CC BY
131
УДК 81.373.72:811.512.1
ББК 81.033
М 91
Муратова Р.Т.
Кандидат филологических наук, научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук, e-mail: [email protected]
Нумерологические фразеологические единицы в тюркских языках (лингвокультурологический аспект)
(Рец ензирована)
Аннотация:
Рассматриваются в лингвокультурологическом аспекте нумерологические фразеологические единицы тюркских языков. Анализируется фразообразовательная активность чисел 1, 2, 4, 7, 40. Выявлено, что числа в составе фразеологических единиц теряют значение количества, счета, порядка и приобретают символический смысл, эмоционально-стилистическую окраску, выражают национальные особенности миропонимания и мировидения народа.
Ключевые слова:
Тюркские языки, нумерологические фразеологические единицы, числовая символика.
Muratova R.T.
Candidate of Philology, Researcher of Federal State Budgetary Institution of Science of Institute of History, Language and Literature of the Ufa Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, e-mail: [email protected]
Numerological phraseological units in the Turkic languages (linguocultural analysis)
Abstract:
This paper discusses the numerological phraseological units in the Turkic languages. The author analyses here the phrase-making activity of numbers 1, 2, 4, 7, 40. It is revealed that particular numbers when used in set phrases lose the meaning of quantity, calculation, order and acquire a symbolical sense expressing national peculiarities of a nation's worldview.
Keywords:
Turkic languages, numerological phraseological units, number symbolism.
В настоящее время фразеология является одним из активно исследуемых разделов лингвистики, в науке о языке изучаются как вопросы общей теории фразеологии, так и многие частные проблемы. К числу таких относится и исследование фразеологических единиц тюркских языков с семантическим компонен-
том «количество».
В тюркском языкознании вопросы фразеологии рассматривались в трудах таких ученых, как С.К. Кенесба-ев, Ш.У Рахматуллаев, З.Г. Ураксин, Я.Ш. Хертек, К. Бабаев, Л.Н. Долгано-ва, Г. Л. Ахатов и др. Тем не менее лингвокультурологический аспект проблемы
является актуальной в языкознании XXI века. «Изучение фразеологии как отражения менталитета определенного этноса имеет огромное значение, поскольку становится важнейшим средством концептуального членения и освоения мира» [1: 96]. В этом плане большой интерес представляют фразеологические единицы (далее - ФЕ) с числительными, одними из самых ранних языковых единиц, обозначающих фрагменты картины мира.
Целью данной статьи является выявление и семантическая характеристика ФЕ с компонентом-числительным в тюркских языках, выделение особенностей отражения в ФЕ национального своеобразия этнических культур. В тюркских языках наибольшую активность в образовании ФЕ проявляют числа 1, 2, 4, 7, 40.
В современных тюркских языках число один имеет следующие фонетические вариации: тур., аз., туркм., кум., кбалк., кар., ног., узб., кирг., алт. bir, тат., башк. bér; каз. ber, як. bi:r; шор. pir; чув. par /pare /parre [2: 162]. Во фразеологических единицах тюркских языков это число обозначает не столько первый элемент числового ряда в современном смысле, сколько целостность, единство.
Значение "единство, единомыслие", а также "одно и то же", "одинаковые" прослеживается в ФЕ: башк. ber tabaqtan a§au «закадычный друг, жить душа в душу» (букв, 'есть из одной чаши), ber sybyqtan qyuylyan «одного поля ягоды» (букв, 'одним прутиком прогнаны), ber balyq ba§y (sajnaü) «тянуть одну и ту же песню», чув. pir qalyp pul «быть на одну колодку», pir pul «быть заодно», pirtyvan «родной», тат. ber oja gebe§lare «одного поля ягоды», bar da ber tayarak duqyyzlary «одной подлой породы», кар. bir sozly, bir tilli «единогласный, единодушный», туркм. bir gukura tüikürmek «сговориться» (букв, 'плевать в одну яму), bir ün bile «в один голос, единогласно» [3].
