CC BY-NC-ND
35
О европейских истоках
РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ПОДХОД
Г.Н. Савельева
В статье обсуждаются актуальные проблемы русской культуры, которые рассматриваются в контексте общеевропейской истории. Методологической базой исследования послужил междисциплинарный анализ археологических, этнолингвистических и литературных материалов.
Ключевые слова: европейское единство, диалектный континуум, индоевропейцы, славяне, Древняя Русь, культурные контакты.
таемся доказать на основании анализа археологических, этнолингвистических и литературных источников, состоит в следующем: современная Россия - это европейская страна, ее культура (традиции, язык, литература) сложилась в ходе единой истории Европы. Самобытность русской культуры, ее своеобразие - это то качество, которым обладает и любая другая европейская культура1.
Европейское единство формировалось разными путями. Первое его проявление - общие закономерности развития материальной культуры и образа жизни европейцев, засвидетельствованные археологией2.
Уже в нижнем палеолите в Восточной Европе археологи выделяют две разные традиции обработки камня3. Большинство исследователей объясняет это тем, что существовало два основных потока продвижения древнейших людей на эту территорию - с юга (из ранее заселенных регионов Кавказа и Малой Азии) и с запада, из Центральной Европы. А.А. Формозов отмечает, что «эти два направления в расселении людей нижнего палеолита... надолго определили своеобразие путей развития палеолитической культуры на Русской равнине, тяготевшей к Центральной Европе, и на Кавказе, тяготевшем к Передней Азии»4.
© Савельева Г.Н., 2009
Главное теоретическое положение, которое мы попы-
Наиболее явные черты сходства археологических культур Западной и Восточной Европы наметились с верхнего палеолита, когда в этой части света появился человек современного вида (кроманьонец). Переход к верхнепалеолитической технологии и образу жизни у всех европейцев произошел 35-37 тыс. лет назад независимо от влияний из Азии. Найденные на их стоянках каменные, а затем и костяные орудия охоты и труда постепенно становятся все более сложными и тонкими, в поздних культурах появляются зооморфные и антропоморфные статуэтки, различные украшения5.
На европейской территории России археологи выделяют шесть географических областей, где верхнепалеолитические культуры имеют ряд местных особенностей. Самые древние стоянки, имеющие черты сходства с западноевропейскими, обнаружены в бассейне Днестра, в верховьях Дона (возле современных сел Костенка и Боршево), а также на Клязьме (стоянка Сунгирь). Найденные здесь орудия, домашний инвентарь и украшения сближают эти культуры с Виллендорфской, Ориньякской и Солютрейской западноевропейскими культурами. Знаменитая Капова пещера в При-уралье славится многоцветными рисунками того же типа и возраста, как изображения на стенах пещер южной Франции и Испании6.
Чем моложе возраст археологических культур, тем сложнее картина их распространения и тем больше расходятся их датировки для Западной и Восточной Европы. В эпоху неолита, меди и бронзы (IV тыс. до н. э. - VII в. до н. э.) на территории всей Европы происходил постепенный переход к производящему хозяйству (земледелию и скотоводству), формировались первые культурно-исторические общности. В Западной и Центральной Европе в начале III тыс. до н. э. возникло пахотное земледелие, распространявшееся с юга на север и от центра к окраинам. На юге Восточной Европы (в Крыму, Причерноморье) эта технология появилась даже раньше (в IV тыс. до н. э.), но в ее лесной зоне, на северо-востоке -только в VI-V вв. до н. э.; до этого здесь преобладало примитивное подсечно-огневое земледелие и лесное скотоводство.
