CC BY
81
© 2014
В. Г. Зубарев, С. В. Ярцев
НОВЫЙ САКРАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС НА ГОРОДИЩЕ «БЕЛИНСКОЕ»
В ВОСТОЧНОМ КРЫМУ
Статья посвящена исследованию и интерпретации сложного сакрального памятника позднеантичного и хазарского периодов на городище «Белинское» в Восточном Крыму. Авторы прослеживают связь данного объекта с различными сторонами религиозной жизни населения Европейского Боспора указанного времени, в том числе и с ранним христианством. На основании комплексного подхода к источникам делается вывод о ключевой роли виноделия в функционировании и преемственности традиций данного святилища.
Ключевые слова: Европейский Боспор, городище «Белинское», каменные круги, алтарь, виноделие, обряд, святилище
Городище «Белинское» расположенное на западной границе Боспора (рядом с северным участком Узунларского вала), по результатам многолетних исследований датируется началом II — первой третью V в. н.э.1 После появления в VIII в. н.э. на античных развалинах носителей салтово-маяцкой культуры жизнь на городище возобновилась. С позднеантичным и хазарским временем оказался связан необычный комплекс, выявленный на раскопе «Восточный» в 2008-2012 гг. Здесь на площади 320 м2 были полностью исследованы слои указанных периодов, что вполне позволяет сделать предварительные выводы.
Прежде всего в северной части раскопа был обнаружен стационарный алтарь (рис. 4), обработанные камни которого стратиграфически связаны со слоем желто-коричневого суглинка последней четверти III — середины IV в. н.э. Изначально он представлял собой невысокую прямоугольную площадку, возведенную из плит желтого ракушечника. Судя по следам горения на верхней поверхности, она предназначалась для сожжений частей жертвенного животного, плодов, зерен и других приношений. Определить местоположение данного объекта относительно жилых строений не удалось, однако в античное время такие алтари стояли в каждом дворе с целью общения с божеством и исполнения им различных просьб2.
О том, что обряд сожжения широко практиковался среди жителей «Белинского» городища, свидетельствует находка рядом с нашим памятником миниатюрного переносного ступенчатого глиняного алтаря. Ножка алтаря, как и его скульптурные украшения под углами фронтона, до нас не дошли, но следы горения в расположенном в верхней части углублении указывают на совершение обряда сожжения. Иногда такие предметы служили вотивами в античных святилищах3.
Зубарев Виктор Геннадьевич — доктор исторических наук, профессор кафедры истории и археологии ТГПУ им. Л. Н. Толстого. E-mail: [email protected]
Ярцев Сергей Владимирович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник кафедры истории и археологии ТГПУ им. Л. Н. Толстого. E-mail: [email protected]
1 Раскопки памятника с 1996 г. проводит Международная российско-украинская Белинская археологическая экспедиция. Начальник экспедиции — д.и.н., проф. Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого В. Г. Зубарев.
2 Русяева, Зубарь 2004, 373; Русяева 2005, 190-195 ; Шевченко 2011, 175-192 .
3 Русяева 2005, 190.
В позднеантичное время стационарный алтарь подвергся довольно странной переделке. Часть камней в его основании с западной стороны была сдвинута со своего первоначального места, и между плитами образовались щели и углубления. С северо-запада конструкция была дополнена грубо обтесанным по кругу камнем из белого известняка диаметром 0,4 м и толщиной 0,13 м с чашеобразным углублением в центре (рис. 5). В античное время такие углубления на алтарях, как правило, предназначались для возлияния вина4.
Подобный принцип конструкции античных алтарей не является чем-то экстраординарным. Так, на некрополе Ольвии известен ступенькообразный алтарик. in situ обнаруженный над могилой IV в. до н.э. Под его юго-восточным углом была вкопана ножка амфоры для возлияния вина, соединенная канавкой со стоком в могилу. Алтарик, таким образом, предназначался как для сжигания жертвенной пищи, так и для возлияния вина5.
