CC BY
148OF THE EURO-ASIAN LAW CONGRESS
Информация для цитирования:
Лушников А.М., Лушникова М.В. О БУДУЩЕМ ТРУДОВОГО ПРАВА В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН // Herald of The Euro-Asian Law Congress. 2018. № 1. С. 55-65.
Lushnikov A., Lushnikova M. ON THE FUTURE OF LABOR LAW IN THE ERA OF CHANGE. Herald of The Euro-Asian Law Congress. 2018. Is. 1. Pp. 55-65.
УДК 349.2 BISG LAW054000
О БУДУЩЕМ ТРУДОВОГО ПРАВА В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН
АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ЛУШНИКОВ, Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
(Ярославль, Россия)
МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА ЛУШНИКОВА, Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
(Ярославль, Россия)
Введение: в данной статье рассматривается комплекс проблем, связанных с определением контуров будущего трудового права в условиях перемен. В историографическом обзоре дан анализ современной западной и отечественной литературы, в которой затрагиваются различные аспекты заявленной проблемы.
Методы: сравнительно-правовой, исторический, системный методы, а также метод моделирования и формально-логический метод.
Анализ: особое внимание обращено на численный рост нетипичных трудовых отношений, которые присущи постиндустриальному обществу. Предложены их основные характеристики, связанные с отклонением от трех классических признаков (личного, организационного и имущественного), а также от модели традиционного «рабочего» договора. Подчеркнуто важное значение информационного, технологического и социального аспектов новой организации труда, рассмотрены проблема «прожиточного минимума» и перспективы ее решения.
Результаты: предложены три варианта дальнейшего развития трудового права, причем выделен наиболее вероятный из них. По мнению авторов, он сопряжен с сокращением объема императивного правового регулирования трудовых отношений и общего числа профильных нормативных правовых актов, увеличением роли судейского права. Соответственно возрастает роль горизонтального (индивидуально-договорного и социально-партнерского) регулирования трудовых отношений. В статье предложена авторская периодизация этапов организации труда, которые связаны с научно-техническими революциями. В качестве выводов предложены основные характеристики, свойственные трудовому праву будущего: 1) усиление гибкости в регулировании трудовых отношений, расширение сферы нормативной дифференциации и договорного регулирования; 2) трансформация трудового права в направлении комплексного правового образования «права человека в процессе трудовой жизни», 3) возрастание роли международного трудового права в связи с процессом глобализации.
Ключевые слова: трудовое право; судейское право; научно-техническая революция; глобализация; нетипичные трудовые отношения.
UDC 349.2 BISG LAW054000
ON THE FUTURE OF LABOR LAW IN THE ERA OF CHANGE
ANDREУ M. LUSHNIKOV, Yaroslavl Demidov State University (Yaroslavl, Russia)
MARINA V. LUSHNIKOVA, Yaroslavl Demidov State University (Yaroslavl, Russia)
Introduction: in this article the authors examine the complex issues related to certain contours of the future of labor law in the conditions of change. An analysis of contemporary Western and Russian literature on the stated topic is given.
Methods: comparative legal, historical, system methods, as well as the modeling method and the formal-logical method.
Analysis: particular attention is paid to the numerical growth of atypical labor relations, which are inherent in the postindustrial society. Their main characteristics associated with a deviation from the three classical characteristics (personal, organizational and property), as well as from the model of the traditional «working» contract, are proposed. It stressed the importance of information, technological and social aspects of the new organization of work, discussed the problem of «living wage» and the prospects of its solution.
Results: the authors proposed three options for further development of labor law, the most likely one was identified. According to the authors, this option is associated with a reduction in the scope of the mandatory legal regulation of labor relations and the total number of specialized regulatory legal acts, with an increase in the role of judicial law. Accordingly, the role of horizontal (individual-contractual and social-partner) regulation of labor relations increases. The article proposes the author's periodization of the stages of labor organization. As the conclusions the basic characteristics inherent in labor law of the future are offered: 1) strengthening of flexibility in regulation of labor relations, expansion of the sphere of normative differentiation and contractual regulation; 2) the transformation of labor law towards a comprehensive legal education «human rights in the process of working life», 3) the growing role of international labor law in connection with the process of globalization.
Key words: labor law; magisterial law; scientific and technological revolution; globalization; atypical labor relations.
ВВЕДЕНИЕ
Начало ХХ1 в. многие исследователи называют временем четвертой научно-технической революции, второй эрой машин, временем цифровой экономики, постиндустриального общества и др. При этом в любом случае речь идет о масштабных и динамичных изменениях практически во всех сферах общественной жизни, включая экономическую, политическую, культурную, религиозную, правовую. Впечатляющие сдвиги происходят в самой структуре общества, в демографических процессах. Все это позволяет говорить о том, что мир живет в эпоху перемен, которая сменяет эпоху относительной стабильности. Столь масштабные и всесторонние изменения создают ситуацию значи-
тельной неопределенности и даже хаоса, которая, по мнению большинства специалистов в области общественных наук, затрудняет социальное прогнозирование.
