CC BY
39
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2016. №4(46)
УДК 808.2:801.55=161(075.8)
О ФУНКЦИОНИРОВАНИИ ЛЕКСЕМЫ РАДОСТЬ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ (НА МАТЕРИАЛЕ СТИХОТВОРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ XX ВЕКА)
© Гульшат Хайрутдинова
ON THE FUNCTIONING OF THE LEXEME РАДОСТЬ (JOY)
IN FICTIONAL SPEECH (BASED ON THE TWENTIETH CENTURY POETIC WORKS)
Gulshat Hayrutdinova
The article discusses the features of use of the word радость (joy) as part of emotional vocabulary. The relevance of our research into the names of feelings is determined by the need to address a number of linguostylistic issues, as well as the desire of representatives of different scientific schools for a more complete study of the inner world of people (including a variety of emotions and emotional states) through their language and speech manifestations. From this perspective, the functioning of the lexeme радость (joy) is one of the underresearched issues. It often acts as an important means of reflecting the emotional and semantic content of a literary text. The purpose of this paper is to analyze its features of use as part of the poetic language. The study is based on the twentieth century poetic works from the Russian National Corpus. By analyzing the language material, we identified lexical-semantic variants of the word that are most often realized in the texts of poetry and summarized the types of compatibility with attributive and subject lexemes characteristic of this substantive. Considerable attention is paid to the analysis of the figurative capacity of the lexeme радость (joy). The study highlights eight most encompassing types of models, in which the word appears as an object of comparison.
Keywords: poetic text, names of feelings, semantics and distribution of the lexeme joy, figurative capacity of words, figurative paradigm.
Статья посвящена особенностям употребления слова радость, относящегося к пласту эмоциональной лексики. Актуальность исследования наименований чувств обусловлена необходимостью решения ряда вопросов лингвостилистики, а также стремлением представителей разных научных школ к более полному изучению внутреннего мира человека (в том числе различных эмоций и эмоциональных состояний) через его язык, речевые манифестации. С этой точки зрения одной из недостаточно исследованных является проблема функционирования лексемы радость, которая довольно часто выступает значимым средством отражения эмоционально-смыслового содержания художественного текста. Целью данной работы является анализ особенностей употребления лексемы радость как элемента языка поэтического произведения. Материалом для исследования послужили тексты стихотворных произведений XX века, извлеченные из Национального корпуса русского языка. Благодаря изучению языкового материала определены лексико-семантические варианты слова, которые наиболее часто реализуются в текстах поэтических произведений. Обобщены характерные для данного субстантива типы сочетаемости с признаковыми и предметными лексемами. Значительное внимание уделено анализу образных возможностей лексемы радость. В результате проведенного исследования выделено 8 наиболее объемных типов моделей, в которых данное слово выступает в качестве предмета сравнения.
Ключевые слова: стихотворный текст, наименования чувств, семантика и дистрибуция лексемы радость, образные возможности слова, образная парадигма.
Сфера человеческой психики, связанная с репрезентацией ментальных понятий, привлекает внимание лингвистов, специализирующихся в разных областях: лексикологии, психолингвистике, лингвокультурологии. Так, различные вопросы, касающиеся описания эмоций, рассмат-
ривались в работах Н. Д. Арутюновой, Л. Г. Ба-бенко, Е. В. Урысона; отдельные эмоции в лин-гвокультурологическом аспекте анализировались в исследованиях Р. М. Валиевой, С. Г. Воркаче-ва, Т. Н. Даньковой, А. А. Зализняка и др.
