CC BY
119
«Гуманитарный научный журнал» Электронный
2018, №1 ПАРАДИГМА научный журнал
УДК 616.851
Скутин А. В.
ФГОУ ВО «Уральский государственный университет физической культуры»
г. Челябинск, Россия
НРАВСТВЕННОСТЬ И СМЕХ
Аннотация. В статье рассматриваются, ставшие уже историческими, исследования посвящённые новой отрасли человеческих знаний - гелотологии. В заключение приводится вывод, свидетельствующий в пользу высокой духовности юмора и смеха в европейской культуре.
Ключевые слова: гелотология, юмор и смех, психологи, писатели, философы, культурологи.
Введение. Неоспорим тот факт, что смех, комизм и юмор существуют так долго, как и само человечество, однако логическая, моральная, этическая стороны этой проблематики начали осмысляться лишь в средние века нашей эры и в настоящее время человечество подошло к порогу своеобразного «смехобума».
Необходимо отметить, что до сих пор многие учёные, психологи и писатели, философы и культурологи открывают в этом обширном явлении всё новые и новые грани.
Обсуждение. Один из великих и известных немецких классиков комического [7, с.127-217], пишет: «Смешное испокон века не желало укладываться в определения философов, - если только не против своей воли, - просто потому, что чувство смешного принимает столько разных образов, сколько есть на свете всякой невидали; среди всех чувств у него одного - неисчерпаемый материал, равный числу кривых линий». Далее автор ссылается на суждение великого Аристотеля о смешном: «всё смешное возникает из безвредной несуразицы», и вступает с ним в идейный спор: - «но ведь всякая несуразица отнюдь не комична у животных и у безумных, и не комичны величайшие нелепости, творимые целыми народами, например, камчадалами, - у них бог Кулка принимает свои собственные замёрзшие испражнения за богиню красоты, пока те ещё не оттаяли».
Любопытно, что повествование о комическом и смешном, юморе и иронии, остроумии, у писателя имеет свои подразделения. Приведём кратко его, заслуживающую особого внимания, рубрификацию: 1. Определение смешного. 2. Теория возвышенного. 3. Исследование смешного. 4. Источник удовольствия от смешного. 5. Понятие юмора. 6. Юмористическая целокупность. 7. Ничтожащая, или бесконечная, идея юмора. 8. Юмористическая субъективность. 9. Чувственный мир юмора. 10. О юморе эпическом, драматическом и лирическом. 11. Ирония, ISSN 2411-2550 49 www.niiparadigma.ru/hsiournal
научный журнал
нешуточность её видимости. 12. Материал иронии. 13. Комическое в драме. 14. Шут. 15. Комическое в лирике, или каприз и бурлеск. 16. Об остроумии. 17. Остроумие, проницательность, глубокомыслие. 18. Необразное остроумие. 19. Краткость речи. 20. Остроумный круг. 21.Тонкость. 22. Образное остроумие, его источник. 23. Две ветви образного остроумия. 24. Аллегория. 25. Игра слов. 26. Мера остроумия. 27. Потребность в учёном остроумии.
Как видно из приведённой выше рубрификации, знаменитый учёный и писатель раскрывает всё или почти всё известное на то время (XVII в.) о юморе и о смешном. Немецкий классик ссылается на труды великих комедиантов, философов, писателей, известных тогда. Среди них можно увидеть и Сервантеса, и Свифта, и Стерна, а также Аристотеля, Ариосто, Вольтера, Гердера, Канта, Стила, Лафонтена, Филдинга, Хольберга, Гёте, Штурца, Шиллера, Шекспира, и многих других. Он размышляет о смешном у этих авторов - «У Стерна больше юмора, чем остроумия и иронии, у Свифта больше иронии, чем юмора, у Шекспира - остроумие и юмор, но меньше иронии в узком смысле слова». Он продолжает -«Царство сатиры - половина морального царства - меньше, потому что нельзя издеваться по произволу; царство смеха - бесконечно велико, а именно оно простирается во все концы, куда только заходит царство рассудка, или конечного, ибо к любой его степени найдётся субъективный контраст, который умаляет. В первом случае (сатира) чувствуешь себя нравственно связанным, во втором (смех) - поэтически раскованным.