Однако изучение грядущего развития трудового права необходимо, что осознается и сообществом ученых-трудовиков. Это связано не только с присущим любому исследователю желанием заглянуть в «завтрашний день», но и с готовностью науки к наступающим изменениям, соответствию им.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. ИСТОРИОГРАФИЯ
Забегая вперед, отметим, что современная эпоха организации труда и трудового права началась в 90-х гг. ХХ в. Почти одновременно ученые-
трудовики начали размышлять над ее контурами. В этой связи показателен сборник «Трудовое право в постиндустриальную эру»[ Labour Law in the Post-industrial Era 2014], авторами которого были патриархи западной науки трудового права англичанин лорд Уэддерберн, француз Ж. Лион-Кан, немец В. Дойблер, а также голландцы М. Руд и П. ван дер Хейден. Он был подготовлен по материалам научной конференции, организованной в ноябре 1993 г. юридическим факультетом Амстердамского университета и посвященной памяти одного их первых ученых-трудовиков Г. Зинцгеймера (1875— 1945). Выводы и прогнозы авторов в значительной части выдержали испытание временем. В этом же ключе идет коллективное исследование «Идея трудового права» (Оксфорд, 2011) [The idea of Labour Law 2011]. Оно было подготовлено на базе материалов научной конференции, состоявшейся в Колледже Св. Катерины Кембриджского университета в апреле 2010 г. Его авторами стали ведущие ученые-специалисты в сфере трудового права стран Запада, в том числе С. Дикин, М. Фридланд, Б. Хеппл, (Великобритании), М. Вайсс (Германия) и др. Футурологическую составляющую имеют и сборники трудов, изданные по результатам международных научных конференций в Вильнюсе и Киеве с участием ведущих европейских ученых-трудовиков [Рынок труда в XXI веке: в поисках гибкости и защиты 2011; Тенденции развития науки трудового права и права социального обеспечения 2013].
Не остались в стороне от этой проблемы и российские ученые-трудовики. В отечественной науке трудового права впервые в прогностическом ключе о тенденциях развития трудовых прав написал И.Я. Киселев [Киселев 2003]. В дальнейшем некоторые аспекты будущего трудового права обсуждались на ряде международных научных конференций, организованных в нашей стране [Современные тенденции в развитии трудового права и права социального обеспечения 2007; Стратегия национального развития и задачи российской юридической науки. Секция трудового права и права социального обеспечения]. Этой проблематике во многом был посвящен Санкт-Петербургский форум труда, состоявшийся в Петербурге в начале марта 2018 г. (его материалы пока не опубликованы). Будущее трудового права затрагивается и в современных исследованиях по международному и сравнительно-трудовому праву [Лебедев, Мель-
никова, Назметдинов 2018; Лютов 2014; Labour Law in Russia: Recent Developments and New Challenges 2014]. Данной проблематики также неоднократно касались и мы в предыдущих исследованиях [Луш-ников, Лушникова 2015].
При подготовке статьи использовались, прежде всего, сравнительно-правовой, исторический, системный методы, а также метод моделирования и формально-логический метод.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.
ФУТОРОЛОГИЯ ТРУДОВОГО ПРАВА
Полагаем, что относительно будущего трудового права можно предположить три варианта развития событий:
Первый назовем «условно левым», предполагающим, что все останется без изменений. Возможно, это наиболее желаемый с точки зрения стабильности трудовых отношений вариант. Однако он совершенно нереалистичный. Напомним, что право регулирует общественные отношения, соответственно изменения общественных отношений, в частности в организации труда, ведут к неизбежному изменению их правового регулирования.
Второй вариант - «условно правый», предполагает минимизацию трудового права вплоть до полного отказа от отраслевого регулирования, с целью полного доминирования экономической функции над социальной. Например, экономический анализ трудового права, проведенный американским юристом и экономистом Р. Познером, дал совершенно неожиданные для специалистов по трудовому праву результаты в аспекте желаемых перемен в правовом регулировании. Оказывается, профсоюзы мешают свободному функционированию рынка труда, препятствуют повышению производительности труда, законы о труде затрудняют куплю-продажу рабочей силы и представляют собой излишнее государственное вмешательство в дела бизнеса (особенно в части охраны труда), законодательно установленный минимальный размер оплаты труда только затрудняет ведение бизнеса, трудовое законодательство едва ли не стимулирует дискриминацию, доктрина найма по желанию (когда работник может быть уволен в любое время без всякого основания) хороша, только в нее не должно вмешиваться государство. При этом федеральный закон о пенсиях не очень хорош для рабочих [Познер 2004: 430—463]. Однако следует отметить, что исследователи-юристы, ра-
ботающие в жанре «право и экономика», установили, что даже в период экономического кризиса сравнительно развитое трудовое законодательство европейских государств воздействует на экономику на макроуровне нейтрально или даже позитивно и никак не препятствует экономическому развитию [Adams, Bishop, Deakin, et.al. 2015]. Вероятность такого будущего трудового права отрицается практически всеми исследователями, за редким исключением, представленным только учеными США и Канады (Г. Артурс).
