CC BY
159
В статье проводится анализ аргументов в пользу декриминализации уголовной ответственности за самоуправство. Предлагаются варианты оптимизации действующего уголовного законодательства по данному вопросу.
Ключевые слова: самоуправство, уголовная ответственность, декриминализация, состав преступления, профилактика преступлений.
Yu.V. Sapronov, Master of Law, Assistant Professor, Head of Faculty of Preparation of Scientific and Pedagogical and Scientific Shots of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; е-mail: sapronov_75@mail.ru.
Whether criminal liability for arbitrariness is necessary to the Russian society?
The article analyses the arguments in favor of the decriminalization of criminal liability for arbitrariness. The variants of optimization of the existing penal laws on this issue.
Key words: arbitrariness, criminal penalties, decriminalization, crime structure, crime prevention.
Сапронов Юрий Викторович
кандидат юридических наук, доцент, начальник факультета подготовки научно-педагогических и научных кадров
Краснодарского университета МВД России _(е-таН: sapronov_75@mail.ru)
Нужна ли российскому обществу уголовная ответственность за самоуправство?
Современное российское общество избрало путь демократических преобразований и движется к идеалам правового государства и гражданского общества. Несмотря на то, что данный идеал принципиально недостижим (согласно теории «идеальных типов» М. Вебера), динамика социально-правового процесса по определению неостановима. В этих условиях закон, в том числе уголовный, приобретает исключительно важное значение.
Многоплановая правовая реформа, которая происходит в настоящее время, функционально предназначена для обеспечения верховенства закона во всех сферах жизнедеятельности социума, а также совершенствования механизмов поддержания правопорядка на основе развития власти народа. В правовом государстве должно измениться соотношение государства и права. Последнее, являясь продуктом волеизъявления народа, выраженным в законе, постепенно становится главным регулятором наиболее значимых общественных отношений. Поэтому фундаментальное значение для продвижения к избранным социально-правовым целям имеет улучшение законодательной деятельности высших органов государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, направленной на укрепление конституционного режима в стране и повышение роли законов, регулирующих важнейшие области общественных отношений.
Тенденции развития современного общества не дают оснований полагать, что в ближайшем будущем изменится роль и место уголовного
законодательства в социально-правовом регулировании. Несмотря на активное развитие и совершенствование институтов гражданского, административного и других отраслей права, уголовное право всегда будет оставаться одним из наиболее важных инструментов обеспечения законности и правопорядка. В его совершенствовании - залог успеха современного прогрессивного развития нашего общества.
Проведенное в данном контексте исследование уголовной ответственности за самоуправство выявило ряд серьезных противоречий. Принимая во внимание то факт, что количество противоречий, порождаемых уголовно-правовой нормой ст. 330 УК РФ, является значительным, а также то, что в процессе подготовки УК РФ уже имелись предложения декри-минализовать самоуправство, считаем, будет целесообразным рассмотреть аргументы в пользу декриминализации исследуемого уголовно-правового феномена. Анализ указанных аргументов показал следующее:
1. Исследование уголовно-правового феномена самоуправства по основным источникам уголовного права России позволяет судить о том, что самоуправство в уголовно-правовом смысле всегда необходимо отграничивать от самоуправства в общесоциальном смысле слова. Самоуправство представляет собой наиболее древний, но, вместе с тем, действенный механизм социального регулирования, существующий параллельно правовому. С этой позиции декриминализация позволила бы наполнить другие общественно опасные
75
самоуправные действия новым, наиболее полным содержанием.
2. В уголовном законодательстве государств Европы и Америки отсутствует уголовно-правовое понятие «самоуправство» равно и как преступление, именуемое самоуправством. Причина этого явления состоит в том, что единый порядок управления является институтом, исключительно относящимся к тем уголовно-правовым системам, которые функционируют в рамках тоталитарных и посттоталитарных обществ. Следовательно, приоритет развития институтов правового государства неизбежно наталкивает на мысль о необходимости декриминализации ст. 330 УК РФ.