Шутка не знает иной цели помимо своего существования. Поэтический цвет её крапивы не жжёт, и едва ли почувствуешь удары её розог, цветущих и проросших листьями... люди сначала смеялись, а потом появились комики. все народы начинали с комедии - потому не противоречит то, что комедия была на первых порах подражанием действиям, потом стала повторением и мимикой духовного и лишь совсем поздно - подражанием и поэзией». Автор приводит уникальный случай «переизбытка веселья», когда «человек, уже не владел телесным эпилогом духовной игры, как случилось то с греком Филемоном, который был к тому же комическим поэтом, которому пошёл притом сотый год и который в довершение всего умер от смеха при виде всего лишь жрущего финики осла».
Писатель делает интересное умозаключение о том, что «.большая и лучшая часть остроумных изречений принадлежит духовным лицам и актёрам, - этим последним в особенности ещё и потому, что сцена - это камера обскура и микрокосм космоса и, следовательно, в таком насыщенном и сжатом виде содержит в себе все комические комбинации этого последнего, пользуясь при этом мнимым и иллюзорным аппаратом большого мира. и те и другие, и духовные лица и актёры, сообща
научный журнал
представляют случаю большую контрастность благодаря различию между высотой их реального и кажущегося положения.
Так, в эпоху христианского средневековья именно чёрное духовенство было излюбленным чёрным яблоком сатирических мишеней (пример у Боккаччо в произведении «Декамерон»). Автор делает простое, но одновременно величественное умозаключение - «Всё серьёзное - для всех; юмор существует для немногих, и вот почему: он требует духа поэтического, духа вольно и философски воспитанного, который принесёт с собой не пустопорожний вкус, а высший взгляд на мир».
Размышляя о природе комического, известный советский писатель [4, с.15], пишет - «... смех, как ртуть. Он легко ускользает из-под рук теоретика. В этом трудность, но не безнадёжность исследования природы комического». Автор продолжает - «В истории эстетической мысли комическое характеризуется как результат контраста, «разлада», противоречия: безобразного - прекрасному (Аристотель), ничтожного -возвышенному (Кант), нелепого - рассудительному (Жан-Поль, Шопенгауэр), бесконечной предопределённости - бесконечному произволу (Шеллинг), образа - идее (Фишер), автоматического - живому (Бергсон), неценного - притязающему на ценность (Фолькельт), необходимого - свободному (Аст, Шютце), ничтожного - великому (Липс), ложного, мнимо основательного - значительному, прочному и истинному (Гегель), внутренней пустоты - внешности, притязающей на значительность (Чернышевский).
Один из именитых учеников [6, с.152-154] великого И. П. Павлова, раскрывает дефиниции веселья, смеха с позиций физиологических, описательных, в том числе и у животных: «Смех появляется филогенетически впервые у обезьян. При щекотании шимпанзе под мышками он издаёт резкий звук, похожий на смех. По прекращении смеха остаётся выражение, которое можно назвать улыбкой. Обезьяна при приятном ощущении оттягивает назад углы рта (улыбка), увидев вновь любимую особу, испускает хихикающий звук. Какова природа смеха? Ученый рассматривает причины возникновения веселья, прежде всего, с позиций физиологии, условных и безусловных рефлексов - «Выражение весёлого настроения может возникнуть как безусловный рефлекс - в силу телесных и органических ощущений.
