CC BY
35
УДК 343
Е. А. Новикова, С. Ф. Шумилин
НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ:
УРОКИ ИСТОРИИ
Рассматриваются вопросы формирования нравственных основ уголовного судопроизводства в законодательстве Российской империи 1832-1917 гг. и использования полученных результатов в современном уголовно-процессуальном законодательстве России.
К л ю ч е в ы е с л о в а: нравственность, уголовное судопроизводство, Своды законов уголовных, Устав уголовного судопроизводства, Учреждение судебных установлений.
MORAL FOUNDATIONS OF CRIMINAL PROCEDURE IN THE LEGISLATION OF THE RUSSIAN EMPIRE:
HISTORY LESSONS
The article deals with the issues of the criminal procedure moral foundations development in the legislation of the Russian Empire in 1832-1917 and the use of the obtained results in the modern criminal procedure legislation of Russia.
K e y w o r d s: criminal procedure, morality, codes of criminal laws, criminal procedure rules, organization of judicial institutions.
Поступила в редакцию 4 сентября 2017 г.
Интерес к процессу формирования нравственных основ уголовного судопроизводства в законодательстве Российской империи объясняется тем, что накопленный при этом опыт оставался невостребованным в советский период развития уголовно-процессуального законодательства и с неоправданными задержками был востребован современным законодателем. По нашему мнению, такое положение не могло не оказать негативное влияние на эффективность уголовного судопроизводства. В связи с этим авторы ставят перед собой цель: на примере развития, последующего забвения и воссоздания в современном уголовно-процессуальном законодательстве отдельных норм законодательства Российской империи напомнить о необходимости бережного отношения к истории российского законодательства в каждом случае его реформирования.
Как известно, уголовно-процессуальное законодательство Российской империи достаточно длительный период представляло собой конгломерат из множества плохо согласованных между собой нормативных актов. Наряду с нормативными актами универсального характера (Соборное уложение 1649 г., Воинский артикул от 26 апреля 1715 г., Краткое изображение процессов или судебных тяжеб 1715 г., Морской устав от 13 января 1720 г., Учреждение для управления губерний Всероссийской империи от 7 ноября 1775 г., Устав Благочиния или Полицейский от 8 апреля 1782 г., Учреждение Министерства полиции от 25 июня 1811 г. и др.) в сфере уголовного судопроизводства подлежали применению высочайше утвержденные мнения Государственного совета, указы императора, Правительствующего сената, Священного синода и другие документы, в которых содержались предписания относительно производства конкретных действий, принятия решений и т. п.
© Новикова Е. А., Шумилин С. Ф., 2017
В рамках настоящей статьи невозможно проанализировать действовавшие в тот период нормативные акты на предмет их нравственного содержания. Кроме того, в этом нет острой необходимости, поскольку они стали предметом проведенной в 1826-1832 гг. работы по созданию Свода законов Российской империи. В конечном итоге их содержание в части, относящейся к уголовному судопроизводству, в новой редакции нашло свое закрепление в соответствующих статьях второй книги Свода законов уголовных «О судопроизводстве по преступлениям» (далее - Свод законов 1832 г.), изданного в 1832 г.1 и вступившего в силу 1 января 1835 г. При этом под текстами статей Свода законов 1832 г. были указаны нормативные акты, из которых составлена кажядая статья.
Изучение Свода законов 1832 г. позволяет обнаружить в нем такой массив правовых норм с четко выраженным нравственным содержанием, что даже самая общая их характеристика вышла бы за пределы настоящей статьи. В связи с этим ограничимся рассмотрением отдельных норм, которые, как уже было отмечено, оказались вне поля зрения при реформировании уголовно-процессуального законодательства РСФСР и с неоправданной задержкой нашли закрепление в действующем УПК РФ.
Так, в ст. 800 Свода законов 1832 г. была закреплена норма, согласно которой «от обязанности доносить2 по уголовным преступлениям никто не изъемлется, кому известны причины к явному в оном обвинению». Вместе с тем составной частью к этой статье было примечание следующего содержания: «По высочайше утвержденному мнению Государственного совета 1822 Февр. 8 (28920) жена подсудимого, изобличенная в не объявлении о воровстве, учиненном мужем ее, освобождена от наказания, по особенному токмо уважению, что на мужа извинительно ей было не доносить». Данное примечание было воспроизведено в ст. 921 последующего издания Свода законов уголовных 1842 г. (далее - Свод законов 1842 г.)3.