Следует отметить, что изучение семантики и употребления в речи слов, относящихся к эмоциональной лексике, представляет актуальность не только в аспекте развития лингвостилистики, но и с точки зрения расширения представлений о человеке через его язык, речевые манифестации. В этом плане одной из недостаточно исследованных является проблема функционирования лексемы радость, довольно часто используемой в художественном дискурсе при отражении эмоциональной составляющей содержания текста, что и обусловило наш интерес к этой теме. Основной целью нашей работы, осуществляемой в контексте исследования проблемы эстетики языка и речи, является анализ особенностей использования лексемы радость в стихотворных произведениях XX века. Главное внимание при изучении функционирования данного слова как элемента языка художественного произведения было уделено выявлению его образных возможностей, что составляет один из важнейших аспектов описания эстетических свойств языковых единиц [Хайрутдинова, с. 11]. Материалом для изучения послужили тексты разножанровых произведений русских поэтов, принадлежащих разным литературным направлениям, что позволило обеспечить репрезентативность языкового материала. Комплексному анализу было подвергнуто около тысячи трехсот текстовых примеров; источником для сбора и систематизации языкового материала был Национальный корпус русского языка (далее - НКРЯ).
Своеобразие функционирования лексической единицы в тексте, в том числе с целью создания образности, прежде всего обусловлено ее семантическими свойствами. В соответствии с данными лексикографического источника слово радость имеет следующие значения: 1. Веселое чувство, ощущение большого душевного удовлетворения. 2. То, что (тот, кто) вызывает такое чувство. 3. Радостное, счастливое событие, обстоятельство [Ожегов, Шведова, с. 640]. Анализ поэтических текстов показал, что наиболее часто рассматриваемая лексема используется в первом (а) и во втором (б) значениях: а) Мелькнет покоя сельского страница, / И вместе с чувством древности земли / Такая радость на душе струится... (Н. Рубцов. «Поэзия»); Я проснулся сегодня радостный, / огляделся счастливым взглядом: / радость бьется в душе - нету сладу с ней... (Н. Асеев. «Семидесятое лето»); б) А я / раскрываю / мое ремесло / как радость, / мастером кованную. (В. Маяковский. «Моя речь на показательном процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора Шенгели»); Потеряла я звоны пасхальные - / Одинокую ра-
дость свою. (О. Скопиченко. «Потерянный звон») [НКРЯ].
Прежде чем охарактеризовать образный потенциал рассматриваемой лексемы, обратимся вначале к анализу ее дистрибуции. Изучение языка поэтических текстов позволяет сказать, что при выражении атрибутивных отношений с лексемой радость в значительной части случаев используются следующие прилагательные: светлая, земная, тихая, тайная, яркая, божественная, злая, вешняя, горькая. При этом наиболее частотным является первое из перечисленных прилагательных, например: До свиданья, дочь-подружка, / Радость светлая моя. (А. Твардовский. «Подруги»); В ней радость светлая святого материнства / И приобщение к заветам бытия. (В. Гофман. «В час разлуки») [НКРЯ].
С точки зрения психологического переживания данной эмоции показательны колоративы (голубая, лазурная, алая, золотая), например: Я внес всю радость лазурную / В мой шепот: Еп-екМе? (С. Барт. «Где ты, мазурка бравурная...»); Алая радость святого куста - / Розы Вячеслава Иванова! (Ф. Сологуб. «Розы Вячеслава Иванова.») [НКРЯ]. Степень, глубину охваченности этим чувством передают параметрические прилагательные типа великая, маленькая: Великая радость во мне. / Великая нежность. (С. Барт. «Великая радость во мне...») [НКРЯ]. Обращают на себя внимание также прилагательные (горькая, мучительная, смертная), свидетельствующие о противоречивости данного чувства: Средь обступившей темноты / Один лишь ты - мучительная радость. (Е. Дмитриева. «Пусть все тебе!..») [НКРЯ].
