CC BY
106
Т. Н. Попова
НУЛЕВАЯ СУФФИКСАЦИЯ КАК ПРОДУКТИВНЫЙ СПОСОБ ИМЕННОГО ДИАЛЕКТНОГО СЛОВООБРАЗОВАНИЯ
Статья посвящена рассмотрению продуктивного способа нулевой суффиксации в русском диалектном словопроизводстве. Исследование проводится в диахроническом аспекте с учетом семантико-стилистических и лингвогеографических особенностей дериватов. Особое внимание отводится выражению спектра основных словообразовательных значений имен нулевой суффиксации в русских говорах.
Ключевые слова: нулевая суффиксация, диалектная речь, именное словообразование, субстантивация.
Субстантивное суффиксальное словообразование в русских говорах отличается исключительным разнообразием. Помимо производных слов с материально выраженными аффиксами, в диалектном словопроизводстве широко представлены имена, образованные при помощи материально невыраженных (нулевых) аффиксов. В кругу суффиксальных производных они занимают центральное положение, поскольку не связаны, как многие словообразовательные типы, с каким-либо определенным словообразовательным значением (ср. производные на -ние (-ение) как способ выражения значения nomina actionis, -ость,-ство, -ствие -nomina abstracta и под.). Они заслуживают особого внимания, ибо «нулевые словообразовательные средства, способ нулевой суффиксации не были исконно присущими системе славянского словообразования»1, впоследствии же, в силу эволюционных процессов деривационной системы русского языка, «словообразовательные отношения, сложившиеся в классе образований нулевой суффиксации (и особенно в сфере приглагольных образований нулевой суффиксации), послужили аналогом для формирования целого ряда явлений в истории русского словообразования»2.
Анализ фактического материала диалектных словарей3 позволяет рассматривать нулевую суффиксацию как один из самых продуктивных способов именного словообразования для выражения широкого спектра словообразовательных значений. Распространение подобных производных в русских говорах практически без территориальных ограничений заставляет обратиться к истории становления данного способа словопроизводства в русском языке.
А. Мейе отмечал, что образования нулевой суффиксации - это наиболее архаический пласт в русской лексике, наследующий ранние словообразовательные
4
связи имен и глаголов .
Говоря об истории данного типа отношений в русском языке, Г. А. Николаев указывает на изменение в сторону «оглаголивания» (подчинения глаголу) значительной части этого типа имен»5. В результате в русском языке сформировалось три группы имен нулевой суффиксации: «1) имена, образованные независимо от глаголов, параллельно им от одного древнего корневого слова: брод : брести, гром : греметь, звон : звенеть; 2) имена, образованные от глаголов: проходить -проход, уколоть - укол, загнать - загон и другие «приставочные» имена; 3) имена, послужившие производящей базой для глаголов: ход - ходить, суд - судить, лов -ловить и другие «бесприставочные» образования»6. Две последние группы обла-
дают словообразовательной активностью в современном русском языке, в том числе и в диалектном словопроизводстве. В первую очередь, это наименования лица (nomina agentis). А. А. Потебня, исследуя генезис и семантику первообразных имен на -ъ (типа ходъ), сводил их значение к значению nomina agentis как исходному: «Первообразное существительное представляю себе как имя действующего лица - nom. agentis <...> Прочие разряды существительного, имена орудия (n. instrumenti), действия (n. actionis), произведения (n. acti), места и времени (n. loci), нужно считать производными <.> В существительном из значения n. ag. удобно выводятся прочие разряды, но не наоборот»7.
В говорах широко распространены приглагольные существительные со значением лица мужского, женского и общего рода. Показательно, что образуются они как от общенародных, так и собственно диалектных основ, что свидетельствует об освоенности модели в диалектном словопроизводстве.
Преобладают среди имен нулевой суффиксации существительные мужского рода. Это обусловлено историческим развитием данной словообразовательной модели. Как отмечал В. М. Марков, «существительные мужского рода составляют среди образований нулевой суффиксации наиболее значительную группу»8. Образуются они от глаголов приставочных и бесприставочных практически в равной степени. Так, например, с бесприставочными глаголами соотносятся производные: балахрыст - ‘озорной, беспокойный, пустой, легкомысленный человек’ (^балахрыстить - ‘озорничать, шалить’), глот - м. груб. ‘пьяница’ (^глотать -‘пить спиртные напитки’), горлопан - ‘тот, кто громко кричит’ (^горлопанить -‘громко кричать’), гундус - ‘тот, кто гнусавит’ (^гундусить - ‘гнусавить’), наян -‘назойливый человек’ (^наянить - ‘надоедать’), таратор - м. - ‘много и быстро говорящий человек’ (^тараторить - ‘говорить много и быстро’) и др. Большинство из них образуется от собственно диалектных основ.
