CC BY
33
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2015. № 1
Е Цисун (КНР)
НУМЕРИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ В СОСТАВЕ ТЕРМИНОВ В КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ В СОПОСТАВЛЕНИИ С РУССКИМ1
В статье анализируется роль, выполняемая элементами со значением числа (нумерическими) в составе терминов в китайском языке в сопоставлении с подобными единицами в русском языке. Исследование показывает, что нумерические элементы обладают в каждом из них двумя семантическими функциями - количественно-определяющей и количественно-комплектной, но при этом нумерический элемент с функцией второго типа употребляется в китайском языке гораздо чаще, чем в русском. Это свидетельствует о том, что научная картина мира, надстроенная над языковой («наивной») и пересекающаяся с ней, обладает национальным своеобразием.
Ключевые слова: китайский язык, русский язык, терминология, когнитивное терминоведение, научная картина мира, семантические функции, нумерические элементы.
The article has as its focus the semantic purport of numeric units as elements of the semantic structure of Chinese scientific terms comparing them with similar units in Russian. Our research shows that in both languages numeric elements participating in term formation can have two meanings - numeric-modifying and numeric-inclusive, but numeric elements with the second meaning are used much more frequently in Chinese than in Russian. We consider it as an evidence that the scientific world mapping, constructed on the basis of naive world mapping and interconnected with it, is not the same for different nations being nationally and culturally specific rather than universal.
Key words: Chinese, Russian, terminology, cognitive terminology, scientific mapping of the world, semantic functions, numeric elements.
Современная лингвистика характеризуется параллельным существованием нескольких научных парадигм, которые могут быть подведены под научный макропарадигмальный принцип антропоцентризма [Кубрякова, 1994: 14; Кибрик, 2003: 102-106; Маслова, 2008: 11-18]. Среди них весьма перспективным направлением считается когнитивная лингвистика. За последние 10-20 лет лингвокогнитивный подход
1 Я благодарю И.М. Кобозеву, прочитавшую первый вариант данной статьи и высказавшую ряд ценных замечаний, которые были учтены при подготовке окончательного варианта. Разумеется, вся ответственность за возможные недочеты данной работы лежит на мне.
был применен к анализу языковых явлений, принадлежащих разным уровням языковой системы, что привело к появлению когнитивной фонетики, когнитивной лексикологии, когнитивной грамматики, когнитивной семантики, а также и когнитивного терминоведения, появившегося на стыке когнитивной лингвистики и общего термино-ведения в конце 90-х годов прошлого века [Тетшегшеп, 1997; 2000: 219-237; А1ехееуа, 2003: 65; Новодранова, 2006: 82-84; Голованова, 2011: 11-45]2.
Выделение когнитивного подхода к термину как нового направления в терминоведении, обусловлено «выдвижением на передний план проблем соотношения языковых структур с ментальными структурами, отражающими особенности человеческого опыта и деятельности, вопросов представления в языке различных типов знания - обыденного и научного, ассоциативно-образного и национально-логического» [Голованова, 2011: 6]. Терминология любой научной или профессиональной области представляет собой часть (подъязык) национального языка и отражает систему знаний, зафиксированных соответствующей профессиональной группой носителей национального языка в определенный момент истории народа. Естественно предположить, что отражаемое в терминологических подсистемах научное и профессиональное мировидение обладает национальной и культурной спецификой, в том числе и той, которая, так сказать, наследуется от общей языковой картины мира. Структурная и семантическая специфика терминологии той или иной области науки на каком-либо национальном языке в особенности остро ощущается в процессе перевода терминологии той или иной науки или профессиональной сферы деятельности на другой язык. Об этом В.А. Звегинцев писал еще в 60-х годах прошлого века в предисловии к русскому переводу словаря лингвистических терминов французского ученого Ж. Марузо: «Всякий словарь научной терминологии является выражением научного мировоззрения. Именно в силу этого обстоятельства перевод подобного вида словарей сопряжен с огромными трудностями... Дело усложняется еще тем, что различные языки обычно используют неоднородные терминологические номенклатуры разной степени разработанности, ориентирующиеся на часто далекие друг от друга научные традиции и в разной мере использующие интернациональные и исконные лек-
2 Некоторые когнитивные или гносеологические свойства термина привлекли внимание терминоведов уже в начале 90-х годов [Sager, 1990: 13; Гринев, 1993: 216-229].