И, наконец, третий вариант футурологического прогноза - это «условно центристский» вариант, который является наиболее реалистичным и уже фактически начал реализовываться. Он базируется на том, что гибкость трудовых отношений будет возрастать (с целью повышения эффективности каждого работника), однако с сохранением социальной функции трудового права. Очевидно, что инновации - основа эффективного развития, в том числе повышения уровня жизни работников. Реализация этого варианта будет сопровождаться следующими процессами, которые начались уже сейчас или вполне назрели.
Во-первых, речь идет о сокращении объема императивного правового регулирования трудовых отношений и общего числа профильных нормативных правовых актов. Это будет сопряжено с увеличением роли судейского права, но для России не через прецеденты, а через обзорную и руководящую судебную практику, прежде всего на уровне Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации. Вертикальный срез трудовых отношений будет сосредоточен преимущественно в сфере контроля и надзора за соблюдением трудового законодательства, охране труда и юридической ответственности.
Во-вторых, соответственно возрастает роль горизонтального регулирования трудовых отношений. При этом индивидуально-договорное и коллективно-договорное регулирование нарастит свое значение. Однако одновременно произойдет своеобразная «социализация» трудового договора, когда он будет рассматриваться в контексте Конституции (и процесса конституционализации), социальных стандартов, моральных норм и др. Ограничение усмотрения сторон принципами трудового права, пороговыми правовыми стандартами труда и запретом ухудшать положение работника по сравнению с ними останется неизменным.
В-третьих, с предыдущим фактором связано усиление роли общественных объединений и социально-партнерских отношений, прежде всего через коллективно-договорное регулирование. При всей сложности данного процесса даже ученые Восточной Европы отмечают его важное и возрастающее значение в аспекте коллективного трудового права [Collective Labour Law 2015]. Налицо стирание грани между частным и публичным трудовым правом.
В-четвертых, следует отметить усиление связи трудового права с естественными и другими гуманитарными науками. Это особенно касается организации и охраны труда, учета индивидуальных особенностей работника, психологической совместимости работников и др. В этом плане удачный пример дает подход, выработанный в рамках поведенческой экономики (теория «подталкивания») [Талер 2018]. Он предполагает акцент на диспо-зитивные нормы и в целом на «мягкое право», на процедуру «умолчания» для выбора наиболее приемлемой модели поведения, когда не требуется дополнительное заявление или другое волеизъявление. «Подталкивание» предполагает предотвращение иррационального поведения через типовые акты с закреплением компромиссных для сторон условий, широкое информирование о вреде некоторых видов деятельности, предоставление информации о всех условиях договоров, полную открытость сведений о работодателе, обязательность выбора одной из пенсионных схем, наличие императивных норм охраны труда (исключающих причинение существенного вреда здоровью работника даже с его согласия за денежную компенсацию) и др.
ОБСУЖДЕНИЕ
Предпосылки трансформации трудового права. 1. Начнем с технической революции (компьютеры, интернет [Кастельс 2016], роботы, лазеры, биотехнологии и др.) в сочетании с ускоренной социальной эволюцией (резкое увеличение занятости женщин, приоритет занятых в сфере обслуживания над занятыми в сфере производства, появление «золотых воротничков» или когнитариата, более позднее начало трудовой деятельности в связи с увеличением срока обучения и др.). Результатом такого взаимодействия стало формирование постиндустриального общества.
2. С названными выше предпосылками неразрывно связан и процесс глобализации. Это ознаменовало глобализацию рынка труда и соответствующую глобализацию трудового права. Отсюда обозначение трех «кругов» регулирования трудовых отношений: национальный; международный региональный (для России - прежде всего ЕАЭС); международный глобальный, прежде всего на уровне ООН и МОТ. При этом роль международного регионального трудового права будет возрастать Lushnikova 2016: 95-111].
3. Новая организация труда в XXI веке определяет и новое содержание трудовых отношений. Исходным является соответствие трех основных рынков, обеспечивающих функционирование рыночной экономики: капиталов, товаров и труда. Мобильность рынков капиталов и товаров в условиях глобализации и взрывного развития технологий практически не ограничена. Капитал может быть направлен в любую точку земного шара и в любую сферу экономики посредством нажатия кнопки или компьютерным кликом. Срок доставки средств производства, сырья, а также любых товаров в любую точку мира может исчисляться днями или даже часами (для сравнения - первая кругосветная экспедиция Ф. Магеллана заняла почти три года - 1519-1522). В этой связи труд должен подстраиваться под эти изменения, т. е. быть гибким (мобильным). Принципиальное изменение претерпели не только средства коммуникации, но и источники энергии. Это привело к изменению модели трудовой занятости.