На городище «Белинское» новый жертвенник и старый алтарь со сдвинутыми для возлияний плитами представлял функциональное единство, что в какой-то мере позволяет искать аналогии в раннем христианстве. В последнем алтарь-престол-жертвенник в начальной фазе своего существования составлял неразделимость одного объекта. Перестроенный алтарь в нашем случае как раз и демонстрирует такое пространственное единство. Обряд здесь, по-видимому, заключался в том, что немного вина вначале наливалось в чашу жертвенника, а потом маленькими порциями проливалась на поверхность и в углубления между смещенных со своего места плит престола-алтаря.
В христианстве алтарь-престол-жертвенник разделился только с течением времени в ходе усложнения форм обрядности6. Под ними в первую очередь следует понимать проскомидию (изготовление на жертвеннике хлеба и вина) и евхаристию (преосуществление на престоле хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа)7. Начало процесса выделения жертвенника в качестве обособленного элемента, предназначенного исключительно для подготовки Евхаристии, датируется достаточно поздним для нас временем — началом V в., когда была введена в практику литургия св. Василия Великого8.
Некоторую помощь в вопросах интерпретации алтарного комплекса могут оказать выявленные в 5 метрах к юго-западу от него каменные кругообразные сооружения. К настоящему времени обнаружено и исследовано пять таких сооружений (рис. 1, 2, 3). Все они сложены из необработанных камней мелких и средних размеров посредством однорядной, иррегулярной одно- или двухслойной кладки, сохранившейся на высоту от 0,1 до 0, . Ширина кладки от 0,3 до 0,6 м. Диаметр колеблется от 1,4 м до 2,3 м. Часть из них (1, 2 и 4) стратиграфически связана со слоем последней четверти III — середины IV в. н.э., но продолжала функционировать и во второй половине IV — первой трети V в. н.э. Часть (3 и 5) — более поздние и, возможно, относятся уже к салтовскому периоду.
4 Русяева, Зубарь 2004, 374-375.
5 Папанова 2006, 158.
6 Шевченко 2011, 56.
7 Шевченко 2011, 73.
8 Шевченко 2011, 73.
Рис. 1. Городище Белинское. Раскоп Восточный. Каменные круги.
Круглые конструкции для античного мира Северного Причерноморья не являются редкостью. Такими, например, были форма первых жилищ греческих переселенцев9 и каменные обкладки цилиндрических ям на царской хоре Боспо-ра10. Однако компактное расположение и необычный вид кругов на «Белинском» городище однозначно свидетельствуют о культовом характере этих построек, и, следовательно, для их интерпретации необходимо выявить аналогии с сакральными функциями. Такие аналогии можно найти в культовом комплексе II-V вв. н.э. в Китее и в каменных кругах на некрополе Илурата.
Китейское святилище, кроме своих форм (две постройки из четырех имели круглую форму)11 и явно сакральной функции, почти ничего общего не имеет с кругами «Белинского» городища. Оно в первую очередь интересно нам с точки зрения обрядовой традиции на Европейском Боспоре, о чём речь пойдёт ниже. Иное дело каменные круги на некрополе Илурата. От кругов городища «Белинское» они отличаются большим диаметром (6-7 м) и своим местоположением не на городище, а на некрополе. В то же время есть и общие черты, и в первую очередь это касается датировки построек.
В. Ф. Гайдукевич в своё время датировал илуратские круги III-IV и более поздними веками, то есть временем, когда Илурат уже лежал в руинах12. З. В. Ха-нутина и В. А. Хршановский предприняли попытку «удревнить» памятники до II-III вв. н.э. В этом случае время создания большинства кругов оказывалось син-
9 Носова 2005, 31-43.
10 Масленников 2010, 181-184.
11 Молев, Молева 2007, 84-89.
12 Гайдукевич 1950, 188; 1958, 138.
Рис. 3. Городище Белинское. Раскоп Восточный. Каменные круги. Вид с юго-запада.
хронным погребениям илуратского некрополя13. Сложность более точной датировки связана с тем, что круги как на Илурате14, так и на «Белинском» городище использовались длительное время, в том числе и в салтовский период. Возможно, именно последним обстоятельством объясняется такой широкий разброс связанного с кругами материала: фрагменты керамики эллинистического времени и материал первых веков нашей эры15 встречаются здесь вместе с артефактами салтовской эпохи.