Имеют соотнесенность с префиксальными глаголами субстантивы: недо-пад - м. ‘человек маленького роста’ (^недопадать - ‘не дорасти до нормального размера’), обжор - ‘обжора’ (^обжораться - ‘чрезмерно много есть, объедаться’), облай - ‘тот, кто постоянно ругается; грубиян, ругатель; скандалист’ (^облаяться - ‘обругать, обмануть’), облоп - ‘тот, кто много пьет’
(^облопаться - ‘выпить много спиртного’), обой - ‘лентяй’ (^обивать (баклуши) - ‘бездельничать’), остолбень - ‘молчаливый, неразговорчивый, угрюмый человек’ (^остолбенеть - ‘потерять способность двигаться, говорить; обомлеть’), сбрёх - м. ‘лгун, человек, говорящий необдуманно’ (^сбрёхнуть - ‘сказать что-нибудь необдуманно, соврать’); засыпа - ‘подручный мельника, засыпающий зерно в ковш, засыпка’ (Арх., Сев.-вост. край, 1928) (^засыпать - ‘засыпать, забросить’); заумор - ‘о том, кто мало ест’ (Нижегор. 1851)
(^зауморить - ‘измучить голодом’). Что касается семантики, то в основном эти имена характеризуют действующее лицо как носителя отрицательного качества или действия. Сема действия в общей семантике исследуемых имён не случайна: «образования нулевой суффиксации дают наиболее яркие примеры осложнения и конкретизации первоначального значения действия. Обнаружение производных значений требует повышенного внимания к контексту, а также привлечения ряда дополнительных показателей, свидетельствующих о правильности понимания слова. Особо должно быть отмечено значение лица»9. В говорах к тому же велика экспрессивная нагрузка на данные производные.
При сопоставлении с языком литературным следует отметить, что «существительные со значением лица, соотнесенные с глаголами и образованные при по-
мощи нулевого суффикса, в литературном языке чрезвычайно редки (ср. единичные в литературном языке: изверг, неслух, неуч, пристав, урод). Значение лица в литературном языке передается при помощи иных словообразовательных средств»10. Как видим, диалектное словопроизводство в этом плане выражает диаметрально противоположную тенденцию.
Крайне редки среди имен нулевой суффиксации слова мужского рода, имеющие именную (адъективную) производность и служащие для обозначения отличительного качества человека: левшерук - ‘левша’ (—левшерукый - ‘леворукий’), лекшерук - ‘левша’ (—лекшерукый - ‘леворукий’); заугар, заугара - 1) ‘отчаянный, лихой, веселый парень’ (Волог. 1892, Сев.-Двин. 1928), 2) ‘гуляка, пьяница’ (Олон., 1885-1898) (—заугарный - ‘отчаянный’) и др. Это также важное отличие от языка литературного, где имена нулевой суффиксации традиционно интерпретируются как отглагольные.
Усиливают экспрессивную характеристику действующего лица двуосновные образования: святодух - ‘дальновидная, прозорливая женщина, предсказывающая разные случаи, события, угадывающая решение дела, его окончание’ (Костром., 1853), скородел - 1) ‘тот, кто быстро выполняет какую-л. работу’ (Яросл., 1990), 2) ‘тот, кто спешит, торопится, суетится, делая что-л.’ (Пск., Твер., 1855), 3) ‘тот, кто небрежно выполняет какую-л. работу’ (Яросл., 1990), пустосмех -‘смеющийся попусту человек’, самолюб - ‘эгоист, себялюбивый человек’, самосуд - ‘озорник, шалун’, шестопал - ‘человек, имеющий шесть пальцев на руке или ноге’, шилохвост - ‘бранное слово по отношению к человеку’; скалозуб -м. и ж. ‘зубоскал’ (Все время смеется. Такой в пустышку смеёцца. Всё говорит со смехом. Скалозуб-от, скалит зубы. Скалозуб пустой такой, все смеёцца, не над чем смеёцца. Кто ржёт много). Как и двуосновные образования с другими суффиксальными формантами, производные нулевой суффиксации служат для оценочной характеристики лица (прямой или опосредованной) - его действий, поступков, особенностей поведения, черт характера, способностей, при этом оценка чаще всего негативная или ироничная (ср. также долгоязычник - ‘болтун, сплетник’ (Кто много болтат, долгоязычник); пустосмешница - женск. к пустосмех -‘смеющийся попусту человек’ (Анисья у нас пустосмешница); пустосмешка -женск. к пустосмех - ‘смеющийся попусту человек’ (Пустосмешка смеется много); самолюбка - женск. к самолюб - ‘ эгоист, себялюбивый человек’ (Самолюбка, только ей всё); бритоусец - ‘мужчина, бреющийся и тем нарушающий законы староверческой религии’ (Бритоусец, обрел усы. Не бреты раньше были); самоубивец (самоубиец) - ‘самоубийца’ (Самоубивец сам себя убиват, из ружья за-стрелицца, а то ишшо ножом может. Разве хороший он человек) и др.).