В некоторых ФЕ число один обозначает наименьшую единицу в исчислении
и приобретает значение «мало», а также указывает на «полное отсутствие»: башк. ber auyô huô ajtmau «ни слова не вымолвить», чув. pir çir vyran çuk живого места нет [не осталось]'. Непомерное «преуменьшение качества, свойства» какого-либо явления выражается в следующих ФЕ: башк. onotqanda ber «иногда, изредка», ike qulya ber e§ «мало работы» (букв. 'одна работа на две руки'), ike ajaqtyy berehen baOmau 'ноги не будет' (букв. 'не ступать ни одной ногой из двух') [3].
Противопоставление чисел один и два может привнести в ФЕ сочетания диаметрально противоположного значения «много» - «очень мало, отсутствие чего-либо» или «одновременность действий»: башк. ike jatyp ber tôçôna inmau «ни разу не вспомнить» (букв. 'два раза ложиться и ни разу во сне не видеть), ber july ike kamaney qojroyon totou «убить двух зайцев» (букв. управлять двумя лодками'), чув. ike mulkaça xivala «гнаться за двумя зайцами», тат. ike aljapkyç bajlau «работать за двоих», узб. bir kesak bilan ikki qaryany urmoq «убить двух зайцев» (букв. 'одним комком сухой глины двух ворон убить) [2: 8].
Наблюдаются следующие фонетические вариации числа два в современных тюркских языках: тур., аз., туркм., тат., башк. ike, тув. iji; шор. ijgi; як., узб. ikki; чув. ikkd; кбалк., кум., кар., кирг., ног., алт. eki /ekki, каз. eki [2: 163-164].
Самое распространенное значение числа два в составе тюркских фразеологических единиц - "непостоянство", "раздвоенность, отсутствие единства", "двойственность разных явлений башк. ike ujlau 'сомневаться' (букв. 'думать два раза), ike jôèlô bisaq 'и вашим и нашим' (букв. 'нож с двумя лезвиями'), ike ut arahynda (qalyu) '(остаться) меж двух огней', алт. eki sagyshtu 'двуличный', кар. eki juzlu 'двуличный', тув. iji arynnyg coruk 'двурушничество', туркм. ikijuzli 'двурушник, лицемер', ikigepli 'обманщик, лжец, лгун', узб. ikki urtada 'меж двух сторон (между двух огней)'. чув. ikke
pitle cyn 'двуличный человек', ikke majla kastar 'быть изменчивым, непостоянным (о человеке)', каз. eki jüzdi 'двуличный' (букв, 'с двумя лезвиями) [3].
В некоторых фразеологических единицах для придания стилистической окраски (наивысшая степень проявления действия или признака) применяются названия парных органов (глаза, уши, ноги, руки и т.д.) в сочетании с числом два: тув. iyi kyrym (dort) synar «честное слово» (букв. 'мои две локтевые кости перломятся), iji kulakka koqga bolur «сильно надоесть, прожужжать все уши» (букв. быть звонком для двух ушей), iki ajagyyny bir gonja sokmak «всполошиться» (букв. 'засунуть обе ноги в одно голенище'), узб. ikki ojoyini bir etikka tiqmok «упорно настаивать на чем-либо, упорно требовать чего-либо» (букв. засунуть обе ноги в один сапог'), ikki qülini burniga tiqib qolmoq «остаться ни с чем» (букв. 'остаться с засунутыми в нос двумя пальцами'), каз. eki ezui eki qulayynda «радостный, довольный» (букв. уголки рта доходят до ушей') [3].
Число два в составе тюркских фразеологических единиц может выступать двояко: оно может передать значение малого количества либо, наоборот, большого количества.