Во-вторых, можно отметить некоторую схожесть в топографии памятников. По условиям своего расположения (северо-восточный угол плато, рядом с обрывистыми склонами речной балки) круги Белинского городища довольно схожи с расположением кругов №№ 102 и 103 на Илурате (такой же северо-восточный угол плато, и тоже рядом с крутыми склонами берега реки)16. Скорее всего это не простая случайность. Добавим к этому, что степень археологической изученности городища «Белинское» (равно как и его некрополя) существенно меньше, чем Илурата. Мы не исключаем возможности обнаружения новых кругов на других участках, тем более что такой прецедент уже имел место на раскопе «Северный»17.
В-третьих, обращает на себя внимание, что круги на Илурате, как и алтарь, расположенный рядом с кругами на Белинском городище, непосредственно связаны с обрядом возлияния жидкости. В скальном основании каменных кругов на Илурате были выявлены воронковидные углубления в грунте18, а в одной из конструкций подпрямоугольной формы со скругленными углами обнаружена целая система чашеобразных углублений соединенных искусственными канавками. Данная конструкция дополнялась лежавшим посередине in situ круглым известняковым жерновом (вспомним жертвенник в алтарном комплексе городища «Белинское»!).
По всей вероятности, жернов играл важную роль в обряде, ведь он лежал над вырубленным в скале округлым углублением. Правда, к последнему подходили искусственные канавки со стороны, что подвергает сомнению возможность использования отверстие жернова для собственно пролива жидкости19. Однако данное отверстие могло быть предназначено не только для возлияния. С IV в. в христианстве появляется особый тип престола, в мензе которого, помимо чашеобразного углубления (для пребывания вина), специально проделывалось сквозное отверстие, которое давало возможность проведения обряда «пронимания» хлеба, преосуществляемого в Тело. Представления о литургическом характере таких престолов со сквозными отверстиями были утрачены уже ко времени крестовых
походов20.
Любопытно, что в центре одного из каменных кругов на Илурате, в скальном основании, было обнаружено углубление (для обряда возлияния?) в виде грубо вырубленного креста, слева от которого схематично была изображена рыба, спра-
13 Ханутина, Хршановский 2003, 317-318.
14 Кубланов 1979, 96-97.
15 Ханутина, Хршановский 2003, 320.
16 Ханутина, Хршановский 2003, 316.
17 Зубарев 2003, 146.
18 Зубарев 2003, 318-319.
19 Зубарев 2003, 319-320.
20 Шевченко 2011, 63.
ва — птица, а у основания располагались антропоморфные контуры21. По мнению П. Д. Диатроптова, В. Ю. Юрочкина и Е. А. Зинько, данный каменный круг использовался первыми христианами для совершения культовых обрядов22, а так как речь идет о территории некрополя, не исключено, что здесь совершались трапезы любви — поминальные агапы, популярные среди ранних христиан в первые века н.э.
Сам обряд поминовения на трапезе, напоминающий языческую тризну, включал омовение, то есть освящение менсы, пение, ритаульные танцы, моления и собственно трапезу. В ходе последней иногда совершали возлияния елея и вина прямо в погребение, делясь трапезой с покойным23.
К рубежу Ш-1У вв. на Боспоре уже довольно активно вели свою деятельность христианские общины. Своих единоверцев они погребали на определенных участках некрополя, где устанавливали погребальные стелы с изображением креста24. В этой связи несомненный интерес представляет обнаруженная предположительно в районе Илурата пряжка IV в. с квадратной сердоликовой вставкой. На ней изображен крест с удлиненным нижним лучом и по птице с двух сторон креста. При этом поперечные окончания этого, безусловно христианского, креста специально выделены округлой формы, причем на всех четырех лучах25.
