CC BY
168ФИЛОЛОГИЯ
О чём кукарекал золотой петушок?
(К 180-летнему юбилею пушкинской сказки)
С. В. Горюнков
(Региональный когнитологический центр, г. Санкт-Петербург)
УДК 821.161.1
Goriunkov S. V. What Was Crowing the Golden Cockerel? (On the 180th Anniversary of Pushkin's Fairy Tale)
Аннотация ♦ В статье даётся разбор «Сказки о золотом петушке» А. С. Пушкина с точки зрения её предполагаемой иносказательности. Автор представляет свою точку зрения на скрытое содержание известной сказки русского поэта.
Ключевые слова: литературная мода, иносказательность, техника дешифровки, скрытые смыслы, А. С. Пушкин, «Сказка о золотом петушке», масонство.
Abstract ♦ The article gives an in-depth analysis of "The Tale of the Golden Cockerel" by Alexander Pushkin from the point of view of its alleged allegorical character. The author presents his point of view on the latent content of this well-known fairy tale by the Russian poet.
Keywords: literary fashion, allegorical character, technique of deciphering, deciphering of hidden meanings, A.S. Pushkin, "The Tale of the Golden Cockerel", Freemasonry.
«Сказка о золотом петушке» написана Пушкиным осенью 1834 г. Опубликована в 1835 г., при полном молчании критиков. В 1836 г. началась травля поэта, достигшая к концу года предельной остроты. А в самом начале 1937 г. Пушкина не стало.
Что это: шутка? Жонглирование датами? Дешёвая погоня за сенсацией?
Или принципиально новый взгляд на давно и хорошо известные факты?
Проще всего от этого взгляда отмахнуться, — хотя бы под предлогом его «конспирологичности». Но как отмахнуться от загадочной недоговорённости сказки, от слабо мотивированных действий её персонажей, от общей неясности её сюжета? Как объяснить «недетский» характер сказки, заставляющий уже не одно по-
X 93
коление пушкинистов подозревать наличие в ней какого-то скрытого содержания?
Попытки разгадать смысл этого содержания не прекращаются до сих пор (см., например: Ахматова, 1933; Бойко, 1979; Алексеев, 1987; Погосян, 1992; Вацуро, 1995; Эткинд, 1998; Кошелев, 2004; Пащенко, 2009). Но ни одна из попыток так и не признана безусловно удавшейся, навсегда решившей проблему. Спрашивается, почему? Не потому ли, что сама проблема понимается недостаточно глубоко? Ведь что представляют собой те варианты прочтения сказки, которые мы на сегодняшний день имеем? Это, во-первых, интерпретации на уровне «теории заимствований», которые ничего, кроме внешней формы сказки, не объясняют. Во-вторых, это интерпретации на уровне «фиги в кармане», когда, например, скрытый замысел сказки сводится, в духе Фрейда, к вымещению Пушкиным своей обиды на Николая I за «камер-юнкерство» (такова интерпретация А. А. Ахматовой).
Но неужели Пушкин и вправду стал бы опускаться до уровня «фиги в кармане»? Или он всё же руководствовался какими-то другими, более достойными, соображениями?
Поставим вопрос иначе: в чём заключается более глубокое понимание проблемы? Не в том ли, что прочтение скрытого содержания сказки должно начинаться не с неё, а с предварительного объяснения: откуда вообще взялась такая странная особенность русской культуры предпушкинского и пушкинского времени, как литературная мода на иносказательность?
Правильная постановка вопроса — это почти ответ на него. Специалисты знают: в русском обществе конца XVIII века мода на иносказательность проистекала из всеобщего увлечения масонством. Дело в том, что масонские организации были полуконспиративными или даже вовсе тайными; поэтому многое в их печатных и письменных документах не договаривалось или излагалось иносказательно (Пиксанов, 1947: 53). И на том же иносказательном языке излагалась вся легендированная история масонства, а также интерпретировалась его атрибутика и ритуальная практика.
Культ иносказательности, процветавший в масонской среде, коренился в общей для «братьев» установке на противопоставление «просвещённых» членов общества всем остальным «профанам», где последним не полагалось знать того, что знали первые. Причём противопоставление это распространялось и на саму масонскую иерархию. Например, видный масон князь Гагарин, «став великим префектом капитула, принял на себя "должность охранения втайне от масонской толпы учреждения капитула"» (там же: 54). В то время как принадлежавший к масонской толпе А. П. Сумароков
О)
X 94
подобострастно писал об орденских верхах: «...А тайну их спо-знати // Нельзя тебе вовек» (там же: 73).
Имело значение и свойственное «братьям» увлечение мистикой и оккультизмом, требовавшее соответствующего языка общения. Этого же языка требовала и масонская апология «откровений», постигаемых членами ложи при их продвижении по иерархической лестнице. Хотя ярче всего особенности иносказательного самовыражения заявили о себе в религиозно-нравственных поэмах и нравоучительных романах, очень популярных в XVIII веке. В частности, в 1783 г. в Москве было издано сочинение иеромонаха Апол-лоса (в миру А. Д. Байбакова) под заглавием «Кто есть истинный друг? Иносказательное со нравоучением повествование» (там же: 64). И к этой же категории принадлежали некоторые романы М. Хераскова (там же).