Противопоставление чисел один и два может привнести в фразеологические единицы сочетания диаметрально противоположного значения «много» - «очень мало, отсутствие чего-либо» или «одновременность действий»: башк. iki jatyp ber tösöm inmau 'ни разу не вспомнить' (букв. 'два раза ложиться и ни разу во сне не видеть), ber july ike kamaneq qojroyon totou 'убить двух зайцев' (букв. управлять двумя лодками), чув. ikka mulkaca xyvala 'гнаться за двумя зайцами', тат. ike aljapkyc bajlau 'работать за двоих', як. ikki kuobayy ekkiret 'гоняться за двумя зайцами' [3].
Есть такие противопоставления, где фразеологическая единица приобретает значение «много, частотность действий»: башк. ike hüööeq berehenda 'что ни сло-
во (очень часто)', узб. ikki gapning birida 'что ни слово; очень часто', тув. iji xoldaar 'делать что-л. кое-как; на живую нитку' (букв. 'двумя руками' (делать) [3].
В следующих фразеологических единицах число два передает значение малого количества: башк. ike aóym 'в двух шагах, очень близко', sul ike arala 'тут же, в один миг', кар. eki sezde 'вкратце', туркм. iki barmakjaly 'очень короткий, очень маленький' (букв. (с шириной) в два пальца), уйг. ikki camdam jspdd 'в двух шагах', як. ikki xaamyylaax sirga 'совсем близко, недалеко, в двух шагах', кирг. eki ooz soz menen 'в двух словах', eki ele kadam jerde 'в двух шагах' [3].
В некоторых фразеологических единицах заложены космогонические воззрения тюрков о наличии двух миров: башк. ike donja - ber morja 'всё равно' (букв. 'два мира - одна труба), узб. ikki dunjo bir qadam 'очень близко' (букв. 'расстояние между двумя мирами - один шаг), ikki jayon ovrasi 'иметь неопределенное положение)' (букв. 'мыкающийся между двумя мирами) [3].
Имеющиеся различия в написании числа четыре, наблюдающиеся в тюркских языках, являются результатом фонетических вариаций: башк., тат. dürt, тур., аз., ног., кум., тув. dort, туркм. do:rt, кбалк., каз., кирг., алт., шор. tort, узб. türt, уйг. to:t, чув. tavat, як. tüort [2: 166].
Число четыре, главным образом, отражает представления, связанные с количественно-пространственным освоением мира и Вселенной. Оно в ФЕ выполняет функцию художественной интерпретации сторон света. В современных тюркских языках число четыре в сочетании со словами, обозначающими 'сторона, угол', образует словосочетания со значением 'весь мир, земной шар; четыре стороны, угла света': башк. dürtjariy qibla 'ступай на все четыре стороны' (букв. 'все твои четыре стороны - направление на Каабу), тат., dürt jagyn su alyu 'не знать, что делать' (букв. 'окружаться с четырех сторон
водой); каз. dunjeniy tort burysy 'весь мир, земной шар' (букв. 'четыре угла света'), dort kubylasy saj ozi tugel 'счастливый' (букв. все четыре стороны в порядке), кбалк. tort dunja 'весь мир' (букв. 'четыре мира), кум. dort de jaqda 'кругом, везде' (букв. 'на четырех сторонах); гаг. dort taraftan 'со всех сторон' (букв. 'с четырех сторон), тур. dort yarn deniz kesilmek 'оказаться в безвыходном положении' (букв. 'с четырех сторон окружаться морем), узб. turt tarafiy qibla 'можешь идти на все четыре стороны' (букв. 'все четыре стороны для тебя кыбла) [3].
Представления народа о четырехмерном членении пространства воплощается в жизнь в повседневной жизни, в частности, в построении жилищных и хозяйственных сооружений. Мысль о четырехугольной форме жилищных построек зафиксирована в следущих ФЕ: тур. dort duvar 'пустой дом, пустая комната' (букв. 'четыре стены); dort duvar arasnda kalmak 'сидеть в четырех стенах' (букв. 'остаться между четырьмя стенами); чув. tdvat stena xussinge 'в четырех стенах' [3].