3. Причина отсутствия определения преступного самоуправства в европейском законодательстве - отсутствие необходимости дополнительного «перекрытия» уголовной ответственностью за самоуправство общественной опасности деяний, представляющих собой оспаривание прав, так как в уголовном законодательстве большинства европейских стран уже содержится исчерпывающий список таких деяний. Очевидно, что правовая оценка иных самовольных действий, оспариваемых организацией или гражданином и нанесших существенный вред в данном случае, - это уже предмет не уголовного, а гражданского разбирательства. Следовательно, поэтапное совершенствование уголовного права в демократическом обществе неизбежно должно привести к декриминализации самоуправства. Приведем пример из судебной практики. Гражданин Б. в один из дней ноября 2008 г., находясь в районе АЗС № 47 в г. Миньяр Ашинского района Челябинской области, оспаривал право собственности на автомобиль марки «Тойота-Карина», которую гражданин Л. купил у него в рассрочку и уже оформил право собственности на указанный автомобиль, однако полностью стоимость автомашины не выплатил. За то, что гр. Л. не полностью расплатился с осужденным, последний самовольно, вопреки установленному законами и нормативно-правовыми актами порядку, воспользовавшись отсутствием владельца автомобиля гр. Л., сел в вышеуказанную машину и скрылся на ней, чем причинил существенный вред потерпевшему в сумме 120 000 рублей. Органами предварительного расследования действия Б. были квалифицированы по ч. 2 ст. 330 УК РФ, однако суд пришел к выводу, что квалифицирующий признак «совершённое с применением насилия» не доказан в судебном заседании, и в связи с отказом государственного обвинителя поддерживать обвинение по ч. 2 ст. 330 УК РФ Ашин-ский городской суд Челябинской области переквалифицировал действия осужденного на ч. 1 ст. 330 УК РФ [1].
4. Преступления против оспариваемых прав, к которым ряд отечественных исследователей справедливо относят только самоуправство, могут быть рассмотрены и в более широком смысле. Такой смысл может предполагать, что любое преступление - это, прежде всего, посягательство на права других людей, т. е. оспариваемые права. Кроме того, в УК РФ содержится гл. 19, определяющая преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина, из которой это оспаривание прав также вытекает. Но права одного гражданина в данном случае всегда порождают обязанности другого. Как и свобода одного гражданина - это всегда ответственность другого или других, которую последние нести не могут или по каким-либо причинам не желают, причем настолько, что, игнорируя при этом требования уголовного закона, фактически оспаривают право или свободу потерпевшего актом противоправного деяния. На первый взгляд, указанное противоречие логично было бы снять с помощью декриминализации.
5. Определение существенности вреда при самоуправстве носит оценочный характер и зависит не только от компетентности и степени опытности судей, но и от характера социально-экономической и политической ситуации, которая изменяется достаточно быстро. Такой признак объективной стороны самоуправства, как общественно опасные последствия, носит относительный характер, поэтому он принципиально оспорим. Следовательно, факт общественной опасности последствий самоуправства доказать возможно далеко не всегда, что само по себе является фактором декриминализации данного деяния. Приведем пример из судебной практики: «Ш. заключил договор купли-продажи, на основании которого в случае стопроцентной предоплаты товара на расчетный счет акционерного общества он приобретает право собственности на два тепловых котла по цене 100 000 рублей каждый, всего на сумму 200 000 рублей. Не оплатив стоимость приобретаемых котлов и не получив согласия должностного лица на передачу ему материальных ценностей, Ш. самовольно вывез один котел с территории акционерного общества, тем самым причинив акционерному обществу значительный ущерб в сумме 100 000 рублей. По приговору мирового судьи Ш. осужден по ч. 1 ст. 330 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе адвоката осужденного, отменила приговор и последующие судебные решения, а дело прекратила на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в действиях Ш. состава преступления. В определении Судебная коллегия мотивировала свое решение
76
следующим. Состав уголовно наказуемого самоуправства предполагает наступление в результате действий виновного общественно опасных последствий. Обязательным признаком объективной стороны преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ, является причинение потерпевшему существенного вреда. По данному делу суд признал, что существенный вред выразился в причинении акционерному обществу материального ущерба на сумму 100 000 рублей, то есть вред, причиненный самоуправными действиями Ш., определен исходя из номинальной стоимости теплового котла. Однако судом не учтено, что бывший в употреблении котел продавался Ш. как металлолом. При таких обстоятельствах вывод суда о том, что в результате самоуправных действий Ш. акционерному обществу причинен существенный имущественный вред, является ошибочным» [2].