Не нужно только делать отсюда скоропалительный вывод, будто язык скрытых смыслов являлся исключительно и специально масонским. Сама по себе иносказательность — это дорога с двусторонним движением, где имеют место как утаивание смыслов, так и их раскрытие (например, объясняя что-либо, мы нередко прибегаем к выражениям типа «другими словами» или «попробую сказать иначе», то есть пользуемся иносказательностью в прямом смысле слова). А сущность иносказательности — это сущность той символической специфики языка, различными проявлениями которой переполнено в истории культуры абсолютно всё: фольклорная и литературная метафорика, притчевость евангелий и их святоотеческие толкования, герменевтическая и метаязыковая проблематика науки, двусмысленности некоторых профессиональных способов общения (в дипломатии, в бизнесе и др.).
Масонство лишь воспользовалось этой спецификой в своих собственных корпоративных интересах. А поскольку принадлежность к масонскому кругу воспринималась образованным русским обществом как причастность к последнему слову европейской культуры (Скатов, 2001: 312), то и характер внутримасонского обихода с неизбежностью отражался на всей общественной, в том числе литературной, атмосфере конца XVIII века. Не случайно за литературой той поры закрепился специальный научный термин: «масонская литература» (Пиксанов, 1947).
Масонские влияния наложили свой заметный отпечаток и на общественную мысль начала следующего, XIX столетия. Иносказательностью, как и самим масонством, увлекались виднейшие представители «золотого века» русской культуры (наиболее известен в этом отношении И. А. Крылов). При этом теневая сторона масонства неискушённой русской общественностью практически не осо-
0)
X 95
знавалась. Наоборот: наблюдалось всеобщее воодушевление на почве масонских деклараций просветительского и морализаторско-го характера. А это, в свою очередь, отражалось на литературной жизни того времени.
Естественно, увлечения такого рода не могли обойти стороной и юного Пушкина. Но вот загадка: в отечественном литературоведении тема «иносказательный Пушкин» до сих пор представляет собой нехоженое поле. Как, впрочем, и тема «Пушкин и масоны».
Второе особенно странно. Давно замечено, что за время, прошедшее со дня смерти поэта, в многочисленных исследованиях самым детальнейшим образом освещены все стороны его биографии, — все, кроме той роли, какую сыграло в его жизни и смерти масонство. Вопрос об этой роли так и не поставлен в повестку дня как первоочередной. Хотя, как писал В. Ф. Иванов, «с раннего возраста и вплоть до самой смерти Пушкин, в той или иной форме, всё время сталкивался с масонами и идеями, исходившими от масонских или околомасонских кругов» (цит. по: Башилов, 1996: 273).
Почему этот вопрос не поставлен? Не потому ли, что, как заметил сам Пушкин, мы и вправду «ленивы и нелюбопытны»? Или, по крайней мере, недостаточно любопытны?
Отчасти «нелюбопытство» может быть оправдано тем, что сам Пушкин не оставил нам своих, сколько-нибудь содержательных, высказываний о масонстве. Но и тут возникает вопрос: почему он, будучи «нашим всем», не оставил их? Не потому ли, что для обсуждения этой темы предпочёл воспользоваться языком иносказаний?
Допустим, что дело обстоит именно таким образом. Но тогда на очень многое в традиционном пушкиноведении можно будет взглянуть совершенно по-новому. Ведь всё, что известно сегодня о Пушкине, говорит о его юношеском увлечении масонством как неглубоком и недолгом. А его репутация умнейшего человека своего времени позволяет думать, что именно ему первому и надлежало увидеть за внешней прекраснодушностью и благонамеренностью «братьев» их скрыто-разрушительную — антигосударственную, антирелигиозную и антинациональную — суть.
Уместно поэтому задаться последним и самым главным для заявленной темы вопросом: не является ли «Сказка о золотом петушке» вполне осознанным, пусть и облечённым в иносказательную форму, разглашением неких, компрометирующих масонство, тайн? Если это, действительно, так, то придётся признать, что «братство» просто обязано было отреагировать на сказку, — ведь за разглашение тайн ложи её членом, даже и таким, как Пушкин (или
0)
X 96
тем более таким, как Пушкин), масонский устав предусматривал самое суровое наказание.
Что же конкретно могло быть разглашено?
Начнём с того, что прочтение скрытого смысла любого иносказательного текста начинается с принятия тех или иных его элементов, наиболее прозрачных в содержательном плане, за базовые «точки отсчёта». С их помощью опознаются другие «точки». И если взаимосвязь этих других опознанных «точек» выстраивается в связную смысловую цепочку, совпадающую с логикой развёртывания исходного текста, то данный факт и может быть принят за доказательство правильности предлагаемой интерпретации. Такова элементарная азбука всякой дешифровки.