В первые века н.э. для передачи основных догм новой религии христиане пользовались не только условными выражениями, словами и буквами26, но и геометрическими формами, скрывающими истинный смысл для непосвященных27. То, что символизм круга довольно прочно утвердился в христианстве, мы видим по изображению этой фигуры на стенах христианских склепов Боспора поздне-античного времени28. Заметим, что среди них есть и такие, где внутри одного круга изображен другой29 — принцип, напоминающий конструкцию из двух кругов (№°№ 1 и 2) на «Белинском» городище. Климент Александрийский (II в.) объяснял круг тем, что Бог «есть круг, в котором все силы движутся и Им же собираются (объединяются). Поэтому Логос именуют Альфой и Омегой»30. Хорошей иллюстрацией этих слов является изображение в китейском склепе первой половины IV в. н.э.31 корабля с мачтой и реей с человеком на борту, над которым нарисован крест в круге с буквами А и еще какими-то непонятными знаками. Еще Ю. Ю. Марти предполагал, что это Альфа и Омега32. По мнению Е. А. Зинько, после Альфы здесь расположено стилизованное изображение якоря или Т-образного креста и обвивающей его рыбы, а затем Омеги33, то есть в любом случае речь идет о христианском сюжете, в котором важное место занимает круг.
21 Кубланов 1979, 97.
22 Б1а1гор1;оу 1999, 224; Юрочкин 2002, 35; Зинько 2007, 60-61.
23 Могаричев, Сазанов, Саргсян, Сорочан, Шапошников 2012, 170.
24 Зинько 2007, 61-62.
25 Зинько 2007, 58.
26 Зинько 2007, 61.
27 Зинько 2003, 80-81.
28 Зинько 2007, 63.
29 Зинько 2007, 63.
30 Уваров 2001, 77.
31 Юрочкин 2002, 42.
32 Гайдукевич 1959, 229.
33 Зинько 2003, 85.
Рис. 5. Городище Белинское. Раскоп Восточный. Стационарный алтарь. Вид с запада.
Допуская предположение об отправлении в каменных кругах Илурата и на «Белинском» городище христианских обрядов, мы далеки от мысли считать их изначально христианскими постройками, тем более что каменные круги (равно как и другие круглые постройки) для ранних христиан абсолютно не характерны. Хорошо известно, что в IV в. на Боспоре христиане еще не сооружали специальных зданий для богослужений, а приспосабливали для этих целей заброшенные погребальные или иные античные постройки34. Однако мы не можем согласиться и с другой крайностью, предполагающей, что круги — это объекты, не имеющие никакого отношения к культам и верованиям, например, сторожевые башни35 или обкладки юрт-зимников36, наподобие кругов на Гераклейском полуострове.
В округе Херсонеса действительно были обнаружены не связанные между собой каменные фундаменты круглых форм. В большинстве случаев они вплотную примыкали к жилым усадьбам и, судя по материалу, действительно относились к жилым помещениям37. В отличие от этих конструкций, небольшие размеры и компактное расположение кругов на «Белинском» городище, как и местоположение илуратских кругов среди могил, не вызывают сомнений в их сакральной принадлежности.
Отсутствие близлежащих аналогий определенно указывает на варварскую основу данных памятников. Однако мы не считаем возможным связывать каменные круги Восточного Крыма с сооружениями Лебедевского могильника (II — начало III в. н.э.) на Южном, как это предложили З. В. Ханутина и В. А. Хршановский38. Там нет главного — собственно каменных кругов и системы жертвенников для пролива жидкости. Зато мысль, которую высказала М. Г. Мошкова в связи с интерпретацией круглых и овальных площадок окруженных валиками на указанном позднесарматском могильнике, нам представляется верной. По ее мнению, эти сооружения использовались для погребальных обрядов, ограждения тела умершего или для ритуальных трапез39. Ученый делает вывод, что аналогичные сооружения (прямоугольные или круглые площадки, ограниченные невысоким валом) есть и в Хорезме. Ю. А. Раппопорт считал их убежищами для душ погребенных. Члены рода собирались здесь для совершения обрядов в память умерших40.