Дети и молодые люди часто смеются без всякого внешнего повода, надо думать, в силу положительного тона органических ощущений, говорящих о благополучном состоянии организма. Если ребёнка несколько раз пощекотали под мышками, то достаточно показать приближающуюся «козу», как он начинается ёжиться и хохотать. Условный рефлекс уже образовался. Выразительные движения могут появляться помимо воли в качестве безусловного рефлекса (смех при
научный журнал
щекотании), могут возникать по типу условного рефлекса (смех ребёнка при виде «козы») и могут вызываться волевыми импульсами. Актёры умеют волевым порядком превосходно вызывать мимику эмоций и при этом никакого аффекта не испытывать. Ощущения от сокращения мимических мышц сами по себе ещё не составляют эмоции».
Автор проводит дифференцировку состояния радости и веселья -«Весёлое настроение и радость - переживания близкие друг к другу. Радостью обычно называют реакцию на неожиданное получение чего-то приятного, желанного. Она носит характер аффекта, то есть эмоции, быстро возникающей, достигающей более или менее значительной интенсивности и быстро протекающей. Веселье может возникать и эндогенно, без всякого внешнего повода. Радость и веселье выражаются в известных каждому чувственных переживаниях, связанных с моторными проявлениями и влиянием на ход ассоциаций. Чувство радости, выраженное нерезко, может быть без веселья («тихая радость»). Весёлое настроение и радость не есть высшая степень удовольствия. Чувство удовольствия не сливается с чувством веселья и радости, а сосуществует с ними. И весёлый и радостно настроенный человек чувствует неудовольствие от вкуса хинина и удовольствие от запаха цветов. Здоровое состояние молодого организма порождает чувство бодрости, повышенное настроение, на фоне которого легко возникает весёлость, повышается активность и работоспособность».
Учёный анализирует акмеологические периоды жизни человека -«Возрастные изменения придают каждому переживаемому периоду различный оттенок. Детской живостью, весельем и радостью начинается жизнь. С годами замолкает детский смех. Соберётся несколько детей - и вспыхивает детское веселье и радость с беготнёй, прыжками и криками; соберётся несколько стариков - и не слышно заразительного смеха. Молодой, здоровый, быстро растущий организм порождает хорошее самочувствие и создаёт базу для веселья и радости. Эта готовность к веселью сохраняется и в юности. В юности люди смеются при ничтожном поводе, а, в сущности, потому, что им беспричинно весело. Происходит неожиданная остановка трамвая, пассажиры валятся - старики ворчат, а девочки в 15-17 лет заливаются хохотом, как будто произошло что-то чрезвычайно забавное. Конечно, и человек здоровый и крепкий может быть расположен к тоске и мнительности, но здесь речь идёт об общей схеме. При «организации веселья» искусственно создают необходимый фон как предпосылку веселья.
Физическое напряжение в известных пределах (ходьба, спорт, гимнастика, физическая работа) может изменять настроение. У человека разгорячённого движением, нередко исчезает дурное настроение, отходят огорчения и неприятности, возникает чувство свежести и бодрости. Это
научный журнал
влияние движения на настроение делает понятным, почему движения в виде пляски, танцев и игр введены в технику организации веселья».
Как заключает далее автор - «Можно считать доказанными следующие положения: 1) реакции радости и веселья связаны с функцией подкорковых узлов; 2) они могут возникать как безусловные реакции (при гипоманиакальных состояниях, при действии химических веществ на головной мозг, при детском веселье); 3) они могут возникать как реакции, образовавшиеся на основе жизненного опыта по закону временной связи, и эволюционизировать с развитием психики». Исследователь описывает особое чувство радости - экстаз - «Высшей степени положительные переживания достигаются при экстатических состояниях счастья, когда «я» всецело захвачено чувством, когда в субъективном восприятии исчезает внешний мир, когда человек субъективно находится вне времени и пространства.
