Нравственные детерминанты социальной работы Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 504.75

М. А. Лыгина*, В.В. Балахонский**

Нравственные детерминанты социальной работы

В статье рассматривается проблема раскрытия сущности нравственных детерминант социальной работы. Обосновывается утверждение, что тесная связь правовой и нравственной детерминации социальной работы дают основания для важных выводов, главным из которых является органическая необходимость морального измерения правовых норм, в том числе непосредственно регламентирующих функционирование системы социальной работы общества. Важнейшими детерминантами социальной работы выступают правовые и нравственные отношения в обществе. Взаимосвязь данных социальных регуляторов в сфере разработки и осуществления социальной работы строится на основе координации их действий. Мораль выступает в качестве ценностного критерия правовой основы социальной работы.

Ключевые слова: социальная работа, нравственность, мораль, право, правовые отношения, нравственные отношения, совесть, честь, долг, справедливость.

M.A. Lygina*, V.V. Balakhonsky**. Moral determinants of the social work. In the article the problem of disclosing of essence of moral determinants of the social work is considered. The article proves the statement that a close connection of legal and moral determination of the social work gives the grounds for the important conclusions, the main thing of which is organic necessity of moral measurement of rules of law, including directly regulating functioning of system of the social work of a society. Legal and moral relations in a society act as the major determinants of the social work. The interrelation of the given social regulators in the sphere of working out and realization of the social work is under construction on the basis of coordination of their actions. The morals represents itself as valuable criterion of a legal basis of the social work.

Keywords: the social work, the morals, legal relations, moral relations, a conscience, a honor, a debt, a

justice.

В современной философской литературе, посвященной теоретическому осмыслению важнейших факторов, детерминирующих социальную работу, рассмотрению её правовых детерминант по сравнению с нравственными уделяется большее внимание. Подобный подход представляется не вполне оправданным, поскольку социальная работа в значительной степени базируется на глубоких нравственных основаниях.

Целью данной статьи является изучение важнейших нравственных детерминант социальной работы.

Истоки осознания соотношения правовых и нравственных оснований уходят своими корнями в античность. Их можно обнаружить уже в греческой политической философии, в учении стоиков, в раннем христианстве. Например, в античности зарождается идея «божественного закона», который выше власти земных правителей. Эта идея выражена, в частности, Платоном. Известнейший пример, упоминаемый всеми историками — эпизод в трагедии Софокла «Антигона». Тиран Креон запрещает хоронить тело Полиника, но сестра убитого, Антигона, нарушает запрет. Тиран спрашивает ее: «Почему ты нарушаешь закон?» Антигона отвечает: «Есть божественный закон, который выше законов, установленных людьми».

Подобные представления важны тем, что отражают осознание людьми мощного фактора детерминации социальной работы, определяющего её общественную значимость, необходимость, характер и целевые установки. Этим фактором являются законы нравственности.

Выясним их соотношение с юридическими законами в процессе определения основ социальной работы общества.

* Лыгина, Марина Аркадьевна — кандидат социологических наук, доцент, докторант кафедры философии Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена (Санкт-Петербург). Домашний адрес: 440007 г. Пенза, ул. Калинина, д. 9, кв. 47. Телефон: 8 (8412) 343541. E-mail: Marina_L74@list.ru.

** Балахонский, Виталий Витальевич — доктор философских наук, профессор, заслуженный работник вышей школы РФ, начальник кафедры философии Санкт-Петербургского университета МВД России, подполковник милиции. Домашний адрес: 194295 г. Санкт-Петербург, пр. Просвещения, д. 33, корп. 2, кв. 234. Телефон: (812) 296-20-39. E-mail: Balakhonsky@mail.ru.

* Lygina, Marina Arkadjevna — the candidate of sociological sciences, the docent, the doctoral candidate of the department of the

philosophy of the Herzen State Pedagogical University of Russia (St. Petersburg).

Domestic address: 440007 g. Penza, Kalinin st., d. 9, sq. 47.

