CC BY
14
НУЖНЫ ЛИ ПЕРЕВОДЧИКИ
УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМ
ИНСПЕКЦИЯМ?
8.11. НУЖНЫ ЛИ ПЕРЕВОДЧИКИ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМ ИНСПЕКЦИЯМ?
Первозванский Валерий Борисович, канд. юрид. наук, доцент. Должность: ведущий научный сотрудник. Место работы: НИИ ФСИН России. Подразделение: НИЦ-1. E-mail: pervabor@yandex.ru
Строгович Юрий Николаевич. Должность: Старший научный сотрудник. Место работы: НИИ ФСИН России. Подразделение: НИЦ-1. E-mail: ustrogovich@yandex.ru Жиляев Рустам Мухамедович. Должность: Старший научный сотрудник. Место работы: НИИ ФСИН России. Подразделение: НИЦ-2. E-mail: giliaev_rustam@mail.ru
Аннотация: Статья основана на результатах социологического опроса практических работников о положении дел в весьма специфическом сегменте деятельности уголовно-исполнительных инспекций. В ходе экспертного опроса выявлены проблемы правового регулирования и правоприменительной практики, востребованности переводчиков иностранного языка и языка жестов (сурдоперевод), предлагаются способы их решения на практике, а также пути выхода из непростых ситуаций, с которыми приходится сталкиваться сотрудникам инспекций. Отмечается, что актуальность решения возникающих проблем в перспективе может увеличивать-ся в связи с обнаруживающей себя тенденции к росту численности среди осужденных к наказаниям без изоляции от общества граждан иностранных государств и лиц с ограниченными возможностями здоровья.
Ключевые слова: осужденные иностранные граждане; услуги, переводчик, переводчик жесто-вого языка, законодательство, необходимые случаи, зарубежный опыт.
ARE TRANSLATORS NEEDED FOR CRIMINAL-EXECUTIVE INSPECTIONS?
Pervozvansky Valeriy Borisovich, PhD at law, Associate Professor. Position: Leading Research Scientist. Place of employment: Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia. Department: SRC-1. E-mail: pervabor@yandex.ru
Strogovich Yuri Nikolaevich. Position: Senior Research Scientist. Place of employment: Research Institute of FPS Russia. E-mail: ustrogovich@yandex.ru
Zhilyaev Rustam Muhamedovich. Position: Senior Research Scientist. Place of employment: Research Institute of FPS Russia. E-mail: giliaev_rustam@mail.ru
Annotation: This article is based on the results of the survey on the status of the practitioners in a very specific segment of the activities of prison inspections. In the course of the expert survey found problems of legal regulation and enforcement, demand for foreign language interpreters and sign language (sign language), offers solutions in practice, as well as ways out of difficult situations faced by staff inspections. It is noted that the relevance of the challenges could grow in connection with itself can detect the increasing trend in the number of inmates to punishment without isolation from society of citizens of foreign States and persons with limited Health capabilities. Keywords: convicted foreign citizens; services, sign language interpreter, interpreter, legislation necessary cases, foreign experience
Первозванский В.Б. Строгович Ю.Н. Жиляев Р.М.
Исследуемая проблема представляет собой весьма специфический и малоизученный сегмент сферы деятельности уголовно-исполнительных инспекций (далее - УИИ), на учетах которых состоят осужденные к наказаниям без изоляции от общества самых различных категорий. К числу особых в смысле социально уязвимых категорий осужденных, или изначально социально менее защищенных по сравнению с другими следует отнести: 1) иностранных граждан, не владеющих или владеющих в недостаточной степени русским языком, 2) лиц с ограниченными возможностями здоровья (далее - ОВЗ).