Подобную сакральную функцию, по-видимому, выполняли и каменные круги на территории Скандинавии, где они были известны еще с эпохи неолита. В первых веках н. э. они начинают распространяться на севере Дании, Германии и Польши. Несмотря на то, что под некоторыми такими конструкциями захоронения отсутствуют, так или иначе все они были связаны с погребениями41.
В определённой мере это подтверждают и круги Европейского Боспора. На «Белинском» городище они расположены на обрывистом мысе с таким прекрасным обзорным видом на некрополь, что считать это простым совпадением вряд ли будет правильным. На Илурате круги находятся непосредственно среди могил.
34 Зинько 2007, 59.
35 Ханутина, Хршановский 2003, 317; Зубарь 2006, 146; Сапрыкин 2005, 170-171, 69.
36 Гайдукевич 1958, 138.
37 Зубарь 2006, 145-152.
38 Ханутина, Хршановский 2003, 321.
39 Мошкова 1984, 196-201.
40 Раппопорт 1979, 155-164.
41 Щукин 2005, 29.
Более того, в центре одного из кругов выявлено погребение, которое прямо свидетельствует не только в пользу предположения о хтонической сущности связанных с кругами обрядов, но и может означать связь данных памятников с германской традицией. Тем более что указанное захоронение датируется по комплексу материалов, в том числе и по медной монете Аркадия (395-408 гг.), первой половиной V в. н.э., то есть временем Великого переселения народов42. Однако прямой перенос сарматской и германской традиций на памятники Европейского Боспора невозможен.
Верования, которые отражают комплексы на Белинском городище и Илурате, мы видим уже в сильно трансформированном и синкретическом виде. На Илура-те, например, на это указывает размещенный в центре одного из сооружений жер-нов43. На Боспоре в античное время жернова и зернотерки традиционно выступали в качестве хтонических алтарей44. Считать данный жернов пяточным камнем для установки центрального столба юрты45 неверно, так как центральный столб не характерен ни для жилищ ранних кочевников, ни для более поздних тюркских юрт46.
На «Белинском» городище религиозный синкретизм проявляется в переделанном, но не ставшем от этого менее традиционном античном алтаре и, возможно, в небольшом по размеру зольнике, вплотную примыкавшем к каменным кругам с юго-востока. Многочисленный амфорный материал уверенно датирует его позднеантичным временем. Любопытно, что подобным образом расположен культовый комплекс с круглыми постройками и в Китее47. Пепел встречается и при расчистке илуратских конструкций48. Считается, что такие зольные культовые объекты были связаны с земледельческой магией и почитанием женского бо-
49
жества .
Зольники, занимающие важное место в сакральной жизни многих народов, были неизвестны в Северной Европе, но являлись почти обязательным атрибутом поселенческих структур хоры Европейского Боспора, особенно римского времени50. Расположенный рядом с кругами зольник на «Белинском» городище мог иметь отношение к поздним скифам, активно практиковавшим этот обряд, так или иначе связанный с культом женского божества51. Наличие поздне скифской традиции на городище отмечалось и ранее52. Прослеживается она и на Илурате. Изображение богини с широко известного круглого глиняного штампа, обнаруженного в соседнем с жертвенником доме, аналогично росписи склепа II-III в.н.э.
42 Ханутина, Хршановский 2003, 318.
43 Ханутина, Хршановский 2003, 319-320.
44 Молев, Молева 2007, 85.
45 Федосеев 2006, 304.
46 Изогнутость жердей кровли тюркской юрты позволяла не ставить опорные столбы. Однако и в дальнейшем у монголов их было несколько, и располагались они не по центру. На них опирался светодымовой обруч, а в центре юрты находился очаг для приготовления пищи и обогрева жилища (Вайнштейн 1976, 42-62).
47 Молев, Молева 2007, 84.
48 Ханутина, Хршановский 2003, 319.
49 Зубарев, Ярцев 2008, 20-21; 2012, 282-283.
50 Масленников 2007, 406-457.
51 Высотская 2001, 77-87.
52 Зубарев, Ярцев 2011, 144-149; 2012, 279-282.