E-mail: Marina_L74@list.ru.

** Balakhonsky, Vitaly Vitalevich — the doctor of the philosophical sciences, the professor, the deserved worker embroider

schools RF, the chief of the department of the philosophy of the St. Petersburg university of the MVD of Russia, the Lieutenant Colonel

of the police. Domestic address: 194295 g. Saint Petersburg, the rest. Educations, d. 33, corp. 2, sq. 234. E-mail: Balakhonsky@mail.ru.

Статья поступила в редакцию 6 июля 2010 года.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010

Социология, культурология

В философии существуют различные мнения по поводу вопроса о происхождении морали и механизме её влияния на социум. Среди них следует отметить теорию природного происхождения морали, развиваемую Ч. Дарвином и П.А. Кропоткиным. Ч. Дарвин считал, что человеческие нравственные чувства являются развитием общественного инстинкта, присущего как человеку, так и всем общественным животным, т.е. уходят своими корнями в природный мир. Подтверждением этого служит отказ от убийства особей своего вида, распространенный даже среди хищных животных.

На основании сходства в психологии и поведении первобытных людей и животных П.А. Кропоткин пришел к выводу о том, что именно общественная жизнь является естественным образом жизни человека. В умах первобытных людей главное место занимает род с его твердо установленными обычаями, запретами, стереотипами мышления и интересами. Первобытный человек отождествлял себя с общественным «мы», с родом и племенем. Это вело к выработке первоначальных основ нравственности.

Данную теорию критиковал с позиции религиозной философии В.С. Соловьев, который видел источник норм нравственного поведения в духовной природе человека. Он считал, что основы нравственности продуцируются протестом духовной природы человека против ее подавления со стороны низких человеческих инстинктов (плотской похоти, эгоизма, диких страстей). Сама же духовная природа человека порождена верой в высшее совершенство, т.е. Бога.

Несомненный интерес представляет также теория психологических основ происхождения морали, выдвинутая Э. Фроммом. В соответствии с ней, моральные нормы выступают отражением синтеза человеческой способности приспособления к внешним условиям и наличия неизменных психологических качеств человеческой природы. Нарушение возникших в результате подобного синтеза норм ведет к эмоциональному и психическому распаду личности.

Сравнительный анализ указанных теорий происхождения морали позволяет утверждать, что, несмотря на их концептуальные различия, в них присутствует ряд общих познавательных установок, важнейшими из которых являются:

— признание взаимосвязи процесса формирования морали и процесса становления и развития социума;

— поиск природных основ морали;

— рассмотрение морали как развивающегося социального явления.

Действительно, формирование морали в первобытном обществе происходило стихийно, в процессе совместного труда людей. Для регулирования трудовых и семейно-брачных отношений возникали моральные требования и нормы, обязательные (или желательные) для соблюдения всеми членами рода или племени. К таким первым нравственным требованиям относились: требование обязательности труда для каждого члена рода, требование взаимной помощи, требование справедливого распределения продуктов труда и т.п. Эти требования и нормы закреплялись в виде обычаев, традиций, ритуалов, которые становились главной регулирующей силой нравственных отношений. Они передавались из поколения в поколение и поддерживались силой общественного мнения.

Значение моральных норм в жизни общества состояло в том, что они сплачивали человеческий коллектив, регулировали поведение людей, служили средствами передачи общественного опыта отдельному человеку.

В системе моральных норм постепенно выделилось правило, ставшее обобщенным критерием нравственного поведения и действий людей. Оно получило название «золотого правила нравственности» и имеет большое значение для обоснования теории и практики социальной работы. Его суть можно сформулировать следующим образом: не делай другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе. Исходя из этого правила, человек учился отождествлять себя с другими людьми, развивалось его умение адекватно оценивать ситуацию, формировались представления о добре и зле, возникала установка на оказание помощи другим людям.

