬ догонять-СУ.МОБ-КЕ&СОР-СУМОБ
ойэг sо ща neg neg-an атй-а$э
день ночь №О.СОР один один-Р.РЕРЬ зад-АБЬ
%йй-Ы-ай ]оу-ш
бежать-РЕСР-СУАШ" ходить-РР8
‘С того дня до сих пор месяц и солнце, не догоняя друг друга, бегают друг за другом’ (16_ёеуи8Ька_1_8о1пее.14).
Суффикс -сха кажется более грамматикализованным, нежели суффиксы -\ёэ и -\сэ. Во-первых, в текстах он употребляется только в финитных формах, в то время как из 46 случаев употребления суффикса -\ёэ лишь 3 приходятся на финитные формы, суффикс -\сэ встречается в текстах лишь
в нефинитных формах.
Во-вторых, показатель -сха употребляется в вершине сложного глагола, в то время как другие два показателя в сложных глаголах употребляются только в деепричастиях:
(55) (...) са ыы-псэ ш ыы-псэ агкэ ыы-псэ
чай пить-1МР? вода пить-1МР? водка пить-1МР? %ї-1й-ай %йй-Ы-ас1
говорить-РЕСР-СУАШ" бежать-РЕСР-СУ.АКТ
Ьца-еха-ш іесЬп
быть-РЬР-РР8 они
{Зашли туда; сюда посмотришь — зеркало, туда посмотришь — зеркало, заходят их официанты, приносят чай,} ‘говорят «выпейте чаю, выпейте воды, выпейте водки», бегают там они’ (02_ра8роіі55).
Рассматриваемые показатели множественности участников употребляются факультативно. В таком случае возникает вопрос: какие факторы влияют на употребление этих показателей? В некоторых случаях показатель множественности помогает идентифицировать упомянутых ранее участников ситуации и их семантические и синтаксические роли. Для калмыцких текстов характерно то, что одно предложение может представлять собой совокупность большого количества клауз, порой с различными
субъектами. Только в последней клаузе предикат выражен финитной формой, а во всех предыдущих предикаты представлены деепричастиями и причастиями, в которых ни грамматическое лицо, ни число никак не выражены. Поэтому в тех случаях, когда субъект и / или объект опущен, сложно по отдельно взятой клаузе понять, о каких участниках идет речь. Тогда субъект и объект можно восстановить лишь по контексту, как в примере (56)18:
(56) щ-Ха-С-ап БШт ог-аС
девять-Л880С-БЛТ-Р.КЕЕЬ Сибирь входить-СУЛЭТ
впсСэ gentk-аг шаёп^э ёекаЪг-т хогэ-п
здесь неожиданный-^ мы-ЛСС декабрь-ОЕК 20-ЕХТ
паашэп-Сэ ау-с___________'юу-аС jis-tа
восемь-БЛТ брать-СУ1РБУ ходить-СУЛЭТ девять-Л880С
Ъаа-5э п еп ко1хо1 ёеег-ап хоХ
быть-РС.Р8Т этот колхоз поверхность-Р.КЕЕЬ еда
хыг-а-каС
собираться-СЛТО-СУЛОТ
‘В девять лет попала в Сибирь; нас здесь неожиданно двадцать восьмого декабря забрали, мне было девять лет, мы собрали еду в этом нашем колхозе’ {и со старшей сестрой — с одной старшей сестрой, — со старшим братом, с младшим братом, с мамой впятером вместе поехали в Сибирь} (20_ау1;оЫо§гаД]а2.1, не публикуется).
В примере (56) в отдельных клаузах невозможно определить, какой участник является субъектом действия, исходя только из синтаксической структуры. Так, 9 лет могло быть как одному рассказчику, так и некоторой группе людей: ‘нам было по 9 лет’.