Значения «гармоничность», «целостность», «устойчивость» выражается в сочетаниях: башк. durt hany teual 'все конечности целы' (четыре конечности целы), durthan 'плечистый, здоровый' (букв. 'четыре конечности); тур. dort basi mamur 'хороший во всех отношениях, первоклассный' (букв. 'все четыре головы его благополучны), dort yaprakli gul olmak 'расцвести' (букв. 'стать розой с четырьмя лепестками) [3].
Иногда число четыре указывает на излишнее количество органов человека, в таком случае цель числа - подчеркнуть абсурдность происходящего, что ведет к «стилистическому усилению признака, действия, гиперболизации»: башк. durt kuS menan 'сильно ждать' (букв. 'ждать четырьмя глазами), ike kuSe durt bulyu 'сильно удивиться' (букв. 'два его глаза стали как четыре), тат. durt kullap jabysu 'ухватиться (вцепиться) руками, ногами' (букв.
ухватиться с четырьмя руками), каз. dort kozi tügel 'все и вся' (букв. 'все четыре глаза вместе); туркм. ike gozüq dort bolupdyr 'поздравление с женитьбой' (букв. у тебя стало четыре глаза), тур. dort bolük olmak 'разрываться на части' (букв. 'разбиться на четыре части), dort gozle beklemek 'ждать с нетерпением' (букв. 'ждать с четырьмя глазами), узб. türt küz bilan 'ждать с большим нетерпением' (букв. 'вглядываться четырьмя глазами), ikki küzi türt büldi 'ждать не дождаться' (букв. 'его два глаза обратились в четыре), аз. dord kozla baxmag 'глядеть в оба' (букв. 'смотреть четырьмя глазами), dord kozla kozlamak 'все глаза проглядеть' (букв. 'четырьмя глазами ожидать); уйг. kütüp kozüm tort boldi 'я все глаза проглядел' (букв. <два> 'моих глаза стали как четыре), тув. dort okpezi dortelaa turar 'сильно рассердиться, разгневаться' (букв. 'четыре легких вчетвером поднимутся), dortsook 'очень худой, худущий' (букв. 'четыре кости) [3].
В тюркских языках число семь встречается в следующих вариациях: башк. jete, тур., туркм., гаг., кар. jedi, кум., узб. jetti, уйг. jatta, аз. jeddi, кбалк., кирг. ¿eti, тат. ¿ide, каз., карак. zeti, шор. cetti, тув. cedi, як. satta, чув. sicca [2: 169].
В большинстве фразеологических единиц тюркских языков с компонентом семь лежат космогонические представления о пространственном строении Вселенной. Представления о «семислойно-сти земли и неба» закрепились в следующих фразеологических единицах: башк. jete qat jer aOtynda jylan kojsaganen beleü 'быть информированным обо всех событиях' (букв. 'знать, как под семью слоями земли жует змея), kükteq jetense qatynda bulyu 'быть на седьмом небе' (о состоянии наивысшего душевного подъема), тур. yedi kat goktenyeryüzüne inmek 'спуститься с небес на землю, вернуться к прозе жизни', кбалк. ¿eti qat ¿er astynda 'у черта на куличах, за семью замками, за семью печатями' (букв. 'под семью слоями земли), каз. ¿eti qabat ¿er astynda 'очень глубоко под землей'
(букв. 'под семью слоями земли), тат. jide qat jir astynda 'у черта на куличах' (букв. 'под семью слоями земли), jide qat küktd jöröü 'витать в облаках' (букв. 'бродить на седьмом своде неба) [3, 4].
Традиционная роль числа семь как «эталона и характеристики времени» закрепилась в фразеологии: башк. jete tön urtahynda' (букв. в середине семи ночей), карак. zeti tunde 'глубокой ночью', каз. zeti qaraqyy tün 'глубокая, поздняя ночь' (букв. семь темных ночей), тат. jide tön urtasy 'глубокая ночь' (букв. середина семи ночей).
