CC BY
37
УДК 336.2
В.Б. Сажин, И. Селдинас, А.Б. Половников, JI.M. Кочетов, В.В. Козляков, О.В. Козлякова, О. Селдинас, М.Б. Сажина, А.С. Белоусов, И.А. Попов, Е.В. Матушкина
Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева, Москва, Россия Высшая школа нетрадиционной медицины, Нью-Йорк, США
Московский государственный текстильный университет им. А.Н. Косыгина, Москва, Россия Балто-Скандинавская медицинская сеть "Селдин-Центр", Юрбаркас, Литовская Республика Российский заочный институт текстильной и легкой промышленности, Москва, Россия
НОВЫЙ ВЕКТОР РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ
It is shown that, despite the increase in public funding for education in the pre-crisis years 2000-2008., There were significant quantitative and qualitative negative changes in Russian education and science. We present direct quotations of the authorities to prove that the trend is the steady decrease in the budget burden of the education system took root. The temporary "relief at the time of crisis does not alter the accepted system of measures. Shown that representatives of the rector's community, NGOs, parliamentarians, in general, non-endorsed and quality of reforms in the educational space, and the consequences of such reforms. Shows the potential danger of the "optimization of budget expenditures" for "innovation strategy", and for social stability.
Показано, что, несмотря на рост государственного финансирования на систему образования в докризисные 2000-2008 гг., произошли серьезные количественные и качественные негативные изменения в российском образовании и науке. Приведены прямые цитаты представителей власти, доказывающие, что тренд на неуклонное снижение бюджетной нагрузки системы образования укоренился. Временное «послабление» на кризисный период не отменяет принятую систему мер. Показано, что представители ректорского сообщества, общественных организаций, парламента страны, в целом, неодобряют и качество проведения реформ в образовательном пространстве, и последствия таких реформ. Показана потенциальная опасность «оптимизации бюджетных расходов» как для «инновационной стратегии развития», так и для социальной стабильности.
По данным ЮНЕСКО, 60% процентов разницы в доходах людей объясняется образованием и всего 40% - всеми остальными факторами (здоровье, природные способности, социальное происхождение, воспитание и прочее). Отсюда можно сделать и такой вывод: есть смысл приложить все силы для получения самого качественного образования, с тем, чтобы в дальнейшем воспользоваться им как первым, главным рычагом воздействия на доходы.
Показательны результаты участия ведущих российских университетов Московского государственного университета (МГУ) им. Ломоносова и Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ) в рейтингах ведущих университетов мира в 2009 году. Наиболее известны рейтинги университета в Шанхае и британский Times Higher Education (THE).
Рейтинг Шанхайского университета считается наиболее достоверным и объективным. В отличие от рейтинга Times Higher Education (THE), который составлен по результатам опросов студентов, Шанхайский рейтинг учитывает количество выпускников, получающих международные премии и публикующих работы в известных научных журналах. Первое место в списке в очередной раз занял Гарвард. В целом в рейтинге лучших вузов доми-
нируют институты США. Американские университеты заняли 17 из 20 лидирующих позиций. Исключениями оказались четвертое место — британский Кембридж, десятое — Оксфорд, и 20-е — японский Университет Токио. Московский государственный университет им. Ломоносова занял 77-е место в общем рейтинге 500 лучших вузов мира, по версии Шанхайского университета. За прошедший год МГУ спустился на семь строчек. СПбГУ оказался в четвертой сотне.
В рейтинге THE МГУ занял 155-е место, а СПбГУ — 168-е. Первое место занял Гарвард, второе — Кембридж. Доминировали в списке также университеты США.
По мнению аналитика Елены Барышевой, интересна методика информационного центра ИД «Ъ» по составлению рэнкинга престижа вузов мира (топ-10) на основании ежегодного рейтинга топ-200 ведущих университетов британского издания Times Higher Education с учетом рейтинга топ-500 Шанхайского университета. Методика подсчета общей суммы баллов учитывает итоги изучения мнения авторитетных представителей мирового научного сообщества и крупных работодателей (опрос 6354 ученых и 2339 работодателей по всему миру), а также индекс цитируемости научных работ сотрудников вуза (табл. 1). В рэнкинг по данной методике МГУ и СПбГУ по очевидным причинам не попали.
Российский союз ректоров (PCP) направил составителям рейтинга обоснованные претензии, что в отношении российских вузов рейтинг QS-Times изобилует фактологическими ошибками (и все — понижающего свойства), а сами критерии являются некорректными. По информации эксперта М. Лемуткиной, The Times не продлила контракт с прежним оператором — рейтинговым агентством QS. Теперь международным рейтингованием для издания занимается компания Thompson Reuters. В ходе визита в Москве делегации Thompson Reuters (март 2010 г.) руководитель проекта нового оператора рейтингования Джонатан Адаме признал, что «данные в прежних рейтингах и в самом деле содержали ошибки. Да и их интерпретация хромала, особенно с учетом различия в наших культурных традициях». По предложению PCP, необходимо «расширить набор критериев. И, прежде всего, поставить во главу угла не второстепенные показатели, к тому же не адаптированные к российской системе, а качество образования». Президент PCP, профессор В. Садовничий заявил, что в случае подписания сторонами соответствующего соглашения, МГУ им. Ломоносова «должен войти в пятерку ведущих вузов мира. Ведь есть ряд параметров, по которым мы недосягаемы ни для кого: это и супервычислительная техника, и наш собственный спутник, и соотношение численности преподавателей и студентов менее чем 1:4, и уровень изучения фундаментальных дисциплин — 2/3 всех курсов, читаемых в мире. А в мировые топ-500 войдут еще не менее 20 вузов России».
Начиная с заседания Госсовета РФ в марте 2006 года, проблемы отечественного образования получили в России приоритет национальной стратегии [1]. Тогда президент В. Путин озвучил свои взгляды на развитие отечественного образования до 2010 года: "Образование должно быть доступным для граждан, а его качество соответствовать лучшим отечественным и
международным образцам. Это абсолютная база». В России консолидированный бюджет образования в 2008 году составил 1,3 трлн. рублей. В стратегии развития России до 2020 года было заложено значительное увеличение процента ВВП, выделяемого на образование (до 5-6%) с учетом проведения переструктурирования образовательной сети.
Табл. 1 Рэнкинг топ-10 самых престижных вузов мира в 2009 году (рассчитанный по методике ИЦ «Ъ»)
Место
Баллов (из 100)
Название, страна, год основания, число студентов (тыс.)
Дополнительная информация
100
ГАРВАРДСКИИ УНИВЕРСИТЕТ (Harvard University), США,1636 год, 29,9
Дольше всех конкурентов удерживает статус лучшего университета мира.
Гарвард также рекордсмен по выпускникам-миллиардерам. Майкл Блумберг, Самнер Ред-стоун, Дэйвид Рокфеллер — всего 54 человека.
98,4
ИЕЛЬСКИИ УНИВЕРСИТЕТ (Yale University), США, 1907 год, 12,6
Имеет репутацию кузницы кадров для высших слоев истеблишмента. Четверо его выпускников подписали Декларацию независимости США, а пятеро стали президентами страны. Формула «не только знания, но и связи» — это про Иель.
99,5
КЕМБРИДЖСКИИ УНИВЕРСИТЕТ (University ot Cambridge) Великобритания, 1209 год, 25,5
Среди его выпускников больше всего нобелевских лауреатов — 83. На сегодня это самый большой показатель среди высших учебных заведений мира.