Потребность всех осужденных (иностранных граждан, лиц с ОВЗ) и сотрудников УИИ правильно понимать друг друга очевидна и естественна, чтобы, по меньшей мере, адекватно реагировать друг на друга, на требования закона, иных нормативных актов. Нередко барьер между ними весьма высок и для его преодоления необходим переводчик (переводчик жесто-вого языка), что и закреплено в федеральном законе [1]. Однако в Уголовно-исполнительном кодексе РФ (далее - УИК РФ) закреплено лишь право осужденных иностранных граждан в необходимых случаях пользоваться услугами переводчика только для дачи объяснений; ведения переписки и для обращения с предложениями, заявлениями и жалобами (ч. 4 и ч. 5 ст. 12 УИК РФ). Что касается регулирования вопросов предоставления осужденным права пользования услугами переводчика жестового языка, то в уголовно-исполнительном законодательстве оно попросту отсутствует [2]. Частично регулирование осуществляется на ведомственном уровне. Так, в соответствии с п. 23.1 Инструкции по организации исполнения наказаний и мер уголовно-правового характера без изоляции от общества, утвержденной приказом Минюста России от
20.05.2009 № 142, и пунктом 17.1 Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы, утвержденной приказом Минюста России от
11.10.2010 № 258, беседа с осужденным - инвалидом, имеющим нарушение слуха и (или) речи, проводится при участии переводчика жестового языка; в период нахождения на учете инспекции последующие беседы с осужденными данной категории проводятся также при участии переводчика жестового языка; положения данного пункта не распространяются на лиц, признанных инвалидами вследствие несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Как видим, перечень случаев предоставления услуг переводчика жестового языка весьма ограничен, в связи с чем для прояснения ситуации нами и был проведен экспертный опрос.
Всего в опросе, проведенном в середине 2017 года, участвовали 1622 респондента, представляющие 65,4 % общего количества УИИ, что позволяет говорить о репрезентативности выборки, полноте и достоверности полученных результатов.
Первый вопрос носил достаточно общий и вместе с тем уточняющий характер - «приходилось ли экспертам сталкиваться с проблемами при реализации соблюдения прав и законных интересов осужденных из числа иностранных граждан и лиц с ОВЗ». Полученные ответы в целом подтвердили ожидаемый результат: более 9/10 (90,6 %) опрошенных сотрудников УИИ в своей практической деятельности вовсе не сталкивались с какими-либо проблемами при работе с осуж-
денными рассматриваемых категорий. Вполне обоснованно можно предположить, что эти сотрудники либо вовсе не работали с такими осужденными, либо работали, но проблем при этом действительно не испытывали. Подтверждение данному предположению дал ответ экспертов на следующий вопрос о том, «как часто приходилось им обращаться к услугам переводчика (переводчика жестового языка) в целях реализации прав и законных интересов осужденных из числа иностранных граждан и лиц с ОВЗ». Отрицательный ответ дали 95,1 % экспертов. То есть, сотрудникам УИИ крайне редко приходится прибегать к услугам таких специалистов. Следует отметить, что частота обращений сотрудников к услугам переводчика (переводчика жестового языка) может зависеть от разных причин, среди которых не только малая численность соответствующих категорий осужденных, но и отсутствие специалистов со знанием иностранного языка или навыками владения техникой перевода жестового языка, а также преобладающий подход к решению вопроса о предоставлении подобного рода услуг в целом в территориальном органе.
Предоставленная возможность сотрудникам УИИ оценить реальное положение дел вылилась в весьма неблагоприятную картину. Так, всего 142 эксперта (или 8,7 %) считают, что вопрос о предоставлении квалифицированной помощи переводчика (переводчика жестового языка) осужденным из числа иностранных граждан или лиц с ОВЗ в УИИ «в целом решен». При этом из их числа лишь 2,1 %, или 34 эксперта отметили, что он «решен полностью», тогда как 1,9 %, или 32 эксперта указали, что он «решен в значительной степени», а на то, что он «решен частично» указали 4,7 %, или 76 экспертов. Подводят своеобразную черту под степенью решения вопроса с предоставлением услуг этих специалистов 16,3 %, или 263 эксперта, которые считают, что этот вопрос в УИИ «не решен совсем». Более того, ставят точку в оценке данной стороны проблемы более половины всех опрошенных (55,0 %, или 893 эксперта), которые считают, что в решении вопроса о предоставлении квалифицированной помощи переводчика (переводчика жестового языка) осужденным из числа иностранных граждан и лиц с ОВЗ вообще «нет необходимости», поскольку он просто не стоит на повестке дня.
