CC BY
37
УДК 6551.311.21, 556.5 DOI: 10.22227/1997-0935.2019.5.610-620
О достоверности геофизических параметров в селевом кадастре юга России
К.Н. Анахаев
Институт прикладной математики и автоматизации — филиал Федерального научного центра «Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук» (ИПМА КБНЦ РАН), г. Нальчик, 360000, КБР, г. Нальчик, ул. Шортанова, д. 89 А
АННОТАЦИЯ
Введение. При оценке уровня селевой опасности и выработке гидротехнических противоселевых мероприятий важное значение имеют кадастры селевых бассейнов, широко использующиеся в качестве справочных изданий водохозяйственными проектными организациями, научными работниками, специалистами федеральных и местных органов власти. Кадастры влияют на принимаемые решения по разработке противоселевых мероприятий и защитных гидротехнических сооружений, поскольку в них заложены исходные специализированные данные по местоположению селевых бассейнов, их геофизическим (геоморфометрическим, гидрологическим) характеристикам и параметрам ожидаемых селевых потоков.
Материалы и методы. Использованы известные апробированные методы анализа кадастров селевых бассейнов, основанные на сравнительной оценке изложенных результатов с исходными геофизическими данными первоисточников (ранее изданных кадастров) и натурных обследований, а также соответствия предложенных эмпирических формул по определению объемов селевых выносов и показателей пораженности территорий селевыми процессами, математическим и физическим условиям развития реальных селевых явлений.
Результаты. Критический анализ содержания, изданного в 2015 г. «Кадастра селевой опасности юга европейской части России», позволил выявить множественные искажения и подмены исходных геофизических данных селевых бассейнов. Показана ошибочность (до 3-4 тысяч % и более) эмпирических формул для определения объемов селевых выносов. Указано на наличие гидрогеографической ошибки в связи с необоснованной подменой содержания понятия «длина реки» величиной «суммарная длина основного русла и всех его притоков», что многократно завышает расчетную длину русла реки и во много раз занижает значение уклона. Подчеркнута неприемлемость определения селеопасной территории по правилу «водосборная площадь селевого русла — вся селеопасна», вследствие чего 2 Е безопасные природные ландшафты необоснованно объявлены селеопасными территориями.
О — Выводы. Сделан вывод о несоответствии рассматриваемого кадастра статусу научно-исследовательской работы, в
связи с чем он не может быть рекомендован для использования как в научных, так и в практических исследованиях. • Приведены рекомендации по совершенствованию кадастров селевых бассейнов.
ai ai
г г О О
N РЧ
liî 10 к ш
.а .
m *
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: сель, селевой поток, противоселевые мероприятия, гидротехнические сооружения, геофизические параметры, селевой кадастр, селевой бассейн, селеопасность территории, селевой вынос, водосборная площадь, длина реки, уклон русла реки
о ^
о ■=: ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Анахаев К.Н. О достоверности геофизических параметров в селевом кадастре юга Рос-
со Z. сии // Вестник МГСУ. 2019. Т. 14. Вып. 5. С. 610-620. DOI: 10.22227/1997-0935.2019.5.610-620
4 °
$ | Validity of geophysical parameters
f -2 in the mudflow cadastre of the south of Russia
« I
Koshkinbai N. Anakhayev
Institute of Applied Mathematics and Automation of Kabardin-Balkar Scientific Center of the Russian Academy of Sciences (IAMA KBSC RAS), 89 A Shortanov st., Nalchik, 360000, KBR, Russian Federationn
m £= -
$ ABSTRACT
o Introduction. When evaluating mudflow danger level and developing hydroengineering anti-mudflow measures, a great
□l meaning is obtained by mudflow basin cadastres that are widely used as reference sources by water-economic project
^ establishments, scientists, specialists of federal and local authorities. The cadastres influence the made decisions on
W ty) development of the anti-mudflow measures and protective hydroengineering facilities, since the cadastres include basic
5 (9 dedicated data on mudflow basin locations, geophysical (geomorphometric, hydrological) characteristic and expected
Si * mudflow parameters.
~ Materials and methods. The article uses known and proven methods of analysis of mudflow basin cadastres. The analytical
jj methods are based on a comparative assessment of the presented results with basic geophysical data of primary sources
O v (cadastres published earlier) and on-site investigations as well as compliance of the suggested empirical formulae on BQ >
610 © К.Н. Анахаев, 2019
Распространяется на основании Creative Commons Attribution Non-Commercial (CC BY-NC)
determination of mudflow carrying out volumes and indicators of territorial mudflow striking with mathematical and physical conditions of development of the real mudflow phenomena.
Results. Critical analysis of the contents of the Cadastre of Mudflow Danger of the South of the European Part of Russia published in 2015 allows revealing multiple distortions and substitutions of basic geophysical data of mudflow basins. There is an inaccuracy (up to 3,000 to 4,000 % and even higher) of the empirical formulae used in the cadastre for determination of volumes of modflow carrying out. The analysis reveals a hydrogeographical error connected with unfounded substitution of the concept "river length" with the value of the "total length of the main course and all its inflows" that multiply overrates the calculated riverbed length and multiply underrates value of a riverbed bias. Also the study emphasizes unacceptability of definition of the mudflow danger territory by the principle "the water-collecting area of the mudflow course is totally mudflow-threatened" owing to which the absolutely safe natural landscapes are unreasonably declared mudflow-threatened territories. Conclusions. The stated analysis shows a discrepancy of the considered cadastre to the status of scientific and research work. In this connection, the cadastre cannot be recommended for use both in scientific researches and in practical ones. Recommendations on improvement of the mudflow basin cadastres are provided.
KEYWORDS: mudflow, mud stream, anti-mudflow measure, hydroengineering facility, geophysical parameter, mudflow cadastre, mudflow basin, territorial mudflow danger, mudflow carrying out, water-collecting area, river length, river bed bias
FOR CITATION: Anakhayev K.N. Validity of geophysical parameters in the mudflow cadastre of the south of Russia. Vestnik MGSU [Proceedings of Moscow State University of Civil Engineering]. 2019; 14(5):610-620. DOI: 10.22227/19970935.2019.5.610-620 (rus.).
ВВЕДЕНИЕ
Одной из первоочередных проблем обеспечения безопасности жизнедеятельности на горных и предгорных территориях является решение такой важнейшей геофизической задачи, как прогнозирование возможности возникновения селевых потоков, их предупреждение и защита населенных пунктов и объектов экономики от негативного воздействия селей. Этот вопрос приобрел особую актуальность в последние десятилетия в связи с интенсивным техногенным освоением сложившихся природных ландшафтов под промышленное, рекреационное и спортивное строительство. В частности, для горного кластера Красная Поляна противосе-левая защита олимпийских объектов «Сочи-2014» и их инфраструктуры имела государственное значение в связи с возникшими угрозами крупномасштабных селевых проявлений и необходимостью их предотвращения в сжатые сроки.