Отсюда утверждение о четвертой научно-технической революции и второй эре машин [Бриньолф-сон, Макафи 2017]. Они определили модели организации труда:
Развитая мануфактурная организация труда, связанная с первичной механизацией (17801820 гг.) была подготовительным этапом для первой революции. Не случайно на него пришлись первые попытки регулирования трудовых отношений (английский закон 1802 г.)
1. Фабричная организация труда связана с машинным производством (1820-1880 гг.). Основным источником энергии стали пар и паровые двигатели, средством коммуникации - паровозы и пароходы. Это потребовало координации деятельности работников и уравнивания конкурентных преимуществ в применении наемного труда. Наравне с
рядом других они стали главными предпосылками возникновения трудового права.
2. Заводская организация труда продиктована его ускоренной механизацией (1880-1920 гг.) Это была эпоха электричества и двигателей внутреннего сгорания, начало господства автомобилей и электродвигателей. В это же время сложилась модель «рабочего права». Напомним, что данный период связан с первыми российскими законами о труде (с 1882 г.). Трудовое право в это период стало планетарным феноменом.
3. Конвейерная организация труда основана на конвейерной сборке и типовом массовом производстве (1920-1990 гг.). Несмотря на то что эта революция была самой масштабной (атомная энергия, развитие авиации, выход в космос, биотехнологии и др.), именно конвейер и типовое массовое производство сформировали трудовое право современной ему индустриальной эпохи. Не случайно ее начало почти совпало с формированием альтернативной советской модели трудового права (1917 г., фактически с 1922 г.) и созданием МОТ (1919 г.). С учетом и других политических факторов 19401960-е гг. ХХ в. стали «золотым веком» индустриального («рабочего») трудового права.
4. Сегодня мы говорим об организации труда постиндустриальной (посткапиталистической, информационной, цифровой) экономики, контуры которой пока только обозначены (с 1990 г.). Ее символами стали компьютеры, интернет, роботы, лазеры Она предполагает в значительной степени корректировку индустриальной (традиционной) модели занятости.
Напомним, что модель традиционной (типичной) занятости (модель рабочего договора) предполагает заключение: а) бессрочного трудового договора, б) на полный рабочий день с постоянным окладом, в) для труда на стационарном рабочем месте под контролем работодателя, г) с типовыми условиями трудовых договоров, крайне слабо ориентированными на дифференциацию, а тем более индивидуализацию.
Нетипичные виды трудовых правоотношений (и трудовых договоров) могут характеризоваться также модификацией одного или нескольких классический признаков, закрепленных, в том числе, в ст. 15 и ст. 56 ТК РФ: личностного; организационного и имущественного. В этой связи возрастает число договоров, которые отклоняются от выше-
названных критериев. Это срочные трудовые договоры (договор о временной занятости); договоры на неполное (сокращенное) рабочее время (о неполном рабочем дне и (или) рабочей неделе) (договоры о частичной занятости); договоры о работе с гибким графиком рабочего времени; договоры о работе с суммированным учетом рабочего времени. Перечисленные договоры и основанные на них отношения достаточно давно закреплены в отечественном трудовом законодательстве. Это же относится к трудовым договорам с отдельными категориями работников: руководителями, профессиональными спортсменами, работниками творческих профессий, работниками религиозных организаций и др.
Однако именно в 90-е гг. прошлого века начались относительно массовая легализация и численный рост неизвестных ранее договоров. Речь идет о договорах о труде вне основного офиса в т. ч. с дистанционными работниками (компьютерными надомниками). Отметим, что трудовые договоры с традиционными надомниками относятся скорее к первой группе, но их значение существенно снизилось. В эту же группу причисляем договоры о заемном труде (о предоставлении труда работников (персонала); договоры о разделение рабочих мест; договоры о работе по вызову.
Помимо этого, появились отношения, которые вообще сложно классифицировать: отношения, связанные с работой на платформе (в частности, в компаниях «Убер», «Деливеру», «Фудора»), отношения с т. н. «работой толпой», работа «с нулевым рабочим временем» и др. Правовая природа этих отношений еще ждет своего углубленного исследования.
Это вновь ставит на повестку дня вопрос о разграничении трудовых и смежных с ними отношений, связанных с трудом. Очевидно, что эта грань становится все более тонкой и коснется не только государственных служащих, но и лиц, работающих по гражданско-правовым договорам, самозанятых лиц. Возможно, основным критерием разграничения будет признана организационная и (или) финансовая зависимость работника от работодателя. Это может, скорее всего, расширить сферу действия норм трудового права.
На наш взгляд, неустойчивые (нетипичные) отношения по труду должны регулироваться преимущественно в рамках предмета трудового права.
Однако их достаточно жестко следует разделять с гражданско-правовыми отношениями. Очевидно, что назрела необходимость именно с помощью средств трудового права решить проблему пределов нетипичности регулирования трудовых отношений. Речь идет о поиске баланса между гибкостью правового регулирования трудовых отношений, с одной стороны, и защитой трудовых прав работника - с другой [Юп1^а, Lushnikov, Lushnikova 2016: 69-74].