Если стоит выбор между множественным и единственным субъектом, то использование одного из рассматриваемых глагольных суффиксов, которые предполагают множественный субъект, оставляет возможной только одну интерпретацию высказывания. Так, в примере (57) благодаря суффиксу -1Сэ возможна только одна интерпретация предложения:
18 Подчеркнутые предикаты предполагают разные субъекты
и объекты. 342
(57) (...) xoon-n1 dakad
dakad tiig-ld-ad
после-ЕЗ еще
делать.так-RECP-CV.ANT baa-Kad ' быть-CV.ANT
docs-n tav-dagca jil-da
iig-ld-ad
поступать.так-RECP-CV.ANT baa-tla-n1 xoon-nJ
быть-CV.TERM-P.3 после-P.3 40-EXT пять-ORD год-DAT
ecka-mdan ir-va
отец-P. 1PL приходить-PST.EMPH
{(Мы) заболели, (нас) перевели в район (районный центр), то ли болеем, то ли что (сами не знаем), ну без русского языка, мы, ведь маленькие, совсем как коровы или скот без русского языка, и взрослые без русского языка, нас (поэтому), когда мы приехали, били и толкали,} ‘после этого кое-как еще пожили-пожили, потом в сорок пятом году приехал наш отец’ (20_avtobiografija2.9, не публикуется).
Если бы в этом примере в двух глагольных формах не было суффикса -lda, то исходя из синтаксической структуры предложения была бы допустима — хотя и менее естественна — такая интерпретация высказывания, при которой отец кое-как пожил-пожил, а потом в сорок пятом году приехал.
Данная функция глагольных показателей множественности участников не может работать в той ситуации, где и субъект, и объект — множественные:
(58) madn-iga av-ad jov-ad Novosibirsk
мы-ACC брать-CV.ANT ходить-CV.ANT Новосибирск
oblast1 kur-ld-ad Cistoozern
область достигать-RECP-CV.ANT Чистоозерное rajon-da av-еэ od-ad (...)
район-DAT брать-CV.IPFV уходить-CV.ANT
{ Когда приехали в Сибирь, повезли нас это где-то знаете тринадцать дней, перевезли,} ‘нас перевезли, мы все приехали в Новосибирскую область, в Чистоозерненский район увезли (...)’ (20_avtobiografija2.2, не публикуется).
Пример (58) взят из текста, в котором можно выделить две группы участников, которые проходят через весь текст, — это ‘мы’ (калмыки) и ‘они’ (те, кто сослал калмыков в Сибирь). Оба участника множественные и могут с большей или меньшей вероятностью оказаться как субъектом, так и объектом действия. В примере (58) показатель
-1Сэ не помогает понять, о каком из участников идет речь: данная форма может относиться как к ‘нам’, так и к ‘ним’. Таким образом, исходя из синтаксической структуры предложения возможна и другая интерпретация: ‘нас перевезли, (они) приехали в Новосибирскую область, в Чистоозерненский район увезли’. Лишь опираясь на контекст и исходя из логики повествования, можно понять, что допустима лишь первая интерпретация, приведенная в примере (58).
Таким образом, материал текстов показывает, что употребление трех рассматриваемых показателей в различных функциях распределяется несколько иначе, чем может показаться по грамматическим описаниям калмыцкого языка или по анкетным данным: на первый план выходит описание социативной ситуации, в остальных функциях эти показатели используются гораздо реже. Кроме того, суффикс -1Сэ оказывается более частотным, чем другие два суффикса.
4. Выводы
Глагольные суффиксы -сха, -1Сэ и -1сэ используются в глагольных формах, описывающих ситуации с множеством участников. Эти показатели употребляются факультативно. Есть ряд глагольных основ, которые получают новый компонент значения, присоединяя показатели -1Сэ и -1сэ (например, значение реципрокальной ситуации). Все три суффикса используются довольно редко. Тем не менее, значительно чаще других употребляется суффикс -1Сэ при описании ситуации с множеством участников.