Собственная металлургия пришла в Западную Европу из юго-западной Азии через Трою, Балканы и Северное Причерноморье. Сплавы меди с мышьяком и оловом известны здесь с XVIII в. до н. э., а «настоящий» (средний) бронзовый век начался с XV в. до н. э. В эпоху поздней бронзы (XII-VII вв. до н. э.) всюду появились щиты и шлемы воинов, ножи, различные инструменты из этого металла; были найдены даже груженные бронзой затонувшие корабли. В тот же период в Западной Европе возникли каменоломни, шахты и соляные копи, появились ткани из льна и шерсти,
была изобретена упряжь для лошадей, начало использоваться колесо (в боевых и погребальных колесницах, а затем и в простых повозках). Появились большие корабли, изображения которых сохранились на скалах Скандинавии и в Пиренеях. Возникли первые протоденежные средства обмена - свинцовые топоры, янтарь, стеклянные бусы. Изучение погребений этого времени свидетельствует о появлении социального расслоения в связи с возникновением племенных союзов и протогосударственных образований7.
Археологические культуры раннего бронзового века Восточной Европы (III тыс. до н. э.) - Майкопская на Кубани, Триполь-ская в долине Днепра, Древнеямная (распространенная от Урала и Прикаспия до Днестра) - связаны с центрально-европейскими культурами Шнуровой керамики и Боевых топоров8. Поздний бронзовый век (XIX-XVIII вв. до н. э.) характеризуется расширением Приднепровской контактной зоны с Балкано-Дунай-ским регионом. В степях Восточной Европы формируется Срубная культурная территория, а в ее лесной зоне появляются вооруженные всадники9.
Начиная с III тыс. до н. э. по всей территории Европы постепенно распространяются однотипные технологии и похоронные ритуалы, оружие и орудия труда, предметы бытовой культуры. В одних случаях это свидетельствует о возникновении культурных и экономических связей между различными регионами Европы, в других - о массовых миграциях носителей различных культур.
В поисках соответствий между каждой археологической культурой и ее носителем (этносом, который эту культуру создал) можно использовать метод ретроспекции. Он позволяет продвигаться в глубь веков как бы по ступеням - например, от культур, достоверно славянских (относящихся к раннему Средневековью), к тем древностям, с которыми славяне имели только генетические связи (прямые или косвенные). Предполагаемая цепочка этой ретроспекции выглядит так: русские - восточные славяне - протославяне -балто-славянская языковая общность - древнеевропейская диалектная общность - индоевропейцы. Поэтому нам придется начать анализ с лингвистических концепций, «ныряющих на максимальную глубину» истории - именно к индоевропейцам.
Современные представления (и дискуссии) относительно структуры, времени и места образования семьи индоевропейских языков представлены, в частности, работами Дж.П. Мэллори10, В.В. Седова11, В.В. Мартынова12 и О.Н. Трубачева13. Попробуем представить общую для этих исследователей картину формирования славянского (а затем и русского) языка и этноса.
Начало распространения по территории Евразии носителей языков индоевропейской семьи (и начало ее дивергенции) относится к периоду V-III тыс. до н. э., а отдельные индоевропейские языки формировались с II тыс. до н. э. Основные пути миграции индоевропейцев в Центральную Европу (несколькими волнами) пролегали через среднеазиатские степи, Нижнее Поволжье и Северное Причерноморье. Среди них были воинственные кочевники-скотоводы, которые использовали лошадей, строили укрепления на холмах, хоронили умерших под курганами и постепенно ассимилировали неиндоевропейские земледельческие сообщества «старой Европы».
Судя по гидронимам, в степях Евразии от индоевропейцев отделилась древнеевропейская диалектная общность, сначала слабо расчлененная. Она окончательно оформилась в течение III тыс. до н. э. в среднеевропейских областях - к северу от Альп. Это тот диалектный континуум, в пределах которого была возможна нормальная языковая коммуникация. Длительность непрерывной эволюции индоевропейских языков и этносов предполагает древность их диалектных различий, но не отменяет их единства. Образование отдельных групп индоевропейской языковой семьи происходило и благодаря интеграционным процессам изначального диалектного членения, и благодаря дивергенции языков.