Почти в равном количестве с наименованиями лиц мужского пола представлены имена существительные общего рода, соотносимые с глаголами совершенного и несовершенного вида. Мотивированы бесприставочными глаголами: барма - ‘болтун, болтунья’ (—бармить - ‘болтать, много говорить’), батыга - ‘человек, любящий разговаривать’, болтун (—батыжить - ‘болтать’), брязга’ - ‘человек, склонный к брюзжанию, сварливый’ (—брязжеть - ‘брюзжать’), полыгала - м. и ж. ‘болтун, сплетник’ (—полыгалить - ‘болтать, сплетничать’), сутяга -м. и ж. ‘вздорный человек (—сутяжить), халда ’ - м. и ж. ‘тот, кто безобразничает, ведет себя нагло’ (—халдить - ‘безобразничать’); затева - м. и ж. 1) ‘выдумщик, зачинщик; выдумщица, зачинщица’ (Пск., Твер. 1855, Олон., Тул.), 2) ‘шалун, шалунья’ (Твер., Пск. 1855) (—затевать - ‘заставлять делать что-либо’) и мн. др.
От приставочных глаголов образованы: истома - м. и ж. ‘слабый, хилый, болезненного вида человек’ истометь - ‘почувствовать утомление, слабость,
тяжесть; истомиться’), недотыга (недотыка) - м. и ж. ‘недотрога; тупой, непонятливый человек’ (^недотыкаться - ‘не доставать, не дотягиваться до чего-либо’), ужима - м. и ж. ‘человек высокомерный, заносчивый, зазнайка’ (^ужиматься - ‘жеманничать, ломаться, кокетничать’); заспа - ‘тот, кто много спит, ходит с заспанным видом; соня’ (Пск., Твер. 1855) (^заспать - ‘уснуть, заснуть’; застоя - м. и ж. 1) ‘защитник, заступник; защита’ (Яросл. 1849, Волог., Влад., Курск., Костром.); 2) ‘защитник, адвокат’ (Урал., 1964) (^застоять(ся) -‘заступиться за кого-, что-либо’); затёпа - ‘о том, кто загрязняет, забрызгивает платье’ (Курск. 1849, Калуж., Влад.) (^затёпываться - ‘забрызгивать, пачкать грязью нижнюю часть платья, обувь’); зацепа - м. и ж. ‘задира, забияка’ (Пск., Твер. 1855, Казан.) (^зацепаться - ‘привязываться к кому-либо, придираться’); зачупаха - м. и ж. ‘грязнуля; неряха’ (Моск. 1852, Влад.) (^зачупахать - ‘запачкать, замазать; забрызгать грязью (одежду)’); захухря - ‘замарашка, растрепа’ (Калуж., Ряз.) (^захухриться - ‘взлохматиться’); захеза - м. и ж. 1) ‘неряха, гряз-нуля‘ (Урал. 1930, Свердл.)’, 2) ‘человек, берущийся за дело, которое ему не по силам, не по средствам; хвастун’ (Арх. 1961) (^захезать - ‘запачкать’) и под.
