CC BY
52
УДК 17.023 ББК 87.717
НРАВСТВЕННАЯ АНТРОПОЛОГИЯ В КОНТЕКСТЕ ДУХОВНЫХ ТРАДИЦИЙ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
Черепова Татьяна Игоревна, аспирантка Московский Государственный университет технологий и
Управления им. К. Г. Разумовского (г. Москва)
Аннотация: В статье рассматривается феномен нравственной антропологии, который наиболее органичен для русской философии. Нравственная антропология помогает понять абсолютный характер нравственных ценностей, что способствует осознанию человеком своей небиологической природы. Нравственность является наиболее глубоким антропологическим свойством человека - таков главный вывод русской философии, актуальный для современной культуры.
Ключевые слова: русская философия, нравственность, антропология, абсолютные ценности, релятивизм, духовное начало, смысл жизни.
MORAL ANTHROPOLOGY IN THE CONTEXT OF RELIGIOUS TRADITIONS
OF RUSSIAN PHILOSOPHY
Cherepova T.I.,
graduate student of the Moscow State University of Technology and management by K.G. Razumovsky (Moscow)
Abstract. The article deals with the phenomenon of moral anthropology, which most organic for Russian philosophy. Moral anthropology helps us understand the nature of absolute moral values that contributes to the realization of its non-biological human nature. Morality is the most profound anthropological feature of man -this is the main conclusion of Russian philosophy, relevant to today's culture.
Key words: Russian philosophy, ethics, anthropology, absolute values, relativism, spirituality, meaning of life.
Русская философия представляет собой уникальное явление в том смысле, что ее построения важны не только для философской культуры, но и для духовной культуры общества. Нравственный потенциал, содержащийся в русской философии, это не только теоретические построения, важные для профессиональных ученых, но и серьезная жизнестроительная практика, направленная на реальное преображение человеческой жизни. Исчерпывающе точную характеристику русской фило-
софии дал современный известный исследователь М.Н. Громов: «На Руси с давних пор обстоятельства способствовали возникновению философов не кабинетного типа, в уютной библиотеке спокойно и размеренно обдумывающих проблемы бытия и сознания, но подвижников, мучеников, исповедников идеи, жертвовавших ради истины не только комфортом и карьерой, но нередко свободой и даже жизнью... Тяжкие испытания души и плоти давали духу глубоко выстраданный экзистенциальный
164 -I
опыт, недостижимый в комфортной обстановки. На краю бездны, на грани жизни и смерти, перед лицом вечности приходят совсем иные мысли, нежели за письменным столом» [1, с. 10].
В качестве примера исследователь приводит имена Максима Грека, Радищева, Герцена, Достоевского, Флоренского, Шпета. Понятно, что этот список можно значительно расширить, добавив сюда и Григория Сковороду, и Владимира Соловьева, и Андрея Платонова, и, собственно говоря, всех изгнанников печального «философского парохода». Иными словами, русский тип философии - это подвижнический тип, для которого важным является нравственный опыт. И не случайно, что достижения русской философии в нравственной сфере наиболее значимые.
Немало авторитетных исследователей считают русскую философию этикоцентричной в силу того, что моральная проблематика всегда была на первом плане. Как пишет современный философ-этик В.Н. Назаров: «...этике принадлежит важнейшая роль в становлении и развитии национального самосознания, «самоидентификация» русского духа. Она представляет собой скрытый фундамент, на котором выстраиваются философские, политические, правовые, религиозные учения. Неудивительно, что многие мыслители рассматривали этику в качестве определяющего признака самобытности русского типа духовности, оригинальности «русской идеи», провозглашая даже своеобразный этический мессианизм России» [2, с. 5].
Таким образом, в русской философии, которая является «не кабинетной» (М.Н. Громов), провозглашен «этический мессианизм» (В.Н. Назаров). Это может означать лишь одно: человек находится в центре отечественных философских исканий. В этом смысле словосочетание «нравственная антропология», которое может показаться избыточным, точно выражает главную идею человека. Дело в том, что существует философская антропология, которая, безусловно, очень близко подходит к сущности человека. Однако ее волнует в большей степени научный аспект в изучении человека: его происхождение, дальнейшая эволюция, положение в космосе и т. д. Как пишет известный немецкий философ-антрополог А. Гелен, «единственное положение, которое мы должны предпослать философской антропологии: это предположение, что наука о человеке в полном смысле слова все-таки возможна». И далее: «наша научная философия ставит перед собой задачу делать научные высказывания о человеке, и она предполагает, что эта задача разрешима» [3, с. 156, 157].
Аналогичное понимание философской антропологии присуще и другим видным западным
философам. Это М. Шелер «Положение человека в Космосе», Х. Плеснер «Ступени органического человека».