Как известно, для обобщенной оценки уровня селевой опасности на рассматриваемых территориях и выработки гидротехнических противоселевых мероприятий по защите от воздействия селей большую роль играет наличие возможностей получения предварительных данных о характере развития селевых потоков на основе их математического моделирования. При этом требуемые для математического моделирования селевых процессов исходные специализированные данные по местоположению селевых бассейнов, их геофизическим характеристикам (площади селевого бассейна, длине и укло-
ну селевого русла, объемам селевых выносов и др.), получают, как правило, из селевых кадастров рассматриваемых территорий. Указанные кадастры широко используются в качестве справочных пособий как для научных исследований, так и для практических целей, являясь легитимным источником исходной геофизической информации для специалистов многих ведомств (МЧС, Минприроды, Минстроя, Росгидромета, Роснедр, административных органов городов, сел и др.) при обосновании природоохранных генпланов по защите населенных пунктов, объектов экономики и инженерных систем от воздействия селевых потоков. Таким образом, информационные данные кадастров селевых бассейнов не только способствуют развитию теоретического и практического селеведения, но и оказывают непосредственное влияние на принимаемые решения по разработке необходимых противоселевых мероприятий и рациональных защитных гидротехнических сооружений, что обусловливает высокую требовательность к достоверности и обоснованности содержащихся в них сведений.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
В свете изложенных требований анализ содержания нового «Кадастра селевой опасности юга европейской части России» (авторы Н.В. Кондратьева, А.Х. Аджиев, М.Ю. Беккиев, М.М. Гедуева, В.Ф. Перов, В.В. Разумов и др.) [1] показывает, что приводимые в нем данные получены в результате множественных грубых искажений и подмен исход-
e е
(D (D
t О
iH
G Г
с"
с У
о
0 CD CD
1 СО
(О СЛ О
СО
С «э О
о ( t r
is
r О
S м
3 Й >< о
f -
CO О CD
0 о
По
1 i П =J CD CD Г "
Ю
f?
л ■
. DO ■
s □
s У
с о ■■
01 01
2 2
О О
л -А
(О (О
ных геофизических параметров селевых бассейнов, приводимых в существующих первоисточниках — кадастрах [2-4]. При этом в качестве основного отличительного элемента кадастра [1] введена дополнительная графа 11, в которой даны объемы максимальных селевых выносов Ж, м3, подсчитанные по нижеследующим эмпирическим формулам для Центрального Кавказа (Кабардино-Балкария, Северная Осетия) [5, 6] и Западного Кавказа (Карачаево-Черкессия, Адыгея, Красная Поляна) [7]:
Для селевых бассейнов Центрального Кавказа • при Н > 2500 м (Л; Л-Д)
Ж = -14 -103 • £ -127 •Ш6 • - + 359-103 • L; (1а)
при Н > 2500 м (Л-Д; Д)
а
О! о
г г
О О
N РЧ
10 10 к Ф
и 3 > (Л С И 2 ""„ и *
11
<и <и
С С
1= 'та
О Ш
о ^ о
со О
СО ч-
4 °
Э .С?
ГМ £
2 а
!Л
■ЕЕ
« I
со О 05 т
9 8
о
сп Ъ
СО ¡= <Л тз — си си о о
ЕЛ
и (Л ф ф
и >
Ж = 650•а + 21103 •L; при Н > 2500 м (Д; С-Д)
Ж = 3745 •£ + 41а; при 1500 < Н < 2500 м (Д; С-Д) Ж = 156 •а + 3960 •V,
при Н < 1500 м (Д; С-Д)
Ж = -22 •а + 8309•Ь.
Для селевых бассейнов Западного Кавказа при Н > 2500 м (Л; Л-Д)
Ж =8446•L; при Н > 2500 м (Л-Д; Д)
Ж = 951 • £ + 10 •а;
при Н > 2500 м (Д; С-Д)
Ж = 2 ^а + 1335
при 1500 < Н < 2500 м (Д; С-Д) Ж = 1003 •£ + 6 •а.
(1б) (1в) (1г) (1д)
(2а) (2б) (2в) (2г)
В этих формулах приняты следующие обозначения: Н — высотное расположение селевого русла над уровнем моря, м; Л, Л-Д, Д, С-Д — генезисы селевых потоков (ледниковый, ледниково-дождевой, дождевой, снего-дождевой); £ — площадь селевого бассейна, км2; Ь — суммарная длина основного русла и всех его притоков, м [6]; а — средний уклон русла, %о (промиль).
Анализ структуры изложенных формул (1а-д) и (2а-г) показывает их физическую несостоятельность, поскольку:
• формулы не зависят от источников водной составляющей селевого потока (количества осадков, объема прорывного озера и др.) [8-11], без учета которых нельзя достоверно оценить объем единовременного селевого выноса;
• в натурных условиях при малых уклонах русла а ^ 0 физически невозможно возникновение селевого потока, между тем рекомендуемые формулы дают для таких случаев значительные объемы «нереальных» селевых выносов, в том числе и с отрицательным (?) значением;
• аналогичные ситуации возникают и для случаев с нереальными значениями £ ^ 0.
Вместе с тем, к сожалению, авторами полностью проигнорированы широко известные аналитические зависимости для определения объемов селевых выносов Б.В. Полякова, М.Ф. Срибного, И.И. Херхеулидзе и др. Для подтверждения же правильности «своих» формул (1а-д) и (2а-г) в кадастр [1] внесены множественные искажения и изменения исходных базовых данных первоисточников [2, 4, 12] — по площади селевого бассейна, длине русла реки и объемам селевых выносов (графы 7, 8 и 10). Общее количество таких искажений геофизических параметров составляет 553 (!), в том числе по Северной Осетии — 84, Кабардино-Балкарии — 221, Карачаево-Черкессии — 219, Красной Поляне — 29. При этом более 250 (Карачаево-Черкессия — 206, Красная Поляна — более 50) уже известных селевых бассейнов [4, 12] проигнорированы, не учтены и не внесены в кадастр [1], а число необоснованно вписанных селевых бассейнов составляет 70 (Северная Осетия — 31, Красная Поляна — 39). Все это в кадастре [1] сопровождается множеством (~ 220) фактов некорректных заимствований геофизических данных селевых бассейнов без ссылок на первоисточники. В то же время ошибочность рекомендуемых формул (1а-д) и (2а-г) достигает недопустимых значений — до 3-4 тыс. % и более, а не 60-62 %, как неверно утверждают авторы. Ниже приводятся примеры указанных искажений и подмен исходных геофизических данных селевых бассейнов, содержащихся в кадастре [1].
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
1. Значения объемов максимального единовременного селевого выноса Щ м3
а) Прямые искажения (подмены) исходных данных первоисточника [2] по значениям Ж для Северной Осетии — всего 8, в том числе по селевым бассейнам, м3:
1. Адайкомдон (3-13) [1, 2], с 35 до 50 тыс. — завышено в 1,4 раза;
2. Кайтиком (3-29) [1], (3-19) [2], с 25 тыс. до (не указан объем);
3. Той (3-42) [1], (3-31) [2], с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
4. Уналдон (3-56) [1], (3-40) [2], с 20 до 100 тыс. — завышено в 5 раз;
5. Кадатка (4-04) [1], (4-02) [2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза;
6. Саджилдон (4-06) [1], (4-03) [2], с 10 до 60 тыс. — завышено в 6 раз;
7. Цариитдон (4-11) [1], (4-08) [2], с 35 до 100 тыс. — завышено в 2,8 раза;
8. Кауртодон (6-03) [1, 2], с 35 до 50 тыс. — завышено в 1,4 раза.