Большой вклад в осмысление законов нравственности, лежащих в основе социальных отношений внес И.Кант. Он указывал, что при выборе своего поведения человек должен руководствоваться не только своими желаниями, но и общечеловеческими правилами, являющимися для него категорическим императивом. Суть категорического императива И.Кант формулировал следующим образом: «Поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы» [2, с. 260]. Кант выдвинул три максимы поведения:

1) поступай согласно правилам, которые могут стать всеобщим законом;

2) в своих поступках исходи из того, что человек является высшей ценностью, его никогда нельзя использовать только как средство;

3) все поступки должны быть ориентированы на общее благо.

Диалектическая взаимосвязь второй и третьей максимы является основой гармонизации отношений между обществом и индивидом, между государством и гражданином, именно она раскрывает ведущую тенденцию в развитии социальной работы общества. Первая максима фиксирует абсолютное нравственное требование, состоящее в осознании человеком своего долга. Основой нравственного долга выступает свободная и разумная воля. Все вещи в мире, указывает Кант, имеют относительную ценность, и только разумная и свободная личность имеет безусловную ценность сама по себе.

Категорический императив, по Канту, является внеэмпирическим, так как он не возникает в результате обобщения человеческого поведения, «он касается того, что должно быть, а не того, что

есть», и априорным («и подлец знает, что его поведение не является нравственным»). Мораль не выводится из чего бы то ни было, она содержит свою причину в себе. Кант вырывает мораль из многообразия жизненных связей, он возвышает ее над миром и противопоставляет ее миру. В отличие от предшествующих теорий, усматривающих основу нравственности только в счастье или пользе человека, Кант подобную основу видит, прежде всего, в требовании нашего разума.

С совершенно противоположных позиций рассматривает мораль Фридрих Ницше. Если Кант, объясняет возможность морали наличием у человека свободы воли, то Ницше исходит из того, что не существует ни свободной, ни несвободной воли, а есть воля слабая и сильная.

Основой всего в его теории выступает воля к власти, которая является движущей силой самой жизни. Этический идеал Ницше связывает с «человеком воли», исполненным избыточных витальных сил и наслаждающимся любым (неважно, созидательным или разрушительным) проявлением своей воли. Падающего — толкни, униженного — унизь еще больше, оскорбленного — оскорби дважды, добейся того, чтобы он взбунтовался, и тогда убей по «праву сильного». «Человек воли» — преступник, он сам творит нормы своего поведения, переступая через общепринятое и общепризнанное. По мнению Ницше, любой гений является преступником, поскольку он переступает через то, что принято. Образцом такого человека он считал Наполеона.

Основные идеи этики Ницше состоят: в отрицании общепринятых и обязательных моральных норм, в оправдании права сильного, в отождествлении гения и злодейства, в отрицании христианства. Христианство он критикует за проповедь сострадания к неудачникам и слабым, что, по его мнению, недопустимо вследствие разлагающего воздействия, оказываемого на духовно сильные натуры. В соответствии с учением Ницше, слабые и неудачники должны погибнуть и гуманным является помочь им в этом. В мире должна царствовать «мораль господ», т.е. людей сильных, злых и гениальнопреступных. Не удивительно, что подобные теоретические установки высоко ценились одним из самых кровавых представителей истории ХХ в. Г итлером. С сожалением следует констатировать, что подобная трактовка моральных норм иногда становится теоретической основой практики социальной политики отдельных государств, что, несомненно, ведет социальную работу к деградации, а во многих аспектах делает ее просто невозможной.

Большой вклад в понимание нравственных основ социальной работы внес марксизм. Марксистская этика исходит из трактовки человека как совокупности всех общественных отношений, в рамках которых он формируется, развивается и существует. Марксистская этика базируется на социально-историческом подходе к анализу морали, что позволяет понять соотношение частных, классовых и общечеловеческих моральных позиций, дает возможность выявить в противоречивом характере формирования морали в классовом обществе единую линию общечеловеческого нравственного прогресса. Мораль охватывает все виды деятельности и общественные отношения. Она оценивает политические, экономические, духовные и т.п. позиции с точки зрения их справедливости или несправедливости, гуманности или антигуманности, добра или зла, оказывает значительное влияние на характер проводимой в обществе социальной работы.