По отношению к людям число семь выступает как показатель «тесных родственных уз». Это значение нашло отражение в ФЕ: башк. jete atahyna jeteu 'разобрать по косточкам' (букв. 'доходить до седьмого (предка) отца), jete atahyn tanytyu 'поставить на место' (букв. заставить узнать всех своих семь отцов -предков до седьмого колена), туркм. jedi pyst 'предки', jedipystyna cenli näletlemek 'проклясть до седьмого колена', кбалк. zeti atadan beri 'начиная с седьмого поколения отцов', zeti atayaderi 'до семи поколений отцов'. До семи колен мир является родным, а за семизначным пределом он чужой: башк. jete yat 'чужой' (букв. 'семь раз чужой), каз. zeti ata, zetpis pü§ty 'далекие предки' (букв. 'семь предков, семьдесят поколений), чув. sicca yut 'чужие люди, не родня' (букв. 'семь чужих) [3].
Значение полноты, множества, тотальности, масштабности несет число семь в выражениях: тур. jedi iklim dört bujak 'везде и всюду' (букв. 'семь климатов, четыре угла), jedi mahalle 'весь свет, много людей' (букв. 'семь кварталов), yedisinden yetmisine kadar, yadiden yetmise 'от мала до велика' (букв. 'от семилетнего до семидесятилетнего), туркм. jedi joluq üstünde 'на виду у всех' (букв. у семи дорог), jedi yasardan yetmis yasara cenli 'от мала до велика' (букв. 'от семилетнего до семидесятилетнего), jedi deryanyq suvuny icen 'ловкач; человек ви-
давший виды' (букв. 'испивший воду семи рек), каз. zeti zurtqa belgili 'быть известным всему миру' (известен семи дворам), уйг. yatta aza 'весь организм' (букв. 'семь органов), yatta alam 'весь мир' (букв. 'семь миров, Вселенных) [3].
Существует много выражений, в которых число семь используется в качестве числа-гиперболы, выступающего как показатель «наивысшей степени проявления какого-либо признака либо выполнения действия»: башк. jete beô 'резкий, едкий' (букв. 'семь шил; о вещах с резким запахом, вкусом), jete qat tir syyyu 'до седьмого пота', jete ata balahy 'совершенно разные люди' (букв. 'дети семи отцов), jete qat tirehen hyôyryu 'снять семь шкур', чув. siccd xut tire sü 'драть семь шкур', каз. zeti yqylymnyy tilin bilu 'знать очень много', тув. cedi okpezi turup keer 'сильно рассердиться, разгневаться' (букв. 'семь легких его встанет), узб. yetti gülaxga üt yoqmoq 'пройдоха' (букв. 'разжегший семь топок), yetti bukilib qilmoq 'отвешивать поклоны' (букв. 'кланяться, согнувшись в три погибели), тур. yedi janly 'и смерть его не берет' (букв. 'имеющий семь душ), yedi suda jykamak 'тщательно очищать' (букв. 'мыть в семи водах), туркм. jedi carsenbani basyndan geciren 'испытавший все превратности судьбы' (букв. 'испытать на себе семь сред' (недель) [3].
В тюркских языках число сорок имеет следующие фонетические и лексические варианты: кум., кбалк., кирг., ног. qyrq; тур. kyrk; кар. kyrk / kyrx; алт., шор. kyryk; булг., тат., каз. qyryq, узб. qiriq; чув. хэгэх; алт. torton; як. tüort uon; тув. dorten [2: 174].