Базовых «точек отсчёта» в пушкинской сказке по меньшей мере две: «Дадон» и «петушок». Приглядимся к каждой из них.
Имя «Дадон» взято Пушкиным из лубочной «Повести о Бове-королевиче», где названный так персонаж выведен в роли незадачливого царя. В своей собственной юношеской поэме о Бове Пушкин назвал Дадоном «царя-тирана», которого — что крайне любопытно — сравнил с Наполеоном (Ахматова, 1933: 169). Это, конечно, не означает, что Дадон «Сказки о золотом петушке» — именно Наполеон. Слишком неуместны применительно к личности французского императора слова «под старость захотел отдохнуть от ратных дел» и «царствуй, лёжа на боку». Более похоже на правду, что Дадон — это персонификатор государственной власти вообще. А косвенная отсылка к Наполеону указывает, возможно, на то, что речь в сказке идёт не о любой, а о вполне конкретной — французской государственной власти.
В такое предположение целиком вписывается образ «петушка»: «галльский петух», как известно, — одно из аллегорических обозначений Франции, её исторический символ, сопоставимый с «британским львом» и «русским медведем». Именно в этом своём значении выражение «галльский петух» вошло в литературную речь и в общекультурный обиход. Карикатуристы часто изображали Францию в виде петуха, намекая на задор, якобы являющийся национальной чертой французов. В русских дипломатических документах времён Петра I французы названы «петуховой нацией». Во времена французской революции XVIII века чеканилась двадца-тифранковая монета с изображением петуха как эмблемы бдительности.
В сказке петушок вручается Дадону в качестве инструмента обеспечения безопасности государства. А поскольку главный гарант безопасности государства — его власть, то акт «вручения пе-
0)
X 97
тушка» можно понять и как символ вручения власти над Францией её конкретному носителю. Но тем самым уточняются хронологические рамки событий, описываемых в иносказании: ведь на протяжении целого тысячелетия власть в аристократических родах Франции была наследственной, и ни о каком её вручении королям «со стороны» не могло быть и речи. А вот во времена Великой французской революции власть, действительно, стала «вручаемой».
Кем вручаемой? Здесь уместно напомнить, что петушок нашей сказки — золотой, то есть символизирующий власть денег. И, действительно, революция была совершена исключительно в интересах «третьего сословия» — буржуазии, «денежных мешков» того времени. Как говорил сам Пушкин в беседе с французским послом де Барантом, «третье сословие восторжествовало в 89-м году, и из него образовалась буржуазная аристократия» (Смирнова-Россет, 2003: 304).
Но одной лишь ролью денег в деле управления государством власть «третьего сословия» не исчерпывается. Не менее, а даже более важный параметр данного типа власти — владение соответствующими технологиями управления обществом, и в первую очередь — технологиями перехвата управления, чрезвычайно актуальными в эпоху буржуазных революций. А такими технологиями, как и вообще идеологическим обеспечением нового типа власти, в Европе XVIII века в совершенстве владела только одна сила — масонство с его успешным опытом английской революции.
В свете масонской версии находит своё детальное объяснение и всё остальное в сказке: троекратное «кири-ку-ку», обращённое на восток, троекратное отправление туда же загадочных «ратей» с сыновьями Дадона, а также его самого. Нужно лишь учитывать, что «восток» сказки имеет отношение не только к географии, но и к масонской символике. «Востоком называется высшее управление: "Ибо восток — край избрания", откуда с седой древности "изливалась высшая мудрость". Конституцией называется учредительная грамота, которая выдается ложам от высшего правления или Востока» (Иванов, 2008: 42).
Формулы такого рода проливают свет на происхождение названия крупнейшей французской масонской ложи «Великий Восток» — флагмана самого либерального и адогматического масонства в мире. Корни «Великого Востока Франции» восходят к английскому масонству, а корни английского, по одной из легенд, к тамплиерам, не успевшим развернуться на европейской почве в полную силу. Когда французский король Филипп Красивый и папа Климент возбудили против храмовников преследование, орден был уничтожен, проклят и искоренён во всех христианских государствах, а глава ордена, последний гроссмейстер Жак де Молэ, каз-
О)
X 98
нён. Но ещё до его казни главы обречённого ордена организовали и учредили то, что позднее стало называться оккультным, скрытым или шотландским масонством.
Дальнейшая судьба масонства связана с общеевропейским идейным брожением, нацеленным на подрыв авторитета традиционных форм власти и религии. А наиболее законченным проявлением этого брожения явилась английская буржуазная революция 1649-1688 гг. Призванный на престол Вильгельм Оранский получил корону из рук масонов. Он присягнул выработанной масонами конституции и обещал уважать права и вольности, перечисленные в декларации прав.
В 1717 г. произошло общее собрание нескольких масонских лож, на котором была образована Великая Ложа Англии и избран Великий Мастер. Это важное событие положило прочное начало современному масонству. После организации Великой Ложи в Англии масонство быстро распространилось по всей Европе. «Лондон стал центром, откуда шёл "свет масонского учения"» (там же: 6169).