Большое внимание в марксистской этике уделяется определению критериев морали. В системе нравственного обоснования социальной работы важнейшими из них являются:

— законы социального развития, конкретизирующиеся в соответствующих общественных потребностях, и в общем виде определяющие нравственное содержание моральных норм и принципов;

— конкретные моральные нормы, принципы и идеалы, порождающиеся общественными потребностями и выступающие формой их универсального отражения.

Серьезным нравственным обоснованием социальной работы выступает также этическая теория, выдвинутая Альбертом Швейцером. В ее основе лежит принцип «благоговения перед жизнью», требующий сохранения и совершенствования жизни в любой ее форме, облегчение страданий всех живущих.

А. Швейцер полемизируя с декартовским тезисом «я мыслю, следовательно, существую», выдвигает собственную формулировку: «Я — жизнь, которая хочет жить среди жизни, которая хочет жить» [3, с. 36]. В этой формулировке жизнь, ее сохранение и развитие обретают статус абсолютного критерия нравственности и могут рассматриваться как определяющая основа социальной деятельности.

Благоговение перед жизнью распространяется не только на природные, но и на духовные явления. При этом Швейцер подчеркивает недопустимость различия между высшей и низшей, более ценной и менее ценной жизнью. Он указывает, что «для истинно нравственного человека всякая жизнь священна, даже та, которая с нашей человеческой точки зрения кажется нижестоящей» [3, с. 42].

Швейцер выделяет два главных способа преодоления социального зла:

— самоотречение, которое, по его мнению, не обесценивает личность человека, а помогает освободиться от эгоизма и предвзятости в оценке других;

— прощение, выступающее формой пренебрежения злом, исключения его.

Подобные этические идеи нельзя интерпретировать в духе призыва к пассивному социальному поведению, напротив, они основаны на призыве к активной целенаправленной социальной деятельности, сохранению всех существующих форм жизни, самоотверженному служению людям, что и составляет смысл и предназначение социальной работы.

В этическом категориальном обосновании социальной работы значимую роль играют такие категории, как совесть, долг и воля.

Рассмотрим их смысл и значение для теории социальной работы.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (47) 2010

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (47) 2010

Социология, культурология

Совесть является одной из наиболее сложных этических категорий, затрагивающих широкую сферу человеческих отношений. Совесть — это понятие морального сознания, выражающее способность личности к самоконтролю, нравственной оценке собственных действий на основе понимания своей ответственности перед другими людьми, обществом за совершаемые поступки. Это внутренний регулятор поведения, свойственный только человеку. Существует точка зрения, в соответствии с которой совесть есть прирожденное свойство человека, связанное с его божественным происхождением, т.е. она — от бога, а голос совести, который слышит в себе человек, это голос бога. В противоположность этому Л. Фейербах утверждал, что совесть — это не голос бога, а голос другого человека, которого ты обидел, с которым ты поступил дурно или вознамеривался обидеть, поступить дурно.

По своему содержанию, совесть — сложное образование, представляющее собой диалектическое единство объективного и субъективного. Как специфическая форма отражения объективного мира, совесть выражает отношение человека к семье, классу, народу, человечеству, в ней отражается вся совокупность нравственных норм, выработанных обществом, нацией, классом на определенном этапе общественного развития и в силу этого оказывает серьезное детерминирующее влияние на характер осуществления и развития социальной работы в обществе.

Совесть как особое состояние духовного мира человека есть специфическая форма осознания, оценки социальным субъектом своих действий, мыслей, чувств в их соотношении с принятыми в обществе нормами морали. И требовательность субъекта по отношению к самому себе существует постольку, поскольку существуют его обязанности по отношению к другим социальным субъектам. Глубина, зрелость совести зависят от глубины этого осознания.