сические элементы» [Звегинцев, 1960: 6]. Степень сложности еще увеличивается, если речь идет о таких далеких друг от друга как в чисто лингвистическом, так и в культурологическом отношении языках, как, например, русский и китайский.
В данной работе объектом внимания являются термины, в составе которых один из компонентов обозначает число. С точки зрения культурологии число - это элемент особого кода, с помощью которого описывается мир. Этот код помогает найти путь к глубинным слоям социально-духовной идентичности каждого народа. Рассмотрению числа как важного концепта русской языковой картины мира и описанию его мифологических, культурных и языковых характеристик посвящены работы не только русских ученых [Степанов, 1989а; 1989б; 1997: 363-426; Маслова, 2004: 99-104], но и китайских русистов, см., напр. [Шичжан Ян, 2001]. Но в то же время лингвокогнитивный анализ числа как элемента научной картины мира, отраженной в китайской терминологии, насколько нам известно, до настоящего времени не проводился.
Для того чтобы увидеть особую роль, выполняемую в китайских терминах элементами с семантикой количественного числительного (далее для краткости - нумерическими элементами), удобнее сначала рассмотреть аналогичные по семантике элементы в составе русских терминов. Как и в других языках европейского стандарта, в русском языке нумерические элементы представлены в виде префиксоидов греческого или латинского происхождения, среди которых особенно активно участвуют в образовании терминов следующие: амби- ([лат.] «оба, с двух сторон, двойственность, двоякий»), би- ([лат.] «два, двойной»), гекто- ([гр.] «сто»), геми- ([гр.] «полу, наполовину»), дека-([гр.] «десять, 101»), ди- ([гр.] «два, двойной»), квадр(и)- ([лат.] «четыре, четверной»), кило- ([гр.] «тысяча, 103»), микро- ([гр.] «малый, маленький, 10-6»), милли- ([лат.] «тысячная доля, 10-3»), моно- ([гр.] «один, единственный»), уни- ([лат.] «один, единственный») и т. п. [Абрамова, 2011]. Такие префиксоиды исчисляются десятками, и в научных текстах на русском языке содержащие их термины встречаются с высокой частотностью:
(1) - амбивалентный, билингвизм, бинарность, бирема, гемина-та, дилогия, дисиллаб, монорема, монолог, моносемия, унификация (языкознание);
- амфибрахий, декалог, диподия, дистих, моногерой (литературоведение);
- амбидекстрия, амбицептор, амфикрания, бигеминия, гемиа-гевзия, гемианестезия, дивакцина, квадрипарез, моноавитаминоз (медицина);
- амбиплазма, бигармонический, гектограмм, гектометрический, декагон, дивектор, квадрика, килономер, монодромия, унимулярный (математика)
Не менее употребительными при терминообразовании оказываются и исконно русские нумерические префиксоиды: одно-, двое-, дву(х)-, тре(х)-, три-, трое- и некоторые другие. Чтобы убедиться в их продуктивности, достаточно хотя бы поверхностного взгляда на лингвистическую терминологию, где такие термины, как двоеточие, двугласный, двугубный, двуосновный, двусказуемость, двуслоговый, двусложный, двусмысленный, дву-составность, двусторонний, двухвершинность, двухфокусный, двуязычие; одновременность, однозначный, однокорневой, однократный, однородный, однотипный, одноязычие; трехсложный, триптот, трисиллаб, троегласный и другие составляют довольно значительную группу.