Среди слов общего рода больше, чем среди маскулинных, отыменных производных: скнара - м. и ж. ‘скупой, жадный человек, скряга’ (Смол., 1917, Зап. Брян., Смол., 1982) (^скнарный - ‘скупой, жадный’), захардяга - ‘худой, хилый, болезненного вида человек, животное, птица’ (^захардяжный - ‘худой, хилый, больной’),рвань - м. и ж. ‘об опустившемся человеке; никчемный человек’,рохля
- м. и ж. ‘вялый, нерасторопный человек’ (^рохлый - ‘вялый, нерасторопный, бестолковый’), туртыга - м. и ж. ‘торопливый человек’ (^туртыжный - ‘быстрый, проворный’)11. Это не случайно, так как очевидно, что по своему значению это прежде всего имена со значением лица - носителя определенного качества, в основном отрицательного. Меньше среди существительных общего рода имен со значением действующего лица (как барма - ‘болтун, болтунья’ (^бармить -‘болтать’), бормота - ‘болтун, болтунья’ (^бормотать - ‘болтать’), халда -м. и ж. ‘тот, кто безобразничает, ведет себя нагло’ (^халдить - ‘вести себя нагло’) и др.). «Существительное же недотыка обозначает лицо, испытывающее действие со стороны других лиц. (Однако это имя лица не является пассивным объектом действия. Это потенциальный субъект действия)»12.
В меньшем количестве представлены образования нулевой суффиксации, обозначающие лиц женского пола, например: подхалима - женск. к подхалим -‘подхалимка’ (^подхалимить - ‘подхалимничать’), рыска - женск. к рыскун -‘та, кто бегает без дела’ (прыскать - ‘бегать без дела’), сбрёха - женск. к сбрёх -‘лгунья, женщина, говорящая необдуманно’(^сбрёхнуть - ‘сказать что-нибудь необдуманно, соврать’), звата - 1) ‘ в свадебном обряде - женщина, приглашающая родственников невесты для обсуждения свадебных вопросов’ (Перм. 1859), 2) ‘ в свадебном обряде - женщина, приглашающая на свадебное гуляние гостей’ (Урал. 1930, Новг. 1890) (^зватая - ‘в свадебном обряде - женщина, помогающая в устройстве свадьбы’). Выражая модификационное значение женскости, они мало чем отличаются в семантическом плане от параллельных производных мужского рода, передавая всё также агентивное или качественное значение и образуясь от собственно диалектных основ.
А. В. Десницкая считает, что А. А. Потебня «слишком сужает значение рассматриваемых архаичных именных образований, сводя его к значению nomina
agentis, как исходному», и указывает на нерасчлененность значений nomina agentis, nomina acti и nomina actionis, составляющую первичную характеристику архаичных именных образований с глагольным значением13. Ввиду этого не случайно широкое распространение производных с названными словообразовательными значениями в русских говорах.
Имена с процессуальным значением или значением результата действия (nomina actionis) составляют в диалектах значительный пласт производных нулевой суффиксации, что вполне объяснимо их словообразовательным значением и обусловлено исторически: «Основное словообразовательное значение образований нулевой суффиксации, соотнесенных с глаголом, - это значение отвлеченного действия»14 В качестве производящих основ используются в подавляющем большинстве собственно диалектные, производные от общенародных основ зачастую подвергаются переосмыслению. От бесприставочных глаголов образуются такие производные, как зачур - ‘действие по знач. гл. зачурать - ‘произносить «чур» или другие слова, чтобы обезопасить себя, по суеверным представлениям, от колдовства, нечистой силы’ (Пск.); взвоз (—взвозить) - ‘подъем, дорога в гору’; взмёт (—взметать) - 1)‘подъем пара, вспашка под озимые’; 2) —взметаться -‘взлет качелей’; догляд (—доглядывать) - ‘присмотр, наблюдение’; завод (—заводить) - ‘обычай, обыкновение’; закур (—закурить) - ‘отдых, передышка в работе, перекур’; застен - ‘тень’ (Пск. 1955) (—застенять - ‘загораживать, заслонять собой или чем-либо свет’); подпруда (—подпрудить - ‘подняться высоко из-за какого-нибудь препятствия (о воде)’) - ‘напор воды при запруживании’; притёс (—притёсать - ‘ужолить бревна’) - ‘способ укладки бревен при постройке избы’; развод (—разводить) - ‘разведение’; розбор - ‘действие по глаголу разбирать, разобрать ’; сговор (—сговориться) - ‘смотрины’; застой - ‘заступничество, защита, помощь’ (Курск., Орл., Тул., Калуж. 1840, Калин., Волог., Крым.) (—застоять(ся) - ‘заступиться за кого-, что-либо’); застюн - ‘увещевание, уговаривание’ (Волог. 1883-1889) (—застюнивать - ‘увещевать, уговаривать’); засып - ‘погружение в сон, засыпание’ (Волог., Слов. Акад. 1903); затев - ‘затея’ (Смол., Пск.) (—затевать - ‘заставлять делать что-либо’); затёс (м.) и за-тесь (ж.) - ‘ скашивание балки угреловной рамы, чтобы она силой течения прибивалась ко дну’ (Пск. 1912-1914); захап - ‘захват косою травы при косьбе’ (—захапать - ‘начать хапать, хватать’) и др.