Совесть субъектов социальных действий является одним из условий существования человеческого общества. Однако в этике имеет место точка зрения, в соответствии с которой совесть не может быть вполне надежным, окончательным показателем нравственности вследствие ее субъективного характера. В истории философии существовали концепции, доказывающие ненужность совести, рассматривающие ее как помеху, как внутреннее препятствие, как собственную слабость. Так, в частности, Ницше учил, что совесть — это прибежище слабых, именно они к ней взывают. Сильному она не нужна. Если хочешь быть сильным — забудь о совести. Генрих Гейне предпочитал, чтобы совесть была у других: «Я люблю, когда все кругом честные, а я один среди них — жулик». Безусловно, подобные «нравственные» установки способны выполнять лишь деструктивную функцию по отношению к системе социальной работы.

Совесть, говорил Ф.М. Достоевский, должна быть просвещенной, поскольку нельзя определить нравственность верностью своим собственным убеждениям. Надо еще постоянно задавать себе вопрос: верны ли мои убеждения?

В системе социальной работы совесть должна играть определяющую роль не только на этапе разработки государственной стратегии, но и на уровне практического исполнения.

Одной из особенностей любого тоталитарного общества является то, что руководство государством берет на себя всю ответственность, а толпа может забыть о своей совести, поскольку за все отвечает руководитель. История показывает ущербность подобных установок. Устойчивое процветание и благополучие возможны лишь в том обществе, где социальная деятельность и поведение людей соответствуют общечеловеческим нравственным нормам, выраженным в понятии совести.

Следование велениям совести в системе социальных отношений требует от субъектов реализации волевого момента. Воля — это способность социального субъекта преодолевать препятствия и добиваться поставленной цели. Волевые усилия являются необходимым элементом реализации любого вида деятельности, в т.ч. и социальной работы.

Чувство совести играет важнейшую роль в исполнении социальными работниками своего служебного долга. Долг — это одна из основных категорий этики, выражающая общественную необходимость в виде определенных нравственных требований, предъявляемых к отдельной личности и личностью к обществу. Объективное содержание профессионального долга социальных работников обусловлено потребностями общества и людей, живущих в этом обществе.

Честь — это положительная общественная оценка социального субъекта, его авторитет, репутация. Понятие чести раскрывает отношение субъекта к самому себе и отношение к субъекту социальной деятельности со стороны общества. Честь связана с родом деятельности субъекта, характером его отношения к труду и признаваемыми за ним моральными заслугами. Честь заслуживается добрыми делами. Понятие чести предполагает в отношении общества к социальному субъекту ту меру уважения, которую он заслужил. Честь выступает одной из конкретных реализаций принципа социальной справедливости в обществе.

В системе рассматриваемых моральных категорий, играющих важную роль в нравственном обосновании теории социальной работы, особое место занимает категория «справедливость», которая характеризует социальные явления с точки зрения распределения блага и зла между людьми. Традиционно справедливость устанавливает соответствие между заслугами людей и их общественным признанием, между трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием и т.д. Несоответствие в этих отношениях оценивается как несправедливость.

Принцип справедливости в системе социальной работы конкретизируется в стандартах профессионального общения, в соответствии с которыми социальный работник должен:

1) ставить интересы клиента выше собственных интересов;

2) избегать участия в делах, связанных с ложью, обманом, подлогом;

3) четко разграничивать свои действия как частного лица и как социального работника;

4) направлять усилия на предупреждение негуманных или дискриминационных действий, направленных против одного человека или групп людей;

5) предусмотреть все возможные последствия для людей собственной деятельности;

6) уважать достоинство своих клиентов;

7) защищать своих подопечных от дискомфорта, вреда, угроз, лишения каких-либо прав;

9) информировать клиента о возможном риске, правах, возможностях и обязанностях, представляемых ему социальной службой;

10) стараться максимально давать возможность клиенту самоопределяться, то есть принимать решения по поводу своих проблем;

11) работать с клиентом доброжелательно, максимально используя профессиональные навыки.