В экономически развитых странах нетипичной формой занятости охвачено в среднем от 30 до 40 % работников с тенденцией к увеличению. В некоторых государствах, например в Южной Корее, их число доходит уже до половины. В экономической литературе гибкость правового регулирования трудовых договоров связывают с необходимостью правового обеспечения нестандартных форм занятости.
Однако данная проблема имеет множество аспектов, усложняющих ее, а порой и затрудняющих поиски адекватных ответов. Остановимся на каждом из них.
Информационный аспект. Нарождающаяся информационная экономика требует нового информационного обеспечения (оценка информации как одного из основных средств и результатов труда, документарные проверки без участия работодателя, сбор установленной законом информации о работниках и работодателях в пенсионном фонде или министерстве труда, ликвидация трудовых книжек, использование блокчейн, проблема электронной подписи, электронная форма документации и др.). Главное - электронный обмен информацией, ее систематизация, передача (компьютеры, программы, сети) и др. Все это предполагает существенное увеличение «информационного раздела» трудового договора, в том числе через включение условий о неразглашении информации, об авторских правах, условий о неконкуренции и др. Со временем может встать вопрос об оплате труда «электронными деньгами», о «компьютерных» дежурствах на дому или в любом другом месте с частичной оплатой труда и др.
Отсюда деление труда на умственный (когнитивный) и физический в параллель с творческим и рутинным (шаблонным). Именно рутинный (шаблонный) труд, поддающийся программированию и автоматическому информационному обеспе-
чению, будет все более вытесняться машинами и роботизироваться. Труд преподавателей и юристов относится преимущественно к труду умственному и творческому.
Технический аспект. Установлено, что роботы и компьютеры хорошо следуют правилам, но плохо распознают закономерности. В этой связи работник с средним компьютером более результативен, чем суперкомпьютер или суперработник. Отсюда шуточная рекомендация в духе «с компьютером надо дружить». Напомним, что первый промышленный робот был создан в 1961 г., а в 1973 г. их было всего 3. В настоящее время число промышленных роботов в мире превысило 2 млн, однако их выпуск приближается к 250 тыс. штук в год, и к 2020 г. из численность должна превысить 3 млн. Лидерство по числу роботов держат Китай, Южная Корея и Япония, а Россия с 550 роботами (на 2015 г.) находится явно не в авангарде процесса роботизации. При этом, по мнению большинства исследователей, опасению по поводу вытеснения людей-работников роботами несколько преувеличены. Так, в США за 2010-2015 гг. в автомобильной промышленности было установлено 80 тыс. роботов, но при этом число работников одновременно увеличилось на 230 тыс. человек.
Инженерам известен «Парадокс Моравека» -компьютер быстро овладевает огромным объемом знаний, но медленно - элементарными навыками (мелкая моторика, передвижение, сворачивание и др.). Например, автомобиль без водителя как средство доставки товаров в недалеком будущем - все еще большая проблема, и прежде всего с точки зрения права. Так, при взаимодействии таких факторов, как несколько компьютеров, ряд программ и др., встанет вопрос об ответственности за ДТП. Неизбежен и конфликт выбора между сохранностью жизни пассажиров и пешеходов и др. Еще более запутанным станет вопрос о материальной и дисциплинарной ответственности. Возможное изобретение искусственного интеллекта выведет эту проблематику вообще на другой уровень и поставит вопрос даже о субъектах трудового правоотношения. Не случайно в современных исследованиях юристы особое внимание обращают именно на риски, связанные с цифровой экономикой [Быков 2018].
При этом доля затрат на труд со стабильных 60-65 % в мире в настоящее время снизилась ниже
60 % впервые с 50-х гг. ХХ в. Это крайне тревожный сигнал, тем более с учетом того, что с конца ХХ в. перестала расти как медианная заработная плата (при постоянном росте средней зарплаты), так и ее реальная покупательная способность. Среди прочего - это несколько завышенный результат ожидания роботизации, но у этого процесса есть существенный социальный аспект.
Социальный аспект. Современные западные социологи и философы (П. Бурдье, М. Фуко, Ю. Хабермас, Н. Хомский, Г. Стэндинг и др.) в качестве негативного проявления нетипичной занятости видят формирование нового класса, наряду с пролетариатом, который именуется прекариатом. Главная его черта - нестабильное положение («урезанный статус»), неполная или временная занятость, не сопряженная с наличием традиционного трудового договора [Стэндинг 2014]. В этой категории оказываются прежде всего мигранты и беженцы, начинающая трудовую деятельность молодежь, лица старших возрастов, лица, освободившиеся из мест лишения свободы, стажеры и др. С этим связана и «ловушка неравенства», из которой пока не видно выхода. Налицо устойчивое падение почти на протяжении 20 лет в экономически развитых странах медианной зарплаты при росте средней заработной платы. Самые богатые 10 % в США контролирую более 50 % дохода. В мире дело идет к тому, что 1 % наиболее богатых будет контролировать до 50 % мирового ВВП [Сти-глиц 2016]. Даже в наиболее экономически развитых странах в отношении граждан с доходом ниже среднего наблюдается уменьшение средней продолжительности жизни, половина населения земли испытывает недостаток в питании, а около миллиарда голодают. В этой связи особого внимания заслуживает проблема «гарантированного минимума».