Экстатические состояния счастья, получившие на русском языке название «блаженства», наблюдались при религиозных переживаниях, в «религиозном экстазе» у средневековых мистиков, шаманов, у коренных народов Азии, Америки и Африки. Средневековые мистики и индийские йоги стремились достичь состояния сосредоточенности и «блаженства». Такое состояние достигалось путём тренировки, постами, сосредоточением внимания на узком круге представлений. Сосредоточение оказывало сильные действия на телесные процессы. Так, «сострадание Христу» вело у стигматизированных к образованию язв на руках и ногах. Это образование язв стало понятно в связи с выяснением влияния коры головного мозга на соматические процессы. Как известно, путём внушения в гипнозе можно вызывать пузыри на коже, как при ожоге, кожные сыпи и т.п. Мобилизация аффективности в определённом направлении у лиц с повышенной эмоциональной возбудимостью вела к появлению реакции истерического типа. В русских мистических сектах экстаз протекал при наличии двигательного возбуждения. Пение, пляска, кружение при наличии аффективной направленности служили способом вызывания экстатического состояния («радения»).
Известный в советское время замечательный ученый, д.ф.н., [1, с.48] определяет комическое, как «категорию эстетики, обозначающую предметы и явления внутренне противоречивые, не соответствующие своей собственной природе и, вследствие этого, вызывающие смех, характер которого (юмор, ирония, сарказм) обусловливается не только сущностью противоречия, но и особенностями нашего отношения к нему. Область комического - область смешного. Однако не всё смешное комично, не любой смех обладает достоинством комического. Исполненный смысла и значения смех, подобно увеличительному стеклу, заставляет «мелочь и пустоту жизни» выступить ярко, выпукло.
научный журнал
Комическое - одно из средств духовного вооружения против зла, несправедливости, самодовольства, пошлости и т.п. Комическое служит человечеству "как старое, но грозное оружие"».
Интересен взгляд знаменитого писателя предреволюционной волны в России на природу комического [2, с.136]. Он пишет - «Остроумие, составляющее существенный элемент комического, как и смех, им возбуждаемый, бывает разное. Есть остроумие пустое, беспредметное, но есть остроумие, обусловленное умением "видеть вещи в настоящем виде, схватывать их характеристические черты, выказывать их смешные стороны". В этом последнем случае оно выступает как форма познания существенного, истинного, скрытого от поверхностного мира».
По мнению другого классика [4, с.48] - «безобразное, как и комическое, является противоположностью возвышенного. Безобразное становится комическим, когда пытается казаться прекрасным». Далее он продолжает -«В природе нет места комическому, ибо в природе нет воли, следовательно, нет никаких притязаний. Пейзаж может быть некрасивым, но никогда не может быть смешным. Некрасивые растения, как, например, кактусы, могут быть безобразными, но в них нет ничего смешного. Истинная область комического - человек, человеческое общество, человеческая жизнь, ибо только в человеке развивается стремление быть не тем, чем он является на самом деле, или тем, что он должен быть. Всё неудачное, неуместное, внутренне противоречивое в человеке становится комическим, если не бывает страшным, пагубным. Например, страсть, если она не величественна и не грозна, чрезвычайно смешна. Раздражительный человек смешон, если его гнев вызван пустяками и не приносит существенного вреда. Самое трагическое превращается в комическое, если оно остаётся пустой претензией. Всё безвредно-нелепое комично.
Главный источник комического - глупость, нелепость». Автор проводит градацию комического - «Комическое становится фарсом, если оно проявляется только внешними действиями, например, клоунада. Второй вид комического - острота и насмешка, сущность которых заключается в неожиданном сближении двух весьма различных предметов, сходных разве в какой-нибудь отдельно взятой черте. Острота и состоит в выявлении этого парадоксального сходства. Если острота стремится только блеснуть, то насмешка стремится кольнуть, уязвить. В остроте нередко преобладает весёлость, бойкость ума, в ней нет презрения, зато есть шутка. Острота -насмешка над другими. Юмор - добродушная насмешка над собою».