В третьем издании Свода законов уголовных 1857 г. (далее - Свод законов 1857 г.)4 в книге второй «Судопроизводство по делам о преступлениях и проступках» в ст. 45, аналогичной ст. 800 и ст. 921 Свода законов 1842 г., не устанавливалась обязанность доносить по уголовным преступлениям, и соответственно было исключено вышеназванное примечание.
Нравственный потенциал приведенного выше примечания к статьям сводов законов 1832 и 1842 гг. был настолько велик, что послужил, на наш взгляд, основой для закрепления в Уставе уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. (далее - Устав)5 норм, устанавливающих свидетельский иммунитет.
Так, в ст. 94 Устава, которая применялась в ходе производства по уголовным делам в мировых судебных установлениях, было закреплено положение, согласно которому «муж или жена обвиняемого лица, родственник его по прямой линии, восходящей и нисходящей, а также родные его братья и сестры могут устранить
1 Свод законов уголовных. СПб., 1932.
2 Доносом согласно ст. 799 Свода законов 1832 г. признавалось явное обвинение кого-либо в преступлении.
3 Свод законов Российской империи, повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. Т. 15 : Законы уголовные. СПб., 1842.
4 Свод законов Российской империи, повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. Т. 15 : Законы уголовные. СПб., 1857.
5 Устав уголовного судопроизводства // Свод законов Российской империи. 1892. Т. 16, ч 1. С. 223-516.
себя от свидетельства, если же не пожелают воспользоваться сим правом, то допрашиваются без присяги». Норма аналогичного содержания была закреплена в ст. 705 Устава, которая входила в главу 7, регламентирующую производство судебного следствия в общих судебных местах.
Особый интерес в этом отношении представляет ст. 444 Устава следующего содержания: «При приводе свидетелей к присяге и при отводе от допроса под присягой, а равно при освобождении некоторых лиц вовсе от свидетельства следователь руководствуется правилами о допросе свидетелей на суде (ст. 704-709 и 712-717)». Поскольку эта статья подлежала применению на предварительном следствии, то есть основание полагать, что правила ст. 705 Устава распространялись и на предварительное следствие. Однако в литературе тех лет по поводу ее содержания были высказаны неоднозначные суждения.
Так, А. В. Скопинский писал: «В нашей судебной практике, как видно из отчетов ревизионной комиссии (очевидно, речь идет о комиссии 1894 г. - Е. Н., С. Ш.), в некоторых судебных округах ст. 705 Уст. Уг. Суд. применяется к указанным в ней лицам и в тех случаях, когда обвиняемый еще не привлечен к ответственности. Такую практику нельзя не признать справедливой, так как нередко привлечение к следствию обвиняемого является последним актом следственного производства и, следовательно, при обратном взгляде на условия применения ст. 705 закон этот при предварительном следствии потерял бы практическое значение»6.
Иного мнения по поводу применения ст. 444 Устава был член Московского окружного суда П. И. Астров. Комментируя данную статью автор утверждал, что «...ст. 444 не возлагает на судебного следователя обязанности безусловно следовать всем предписаниям ст. 704-709 и 712-717. Эта мысль находит некоторое подтверждение и в тексте ст. 444: она говорит о том, что следователь «руководствуется правилами о допросе свидетелей на суде». Понятие «руководствования» не имеет той же императивной силы, какое имело бы, например, выражение следователь подчиняется правилам о допросе свидетелей на суде или следует правилам допроса о допросе свидетелей на суде. Поэтому есть основание утверждать, что руководствование судебного следователя правилами судебного допроса должно выразиться в применении их в той мере, в какой это оказывается возможным по особенностям предварительного производства. Применимы ли в каждом отдельном случае правила статей 704-709 и 712-717, есть вопрос факта, который решается следователем по его личному убеждению. Гарантией для сторон служит общее постановление ст. 491, предоставляющей право обжаловать действия следователя, которыми нарушаются или стесняются права сторон»7.
Отсутствовала и единообразная практика применения ст. 444 Устава, о чем свидетельствуют судебные решения, приведенные в других комментариях Устава8.
Очевидно, возникшие разночтения послужили причиной того, что в проекте Устава уголовного судопроизводства 1900 г. не было статьи, аналогичной ст. 444
6 Свидетели по уголовным делам : пособие для практиков / сост. А. В. Скопинский, тов. прокурора С.-Петерб. судеб. палаты. М., 1911. С. 38.