Проблема «гарантированного минимума».
С учетом права человека на достойное существование предлагается, независимо от трудовых затрат, гарантировать каждому «гарантированный минимум» средств, позволяющих обеспечить определенный уровень жизни. Его сторонниками были такие яркие личности, как Т. Пейн, Б. Рассел, М. Кинг, либеральные экономисты Д. Тобин, П. Самуэльсон, Д. Гэлбрайт, их консервативные оппоненты М. Фридман, Ф. Хайек и др. Первой попыткой стал «план помощи семьям»,
принятый президентом США Р. Никсоном в 1969 г. Напомним, что сейчас талоны на питание и предметы первой необходимости получают 44 млн граждан США (почти каждый седьмой).
В этой связи стоит вспомнить известное изречение Вольтера: «Труд спасает нас от трех величайших зол - скуки, порока и нужды». Гарантированный минимум освобождает только от нужды. В 2016 г. в Швейцарии в рамках референдума о введение гарантированного минимума в размере 2,5 тыс. долларов в месяц на каждого гражданина страны выступили против 81,8 % граждан. Были проведены эксперименты в Нидерландах (250 малоимущих получают по 960 евро в месяц с 2017 г.), Финляндии (2 тыс. безработных получают по 650 долларов в месяц с 2017 г.), Германии (случайно выбранная группа лиц получает по 1 тыс. евро в месяц с 2014 г.). Перспективы таких выплат туманны. Исследования социологов и медиков показали, что более высокая занятость понижает преступность, уровень алкоголизма и наркомании, делает общество более здоровым как физически, так и морально. Примечательно, что обратную реакцию дает как очень высокая безработица в депрессивных районах, так и высокий уровень достатка без необходимости трудиться. В этой связи полная занятость остается одним из приоритетов. Это не снимает вопрос об увеличении размеров пособий по безработице, по уходу за нуждающимися членами семьи, по уходу за ребенком до 3 лет, иных выплат на детей и семейных пособий и др.
ВЫВОДЫ
Усиление гибкости в регулировании трудовых отношений, расширение сферы нормативной дифференциации и договорного регулирования будет и в дальнейшем расширяться. Это ставит на повестку дня вопрос о пределах нетипичности (гибкости). Такими пределами должны стать прежде всего: 1) общепризнанные нормы и принципы международного трудового права; 2) отраслевые принципы (запрет дискриминации в трудовых от-
ношениях, запрет принудительного труда и др.); 3) установленный законом минимальный уровень трудовых прав и гарантий (национальные стандарты трудовых прав).
Трудовое право все более трансформируется в направлении комплексного правового образования «права человека в процессе трудовой жизни». Эти права будут обеспечиваться в подавляющей части инструментарием трудового права, но во взаимодействии с государственным и административным правом, процессуальными отраслями, правом социального обеспечения, финансовым правом. Это приведет к тому, что в некоторых случаях трудовое законодательство должно быть более жестким и императивным. Это касается, как минимум: 1) защиты личных неимущественных прав работников (в том числе права на личную жизнь); 2) защиты от дискриминации; 3) охраны труда. Важно не допустить превращения работника в своеобразный объект трудовых отношений, что может произойти при злоупотреблении заемным трудом, занятостью «с нулевым рабочим временем» и др.
В связи с процессом глобализации будет возрастать роль международного трудового права. Это актуально не только для стран Запада, но и для постсоветского пространства [Labour Law in the Post-Industrial Era 1994]. Особо стоит обратить внимание на международный региональный срез правового регулирования труда, который позволяет лучше учесть правовую традицию, историческое прошлое, культурологические и демографические особенности населения и др. В этой связи перспективность развития трудового права ЕАЭС не вызывает сомнений [Евразийское трудовое право 2017].
Контуры нового трудового права России только намечаются. Именно осмысление в совокупности современных тенденций отечественного трудового права, зарубежного трудового права [The Interaction of legal system: Post-soviet approaches 2015], а также системы межотраслевых связей позволит подготовиться к грядущим вызовам, дать на них адекватные ответы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бриньолфсон Э., Макафи Э. Вторая эра машин. М.: АСТ, 2017. 384 с.
Быков А.Ю. Право цифровой экономики: некоторые народно-хозяйственные и политические риски. М.: Проспект, 2018.
Евразийское трудовое право / под общ. ред. М.В. Лушниковой, К.С. Раманкулова, К.Л. Томашевско-го. М.: Проспект, 2017. 496 с.