98,9
ОКСФОРДСКИМ УНИВЕРСИТЕТ (University of Oxford) Великобритания, 1117 год, 23,6
Рекордсмен по числу знаменитостей, окончивших его. В списке выпускников значатся: Роджер Бэкон, Оскар Уайльд, Сэ-мюэл Джонсон, Гарольд Мак-миллан, Грэхем Грин, Джонатан Свифт, Адам Смит, Льюис Кэрролл, Д. Р. Р. Толкиен и другие.
98,6
КАЛИФОРНИИСКИИ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ
Й ИНСТИТУТ (California Institute of
Technology) США, 1920 год, 12,2
Самый передовой по числу разработанных космических и авиационных проектов. Базовый вуз для NASA: здесь создали первый американский спутник и серию космических зондов.
98,4
ИМПЕРСКИМ КОЛЛЕДЖ ЛОНДОНА (Imperial College London), Великобритания, 1907 год, 12,6
Ученые колледжа (благодаря Школе медицины при колледже) — главные ньюсмейкеры современной медицины.
98,1 УНИВЕРСИТЕТСКИИ КОЛЛЕДЖ ЛОНДОНА (University College London), Великобритания, 1826 год, 21,6
Первый английский вуз, бросивший вызов дискриминации студентов как по классовой принадлежности и расе, так и по религии. В XIX веке начал зачислять на курс женщин, сегодня держит первенство по числу женщин-профессоров.
98
ЧИКАГСКИМ УНИВЕРСИТЕТ (University of Chicago) США, 1890 год, 15,0
Знаменит экономическими исследованиями. Более десятка чикагских экономистов стали нобелевскими лауреатами. В их числе Милтон Фридмен — основатель теории монетаризма. Нынешний президент США Барак Обама преподавал здесь конституционное право, а его жена Мишель была помощником декана по работе со студентами.
96,7
МАССАЧУСЕТСОМ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ
Й ИНСТИТУТ (Massachusetts Institute
of Technology) США, 1861 год, 10,3
Крупнейший центр по подготовке научных и промышленных специалистов в сфере хай-тека. MIT нередко называют меккой компьютерных технологий и инноваций. В университете ведутся самые передовые исследования в области искусственного интеллекта.
10 96,3 КОЛУМБИИСКИИ УНИВЕРСИТЕТ (Columbia University) США, 1754 год, 23,7
Здесь впервые в США стали преподаваться антропология и политология, здесь же был проведен первый в истории эксперимент по расщеплению атома урана.
По мнению коллектива аналитиков «м&к» (Н. Рогов и др.), госрасходы на образование в 2001 — 2007 гг. увеличились с 2,8 до 4% ВВП. При этом в Германии, по данным ООН в 2008 году, госрасходы на образование составляли 4,6% ВВП, в Италии — 4,7 % ВВП, в США — 5,7%, в Японии — 3,6%, в Южной Корее — 4,2 %.
По экспертным оценкам, в России государственные расходы на образование в предкризисные годы росли даже быстрее, чем экономика в целом (рис.1, табл. 2,3) [2].
Если считать долю госфинансирования образования в процентах от национального ВВП и принять уровень России за 1, то в США госрасходы
на образование составляют в условных баллах 1,44, в Японии - 0,9. В Китае к 2011 гг. уровень госфинансирования образования предстоит довести (в тех же условных единицах) - до 1. Конечно, если учитывать, что российский ВВП существенно уступает ВВП этих стран, то ситуация не будет выглядеть столь благополучной (табл. 3). Но эти данные отражают степень заинтересованности правительств и граждан стран вкладывать деньги в сохранение и развитие национального интеллектуального потенциала. В России, по данным Минобрнауки, общие расходы на образование с учетом поступлений от домохозяйств и бизнеса в 2008 году составляли до 9% ВВП (доля госфинансирования — 3,8% ВВП). По оценке ректора ВШЭ-ГУ профессора Я. Кузьмина, около 3,5% ВВП пошло на регулярные государственные расходы на образование, средства национального проекта по образованию добавили 0,3—0,4% ВВП, и еще порядка 2% тратило само население. В 2007-2008 гг. российские вузы в среднем тратили $2,3 тыс. в год на одного студента (в МГУ — $6,2 тыс.). Для сравнения: в среднем по Европе такие затраты составляли $9,8 тыс., в США — $20 тыс. [2]. Это показатель того, что страна делает для своей системы образования. Сюда входит и зарплата преподавателей, и содержание материальной базы, и финансирование исследовательской работы. Средняя зарплата профессора западного университета — $100—120 тысяч долларов в год. У нас же — в 15 — 20 раз меньше.
Рис. 1. Динамика роста государственных расходов на образование в 2001-2009 гг. (млрд. руб.)
Для уменьшения бюджетной нагрузки (если не учитывать рассуждения о конвертируемости российских дипломов и расширения возможности
для россиян обучаться за границей, переизбытке специалистов с высшим образованием и низком качестве их подготовки) Правительство России, по мнению аналитика М. Лемуткиной, главным образом, за счет продавливания «сверху» добивается «активного включения вузов России в болонский процесс». С 2009 года подавляющее большинство российских вузов перешло на массовую подготовку бакалавров (первый, низший уровень) со сроком обучения не более 4 лет. Получить образование второго уровня (магистратура, специалитет) станет сложнее. Набор в магистратуру конкурсный и, по большей части, платный. Как известно, в связи с экономическим кризисом и серьезным сокращением рабочих мест (что в первую очередь «ударило» по трудовой занятости молодежи) Правительство приняло решение усилить «удерживающую способность» системы образования. В комплексе рекомендаций и «замораживание» уровня оплаты обучения, и выделение дополнительных бюджетных мест, в частности, в магистратурах вузов и др. Однако, как полагают независимые эксперты, после президентских выборов в России вполне обозначенный тренд на снижение бюджетной нагрузки системы образования «вернет к жизни» временно отложенные меры.
Табл. 2. Расходы бюджета России на образование (млрд. руб.), отнесенные к величине внутреннего валового продукта (%) в 2004-2008 гг. [2].
Годы 2004 2005 2006 2007 2008
Расходы на образование, млрд. руб. 119.3 160,5 679,17 1033 1300
% к ВВП 0,70 0,74 2,5 3,3 ~ 4
По прогнозам Минэкономразвития, с 2010 года ситуация в России начинает понемногу улучшаться: если 2009 год представлял собой «фазу острого кризиса», то 2010-й - «фазу стабилизации», в 2011—2012 годах страна «начнет выходить из кризисного состояния», а в 2013 году «вернется на путь инновационного развития». К этому времени России потребуются инновационные кадры. И готовить их будут за счет переподготовки. Так, по информации Минобрнауки, только в рамках комплекса мер по опережающей подготовке кадров в России посткризисного периода планируется переподготовка более 713 тысяч специалистов для инновационных отраслей экономики.