Анализ предикатов позволяет не только расширить наши представления о сочетаемостных возможностях рассматриваемой лексемы, но и раскрывает некоторые ее образные возможности. Среди предикатов превалируют те глагольные лексемы, которые связаны с осмыслением радости в разных аспектах:
• как жидкого тела (пить, впивать, лить, литься, перелить, пролиться, влиться, пениться, плескать, расплеснуть);
• как движущегося объекта (идти, отойти, приходить, летать, улететь, прибегать, проплывать, ползти);
• как горящего или светящегося предмета (гореть, вспыхнуть, вспыхивать, полыхать, гаснуть, светить, засиять, сверкнуть);
• как цветущего растения (зацвести, расцвести, процветать).
Приведем примеры с наиболее часто используемыми глаголами: . И опять, как в дни первоначальные, / Золотую радость жизни пьем.
(Д. Андреев. «О, не все ль равно, что дума строгая...»); Дышится легко, полней и шире. / Радость льется пеной через край. (М. Зенкевич. «Солнечная осень») [НКРЯ].
Представления о дистрибутивных возможностях лексемы радость во многом дополняет рассмотрение ее сочетаемости с субстантивами, которые могут быть отнесены к различным семантическим зонам: это названия живых предметов, обозначения жидких тел, временных отрезков, внутренних состояний человека, пространственных объектов, светил, растений, действий и ситуаций. Более детально результаты анализа этой части нашего языкового материала мы изложим в связи с характеристикой образно-ассоциативных возможностей анализируемого слова.
Изучение образного ореола лексемы радость проводилось с опорой на идею инвариантности, парадигматичности образа, развиваемую в работах Н. В. Павлович. Как считает исследователь, всякий образ входит в группу сходных с ним образов, объединенных одним инвариантом. Инвариант образа представляет собой сложный смысл, возникающий в результате сравнения (отождествления) некоторых понятий. Множество образов, в которых реализуется инвариант, автор предлагает называть парадигмой образов [Павлович, с. 13, 48]. Обобщенно-аналитическое представление каждой образной парадигмы (или модели) позволяет выделить в ней два основных элемента: X, или левый член парадигмы (предмет сравнения), и У, правый член парадигмы (образ сравнения). В рамках данной статьи рассмотрим лишь ту часть материала, в которой слово радость как элемент лексического ряда, связанного с понятием «ментальное», выступает в позиции предмета сравнения (левого члена образной парадигмы). Изучение текстов стихотворных произведений позволило выявить следующие наиболее объемные типы именных парадигм.
1. В первую очередь следует рассмотреть случаи сочетания лексемы радость со словами, входящими в понятие «вода», что составляет около 25 % всех парадигм, в которых наименование эмоции замещает позицию X. Образность анализируемой лексемы репрезентируется благодаря употреблению таких субстантивов, как вода, родник, ключ, роса и др. Приведем некоторые примеры: И та, что была тряпье, / Тащившееся в пыли, / Свободу и радость пьет - / Живую воду земли. (В. Меркурьева. «Такая сизая мгла.»); .И радость, / как жаркий родник, застучала в груди! (О. Берггольц. «Владимир Ильич, к Вам пришли из-за Невской заставы...»); Литовские графы, я чую ваш дух непреклонный, /
И гордая радость во мне заиграла ключом / При виде фамильного льва с золотою короной / И с синим мечом. (С. Соловьев. «Предкам Ковален-ским») [НКРЯ]. Следует также отметить группу примеров, которые не поддаются четкой дифференциации: в определенной степени их можно отнести и к парадигме «радость ^ вода», и к модели «радость ^ еда», например: С вами я радость полным бокалом / Пью - и горю вашей мечтой... (В. Александровский. «Радуюсь взлетам ваших исканий.»); Узнавши сих восторгов сладость, /Я пью из полной чаши радость. (В. Катаев. «Батюшков») [НКРЯ]. Как видим, образ сравнения (жидкое тело) здесь выражен в косвенном, неявном виде, однако по таким элементам контекста, как бокал, чаша, можно считать, что эмоция радости сравнивается либо с вином, либо с питьевой водой, следствием чего является неоднозначный характер интерпретации модели.