При этом для водотоков Мадаграбиндон (5-02) и Цитадон (5-03) расчетные значения объемов селевых выносов Ш по формуле (1а) сознательно занижены с 3460,38 до 80,48 тыс. м3 (в 43 раза) и с 2007,44 до 85,18 тыс. м3 (в 23,5 раз) [1, с. 70], соответственно, погрешности рекомендуемого авторами метода расчета составляют 4843 и 3915 % (!!). Кроме этого, в графу 10 кадастра [1] (с. 64-71) необоснованно вписаны (не существующие в ссылке-первоисточнике [2]) данные по объемам селевых выносов (от 10 до 500 тыс. м3) для 51 селевого бассейна (2-02, 3-38, 4-02 и др.) по бассейнам рек Урух — 17, Ардон — 18, Фиагдон — 8, Гизель-дон — 4, Геналдон — 2, Терек — 2. Также неверно приведена ссылка на первоисточник [4], который не имеет никакого отношения к Северной Осетии.
б) Прямые искажения (подмены) исходных данных первоисточника [2] по значениям Ш для Кабардино-Балкарии — всего 34, в том числе по селевым бассейнам, м3:
1. Лахран (1-05) [1, 2], с 50 до 20 тыс. — занижено в 2,5 раза;
2. Худайтоко (1-31) [1, 2], с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
3. Сармако (1-32) [1, 2], с 5 до 50 тыс. — завышено в 10 раз;
4. Куркужин (1-33) [1, 2], с 10 до 100 тыс. — завышено в 10 раз (!);
5. Сылтрансу (2-19) [1], (2-17) [2], с 200 до 400 тыс. — завышено в 2 раза;
6. Кызген (2-20) [1], (2-18) [2], с 80 до 50 тыс. — занижено в 1,6 раз;
7. Койсюрюльген (2-26) [1], (2-24) [2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза;
8. Терскол (2-28) [1], (2-26) [2], с 200 до 500 тыс. — завышено в 2,5 раза;
9. Гарабашы (2-29) [1], (2-27) [2], с 500 тыс. до 1 млн — завышено в 2 раза;
10. Азау (2-31) [1], (2-29) [2], с 260 тыс. до 1 млн — завышено в 3,8 раза;
11. Безымянный (2-33) [1], (2-31) [2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза;
12. Адылсу (2-37) [1], (2-35) [2], с 1 до 2 млн — завышено в 2 раза;
13. Андырчи (2-39) [1], (2-37) [2], с 100 до 50 тыс. — занижено в 2 раза;
14. Курмычи (2-41) [1], (2-39) [2], с 100 до 500 тыс. — завышено в 5 раз;
15. Тютюсу (2-46) [1], (2-44) [2], с 1 млн до 500 тыс. — занижено в 2 раза;
16. Герхожансу (2-47) [1], (2-45) [2], с 4 до 6 млн — завышено в 1,5 раза;
17. Каяртысу (2-47) [1] — нет в [2];
18. Сакашильсу (2-47) [1] — нет в [2];
19. Сукошсу (2-49) [1], (2-47) [2], с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
20. Безымянный (2-60) [1], (2-58) [2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза;
21. Безымянный (2-61) [1], (2-59) [2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза;
22. Безымянный (3-08) [1, 2], с 50 до 200 тыс. — завышено в 4 раза;
23. Безымянный (3-09) [1, 2], с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
24. Башиль-Аузусу (3-18) [1], (3-19) [2], с 50 тыс. до 2 млн — завышено в 40 раз (!);
25. Архыла (3-30) [1], (3-31) [2], с 200 до 300 тыс. — завышено в 1,5 раза;
26. Безымянный (3-31) [1], (3-32) [2], с 100 до 50 тыс. — занижено в 2 раза;
27. Кардан (3-35) [1], (3-36) [2], с 1 млн до 100 тыс. — занижено в 10 раз (!);
28. Белая (4-01) [1, 2], с 25 до 50 тыс. — завышено в 2 раза;
29. Кияма Чучкур (4-13) [1, 2] с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
30. Безымянный (5) (4-17) [1, 2], с 10 до 30 тыс. — завышено в 3 раза;
31. Наратлы (4-18) [1, 2], с 200 до 300 тыс. — завышено в 1,5 раза;
32. Безымянный (2) (4-35) [1, 2], с 10 до 50 тыс. — завышено в 5 раз;
33. Чайнашки (4-37) [1, 2], с 200 тыс. в [1] — нет данных в [2];
34. Безымянный (4-38) [1, 2], с 10 до 20 тыс. — завышено в 2 раза.
Для селевого русла Зыка-кол (Безымянный 4-27 по [1]) занижен объем выноса с 218 [13] до 20 тыс. м3 (в 10,9 раз), а в графе 10 (с. 81-104) неверно представлена в виде первоисточника работа [4], которая не имеет отношения к Кабардино-Балкарии.
Кроме этого, в графу 10 кадастра [1] (с. 81-104) необоснованно вписаны (не существующие в ссылке-первоисточнике [2]) данные по объемам селевых выносов (от 10 до 200 тыс. м3) для 50 селевых бассейнов (по [1]: 1-10, 2-05, 2-30, 3-22, 4-08 и др.), по бассейнам рек Малка — 7, Баксан — 23, Чегем — 10, Черек — 10. Там же дана неверная ссылка на первоисточник [4], который не имеет никакого отношения к Кабардино-Балкарии.
е е
® ф
¡Я с
= н
о Г с"
с У
о
о ф
ф О СО
(О сл о
со
о <£> о
« ( СО г
ф 2
ОТ м
С й >< о
а -
СО
О со г' ° О о
По
(О О
П =!
ф Ф ф "
(О
ем
л ■
. он ■ £
(Л п (Я у
с о ®®
„01 „01
О О л -А
(О (О
в) Прямые искажения (подмены) исходных данных первоисточника [2, 12] по значениям Ж для Карачаево-Черкессии — всего 8, в том числе по селевым бассейнам, м3:
1. Псыш (истоки) (3-09) [1], № 20 [9, с. 239], с 30 до 50 тыс. — завышено в 1,7 раза;
2. Хутый (5-06) [1], № 20 [9, с. 221], с 10 до 5 тыс. — занижено в 2 раза;
3. Аманауз (5-09) [1], (4-04) [2], с 70 до 100 тыс. — завышено в 1,4 раза;
4. Колсу (5-45) [1], (4-10) [2], с 50 до 10 тыс. — занижено в 5 раз;
5. Ручей Рхи (5-60) [1], (4-14) [2], с 10 до 100 тыс. — завышено в 10 раз (!);
6. Узункол (5-75) [1], (4-25) [2], с 100 до 20 тыс. — занижено в 5 раз;
7. Безымянный (5-94) [1], (4-26) [2], с 10 до 1 тыс. — занижено в 10 раз (!);
8. Хасаут (6-01) [1], (5-01) [2], с 60 до 50 тыс. — занижено в 1,2 раза.
Таким образом, изложенная в кадастре [1]
33 в графе 11 (с. 64-71, 81-104, 114-129, 132, 137-139)
ю ю и в графе 10 (с. 73) информация по объемам твер-X (V
о з дых отложений селей является недостоверной и не > (Я
с ю может быть использована в качестве справочных
м ^ материалов.