Надо прямо сказать, что подобный пессимизм экспертов в оценках подкрепляется не только реальным положением дел по вопросу соблюдения прав и законных интересов осужденных столь малочисленных категорий, но и ответами на следующие два вопроса о наличии соответствующих специалистов в территориальном органе. Так, на первый их них - «имеются ли в территориальном органе специалисты со знанием иностранного языка» - всего лишь 114 экспертов (или 7,02 %) дали положительный ответ; отрицают наличие потенциальных переводчиков более, чем каждый четвертый эксперт (27,5 %). Большинство же (59,7 %) составляют эксперты, которые просто не знают, есть ли такие специалисты или нет. Аналогичная ситуация складывается и со специалистами, владеющими техникой перевода жестового языка. Не знает об этом почти подавляющее большинство (63,9 %) опрошенных экспертов (или 1036 человек); знает о том, что в их регионе таких специалистов нет, без малого треть опрошенных (28,6 %), а факт их наличия отметили вообще единицы, или 1,9 % экспертов. Иными словами, переводчиков в территориальных органах отечествен-
ной уголовно-исполнительной системы (далее - УИС) практически нет.
Неблагоприятная ситуация в положении дел в рассматриваемой сфере, как представляется, во многом нивелируется тем, что сама проблема соблюдения прав и законных интересов осужденных из числа иностранных граждан и лиц с ОВЗ не стоит так остро исключительно в силу малочисленности этих категорий.
Между тем к услугам названных специалистов прибегать все-таки приходится. На вопрос о том, «сколько времени уходит на то, чтобы организовать предоставление услуг переводчика осужденным из числа иностранных граждан», ответили чуть меньше половины экспертов (46,3 %). При этом не может не удручать, что подавляющее большинство (537 человек) из числа отвечавших на данный вопрос указали, что проблему вообще «не удавалось решить». Среди остальных экспертов 86 человек (или 5,3 %) указали на то, что они затратили на организацию услуг переводчика несколько часов, что может свидетельствовать об относительно высоком уровне организации данного вида деятельности в некоторой весьма незначительной части УИИ. Вместе с тем даже там, где эта проблема в целом решалась, нельзя говорить, что это делалось на высоком уровне, так как вряд ли позволительно тратить на организацию предоставления услуг переводчика осужденным «неделю и более» (2,9 %, или 46 экспертов) и даже «два-три дня» (3,3 %, или 53 эксперта).
Аналогичная картина вырисовывается с организацией предоставления услуг переводчика жестового языка осужденным из числа лиц с ОВЗ. Из ответивших на данный вопрос (760 человек) одна треть экспертов, принявших участие в опросе (33,5 %, или 544 человека), также указали, что «проблему решить не удавалось». «Два-три дня» - у 60 экспертов (или 3,7 %) ушло на организацию предоставления услуг сурдопереводчика лицам с ОВЗ, у 36 экспертов (или 2,3 %) -«неделя и более».
Представляют определенный интерес также данные по вопросу возникновения наибольшего количества проблем, связанных с реализацией соблюдения прав и законных интересов осужденных из числа иностранных граждан и лиц с оВз, в зависимости от вида назначенного наказания. Надо заметить, что каких-либо резких отклонений при ответе на поставленный вопрос среди экспертов в принципе выявлено не было. Между тем при распределении по ранжиру видов наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества, определенная закономерность все-таки прослеживается. Так, на первое место почти каждый четвертый эксперт поставил два вида таких наказаний: а) лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (23,9 %) и б) назначение условного осуждения (23,5 %). На вполне определенное третье место каждый пятый эксперт (19,7 %) поставил наказание в виде ограничения свободы, которое, как известно не назначается осужденным из числа иностранных граждан и апатридов, в связи с чем речь в данном конкретном случае может идти исключительно об осужденных гражданах России с ОВЗ. И, наконец, завершают по убыванию ранжир-ный ряд наказания в виде обязательных (18,2 %) и исправительных (14,7 %) работ. Представляется, что приведенные цифры, помимо прочего могут служить в качестве своеобразного ориентира при планировании работы, связанной с реализацией соблюдения прав и
НУЖНЫ ЛИ ПЕРЕВОДЧИКИ
УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМ
ИНСПЕКЦИЯМ?