2. Объемной является также та часть примеров, в которых рассматриваемая лексема сближается со словами, обозначающими живое существо (более 11 % употребления). В большинстве случаев образ сравнения представлен бестиаль-ными субстантивами женского рода (лисица, белка, птица, голубица, плотвица, улитка), например: Они верили в то, что радость - птица, / И радость била большим крылом, / Под ногами крутилась черной лисицей, / Вставала кусками, ложилась льдом. (Н. Тихонов. «Человек севера»); Радость, как плотвица быстрая, / Юрко светит и в воде. (С. Есенин. «Акростих»); В улицы / и в переулки / катафалком плыл / Большой театр. / Радость / ползет улиткой. / У горя / бешеный бег. (В. Маяковский. «Владимир Ильич Ленин») [НКРЯ]. Отмечены также факты использования существительных мужского рода (голубь, мышонок), однако они немногочисленны: Положим, тут самовранье: / мышонком сверкнет радость; строчки - строчки, не реме-нье; / но отдышаться надо ж? (З. Гиппиус. «О») [НКРЯ]. Иногда в позиции правого члена данной модели употребляются личные существительные как мужского, так и женского рода. В приведенных примерах это субстантивы отрок (м. р.) в форме множественного числа и девчонка (ж. р.): ...С тобой любовь и радость пели, /Как пели отроки в пещи... (А. Лебедев. «Выход из круга»); Притащить радость, Старому развратнику горя, / Притащить ее за руку, / Упирающуюся девчонку. (В. Блаженный. «Раздумья») [НКРЯ].
В ходе анализа было выявлено, что значительную часть одушевленных существительных, выступающих в качестве образа сравнения, составляют существительные женского рода. Их
выбор детерминирован грамматическим признаком рода существительного радость. Следовательно, отбор единиц лексического ряда, способных замещать позицию правого члена модели, обусловлен не только реалиями действительности (сходством между внутренними ощущениями автора, с одной стороны, и явлениями окружающей жизни, их восприятием - с другой). На этот когнитивный процесс оказывают влияние особенности языковой системы, в том числе грамматическая характеристика слова, связанная с его родовой принадлежностью.
3. В целом ряде случаев лексема радость сочетается со словами, которые входят в понятие «ментальное», обозначая различные состояния, эмоции человека: сон, любовь, упование (9,3 % случаев использования). Например: Былая радость, горе, зимы, весны, / Все - только сон. (С. Соловьев. «Оптина Пустынь»); Оставь нам радость нашу, / Наше последнее упование. (И. Эренбург. «Молитва о детях») [НКРЯ]. Обращает на себя внимание тот факт, что лексема радость иногда используется со словами, называющими эмоции и состояния противоположного характера: печаль, страданье, мука. Подобное употребление лексических единиц свидетельствует о сложности переживаний лирического героя, амбивалентности его мироощущения, например: Взойдет, решимостью могуч, / На радость-муку, / И на броню стальную туч / Поднимет руку. (О. Эрберг. «Посев»); Если жемчужины нет без боли, / Если и радость - венец страданья, / Что бы ты делал без вечной соли, / Горестной спутницы существованья? (Вс. Рождественский. «Светом бывает тьма разбужена...») [НКРЯ].
4. Следующая модель может быть выделена на основе обобщения тех фрагментов текстов, в которых анализируемая лексема сближается со словами, выражающими понятие «свет»: солнце, зарница, радуга (8,3 % примеров). Подтвердим сделанное наблюдение иллюстративным материалом: Если радость когда / Солнцем улыбнется, / Буду жить без тоски / Сколько пожи-вется! (С. Дрожжин. «Удаль»); И в липком воздухе - гранитны лица, / И в сдавленных глазах -осколки льдин. / Но радость вспыхивает, как зарница. (Г. Шенгели. «Смертоносцы») [НКРЯ]. Отметим также случаи усиления образа за счет звукового сходства лексем, представляющих левый и правый члены парадигмы. В приводимом далее примере звуковое сходство обеспечивается благодаря сближению слов радость и радуга, которые имеют по два общих согласных (р-д): А давно ли, давно ли, давно ли, / Жизнь была оза-ренно-светла, / Словно радуга в солнечном поле,
/ Наша дивная радость цвела. (Г. Иванов. «Выхожу я в родные просторы.») [НКРЯ].