В частности, этот «свет» стал самой настоящей «национальной забавой» во Франции. При Людовике XV начался наплыв во Францию английского масонства. Причём имел место не столько самопроизвольный наплыв, сколько своего рода обращение французской «просвещённой» общественности к мудрецам с непререкаемым авторитетом за советом. Общественный и политический строй Англии этого времени в глазах как французской знати, так и буржуазии представлялся идеальным, а увлечение английскими порядками и желание пересадить их во Францию содействовали быстрому распространению масонства.
Именно эта ситуация и отражена в сказке мотивом «обращения к мудрецу».
Без учёта роли «Великого Востока», как и вообще без учёта роли масонства, понять историю Франции времён Великой революции и последующего наполеоновского правления невозможно. Поэтому, приняв эту ложу за инстанцию, от имени которой подаёт сигналы Дадону подаренный звездочётом «петушок», мы получаем в своё распоряжение ключ и к другим базовым «точкам» отсчёта».
Кто такие, например, «сыновья Дадона»? Логика предлагаемой интерпретации заставляет увидеть в них главные сословия французского общества. Таких сословий до революции было три: два привилегированных — дворянство и духовенство, и третье непривилегированное — от крупного буржуа до нищего крестьянина (где руководящая роль принадлежала буржуазии). А «Дадоном», то
0)
X 99
есть «отцом» всех трёх сословий, был король. Но революция, в полном соответствии с ключевыми масонскими установками на ликвидацию традиционных элит, привела к тому, что «Дадоном» стало третье сословие (его верхушка), а оставшиеся «элитные дети» (дворянство и духовенство) в ходе гражданской войны между роялистами и республиканцами навсегда исчезли из французского общества как его привилегированная часть. Это-то их исчезновение и изображено сказкой как взаимоуничтожение сыновей Дадона в междоусобной схватке («меч вонзивши друг во друга»).
А кто такие «шамаханская царица» и «звездочёт»?
Понять это можно с учётом двух моментов. 1 — «звездочёт» в черновиках Пушкина тоже назван «шамаханским скопцом» и «шамаханским мудрецом». 2 — отсылка к Шемахе у Пушкина — это не более чем ситуативный поэтический ход, рассчитанный на возникновение определённых массовых ассоциаций с востоком в его географическом и историко-культурном смыслах. Ведь в России начала XIX века Шемаха была «на слуху» и как фольклорный штамп («шамаханский шёлк»), и как злободневная политическая тема (в 1805 г. Шемаханское ханство, занимавшее часть территории нынешнего Азербайджана, добровольно покорилось России, а с 1820 г. окончательно вошло в состав Российской империи).
Дело здесь не в прилагательном «шамаханский», а в тех строках сказки, где сходятся два «шамаханских следа»: шамаханского старца и шамаханской царицы — двух символических персонифи-каторов одного и того же явления в его начальной и конечной (для пушкинского времени) исторических фазах. Первый «след» заставляет вспомнить о том таинственном ближневосточном ордене ис-маилитов-низаритов, принципы организации которого были взяты на вооружение тамплиерами в период их пребывания в Палестине, а затем унаследованы масонами (Тихомиров, 1997: 396; Ходжсон, 2006: 75-76). Кстати, влияние этого ордена, охватывавшее территории от Ирана до Сирии, достигало и Шемахи (Буниятов, 1978), а его глава, зловещий Горный Старец, образованнейший человек своего времени и аскет, наводил ужас на всех монархов Европы XII-XIII веков (Шустер, 1905: 157-166; Кейтли, 2011: 70-71; Горелов, 2006: 292-313). А второй «след» — это сам «Великий Восток Франции», первым из всех масонских организаций допустивший в свои ряды женщин: в 1774 г. герцогиня Бурбонская была избрана первой Великой Мастерицей Франции.
Доказательных деталей, касающихся связи обоих «следов», касаться пока что не будем (не позволяет формат статьи); отметим лишь, что оба персонажа сказки, будучи правильно поняты, проливают свет на очень многое в тех неафишируемых сторонах истории
О)
X 100
тайных обществ, которые, как выясняется, были хорошо известны Пушкину.
Предлагаемая интерпретация сказки не только объясняет её скрытое содержание, но и позволяет проверить правильность этого объяснения. Дело в том, что по всему тексту сказки поэт разбросал наводящие ориентиры, отведя на каждое сказочное действие определённое количество дней. Заменяем дни годами — и любое из этих действий высвечивается перед нами своим подлинным историческим смыслом!
Допустим, нас интересует «пир Дадона с шамаханской царицей». Кто и когда из представителей французской государственной власти «пировал» с главной французской масонской ложей на равных, да ещё «неделю ровно», то есть семь лет подряд? — Только Наполеон, поставивший, как ему казалось, эту ложу под свой контроль в период между его коронацией в декабре 1804 г. и неприятностями, начавшимися для него в России в 1812 г. Масонство тогда, действительно, курило Наполеону фимиам. Циркуляр, разосланный по ложам, превозносил добродетели императора: «"Наполеон! Масонство — это культ признательности тем знаменитым людям, которые основали, расширяли или защищали общества; суди сам, должны ли любить французские масоны тебя, чей гений обеспечил нашу безопасность"!» (Пинсмаль, электр. ресурс).