Таким образом, философская антропология имеет тенденцию к научному изучению человека. Когда же речь идет о нравственной антропологии, то здесь в большей степени затрагиваются вопросы моральной сущности человека. Нравственность является антропологически уникальной чертой, тем, что отделяет человека от всего остального сущего. Именно такой подход и представлен более всего в русской философии.
В этом контексте для нас имеет большое значение работа современного русского философа А.А. Королькова «Духовная антропология», в которой антропология раскрывается через понятие «духовность». Вот каким образом исследователь определяет духовность, связывая это понятие с высшими проявлениями русской философии: «Духовность - это проявление устремленности к совершенному, идеальному, целостному. Духовность преодолевает утилитаризм, чисто практическое, точнее - прагматическое, бытие человека. Духовность рассматривалась в русской религиозной философии как метафизическое ядро человека. Самое существенное в духовной жизни - искание Бесконечного, Абсолютного, Идеального. ... Известно, сколь глубоки мысли русских мыслителей об идеале, о Богочеловечестве (что равносильно поискам идеала). Какие бы понятия ни употребляла русская философия - она всегда неустанно искала идеальные основания бытия человека в мире» [4, с. 20].
Здесь сказаны главные слова о русской философии. В этом смысле понятия нравственная ан-тропологиия и духовная антропология становятся близкими синонимами. По сути дела духовность, как и нравственность, являются отличительными антропологическими свойствами человека. Такая постановка вопроса свойственна исключительно русской мысли.
Рассмотрим на некоторых показательных примерах из истории русской философии, каким образом была реализована идея нравственной антропологии.
Прежде всего, необходимо выявить основные темы, которые охватывает нравственная антропология. Обратимся к работе Н.П. Полторацкого, в которой достаточно внятно обозначены главные векторы нравственной антропологии: Проблема смерти и бессмертия. Проблема зла и страдания. Проблема этическая. Искание правды и смысла жизни; Онтологизм (в его противопоставлении дуализму культуры и бытия); Смысл истории; Критика эмпиризма, рационализма и критицизма. Знание
165
и вера; Познание целостным духом; Религиозный космологизм (ожидания просветления и преображения мира) [5]. Из этого перечня тем видно, что все они, так или иначе, сконцентрированы вокруг главного - смысла человеческого бытия, начиная от личностного уровня и заканчивая историческими и космологическими измерениями. Просветление и преображение мира есть важнейший нравственно-антропологический момент в русской философии, вокруг которого строится все остальное.
Это говорит о высоком статусе человека как нравственного существа, противостоящего своему природно-биологическому началу, которое не знает ни преображения, ни просветления. Такое небиологическое представление о нравственности достаточно широко распространено в традициях русской философии.
Здесь уместно обратиться к известной работе Е.Н. Трубецкого «Умозрение в красках», в котором описывается процесс, обратный преображению. Философ пишет: «В этом превращении законов природы в принцип - в этом возведении биологической необходимости в этическое начало - сказывается существенное различие между миром животным и человеческим, - различие не в пользу человека» [6; с. 5]. Это как раз пример научной антропологии, которая, уравнивая человека с животным, само животное начало возводит в принцип. Говорить о нравственности здесь просто не приходится: биологическое начало, в котором нет никакой духовности, возводится в высший принцип. Законы физического мира связаны, прежде всего, с приспособлением и выживанием, в то время как духовному миру человека присущи такие качества, как жертвенность, сострадание, милосердие, то, чего нет в животном мире. Все это глубоко раскрыто в этой и других работах Е.Н. Трубецкого (более всего в книге «Смысл жизни»).
Если природное начало сводит нас с конечностью, то нравственность дает возможность прикоснуться к вечности. И в этом особенность нравственности, о которой П.И. Новгородцев говорит следующим образом: «В глубине души, под влиянием нравственного одушевления, замолкают своекорыстные влечения и суетные страсти, и в гармоническом настроении, в светлом порыве человек соприкасается с вечностью...» [7; с. 316]. В этом проявляется не природность, не биологичность нравственного начала, которое культивировалось русскими философами. Антропологически это значит, что человек существо, в котором противоборствуют два начала - природное и духовное. Это не значит, что человек дуалистичен. Это значит, что человек всегда имеет возможность свободного
морального выбора - либо в сторону животности, либо в сторону духовности.
Антропологически значимым является нравственное учение о сердце, которое занимает немаловажное положение в духовных традициях русской философии. Одна из главных фигур здесь П.Д. Юркевич, который дал четкую формулировку нравственной значимости сердца: «...сердце есть средоточие нравственной жизни человека. В сердце соединяются все нравственные состояния человека, от высочайшей таинственной любви к Богу до высокомерия» [8; с. 71]. Эти слова также можно считать выражением сущности русской философии.