законных интересов осужденных данных категорий в зависимости от вида наказания, которое им назначено.
В дополнение к сказанному следует назвать те проблемы, которые, по мнению экспертов, мешают сотрудникам оперативно решать рассматриваемую проблему. Большинство экспертов (55,7 %) отметили проблемы, которые в опросном листе отнесены к категории «иное». Приходится констатировать, что предложение конкретизировать подобные ответы и здесь, и во всех других вопросах респонденты предпочли оставить без внимания. Из того, что экспертами было конкретизировано, больше всего проблем возникает из-за незнания русского языка осужденными иностранными гражданами - отметили 12,2 %, или 199 респондентов. При этом только 3,3 %, или 54 эксперта отнесли к числу основных проблему, связанную с незнанием иностранных языков сотрудниками УИИ. Мешают в работе экспертов и сложности, возникающие с получением услуг переводчика (6,5 %, или 106 экспертов), а также переводчика жестового языка (2,4 %, или 40 экспертов).
Конкретизация случаев предоставления услуг переводчика (в том числе жестового языка), можно сказать, является одним из ключевых вопросов, заданных экспертам, поскольку его решение в определенном смысле направлено, прежде всего, на преодоление неопределенности нормы, содержащейся в части пятой статьи 12 УИК РФ. Экспертам было предложено указать, какие конкретно случаи предоставления услуг переводчика (в том числе жестового языка) осужденным иностранным гражданам и осужденным с ОВЗ следует относить к числу «необходимых».
На предложенные варианты таких случаев ответы поступили от экспертов из 30 территориальных органов УИС, которые распределились следующим образом. Заметим, что экспертами были отмечены все предложенные семь вариантов, однако, далеко не все из них пользуются одинаковой поддержкой, что позволяет выстроить соответствующий ранжирный ряд. Так, почти половина экспертов (47,3 %) первое место в ряду необходимых случаев предоставления права осужденным иностранным гражданам и лицам с ОВЗ отдали показателю «постановка на учет УИИ». Это не выглядит случайностью, поскольку именно при постановке на учет УИИ осужденным разъясняются их права и обязанности, порядок отбывания наказания и т.п., тем более что участие сурдопереводчика предусмотрено ведомственными инструкциями при проведении первоначальных и других бесед с такими осужденными. Иными словами, данную норму следует толковать так, что любое общение (беседа) с осужденными с ОВЗ должно проходить при участии данного специалиста.
Как дополнение к сказанному можно расценивать то, что только каждый пятый эксперт (19,7 %) считает, что услуги переводчика (переводчика жестового языка) следует предоставлять осужденным рассматриваемых категорий «во всех случаях общения с ними». Такой подход, видимо, более логичен и очевиден, что, собственно, и закреплено в соответствующих предписаниях приказов Минюста России в части, касающейся осужденных инвалидов.
Однако очевидно и то, что общаться с иностранными гражданами, не зная их языка, без переводчика тоже просто нельзя. Между тем в части пятой статьи 12 УИК
Первозванский В.Б. Строгович Ю.Н. Жиляев Р.М.
РФ все случаи общения с осужденными иностранными гражданами, как было указано, сведены исключительно к даче объяснений, ведению переписки, а также обращениям с предложениями, заявлениями и жалобами. Надо заметить, что, исходя из результатов опроса, практические работники в целом весьма скептически относятся к реализации соблюдения данного права осужденных иностранных граждан и лиц с ОВЗ, о чем свидетельствует тот факт, что только 1,6 % экспертов отметили данный случай, отведя ему в ранжирном ряду шестое место из семи. Столь малая величина данного показателя связана, по всей вероятности, с тем, что экспертам крайне редко приходится стакиваться с необходимостью обеспечения перевода ответов на обращения этих лиц (напомним, что 95,1 % экспертов вовсе не приходилось обращаться к услугам переводчика или переводчика жестового языка).