7 Устав уголовного судопроизводства : систематический комментарий. Вып. 3. Ст. 249-594 / под общ. ред. М. Н. Гернета. М., 1914. С. 835-836.
8 См., например: Устав уголовного судопроизводства : с включением изм. по продолжениям Свода законов 1908-1910 гг. / сост. С. Г. Щегловитов. 11-е изд., перераб., испр. и доп. СПб., 1913. С. 337 ; Устав уголовного судопроизводства с позднейшими узаконениями, законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего сената и циркулярами Министерства юстиции / сост. М. П. Шрамченко, В. П. Ширков. 7-е изд., испр. и доп. Пг., 1916. С. 522-523.
Устава, а ст. 94 и 705 были объединены в одну ст. 373 следующего содержания: «Муж или жена обвиняемого, родственник его по прямой линии, восходящей и нисходящей, а также родные его братья и сестры могут устранить себя от свидетельства, а если не пожелают воспользоваться сим правом, то допрашиваются без
V Л V 9
присяги», помещенную в главе девятой «О вызове и допросе свидетелей»9.
Однако этому проекту не суждено было стать законом, а свидетельский иммунитет, начало которому было положено в Своде законов 1832 г., после нескольких десятилетий забвения, получил развитие лишь в УПК РФ 2001 г.
Аналогичная судьба постигла и закрепленные в Своде законов 1832 г. нормы, согласно которым «донос до начатия по нем действия должно содержать в тайне» (ст. 806) и «имена доносителей о подделке Государственных ассигнаций, о лицах, соучаствующих или вспомогающих в сем преступлении, должны во всяком случае быть хранимы в тайне, даже и тогда, когда бы доноситель сам был соучастником преступления» (ст. 807).
В связи с этим следует отметить, что еще в 1815-1816 гг. М. М. Сперанский (руководитель работ по составлению Полного собрания законов и Свода законов Российской империи) подготовил проект Устава уголовного судопроизводства, в котором сформулировал следующее положение: «Хотя доносителю и может быть позволено просить о умолчании его имени перед обвиняемым, однако при сем всегда то место, в которое поступил донос, обязано сделать записку о его звании, имени, фамилии и жительства, которую запечатав приобщать к делу» (ч. 2, § 19)10.
Формулирование приведенных выше положений, продиктованное то ли заботой о безопасности доносителя, то ли интересами раскрытия преступлений, никак не влияет на их четко выраженное нравственное содержание. Между тем по каким-то причинам эти положения не нашли своего закрепления ни в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г., ни в уголовно-процессуальных кодексах РСФСР 1822, 1923 и 1960 гг., ни в первоначальной редакции УПК РФ 2001 г.
К началу судебной реформы 1860-1864 гг. стал очевидным тот факт, что нравственность уголовного судопроизводства невозможно обеспечить только путем законодательных требований к деятельности следователей, прокуроров и судей, исполнение которых предполагает соблюдение норм нравственности. Свидетельством тому являются критические оценки деятельности указанных лиц в литературе тех лет11.
Этим обстоятельством скорее всего обусловлено законодательное закрепление ст. 200-210 Учреждения судебных установлений от 20 ноября 1864 г. (далее - Учреждение)12 условий для занятия должностей по судебному ведомству.
С точки зрения рассматриваемых в статье вопросов особый интерес представляет ст. 201 Учреждения, согласно которой на должности по судебному ведомству не могли быть назначены:
«1) состоящие под следствием или судом за преступления или проступки, а равно и подвергшиеся, по судебным приговорам, за противузаконные деяния, за-
9 Проект новой редакции Устава уголовного судопроизводства, составленный Высочайше учрежденной Комиссией для пересмотра законоположений по судебной части. СПб., 1900. С. 97.
10 Сперанский М. М. Проект Устава уголовного судопроизводства [Дело] : 1815-1816. и^: www.prlib.ru
11 См., например: Блинов И. Судебная реформа 20 ноября 1964 г. : историко-юридический очерк. Пг., 1914. С. 27-40 ; Кони А. Ф. Судебные уставы 1864 г. - 20 ноября 1914 г. Пг., 1914. С. 5-11.
12 Свод законов Российской империи. СПб., 1892. Т. 16, ч. 1-2. С. 20-21.
ключению в тюрьме, или иному более строгому наказанию, и те, которые, быв под судом за преступления или проступки, влекущие за собою такие наказания, не оправданы судебным приговором;
2) исключенные из службы по суду, или из духовного ведомства за пороки, или же из среды обществ и дворянских собраний по приговорам тех сословий, к которым они принадлежат;
3) объявленные несостоятельными должниками, и
4) состоящие под опекою за расточительность».