Существовала «временная пограничная зона», отделявшая про-тобалтийское (балто-славянское) языковое состояние от протосла-вянского, имевшего дочерний характер; это период между мирным внедрением италийского этноса (XII в. до н. э.) и скифским нашествием (VI-V вв. до н. э.). Согласно В.В. Мартынову, проникновение италийских элементов в праславянский язык частично вытеснило балтийские (или изменило их семантику). После того как скифы заняли большую часть протославянской территории, сформировался иранский ингредиент праславянской лексики, в том числе сакрального характера.
Итак, самостоятельный праславянский язык, который начал развиваться обособленно со второй половины I тыс. до н. э., имел в своем составе три ингредиента: балтийский, италийский и иранский. Ареал носителей праславянского языка на Дунае охватывал Венгерскую низменность, часть Трансильвании, нижней Австрии и полосу позднейших южнославянских территорий.
Кроме интеграции и дивергенции, происходил и вторичный процесс сближения уже оформившихся языков (их конвергенция) в результате интенсивного взаимодействия в контактных зонах. Длительные конвергентные языковые отношения между славянскими и германскими языками существовали с V в. до н. э.
и продолжались в историческое время, но особо выделяются два периода: прагерманский (У-Ш вв. до н. э., бассейн Одера) и готский (¡-IV вв. н. э., бассейны Вислы, Припяти и Днепра). Менее изученные славяно-кельтские языковые контакты происходили на западной периферии ареала распространения древнеевропей-ских языков.
Самая древняя археологическая культура, имеющая отношение к будущему рождению славянского этноса, - это культура Курганных могил (ХУ-Х11 вв. до н. э.), распространенная на территориях от верховьев Рейна до Тисы. Ее носители говорили на диалектах древнеевропейской языковой общности, вели земледельческо-ско-товодческое хозяйство, имели развитую бронзовую металлургию. Постепенно на ее основе сформировалась среднеевропейская культура Полей погребальных урн (ХШ-УП вв. до н. э.). Здесь существовало плужное земледелие, появились общины специалистов-ремесленников, укрепленные поселения. Похоронный обряд включал кремацию умерших и захоронение их останков в урнах на бескурганных могильниках. Широкое распространение получили не только бронзовые орудия труда и оружие, но и сосуды, и различные украшения. Лужицкая культура, представлявшая собой одну из локальных групп этой общности, занимала бассейны Вислы, Одера и часть правобережья Эльбы.
На поздней стадии развития культуры Полей погребальных урн начались массовые миграции ее носителей в разных направлениях: в глубь Франции (до Атлантического побережья), северные районы Испании, Нидерланды, на Британские острова, в Италию и бассейн Дуная. К началу железного века в Европе (УШ-УП вв. до н. э.) эта археологическая культура перестала существовать как единое целое, так как ее широко расселившиеся носители активно взаимодействовали с различными доиндоевропейскими племенами.
Лужицкая культура продолжала существовать и в начале железного века, причем ее территория к этому времени расширилась на восток до водораздела Вислы с Днепром и Днестром. Лужицкое население, наряду с племенами культуры Шнуровой керамики, принимало участие в этногенезе и протославян и протобалтов.
На основе Лужицкой культуры в IV-1 вв. до н. э. возникла новая - Подклёшевых погребений, которая постепенно расширялась от бассейна Вислы и Одера до Волыни и Припятского Полесья. Носители этой новой культуры говорили на праславянском языке, а ближайшими их соседями были германские племена (создавшие Ясторфскую культуру), что способствовало древнейшему взаимопроникновению лексики германского и славянского языков. Именно эти германцы перенесли древнеевропейский этноним «венеты/
венеды» на своих славянских соседей; значительно позже возник и этноним «славяне» (от слыть, слову/слыву в значении «слышаться, быть понятным»). Кроме того, со II в. до н. э. развивалось славянокельтское взаимодействие в бассейне Вислы, где позже сложилась Пражско-Корчакская культура, считающаяся уже «достоверно пра-славянской»14.
В последние века до нашей эры обширные пространства Северного Причерноморья были заселены ираноязычными племенами скифов и сарматов, а северные области Восточноевропейской равнины принадлежали племенам балтской группы. Во II в. н. э. в Верхнем и Киевском Поднепровье, а также на Волыни и в верховьях Южного Буга уже доминировал славянский этнос.