От бесприставочных глаголов: здор (—здорить - ‘ругаться, спорить’) -‘вздор, неправда’; хвыст (—хвыстать - ‘ударять, бить’) - ‘способ обмолачивания снопов’; дрёма (—дремать) - ‘дремота’ и т. п. Очевидно, что имена со значением действия соотносятся с глаголами несовершенного вида, имена же с конкретизированным значением - с глаголами совершенного вида. Эта закономерность проявляется и в следующей семантической особенности производных. Значение результата действия в диалектных производных трансформируется в объектное (конкретно-предметное), более близкое языковому сознанию диалектоносителя, ср.: заряд - ‘ длинный, низкий стог сена с круглыми скатами’ (Перм.) (^зарядить - ‘класть сено в заряды; свозить копны в заряд’); засек - ‘царапина около копыта у лошади’ (Яросл., 1929, Волог., Сарат.) (—засекать - ‘поранить ноги о какой-либо острый предмет’); заскоба - ‘заноза’ (Южн.) (—заскобить -‘занозить’); недосед (—недоседеть) - ‘1) запоздавшие всходы ржи; 2) недопеченный, сырой хлеб; 3) цыпленок, раньше времени вылупившийся из яйца’; оброн (—обронить) - ‘выпавшее из колосьев зерно (при молотьбе, перевозке снопов)’; подбор (—подобрать) - ‘оставшиеся плоды’; привал (—привалиться) - ‘спинка
скамейки, стула’; принос (—приносить - ‘приносить в подарок к свадьбе’) - ‘подарок невесте от жениха и его семьи’; застром - 1) ‘всякий хлам’ (Курск. 1947-1960), 2) ‘вещи, разбросанные повсюду в беспорядке’ (Курск. 1848); 3) ‘все, что набралось, насело, застряло где-либо в беспорядке’ (Дон., 1929) (—застромить - ‘всунуть, засунуть, воткнуть, заткнуть куда-либо’); засыпа - ‘небольшое количество муки, крупы, капусты, засыпанное в суп; подсыпка’ (Арх., 1874) (—засыпать -‘ засыпать, насыпать’); засып - ‘ земляное возвышение, искусственно насыпанный холм, бугор’ (Свердл. 1964) (—засыпать - ‘засыпать, насыпать’) и мн. др. Как видим, подавляющее большинство подобных дериватов соотносится с приставочными глаголами совершенного вида.
«Русские говоры дают много примеров конкретизации первоначального значения действия в плане обстоятельств этого действия»15. В некоторых случаях значение результата действия граничит с абстрактным, выражая состояние человека (ср.: зарость -‘зависть’ (Вят. 1877); зарь - ‘зависть’ (—зариться) (Перм., 1854)).
Широко представлены имена с объектным значением - орудия или объекта действия (nomina instrumenti). Они служат для номинации предметов крестьянского быта или ремесла, связаны с повседневной жизнью, ср.: задёв
(—задевать) - ‘выступ на чем-либо, коряга, пень, за что можно задеть, зацепиться’; запряг (—запрягать) - ‘сбруя, упряжь’; затвор (—затворить) - ‘подвижная часть плотины, служащая для задержки воды’; настил (—настилать) - ‘ряд снопов на току, настланных для молотьбы’; обруб (—обрубить) - ‘сруб’; омёт (дометать) - ‘стог сена, соломы’; отляка (—отлячить - ‘отставить, искривить’) - ‘что-либо, занимающее кривое, наклонное, неправильное положение’; переруб (—перерубить) - ‘бревенчатая перегородка в избе или хлеве’; перестой (—перестоять) - ‘перезрелый хлеб (от долгого стояния на корню)’; застав - 1) ‘ защитная стенка из парусины, натянутой на палки и укрепленной на воткнутой в лед пешне. Служит для защиты от ветра, метели при подледном лове рыбы’ (Пск., 1912-14); 2) ‘четырехсторонняя рыболовная сеть’ (Пск., Чудск., Ла-дож. оз.); засыпа - ‘ что-либо сыпучее, засыпанное внутрь стены строения для утепления его’ (Пск. 1958); затвор - ‘закваска для ржаного хлеба’ (Сиб. 1854, Костром., Пск., Эст. ССР) (—затворить - ‘замесить (тесто)’); зачал - ‘о которому соблюдают вертикальность кладки камней’ (Пск. 1902-04) (—зачаливать - ‘привязывать, прикреплять что-либо к чему-нибудь’).