чт ф 2. Искажения исходных данных по площа-
^ Ц дям селевых бассейнов S, км2, и длине селевых
о д русел Ь, м
^ а) искажения исходных базовых данных первого источника [2] по значениям и Ь для Северной Осе-
$ тии — всего 25, в том числе по селевым бассейнам
| [1]: 2-02, 2-09, 2-10, 2-19, 2-11а, 2-23, 2-25, 3-05,
О ш 3-09, 3-15, 3-33, 3-51, 3-54, 4-04, 4-09, 5-02. Ука-
0 занные искажения достигают значений до 2-х раз со о
«? ^ и более (см. 3-15, 3-33, 3-51, 4-04 и др.); ° б) искажения исходных базовых показателей
™ ф первоисточника [2] по значениям 5 и Ь для Кабар-
^ с дино-Балкарии — всего 137, в том числе по бассей-
<и нам рек:
С
£ ~ • Малка — 14 (искажения до 1,5 раз) по селевым
ю 5 бассейнам [1]: 1-07, 1-08, 1-12 и др.;
СО о
§ ^ • Баксан — 45 (искажения до 2-3 раз) по селе-
1 вым бассейнам [1]: 2-06, 2-11, 2-18, 2-28, 2-29,
? ° 2-31, 2-32, 2-37, 2-42, 2-46, 2-47, 2-52 и др.; (!)
^ с • Чегем — 37 (искажения до 3-5 раз) по селевым
- 1 бассейнам [1]: 3-03, 3-18, 3-27, 3-65, 3-42, 3-46 ф
о и др.;
^ • Черек — 38 (искажения до 1,5-2,5 раз) по се* Э левым бассейнам [1]: 4-01, 4-05, 4-11, 4-19, 4-20,
4-27 [13], 4-44, и др.;
* ® • Псыгансу — 3 (искажения до 1,8 раз) по селе-
1 ■= вым бассейнам [1]: 5-04, 5-08. н £
о (л в) искажения (до 2-10 раз и более) исходных
И ¡> материалов первоисточников [2, 4, 12] по значени-
ям 5 и Ь для Карачаево-Черкессии общим числом — 211 (!), в том числе по бассейнам рек Большая Лаба — 10, Большой Зеленчук — 3, Малый Зеленчук — 16, Теберда — 44, Даут — 10, Учкулан — 27, Уллукам — 86, Худес — 5, Подкумок — 10.
В то же время морфометрические характеристики некоторых селевых бассейнов, приводимые в кадастре [1], не соответствуют данным статей самих же авторов. Например: по селевому руслу р. За-кан (1-02 [1], 1-01 [2]) базовые значения площади бассейна и длины реки, равные [2] 103 км2 и 24,8 км, искажаются в статье [7] до 97 км2 и 75,8 км, а в кадастре [1] — до 90 км2 и 65 км (до 2,6 раз!); по селевому руслу р. Санчаро (1-04 [1], 1-02 [2]) базовые значения площади бассейна и длины реки, равные [2] 78,2 км2 и 26,4 км, искажаются в статье [7] до 82 км2 и 53 км, а в кадастре [1] — до 48 км2 и 14 км (до 1,9 раз!). То есть содержание кадастра [1] не соответствует содержанию статьи тех же авторов [7].
г) искажения исходных геофизических показателей селевых бассейнов первоисточника (доолим-пийского периода) [12] по значениям 5 и Ь для Красной Поляны (бассейна р. Мзымта) — всего 29, в том числе по водотокам [1]: № 1-4, 6, 8, 15-17, 22, 24, 50, 54, 61, 62, 64, 65.
В работе [7] приводится сопоставление результатов расчетов по эмпирическим формулам (2а-г) [13] для селевых бассейнов Красной Поляны [1, с. 137-139, графа 11] с базовыми данными [12]. При этом для обоснования «правильности» указанных формул исходные базовые показатели (площадь бассейна, длина реки) в кадастре [1] искажены (до 8 раз и более!) по бассейнам [1]: № 1, 2, 3, 4, 6, 8, 15, 16, 17, 22, 24, 50, 54, 61, 62, 64, 65, которые соответствуют бассейнам [12]: № 21, 22, 19, 18, 8, 5, 6, 4, 3, 2, 1, 50, 54, 44, 43, 39, 24. То есть содержания кадастра [1] и статьи [7] не соответствуют друг другу.
В целом, в кадастре [1] для определения по-раженности территорий селевыми процессами используется устаревший и недостоверный метод по принципу «водосборная площадь селевого русла — вся селеопасна», что искусственно увеличивает во много раз селеопасную территорию, реально составляющую << 10 % от площади селевых бассейнов. При этом огромная часть территории (и без того малоземельного) Северо-Кавказского региона необоснованно причисляется к селеопасной с раскрашиванием кадастровых карт в различные цвета. Таким образом, в разряд «непригодных» селеопас-ных земель по кадастру [1] относят от всей территории республик: по Кабардино-Балкарии — 39 %; по Северной Осетии — 25 %; по Красной Поляне — 26 %, что не соответствует действительности. Вместе с тем, к сожалению, игнорируются новые современные разработки и исследования в этой об-
ласти по определению действительной, дифферен-цированно-ранжированной селеопасности территорий [14-17].
Кроме этого, следует отдельно указать на недопустимые «манипуляции» в кадастре [1] с двумя основополагающими геофизическими параметрами селевых бассейнов [18, 19] — длиной реки Ь и средним уклоном русла а (графы 8 и 7). Указанные величины Ь и а имеют важнейшее значение для изучения селевых процессов и определения основных характеристик селевого потока (энергетического потенциала селевого русла, скорости и расхода селевого потока, расчетного времени «добегания» селя до нижерасположенных объектов, ударной мощности селя, глубины потока и высоты селевого вала и др.), что крайне необходимо для прогноза характеристик селей и проектирования различных гидротехнических противоселевых сооружений. Так, в кадастре [1] под величиной «длина реки Ь» обозначена «суммарная длина основного русла реки и всех его боковых притоков», что внесло грубейшую гидрографическую ошибку, поскольку намного (до 2-10 раз и более) завышает реальную длину основного селевого русла, в частности для водотоков: Ахвах (1-62, Дагестан) — до 242 %, 1-01 (Чеченская Республика) — до 58 %, Мереджи (3-02, Ингушетия) — до 127 %, Геналдон (6-02, Северная Осетия) — до 87 %, Гунделен (2-03, Кабардино-Балкария) — до 320 %, Закан (1-02, Карачаево-Черкессия) — до 442 %, Китайка (1-21, Адыгея) — до 216 %, Чвижепсе (№ 54, Красная Поляна) — до 710 %, Ачипсе - Лаура (№ 64, Красная Поляна) — до 1130 % (!).
Использование же указанной, искусственно завышенной длины реки Ь (графа 8) для определения среднего уклона русла а (графа 7) — важнейшего геоморфологического параметра селевых бассейнов, приводит к получению заведомо неверного, заниженного (во столько же раз) фиктивного уклона.