В конце II - начале III в. на территории Румынии и Молдавии, в низовьях Дуная и Днестра расселились германоязычные готы. Их соседом в Причерноморье было население Черняховской культуры, которая в III-IV вв. простиралась от низовьев Дуная до Север-ского Донца. Еще в первые века нашей эры здесь произошла славянизация ираноязычного населения, возник славяно-иранский симбиоз. Первое заселение славянами Среднего Подунавья и Балкан в конце IV столетия произошло уже после того, как славянское население испытало иранское воздействие (на юге России сохранилось множество гидронимов иранского происхождения). У скифов и сарматов славяне заимствовали имена божеств - Хорс и Семаргл, переработали элементы иранской солярной мифологии. Слово «анты» также имеет иранское происхождение и означает «крайний, находящийся в конце, позади»; вначале этот этноним относился к племенной группе скифо-сарматского населения, а затем был перенесен на всех славян данного региона. Среди разноплеменного славянизированного населения региона были и загадочные «русы»: это слово на иранских языках означает «светлый, белый, блестящий». Однако готы по-прежнему называли всех своих славянских соседей общим для всего германского мира именем славян - венедами.
Во второй половине I тыс. славяне широко распространились по территории Европы - от Балтийского моря до Пелопоннеса и от Эльбы до среднего течения Волги; они постепенно включали в свой состав разные этносы аборигенного населения этих территорий.
В IV в. племена гуннов из Средней Азии (вместе с аланами и уграми Приуралья и Прикаспия) стали продвигаться к Юго-Восточной Европе. Гуннским нашествием был разорен весь ареал Черняховской культуры, затем они «огнем и мечом» прошли по Фракии и вторглись в пределы Римской империи. На рубеже V-VI вв. началось переселение славянских племен из Центральной Европы
в северном направлении (под давлением вторгшихся на эти территории аваров). В результате на побережье Балтийского моря, к востоку от реки Одер, возникла культура Суков-Шелижи, в Чехии -Пражская. На рубеже У1-У11 вв. славяне создали Фельдбергскую культуру (в районе Мекленбурга) и культуру Торнау (в Нижней Силезии и к западу от Одера и Нейсе). Другие славянские племена двинулись на юг, к Дунаю, завоевав и часть византийских провинций на Балканском полуострове. А славяне, оставшиеся на территории современной Словакии, Богемии и Моравии, создали здесь свое племенное политическое объединение («королевство Само»), которое на короткое время сумело отстоять свою независимость. Все это активно влияло на этногенетические процессы Центральной Европе15.
В период У11-Х вв. отток различных групп славянского населения из Дунайского региона происходил многократно. Этому способствовала активизация здесь романоязычных волохов («влахов» русских летописей), а в Х в. - разгром венграми Великой Моравии (державы западных славян).
Славяне, расселившиеся к Х в. на Восточноевропейской равнине, стали основой образования древнерусской народности, язык которой лингвисты также именуют древнерусским. В состав этой народности входили многие финские и балтские племена, к этому времени вполне обрусевшие. В течение нескольких столетий, даже в период феодальной раздробленности Древней Руси, понятие «Русская земля» относилось ко всей стране, населенной восточными славянами.
С X в. сформировалось единое древнерусское дружинное сословие, культура которого имела и славянские, и скандинавские, и финские, и степные (хазарско-венгерские) элементы. Традиции дружинников значительно отличались от культур окружающего земледельческого населения. Зарождающееся купеческое сословие формировалось из представителей разных племенных образований, что также способствовало созданию единой этноязыковой среды Древней Руси16.
Как полагает О.Н. Трубачев, уже дописьменный древнерусский язык имел сложный лексический состав и включал «высокую лексику» (понятия Бог, вера, душа, рай, святой, грех и т. п.), что обеспечивало возможность адекватного перевода религиозной терминологии с греческого языка. Древнерусский язык «не поддавался» романизации не потому, что был архаичнее других европейских языков, а благодаря «выбору веры» Древней Руси через союз с Византией.