на некрополе Неаполя Скифского. Совпадают не только голова божества в виде кроны дерева (здесь она органически сливается со священным древом жизни)53, но и крылатые кони по сторонам богини54. На Китейском святилище, по мнению его исследователей, вплоть до IV в. включительно отправлялся культ Великой Матери, который в позднеантичное время заменил собой предшествующие культы всех греческих хтонических богинь плодородия и ее спутников55.
Культ Великой Матери у поздних скифов был неразрывно связан с магией круга. Конечно, скифы не возводили никаких каменных кругов, но площадкам под зольники они принципиально придавали круглые формы, укрепляя их очертания каменной оградой или ровиком56. Также не случайно на одном из вотивных предметов из Усть-Альминского зольника (небольшой каменной плитке подква-дратной формы) с двух сторон были нанесены очертания кругов57, а на каменной стеле городища «Чайка», над сценой адорации верховной богини, помещены прямоугольник и четко очерченный двумя линиями круг58. Т. Н. Высотская склоняется к мнению, что круг у поздних скифов имел то же значение, что и в древнеиндийской религии, то есть значение земного огня (а четырехугольник — огня небесного)59. Однако заметим, что такому предположению явно противоречит хорошо известная бронзовая фигура великой богини из Усть-Альминского могильника (из склепа второй половины I—II вв. н.э.), покровительницы животных, образ которой к этому времени явно слился с образом Афродиты, ставшей хтоническим божеством60. Богиня с руками на поясе располагалась в центре круга из цветов, плодов и животных61, то есть в круге земном, что, возможно, приоткрывает тайну значения и места круга в системе представлений поздних скифов.
Ко всему вышесказанному необходимо добавить, что поздним скифам не были чужды и обряды, связанные с проливом жидкости. Несмотря на свидетельство, что скифы не использовали вино в качестве возлияний (Luc. Tox. 45), в одном из помещений царского дворца Неаполя Скифского был обнаружен необычный жертвенник, который представлял собой вертикально установленную синопскую амфору II в. до н.э. Ее горло было запечатано деревянной пробкой, ножка аккуратно отбита. Отверстие примыкало к скале, и вино, стекая при проливе, постепенно уходило в землю. Жертвенник связывают с заупокойным культом и считают, что он имел прямое отношение к смерти хозяина дворца царя Скилура62. Следовательно, поздним скифам все же был известен обряд возлияний хтоническим божествам и душам умерших предков63, причём и в этом случае речь идёт об использовании вина в качестве главного элемента обряда.
53 Гайдукевич 1958, 83.
54 Коренцвит 2007, 161-162.
55 Молев, Молева 2007, 88.
56 Высотская 2001, 84.
57 Высотская 2001, 80-81.
58 Попова 1974, 222-230.
59 Высотская 2001, 81.
60 Высотская 1994, 129-130.
61 Пуздровский 2002, 110-111.
62 Зайцев 1997, 47.
63 Сон 1993, 116.
Изготовление вина являлось мистическим актом, и неслучайно святилища, посвященные хтоническим божествам, возводили именно там, где находились винодельни64. В понятиях древних вино заменяло кровь при жертвоприношениях и связывало мир живых и мир мертвых. Ведь для того чтобы потусторонние силы смогли войти в контакт с живыми людьми, хтонических богов и умерших предков необходимо было насытить кровью или ее заменителем вином65. Все это хорошо согласуется как с античными, так и с варварскими традициями.