Кроме П.Д. Юркевича философию сердца разрабатывали такие философы как Г. Сковорода, Б.П. Вышеславцев, В.С. Соловьев, П.А. Флоренский, В.Н. Эрн, В.В. Зеньковский, С.Л. Франк, И.А. Ильин и др. Здесь очень много плодотворных идей, которые могут быть восприняты современной философией. Уже Сковорода дает такое символическое понимание сердца, играющее ключевую роль в духовной жизни человека: «Царствие божье есть внутри нас. Счастье в сердце, сердце в любви, а любовь же в законе вечном. Это постоянное ведро и незаходящее солнце, тьму сердечной бездны просвещающее» [9; с. 111]. Сердце имеет преимущество перед всеми остальными свойствами и способностями человека.
Крупнейший русский философ С.Л. Франк придавал сердцу как «внутреннему измерению бытия» огромное значение и в гносеологии, и в онтологии, и вообще в практике духовной жизни человека. Философ полагает, что сердечное знание находится по ту сторону эмпирической действительности и, соответственно, более восприимчиво к действию «благодатных сил иного высшего мира». Тем самым, сердце есть подлинное выражение человечности как духовности. Ссылаясь на евангельские слова: «Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога», философ пишет: «.«сердце» не есть, как это часто принято думать, некая отдельная инстанция, противоположная «разуму»; оно есть именно сердцевина целостного, всеобъемлющего внутреннего бытия, одним из излучений которого может быть и «разум». Лишь отрешенному, оторвавшемуся от сердцевины «чистому» разуму противостоит «сердце» в качестве всеединства» [10; с. 459-460].
С.Л. Франк вписывает сердечное знание в корневую традицию русской философии - традицию всеединства. Тем самым, философ показывает органичность этой парадигмы для отечественной философии, а саму философию сердца можно считать наиболее ярким проявлением нравственной антропологии.
Еще одной важной чертой, указывающий на нравственный характер антропологии, является идея об абсолютном характере нравственности. Это очень важная и существенная мысль, поскольку широко распространены релятивистские представления о нравственности, в основании которых лежит мысль о ее условности, относительности, преходящем и изменчивом характере. Релятивизм, на самом деле, подрывает нравственность, а значит, тем самым, духовные основы человеческого бытия. Обращение к построениям русских философов в этом вопросе крайне важны, поскольку в современном мире произошла смена моральной парадигмы, в результате чего возобладало релятивистское представление о нравственности. Это приводит к тому, что прикладное знание вытесняет фундаментальное. Как пишет Л. А. Громова: «Традиционное понимание этики как философской системы знаний о морали переживает серьезный кризис. Поиск новых ресурсов выживания и развития человечества в быстро меняющемся мире заставляет людей искать в этике новые возможности повышения эффективности совместной деятельности, отдавая предпочтение прикладной этике перед теоретической» [11; с. 15].
Коснемся некоторых идей русских философов, обосновывавших идею об абсолютном характере нравственности. Классическое выражение этой идеи мы находим в словах П. И. Новгородцева: «Мы ищем абсолютных заповедей и принципов - в этом именно и состоит сущность нравственных исканий, - а нам отвечают указанием на то, что все в мире относительно, все условно [12; с. 20]. Это слова из предисловия философа к сборнику «Проблемы идеализма», в котором приняли участие многие выдающиеся русские мыслители, высказывавшие аналогичные суждения. В том числе: С. Булгаков, Е. Трубецкой, Н. Бердяев, С. Франк, С. Аскольдов, С. Трубецкой, Б. Кистяковский, А. Лаппо-Данилев-ский и др.
Сильное выражение идеи об абсолютном характере нравственных ценностей мы находим у Е.Н. Трубецкого, воззрения которого мы уже рассматривали выше. Он пишет в работе «Право и нравственность»: «Вера в объективный, незыблемый закон добра, существующий независимо от наших несовершенных понятий о добре, составляет необходимое предположение нравственности» [13; с. 193]. В сходной тональности пишет Б. Н. Чичерин: «Абсолютные начала, которые проявляются в человеческом познании, руководят и практической деятельностью человека. В этом состоит основание нравственности» [14; с. 83].
Примечательно то, что русские философы рассматривают часто проблему нравственности в
правовой плоскости. Соотношение права и нравственности в этом смысле находит позитивное разрешения, поскольку абсолютный характер добра создает прецедент неразрывности этих начал. Приведем показательное мнение еще одного выдающегося русского философа Л. М. Лопатина: «Чтобы рассматривать нравственное добро как долг абсолютный, неотменный ни при каких обстоятельствах, нужно видеть в его осуществлении весь смысл нашей жизни и нашего положения в мире . или добро есть совсем условная вещь - и так надо на него и смотреть, - или в нем сущность и задача всей жизни вселенной; только тогда понятны речи о безусловной обязательности нравственного долга» [15; с. 100].