По мнению писателя - «человек в юморе хочет выставить себя смешным, позволяет себе фарс и шутовство. Юморист может до того теряться в остротах, шутках, фарсах, дурачествах, что для непонимающих юмора может казаться шутом или отчасти помешанным, как, впрочем, и думают о Гамлете. Но его юмор и дурачества - насмешка мудреца над
научный журнал
глупостью и подлостью, его смех - горестная улыбка сострадания к себе и к людям. У Шекспира представителем простодушного мира простодушного юмора является шут, в русском народе встречается много шутников и юмористов, юмор которых едок, несмотря на свою весёлость, юмор украинцев простодушнее. Смеясь над безобразным, мы становимся выше его. Смеясь над глупцом, мы чувствуем, что понимаем его глупость, в это время мы выше его». Своеобразна мысль Чернышевского о том, что «комическое пробуждает в нас чувство собственного достоинства, ибо ставит нас выше того, что вызывает смех».
Один из апологетов теории реформ [8, с.418] в «Критике гегелевской философии права» писал: «История действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть её комедия. Богам Греции, которые были уже раз - в трагической форме - смертельно ранены в «Прикованном Прометее» Эсхила, пришлось ещё раз - в комической форме - умереть в «Беседах» Лукиана. Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым»
Французский философ-идеалист 19 века [3, с.96-107] подходит к описанию смеха следующим образом: «Что означает смех? В чем сущность смешного? Вот 1 -й пункт, на который я считаю нужным обратить внимание. Не существует комического вне собственно человеческого. А вот следующее обстоятельство, на которое я хотел бы обратить Ваше внимание. Смешное не может нравиться тому, кто чувствует себя одинокими. Смех словно нуждается в отклике. Наш смех - это всегда смех той или иной группы. достаточно заметить, что комический персонаж обыкновенно смешон ровно настолько, настолько он не сознает себя таковым. Комическое бессознательно».
Отечественный классик психологии [10, 458-498] разделяет такие понятия, как комическое, юмор, иронию - «Чувство комического, с которым нельзя смешивать ни юмор, ни иронию, заключает в себе интеллектуальный момент, как существенный компонент. Для возникновения чувства комизма необходимо совершающееся на глазах у человека разоблачение неосновательной претензии.
Значительно сложнее, чем чувство комического, собственно юмор и ирония. Юмор предполагает, что за смешным, за вызывающим смех чувствуется что-то положительное, привлекательное. С юмором смеются над недостатками любимого. В юморе смех сочетается с симпатией к тому, на что он направляется. Ирония расщепляет то единство, из которого выходит юмор. Она противопоставляет положительное - отрицательному, идеал -действительности, возвышенное - смешному, бесконечное - конечному. Смешное, безобразное воспринимается уже не как оболочка, и не как момент, включенный в ценное и прекрасное. а только как его
научный журнал
противоположность, на которое направляется острие иронического смеха. Ирония разит несовершенства мира с позиций возвышающегося над ними идеала. Поэтому ирония, а не более реалистический по своему духу юмор, была основным мотивом романтиков.
Следующий классик отечественной психологии [5, с.223-229], так рассуждает о смешном: «Комедия имеет свой катарсис, заключает в смехе зрителя над героями комедии. Здесь совершенно явно разделение зрителя и героя комедии: герой комедии не смеётся, он плачет, а зритель смеётся, или, наоборот; в комедии может быть печальный конец для положительного героя, а зритель всё же торжествует. На сцене победил Фамусов, а в переживаниях зрителя - Чацкий».
Известный зарубежный исследователь [12, с.143-146, 153] в книге «Экспериментальная физиология эмоций» (1968), пишет: «Смех является довольно распространённым признаком радости и удовлетворения. Нередко с помощью смеха выражается также презрение и насмешливое отношение. В Китае смех может означать гнев, а в более давние времена он был также формой поведения, предписываемой слуге, который, например, сообщал господину о своём несчастье с улыбкой, чтобы уменьшить значение несчастья и не беспокоить им почтенное лицо.