Программа переподготовки на 2010 — 2012 годы разработана на основе экспертного прогноза потребности экономики в кадрах и будет со-финансироваться государством и бизнесом. По мнению специалистов, до 2020 года стране ежегодно потребуются 475 тыс. работников инновационных секторов экономики. Подготовку 238 тыс. возьмет на себя государство, остальных — бизнес. Активность в этой области понятна: рынок труда в России, «обрушенный» кризисом восстанавливается пока трудно: по словам вице-премьера А. Жукова, количество зарегистрированных безработных в России по состоянию на 11 августа 2010 года составило 1,736 млн. человек. Однако, это обстоятельство не меняет сути долгосрочного прогноза специалистов о грядущем дефиците кадровых ресурсов.
Комментируя результаты приемной кампании 2009 года, ректор
Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ) проф. Я. Кузьминов предположил, что уже в ближайшие годы государство может перейти от финансирования вузов к финансированию по принципу «деньги следуют за студентом». Причем не за каждым: претендовать на деньги налогоплательщиков имеет право только такой студент, который способен освоить профессиональные компетенции. Например, 55 баллов по ЕГЭ — это устойчивая четверка. Если соотносить результаты ЕГЭ с числом бюджетников, то хорошистов будет 340 тысяч, а бюджетников-очников — около 400 тысяч в год. Сюда нужно добавить бюджетников-заочников — таких в прошлом году поступило еще 137 тысяч. Таким образом, 30 процентов студентов-бюджетников — это троечники. Перестав тратить на них бюджетные деньги, можно значительно повысить финансирование оставшихся (а это значит — поднять в 1,5-2 раза зарплату профессоров, обновить оборудование, начать финансировать исследования и пр.).
Табл. 3. Государственное финансирование образования в странах мира по отношению к России (по данным ООН)
Страна Индекс госфинансирования образования*
США 1,44
Италия 1,18
Германия 1,15
Южная Корея 1,05
Россия 1,0
Япония 0,9
Китай 0,85-0,9
*Индекс рассчитан как отношение % ВВП страны — к % ВВП для России
Предложенная проф. Я. Кузьминовым модель нормативно-подушевого финансирования текущих расходов вуза в зависимости от среднего балла ЕГЭ может выглядеть, например, так: студенты, получившие от 55 до 70 баллов из 100 возможных принесут в выбранный ими вуз бюджетный грант в 100 тысяч рублей в год, получившие 70 баллов и выше (плюс победители и призеры олимпиад) — 200 тысяч рублей в год. Это находится на уровне финансирования средних и ведущих вузов России соответственно. Абитуриенты со средним баллом от 40 до 55 могут учиться на очном отделении только за собственные деньги (или брать образовательный кредит). Те, кто получил балл ниже 40, в вузе учиться не могут. Экономия бюджетных расходов в результате отказа от финансирования троечников составит не меньше 70 млрд. рублей в год: этих денег хватит и на поддержку 20-25 национальных исследовательских университетов, и на «длинные» гранты, обеспечивающие сохранение и развитие 5 тысяч научных школ в инженерных вузах, которые потеряют часть студентов.
По заявлению проф. Я. Кузьминова, парадоксальным эффектом новой системы будет то, что МГУ, СПбГУ, Физтех, МГТУ, ГУ-ВШЭ и другие ву-
зы-лидеры откажутся от набора платных студентов вообще. Они получат возможность вдвое увеличить набор лучших студентов с высокими бюджетными грантами. Перечисленные меры приведут только к 10-15 % сокращения бюджетных мест в расчете на одного выпускника, но при этом к сокращению в 2-3 раза числа бюджетных студентов по нынешним непрестижным специальностям. Экономика от этого не пострадает. Профессиональный рынок труда способен переварить как раз 25-30% от сегодняшнего выпуска инженеров и педагогов. Остальные идут в секретарши и менеджеры торгового зала.
По авторитетному и компетентному мнению экс-руководителя Ро-собразования РФ проф. Н. Булаева, «Вузы понимают, что надо бороться за своего студента. Платежеспособность у людей в кризисное время сильно упала. Кризис в принципе изменил отношение людей к высшему образованию. Сейчас те люди, у которых есть деньги, идут не в негосударственные вузы, а на платные отделения в государственные. Они хотят платить за диплом гособразца, а не за непонятную бумажку. Именно поэтому во многих вузах пришлось увеличить прием на внебюджетные места».
Президент Ассоциации негосударственных вузов России ректор НОУ проф. В. Зернов в 2009 году отмечал, что в период кризиса есть спад интереса абитуриентов к негосударственным вузам. «Прежде всего, упал конкурс на дневные отделения. Причина проста: в период кризиса многие стремятся получить хоть какое-либо образование, лишь бы бесплатно. Учиться более качественно, но за деньги, для многих стало неактуально. Диплом государственного вуза у нас воспринимают как эталон, при этом коммерческие университеты ни во что не ставят».
По наблюдению проректора по развитию Московской финансово-промышленной академии (МФПА) В. Лобова, «Москву покидают небольшие вузы с ничего не говорящими названиями, в которых непременно фигурируют производные от слов «экономика», «менеджмент», «бизнес» или «юриспруденция». В большинстве обучали одной-двум специальностям, занятия проходили в каких-нибудь школах на окраине города, число студентов — около тысячи человек».
Эксперт М. Лемуткина отмечает, что российская система платного образования по количественным показателям уже обходит государственную: коммерческими у нас являются до 70% студентов и около половины вузов (672 из 1134). Учат они по тем же специальностям, что и государственные. Да и дипломы, заручившись госакредитациями и лицензиями, выдают такие же. Вместе с тем, до последнего времени прав и возможностей имели на порядок меньше: ни участия в госпрограммах поддержки образования, ни бюджетных вложений в материальную базу, ни госфинансирования вузовской науки. Руководитель ФАС И. Артемьев подчеркивает, что «массовая дискриминация вузов привела к массовой дискриминации студентов. А это — серьезное нарушение их прав». Так запрет (указом президента в 1993 году) на приватизацию учебных заведений, лишающий негосударственный образовательные учреждения (НОУ) материальной базы, привел к тому, что они ведут «образовательный и воспитательный процесс подчас в неприспособленных для этого помещениях», притом с незащищенными арендными
правами. НОУ были практически лишены всех видов государственной поддержки. Например, по нацпроекту «Образование», только 4 из 15 направлений нацпроекта («Лучшие учителя», «Талантливая молодежь», «Инновационные программы вузов» и «Бизнес-школы мирового уровня») предусматривали участие частников. Да и то формально: из 251 участника конкурса инновационных вузов 2007—2008 года было всего шесть НОУ, а победителями стали только 40 государственных вузов. Государство также отказывало НОУ в финансировании научных исследований. По проекту «Образование военнослужащих-контрактников» (набор на подготовительные отделения демобилизовавшихся контрактников и их обучение за счет бюджета) Минобрнауки профинансировало лишь федеральные государственные вузы. Президент Ассоциации негосударственных вузов, ректор РосНОУ, профессор В. Зернов полемически отмечал: «может показаться, что у нас есть только министерство государственного образования, а министерства образования не наблюдается». По словам вице-президента Российской академии образования (в прошлом - первого заместителя министра образования) профессора В. Болотова, равенство прав всех учебных заведений с госаккредитацией — государственных и частных — это серьезная заявка на результат, тем более что в ряде регионов некоторые специалисты в негосударственных вузах гораздо лучше, чем в государственных. Руководитель ФАС И. Артемьев, отмечая предоставление коммерческим вузам права «являться участниками размещения и исполнителями заказа на выполнение научно-исследовательских работ и оказание образовательных услуг для государственных и муниципальных нужд, а также заключать контракты в этих целях», подчеркивает конкурсную основу распределения бюджетных средств: нормативная часть финансирования образования