5. К рассмотренной группе примеров довольно близки те случаи употребления лексемы радость, в которых ее образные возможности раскрываются благодаря сочетанию со словами огонь, огонек, искра (7,4 % примеров). Единицы этого лексического ряда, относящиеся к понятию «огонь», представлены в следующих примерах: Грусть - как в степи позолота осенняя, / Радость - веселый в окне огонек. (П. Орешин. «Вечер»); В стоны стали погруженным, / в шепот шкива, в свист ремня, / как мне кинуть по «Гужонам» / радость искрой из кремня? (Н. Асеев. «В стоны стали») [НКРЯ]. Способы создания образности могут варьироваться с точки зрения силы, степени ее выражения; так, в следующем фрагменте текста наблюдается слабое проявление образа (по терминологии Н. В. Павлович) -лишь путем использования глагола пламенеет: Нет, если боль, то вся душа болит, / а радость -вся пред всеми пламенеет. (О. Берггольц. Из цикла «Пять обращений к трагедии») [НКРЯ].
6. Немало случаев, когда слово радость намеренно сближается с лексическими единицами, объединяемыми понятием «пространство» (6,7 % употребления). В большей части примеров, представляющих данную модель, рассматриваемое слово сочетается с обозначениями воздушного пространства (небо, воздух и др.), например: Ярость полчищ миллионных, / Гул рыданий миллионных, / Миллионам - скрип ярма. / Значит, молодость и радость, / Как краснеющее небо, / В ночь бездонную сползут. (О. Мандельштам. «Жалоба девушки»); Как воздух, радость пить, / Хоть миг - да грудью всей! (П. Якубович. «Сосна») [НКРЯ].
7. Еще одна модель выделена благодаря анализу группы текстовых примеров, в которых позицию правого члена парадигмы замещают лексемы, относящиеся к понятию «еда» (6,3 % использования). В качестве образа сравнения выступают такие слова, как хлеб, соль, сахар, вино. Подтвердим сказанное текстовыми примерами: Радость - как хлеб человеку! (С. Кржижановский. «И слово плотью стало.»); Не надо - ну так изволь: / Подай мне всеобщую радость / На блюде, как хлеб и соль. (А. Баркова. «Пропитаны кровью и желчью.»); Радость - что сахар, / Нету и охаешь, / А завелся как - / Через часочек: / Сладко, да тошно! (М. Цветаева. «Радость -что сахар.») [НКРЯ]. Стоит отметить, что неоднократное сравнение эмоции радости с хлебом (а также с хлебом и солью, представляющими в этнокультуре славян емкий символ благополучия, гостеприимства [Топорков, с. 387]) раскры-
вает аксиологическую оценку этого чувства, играющего важную роль в процессе выживания человека, реализации его стремления быть активным и успешным членом социума.
8. Отдельную группу составляют те фрагменты поэтических текстов, в которых образность лексемы радость раскрывается благодаря звуковым ассоциациям (5,6 % употребления). В позиции правого члена модели выступают лексические единицы звень, мелодия, песня и т. п., например: Ведь радость бывает редко, / Как вешняя звень поутру, / И мне - чем сгнивать на ветках - / Уж лучше сгореть на ветру. (С. Есенин. «Заря окликает другую.»); Эта ласка мечты, эта радость тобой, / Словно песня в душе прозвучала. (А. Голенищев-Кутузов. «В сонме поздних теней ты желанной звездой.») [НКРЯ].