& & &
Необходимо признать дискуссионность, спорность многих положений, представленных выше. Чтобы проверить их на степень достоверности, обратимся к литературным источникам.
Образ Восточной Европы, созданный античными авторами17, содержит многочисленные мифологические элементы. С началом греческой колонизации Северного Причерноморья реалистичные сведения о жизни и быте его населения переплетаются с их явной идеализацией. Геродот в своей «Истории» уже приводит несколько версий одних и тех же событий, что некоторые современные исследователи считают началом научной критики источников. Фантастичность античных «периплов» сохраняется вплоть до эпохи эллинизма. Греки могли называть скифами или сарматами всех врагов античной цивилизации - славянские, финно-угорские, тюркские племена.
Римская «Певтингерова карта» содержит ряд топонимов и этнонимов, которые позволяют сторонникам теории «Дунайской прародины славян» (таким, как О.Н. Трубачев) считать их славянскими названиями. Но как называли славян античные источники? Иордан (VI в. н. э.) утверждал, что имя «венеды» относится и к славянам, живущим на Дунае, и к антам Причерноморья. Значит, анты - это не славяне (возможно, скифы и сарматы?). Однако ряд других древних авторов отождествляет славян и антов.
Византийские источники18 насыщены литературными штампами и подражаниями античным образцам. Современные источнико-веды спорят о том, когда в них впервые упоминаются росы и кто это такие. Византийский император Константин Багрянородный отличает росов (как он называет дружинников киевского князя) от славян, которых он считает данниками князя и росов. Одна из версий этимологии слова «рос» - от древнескандинавского «гребцы»; тогда получается, что «росы» - это самоназвание варягов. Однако, согласно Михаилу Пселлу (XI в.), в войнах Византии принимали участие дружины и варягов, и росов. Во многих византийских источниках образ страны Росии близок античной Скифии, причем ее население именуется по-разному - скифами, меотами, хазарами, галатами.
Судя по официальным византийским документам (договорам, императорским актам), в XII в. русско-византийские политические и культурные связи ослабли; судя по житийной литературе, речам риторов, наоборот расширились и укрепились.
Западноевропейские источники19 создают не менее противоречивую картину. Так, в «Бертинских анналах» Пруденция (конец IX в.) в составе византийского посольства к королю франков
названы представители «народа Рос», в которых почему-то заподозрили разведчиков «из народа шведов» (норманнов).
Сама датировка ряда источников оказывается спорной: большинство историков относит «Баварский географ» к Х1-Х11 вв., но гипотеза о его датировке 2-й половиной 1Х в. позволяет дать оригинальную интерпретацию содержания этого источника (как содержащего сведения о подготовке миссии Кирилла и Мефодия). В таможенных уставах начала Х в. упомянуты «руги», в аналогичных документах Х11 в. - «рузарии»; некоторым исследователям это дает повод считать и тех и других «русскими купцами», имеющими торговые поселения в местах переправы через Дунай.
Западноевропейские источники в значительной степени ставят под сомнение привычные образы древнерусских князей, а также традиционную картину «выбора веры» и христианизации Руси. Если доверять этим источникам, то окажется, что еще в середине Х в. княгиня Ольга вела политику «активного лавирования» между Западной и Восточной церквями. Кроме того, на Руси действовало множество безвестных немецких миссионеров, деятельность которых была приписана св. Бонифацию (в его житиях). Со второй половины Х11 в. в Новгороде, Смоленске и Киеве существовали немецкие подворья, где строились католические (латинские) церкви, жили монахи-ирландцы; при нападении татар всех киевских католиков взял под свою защиту Папа римский. С начала Х111 в. авторитетные посольства неоднократно призывали русских князей признать авторитет папства. Папа Григорий 1Х ставил условием своей поддержки их в борьбе с татаро-монголами принятие греко-католической унии их подданными.