Нумерические элементы используются в терминотворчестве и в китайском языке, и они часто выполняют роль префиксоидов в образуемых терминах, почти аналогичную с приведенными выше русскими примерами. В лингвистической терминологии на китайском языке существует немало таких терминов, например:
(2) —ШШ «одновалентный», «односложное (слово)», ^
«одностопный (стих)»; ^^(Й) «дихотомия», Ж®Ш «двуязычный», ЖН® «диглоссия» или «двуязычие» , ЖШ «диплофония», ЖМШ «билабиальный (согласный)»; Н^^Ш «трифтонг», Н^^ Щ «триграф», НШР «триметр» и т. п.
При функциональном сходстве нумерических элементов в структуре приведенных русских (1) и китайских (2) примеров, термины на двух языках, на самом деле, образованы по разным словообразовательным моделям. Русские примеры в (1) по своему способу словообразования - сложносуффиксальные, их словообразовательная структура формируется так: основа числительного (нумерический элемент) + основа существительного + суффикс. А китайские примеры в (2) образуются сочетанием двух слов, одно из которых имеет нумерическую семантику и состоит из одной морфемы, например, — (одно-), ^ или Ж, или Ж (дву(х)-), или из двух морфем, например, Н ^ (санхэ, три-), где вторая морфема фактически не имеет значения, а другое - ненумерическую.
Но в научном китайском дискурсе существует большая группа терминов, в составе которых нумерические элементы выступают в нетипичной для европейских языков функции. В нижеследующих примерах в скобках дается буквальный перевод составных частей термина:
(3) - —^ (и хуа 'одна черта'), (лян и 'двоица образов'), (эр ди 'две истины или двойственная истина'), НШ (сань ган 'три устоя'), ЩШ (сы сян 'четыре символа'), Ж^ (у чан 'пять по-стоянств'), Ж^Т (у син 'пять элементов, пять стихий, пять действий, пять фаз, пять рядов'), Д^ (лю хэ 'шесть соединений'), ДШ (ба ши 'восемь видов сознания'), бЩ (цзю чоу 'девять разделов, девять предначертаний Великого плана') (древнекитайская философия);
- ЩЯ (сы шэн 'четыре тона'), ((вэньфан) сы бао 'четыре драгоценности (кабинета ученого)'), Ж^ (у инь 'пять ступеней пентатоники'), ДК (лю шу 'шесть категорий знаков'), ДШ (ба бин 'восемь болезней [стиха]'), б* (цзю чжан 'девять напевов или девять элегий') (филология);
- ДШ (лю цзан 'шесть присвоений'), ЖШ (у фу 'пять сроков (ношения траура)') ЖМ (у син 'пять видов наказаний'), ДШ (ба и 'восемь суждений или восемь оснований [для рассмотрения дела в особом порядке]), (ши э 'десять зол (злодеяний, непрощаемых преступлений)') (правоведение);
- Н^^Х (сань минь чжуи 'три народных принципа'), Н^ ^^ (саньгэ дайбяо 'концепция / идея «трех представительств» / «тройного представительства»'), ЩШ (сы цин 'четыре чистки'), ЖН (у фань 'пять злоупотреблений или пять отрав', ДШ (лю бу 'шесть ведомств'), Д^ДЩ (ба жун ба чи 'восемь славных и восемь позорных дел') (социально-государственное управление)
- Н^ (сань цзяо 'тройной обогреватель'), Щ^ (сы чжэн 'четыре метода осмотра'), ЖЮ (у цзан 'пять внутренностей'), ДШ (лю фу 'шесть полостей'), (ци цин 'семь эмоций'), (ши ци 'десять [видов] лекарств') (народная медицина Китая)
- М^ (лян дуань две стороны), б^ (цзю шу девять вычислений), (математика)
Оценивая эту группу терминов и сопоставляя ее с приведенной выше группой (2), обратим внимание на то, что они, приднадлежа к одному и тому же словообразовательному типу, существенно различаются в семантическом аспекте. Это различие мы можем показать на примере русских лингвистических терминов группы (1), аналогичных китайским терминам группы (2) по семантической структуре. Так,
бирема, двусказуемость, триптот и т. п. выражают общее научное понятие, под которое подводятся все сущности или свойства, удовлетворяющие условиям, заданным в толковании (определении) этого понятия. Определения этих понятий строятся по общей схеме: ближайшее родовое понятие (genus proximum), обозначаемое родовым термином (гиперонимом), гипонимом которого является толкуемый термин, плюс свойства, выделяющие вид из рода (differentia specifica). Это нетрудно увидеть, обратившись к толкованиям соответствующих терминов, например, в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой: [Ахманова, 1966].