6. Признаки непосредственного объекта самоуправства, а именно - государственная установленность порядка осуществления гражданами своих субъективных прав и совершения юридически значимых действий, а также охраняемость законом прав и интересов граждан и юридических лиц, которые оспариваются в тех или иных случаях, - не совпадают буквально ни с одним признаком объекта иного преступления против порядка управления. Весьма относительным является смысловое совпадение признаков непосредственного объекта в ст. 330 и ст. 325, 327 УК РФ, в которых они проявляются через нормальность деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления.
Каждый из аргументов, а также их совокупность реально может стать базой для доказательства необходимости декриминализации ст. 330 УК РФ. Воспользовавшись системой этих аргументов, а также тем, что возможность декриминализации уже рассматривалась в процессе подготовки УК РФ 1996 г., было бы возможным предложить наиболее простой вариант совершенствования уголовно-правовой нормы - декриминализацию самоуправства, учитывая, что реальных оснований для этого более чем достаточно.
Таким образом, мы оказалась перед дилеммой: необходима либо декриминализация самоуправства, либо существенная ревизия диспозиции ст. 330 УК РФ. Для разрешения этой дилеммы необходимо прибегнуть к методу «от обратного», рассматривая основания, которые были положены в основу криминализации самоуправства. Как известно, криминализация представляет собой «объявление общественно опасных деяний преступлением» [3, с. 48]. Основателем учения о криминализации принято считать Ч. Беккариа, сформулировавшего в
книге «О преступлениях и наказаниях» такие обоснования уголовно-правового запрета, как принципы общественной опасности и экономии репрессии [4, с. 266]. Однако впервые наиболее полно основания для положительного решения вопроса об установлении уголовной наказуемости того или иного деяния были сформулированы К. Кенни. К ним относятся следующие:
а) вред от криминализируемого деяния должен быть значительнее вреда, который влечет за собой наказание;
б) криминализируемое деяние должно поддаваться определению с точностью, необходимой для права;
в) это деяние должно быть с достоверностью доказуемым;
г) доказывание подобных деяний должно достигаться без ущерба для неприкосновенности частной жизни и отношений доверия между близкими людьми;
д) деяние должно в значительной мере возмущать привычные чувства общества;
е) достаточная защита общества от данного вида деяний не может быть обеспечена более мягкими мерами [5, с. 27-29].
Несмотря на ряд дополнений и уточнений оснований криминализации, которые были сформулированы отечественными исследователями [6, с. 33-35; 7, с. 58; 8, с. 67-74; 9, с. 67; 10, с. 101-103], принципиальные моменты подхода К. Кенни не претерпели существенных изменений. Попытка применения этих принципов криминализации деяния к изучаемому самоуправству в формулировке его Уголовным кодексом РФ 1996 г. показала следующее:
1. Не является фактом то, что вред от самоуправства всегда значительнее вреда, который влечет за собой наказание, хотя бы потому, что самоуправство как уголовно наказуемое деяние существует параллельно с самоуправством как административным проступком и самозащитой прав, предусмотренных ст. 14 Гражданского кодекса РФ.