При описании ситуации с множеством участников без какого-либо дополнительного компонента значения употребляются суффиксы -сха и -1Сэ. Все три показателя используются в высказываниях, описывающих социативную ситуацию, то есть в том случае, когда действие совершается всеми участниками совместно. Реципрокальная ситуация может быть выражена с помощью суффиксов -1Сэ и -1сэ, а ассистивная — только с помощью суффикса -1сэ. Калмыки используют также и альтернативные способы выражения реципрокальной и ассистивной ситуаций: местоимение neg negаn и сочетание покэС Ъо1- соответственно.
Одна из функций глагольных показателей множественности участников заключается в том, что в некоторых случаях данные суффиксы помогают определить роли участников ситуации и сокращают число возможных интерпретаций высказывания.
Литература
Архипов А. В. 2004. Типология комитативных конструкций. Автореф.
дисс. ... канд. филол. наук. М.
Дарбеева А. А. 1997. Бурятский язык // Алпатов В. М. и др. (ред.). Языки мира. Монгольские языки. Тунгусо-манчжурские языки. Японский язык. Корейский язык. М.: Индрик. С. 37-51.
Котвич В. Л. 1929. Опыт грамматики калмыцкого разговорного языка. Прага. Овсянникова М. А. Акциональные классы глаголов калмыцкого языка.
Настоящий сборник.
Очиров У У 1964. Грамматика калмыцкого языка. Синтаксис. Элиста: Калмгосиздат.
Плунгян В. А. 2003. Общая морфология: Введение в проблематику. М.: Эдиториал УРСС.
Пюрбеев Г. Ц. 1997. Калмыцкий язык // Алпатов В. М. и др. (ред.). Языки мира. Монгольские языки. Тунгусо-манчжурские языки. Японский язык. Корейский язык. М.: Индрик. С. 73-87.
Рамстедт Г. И. 1957. Введение в алтайское языкознание. М.
Санжеев Г. Д. 1963. Сравнительная грамматика монгольских языков.
Глагол. М.: Издательство восточной литературы.
Санжеев Г. Д. (ред.). 1983. Грамматика калмыцкого языка. Фонетика и морфология. Элиста: Калмыцкое книжное издательство. Шевернина З. В. 1985. Глагольный суффикс -цгаа в современном монгольском языке // Санжеев Г. Д. (ред.). Монгольский
лингвистический сборник. М.: Наука. С. 140-145.
Biasing U. 2003. Kalmuck // Janhunen J. (ed.). The Mongolic languages.
London: Routledge. P. 229-248.
Corbett G. G. 2000. Number. Cambridge: Cambridge University Press.
Corbett G. G. 2006. Agreement. Cambridge: Cambridge University Press. Dressier W. 1968. Studien sur verbalen Pluralitat. Wien: Osterreichische Akademie der Wissenschaften.
Durie M. 1986. The grammaticization of number as a verbal category // Berkeley Linguistics Society, 12. P. 355-370.
Georg S. 2003. Mongghul // Janhunen J. (ed.). The Mongolic languages.
London: Routledge. P. 286-306.
Haiman J. 1983. Iconic and economic motivation // Language, 59. P. 781-819. Lichtenberk F. 1985. Multiple uses of reciprocal constructions // Australian Journal of Linguistics, 5. No. 1. P. 19-41.
Nedjalkov V. P. 2007. Typological aspects of the investigation of reciprocals // Nedjalkov V. P. (ed.). Typology of reciprocal constructions. Ch. 1. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins. P. 2-114.
Nedjalkov V. P., Skribnik E. K., Kuzmenkov E. A., Yakhontova N. S. 2007. Reciprocal, sociative, comitative, and assistive constructions in Buryat and Khalkha-Mongol // Nedjalkov V. P. (ed.). Typology of reciprocal constructions. Ch. 29. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins. P. 1281-1348.
Steele S. 1978. Word order variation: a typological study // Greenberg J. H., Ferguson Ch. A., Moravcsik E. A. (eds.). Universals of Human Language IV: Syntax. Stanford: Stanford University Press. P. 585-624. Weiers M. 2003. Moghol // Janhunen J. (ed.). The Mongolic languages. London: Routledge. P. 248-264.