Бирема: Высказывание, состоящее из двух частей [всякое высказывание, отвечающее условию: состоять из 2 частей];
Двусказуемость: Выражение предикации сочетанием двух глаголов или глагола и имени [Свойство любой предикации, отвечающей условию: быть образованной сочетанием 2 глаголов или глагола и имени];
Триптот: Слово, парадигма склонения которого состоит из трех падежных форм [Всякое склоняемое слово, отвечающее условию: его парадигма состоит из 3 падежных форм ].
Как мы видим, нумерический элемент входит в формулировку условий применимости термина к любой сущности, относящейся к соответствующему роду (классу, типу).
Что же касается китайских терминов группы (3), то они функционируют как собственные имена уникальных совокупностей, состоящих из вполне определенных и при этом разных сущностей (стихий, законов и т. е.), например: «двоица образов» (лян и) в древнекитайской философской состоит из двух разных начал - Ш (инь) и Ш (ян), термином «четыре тона» филологи обозначают набор тонов, свойственных китайской фонетике: ^ (пин, 'ровный'), ^ (шан, 'восходящий'), ^ (цюй, 'уходящий или падающий') и А (жу, 'входящий'); термин «шесть присвоений» (лю цзан), употребляемый в правоведении древней эпохи, репрезентирует шесть конкретных видов преступлений против имущества, а именно, Ш (чан дао, 'грабеж'), ШШ (чье дао, 'кража'), ^МЙЙ (шоу цай ван фа, 'получение взятки с нарушением закона'), ^М^ЙЙ (шоу цай бу ван фа, 'получение взятки без нарушения закона'), (шоу со цзянь линь, 'получение имущества в сфере полномочии'), (цзо цзан, 'незаконное присвоение'); термин «семь эмоций» (ци цин) в народной медицине Китая имеет в виду семь конкретных эндогенных факторов, вызывающих заболевания, а именно: $ (си,
'радость'), Ш (ну, 'гнев'), Ш (ю, 'грусть'), Ш (сы, 'вожделение'), ^ (бэй, 'печаль'), Й (кун, 'страх'), '' (цзин, 'испуг') и т. д. Нумериче-ская графема в составе этих терминов функционирует не как часть условий применимости термина (чего-то должно быть в количестве N), а только как элемент внутренней формы терминологического имени собственного, символизирующий количество компонентов в составе именуемой конкретной определенной совокупности, причем часто это не просто совокупность, а целостная система или комплект взаимодополняющих элементов, и нельзя ни добавить, ни убавить, ни заменить хотя бы один элемент этого комплекта. Таким образом, в составе терминов второй группы нумерический элемент Ы, присоединяясь к общему имени Х, создает собственное имя комплекта вида ЫХ, состоящего из определенных конкретных компонентов, относящихся к типу 'Х'.
«Комплектное» значение таких терминов иногда отражается в их толкованиях. В примерах ниже цитируются фрагменты текстов из энциклопедии «Духовная культура Китая: энциклопедия (в 5 томах)» под редакцией М.Л.Титаренко [Духовная культура Китая, 2006]:
У син - «пять элементов» («пять стихий», правильнее, - «пять действий», «пять фаз» или «пятьрядов»). Одна из основополагающих категорий кит. философии, обозначающая универсальную классификационную схему, согласно к-рой основные параметры мироздания -пространственно-временные и двигательно-эволюционные - имеют пятичленную структуру ...
Ба бин - «восемь болезней [стиха] ». Общее название теории (в частности, правил просодии), разработанные Шэнь Юэ для лирической поэзии...