Имена с локальным значением (nomina loci) схожи в семантическом плане с производными предыдущей группы, сохраняют соотнесенность с собственно диалектными основами, ср.: всход (—всходить) - ‘вход’; затёк (—затекать) - ‘место, куда затекает, протекает вода (в крыше, стоге)’; недосев (—недосевать) -‘ часть поля, оставшаяся незасеянной или имеющая изреженные всходы; обсёв (—обсевать) - ‘участок поля, оставшийся незасеянным’; пригон (—пригонять) -‘место, куда сгоняют по утрам скотину’; раскат (—раскатать) - ‘скользкое место зимой на дороге’; зарост, м. - ‘заросль’ (Был березовый лес, заросты такие. Пойдем тем заростом к дому) (Латв. ССР, 1963, Эст. ССР); зарость, ж. -1)’заросль’ (Урал., 1858), 2) ‘небольшое зарастающее болото’ (Самар. 1854) (—заростить - ‘зарастить чем-либо’); зарыск - ‘окольный путь’ (—зарыскивать) (Вят., 1877); зарь - ‘заросший, непригодный для обработки участок земли или болота’ (Иркут., 1966); засос - ‘топь, трясина’ (Твер.); засось - ‘топь, трясина’ (Олон., 1903) (—засосать - ‘засосать, втянуть, поглотить (вязкой почвой, трясиной и т. п.)’); прогон (—прогонять) - ‘дорога, оставленная для прогона скотины в поле’; затиша - ‘место, закрытое от ветра, затишье’ (Ростов. 1948-1950, Ново-
росс., Зап. Брян., Ворон., Тул., Курск.) затишеть - ‘перестать, утихнуть’); зачисть - ‘вырубленное, очищенное под пашню место в лесу; подсека’ (Костром. 1858, Сев.-Двин. 1928, Краснояр.) и мн. др.
Какое бы из словообразовательных значений мы не посчитали первичным в именах нулевой суффиксации, диалектный материал не просто представляет нам устойчивые словообразовательные типы с каждым из них, но и во многих случаях выявляет их нерасчлененность. Совмещение нескольких первоначальных значений наблюдаем в производных: заруб - 1) выдолбленное в жерди место‘ (Краснояр. 1967), 2) ‘берег озера или реки, укрепленный сваями для того, чтобы земля не рассыпалась и не размывалась водою’, 3) заруби, мн. - ‘пороги в реке’ (Иркут., Новг.), 4) ‘место в риге или в пристройке к овину, куда складывают снопы’ (Пск.,
1957), 5) ‘ловушка для медведя - деревянный сруб без крыши и окон’ (Сиб., 1916), 6) ‘«трехугольник в сарае по первую слегу»’ (Пск., 1902-1904) - значения места и орудия действия; заруба - 1) ‘зарубка’ (Олон., 1896, Арх., Урал., 1930), 2) ‘ поперечное углубление в бревне, в которое при постройке дома кладется другое бревно’ (Волог., 1883-1889, Новосиб., Арх., 1913), 3) ‘выемка на бруске дерева или полена, приспособленного в качестве буя’ (Беломор., 1929), 4) ‘надрез на ухе, коже животного для меты’ (Урал., 1931), 5) ‘отверстие в чем-либо’ (Арх., 1957—
1958) - значения результата и объекта действия; застава - 1) ‘временная остановка людей для осмотра и окуривания дымом от «живого» огня в холерное время’ (Олон., Слов. Акад. 1903 [с пометой «стар.»]); 2) ‘преграда (веревка, жердь) на пути из церкви свадебного поезда, которую убирают только после получения платы, «дани»’ (Яросл., Олон., Слов. Акад. 1903); 3) ‘преграда, опасность, препятствие на пути’ (Олон., Онеж.); 4) ‘преграда из бревен, служащая для удержания сплавляемых деревьев в определенном месте’ (Пск., Твер. 1855); 5) ‘поставленная поперек реки сеть, в помощью которой рыба направляется в мережу или над вытяжною прорубью’ (Чудск. оз., Волог., Пск.); 6) ‘узкая прорубь, прорубленная для того, чтобы рыба не могла выйти из невода (при зимнем лове снетков на Чудском озере)’; 7) ‘защитная стенка из парусины при подледном лове рыбы’ (Пск., 