Таким образом, представленные в кадастре [1] величины Ь и а в общем случае являются ошибочными и выражают не действительные значения длины русла и его средний уклон, а некие отвлеченные понятия. Включенные в кадастр [1] указанные недостоверные данные (в статусе справочных параметров) могут привести к неверным оценкам сложившийся селеопасной ситуации и характеристик прогнозируемого селя и, в конечном счете, к существенным ошибкам при проектировании противосе-левых мероприятий.
3. О селевых бассейнах, необоснованно включенных в кадастр [1]
а) в кадастр [1] необоснованно включены селевые бассейны (не существующие в ссылке-первоисточнике [2]) по Северной Осетии — всего 31, по
21 из которых нет никаких данных о сходах селей (2-01, 2-09, 2-10, 2-11, 3-17, 3-18, 3-20, 3-21, 3-25б, 3-26, 3-28, 3-30, 3-32, 3-44, 3-45, 3-49, 3-50, 3-57, 4-03, 4-05), а по остальным — последний сход селевого потока датируется 15-летней давностью — в 2002 г. (3-25а). Также ничем не обоснована утверждаемая повторяемость селя в 3 года для бассейна (3-41), по которому около 30 лет не сходили сели — после 1987 г. [1, с. 68].
б) в кадастре [1] необоснованно утверждается повторяемость схода селей в 5-10 лет по более 200 селевым бассейнам Карачаево-Черкессии, в то время как за последние 30 лет зафиксированы всего лишь несколько случаев схода селевых потоков.
в) в кадастр [1] без какого-либо обоснования включены 39 (из 65) селевых бассейнов по Красной Поляне (бассейну р. Мзымта), которые, на самом деле, являются совершенно безопасными (неселео-пасными) водотоками малых ручейков (до 3-4 л/с) с устоявшимися руслами (№ 18-21, 25-49, 51-53, 55-60, 63). Придание указанным водотокам статуса опасных селевых русел не подтверждается ни данными первоисточника [12], ни фактами сходов селевых потоков, ни историей селепроявлений, ни натурными обследованиями (недостоверность данных).
Кроме этого, совершенно безосновательно обозначены селеопасными такие водотоки, как Кеша, Галион-1, Галион-2, Галион-3, Аибга, Ачипсе, Лаура и др. — не представляющие селевой опасности.
4. Об игнорировании в кадастре [1] существующих селевых бассейнов
а) в кадастре [1] без какого-либо обоснования не указаны и проигнорированы 206 (!) известных селевых водотоков по Карачаево-Черкессии, приведенных в первоисточнике [4], в том числе по бассейнам рек Большая Лаба — 10; Большой Зеленчук — 3; Малый Зеленчук — 16; Теберда — 42; Даут — 10; Учкулан — 26; Уллукам — 85; Ху-дес — 5; Подкумок — 10.
б) в кадастре [1] без какого-либо обоснования не указаны и проигнорированы 32 (из 50) известных селевых бассейнов по Красной Поляне (бассейну р. Мзымта), приведенных в первоисточнике [12], в том числе по водотокам [12, табл. 6 П, с. 243-251]: № 7, 9-17, 20, 23, 25-38, 41, 42, 46-49.
в) приводимая в кадастре [1] карта селевых водотоков бассейна р. Мзымта (основанная на сведениях о доолимпийском периоде) не соответствует современному состоянию развития селевых процессов на территории горного кластера Красная Поляна. Так, из приведенных 65 селевых бассейнов только в 3-х (№ 6, 54, 64) указаны даты схода селей (с 2007 г.). Между тем, именно в 2010-2013 гг., в период строительства олимпийских объектов происходили массовые сходы селей техногенно-
е е
® ф
¡Я с
= н
о Г с"
с У
о
о ф
ф О СО
(О сл о
со
о <£> о
« ( СО Г
ф 2 ОТ КЗ
>< о
а -
СО
О со г' ° О о
По
(О О
П =!
ф Ф ф "
(О
ем
л ■
. он ■ £
(Л п (Я у
с о ®®
„01 „01
2 2
О О
л -А
(О (О
О! о
г г
О О
N РЧ
10 10
X ф и 3
> (Л
с и и <5Г
¡1
си <и с С
1=
О Ш
о ^ о
со О
СО ч-
4 °
Э .С? гм £
ОТ ^
■ЕЕ
« I
со О 05 т
9 8
о
сп Ъ
со
ОТ
ЕЗЁ
и (Л ф ф
и >
го генезиса — более 80 бассейнов [14, 19]. Только в 2011 г. было около 20 случаев разрушения селями строящихся объектов и гораздо большее количество сходов селевых потоков без непосредственного воздействия на объекты. Кроме этого, в кадастре [1] не отражены десятки новых опасных селевых бассейнов как на северном склоне хребта Аибга, так и на северном и южном склонах хребта Псехако.
5. О некорректных заимствованиях (без ссылок) кадастра [1] геофизических данных из первоисточников
а) в кадастр [1, с. 114-129] внесены как новые данные геофизические характеристики 227 (!) селевых бассейнов по Карачаево-Черкессии, на самом деле некорректно заимствованные из первоисточников [4, 12] (без ссылок — плагиат), в том числе по бассейнам рек Большая Лаба — 8, Уруп — 1, Большой Зеленчук — 3, Малый Зеленчук — 8, Кубань — 73, Даут — 6, Учкулан — 109, Худес - Мара — 11, Кума - Подкумок — 18.
6. О непригодности аналитического метода расчета объемов селевых выносов по эмпирическим формулам кадастра [1]
Вышеизложенные множественные искажения и необоснованные изменения (подмены) в кадастре [1] геофизических параметров селевых бассейнов направлены на «притягивание» базовых данных объемов селевых выносов по Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии под расчетные значения предложенных эмпирических формул (1а-д) и (2а-г) [5-7, 13]. К тому же, сверх изложенных «отягчающих» обстоятельств, авторами приводится также неверная оценка погрешности расчетов по этим формулам (до 60-62 %), в то время как, на самом деле, указанные формулы дают недопустимо большие ошибочные результаты (до 3-4 тыс. % и более), в том числе для селевых бассейнов:
• по Северной Осетии: (2-24) — 1122 %, (2-27) — 502 %, (3-38) — 298 %, (3-54) — 94 %, (4-11) — 1021 % (по [2]), (5-02) — 4843 %, (5-03) — 3915 % и др. При этом расчетные значения объемов селевых выносов по водотокам Мадаграбиндон (5-02) и Цитадон (5-03), полученные по эмпирической формуле (1а), сознательно занижены в 43 раза (с 3460,38 до 80,48 тыс. м3) и в 23,5 раза (с 2007,44 до 85,18 тыс. м3) [1, с. 70];
• по Кабардино-Балкарии: (1-01) — 1372 %, (1-32) — 1536 % и (1-33) — 1553 % (по [2]), (2-04) — 481 %, (2-11) — по 481 %, (2-31) — 349 % и (2-41) — 387 % (по [2]), (2-49) — по 503 %, (2-50) — 503 %, (2-55) — 312 %, (3-18) — 4630 % (по [2]), (4-13) — 398 % (по [2]), (4-17) — 477 % (по [2]) и др.;
• по Карачаево-Черкессии: (5-08) — 259 %, (5-60) — 902 % (по [2]) и др.