Ши э - «десять зол (злодеяний, непрощаемых преступлений)». Среди многообразия социально нежелательных действий китайское право выделяло ряд деяний, к-рые считались наиболее опасными и отвратительными...
Сань юань, р ши ба сю (три стены /ограждения и двадцать восемь обителей) - традиционная система центральных и зодиакальных созвездий - «звездных управ / соединений» (син гуань), которые могли состоять из одной звезды.
Слова классификационная схема, теория, ряд, система в приведенных толкованиях дают основание рассматривать эти термины как комплектные. Даже в тех случаях, когда при образовании термина вида ЫХ в качестве N употребляется нумерический элемент — (и, 'один'), он не просто указывает на одноэлементность множества
объектов типа 'Х', но, в сущности, воплощает понимание этого элемента как единственного первичного начала или фундамента для дальнейшего мышления. Именно по этой причине нумерический знак — (и) в составе терминов часто переводится на русский язык как «единый», ср.: —М (и шэнь, 'единотелесный [атрибут]'), —^ (и юань, 'единое первоначало'), —{ф (и ти, 'единое тело'), —^ (и синь, 'единое сердце или сознание') и т. п.
Возвращаясь к русскому языку, следует признать, что термины, включающие нумерический элемент с аналогичной комплектной семантикой, в нем тоже встречаются, но существенно реже. Например, в богословии термин Пятикнижие обозначает не любой объект, состоящий из пяти книг, но пять первых книг канонической еврейской и христианской Библии: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие; термином семибоярщина в исторической науке называют переходное правительство из семи вполне определенных бояр, образовавшееся летом 1610 года (князья Ф.И. Мстиславский, И.М. Воротынский, А.В. Трубецкой, А.В. Голицын, Б.М. Лыков, И.Н. Романов, Ф.И. Шереметев), спортивные термины пятиборье, шестиборье именуют соревнования соответственно по пяти, шести определенным видам спорта. Если рассматривать не только однословные термины-композиты, но и терминологические словосочетания, то среди них комплектным будет, например, десять заповедей (декалог) - десять основных законов, которые, согласно Пятикнижию, были даны самим Богом Моисею, в присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после Исхода из Египта. Если обратиться к однословным терминам, образованным от основы числительного, то здесь мы найдем, например, богословский термин Троица, обозначающий единство трех разных ипостасей бога. Обратим внимание на то, что близость такого рода терминов к именам собственным в русском языке отражается в их написании. Большинство из них пишется с заглавной буквы, но существуют и отклонения от этой закономерности, ср. семибоярщина и десять заповедей, которые графически оформляются как имена нарицательные, обозначающие уникальные объекты (ср. солнце, луна). Такие термины употребляются преимущественно в областях, имеющих давнюю традицию, например, богословии, исторической науке и т. п., что имеет общие черты с китайским языком, так как большая часть китайских терминов в (3) также относится прежде всего к областям традиционным: древнекитайской философии, филологии древнекитайского языка, древнему правоведению,
традиционной медицине и т. п., но находит отражение также и в областях, не маркированных по принадлежности к традиции, например, в социально-государственном управлении3. Несомненно, что комплектное употребление нумерических элементов в русском научном дискурсе, уступает китайскому языку в частотности и универсальности. Стабильная комплектная интерпретация приобретается нумерическими элементами в китайском языке зачастую благодаря тому, что структурно тождественная классификационная схема повторяется в целом ряде наук и областей, что приводит к формированию ряда терминов, содержащих единицу с одинаковым комплектным нумерическим значением. Так, под влиянием общего учения «у син» появился затем целый цикл терминов, отражающих представления о пятеричном устройстве не только физического мира, но и духовного и социально-политического мира, например, (у фан, 'пять сторон'), (у фэн, 'пять ветров-направлений'), (у цай, 'пять материалов'), (у цзи, 'пять основ времени'), (у ци, 'пять пневм'), (у фу, 'пять благ, пять [проявлений] счастья'), (у ши, 'пять дел') и т. п. Аналогичные примеры с присутствием фундаментального числа 8 (восемь) можно обнаружить во почти всех научных областях, например: Л^ (ба фан, 'восемь стран и полустран света'), ЛЙ (ба чжэн, 'восемь административных дел'), ЛЙ (ба фа, 'восемь законов'), Лй (ба ши, 'восемь веков'), Л^ (ба дай, 'восемь эпох').