А вот к осени 1812 г. «Дадону» стало не до «пира». Неприятности, связанные с проигрышем войны в России, обострились по возвращении Наполеона в Париж, где резко изменившееся отношение масонов к Наполеону выразилось в событиях, известных в истории как «Заговор Малэ». Справка: генерал Малэ был масоном ложи «Филадельфы», известной, в частности, тем, что — по данным французского библиографа Шарля Нодье — в числе её исторических предшественников числился руководитель ближневосточного ордена исмаилитов-низаритов, вышеупомянутый Горный Старец (Черняк, 1987). Не удивительно поэтому, что претензию на обладание шамаханской царицей Дадону предъявляет ролевой заместитель Старца — звездочёт, мудрец и скопец.
Нет сомнения, что масоны попытались устранить императора руками одного из самых надёжных и проверенных своих членов (на счету у Малэ были два предыдущих покушения на Наполеона). В чём и отразилось категорическое неприятие масонами того контроля, который пытался установить над «Великим Востоком Франции» Наполеон.
Малэ, как известно, был казнён. А чуть позже пришёл черёд и самого Наполеона. Нодье пишет, что филадельфийцы были противниками переворота 18 брюмера, неизменно сохраняли свою
0)
X 101
враждебность наполеоновскому господству, стояли почти за всеми заговорами против императора вплоть до 1814 г., когда активно способствовали крушению его владычества. То есть именно эта ложа специализировалась на устранении неугодных масонству лиц, — в полном соответствии с историческим прецедентом (древнейший Филадельф, дословно — «любящий брата», Птолемей египетский, тоже решительно устранял претендовавших на его власть конкурентов, родных братьев).
Но тогда становится понятно и то, куда «пропала, будто вовсе не бывало», шамаханская царица. «Великий Восток Франции», как и полагается серьёзной организации, ушёл в глубокую тень, оставив на виду лишь «масонскую толпу» с возложенной на неё проповедью моральных ценностей. Внешне это выразилось в падении количества легальных масонских лож: от тысячи двухсот во времена Первой империи до трёхсот к 1820 г.
Вычисляем, отталкиваясь от «пира Дадона с Шамаханской царицей», остальные датировки и получаем... историю Франции конца XVIII — начала XIX веков, воспроизводящую одновременно универсальную «технологию поэтапного осуществления революций»:
— установление контроля «мудрецов» над общественным мнением (см. выше);
— подрыв финансовой системы страны с целью принуждения к реформам [см. данные о деятельности министра финансов Некке-ра при Людовике XVI (Блан, 1907а: 35-56)];
— принуждение к реформам; создание в стране кризисной ситуации [см. логику развёртывания революционных событий: от созыва Генеральных Штатов до Директории (Блан, 1907Ь: 26-276, 1908: 78-116; Вандам, 2002: 115)];
— выдвижение диктатора, узаконивающего нововведения (коронация Наполеона);
— сброс диктатора; приведение к власти марионеточных политиков (крушение наполеоновской империи и последующие события).
Здесь нет возможности остановиться на каждом из пунктов технологии подробно. Но то, что сама технология, облечённая в сказочную форму подаваемых петушком сигналов, «компетентными органами» была прекрасно понята, доказывается фактом гибели поэта. Хотя едва ли правильно рассматривать сказку как единственную причину трагедии. Намного более важными причинами должны были явиться, во-первых, неуклонно возраставшее общественное значение Пушкина как главной опоры русской нацио-
X 102
нальной жизни, а, во-вторых, нескрываемый пушкинский скептицизм в отношении ключевых символов масонской пропаганды — понятий «свободы», «демократии» и «прав человека». Достаточно вспомнить его слова о «безумстве гибельной свободы», или уничтожающую характеристику американской демократии в отзыве на книгу Дж. Теннера, или строки «Не дорого ценю я громкие права, // От коих не одна кружится голова.». А сказка лишь высветила уровень владения поэта «масонской темой».
Этот-то уровень и оказался неприемлемым настолько, что окончательно предопределил запуск решающего витка интриги. Не нужно только преувеличивать роли в ней Геккернов, боявшихся дуэли и не хотевших её. Роль настоящих кукловодов была куда значительней. «Вяземский недаром, хотя и запоздало, говорил о жутком заговоре, об адских сетях и кознях» (Скатов, 2001: 702).
Тот факт, что скрытое содержание «Сказки о золотом петушке» отсылает к теме Великой французской революции и последовавшего за ней наполеоновского правления, удивлять не должен. Ведь именно эти события, потрясшие всю европейскую общественность конца XVIII — начала XIX веков, продолжали находиться в центре её внимания и бурно обсуждаться на протяжении ещё нескольких десятилетий по их окончании. Причём в России они обсуждались особенно пристрастно по двум причинам: по причине войны с Наполеоном в 1812 г. и по причине декабрьского мятежа 1825 г. на Сенатской площади — первого в России опыта социальной революции «по-масонски».
