CC BY
622. Джентиле. Дж. Введение в философию. СПб., 2000. 565 с.
3. Gentile G. Filosofía dell'arte. Firenze: Sansoni, 1975. 284 p. References
1.Croce B. Estetika [Aesthetics]. Moskow, 2000. 160 p.
2. Gentile G. Vvedenie v filosofiyu [Introduction to the Philosophy]. Saint Petersburg, 2000. 565 р.
3.Gentile G. Philosophy of Art. Firenze: Sansoni, 1975. 284 p.
УДК 792
М.К. НАЙДЕНКО, Е.А. НАЙДЕНКО
НРАВСТВЕННЫЕ АСПЕКТЫ ТЕАТРАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ В СИСТЕМЕ К.С. СТАНИСЛАВСКОГО
Найденко Михаил Константинович, доктор культурологии, профессор кафедры театрального искусства Краснодарского государственного института культуры (Краснодар, ул. 40 лет Победы, 33), naidenko07@mail.ru
Найденко Елизавета Анатольевна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и общественных дисциплин Краснодарского государственного института культуры (Краснодар, ул. 40 лет Победы, 33), naidenko07@mail.ru
Аннотация. В статье рассматриваются этические аспекты системы К.С. Станиславского в их соотношении с педагогикой театрального творчества и современной театральной культурой. Ключевые слова: этика, система Станиславского, постмодерн, режиссура, театральная культура.
UDK 792
M.K. NAIDENKO, E.A. NAIDENKO
MORAL ASPECTS OF THEATRICAL CULTURE IN THE SYSTEM OF K.S. STANISLAVSKY
Naidenko Mihail Konstantinovich, Full PhD (culturology), Full professor of department of theatre arts of Krasnodar state institute of culture (Krasnodar, 40 let Pobedy str., 33), naidenko07@mail.ru
Naidenko Elizaveta Anatol'evna, PhD (philosoph.), associate professor of philosophy and social sciences of Krasnodar state institute of culture (Krasnodar, 40 let Pobedy str., 33), naidenko07@mail.ru
Abstract. The article discusses ethical aspects of the system K.S. Stanislavsky in their relationship with education, theater arts and modern theatrical culture.
Keywords: ethics, the Stanislavsky system, postmodern, directing, theatrical culture.
Соавторство в написании данной статьи обусловлено тем, что научные и педагогические приоритеты авторов (этика как философская дисциплина, с одной стороны, и театральная педагогика - с другой) совпали в попытке культурологического осмысления театрального искусства постмодерна. В более узком смысле - одинаковом понимании этической составляющей в системе К.С. Станиславского, являющейся базовой в отечественном театральном образовании.
В первичном, эмпирическом, рассмотрении проблему можно обозначить словами режиссера и педагога Валерия Фокина: «Сегодня все говорят о направлениях, об особой нашей школе, о традициях, экспериментах, все клянутся Станиславским и все авангардисты. Все перепутано, и слова ничего не значат. Мы живем в эпоху дилетантов... Мы оказались во времени, где отсутствует содержание» [1, с. 72].
"Культурная жизнь Юга России" 50 ;
№ 4 (63), 2016
Именно на таком уровне «Этика К.С. Станиславского» издается как отдельная книга, учебное пособие. В такой формулировке она существует в качестве учебной дисциплины во всех профильных учебных заведениях. Читателю настоящей статьи достаточно ознакомиться с аннотациями этих многочисленных изданий: всюду речь идет если не об этикете, то о неких правилах «внутреннего распорядка» театральных организаций.
На уровне современного научного знания проблема может быть представлена мнением В.А. Сазоновой: «Станиславского и всю систему нельзя понять вне этики, вне ощущения того, во имя чего существует искусство театра и во имя чего художник существует в искусстве» [2, с. 251]. Мы солидаризируемся с данным тезисом, но хотели бы предметно уточнить используемые определения «этика» и «система».
Здесь представляется продуктивным предоставить возможность самому К.С. Станиславскому изложить свои взгляды. «Этика - учение о нравственности. Она вырабатывает правильные нравственные устои, которые помогают оберегать человеческую душу от растления и регулируют взаимоотношения отдельных людей и целых государств между собой... Артистическая этика - узкопрофессиональная этика сценических деятелей. Ее основы те же, что и у общественной этики, но они должны быть приспособлены к условиям нашего искусства» [3]. Это написано в 1907 году, в период, предшествующий созданию «системы». Поэтому называть «Этикой Станиславского» две незавершенные работы 1937 и 1947 годов, объединяя их под одной обложкой или комментируя в рамках учебной дисциплины, мягко говоря, некорректно.