Кастельс М. Власть коммуникации. М.: Изд. дом ВШЭ, 2016. 564 с.
Киселев И.Я. Новый облик трудового права стран Запада (прорыв в постиндустриальное общество). М.: Бизнес-школа «Интел-синтез», Журнал «Управление персоналом», 2003. 160 с.
Лебедев В.М., Мельникова В.Г., Назметдинов Р.Р. Трудовое право: опыт сравнительно-правового исследования. М.: Норма; ИНФРА-М, 2018. 480 с.
Лушников А.М., Лушникова М.В. Трудовые права в XXI веке: современное состояние и тенденции развития. М.: Проспект, 2015. 272 с.
Лютов Н.Л. Эффективность норм международного трудового права. М.: Проспект, 2014. 328 с.
Познер Р. Экономический анализ права: в 2 т. СПб.: Экономическая школа, 2004. Т. 1. 524 с.
Рынок труда в XXI веке: в поисках гибкости и защиты / под ред. Т. Давулиса и Д. Петрилайте. Вильнюс: Вильнюсский университет, 2011. 647 с.
Современные тенденции в развитии трудового права и права социального обеспечения / под ред К.Н. Гусова. М.: Проспект, 2007. 752 с.
Стиглиц Д. Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99 % населения? М.: Эксмо, 2016. 480 с.
Стратегия национального развития и задачи российской юридической науки. Секция трудового права и права социального обеспечения / под ред. Н.Л. Лютова. М.: Проспект, 2016. 304 с.
Стэндинг Г. Прекариат: опасный класс. М.: Ад Маргинум Пресс, 2014. 328 с.
Талер Р. Новая поведенческая экономика: почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать. М.: Эксмо, 2018. 384 с.
Тенденции развития науки трудового права и права социального обеспечения / под ред. М.И. Инши-на, Н.М. Хуторян, В.И Щербины. Киев: Ника-Центр, 2013. 675 с.
Adams Z., Bishop L., Deakin S., Fenwick C., et.al. Labour Regulation Over Time: New Leximetric Evidence, Paper prepared for the 4th Conference of the Regulating for Decent Work Network, Developing and Implementing Policies for a Better Future for Work. ILO, Geneva, July 2015. URL: http://www. rdw2015.org/uploads/submission/full_paper/382/labour_regulation_over_time_rdw.pdf (дата обращения: 10.04.2018)
Butler W., Kresin O. The Interaction of legal system: Post-soviet approaches. London: Wildy, Simmonds Hill, Publishers, 2015. 524 p.
Collective Labour Law, Studia Juridica. Warszawa, 2015. Vol. 60. 294 p.
Kirillova L.S., Lushnikov A.M., Lushnikova M.V. The Realization of the concept of flexicurity in atipical employment relationships // Journal of Legal, Ethical and Regulatory Issues. 2016. Vol. 19. Special Iss. Pp. 69-74.
Langille B., Davidov G. The idea of Labour Law. Oxford, Oxford University Press, 2011. 441 р.
Lebedev V., Radevich E. Labour Law in Russia: Recent Developments and New Challenges. Adapt labour studies book-series. Cambridge Scholars publishing, 2014. 315 p.
Lord Wedderburn Labour Law in the Post-Industrial Era Aldershot, Brookfield USA, Singapore, Sydney: Dartmouth. 1994. 152 p.
Lushnikov A.M., Lushnikova M.V. The Eurasion model of international labour legislation of the contexst of globalization // Russian Law Journal. 2016. Vol. IV. Iss. 4. Рp. 95-111.
REFERENCES
Adams Z., Bishop L., Deakin S., Fenwick C., et. al. Labour Regulation Over Time: New Leximetric Evidence, Paper prepared for the 4th Conference of the Regulating for Decent Work Network, Developing and Implementing Policies for a Better Future for Work. ILO, Geneva, 2015, available at: http://www.rdw2015.org/uploads/submission/full_paper/382/ labour_regulation_over_time_rdw.pdf (accessed: 10.04.2018).
Brin'olfson Eh., Makafi Eh. Vtoraya ehra mashin [The second era of machines], Moscow, AST, 2017, 384 p.
Butler W., Kresin O. The interaction of legal system: post-soviet approaches, London, Wildy, Simmonds Hill, Publishers, 2015, 524 p.
Bykov A.Yu. Pravo cifrovoj ehkonomiki: nekotorye narodno-hozyajstvennye i politicheskie riski [The right of the digital economy: some national economic and political risks], Moscow, Prospekt, 2018.
Collective Labour Law, Warszawa, Studia Juridica, 2015, vol. 60, 294 p.
Davulis T., Petrilajte D. (ed.) Rynok truda v XXI veke: v poiskah gibkosti i zashchity [Labor market in the 21st century: in search of flexibility and protection], Vil'nyus, Vil'nyus. un-t, 2011, 647 p.