1904-1908, Чудск. оз.); 8) ‘стойло’ (Волог.); 9) ‘заклад, залог каких-либо вещей под денежную ссуду’ (Смол., Слов. Акад. 1903, Зап. Брян. 1957) (^заставать - ‘загораживать, заслонять’) - совмещение акционального, объектного, локального, инструментального значений; заступ - ‘защита, а также защитник; тот, кто охраняет, отстаивает интересы кого-либо’ (Ряз. 1969) (^заступать - ‘защищать, заступаться’) - акциональное и агентивное значения; затек - 1) ‘место, где открылась течь’; 2) ‘дыра в амбаре’ (Смол.), 3) ‘кровоподтек, синяк’, 4) ‘обрюзглость, отек’ (Пск.) - локальное, объектное и значение результата действия и др. Столь многочисленные факты совмещения первичных значений могут служить примером отражения древнего синкретизма производных имен нулевой суффиксации. Это лишний раз подтверждает, что диалектные процессы (в частности, деривационные) служат консервацией древнейших языковых тенденций.
Отмечены также имена, послужившие производящей базой для глаголов: вага -‘толстая жердь, рычаг’ ^ важить - ‘поднимать груз с помощью рычага’; зажин -‘время жатвы, жатва’ ^ зажинать - ‘жать, зарабатывать на жатве’; паужна, паужин
- ‘легкая еда в поле между обедом и ужином, полдник’ ^ паужнать - ‘полдничать’; суводь - ‘водоворот’ ^ суводить - ‘образовывать водоворот’; заулыс - ‘место в углу’ (Олон. 1896) ^ заулысничать - ‘ходить по заулысам’ (Олон. 1896); зачека - ‘щеколда’ (Новг.) ^ зачекнуть - ‘закрыть на зачеку (щеколду)’; зачока - ‘щеколда’ (Новг. 1848) ^ зачокнуть - ‘закрыть на зачоку (щеколду)’ и др.
Столь широкое распространение нулевой суффиксации в говорах можно объяснить исторической тенденцией становления данного способа словообразования: «На протяжении веков образования нулевой суффиксации составляли пласт стилистически маркированных образований, употребляясь, как правило, в тех областях, которые отражали близость к народно-разговорному началу русского литературного языка»16. Об органичности этого способа в диалектах свидетельствует как родовой параллелизм, сохранившийся в современных говорах (типа сбрёх - сбрёха, проток - протока, просек - просека, засос - засось, застав -застава и т.д.), так и активная производность от собственно диалектных основ.
Анализ распространенных в говорах словообразовательных типов с нулевым суффиксом (как и, например, с суффиксом -к(а)), выявляет в производных выявляется продуктивную соотнесенность с производящей основой глагола. Участие в деривационном процессе практически в равной степени производящих приставочных и бесприставочных глаголов указывает на то, что видовые признаки глагола производному имени не передаются. В словообразовательной семантике суб-стантивов мы прослеживаем конкретизацию первоначального значения действия в плане обстоятельств этого действия - в частности, в значении лица. Следует отметить, что тенденция к конкретизации - одна из основных тенденций развития семантики диалектных субстантивов.
Сопоставляя судьбу способа нулевой суффиксации в истории литературного языка и в диалектном словопроизводстве, следует указать высокую продуктивность производных в говорах, причем не только в выражении распространенного акцио-нального, но и агентивного значения. В литературном же языке выражению значения nomina agentis служат другие словообразовательные средства (-ник, -щик, -тель и др.)
Случаи адъективной соотнесенности имен нулевой суффиксации указывают на высокий потенциал данного способа словопроизводства и незамкнутость деривационных контактов.