Судя по «Хроникам» Титмара Магдебургского (начало Х1 в.), Владимир Святой - «великий и жестокий распутник», который принял христианскую веру только по настоянию своей жены-гречанки. Еще одна новость: убийца святых Бориса и Глеба - не Свя-тополк Окаянный (как мы привыкли думать), а его брат Ярослав Мудрый, возвеличенный древнерусской литературой.
Скандинавские источники20 тоже рисуют негативный образ этого князя: он выглядит слабовольным, нерешительным, скупым (по отношению к своим дружинникам-норманнам). Кроме того, эти источники позволяют уточнить образ Древней Руси, представленный в «Повести временных лет». Однако необходимо учитывать, что в скандинавских сагах Х11-Х111 вв. сведения о реальных событиях переплетаются с фантастическими сюжетами древне-германской мифологии и эпоса. Многие имена «конунгов» Руси легендарны, но встречаются и реальные персонажи; неизвестно, идентичен ли князю Игорю (сыну варяга Рюрика) «конунг
Ингвар», упоминаемый во многих сагах. В скандинавской среде зародился и сюжет о смерти героя «от коня своего», который в «Повести временных лет» отнесен к киевскому князю Олегу. В сагах часто используются сюжеты западноевропейской куртуазной литературы, образы сказаний о нибелунгах, французских романов о Тристане и Изольде.
Традиционная версия о том, что «Гардарики» (название Руси в скандинавских источниках) означает «Страна городов», может быть поставлена под сомнение. Ведь «гардр» у норманнов - это усадьба, хутор, небольшое поселение; именно они встречались на пути по Волхову к Ладожскому озеру, раньше всего освоенному варягами. Постепенно этот топоним распространился на всю территорию Древней Руси, вовсе не свидетельствуя о множестве ее процветающих городов.
Тексты саг о службе викингов в других странах подчинены литературным стереотипам и не могут служить прямыми историческими источниками. И все же некоторые исследователи обнаруживают в них ценные сведения о торговых связях Древней Руси со скандинавскими странами. В одних сагах Русь предстает как языческий мир (с волшебниками, колдунами и прорицателями), в других - это вполне христианская страна, крещенная византийским епископом (которого доставили на Русь герои саг).
Сопоставлять сведения различных источников, критически анализируя, «деконструируя» их тексты - бесконечно сложная, но увлекательная задача. Она становится еще интереснее, если постоянно принимать во внимание те образы Древней Руси, которые возникают на страницах ее литературных памятников. Эти образы представлены в работах И.Н. Данилевского21, М.С. Киселевой22, В.М. Истрина23 и О.В. Творогова24.
Тем не менее можно утверждать, что древнерусская культура и культура средневековой Европы, так плохо понимающие друг друга, судя по ряду источников, вновь и вновь встречаются и активно взаимодействуют, обнаруживая множество сходных черт. Сопоставив литературные произведения одного жанра - «Поучения» древнерусского князя Владимира Мономаха и «Поучения» Людовика 1Х Святого25, мы найдем в них новые подтверждения единства всей европейской культуры (включая русскую), что вовсе не отменяет своеобразия отдельных культур.
Научные представления о русском летописании данного периода представлены, в частности, работами Д.С. Лихачева, Т.В. Ги-мона и А.А. Гиппиуса26. Авторы обращают внимание на сходство формы и внутренней организации ирландских, английских, франкских, западнославянских анналов и русских летописей.
Во всех этих литературных памятниках погодные статьи не образуют связного повествования, текст отличается дискретностью. И к анналам, и к летописям вполне применима характеристика Д.С. Лихачева: «Каждая запись до известной степени самостоятельна, но между ними чувствуется все же пропущенная связь, возможность других записей о других событиях»27.
В западной раннесредневековой письменности историки литературы находят прямые аналогии с русской Начальной летописью: к ней близки по структуре «История франков» Григория Турского, «История готов, вандалов и свевов» Исидора Севильского, «Церковная история народа англов» Беды Досточтимого и другие литературные памятники. Яркие параллели с «Повестью временных лет» можно обнаружить также в скандинавской историографии, в польской Хронике Галла Анонима, чешской Хронике Козьмы Пражского.