Таким образом, научные термины в китайском и русском языках, имеющие нумерические элементы в своем составе, семантически подразделены на две группы: в первой из них нумерический элемент уточняет общее научное понятие, содержательно доминирующее в структуре толкования термина, конкретизируя его семантику в количественном аспекте, а во второй из них нумерический элемент создает собственное имя уникальной совокупности конкретных определенных разнородных сущностей. Эти две группы терминов распределены в упомянутых языках существенно по-разному. Точнее говоря, если в русском языке науки термины первой группы во много раз превосходят количественно термины второй группы, то в китайском языке науки, особенно в традиционных областях научного познания, более распространены термины второй группы.
3 В русском языке тоже есть относительно новые термины с комплектной нумерической семантикой, например, термин международной политики Большая восьмерка, обозначающий восемь конкретных экономически развитых держав мира, который представляет собой идиоматическое сочетание с нумерическим элементом в виде количественного существительного.
Из вышесказанного следует, что когнитивно-семантический подход к исследованию терминов помогает выявлению специфичности категоризации и концептуализации разными народами внешнего мира, в результате чего формируются разные языковые картины мира, что находит отражение на уровне не только обыденного, но и научного знания, так как последнее не отделено от первого, а скорее, надстроено над ним, и поэтому отчасти наследует ему. Научное мировосприятие, рассматриваемое через призму терминологии, несмотря на высокую степень универсальности, тоже различается у разных народов и имеет более или менее явную национальную специфику.
Список литературы
Абрамова А.В. Словарь терминоэлементов (составных частей сложных слов). М., 2011.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. Голованова Е.И. Введение в когнитивное терминоведение (Учебное пособие). М., 2011. Гринев С.В. Введение в терминоведение. М., 1993.
Духовная культура Китая: Энциклопедия (в 5 т.) / Ред. М.Л. Титаренко. М., 2006.
Звегинцев В.А. Предисловие // Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., 1960. Кибрик А.Е. Константы и переменные языка. СПб., 2003. Кубрякова Е.С. Парадигма научного знания в лингвистике и ее современный
статус // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1994. № 2. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику (Учебное пособие). М., 2004.
Маслова В.А. Современные направления в лингвистике (Учебное пособие
для студ. высш. учеб. заведений). М., 2008. Новодранова В.Ф. Когнитивное терминоведение // Татаринов В.А. Общее
терминоведение: энциклопедический словарь. М., 2006. Степанов Ю.С. Счет, имена чисел, алфавитные знаки чисел в индоевропейских языках // Вопросы языкознания. 1989. № 4 (1989а). Степанов Ю.С. Счет, имена чисел, алфавитные знаки чисел в индоевропейских языках // Вопросы языкознания. 1989. № 5 (1089б). СтепановЮ.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997.
Шичжан Ян. Модель числа как фрагмент русской языковой картины мира. М., 2001.
Alexeeva L.M. Interaction between Terminology and Philosophy // Terminology
Science & Research . Vol. 14. 2003. Sager J.C. A practical course in terminology processing. Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing, 1990.
Temmermen R. Questioning the univocity ideal. The difference between socio-cognitive Terminology and traditional Terminology // Hermes (Journal of linguistics). 1997. Vol. 18. Temmermen R. Toward new ways of terminology description: the sociocognitive approach. Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins Publishing, 2000.
Сведения об авторе: Е Цисун, доктор филологических наук, доцент, научный сотрудник Центра изучения русской филологии и культуры Хэйлунцзянского университета (Харбин, КНР). E-mail: yeqisong@163.com