Реализация социальной работы в определенных конкретных общественных системах может

характеризоваться недостатком милосердия, пренебрежением к интересам отдельных людей или даже целых социальных групп, что вполне обоснованно оценивается как проявление социальной несправедливости. В подобном контексте нарушение принципа социальной справедливости играет роль, сходную с нарушением законности, поскольку правовое регулирование должно быть ориентировано на поддержание справедливости, а сама справедливость выступает важной основой легитимации самого права.

Мораль тесно связана с правом, социальной функцией которого также является регулирование поведения людей в обществе. Однако оно осуществляется иначе, чем в морали. Если право регулирует отношения между людьми, опираясь на принудительную силу закона и государства, то мораль регулирует отношения между людьми посредством общественного мнения и совести человека, т.к. нравственное сознание включает в себя как понятия, правила, принципы, идеалы, так и чувства, например, удовлетворенности и неудовлетворенности, радости и огорчения, любви и ненависти.

Хотя мораль является более гибким механизмом регуляции социальной деятельности субъекта, ее влияние шире, чем влияние права [1, с. 14]. Право не может оправдать на основании раскаяния, мораль же в отдельных случаях полагает, что цель достигнута, если человек прошел через раскаяние, совершившее в нем внутренний переворот. Поэтому нравственная справедливость является более гуманным способом разрешения социальных противоречий и конфликтов.

Тесная связь правовой и нравственной детерминации социальной работы дают основания для важных выводов, главным из которых является органическая необходимость морального измерения правовых норм, в том числе непосредственно регламентирующих функционирование системы социальной работы общества.

Во многих нормативных актах позиции права и морали по поводу целей, задач и тенденций развития социальной работы совпадают. Это не удивительно, ведь в основе права лежит мораль. Не случайно право нередко определяют как «юридически оформленную нравственность». Такие заповеди христианской морали, как «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», находят свое непосредственное выражение и в юридических запретах.

В процессе осуществления социальной работы право и мораль оказывают общее детерминирующее влияние на процесс достижения соответствующих социальных целей. Определенные социальные действия, выступающие конкретным проявлением реализации социальной работы, получают в общественном сознании как правовую, так и моральную оценку, о них судят как с позиций закона, так и с позиций чести и совести. Поэтому неразрывная связь права и морали в детерминации социальной работы в обществе проявляется прежде всего в том, что мораль выступает в качестве ценностного критерия правовой основы этой работы.

В качестве вывода, обобщающего материал данной статьи, можно сформулировать следующие положения.

1. Важнейшими детерминантами социальной работы выступают правовые и нравственные отношения в обществе.

2. Взаимосвязь данных социальных регуляторов в сфере разработки и осуществления социальной работы строится на основе координации их действий. Мораль выступает в качестве ценностного критерия правовой основы социальной работы.

Список литературы

1. Ъалахонский, В.В. Философские проблемы методологии права / В.В.Балахонский // Актуальные проблемы философии права : материалы Всероссийской научной конференции. — СПб.: СПбУ МВД России, 2004. - С. 11-18.

2. Кант, И. Критика практического разума / И.Кант // Кант И. Сочинения. — Т. 4. — Ч. 1. — М., 1965.

3. Швейцер, Л. Культура и этика / А.Швейцер. — М., 1973.

Lite rature

1. Balakhonsky, V.V. The philosophical problems of the methodology of the right / VV Balakhonsky / / The actual problems of the philosophy of the right: The materials of the State scientific conference. — St. Petersburg: SPb.UMVD of Russia, 2004. — P.11-18.

2. Kant, I. The criticism of the practical reason / I. Kant // Kant I. The compositions. V. 4. P. 1. — M., 1965.

3. Schmitzer, A. The culture and the ethics / A. Schweitzer. — M., 1973.

Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (47) 2010