Но почему обо всём том, ради чего была написана сказка, Пушкин не счёл возможным и нужным сказать открыто?
Объяснение, которое он сам завещал нам (правда, по другому поводу и задолго до написания сказки), выглядит так:
«У нас ещё нет ни словесности, ни книг, все наши знания, все наши понятия с младенчества почерпнули мы в книгах иностранных, мы привыкли мыслить на чужом языке; <...> Учёность, политика и философия ещё по-русски не изъяснялись — метафизического языка у нас вовсе не существует; проза наша так мало ещё обработана, что даже в простой переписке мы принуждены создавать обороты слов для изъяснения понятий самых обыкновенных; и леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы уже давно готовы и всем известны» (Пушкин, 1978: 14).
Но и «чужой» язык — в пушкинское время французский — явно не годился для критического обсуждения масонской темы, потому что был языком насквозь промасоненной к тому времени
0)
X 103
культуры. А это значит, что разговаривать на острую политическую тему Пушкину было не с кем и не о чем. Что он и выразил в известных строках: «Учёных много, умных мало, // Знакомых тьма, а друга нет».
Сегодня, спустя почти два столетия, у нас уже есть не только всё перечисленное Пушкиным, но и некоторый опыт изучения роли тайных обществ в истории культуры. Но много ли найдётся сегодня среди нас людей, понимающих то, что осознавал ещё Пушкин, а именно: что буржуазные революции открыли в европейской истории эпоху наднациональной и надгосударственной криптократии, закамуфлированной под демократию бутафорскими социальными институтами (парламентаризма, конституционализма, формального права), идеологической маниловщиной и марионеточной властью?
Думается, что не так много, как хотелось бы Пушкину. И вот почему.
Современное массовое сознание воспринимает феномен масонства главным образом сквозь призму смешных обрядов, описанных Л. Н. Толстым в «Войне и мире», то есть — недостаточно серьёзно. Между тем нынешнее масонство — это не таинственные в глазах непосвящённых организации прошлых веков, с разыгрываемыми в них ритуальными спектаклями для неофитов, а вполне респектабельные сетевые структуры международного масштаба, стремящиеся поставить под свой контроль абсолютно всё информационное, в том числе академическое и образовательное, пространство планеты. А с прежними ложами их роднит разве что общая для манипуляторов всех времён и народов управленческая практика, основанная на противоположности целей управляющих и управляемых (азы этой практики простодушно озвучены в одном из «бандитских» сериалов 90-х: «У молодёжи должны быть идеалы, а у стариков — бабло»).
Вот и живём, как в анекдоте:
Одна овца говорит другой: «Слушай, я начинаю подозревать, что нас кормят лишь затем, чтобы состричь как можно больше шерсти, а потом и вовсе пустить на мясо!»
Другая овца отвечает: «Да ну тебя, опять ты со своей теорией заговора».
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
Алексеев, М. П. (1987) Пушкин и повесть Ф. М. Клингера «История о золотом петухе» // Алексеев М. П. Пушкин и мировая литература. М. : Наука. 616 с. С. 502-541.
0)
X 104
Ахматова, А. А. (1933) Последняя сказка Пушкина // Звезда. № 1. С. 161-176.
Башилов, Б. (1996) Духовная победа Пушкина над вольтерьянством и масонством // А. С. Пушкин: путь к православию. М. : Отчий дом. С. 270-284.
Блан, Л. (1907a) История французской революции : в 12 т. СПб. Т. II. 384 с.
Блан, Л. (1907b) История французской революции : в 12 т. СПб. Т. III. 359 с.
Блан, Л. (1908) История французской революции : в 12 т. СПб. Т. IV. 351 с.
Бойко, К. А. (1979) Об арабском источнике мотива о золотом петушке в сказке Пушкина // Временник Пушкинской комиссии 1976. Л. : Наука. С. 113-120.
Буниятов, З. М. (1978) Государство атабеков Азербайджана (1136-1225 годы). Баку : Элм. 136 с.
Вандам (Едрихин), Е. А. (2002) Геополитика и геостратегия. Жуковский ; М. : Кучково поле. 272 с.
Вацуро, В. Э. (1995) Сказка о золотом петушке (опыт анализа сюжетной семантики) // Пушкин. Исследования и материалы. Т. 15. СПб. : Наука. С. 122-133.
Горелов, Н. (2006) Царствие небесное. Легенды крестоносцев XII-XIV веков. СПб. : Издательский дом «Азбука-Классика». 448 с.
Иванов, В. Ф. (2008) Русская интеллигенция и масонство. От Петра Первого до наших дней. М. : ФондИВ. 536 с.
Кейтли, Т. (2011) Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья. М. : Центрполиграф. 416 с.
Кошелев, В. А. (2004) Царь Дадон и принц датский // Русская литература. № 2. С. 138-145.