Сакральная семантика числа сорок в тюркских языках связана c несколькими значениями. Одно из них - обозначение «магического отрезка времени». Число сорок в сочетании со словом jyl 'год' может передать значение «много лет, в течение многих лет, долго»: тур. kyrk jyl sojlenmek '(об этом) долго будут помнить' (букв. (об этом) будут рассказывать сорок лет'), kyrk
jylda kazandyyyny bir günde kaybetti 'в один день потерял то, что заработал за много (сорок) лет', kyrk jyllyk bir ahbar 'давний друг, старый приятель' , кирг. kyrgyzdyky kyrktylda 'киргизское - сорок лет (по старым киргизским установлениям срока давности не было, а поэтому напоминать или требовать можно было все время, и даже через сорок лет)' [3].
Также число сорок у тюрков символизирует определенный период возраста человека: тур. kyrkyndan sonar saz galmak 'начать играть на сазе после сорока лет (т.е. слишком поздно приниматься за освоение нового дела)'; аз. gyrxynda joryalamag 'не по летам, не по возрасту делать что-л.' (букв, в сорок лет начать мчать (быстро ездить) на лошади) [3].
Число сорок в составе тюркских ФЕ употребляется в качестве гиперболы, выступающей как показатель «множества, беспредела, несметной силы»: тур. kirk evin kedisi 'вхожий во много домов', 'везде как свой' (букв. 'кошка сорока домов); kyrk kapynyn ipini gekmek 'исходить много мест, побывать во многих местах', kyrk dereden su getirmek 'приводить тысячу доказательств (аргументов); распинаться', kyrk tarakta bezi var 'у него много дел, у него уйма дел', kyrk kapynyn mandaly 'к каждой бочке затычка' , bunu japmak icin kyrk fyryn ekmek lázym 'чтобы сделать это, нужно съесть пух хлеба' (букв, хлеб сорока печей), узб. qirq pigok bülib juri§ibdi 'вечно ссорятся, скандалят' (букв, 'они живут на сорока ножах), qirq ülgab, bir kesmok 'сорок раз мерить, один раз резать'; кум. qurqjarilmak 'разорвать-
ся на сорок частей', кирг. qyryqtan cykkan batyr 'знаменитый витязь, славный богатырь' (букв. 'богатырь, превзошедший сорок богатырей), каз. qyryq qalta 'хитрый, скрытный' (букв. 'имеющий сорок карманов), qyryqpy§aq bolu 'передраться, перессориться между собой' (букв. 'быть на сорока ножах), башк. qyryqqa jaryla almam bit inde 'не разорваться же мне' (букв. я же не могу разорваться на сорок частей) [3].
Таким образом, в ходе исследования выявлено, что наибольшую активность в образовании ФЕ проявляют числа 1, 2, 4, 7, 40, которые в составе фразеологических единиц теряют значение количества, счета, порядка и приобретают символический смысл, выражают национальные особенности миропонимания, мировиде-ния народа. Анализ характера взаимодействия лексического значения числительного с общим значением ФЕ в тюркских языках позволяет выделить некоторые особенности компонента-числительного: 1) в ФЕ числа условно обозначают малое или большое количество чего-либо, этим они выполняют преимущественно символическую функцию и обладают рядом стилистических черт - образностью, эмоциональностью (ikki kuzi turt buldi 'ждать не дождаться' (букв. 'его два глаза обратились в четыре); 2) числа употребляются для характеристики явления, предмета или лица каз. qyryq qalta 'хитрый, скрытный' (букв. 'имеющий сорок карманов); 3) в основу ФЕ заложены сакральные значения чисел (например, представления о се-мислойности неба, подземелья).
Список сокращений: букв. - буквально; языки: аз. - азербайджанский, алт. - алтайский, башк. - башкирский, гаг. - гагаузский, каз. - казахский, кбалк. - карачаево-балкарский, кирг. - киргизский, кум. - кумыкский, ног. - ногайский, тат. - татарский, тув. - тувинский, тур. - турецкий, туркм. - туркменский, узб. - узбекский, уйг. - уйгурский, чув. - чувашский, шор. - шорский, як. - якутский.