Второй существенный вопрос, который каждый желающий может задать человеку, получившему театральное образование, это вопрос о том, что представляет собой система К. С. Станиславского. Среди огромного числа дефиниций нам необходимо остановиться на одной, чтобы определить ее этическую составляющую. Но что пишет о системе ее великий создатель? «Система» не справочник, а целая культура, на которой надо расти и воспитываться долгие годы» [4, с. 310]. Слово «культура» выделено в тексте самим Станиславским, и далее он настоятельно утверждает, что эта культура должна «войти в плоть и кровь артиста, переродить его для сцены». О какой же культуре идет речь? Прежде всего о культуре нравственной ответственности художника перед зрителем, равно как и перед читателем, слушателем. Именно эту проблему полагал в основу «серебряный век» отечественного театра, в отличие от «каменного века» постмодерна. В своей речи 14 июня 1898 года, перед открытием Московского художественно-общедоступного театра, которому будет суждено открыть новую страницу мировой театральной культуры, К.С. Станиславский обращается к труппе: «Мы стремимся создать первый разумный, нравственный общедоступный театр, и этой высокой цели мы посвящаем свою жизнь» [3]. И здесь нет противопоставления предыдущей эпохе, если понимать, что в крылатом выражении Н.В. Гоголя «театр - кафедра, с которой можно сказать миру много добра» речь идет о кафедре проповедника в храме, а не лектора в аудитории. К образу храма обращается и К.С. Станиславский, утверждая, что «театр должен возвыситься до храма, так как религия и чистое искусство очищают душу человечества» [3].
Из приведенных нами суждений можно сделать вывод о том, что попытки дискредитации, упреки в «устарелости», «невостребованности» системы К.С. Станиславского, созданной им театральной культуры, по существу, есть намерение «отменить» законы развития театрального искусства. Так или иначе, эта мысль отчетливо звучит в работах западных теоретиков и «современных» отечественных практиков театра, вне зависимости от того, является ли именно система К.С. Станиславского предметом их научных интересов. Именно об этих тенденциях нашего времени предупреждал Г.А. Товстоногов.
Великий режиссер и педагог, создатель выдающегося театра, ставшего явлением в театральной культуре второй половины ХХ века, Г.А. Товстоногов оставил театру не только свое имя (в прямом и переносном смысле) но и научное наследие. Последовательность его творчества, как и теоретических воззрений, неизменно и сознательно опиралась на систему К.С. Станиславского: «Методологию К.С. Станиславского, бесценную практически,
мы превращаем в режиссерский комментарий по поводу. Есть общие закономерности нашего искусства, их надо знать. С этого и начинается творчество. Станиславский -подлинный реформатор сцены. Создав великий театр своего времени, он открыл еще и вечные законы сценического творчества. Эти законы не зависят ни от времени, ни от эстетики. Я видел абсурдистский театр высокого уровня, эстетически глубоко чуждый Станиславскому, но весь построенный на его методике. На Западе до этого стихийно доходят отдельные режиссеры силой интуиции, но мы-то на этом учении воспитаны. И когда мы разбазариваем собственное богатство, не владеем им по-настоящему, мне это кажется преступлением против искусства. Это беда нашей профессии на сегодняшний день» [5, с. 140].
Если в конце минувшего века великий режиссер видел в этом «беду» профессии, то в наше время беда привела к нравственной катастрофе. Пресловутая политическая цензура советского периода, как это ни парадоксально, не могла препятствовать театру. Сам театральный дискурс позволял талантливым режиссерам ставить спектакли, в которых зритель слышал одно (текст пьесы), видел другое (интерпретация текста в замысле режиссера и игре актеров) и понимал нечто третье - идейный, художественно-концептуальный посыл замысла. Именно это соответствовало самой природе отечественного театра как искусства нравственного сопереживания событий, представленных на сцене. Но когда была упразднена политическая цензура, вместе с ней исчезла и цензура нравственности. Внутренний нравственный закон «не писан» для «постдраматического» театра. Соответственно, не нужна ему и система Станиславского, лицемерное «почтение» к которой абсолютно не основано на прочтении. Более того, в театральной культуре современности сознательно формируется психологическая установка на необязательность нравственной оценки художественного произведения. Зритель лишь «получает право приобщиться к очередному новому слову в режиссуре, а проще - стать жертвою безнравственной и эпатажной провокации» [6, с. 210].
Литература
1. Фокин В. Новый век - это новый шанс // Театральная жизнь. 2007 №1.
2. Сазонова В.А. Театральное наследие Станиславского и современный театр // Вестник Тамбовского университета. № 3. 2013.
3. Станиславский К.С. Собр. соч.: в 8 т. М., 1954-1961. Т. 3. С. 420-425.
4. Станиславский К.С. Собр. соч.: в 8 т. М., 1954-1961. Т. 2.
5. Товстоногов Г.А. Беседы с коллегами. М., 1988.
6. Найденко М.К. Театральная педагогика постмодерна // Теоретические и методические проблемы современного образования. М., 2014.
References
1. Fokin V. New century - a new chance // Teatral'naja zhizn'. 2007 No. 1.
2. Sazonovа VA. Theatrical heritage of Stanislavsky and contemporary theatre // Vestnik Tambovskogo universiteta. 2013. No. 3.
3. Stanislavsky K.S. In 8 v. Moscow, 1954-1961. Vol. 3. Рр. 420-425.
4. Stanislavsky K.S. In 8 v. Moscow, 1954-1961. Vol. 2.
5. Tovstonogov G.A. Besedy s kollegami [Conversations with colleagues]. Moscow, 1988.
6. Naidenko M.K. Theatre pedagogy postmodern // Theoretical and methodological problems of modern education. Moscow, 2014.