Пащенко, М. (2009) «Сказка о золотом петушке»: сказка-ложь и сказка-правда // Вопросы литературы. № 2. С. 202-234.
Пиксанов, Н. К. (1947) Масонская литература // История русской литературы : в 10 т. М. ; Л. : Изд-во АН СССР. Т. IV: Литература XVIII века. Ч. 2. С. 51-84.
Пинсмаль, К. Масонство [Электронный ресурс] // Наполеон Бонапарт. URL: http://bonapartnapoleon.ru/masonstvo.html [архивировано в WebCite] (дата обращения: 26.02.2015).
Погосян, Е. (1992) К проблеме значения символа «Золотой петушок» в сказке Пушкина // В честь 70-летия профессора Ю. М. Лотмана / отв. ред. Е. Пермяков. Тарту : Эйдос. С. 98-107.
Пушкин, А. С. (1978) <О причинах, замедливших ход нашей словесности > // Пушкин А. С. Полн. собр. соч. : в 10 т. 4-е изд. Л. : Наука. Т. 7. Критика и публицистика. 543 с. С. 14-15.
Скатов, Н. Н. (2001) Собр. соч. : в 4 т. СПб. : Наука. Т. 1: Пушкин, Русский гений. 720 с.
Смирнова-Россет, А. О. (2003) Записки. М. : Захаров. 528 с.
Тихомиров, Л. А. (1997) Религиозно-философские основы истории. М. : Москва. 592 с.
Ходжсон, М. Дж. С. (2006) Орден ассассинов: борьба ранних низаритов исмаилитов с исламским миром. М. : Вече ; Евразия. 464 с.
Черняк, Е. Б. (1987) Невыдуманные «Филадельфы» // Черняк Е. Б. Невидимые империи: тайные общества старого и нового времени на Западе. М. : Мысль. 271, [2]. С. 100-122.
Шустер, Г. (1905) Тайные общества, союзы и ордена : в 2 т. СПб. : Изд-во О. Н. Поповой. Т. 1.
Эткинд, А. (1998) Хлыст (секты, литература и революция). М. : Новое литературное обозрение. 688 с.
REFERENCES
Alekseev, M. P. (1987) Pushkin i povest' F. M. Klingera «Istoriia o zolotom petukhe» [Pushkin and F.M. Klinger's short novel "A Story of the Golden Cock"]. In: Alekseev, M. P. Pushkin i mirovaia literatura [Pushkin and world literature]. Moscow, Nauka Publ. 616 p. Pp. 502541. (In Russ.).
Akhmatova, A. A. (1933) Posledniaia skazka Pushkina [Last fairy tale by Pushkin]. Zvezda, no. 1, pp. 161-176. (In Russ.).
Bashilov, B. (1996) Dukhovnaia pobeda Pushkina nad vol'ter'ian-stvom i masonstvom [Pushkin's spiritual victory over Voltairianism and Freemasonry]. In: A. S. Pushkin: put' kpravoslaviiu [A.S. Pushkin: Way to Orthodoxy]. Moscow, Otchii dom Publ. Pp. 270-284. (In Russ.).
Blanc, L. (1907a) Istoriia frantsuzskoi revoliutsii [The history of French revolution] : in 12 vols. St. Petersburg. Vol. II. 384 p. (In Russ.).
Blanc, L. (1907b) Istoriia frantsuzskoi revoliutsii [The history of French revolution] : in 12 vols. St. Petersburg. Vol. III. 359 p. (In Russ.).
X 106
Blanc, L. (1908) Istoriia frantsuzskoi revoliutsii [The history of French revolution]: in 12 vols. St. Petersburg. Vol. IV. 351 p. (In Russ.).
Boiko, K. A. (1979) Ob arabskom istochnike motiva o zolotom pe-tushke v skazke Pushkina [On an Arab source of the motive of the Golden Cockerel in Pushkin's fairy tale]. In: Vremennik Pushkinskoi komissii 1976 [The annals of the Pushkin Committee 1976]. Leningrad, Nauka Publ. Pp. 113-120. (In Russ.).
Buniiatov, Z. M. (1978) Gosudarstvo atabekov Azerbaidzhana (1136-1225 gody) [The state of the Atabeks of Azerbaijan (11361225)]. Baku, Elm Publ. 136 p. (In Russ.).
Vandam (Edrikhin), E. A. (2002) Geopolitika i geostrategiia [Geopolitics and geostrategy]. Zhukovsky ; Moscow, Kuchkovo pole Publ. 272 p. (In Russ.).
Vatsuro, V. E. (1995) Skazka o zolotom petushke (opyt analiza siuzhetnoi semantiki) [A tale of the Golden Cockerel (An attempt of analysis of the plot semantics)]. In: Pushkin. Issledovaniia i materialy [Pushkin. Studies and materials]. Vol. 15. St. Petersburg, Nauka Publ. Pp. 122-133. (In Russ.).
Gorelov, N. (2006) Tsarstvie nebesnoe. Legendy krestonostsev XII-XIV vekov [Kingdom of Heaven. Legends of the crusaders of the 12th-14th centuries]. St. Petersburg, Azbuka-Klassika Publ. House. 448 p. (In Russ.).