будет постоянно уменьшаться, а грантовая теми же темпами расширяться. Неоднозначно оценивают эксперты инициативу ФАС отдать частным учебным заведениям помещения, в которых они располагаются. То есть, по сути дела, отменить запрет на приватизацию объектов системы образования. По предложенному алгоритму действий, исполнительная власть вместе с органами местного самоуправления составляют и утверждают перечни государственного и муниципального имущества, используемого в образовании. Все, что туда попало — например здания и оборудование, — предоставляется во владение или в долгосрочное пользование частным и государственным учебным заведениям на равных, в том числе по льготным ставкам арендной платы. При этом -два обязательных условия: предоставляемое имущество используется только в целях образования и не может перепрофилироваться, а утвержденные перечни — обязательно публикуются. Отраслевой аналитик М. Лемуткина утверждает, что ни у чиновников, ни в образовательном сообществе нет принципиальных сомнений в том, что барьер между государственным и частным образованием должен быть разрушен. Однако, начиная сокрушение, нельзя забывать, что образование не столько рынок, сколько социальная сфера. А значит, попутно надо решать целый комплекс социальных проблем. Например, не допустить распродажи детских учреждений. Или установить препятствия для выхода на рынок некачественных образовательных услуг и запустить механизмы контроля за качеством образования и закрытия слабых ву-
зов. Или найти способ предотвратить рост стоимости учебы. Так, по словам руководителя Российского общества содействия развитию образования профессора Я. Кузьминова, узаконить негосударственные вузы можно «только в комплексе с общим повышением качества образования и переходом к прозрачности рынка». И, по мнению президента Российского союза ректоров профессора В. Садовничего, у страны есть негативный опыт: «Мы потеряли качество образования в 90-е годы, когда господствовавший в то время заявительный принцип создания негосударственных учебных заведений за несколько лет привел к появлению сотен вузов. Глядя на них, стали создавать филиалы и государственные. Появилось нездоровое соревнование: специалистов стали готовить чуть ли не на частных квартирах. Теперь власти не знают, что с этим делать, проводят совещания, но дело-то уже сделано!». Наступить на те же грабли второй раз было бы непростительно, считает он, поэтому «к участию в государственных программах должны допускаться не все, а только лучшие негосударственные вузы. Те, где плохо учат, поддерживать нельзя». А значит, начинать, по его словам, нужно не с принятия «сырых» нововведений, а с создания всероссийской базы данных самых сильных государственных и негосударственных вузов. Только их и поддерживать.
Растущий уровень коммерциализации образования в России чреват серьезными потенциальными проблемами социальной стабильности в обществе. По мнению эксперта Ю. Таратуты, в условиях кризиса самой пассионарной, а поэтому потенциально опасной частью европейского общества оказались студенты. Университетские волнения, типичные для европейских столиц, усилились. А ведь именно в предкризисные годы европейские правительства пытались превратить традиционно бесплатное образование в конкурентный рынок. Формально образование в объединенной университетской Европе оставалось делом государства. Финансирование лицеев и вузов традиционно осуществлялось из государственного и муниципального бюджетов, что делало систему образования в Европе практически бесплатной. Однако новшества болонских договоренностей — разделение учебного процесса в вузах на массовый трехлетний бакалавриат и элитарную двухгодичную магистратуру, введение «кредитов» — унифицированной системы условных единиц, которыми предполагалось оценивать студентов разных европейских вузов, прослушавших идентичные учебные курсы, вызвали опасения государственников. Они справедливо предположили, что речь идет о сокращении бюджетного финансирования высшей школы. Ведь система бакалавриат—магистратура предполагает, что гарантированное высшее образование за государственный счет сохранят только бакалаврам, а система взаимозачета учебных курсов и вовсе порождает студенческую мобильность — вузу уже не может быть гарантировано, что он на все время обучения сохранит студента с причитающимися ему госденьгами. В большинстве европейских стран Болонской конвенцией воспользовались для полной перезагрузки образовательных систем — уже не скрывая, что речь идет о сокращении государственных расходов за счет выделения лидеров и отсева аутсайдеров. Так, правительства Франции и Италии приняли решение о сокращении числа преподавателей. Речь шла о более жестких квалифика-
ционных требованиях к педагогам и увеличении нагрузки для тех. кто получил право учить за счет тех, кто требованиям квалификации не соответствовал. Испанское правительство пошло по пути частичной замены полного финансирования школ и вузов созданием системы образовательного кредитования. В Греции парламент начал обсуждение изменений конституции, с целью отмены государственной монополии на высшее образование.
По информации наблюдателей, конкретные правые реформы вызвали жесточайший протест в Европе, усилившийся в последние два года. Акции протестов студентов и членов педагогических профсоюзов неизменно заканчивались столкновениями с полицией. Во Франции тысячи лицеистов в знак протеста против школьной и университетской реформы устроили серию манифестаций, блокирующих работу лицеев. В Италии протесты против реформы образования закончились кровопролитием. Студенческие столкновения происходили даже в университетских аудиториях. В заявлении профсоюза, организовавшего манифестацию в Милане, было прямо сказано, что «основное требование забастовки—отказаться от политики приватизации образования, превращения его в доходный бизнес в ущерб малоимущим слоям населения». Аналитик Ю. Таратута подчеркивает, что даже самые правые из европейских руководителей посчитали нужным успокоить оппонентов реформ оглашением антикризисных образовательных бюджетов. Об увеличении трат на университетскую науку в кризис сообщила канцлер Германии А. Меркель. А президент Франции Н. Саркози объявил, что через фонд социальных инвестиций государство профинансирует профессиональную переподготовку и дополнительное образование населения. Увеличение финансирования конкретных образовательных статей не является отклонением от реформ. Но европейские эксперты в сфере образования уже задаются вопросом, не остудит ли развитие кризиса реформаторский пыл сторонников снижения госрасходов во взрывоопасной социальной отрасли. По мнению эксперта Ю. Таратуты, российская система образования на фоне европейской изо всех сил пыталась сохранить правый вектор развития. Была узаконена негосударственная, то есть частная, высшая школа в России. А доля коммерческого образования в государственных вузах, по информации председателя Комитета по образованию Госдумы, профессора Г. Балыхина, давно превысила «знаковые» 60 % (уже в 2008 году в России из 1134 вузов было более 670 частных). Болонская конвенция, вызывавшая недовольство как у ведущих российских университетов, так и у представителей левых партий — КПРФ, а позднее «Справедливой России»,— на законодательное закрепление основных требований конвенции не повлияла. Система бакалавриат—магистратура стала нормой большинства российских вузов. Для погашения недовольства инженерных вузов правительство сохранило лидерам технических университетов право на непрерывную пятилетку с дипломом специалиста советского образца. Вместе с тем весьма показательно, что ни поддержка технических вузов и промышленных предприятий, ни настойчивость сопредседателей Высшего инженерного Совета президента Российской инженерной академии Б. Гусева и спикера Совета Федерации С. Миронова не помогли отстоять заявку на проведение Второго съезда инженеров России в Москве. Если первый съезд проходил при под-
держке власти в Доме Правительства Москвы, то для проведения второго съезда удалось согласовать только Омск.