В целом, предложенный в кадастре [1] аналитический метод определения объемов селевых выносов по эмпирическим формулам (1а-д) и (2а-г) [5-7] [1, графа 11], опубликованный также в журнале «Доклады Академии наук» [13], дает недопустимо грубые (до 3-4 тысяч % и более) и физически невозможные (отрицательные) результаты, является ошибочным и непригодным для использования на практике.
Таким образом, общее количество искажений и подмен в кадастре [1] исходных данных первоисточников по геофизическим параметрам селевых бассейнов составляет по Северной Осетии — 84, необоснованно включенных в кадастр — 31; по Кабардино-Балкарии — 221; по Карачаево-Черкессии — 219, некорректных заимствований — 227, проигнорированных в кадастре — 206; по Красной Поляне (бассейну р. Мзымта) — 29, проигнорированных в кадастре — 31, необоснованно включенных в кадастр — 39.
Как следует из вышеизложенного, геофизические (геоморфометрические, гидрологические) характеристики селевых бассейнов, приведенные в кадастре [1] в качестве справочных, являются в значительной мере недостоверными и дезинформирующими, поскольку основаны на множественных искажениях, изменениях и подменах данных первоисточников, а потому не могут быть рекомендованы для использования как в научных исследованиях, так и для практических целей.
Кроме этого, в связи со значительной ролью кадастров в оценке состояния приледниковых и моренных комплексов [20-22], а также при предварительных предпроектных проработках состава противоселевых защитных сооружений [23-26], использование для этих целей кадастра [1] (в силу вышеизложенных причин) может привести к принятию ошибочных решений при защите населенных пунктов и объектов экономики от негативного воздействия селей.
Вышеизложенный анализ подтверждает назревшую необходимость совершенствования структуры кадастров селевых бассейнов. В частности, представляется важным иметь в кадастре результаты дифференцированно-ранжированной оценки селеопасности водосборных территорий селевых русел, а также расчетные значения расходов и скоростей водных и селевых потоков, крайне востребованных для проектирования гидротехнических противоселевых сооружений.
ВЫВОДЫ
1. На горных и предгорных территориях селевые потоки являются одними из самых грозных
стихииных явлении, они наносят значительный материальный ущерб и, нередко, сопровождаются трагическими последствиями. Проблема селей приобрела особую актуальность в последние десятилетия в связи с интенсивным техногенным освоением сложившихся природных ландшафтов под промышленное, рекреационное и спортивное строительство. В период подготовки и проведения зимних Олимпийских игр «Сочи-2014», в связи с особой сложностью и важностью противоселевой защиты территории горного кластера Красная Поляна, селевой проблематике было придано государственное значение.
2. При рассмотрении вопросов обеспечения безопасности населенных пунктов и объектов экономики от негативного воздействия селей, оценки уровня селевой опасности и выработки необходимых рациональных противоселевых мероприятий важное значение имеют кадастры селевых бассейнов. Они востребованы в качестве справочных пособий проектными организациями, научными работниками, специалистами федеральных и местных органов власти, что накладывает на кадастры высокий уровень требований к достоверности и обоснованности содержащихся в них геофизических (геоморфометрических, гидрологических) данных по селевым бассейнам.
3. Рассматриваемый «Кадастр селевой опасности юга европейской части России» (авторы Н.В. Кондратьева, А.Х. Аджиев, М.Ю. Беккиев, М.М. Гедуева, В.Ф. Перов, В.В. Разумов и др.) [1] сформирован и основан на множественных грубых искажениях и изменениях исходных базовых геофизических данных первоисточников, количество которых только для территорий Центрального и Западного Кавказа превышает 550 (!). Более 250 селевых русел (известных по первоисточникам) проигнорированы, и в тоже время необоснованно включены в кадастр 70 селевых бассейнов в качестве «новых», некорректно заимствованы без ссылок на первоисточники более 220.
4. Результаты расчетов объемов селевых выносов по предложенному в кадастре [1] методу — эмпирическим формулам (1а-д) и (2а-г), дают недопустимо грубые ошибки (более 3-4 тысяч %), в связи с чем указанный метод и полученные на его основе данные [1, графа 11] не могут служить основанием для расчетов характеристик селевых потоков при разработке защитных противоселевых мероприятий. В кадастре и статьях авторов нет материалов, подтверждающих результаты заявленных полевых «инструментально измеренных» данных по объемам выносов селевых бассейнов.
5. Кадастр [1] содержит грубейшую гидрогеографическую ошибку — вместо понятия «длина реки» необоснованно включена величина «суммарная длина основного русла и всех его притоков», что многократно (до 2-10 раз и более) завышает расчетную длину русла реки. При этом важнейшая характеристика реки — «средний уклон русла» искусственно переводится в некую фиктивную величину с многократно заниженным значением уклона, что может привести к серьезным просчетам при создании защитных противоселевых сооружений.
6. В кадастре [1] используется устаревшая (неприемлемая) методика определения селевой опасности территории по правилу «водосборная площадь селевого русла — вся селеопасна», вследствие чего совершенно безопасные природные ландшафты необоснованно объявлены селеопасными территориями. В то же время в кадастре игнорируется использование нового, дифференцированно-ранжи-рованного метода установления опасных участков территории селевых бассейнов.
7. Результаты вышеизложенного анализа показывают, что кадастр [1] не соответствует статусу научно-исследовательской работы и не может быть рекомендован для использования в научных исследованиях и в практических целях.
8. Приведены рекомендации по совершенствованию структуры кадастров селевых бассейнов.
e е
(D (D
t О
iH G Г
с"
с У
о
0 CD CD
1 СО
(О СЛ О
СО
ЛИТЕРАТУРА
С <£> О
€ ( со r
iS
r €
s КЗ
о й >< о
f -
CD
О cd
0 о
Ho
1 i n =J CD CD CD
1. Кондратьева Н.В., Аджиев А.Х., Беккиев М.Ю., Гедуева М.М., Перов В.Ф., Разумов В.В. и др. Кадастр селевой опасности юга европейской части России. М. : Феория ; Нальчик : Печатный двор, 2015. 148 с.
2. Разумов В.В., Стрешнева Н.П., Перекрест В.В. Кадастр лавинно-селевой опасности Северного Кавказа / под ред. М.Ч. Залиханова. СПб. : Гидрометеоиздат, 2001. 112 с.
3. Перов В.Ф., Бударина О.И., Сидорова Т.Л., Сейнова И.Б. Карта селевых бассейнов Северного
Кавказа. М. : МГУ, 2012. URL: http://www.debris-flow.ru/wp-content/uploads/2015/09/Perov_et_al_Map_ of_Debris_Flow_Catchments_of_North_Caucasus.pdf
4. Волобуева Л.Л. Селевые явления и селео-пасные районы Карачаево-Черкесской Республики (Западный Кавказ). Ростов-н/Д : СК ЦГМС, 2008. 156 с.
5. Кондратьева Н.В. Предварительная оценка максимального объема твердых отложений селя методами математической статистики для Центрального Кавказа // Современные проблемы науки и об-
ю
ем
л ■
. он
■ т
s □
(Я у
с о ■■
01 01
2 2
О О
л -А
(О (О
ai ai
г г О О
N РЧ
liî 10
К (V U 3
> (Л
с и 2 ""„ U *
ïj
ф <u
CZ £
IE ^ О ш
о ^ о
CD О CD 44 ° 9 -c?