Ivanov, V. F. (2008) Russkaia intelligentsiia i masonstvo. Ot Petra Pervogo do nashikh dnei [The Russian intelligentsia and Freemasonry. From Peter I to our time]. Moscow, FondIV Publ. 536 p. (In Russ.).
Keightley, T. (2011) Tampliery i drugie tainye obshchestva Sred-nevekov'ia [The Knights Templar and other secret societies of the Middle Ages]. Moscow, Tsentrpoligraf Publ. 416 p. (In Russ.).
Koshelev, V. A. (2004) Tsar' Dadon i prints datskii [Tsar Dadon and the Prince of Denmark]. Russkaia literatura, no. 2, pp. 138-145. (In Russ.).
Pashchenko, M. (2009) «Skazka o zolotom petushke»: skazka-lozh' i skazka-pravda ["The Tale of the Golden Cockerel": Tale of libel and tale of truth]. Voprosy literatury, no. 2, pp. 202-234. (In Russ.).
Piksanov, N. K. (1947) Masonskaia literatura [Masonic literature]. In: Istoriia russkoi literatury [The history of Russian literature] : in 10 vols. Moscow ; Leningrad, Publ. House of the Academy of Sciences of the USSR. Vol. IV: Literatura XVIII veka [Literature of the 18th century]. Pt. 2. Pp. 51-84. (In Russ.).
Pincemaille, C. Masonstvo [Freemasonry]. Napoleon Bonapart [Napoleon Bonaparte] [online] Available at: http: //bonapartnapoleon.ru/ masonstvo.html [archived in WebCite] (accessed 26.02.2015). (In Russ.).
Pogosian, E. (1992) K probleme znacheniia simvola «Zolotoi pe-tushok» v skazke Pushkina [On the issue of the meaning of the symbol "Golden Cockerel" in Pushkin's fairy tale]. In: V chest' 70-letiiaprofes-sora Yu. M. Lotmana [In honour of the 70th anniversary of Professor Yu. M. Lotman] / ed. by E. Permiakov. Tartu, Eidos Publ. Pp. 98-107. (In Russ.).
Pushkin, A. S. (1978) <O prichinakh, zamedlivshikh khod nashei slovesnosti> [<On the causes that have slackened the development of our literature>]. In: Pushkin, A. S. Polnoe sobranie sochinenii [Complete works] : in 10 vols. 4th edn. Leningrad, Nauka Publ. Vol. 7. Kriti-ka ipublitsistika [Criticism and publicism]. 543 p. Pp. 14-15. (In Russ.).
Skatov, N. N. (2001) Sobranie sochinenii [Works] : in 4 vols. St. Petersburg, Nauka Publ. Vol. 1: Pushkin, Russkii genii [Pushkin, a Russian genius]. 720 p. (In Russ.).
Smirnova-Rossette, A. O. (2003) Zapiski [Notes]. Moscow, Zakha-rov Publ. 528 p. (In Russ.).
Tikhomirov, L. A. (1997) Religiozno-filosofskie osnovy istorii [Religious and philosophical foundations of history]. Moscow, Moskva Publ. 592 p. (In Russ.).
Hodgson, M. G. S. (2006) Orden assassinov: bor'ba rannikh ni-zaritov ismailitov s islamskim mirom [The secret order of assassins: The struggle of the early Nizari Isma'ilis against the Islamic world]. Moscow, Veche Publ. ; Evraziia Publ. 464 p. (In Russ.).
Cherniak, E. B. (1987) Nevydumannye «Filadel'fy» [Nonfictional "Philadelphes"]. In: Cherniak, E. B. Nevidimye imperii: tainye ob-shchestva starogo i novogo vremeni na Zapade [Invisible empires: Secret societies of the ancient and modern times in the West]. Moscow, Mysl' Publ. 271, [2]. Pp. 100-122. (In Russ.).
Schuster, G. (1905) Tainye obshchestva, soiuzy i ordena [Secret societies, unions and orders] : in 2 vols. St. Petersburg, O. N. Popova's Printing House. Vol. 1. (In Russ.).
Etkind, A. (1998) Khlyst (sekty, literatura i revoliutsiia) [The flagellant (sects, literature and revolution)]. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie Publ. 688 p. (In Russ.).
Горюнков Сергей Викторович — научный руководитель общественного Регионального когнитологического центра, Санкт-Петербург.
Goriunkov Sergey Viktorovich, Research Supervisor, Public Regional Knowledge Engineering Center, St. Petersburg.
E-mail: [email protected]
Библиограф. описание: Горюнков С. В. О чём кукарекал золотой петушок? (К 180-летнему юбилею пушкинской сказки) [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2015. № 1 (январь — февраль). С. 93109. URL: http://zpu-journal.ru/e-zpu/2015/1/Goriunkov Golden-Cock-erel/ [архивировано в WebCite] (дата обращения: дд.мм.гггг).
Дата поступления: 14.02.2015.