Эксперт Ю. Таратута отмечает жесткую реакцию администраций вузов на сокращение госрасходов в сфере высшего образования путем оптимизации государственной вузовской сети. По планам правительства, к 2012 году с бюджетного финансирования будут сняты до 25% вузов и филиалов. Инструментом отсева должны были стать новые правила лицензирования и аттестации вузов - более жесткие требования к материальной базе, преподавательскому составу, направлениям подготовки и, главное, научной деятельности вузов. Впрочем, кризис внес в планы оптимизации серьезные коррективы. В условиях экономического спада и возможной социальной напряженности российское правительство вообще дало понять, что студентов лучше задерживать в вузах—чтобы не создавать дополнительную категорию безработных из выпускников высших учебных заведений. Правда, компенсировать кризисные издержки государство предпочло за счет вузовских бюджетов: заморозить цены на обучение, массово переводить студентов платных отделений на бюджетные, снизив требования к успехам в учебе. Перекладывая кризис на плечи вузов, правительство декларирует верность проводимым реформам. Независимые эксперты подчеркивают значимость прямой цитаты выступления министра А. Фурсенко: «Мы не хотим возвращения к идее поголовного высшего образования. И главное, использования вузов как камеры хранения. Если мы хоть на одну минуту решим, что для нас главное все заморозить и продержаться до лучших времен, считайте, мы все потеряли». Профессор А. Фурсенко убежден, что «революций не будет. Каждый, кто захочет учиться, получит такую возможность».
Вместе с тем, в условиях экономического кризиса усилилась тенденция к «оптимизации» образовательного бюджета страны. В бюджете 2010 года расходы на образование уменьшились на 14,4 млрд. рублей по сравнению с бюджетом-2009. Формально Минфин объяснил усекновение бюджета образования передачей части полномочий, а с ними и средств в регионы. (В частности, на региональный уровень были «спущены» ПТУ, а за ними и техникумы). Однако, по мнению аналитика М. Лемуткиной, это лишь часть правды. Вопрос со средним профобразованием окончательно не решен. А вот колледжи уходят к регионалам с полуторамиллиардным секвестром, или, как предпочитают формулировать в Минфине, «оптимизацией», которая, опасаются в регионах, станет для техникумов и колледжей фатальной. По информации директора департамента Минфина В. Шалаева, расходы государства на учебное оборудование, капремонта, охрану и пожаротушение в учебных заведениях также «оптимизируют». Кроме того, с 1 января 2010 года были заморожены на год законы о финансировании приобретения учебной литературы для аспирантов и докторантов. Формально, выплаты не отменили, а вслед за ПТУ передали на региональный уровень. Но исход комбинации очевиден: подавляющее большинство территорий новых расходов попросту не может осилить. Очевидна острая нехватка средств и на программу развития малого бизнеса, создаваемого вокруг вузов. Так что выполнение закона о создании пояса малых предприятий вокруг вузовской науки (ради принятия которого депутатов специально отзывали из отпуска) -
провалено. Есть и менее явные потери. В 2010 году Минфин отказался от прежней политики индексации зарплат и стипендий. Поэтому, хотя формально и те и другие сохранились почти в том же объеме, реальная инфляция в 7-10% существенно их сократила.
По утверждению президента общества защиты прав потребителей образовательных услуг А. Сидоренко, потребность в людях с высшим образованием в обществе, основанном на знаниях, составляет не менее 60%. Сегодня в странах с высоким уровнем технологического развития (например, США или Японии), высшего образования требуют не только инженерные, но и многие рабочие должности. В развитых странах это понимают и стремятся к всеобщему высшему образованию. В Греции, например, уже сейчас в вузы поступают 75% выпускников школ, в Швеции и в США — по 83%, в Южной Корее — 87,5%, а в Финляндии — 88%. У нас эта цифра составляет всего 55,4%. По версии чиновников от образования, в России — «переизбыток дипломированных специалистов». Однако, высшее образование у нас имеют всего 20,6% трудоспособного населения, а в экономически развитых европейских странах — около 22%. По словам министра А. Фурсенко, «в ближайшее время наша до сих пор сравнительно благополучная отрасль может утерять это качество. В 2012 году школы закончат всего 700 тыс. одиннадцатиклассников — вдвое меньше, чем в 2006 году. Начнется сжатие образовательного сегмента, так что уже сейчас нужно думать, где трудоустраивать высвободившихся преподавателей».
Профессор Н. Кричевский на основании официальных статистических данных показывает, что в сравнительно благополучные докризисные 2000—2008 гг. образовательный и научный потенциал России неуклонно снижался. К 2010 году Россия по числу основных и средних (полных) школ отступила к рубежам 1960 г. Количество учителей в этих школах соответствует показателю 1991 г., а численность учащихся - уровню 1933 г. При этом количество вузов и студентов растет, но 42% всех российских вузов — негосударственные, образование в которых подчас не выдерживает никакой критики. За 2000—2007 гг. число организаций, выполнявших исследования и разработки, практически не изменилось (4099 — в 2000 г., против 3957 — в 2007 г.). Но в 1992 г. их было 4555, в 1980 г. - 4938, а в 1970 г. - 5182. То есть сегодня в России научно-исследовательских организаций на 23,6% меньше, чем 40 лет назад. В 2007 г. в России насчитывалось всего 392,8 тыс. исследователей, а в 1970 г. в РСФСР научных работников (вместе с научно-педагогическими кадрами вузов) было более 631 тысячи человек. Более того, в 1980 г. в РСФСР число деятелей науки возросло до 937,7 тысячи, а в 1990 г. перевалило за миллион и достигло отметки в 1025,1 тысячи. В то же время, например, в США количество исследователей превышает российский показатель в 6 раз. В 2000-2008 гг. в России на 25,5%, (до 147,7 тыс. человек) увеличилось число аспирантов (рост к уровню 1970 г. почти в полтора раза), но сегодня в научно-исследовательских организациях, занимаясь конкретной научной деятельностью, обучаются всего 11,8% аспирантов, тогда как в 1970 г. доля аспирантов научных учреждений достигала 42,8%.