К «необходимым» случаям предоставления услуг переводчика (переводчика жестового языка) почти в равных долях эксперты отнесли случаи, связанные с решением вопросов «привлечения осужденных к ответственности за нарушение порядка и условий назначенного наказания» (12,3%) и в так называемых «исключительных случаях» (11,2 %), которые также нуждаются в расшифровке. Фактически замыкает ранжирный ряд показатель «при рассмотрении материалов в суде», которому отдали предпочтение 7,7 % экспертов. Отметим, что не берет в расчет мнение самих осужденных иностранных граждан и осужденных с ОВЗ подавляющее большинство экспертов (98,1 %), которые считают, что к числу «необходимых случаев» не следует относить такой показатель, как «требование (обращение) осужденного» о предоставлении услуги переводчика или переводчика жестового языка.
Приведенные данные убедительно свидетельствуют о значимости проблемы предоставления услуг переводчика или специалиста со знанием техники перевода жестового языка осужденным соответствующих категорий, которая будет существовать до тех пор, пока хотя бы один осужденный останется фактически лишенным возможности реализовать свои права и законные интересы исключительно в силу незнания русского языка или отсутствия специалиста, владеющего техникой такого перевода. Это тем более важно, поскольку численность иностранных граждан среди осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией осужденного от общества, имеет тенденцию к росту.
Список литературы:
1. Мищенко А.Ю. Понятие переводчика и его роль в уголовном судопроизводстве // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 6. С. 244-246.
2. Горбатенко О.Г., Неда К.Х. Отличительные характеристики судебного перевода // Пробелы в российском законодательстве. 2014. № 2. С. 288-290.
Рецензия
на статью «Нужны ли переводчики уголовно-исполнительным инспекциям?», подготовленную В.Б. Первозванским, Ю.Н. Строговичем, P.M. Жиляевым
Представленная на рецензию статья, основанная на результатах социологического опроса, посвящена теме, актуальность которой не вызывает никаких сомнений. Это подтверждается не только тем, что в качестве респондентов выступают практические работники, не-
посредственно занятые в анализируемой сфере деятельности, но и весьма специфическим сегментом этой деятельности. Речь об участии переводчика в деятельности уголовноисполнительных инспекций. Важно отметить, что данный вопрос не такой уж и простой, как, возможно, может показаться на первый взгляд. Во всяком случае, в этом дает возможность убедиться представленная рукопись, особенно, в части, касающейся предоставления услуг переводчика не только в традиционном понимании (переводчик иностранного языка), но и привлечения переводчика жестового языка, к услугам которого сотрудники вынуждены прибегать в силу объективных и понятных причин. В ходе анализа ситуации, как показывают результаты опроса, возникает ряд трудноразрешимых проблем. Более того, право осужденных из числа иностранных граждан и лиц с ограниченными возможностями здоровья на предоставление услуг переводчика, закрепленное в федеральном законе, в ряде случаев вовсе оказывается не удовлетворенным по причинам, не зависящим от сотрудников инспекций. В связи с этим авторами делается вполне обоснованный вывод о том, что, несмотря на малочисленность указанных категорий осужденных (иностранные граждане и лица с ограниченными возможностями здоровья), переводчик -в широком понимании этого слова - в уголовно-исполнительных инспекциях необходим, тем более, что в последние годы постоянно наблюдается тенденция увеличения числа осужденных этих категорий.
Вывод: представленная статья «Нужны ли переводчики уголовноисполнительным инспекциям?», подготовленная В.Б. Первозванским, Ю.Н. Строговичем, P.M. Жиляевым, отвечает требованиям, предъявляемым к работам подобного рода, и может быть рекомендована к опубликованию.
Главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор С.Х.Шамсунов
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста 91,35 %.