Gusov K.N. (ed.) Sovremennye tendencii v razvitii trudovogo prava i prava social'nogo obespecheniya [Current trends in the development of labor law and social security law], Moscow, Prospekt, 2007, 752 p.
Inshin M.I., Hutoryan N.M., Shcerbina V.I (eds.) Tendencii razvitiya nauki trudovogo prava i prava social'nogo obespecheniya [Trends in the development of the science of labor law and social security law], Kiev, Nika-Centr, 2013, 675 p.
Kastel's M. Vlast' kommunikacii [Power of communication], Moscow, Izd. dom VSHEH, 2016, 564 p.
Kirillova L.S., Lushnikov A.M., Lushnikova M.V. The realization of the concept of flexicurity in atipical employment relationships, Journal of Legal, Ethical and Regulatory, 2016, vol. 19, special issue, pp. 69-74.
Kiselev I. Ya. Novyj oblik trudovogo prava stran Zapada (proryv v postindustrial'noe obshchestvo) [A new look of labor law in the countries of the West (a breakthrough in the postindustrial society)], Moscow, Biznes-shkola «Intel-sintez», Zhurnal «Upravlenie personalom», 2003, 160 p.
Langille B., Davidov G. The idea of labour law, Oxford, Oxford University Press, 2011, 441 p.
Lebedev V., Radevich E. Labour Law in Russia: Recent Developments and New Challenges, Cambridge, Cambridge Scholars publishing, 2014, 315 p.
Lebedev V.M., Mel'nikova V.G., Nazmetdinov R.R. Trudovoe pravo: opyt sravnitel'no-pravovogo issledovaniya [Labor law: comparative legal research experience], Moscow, Norma, INFRA-M, 2018, 480 p.
Lord Wedderburn. Labour Law in the Post-Industrial Era, Aldershot, Dartmouth, 1994, 152 p.
Lushnikov A.M., Lushnikova M.V. The Eurasion model of international labour legislation of the contexst of globalization, Russian Law Journal, 2016, vol. IV, no. 4, pp. 95-111.
Lushnikov A.M., Lushnikova M.V. Trudovye prava v XXI veke: sovremennoe sostoyanie i tendencii razvitiya [Labor rights in the 21st century: current status and development trends], Moscow, Prospekt, 2015, 272 p.
Lushnikova M.V., Ramankulov K.S., Tomashevski K.L. (ed.) Evrazijskoe trudovoe pravo [Eurasian labor law], Moscow, Prospekt, 2017, 496 p.
Lyutov N.L. (ed.) Strategiya nacional'nogo razvitiya i zadachi rossijskoj yuridicheskoj nauki. Sekciya trudovogo prava i prava social'nogo obespecheniya [National development strategy and the tasks of the Russian legal science], Moscow, Prospekt, 2016, 304 p.
Lyutov N.L. Ehffektivnost' norm mezhdunarodnogo trudovogo prava [Effectiveness of the norms of international labor law], Moscow, Prospekt, 2014, 328 p.
Pozner R. Ehkonomicheskij analiz prava [Economic analysis of law], Saint-Petersburg, Ehkonomicheskaya shkola, 2004, vol. 1, 524 p.
Stehnding G. Prekariat: opasnyj klass [Prekaryat: a dangerous class], Moscow, Ad Marginum Press, 2014, 328 p.
Stiglic D. Velikoe razdelenie. Neravenstvo v obshchestve, ili Chto delat' ostavshimsya 99 % naseleniya? [Great division. Inequality in society or What shoud the remaining 99 % of the population do?], Moscow, Eksmo, 2016, 480 p.
Taler R. Novaya povedencheskaya ehkonomika: pochemu lyudi narushayut pravila tradicionnoj ehkonomiki i kak na ehtom zarabotat' [New behavioral economics: why do people violate the rules of the traditional economy and how to make money on it], Moscow, Eksmo, 2018, 384 p.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Андрей Михайлович Лушников - доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой трудового и финансового права Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (ул. Советская, д. 14, г. Ярославль, Россия 150003; e-mail: amlu0909@yandex.ru)
Марина Владимировна Лушникова - доктор юридических наук, профессор кафедры трудового и финансового права Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (ул. Советская, д. 14, г. Ярославль, Россия; e-mail: mvlushnikova@mail.ru)
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Ап^еу M. Lushnikov - doctor of juridical sciences, doctor of historical sciences, professor, head of the Chair of labor and financial law, Yaroslavl Demidov State University (14 Sovetskaya St., Yaroslavl, 150003, Russia; e-mail: amlu0909@yandex.ru)
Marina V. Lushnikova - doctor of juridical sciences, professor of the Chair of labor and financial law, Yaroslavl Demidov State University (14 Sovetskaya St., Yaroslavl, 150003, Russia; e-mail: mvlushnikova@ mail.ru)
Дата поступления в редакцию / Received: 18.04.2018
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 14.05.2018
© А.М. Лушников, 2018 © М.В. Лушникова, 2018
I I 3