По мнению аналитика М. Лемуткиной, в странах с инновационной экономикой давно отказались от привычной в России траектории образова-
ния позапрошлого века «школа — вуз — работа» и выстроили новую — систему непрерывного образования, или «образования через всю жизнь». Отметим, что это, по-существу, прямая цитата бывшего министра образования СССР профессора Г.Ягодина, который более 20 лет назад провозгласил от имени государства переход на принципиально новые принципы развития образования. В России, как видим, эта система мер не прижилась. А в инновационно активных странах, например, США, Японии, Китае, Франции и др. система не только признает любые виды образования, необходимые для профессионального роста, скажем, краткосрочные курсы по новейшей технологии, но и увязывает их в единое целое с базовым школьным и профессиональным образованием, засчитывая на равных. Это принципиальный момент, позволяющий решить сразу две задачи. Человек получает возможность развиваться по индивидуальной траектории всю жизнь, дополняя базовое образование. В 2005 году Минобрнауки назвало создание системы непрерывного образования в России одним из приоритетов развития всей системы образования на ближайшее десятилетие. По мнению секретаря ЦК профсоюза народного образования и науки России В. Лившица, до сих пор нет даже четкого понимания, что это такое: непрерывное образование все понимают по-разному. Россияне по старинке учатся лишь в школе и в вузе. А если вдруг и надумают набраться новых знаний, то получают не компактное дополнительное, а второе высшее образование. Или степень кандидата наук. Правда, в последнее время в традиционный российский набор стала входить еще и степень МВА. Но дальше навыков бизнес-администрирования большинство наших людей не идет. Наша логика — учиться — так учиться. Годами. Причем, так рассуждает не только обыватель, но и работодатель. А главное, власти, по словам В. Лившица, лишь на словах продвигающие идею непрерывного образования. Короткие дополнительные курсы работодатель за образование не считает и старается проигнорировать как при найме, так и при карьерном продвижении сотрудников. Государство же пока не озаботилось законодательно закрепить механизм формирования системы непрерывного образования, ограничившись декларацией о необходимости преемственности образовательных программ на всех ступенях обучения и перечислением образовательных услуг. Между тем все важнейшие вопросы, в первую очередь лицензирования и аккредитации программ дополнительного образования и создания единой системы оценки качества непрерывного образования, так и остались неразрешенными, несмотря на изменения в законе об образовательной деятельности. По мнению заместителя директора департамента госполитики в сфере образования Минобрнауки Н. Розиной, «в отсутствие законодательной базы никаких гарантий продвижения по службе даже государственное свидетельство о прохождении дополнительного образования не даст». В свою очередь проректор Московской финансово-юридической академии О. Забелин считает, что главное препятствие для развития системы дополнительного образования — нежелание некоторых компаний вкладывать средства в профессиональное развитие персонала, что обусловлено нехваткой финансовых ресурсов, высокой загруженностью сотрудников и ярко проявляется в условиях финансового кризиса, вынудившего компании сокращать расходы на дополнительное образо-
вание. Что же касается частных лиц, то в отсутствие господдержки непреодолимым барьером для многих может стать стоимость дополнительных образовательных услуг. Решить проблему могло бы выделение государственных грантов, так как вопрос повышения квалификации, например, юристов и финансистов стоит очень остро.
Эксперты убеждены: без немедленной поддержки дополнительного образования и создания системы непрерывного образования в чуть более отдаленной перспективе инновационной экономики в России не построить. Причем новая система, подчеркнул заместитель председателя Комитета по образованию Госдумы Г. Сафаралиев, должна строиться на принципиально новых началах и ни в коем случае не превращаться в дополнение к привычному основному образованию. По-хорошему, ее основы надо закладывать еще в школе. Так, чтобы тяга ребенка к познанию не подавлялась, а развивалась. У нас же, по словам депутата, школа играет прямо противоположную роль: «всем известно, с каким интересом к знаниям человек приходит в школу и с каким отвращением из нее уходит». Второй принципиальный момент — осмысленность настройки системы. А для этого нужен мониторинг и прогнозирование спроса на специалистов не только сегодня, но и завтра: инновационная экономика предполагает опережающее развитие кадров. Наконец, третья составляющая задачи — законодательное урегулирование проблем самой системы. Аналитик М. Лемуткина подчеркивает мнение независимых экспертов, что начинать надо со срочных мер поддержки того, что уже есть — системы дополнительного образования и повышения квалификации. И в первую очередь вернуть исчезнувшие из закона статьи о стимулировании работодателя при переподготовке кадров. Затем в срочном порядке надо легализовать короткие программы дополнительного образования: в Европе необходимый минимум курса составляет 20—30 часов, в то время как в России образование короче 72 часов вообще таковым не считается. Одновременно надо приступить к изданию учебников нового поколения, в том числе электронных, и срочно готовить педагогов, способных учить взрослых: их работа, по словам президента Ассоциации постдипломного образования А. Демьянко, «принципиально отличается от преподавания в школе и даже в вузе. Не имея таких специалистов, вузы сплошь и рядом терпят неудачу при организации дополнительного образования». И, наконец, на время кризиса нужно заняться переподготовкой безработных и демобилизованных из армии солдат и офицеров. По мнению председателя Комитета по образованию Госдумы профессора Г. Балыхина, необходимо законодательно закрепить не только основные положения, но и все нюансы, связанные с формированием системы дополнительного образования. Заместитель директора департамента Минобрнауки Н. Розина убеждена, что идти «надо путем унификации ведомственных законодательств». Например, как в здравоохранении, где приняты сразу два закона, перекрывающие карьерный рост не прошедших повышения квалификации. Все остальное же «отрегулирует рынок, а в отношении мигрантов и безработных — государство».
Притом, что в связи с несбалансированностью образования и рынка труда в ряде сфер ощущается недостаток молодых специалистов, растет доля молодежи среди безработных. Качество подготовки нынешних выпуск-
ников не устраивает работодателей. Поэтому не только частные предприятия, но и государственные службы предпочитают претендентов с опытом работы.
По информации главы департамента комплексных исследований одного из кадровых агентств Е. Степанюк, лучшие стартовые возможности для успешной карьеры имеют молодые специалисты с развитым чувством корпоративности — оно составляет 40% успешной карьеры. Даже трудовые навыки дают лишь 30% успеха. Креативность «стоит» еще меньше — всего 20%. А знания обеспечивают рост лишь на 10%. При этом наблюдается социальная дезориентированность молодежи: порядка 15-16 % молодых людей, не имея постоянной занятости, работу не ищут (рис. 2).
По информации эксперта Д. Николаевой, «молодежная безработица» в новом тысячелетии неуклонно растет. Так в 2000-2007 годах при снижении общего уровня безработицы почти вдвое — с 12,1% (в 2000 году) до 6,1% (в 2007 году) молодежная безработица сократилась лишь на четверть — с 17,5% (в 2000 году) до 13,1% (в 2007 году). По данным М. Лемуткиной, в октябре 2008 года конкурс начинающих карьеру составлял 9 человек на место. В конце 2009 - начале 2010 г. он составлял 4-5 человек на место. Однако в условиях кризиса пока стагнируют промышленность и сфера обслуживания, число вакансий (даже в условиях экстренно предпринимаемых мер) не соответствует потребностям молодежи в трудоустройстве.