CM £
z g от ^
EE jS
ûl от
« I
со О
05 m
9 s
^ S en
СП Ъ
от от
11! Sjl
u in
ф Ф
со >
разования. 2014. № 4. URL: http://science-education. ru/ru/article/view?id=13897
6. Пат. РФ № 2618494. МПК G01V 99/00. Способ оценки единовременного максимально возможного объема твердых селевых выносов в селевое русло реки при сходе селя / Н.В. Кондратьева, М.Ч. Залиханов, А.Х. Аджиев, В.В. Разумов, Х.Х. Байсиев, М.М. Гедуева; патентообл. ФГБУ «ВГИ». № 2015151387, заявл. 11.30.2015; опубл. 03.05.2017. Бюл. № 13.
7. Кондратьева Н.В., Хучунаева Л.В., Гяур-гиева М.М. О методике предварительной оценки максимального объема твердых отложений селя на территории Западного Кавказа // ГеоРиск. 2014. № 1. С. 34-37.
8. Anakhaev K.N., Makitov U.I., Anakhaev KhA., Dyshekov A.Kh. Formation conditions of rainfall-generated mudflows in mountain regions // Russian Meteorology and Hydrology. 2016. Vol. 41. Issue 6. Pp. 418424. DOI: 10.3103/s1068373916060066
9. Залиханов М.Ч., Анахаев К.Н., Недугов А.Н. О селеопасном озере Башкара // Метеорология и гидрология. 2009. № 2. С. 89-92.
10. Zalikhanov M.Ch., Anakhaev K.N., Nedu-gov A.N. On mudflow hazardous Bashkara lake // Russian Meteorology and Hydrology. 2009. Vol. 34. Issue 2. Pp. 125-127. DOI: 10.3103/s1068373909020095
11. Анахаев К.Н., Гегиев К.А. Методические рекомендации по обеспечению противоселевой безопасности объектов экономики / под ред. К.Н. Ана-хаева. Нальчик : ВГИ, 2016. 60 с.
12. Заруднев В.М., Салпагаров А.Д., Хома И.И. Лавинно-селевая опасность бассейнов рек Теберда, Большой Зеленчук, Мзымта и защита от снежных лавин и селей горнолыжных комплексов Домбай, Ар-хыз, Красная Поляна. Кисловодск : МИЛ, 2007. 287 с.
13. Залиханов М.Ч., Кондратьева Н.В., Аджиев А.Х., Разумов В.В. Учет генезиса селеобразования при предварительной оценке максимального объема твердых отложений селя на территории Северного Кавказа // Доклады Академии наук. 2016. Т. 470. № 2. С. 212-214.
14. Анахаев К.Н., Гегиев К.А., Антоненко О.Л., Уянаев В.К., Батчаев И.И. Обследование селевого потока в русле реки Зыка-кол // Природообустрой-ство. 2010. № 5. С.46-49.
15. Анахаев К.Н., Гегиев К.А. Исследования возможного негативного воздействия водно-селевых
Поступила в редакцию 25 июня 2018 г. Принята в доработанном виде 27 ноября 2018 г. Одобрена для публикации 22 апреля 2019 г.
Об авторе: Анахаев Кошкинбай Назирович — заслуженный деятель науки Кабардино-Балкарской Республики, эксперт РАН, главный научный сотрудник, Институт прикладной математики и автоматизации — филиал Федерального научного центра «Кабардино-Балкарский научный центр Российской академии наук» (ИПМА КБНЦ РАН), 360000, КБР, г. Нальчик, ул. Шортанова, д. 89 А, [email protected], [email protected].
потоков на Олимпийские объекты («Сочи-2014») : отчет о НИР. Нальчик : Росгидромет, Высокогорный геофизический институт, 2010. 212 с.
16. Анахаев К.Н., Гегиев К.А., Антоненко О.Л., Батчаев И.И., Твердохлебов В.В. Селевая опасность на Красной Поляне // Приволжский научный журнал. 2011. № 3. С. 164-167.
17. Анахаев К.Н., Антоненко О.Л. Дифференциация селеопасности бассейнов горных и предгорных водотоков // Природообустройство. 2014. № 3. С. 73-78.
18. Чеботарев А.И. Гидрологический словарь. Л. : Гидрометеоиздат, 1978. 308 с.
19. Анахаев К.Н. О кадастрах селевых бассейнов // Грозненский естественнонаучный бюллетень. 2018. Т. 3. № 4 (12). С. 11-19. DOI: 10.25744/ genb.2018.12.4.002
20. Zaporoshchenko E.V. The hazards and risks caused by morfological changes after the glacial disaster in 2002 in Genaldon and Gizeldon river valleys, the North Caucasus, Russia // International Symposium Landslide Hazard in Orogenic Zone from the Himalaya to Island Arc in Asia. 25-26 September, Kathmandu, Nepal. Proceedings, 2005. Pp. 417-427.
21. Metz B. Geomorphologische Untersuchungen zur Unterscheidung zwischen Eisrand- und Moränenstauseen // Berichte der Naturforschenden Gesellschaft zu Freiburg im Breisgau. 1977. No. 67. Pp. 203-215.
22. Schweizer W. Gletscherseen : Gedanken zur Klassifikation mit besonderer Berücksichtigung von Beispielen aus den Schweizeralpen // Geographica Helvetica. 1957. Vol. 12. No. 2. Pp. 81-87. DOI: 10.5194/ gh-12-81-1957
23. Mizuyama T. Structural countermeasures for debris flow disasters // International Journal of Erosion Control Engineering. 2008. Vol. 1. Issue 2. Pp. 38-43. DOI: 10.13101/ijece.1.38
24. Siviglia A., Cantelli A. Effect of bottom curvature on mudflow dynamics: Theory and experiments // Water Resources Research. 2005. Vol. 41. Issue 11. Pp. 1-17. DOI: 10.1029/2005wr004475
25. Strele G. Funfzig Jahre Erfahrungen bei der Wildbachverbauung in Osterreich // Wasserschaft und Wasserwirtschaft. 1936. No. 7. Pp. 77-80.
26. Rudolf-Miklau F., Suda J. Technical standards for debris flow barriers and breakers // Italian Journal of Engineering Geology and Environment — Book. 2011. Pp. 1083-1091. DOI: 10.4408/IJEGE.2011-03.B-117
REFERENCES
1. Kondratyeva N.V., Adzhiyev A.Kh., Bekki-yev M.Yu., Gedueva M.M., Perov V.F., Rasumov V.V. et al. Inventory of torrential danger of the South of the European part of Russia. Moscow, Feoriya Publ.; Nalchik, Pechatnyy dvor Publ., 2015; 148. (rus.).
2. Rasumov V.V., Streshneva N.P., Perekrest V.V. Inventory of avalanche and torrential danger of the North Caucasus. Under the ed. of M.Ch. Zalikhanov. Saint-Petersburg, Gidrometeoizdat Publ., 2001; 112. (rus.).
3. Perov V.F., Budarina O.I., Sidorova T.L., Sejnova I.B. Map of debris flow catchments of North Caucasus. Moscow, M.V. Lomonosov Moscow State University Publ., 2012. URL: http://www.debrisflow.ru/ wp-content/uploads/2015/09/Perov_et_al_Map_of_De-bris_Flow_Catchments_of_North_Caucasus.pdf
4. Volobuyeva L.L. Torrential phenomena and mudflow regions of the Karachay-Cherkess Republic (Western Caucasus). Rostov-on-Don, North Caucasus Center for Hydrometeorology and environmental monitoring Publ., 2008; 156. (rus.).