По целому ряду социокультурных параметров Киевская Русь Х-Х1 вв. сближается не с Византией, а с молодыми христианскими государствами Средней Европы - Чехией, Венгрией, Польшей, скандинавскими странами. По мнению Д.С. Лихачева, до начала противостояния православной Руси и католического Запада ситуация «благоприятствовала их общим культурным переживаниям и взаимному влиянию»28. Обнаруженная Т.В. Гимон и А.А. Гиппиус «общность анналистического принципа европейской и русской исторических традиций»29 может объясняться как их типологическим сходством, так и влиянием одной традиции на другую. В условиях интенсивных церковных и династических контактов Руси с Западом было вполне возможно общее знакомство русских книжников с европейской практикой ведения погодных записей.
Таким образом, рассмотренные литературные источники разного типа, как и археологические, и этнолингвистические данные, подтверждают общий вывод: культура России - древняя и современная - всегда была и остается неотъемлемой частью культуры Европы.
Примечания
Сахаров А.Н. История России - органическая часть истории человечества // История человечества: В 8 т. М.: ЮНЕСКО; Магистр-пресс. 2003. Т. 1. С. 3-6. Седов В.В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М.: Языки славянской культуры, 2002. 624 с.
Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем Средневековье. М.: Языки славянской культуры, 2004. 416 с.
2
3
4 Там же. С. 30.
5 Отт М. Европа в период верхнего палеолита и мезолита // История человечества. С. 233-239.
6 Алексеев В.П. Верхний палеолит на территории бывшего СССР // Там же. С. 250-254.
7 Моэн Ж.-П. Введение (к т. 2) // Там же. С. 331-334.
8 Мерперт М.Я. Европейская часть бывшего СССР в эпоху неолита и халколи-та // Там же. С. 588-592.
9 Мерперт М.Я. Восточная Европа в эпоху меди и бронзы // Там же. С. 370-371.
10 Мэллори Дж.П. Индоевропейский феномен: лингвистика и археология // Там же. С. 82-92.
11 Седов В.В. Указ. соч.
12 Мартынов В.В. Язык в пространстве и времени. К проблеме глоттогенеза славян. М.: Эдиториал, 2004. 110 с.
13 Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М.: Наука, 2003. 489 с.
14 Седов В.В. Указ. соч. С. 48.
15 Херрманн Й. Славяне, авары и королевство Меровингов // История человечества. С. 229-232.
16 Седов В.В. Указ соч. С. 96.
17 Подосинов А.В. Античные источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. М.: Логос-Пресс, 2003. С. 59-70.
18 Бибиков М.В. Византийские источники // Там же. С. 73-148.
19 Назаренко А.В. Западноевропейские источники // Там же. С. 280-295.
20 Глазырина Г.В., Джаксон Т.Н., Мельникова Е.А. Скандинавские источники // Там же. С. 425-557.
21 Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XIII вв.). М.: Аспект-Пресс, 2003. 388 с.
22 Киселева М.С. Учение книжное: текст и контекст древнерусской книжности. М.: Индрик, 2000. 256 с.
23 Истрин В.М. Очерк истории древнерусской литературы домонгольского периода (Х^ХШ вв.). М.: АCADEM, 2003. 384 с.
24 Творогов О.В. Произведения Владимира Мономаха // История русской литературы XI-XVП вв. М.: Просвящение, 1985. 462 с.
25 Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М.: Ладомир, 2001. С. 21.
26 Гимон Т.В., Гиппиус А.А. Русское летописание в свете типологических параллелей // Жанры и формы в письменной культуре Средневековья. М.: ИМЛИ РАН, 2005. 272 с.
27 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. С. 261.
28 Там же. С. 261.
29 Гимон Т.В., Гиппиус А.А. Указ соч. С. 186.