Исследование функционирования лексемы радость в стихотворных произведениях XX века позволяет сделать следующие обобщения. Наиболее часто данная лексическая единица используется в первых двух словарных значениях: 1) 'веселое чувство, ощущение большого душевного удовлетворения' и 2) 'то, что (тот, кто) вызывает такое чувство'. Изучение семантики и дистрибуции этого слова свидетельствует в большинстве случаев о положительной аксиологической ценности обозначаемого чувства, имеющего важное значение для активной жизнедеятельности человека. В то же время отмечены случаи неоднозначного переживания данной эмоции, раскрывающего сложное, противоречивое состояние лирического героя произведения. Исследование образных возможностей слова радость дает основания для выделения 8 наиболее объемных моделей, в которых оно выступает в качестве предмета сравнения: «радость ^ жидкое вещество (вода)», «радость ^ живое существо», «радость ^ ментальное», «радость ^ свет», «радость ^ огонь», «радость ^ пространство», «радость ^ еда», «радость ^ звук». Важно также отметить, что результаты анализа использования лексемы радость в стихотворных произведениях подтверждают один из выводов Н. Д. Арутюновой, сформулированный в процессе изучения предикатов, обслуживающих имена чувств: при выражении эмоций доминирующим является «представление о них как о жидком теле» [Арутюнова, с. 389]. Полная картина образного по-
тенциала рассматриваемой лексемы может быть получена в результате изучения ее функционирования в качестве правого члена парадигмы (Y).
Список литературы
Арутюнова Н. Д. Метафора в языке чувств // Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 385-402.
Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru/search-poetic.html (дата обращения: 6.09.16).
Ожегов С. И, Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. М.: ООО «А ТЕМП», 2007. 944 с.
Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М.: Типография Рос-сельхозакадемии, 1995. 491 с.
Топорков А. Л. Хлеб-соль // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 387.
Хайрутдинова Г. А. Эстетические ресурсы морфологических средств русского языка: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Казань, 2009. 45 с.
References
Arutiunova, N. D. (1999). Metafora v iazyke chuvstv [The Metaphor in the Language of Feelings]. // Arutiunova N.D. Iazyk i mir cheloveka. Pp. 385-402. Moscow, Iazyki russkoi kul'tury. (In Russian)
Khairutdinova, G. A. (2009). Esteticheskie resursy morfologicheskikh sredstv russkogo iazyka: avtoref. dis. ... d-ra filol. nauk [Aesthetic Resources of Morphological Devices in the Russian Language: Doctoral Thesis Abstract]. Kazan', 45 p. (In Russian)
Natsional'nyi korpus russkogo iazyka [Russian National Corpus]. URL: http://www.ruscorpora.ru/search-poetic.html (accessed: 06.09.16). (In Russian)
Ozhegov, S. I, Shvedova, N. Iu. (2007). Tolkovyi slovar' russkogo iazyka: 80000 slov i frazeologicheskikh vyrazhenii [Explanatory Dictionary of the Russian Language: 80000 Words and Idiomatic Expressions]. 944 p. Moscow, OOO «A TEMP» (In Russian)
Pavlovich, N. V. (1995). Iazyk obrazov. Paradigmy obrazov v russkom poeticheskom iazyke [The Language of Images. Paradigms of Images in the Russian Poetic Language]. 491 p. Moscow, Tipografiia Rossel'khozakademii. (In Russian)
Toporkov, A. L. (1995). Khleb-sol'. Slavianskaia mi-fologiia. Entsiklopedicheskii slovar' [Bread and Salt. Slavic Mythology. Encyclopedic Dictionary]. 387 p. Moscow, Ellis Lak. (In Russian)
The article was submitted on 12.09.2016 Поступила в редакцию 12.09.2016
Хайрутдинова Гульшат Ахматхановна,
доктор филологических наук, доцент,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. [email protected]
Hayrutdinova Gulshat Ahmathanovna,
Doctor in Philology, Associate Professor, Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. [email protected]