Примечания:
1. Унарокова Г.Ш. Фразеологическая репрезентация концепта насып «счастье» в адыгей-
ской языковой картине мира // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. 2013. Вып. 3. C. 95-99.
2. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М.: Наука, 1988. 560 с.
3. Абдурахманов М. Краткий узбекско-русский фразеологический словарь. Ташкент: Укитувчи, 1980. 184 с.; Азербайджанско-русский фразеологический словарь. Баку: Элм, 1976. 248 с.; Академический словарь башкирского языка. Т. 2. Уфа: Китап, 2011. 568 с., Гагаузско-русско-молдавский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1973. 664 с.; Казахско-русский фразеологический словарь. Алма-Ата: Мектеп, 1988. 224 с.; Кумыкско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1969. 408 с.; Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский язык-основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. М.: Наука, 2006. 908 с.; Татарско-русский словарь: в 2 т. Казань, 2007; Тувинско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1968. 648 с.; Тувинско-русский фразеологический словарь. Кызыл: Тувинское книжное изд-во, 1975. 204 с.; Туркменско-русский словарь. М.: Сов.энцикло-педия, 1968. 832 с.; Турецко-русский словарь. М.: Рус. яз., 1977. 966 с.; Наджип Э.Н. Уйгурско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1968. 828 с.; Ураксин З.Г. Фразеологический словарь башкирского языка. Уфа: Китап, 1996. 288 с.; Чернов М.Ф. Русско-чувашский фразеологический словарь. Чебоксары: Изд-во Чувашского ун-та, 2003. 536 с.
4. Muratova R.T. Symbolics of number seven in the culture of the peoples of the Volga-Urals region of Russia // Dialect. Vienna, 2012. Abstracts. P. 160.
References:
1. Unarokova G.Sh. Phraseological representation of the concept nasyp / «happiness» in the Adyghe language picture of the world // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. 2013. Iss. 3. P. 95-99.
2. Comparative historical grammar of Turkic languages. Morphology. M.: Nauka, 1988. 560 pp.
3. Abdurakhmanov M. Short Uzbek-Russian phraseological dictionary. Tashkent: Ukituvchi, 1980. 184 pp.; Azerbaijani-Russian phraseological dictionary. Baku: Elm, 1976. 248 pp.; Academic dictionary of the Bashkir language. V. 2. Ufa: Kitap, 2011. 568 pp., Gagauz- Russian-Moldavian dictionary. M.: Sov. encyclopedia, 1973. 664 pp.; Kazakh-Russian phraseological dictionary. Alma-Ata: Mektep, 1988. 224 pp.; Kumyk-Russian dictionary. M.: Sov. encyclopedia, 1969. 408 pp.; Comparative historical grammar of Turkic languages. Proto-Turkic language. A picture of the world of the Proto-Turkic ethnos according to language. M.: Nauka, 2006. 908 pp.; Tatar-Russian dictionary: in 2 v. Kazan, 2007; Tuva-Russian dictionary. M.: Sov. encyclopedia, 1968. 648 pp.; Tuva-Russian phraseological dictionary. Kyzyl: Tuva publishing house, 1975. 204 pp.; Turkmen-Russian dictionary. M.: Sov.Encyclopedia, 1968. 832 pp.; Turkish-Russian dictionary. M.: Russ. yaz., 1977. 966 pp.; Nadzhip E.N. Uyghur-Russian dictionary. M.: Sov.Encyclopedia, 1968. 828 pp.; Uraksin Z.G. Phraseological dictionary of the Bashkir language. Ufa: Kitap, 1996. 288 pp.; Chernov M.F. Russian-Chuvash phraseological dictionary. Cheboksary: Chuvash Un-ty publishing house, 2003. 536 pp.
4. Muratova R.T. Symbolics of number seven in the culture of the peoples of the Volga-Urals region of Russia // Dialect. Vienna, 2012. Abstracts. P. 160.