5. Kondratyeva N.V. A preliminary estimate of the maximum volume of firm deposits lodging methods of mathematical statistics for Central Caucasus Mountains. Modern problems of science and education. 2014; 4. URL: http://science-education.ru/ru/article/ view?id=13897 (rus.).
6. Patent RF No. 2618494. IPC G01V 99/00. Method of estimating simultaneous maximum possible volume of solid mudflow cone into mudflow river channel during mudflow descent / Kondrateva N.V., Zalikhanov M.Ch., Adzhiev A.Kh., Rasumov V.V., Bajsiev Kh.Kh., Gedueva M.M. Proprietor HMGI. No. 2015151387, state. 30.11.2015; publ. 03.05.2017. Bul. No. 13.
7. Kondratyeva N.V., Huchunayeva L.V., Giaur-giyeva M.M. On a preliminary estimate method of the maximum deposits volume of a debris flow in the Western Caucasus. GeoRisk. 2014; 1:34-37. (rus.).
8. Anakhaev K.N., Makitov U.I., Anakhaev Kh.A., Dyshekov A.Kh. Formation conditions of rainfall-generated mudflows in mountain regions. Russian Meteorology and Hydrology. 2016; 41(6):418-424. DOI: 10.3103/s1068373916060066
9. Zalikhanov M.Ch., Anakhayev K.N., Nedu-gov A.N. About the mudflow lake of Bashkar. Meteorology and Hydrology. 2009; 2:89-92. (rus.).
10. Zalikhanov M.Ch., Anakhaev K.N., Nedu-gov A.N. On mudflow hazardous Bashkara lake. Russian Meteorology and Hydrology. 2009; 34(2):125-127. DOI: 10.3103/s1068373909020095
11. Anakhayev K.N., Gegiyev K.A. Methodical recommendations about ensuring antitorrential safety of objects of economy / under the ed. K.N. Anakhayev.
Nalchik, High-Mountain Geophysical Institute Publ., 2016; 60. (rus.).
12. Zarudnev V.M., Salpagarov A.D., Homa I.I. Avalanche and torrential danger of basins of the rivers of Teberd, Big Zelenchuk, Mzymta and protection against avalanches and mudflows of alpine skiing complexes Dombai, Arkhyz, Krasnaya Polyana. Kislovodsk, MIL Publ., 2007; 287. (rus.).
13. Zalikhanov M.Ch., Kondratyeva N.V., Adzhiyev A.Kh., Rasumov V.V. The accounting of genesis of a seleobrazovaniye at a preliminary estimate of the maximum volume of firm deposits of a mudflow in the territory of the North Caucasus. Reports of Academy of Sciences. 2016; 470(2):212-214. (rus.).
14. Anakhaev K.N., Gegiev K.A., Antonen-ko O.L., Uyanaev V.K., Batchaev I.I. Inspection of the mudflow in the channel of the Zyka-col river. Prirodoo-bustojstvo. 2010; 5:46-49. (rus.).
15. Anakhayev K.N., Gegiyev K.A. Research ofpossible negative impact of water mud streams on Olympic venues ("Sochi-2014") : report on research work. Nalchik, Roshydromet, High-Mountain Geophysical Institute Publ., 2010; 212. (rus.).
16. Anakhayev K.N., Gegiyev K.A., Antonen-ko O.L., BatchayevI.I., Tverdokhlebov V.V. Torrential danger on Krasnaya Polyana. The Volga scientific magazine. 2011; 3:164-167. (rus.).
17. Anakhaev K.N., Antonenko O.L. Differentiation of torrential danger of basins of mountain and submountane watercourses. Prirodoobustojstvo. 2014; 3:73-78. (rus.).
18. Chebotaryov A.I. Gidrologichesky dictionary. Leningrad, Gidrometeoizdat Publ., 1978; 308. (rus.).
19. Anakhaev K.N. About the cadasters of the mudflow basins. Grozny natural science bulletin. 2018; 3:4(12):11-19. DOI: 10.25744/genb.2018.12.4.002 (rus.).
20. Zaporoshchenko E.V. The hazards and risks caused by morfological changes after the glacial disaster in 2002 in Genaldon and Gizeldon river valleys, the North Caucasus, Russia. International Symposium Landslide Hazard in Orogenic Zone from the Himalaya to Island Arc in Asia. 25-26 September, Kathmandu, Nepal. Proceedings, 2005; 417-427.
21. Metz B. Geomorphologische Untersuchungen zur Unterscheidung zwischen Eisrand- und Moränenstauseen. Berichte der Naturforschenden Gesellschaft zu Freiburg im Breisgau. 1977; 67:203-215.
22. Schweizer W. Gletscherseen : Gedanken zur Klassifikation mit besonderer Berücksichtigung von Beispielen aus den Schweizeralpen. Geographica Helvetica. 1957; 12(2): 81-87. DOI: 10.5194/gh-12-81-1957
e е
<D (D
t О
i G Г
go
c У
о
0 CD CD
1 CO
CO
О to о "
О (
CO r
is
r О
s КЗ iC
>< о
f -
CD
О CT) v 0
0 О
По
1 i n =J CD CD Г "
Ю
f?
л ■ . DO
■ T
(Л у
с о ■■
01 Ol
2 2 О О л -А
(О (О
23. Mizuyama T. Structural countermeasures for debris flow disasters. International Journal of Erosion Control Engineering. 2008; 1(2):38-43. DOI: 10.13101/ ijece.1.38
24. Siviglia A., Cantelli A. Effect of bottom cur-wature on mudflow dynamics: theory and experiments. Water Resources Research. 2005. 41(11):1-17. DOI: 10.1029/2005wr004475
Received June 25, 2018.
Adopted in a modified form on November 27, 2018. Approved for publication April 22, 2019.
25. Strele G. Fünfzig Jahre Erfahrungen bei der Wildbachverbauung in Osterreich. Wasserschaft und Wasserwirtschaft. 1936; 7:77-80.
26. Rudolf-Miklau F., Suda J. Technical standards for debris flow barriers and breakers. Italian Journal of Engineering Geology and Environment — Book. 2011; 1083-1091. DOI: 10.4408/IJEGE.2011-03.B-117
Bionotes: Koshkinbai N. Anakhayev, honored worker of science of Kabardino-Balkarian Republic, the expert of the Russian Academy of Sciences, chief researcher, Institute of Applied Mathematics and Automation of Kabardin-Balkar Scientific Center of the Russian Academy of Sciences (IAMA KBSC RAS), 89 A Shortanov st., Nalchik, 360000, KBR, Russian Federation, [email protected], [email protected].
ai ai
r r O O
N N
UÎ 10
a <v
U 3
> in
E M
to
ij
^ <u
CD <u cz ç
IE
o£
o ^ o =ï CD O CD
4 °
5 ¿ï cm £ z g
CD ^
EE jS
ûl oo
« I
CO O
05 m
9 g
CD
cn 'S
CO CO
a w
■s
SU
u in
V O CO >