Перечисленные условия для занятия должностей по судебному ведомству в литературе того периода называли нравственными13.
Системное толкование ст. 201 и ст. 79 Учреждения, согласно которой «судебные следователи, считаясь членами окружных судов, состоят в назначенных для каждого участка», и ст. 7 Основных положений преобразования судебной части в России от 29 сентября 1862 г., в соответствии с которой «для производства следствий по уголовным делам состоят в определенных участках судебные следователи, кои считаются членами окружного суда»14, дает основание для вывода о том, что закрепленные в ст. 201 Учреждения условия распространялись и на судебных следователей.
Однако в этом случае перечисленные условия в значительной мере были декларативными, поскольку по состоянию на 1898 г. в Российской империи было всего 1487 судебных следователей, из них утвержденных в своем звании -лишь 15415.
В процессуальной литературе тех лет закрепленное в п. 1 ст. 201 Учреждения условие для занятия должностей по судебному ведомству воспринималось неоднозначно, что означало несовпадение в представлениях о нравственности.
Так, В. К. Случевский по поводу рассматриваемых условий в целом высказался одобрительно: «Указанные условия представляются гтттитом тех требований, которые должны быть предъявлены лицам, желающим занять место по судебному ведомству, так как лица и учреждения, принимающие участие в определении лиц на судебные должности, обязаны, в интересах службы, независимо от этих отрицательных признаков, обращать внимание на то, чтобы определяемый обладал теми положительными нравственными качествами, при наличности которых только и возможно охранение высокого значения судебной должности, если только назначаемое лицо удовлетворяет всем остальным формальным условиям его назначения»16.
Иную позицию по поводу запрета на занятие должностей по судебному ведомству для лиц, состоявших под следствием или судом, занимал И. Я. Фойницкий, по мнению которого «постановление это представляется неправильным, крайне опасным и ненужным». По его мнению, «неправильно оно потому, что корни его лежат в устаревшем взгляде инквизиционного процесса, который к каждому под-
13 См., например: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. Изд. четвертое. СПб., 1912. С. 209-212 ; Случевский Вл. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство -судопроизводство. Изд. 4-е, доп. и испр. СПб., 1913. С. 119-120.
14 Высочайше утвержденные, 29 сентября 1862 года, основные положения преобразования судебной части в России // Полн. собр. законов Российской империи. Собр. второе. Т. 37, отделение второе. СПб., 1862. С. 148.
15 Объяснительная записка к проекту новой редакции учреждения судебных установлений. Т. 1, ч 1 : Введение. Главные основания предполагаемого судоустройства. СПб., 1900. С. 20.
16 Случевский Вл. Учебник русского уголовного процесса. С. 120.
судимому относился подозрительно, вменяя ему в улику как бы само привлечение к суду.», а «опасность его лежит в том, что оно дает каждому легкую возможность устранить всякого безупречного человека от участия в судебной деятельности по букве закона, для этого достаточно предъявить против него обвинение у мирового судьи в ничтожном проступке.»17.
Помимо установленных в ст. 201-210 Учреждения условий для занятия должностей по судебному ведомству Министерством юстиции было введено еще одно условие, сформулированное в циркуляре от 12 мая 1859 г. № 178 следующим образом: «Окончившие курс в университетах, желая поступить на службу в судебное ведомство, должны представить удостоверение университетского начальства, что они в стенах университета не проявляли неуважения к закону или к установленным властям»18.
Нам не представилось возможности выяснить мнение ученых и практиков по поводу эффективности исполнения рассмотренного циркуляра, но то, что на тот момент в нем было рациональное зерно не подлежит сомнению.
17 Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. С. 210-211.
18 Цит. по: Чичинадзе Д. Судебные уставы императора Александра II. Учреждение судебных установлений. Изд. неофициальное. СПб., 1892. С. 86.
Белгородский юридический институт МВД России
имени И. Д. Путилина
Новикова Е. А., кандидат юридических наук, начальник кафедры уголовного процесса
Шумилин С. Ф., доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса
Putilin Belgorod Law Institute of the Russian Ministry of Internal Affairs
Novikova E. A., Candidate of Legal Sciences, Head of the Criminal Process Department E-mail: k_uproc.belui@mvd.ru
Shumilin S. F., Doctor of Legal Sciences, Professor of the Criminal Process Department E-mail: sergejshumilin@yandex.ru