В Японии проявление печали и боли в присутствии лиц более высокого положения рассматривалось как демонстрация неуважения. Поэтому человек, которому делается выговор, должен улыбаться, однако следует помнить, что смех, при котором обнажаются задние зубы, также является оскорбительным для вышестоящего лица.
В некоторых приведённых примерах смех является формой, предписываемой нормами культуры, чтобы скрыть отрицательные эмоции. Такую же функцию смех может выполнять и в европейской культуре; так у детей смех довольно часто бывает реакцией на ситуацию, вызывающую отрицательные эмоции. Более значительные различия наблюдаются в выражении радости. Так, например, на Таити для выражения радости, люди иногда причиняют себе боль».
Известный путешественник и культуролог [11, с. 186, 194], описывает разнообразие средств сатиры: «Одним из примеров эмоциональных действий может служить выражение гнева средствами сатиры, с помощью актов поведения. Так, жители Никобарских островов могут при большой ссоре поджечь собственный дом». По мнению исследователя, вполне вероятно, что «при гневе существует сильная тенденция что-либо предпринять, однако внешние проявления этой тенденции значительно различаются в зависимости от прошлого опыта и упражнения».
Уилсон (цитаты по: Kleinberg О., 1948) приводит пример старой женщины, которая, «неожиданно встретив сына, от радости исцарапала себя до крови. Подобные формы радости наблюдались среди аборигенов
2018, №1
«Гуманитарный научный журнал»
научный журнал
Электронный
Австралии. И всё же самой распространённой формой радости является смех. Всё, что касается отношений между людьми, как правило, предполагает чёткие нормы, обязательные для всех членов данной культуры, поэтому эмоции, направленные на других, в большей степени, чем эгоцентрические эмоции, подвержены влиянию культуры. Понятно, что эмоции, направленные на окружающих, характеризуются более значительными межкультуральными различиями. Эгоцентрические эмоции, поскольку они выполняют функцию передачи информации о личных отношениях, также подвергаются регулирующему влиянию культуры. Обычным проявления удовлетворения является смех, но особые правила определяют, когда и каким образом можно смеяться».
Подводя итог вышесказанному классиками, необходимо отметить, что для европейской культуры характерна высокая духовность определений юмора и смеха. Сарказм, циничность, пошлость, сальность и скабрезность не являются, согласно авторам, «истинным», «настоящим» юмором.
1. Астахов И. Б. «Эстетика», - изд-во «Московский рабочий», 1971, 440с.
2. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. - М.: Гослитиздат, 1952, т.П, С. 136.
3. Бергсон А. Собр. соч. - СПб., 1914; т.5, С. 96-107.
4. Борев Ю. Б. «Введение в эстетику» - М.: изд-во «Советский художник», 1965,
5. Выготский Л. С. Психология искусства. - М.: Педагогика, 1987. С. 223-229.
6. Дерябин В. С. «Чувства, влечения, эмоции» - Изд-во «Наука», Ленинград, 1974,
7. Жан-Поль (Иоганн Пауль Фридрих Рихтер) «Приготовительная школа эстетики, 1804 год» - М.: «Искусство», 1981, С. 127-217.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., изд.2-е, т.1 - М.: 1969, С. 418.
9. Чернышевский Н. Г. «Избранные философские сочинения» - М., 1970, т.1, С.287- 290, 292, 293.
10. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии - М., 1946., С. 458- 498.
11. Kleinberg О. Social psychology - New York, Holt, 1948, P.186, 194.
12. Reykowski J. Experimental psychology emocji. «Ksiazka i Wiedza» - Warszawa Poland, 1968, P.143- 146, 153.
Morality and laughter
Annotation: The article considers, already historical, studies devoted to a new branch of human knowledge - gelotology. In conclusion, there is a conclusion, which testifies to the high spirituality of humor and laughter in European culture. Key words: gelotology, humor and laughter, psychologists, writers, philosophers, culturologists.
Библиографический список.
327 с.
С.152-154.