Таким образом, «в силу наличия живой продуктивной соотнесенности имен с производящей основой глагола (взрос - взрасти, зажин - зажинать, размол - размолоть, опой - опоить, стёк - стекать и т. п.) мы можем говорить об определенном типе словопроизводства в говорах - о приглагольном именном словопроизводстве путем нулевой суффиксации»17. Способность нулевого суффикса обслуживать производные со всеми основными словообразовательными значениями (nomina actionis, nomina agentis, nomina instrumenti, nomina loci и даже nomina abstracta) свидетельствует, с одной стороны, о древности и устойчивости данного способа словопроизводства, с другой стороны, о живом процессе словообразовательного поиска в деривационной системе диалектных субстантивов. Распространение имен с нулевым суффиксом практически на всех диалектных территориях русского языка и фиксация их с середины XIX в. до современности позволяют предполагать дальнейший рост производных и высокий потенциал исследуемого способа словообразования.
Примечания
1 Николаев, Г. А. Очерки по историческому словообразованию русского языка / Г. А. Николаев. - Frankfurt am Main, 1994. - C. 84.
2 Там же. - С. 78.
Фактические данные приводятся по материалам следующих диалектных словарей: Краткий Ярославский областной словарь / под. ред. Г. Г. Мельниченко. -Ярославль, 1961; Моисеенко, М. Ф. Словарь русских говоров Волжско-
Свияжского междуречья / М. Ф. Моисеенко. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 2002; Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1-16. - Л., 19672004; Словарь русских говоров Низовой Печоры. Т. 1. - СПб. : Изд-во СПбГУ, 2003; Словарь русских говоров Новосибирской области. - Новосибирск : Наука ; Сибирск. отд., 1979; Словарь русских народных говоров. Вып. 1-40. - М. ; Л. : Наука, 1965-2006; Словарь современного русского народного говора (д. Деулино Рязанского района Рязанской области) / под ред. И. А. Оссовецкого. - М. : Наука, 1969.
4 Мейе, А. Общеславянский язык / А. Мейе. - М., 1951. - С. 274.
5 Николаев, Г. А. Очерки по историческому словообразованию... - С. 79.
6 Там же. - С. 80.
7 Потебня, А. А. Из записок по русской грамматике. Т. III / А. А. Потебня. - М., 1968. - С. 102.
8 Марков, В. М. Явления нулевой суффиксации в русском языке / В. М. Марков // Избранные работы по русскому языку. - Казань : Изд-во ДАС, 2001. - С. 103.
9 Там же. - С. 103.
10 Моисеенко, М. Ф. Существительные с нулевым суффиксом и суффиксом -ка в русских говорах Казанского Поволжья / М. Ф. Моисеенко // Уч. зап. Казан. гос. ун-та. Т. 119, Кн. 5. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1959. - С. 215.
11 В этих случаях возможна обратная соотнесенность.
12 Моисеенко, М. Ф. Существительные с нулевым суффиксом... - С. 216.
13
См.: Десницкая, А. В. К вопросу о соотношении именных и глагольных основ в индоевропейских языках / А. В. Десницкая // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. -Сер. филол. наук. - Вып. 14, № 97 - Л., 1947.
14 Балалыкина, Э. А. Русское словообразование / Э. А. Балалыкина, Г. А. Николаев. - Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1985. - С. 126.
15 Моисеенко, М. Ф. Существительные с нулевым суффиксом... - С. 214.
16 Балалыкина, Э. А. Русское словообразование. - С. 126.
17 Моисеенко, М. Ф. Существительные с нулевым суффиксом... - С. 210.
Е. В. Радченко
ДИНАМИЧНОСТЬ КАТЕГОРИИ ВИДА ЛИЧНЫХ ФОРМ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ
В статье рассматривается противоречивая природа категории вида на примере личных форм процессуальных фразеологизмов. С одной стороны, категория вида оказывает задерживающее влияние на развитие нового значения у процессуальных фразеологизмов, с другой - в функционировании названной категории в личных формах фразеологических единиц обнаруживается ее динамичность.
Ключевые слова: категория глагольного вида, процессуальные фразеологизмы, фразеологические единицы.
В системе глагольных форм вид выступает как основная грамматическая категория, определяющая состав грамматических форм глагола. Традиционно анализ морфологических категорий глагола начинается с категории вида. По замечанию ведущих отечественных аспектологов, категория вида является «визитной карточкой» славянских языков1. Глагольный вид традиционно считается едва ли