Москва Крупный Средний Малый Село В целом город город город
Рис. 2. Занятость выпускников вузов (%) (по данным Минздравсоцразвития, ВЦИОМ)
В секторе среднего профобразования ситуация еще хуже: 50% нашедших работу на 50% не сумевших этого сделать, а в начальном профобразовании - лучше: из выпускников колледжей трудоустроены 64%. И. Ремо-ренко подчеркивает, что для выправлении ситуации с трудоустройством, по информации, государство вводит сразу шесть групп антикризисных мер. Первая предполагает увеличение бюджетных мест для решивших продолжить образование: в магистратуре — с 19 тыс. до 35 тыс., и в аспирантуре с
25 тыс. до 30 тыс. Вторая — отправку на зарубежную стажировку в магистратуру университетов Европы и США еще 1,5 тыс. студентов. Здесь уместно привести позицию профессора политических и социальных наук Университетского колледжа Лондона (University College London, UCL) А. Леденевой: россиянину уезжать учиться за рубеж разумно лишь в том случае, если предполагается, что и в дальнейшем его карьера будет строиться за рубежом. Третья — вывод на рынок вузов путем создания вокруг них порядка 2,5 тыс. внедренческих малых предприятий, способных создать не менее 30 тыс. рабочих мест. Четвертая — развертывание целевого набора в вузы по договоренности о подготовке кадров с предприятиями и муниципалитетами с последующей отработкой по окончании вуза. Пятая — развитие служб трудоустройства выпускников, и в первую очередь в вузах. Минобрнауки призывает вузы к большей эффективности во взаимодействии с работодателями. Предлагая, например, превратить защиту дипломов в своеобразный кастинг выпускников, приглашая на них работодателей. Либо регулярно проводить дни открытых дверей, ярмарки вакансий и научно-практические конференции. Наконец, шестая мера — продвижение наиболее перспективных программ переподготовки на всех этажах образования, особенно дополнительного. По утверждению руководителя департамента Минобрнауки РФ И. Реморенко, стоит только «ввести в вузовские программы два обязательных предмета: "Навыки поиска работы" и "Управление карьерой", и кризис тут же обернется для молодежи не трагедией, а лучшим карьерным шансом». Правда, при условии, что изменится вся российская система образования в целом. А именно, переориентируется с доминирующего ныне базового образования на более мобильное дополнительное. Пока доля последнего в России не превышает 8%, в то время как в развитых странах мира она на порядок больше (например, в Швеции составляет 40%). Минобрнауки предлагает вернуться к идее восстановления системы госпрогноза потребности в специалистах на 10 лет с корректировкой каждые 2—3 года, а трудоустройство объявить зоной ответственности вузов. Есть сторонники и введения квотирование рабочих мест для выпускников, и возрождения статуса «молодого специалиста» с трехлетним льготным периодом, когда его нельзя уволить. По мнению директора корпоративного университета АВТОВАЗа С. Михеевой, все попытки крупного бизнеса потребовать от системы образования «пойти навстречу его требованиям» по-прежнему наталкиваются на сопротивление. Вузы «работают с серьезным опозданием» и в «области инженерной подготовки в России приемлемого предложения на рынке пока нет». По словам замглавы администрации Томской области по научно-технологической, инновационной политике и образованию В. Зинченко, «толк от переподготовки кадров для инновационной сферы дадут проекты, проведенные по каналам программы "Бизнес-старт", призванной стимулировать открытие предприятий малого или среднего бизнеса». Потенциальные работодатели убеждены, что молодых специалистов надо учить конкуренции, а не защищать от нее.
Но ситуация со спросом и предложением на разных уровнях образования разная. Сейчас промышленность испытывает острую нехватку квалифицированных рабочих — выпускники школ считают непрестижным посту-
пать в профучилища и ссузы. Поэтому число учащихся в ПТУ, техникумах и колледжах сокращается и по объективной причине (демография), и субъективной (непрестижность).
По информации аналитика Е. Агеевой, практически во всех регионах России в настоящее время существует дисбаланс в кадровой сфере. Во-первых, это диспропорция потребности в специалистах и рабочих. Вторая проблема — это отраслевой и профильный дисбаланс. Вместе с тем, по мнению профессора Российского государственного социального университета К. Кязимова, более половины российских рабочих — работники неквалифицированные, с узкой специализацией. Лишь 5% рабочих можно отнести к специалистам высшей категории. Для сравнения: в США этот показатель составляет 43%, в ФРГ — 56%. И это — притом, что там существуют подобные проблемы с иммигрантами. Только в Москве, по данным департамента науки и промышленной политики города, за 2007 - 2008 гг. доля рабочих высокой квалификации в производственной сфере и строительстве сократилась более чем на 20%. В докладе «Дефицит рабочей силы» Института народнохозяйственного прогнозирования РАН отмечается, что дефицит кадров — явление стойкое и прогрессирующее. Так к 2015-2017 году дефицит рабочей силы только в строительной отрасли может достигнуть 22%.
Присоединившись к Болонской конвенции, превращающей Европу в единое образовательное пространство, Россия обязалась с 1 сентября 2010 года окончательно привести систему образования в соответствие с требованиями конвенции [3-5]. Лиссабонская «Конвенция о признании квалификаций, относящихся к высшему образованию в Европейском регионе», подписанная в 1997 году, является главным документом Болонского процесса. В числе первых стран-участниц — Великобритания, Франция, Германия, Италия и Испания. В настоящее время конвенцию подписали 46 стран, включая Россию. Впервые о своем намерении войти в Болонский процесс наша страна заявила в 2003 году, а в 2007 году в российское законодательство были внесены необходимые изменения, вступившие в силу в 2009 году.
По утверждению эксперта М. Лемуткиной, Болонский процесс задумывался в конце прошлого века как ответ на вызовы глобализации в сфере образования. Сложившееся к тому времени единое экономическое, финансовое, а в Европе вдобавок и политическое пространство требовало единства образовательного. Ведь если человек родился и закончил школу в одной стране, получил диплом в другой, а нашел работу в третьей, понять, чего стоят его квалификации, можно, лишь научившись сравнивать их с теми, что получены претендентами из прочих частей объединенной Европы. А для этого надо не только признавать дипломы и сертификаты друг друга, но и сопоставлять учебные программы и курсы, изучаемые в рамках одной специальности в разных странах. Открывается возможность получать образование сразу в нескольких странах, а по его завершении — и признаваемый повсюду диплом. И европейцы не пожалели сил и времени на унификацию своего высшего образования. Сложившиеся в итоге единые требования и подходы к нему и заложили основу Болонского процесса.
Основные обязательства стран-участниц таковы. Первое: введение многоступенчатой системы высшего образования. Нижняя ступень — 3-
летняя подготовка бакалавра; средняя — 2-летняя магистратура; высшая — степень доктора наук (аналог «кандидата наук» — научной степени, принятой в России). Ни традиционного для нашей страны всеобщего непрерывного 5-летнего обучения специалиста, ни более высокой, российской степени доктора наук (высшая научная степень «доктор наук» существует в России и в Германии) схема не предполагает. Второе: отказ от старых учебных планов и разбивка дисциплин на модули (отдельные учебные курсы или группы курсов). Какие из них слушать и сдавать, выбирают сами студенты. В итоге каждый учится по индивидуальной программе. Третье: переход на кредитно-зачетную систему ECTS (European Credit Transfer System), позволяющую сопоставлять глубину курсов, пройденных в вузах разных стран. 1 балл-кредит составляет 25—30 учебных часов. А за год, прослушав все свои модули, каждый студент должен набрать в общей сложности 60 кредитов. Четвертое: отказ от чисто знаниевого подхода в пользу компетентностного (на первый план выходят не теоретическая подготовка, а умения и навыки).
По данным ЮНЕСКО в 2009 году, Россия входит в десятку стран мира, посылающих за рубеж наибольшее число студентов, а значит, возможности молодых россиян возрастут. Сегодняшняя реальность, по словам первого проректора — проректора по учебной работе РУДН А. Ефремова, показывает, что времена закрытых экономик и рынков труда прошли. "Если выпускники вузов России в условиях мировой конкуренции хотят оказаться востребованными, они должны быть не только отличными профессионалами, но пройти уровни обучения, которые определены мировым сообществом. Они должны знать иностранные языки, владеть информационными технологиями и предъявить своему будущему работодателю понятные во всем мире документы". И такая возможность у них появляется.