2. Самоуправство, учитывая социально-историческую многогранность, а также его формулировку в ст. 330 УК РФ, в настоящий момент не сформулировано с точностью, необходимой для права. Учитывая многочисленные сложности разграничения уголовно-правового состава самоуправства со смежными составами преступлений, с которыми сталкивались более 48% опрошенных практических работников, нельзя говорить о том, что данное деяние может быть достоверно доказуемым.
3. Учитывая то, что в современном российском обществе самоуправные действия в большинстве случаев связаны с отношениями частной собственности, доказывание факта
77
самоуправства не может не приносить ущерб неприкосновенности частной жизни.
4. Согласно принципам криминализации К. Кенни, деяние должно в значительной мере возмущать привычные чувства общества. Однако самоуправные действия - одна из наиболее распространенных социально-правовых практик в истории отечественного государства и права. В настоящее время в условиях несовершенства уголовного и иных видов законодательства самоуправство как вид социальной деятельности - один из способов удовлетворения различных потребностей физических и юридических лиц. Кроме того, самозащита прав, предусмотренная ст. 14 ГК РФ, практически поощряет самоуправные действия в определенном секторе правоотношений. Следовательно, самоуправство не в состоянии возмущать привычные чувства общества, тогда как оно стало привычной практикой социальной жизнедеятельности.
5. Уже из факта наличия нормы, предусматривающей административную ответственность за самоуправство, следует, что защита общества от данного вида деяния может быть обеспечена более мягкими мерами.
Таким образом, метод «от обратного» показал, что в настоящее время не существует ни одного основания, которое бы не позволило говорить о возможности декриминализации самоуправства.
Оппоненты могут возразить, что у такой позиции есть ряд серьезных контраргументов. Главным из них являются сведения уголовной статистики. И действительно, например, только в Краснодарском крае ежегодно в среднем регистрируется порядка 240-250 преступлений данного вида. Однако в общей массе зарегистрированных преступлений самоуправству выделяется кране скоромная роль - всего лишь 0,35%. Кроме того, согласно официальной статистике ГУ МВД России по Краснодарском краю, в суд с обвинительным заключение направляются лишь от 59 до 72,5% дел данной категории. Причиной тому является отмеченное несовершенство формулировки статьи уголовного закона и наличие в ней оценочных признаков.
Ряд авторов, основываясь на анализе судебной практики, справедливо указывают на то, что действия, внешне напоминающие хищения (кражу, грабеж, разбой) или вымогательство, фактически являются самоуправством [11, с. 52]. Приведем яркий пример из судебной практики: Гражданин М. обвинялся органами предварительного расследования по п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. В судебном заседании государственный обвинитель в соответствии с п. 7 ст. 246 УПК РФ отказался поддерживать обвинение по этой статье и переквалифициро-
вал действия осужденного с п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 116 УК РФ - нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в ст. 115 УК РФ, и на ч. 1 ст. 330 УК РФ - самоуправство [12].
П.А. Скобликов указывает, что рост самоуправства напрямую связан с новым правовым регулированием имущественных споров, основанным на признании частной собственности [12, с. 175]. Поэтому очевидно, что постоянное расширение сферы отношений, в которых имеет место частная собственность, приведет и к увеличению самоуправных деяний.
Думается, что довод о необходимости сохранения уголовной ответственности за самоуправство по причине его роста является достаточно сомнительным. Известны случаи декриминализации деяний именно по причине их распространенности среди населения, примером чему может служить декриминализация причинения средней тяжести вреда здоровью по неосторожности, особенно исключение данного признака из уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ) [13].
Исследование проблемы декриминализации самоуправства было бы актуальным также и с точки зрения п. 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации, предусматривающего право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Вместе с тем, нельзя не согласиться с мнением ученых о некоторой преждевременности шагов по декриминализации самоуправства, прежде всего, из-за недостаточной развитости нашей судебной системы, ее коррумпированности и отсутствия независимости, а также отсутствия доверия граждан к органам, призванным защищать их законные права. Немаловажным фактором является и наличие укрепленного годами менталитета наших сограждан, отсутствие у них желания соблюдать закон.