Это положение имеет самое непосредственное отношение к нравственной антропологии, поскольку речь в нем идет о смысле жизни и положении человека в мире, которое может быть позитивно определено лишь при понимании и принятии абсолютного характера добра.
Апофеозом понимания абсолютности нравственности является фундаментальный труд В.С. Соловьева «Оправдание добра. Нравственная философия». Здесь синтезируются представления наиболее выдающихся русских философов, в результате чего мы имеем квинтэссенцию отечественной нравственной философии. Наиболее важным является следующее утверждение философа: «Основные чувства стыда, жалости и благоговения исчерпывают область возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, что равно ему и что выше его. Господство над материальною чувственностью, солидарность с живыми существами и внутреннее добровольное подчинение сверхчеловеческому началу - вот вечные, незыблемые основы нравственной жизни человечества. Степень этого господства, глубина и объем этой солидарности, полнота этого внутреннего подчинения изменяются в историческом процессе, переходя от наименьшего к наибольшему совершенству, но принцип в каждой из трех сфер отношений остается один и тот же» [16; с. 130].
В этих словах выражена абсолютная сущность нравственности, которая раскрывает наиболее глубинные антропологические свойства человека, связанные с такими нравственными чувствами, как стыд, жалость, благоговение. Таковы первичные данные нравственности, являющиеся антропологическим основанием человеческого бытия.
Итак, можно подвести итог. Нравственная антропология наиболее полно вписывается в духовные традиции русской философии, суть которых в том, чтобы видеть в нравственности преодоление
167
биологического характера человеческой природы; постигать абсолютный характер нравственных ценностей; полагаться на сердечное знание, которое оказывается приоритетным перед всеми остальными интеллектуально-духовными качествами и свойствами человека.
Тем самым в русской философии нравственность оказывается выражением наиболее глубинных антропологических свойств человека. Но это не столько его привилегия, сколько ответственность, поскольку человеку всегда приходится совершать труднейший моральный выбор между добром и злом, а значит, совершать нравственное усилие. Такое понимание нравственности крайне важно в современную реля-тивизированную эпоху с гедонистическими и утилитаристскими установками. Нравственный потенциал русской философии не только обогащает антропологические знания, но и может реально способствовать духовному оздоровлению общества и культуры.
Литература:
1. Громов, М.Н. Изборник 70. - Тверь: Альфа-пресс, 2013.
2. Назаров, В.Н. История русской этики. - М.: Гарда-рики, 2006.
3. Гелен, А. О систематике антропологии // Проблема человека в западной философии. - М.: Прогресс, 1988. - С. 152-202.
4. Корольков, А.А. Духовная антропология // Корольков А.А. Духовный смысл русской культуры. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2006. - С. 7-205.
5. Полторацкий, Н.П. Русская религиозная философия // Вопросы философии. - 1992. №2. - С. 123-141.
6. Трубецкой, Е.Н. Умозрение в красках. - М.: Типо-графiя Т-ва И. Д. Сытина, 1916.
7. Новгородцев, П.И. Кант, как моралист // Новгородцев П.И. Сочинения. - М. : Раритет, 1995.
8. Юркевич, П.Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека // Юркевич П.Д. Философские произведения. - М. : Правда, 1990.
9. Сковорода, Г. Начальная дверь к христианскому добронравию // Сковорода Г. Сочинения в двух томах. Т. 1. - М.: Мысль, 1973. - С. 111-122.
10. Франк, С.Л. Сочинения. - М.: Правда, 1990.
11. Громова, Л.А. Метаморфозы современной этики: от теоретической науки к прикладному знанию и гуманитарным технологиям // Эстетика и этика в изменяющемся мире. - СПб: Астерион, 2009. - С. 15-22.
12. Новгородцев, П.И. Проблемы идеализма // Манифесты русского идеализма. - М.: Астрель, 2009. - С. 17453.
13. Трубецкой, Е.Н. Право и нравственность // Русская философия права : философия веры и нравственности. - СПб.: Алетейя, 1995. - С. 184-209.
14. Чичерин, Б.Н. Нравственный мир // Там же, с. 83110.
15. Лопатин, Л.М. Теоретические основы сознательной нравственной жизни // Лопатин Л.М. Аксиомы философии. Избранные статьи. - М. : РОССПЭН, 1996.
16. Соловьев, В.С. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев В.С. Соч. : в 2. т. - М. : Мысль, 1988. Т. 1. - С.47-549.