Эксперт М. Лемуткина утверждает, что «болонизация» в России носит «насильственный характер, неведомый ни одной другой стране-участнице и противоречащий как правилам, так и практике создания единого европейского образовательного пространства. Только у нас вузам диктуют сверху, сколько и каких специалистов им готовить, и насаждают бакалавриат». Все другие ведущие европейские страны сумели привязать свои нетрадиционные квалификации к основной модели, вписав свои системы образования в Болонскую. В Германии, например, сохранилась степень «ха-билити доктор», аналогичная российскому доктору наук, а значит, четырех-, а не предписанная трехступенчатая система образования. Французы также сохранили 4 из имевшихся у них ступеней, а, скажем, шотландцы — целых 6. Ряд же вузов стран — участниц процесса и вовсе в него не вошли, как, скажем, легендарные британский Оксфорд или французская «Эколь поли-текник». А тамошним чиновникам и в голову не пришло загонять их туда палкой. Благо Лиссабонская конвенция оставляет за подписантами право на оговорки и частичное вхождение в процесс — специально для того, чтобы страны-участницы могли максимально сохранить собственные традиции образования, не ломая их, а адаптируя к единым условиям.
По словам М. Лемуткиной, из всех стран только Россия зачем-то взялась рубить свою систему образования под корень. И, что гораздо хуже, этим ее приобщение к единому европейскому образовательному простран-
ству пока и ограничилось. С 1 сентября по большинству специальностей прекращен набор на 5-летний специалитет (он пока сохраняется лишь для важнейших направлений вроде медицинских и силовых), а вузы переориентировались на массовый выпуск бакалавров. Возможность получения 4-летней подготовки ограничили не только вступительными экзаменами (в большинстве стран их нет), но для подавляющего большинства соискателей еще и необходимостью платить за учебу (по некоторым оценкам—для 80— 90% набора). При этом новых программ у нас нет: вузы норовят не создавать с нуля принципиально другие 4-летние планы обучения бакалавров, а «обкорнать по-живому» на год старые — 5-летние специалитетные. В итоге российское высшее образование укоротилось и удорожало, а его качество стало более чем сомнительным.
Заместитель председателя Комитета по образованию Госдумы Г. Са-фаралиев считает, что «болонская система имеет большие плюсы, Например, взаимное признание дипломов, единые стандарты образования или единство подходов к образованию в целом. Однако она имеет и большие минусы. Во всяком случае, для России с ее особенностями. Мы — огромная страна и по территории, и по числу проживающих у нас народов, причем не приехавших откуда-то извне, а живущих здесь изначально. Подчас регион значительно отличается от другого, соседнего, — другая культура, другой менталитет. Отсюда крайняя неоднородность нашей системы образования, что резко сужает возможности для ее унификации. Второй важный момент. В России нет инфраструктуры, типичной для англо-американской системы образования — прежде всего я имею в виду бакалавриат. Мы привыкли, что полноценное высшее образование дает диплом специалиста, отучившегося 5—6 лет. Поэтому на них в основном и спрос, а бакалавры считаются недоучками и не могут найти работу. Наконец, Болонская система предполагает единую степень доктора наук. Но по нашей научной табели о рангах это всего лишь кандидат. Российский доктор — ученый гораздо более высокого уровня. А куда его девать при новой системе? Аннулировать и тем самым снизить общий уровень нашей науки? Все эти нюансы не позволяют нам полностью и без потерь перейти на новую систему. России, безусловно, надо интегрироваться в мировую систему. Но сохраняя свои особенности. Так что в связи с кризисом, думаю, и наше вхождение в ВТО, и в Болонский процесс стоит отложить».
Работодатели того же мнения. Так заместитель директора Центра арбитража и посредничества Торгово-промышленной палаты М. Савранский утверждает, что «сейчас нелегко трудоустроиться даже со степенью магистра, не то, что бакалавра. Причем не только в нашей, юридической, или, скажем, в медицинской сфере. Никто не хочет, чтобы турбины ГЭС эксплуатировали люди с 4-летним образованием! Нам очень трудно определить, какую социальную ступеньку должен занимать бакалавр — рабочего или квалифицированного служащего. Ведь на рабочей специальности он не захочет работать сам, а мастеров, как и прежде, готовят техникумы».
Ускоренное введение Болонской системы в России оставляет много вопросов. Возможно, нужно тщательно изучить наши потребности в бакалаврах по всем отраслям. В любом случае, кризис предоставляет возмож-
ность вернуться к этой идее и посмотреть, как сделать, чтобы из вуза не выходили недоученные специалисты.
Библиографические ссылки
1. Сажин В.Б. Задачи переструктурирования общеобразовательной сети и система воспроизводства научно-педагогических кадров /В.Б.Сажин, И. Селдинас, Л.М.Кочетов [и др.] // Успехи в химии и химической технологии: Сб. науч. тр. [под ред. П.Д. Саркисова и В.Б. Сажина]; / РХТУ им. Д.И. Менделеева. М.: Изд-во РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2009. Т. XXIII. №12(105). С. 108-122.
2. Сажин В.Б. Образовательные кредиты как социальные инвестиции в профессию на заемные средства /В.Б.Сажин, И. Селдинас, О.С. Кочетов [и др.] // Успехи в химии и химической технологии: Сб. науч. тр. [под ред. П.Д. Саркисова и В.Б. Сажина]; / РХТУ им. Д.И. Менделеева. М.: Изд-во РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2008. Т. XXII. №5 (85). С. 110-123.
3. Сажин В.Б. Проблемы совершенствования Российского образования./
B.Б. Сажин, Л.И. Кошкин, В.В. Сажин [и др.] // Успехи в химии и химической технологии: Сб. науч. тр. [под ред. П.Д. Саркисова и В.Б. Сажина]; / РХТУ им. Д.И. Менделеева. М.: Изд-во РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2006. Т. XX. №1 (59). С. 88-98.
4. Сажин В.Б. Развитие образовательной среды в России. / В.Б. Сажин, О.С. Кочетов, М.П. Тюрин [и др.] // Успехи в химии и химической технологии: Сб. науч. тр. [под ред. П.Д. Саркисова и В.Б. Сажина]; / РХТУ им. Д.И. Менделеева. М.: Изд-во РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2007. Т. XXI. №5 (73).
C. 69-82.
5. Сажин В.Б. Совершенствование системы обязательного образования. /В.Б. Сажин, И. Селдинас, О.С. Кочетов [и др.] // Успехи в химии и химической технологии: Сб. науч. тр. [под ред. П.Д. Саркисова и В.Б. Сажина]; / РХТУ им. Д.И. Менделеева. М.: Изд-во РХТУ им. Д.И. Менделеева, 2008. Т. XXII. №8 (88). С. 93-120.
УДК 66.047 (088.8)
Л.Я. Живайкин, В.Б. Сажин, М.Б. Сажина, М.А. Апарушкина, М.А. Кипнис, В. А. Кур пас
Московский государственный текстильный университет им. А.Н. Косыгина, Москва, Россия Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева, Москва, Россия Российский заочный институт текстильной и легкой промышленности, Москва, Россия
НАСАДОЧНЫЕ КОЛОННЫ С ПОДВИЖНОЙ (ПСЕВДООЖИЖЕННОЙ) НАСАДКОЙ
Suggested to use the apparatus with a movable nozzle (in a fluidized bed of particles, or so-called packed bodies) for the processes of gas and dust collection. Characteristics of main types of packed bodies. It is noted that an important positive factor devices is an insignificant change in