Однако все это не умаляет необходимости кардинальных изменений в законодательстве относительно уголовной ответственности за самоуправство. На данный момент имеющаяся в КоАП РФ ст. 19.1 отличается от своего аналога в ст. 330 УК РФ только оценочным признаком существенности вреда, причиненного деянием. Думается, при условии исключения данного признака из указанных норм, упразднения ч. 2 ст. 330 УК РФ и переносе имеющихся в ней признаков в ч. 1 будут устранены большинство из проанализированных выше аргументов в пользу декриминализации уголовной ответственности за самоуправство.
Учитывая изложенное, считаем, что рассмотрение вопроса о декриминализации либо
78
существенной ревизии нормы права об уголовной ответственности за самоуправство не только возможно, но и необходимо в условиях построения цивилизованного демократического государства, а также актуализации гражданско-
1. Обзор практики деятельности Аширского городского суда Челябинской области. URL: www.asha.chel.sudrf.ru/modules.php?name=docum_ sud&id=73
2. Определение № 41-Д11-36 // Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2011 года. URL: www.vsrf.ru/second.php
3. Загородников Н.И. Советская уголовная политика и деятельность органов внутренних дел. М, 1979.
4. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939.
5. Кенни К. Основы уголовного права. М., 1949.
6. Антонов А.Д. Классификация оснований и принципов криминализации деяний в уголовно-правовой науке // Российский следователь. 2001. № 4.
7. Гальперин И.М. Уголовная политика и уголовное законодательство. Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975.
8. Дагель П. С. Условия установления уголовной наказуемости //Правоведение. 1975. № 4.
9. Коробеев А. И. Советская уголовно-правовая политика. Владивосток, 1978.
10. Фефелов П.А. Критерии установления уголовной наказуемости деяний // Советское государство и право. 1970. № 11.
11. Горелик А.С. Уголовная ответственность за самоуправство // Юридический мир. 1998.
12. Самоуправство при решении имущественных споров // Правоведение. 2000. №3.
13. О внесении изменений и дополнений в УК РФ: федер. закон РФ от 8 дек. 2003 г. № 162-ФЗ // Рос. газ. 2003. № 3366.
правовых и административных механизмов предупреждения самоуправства и устранения его последствий.
1. Overview of the practice of the Ashirskiy city court of the Chelyabinsk region. URL: www.asha. chel.sudrf.ru/modules.php?name=docu m_sud&id=73
2. Decision № 41-D11-36 // Overview of judicial practice ofthe Supreme Court of the Russian Federation for the fourth quarter of 2011. URL: www.vsrf.ru/second.php
3. Zagorodnikov N.I. Soviet criminal policy and activity of the bodies of Internal Affairs. M., 1979.
4. Beccaria Ch. On crimes and punishments. M., 1939.
5. Kenny K. Foundations of criminal law. M., 1949.
6. Antonov A.D. Classification of bases and principles of the criminalisation of acts of a criminal-legal science // Russian investigator. 2001. № 4.
7. Halperin I.M. Criminal policy and criminal law. Main directions of the fight against crime. M., 1975.
8. Dagel P.S. the Conditions for establishing criminal liability // Jurisprudence. 1975. № 4.
9. Korobeev A.I. Soviet criminal-legal policy. Vladivostok, 1978.
10. Fefelov P.A. Criteria for establishment of criminal liability acts // Soviet state and law. 1970. № 11.
11. Gorelik A.S. Criminal liability for arbitrariness // Legal world. 1998.
12. Arbitrariness in property disputes solving // Jurisprudence. 2000. № 3.
13. On making amendments and addenda in the Criminal code of the Russian Federation: fed. law of Dec. 8, 2003. № 162-FL // Rus. newsp. 2003. № 3366.
79