Так, по словам Геродота, помимо обливания вином голов приносимых в жертву пленников (Herod. IV. 62), этот дорогой напиток являлся неотъемлемым компонентом ритуального пира. Правда, из сосуда для смешения вина могли пить «только те, кто убил врага. Те же, кому не довелось еще убить врага, не могут пить вина из этого сосуда, а должны сидеть в стороне, как опозоренные. Для скифов это постыднее всего. Напротив, всем тем, кто умертвил много врагов, подносят по два кубка, и те выпивают их разом» (Herod. IV. 66). Огромную роль вина в пиршестве германцев отмечает Тацит. По его словам, у них вообще «беспробудно пить день и ночь ни для кого не постыдно. Частые ссоры, неизбежные среди предающихся пьянству, редко когда ограничиваются словесной перебранкой и чаще всего завершаются смертоубийством или нанесением ран. Но по большей части на пиршествах они толкуют и о примирении враждующих между собою, о заключении браков, о выдвижении вождей, наконец и мире и войне, полагая, что ни в какое другое время душа не бывает столь же расположена к откровенности и никогда так не воспламеняется для помыслов о великом... Потворствуя их страсти к бражничанью и доставляя им столько хмельного, сколько они пожелают, сломить их пороками было бы не труднее, чем оружием» (Tacit. Germ. 22. 23).
Пир у варваров действительно считался важнейшим политическим, религиозным и общественным мероприятием, и участие в нем было почетным правом избранного круга аристократии66. Данные археологии подтверждают приведенные выше письменные свидетельства. Судя по инвентарю богатых княжеских захоронений Центральной и Северной Европы, древнегерманская аристократия не представляла свое обитание в потустороннем мире без престижных римских столовых наборов для вина67. Великолепные южноиталийские серебряные и золотые кубки и вазы из богатых сарматских курганов первых веков нашей эры (Хохлач, Садовый, Жутово, Высочино), составляющие целые сервизы для вина, свидетельствуют о схожей картине представлений и у сарматских племен68. В черняховском культурном комплексе ритуальный сервиз для вина, несмотря на то что подвергся упрощению, все так же остался свидетельством принадлежности умершего к верхним слоям общества. Действительно, трудно что-либо возразить против факта присутствия предназначенного для вина сосуда в черняховском погребении ребенка 3-4 лет. Это явно говорит не о пристрастии к вину, а об аристократическом происхождении и праве ребенка в загробном мире занять свое место в кругу пирующих предков69.
64 Винокуров 2002, 39-45.
65 Винокуров 2002, 57-60.
66 Магомедов 2001, 32.
67 Кулаков 2005, 283.
68 Мошкова 1989, 207.
69 Магомедов 2001, 32-33.
Появившиеся на границах Боспора во второй половине III-IV в. н.э. варвары в социальном плане относились к дружинному типу культуры70. По понятным причинам особую роль в таком не связанном между собой родством обществе играл обряд побратимства, в котором вино, так же как и на пиршествах, играло наиважнейшую роль. Постоянная угроза жизни и готовность к смерти вызывали острую необходимость в верных товарищах по оружию. Это была одна из главнейших причин востребованности вина в профессиональных воинских коллективах. Напомним, что скифы с этой целью пили вино из одной чаши с примесью крови (Herod. IV. 70). Однако заметим, что побратимство, то есть установление родства как с людьми, так и с божеством71, неизбежно вело к почитанию родственников, в том числе и умерших предков и подземных богов. Учитывая связь каменных кругов с культом предков и хтоническим миром, становится понятным возведение этих конструкций либо на некрополе, либо с видом на него и одновременно рядом с местом производства вина. Не исключено, что именно в этих священных местах чашу с вином и кровью пускали по кругу, после чего все воины должны были не только объединиться кровной связью в единое целое, но и получить силу и мощь животного или человека, чью кровь они пили72. Таким образом, с одной стороны, круги продолжали играть роль святилищ, где происходила связь мира живых и мира мертвых, с другой — обряды стали здесь совершаться с опорой не на человеческие погребения, а на кровавые жертвоприношения (как правило, животных) и возлияния вином. На Илурате, по-видимому, такая связь с потусторонним миром обеспечивалась в первую очередь расположением кругов на некрополе и только потом другими элементами обряда. На «Белинском» городище именно виноделие вышло на главную роль в подобной сакральной обрядовой практике.
Данный вывод косвенно подтверждают находки в золистом слое, связанном с кругами на Белинском городище, — многочисленные фрагменты пифосов, амфор и амфорных пробок. Не противоречат этому и найденные здесь пирамидальные ткацкие грузила, которые могли являться вотивами в обрядах, связанных с вино-делием73. Видимо совсем не случайно здесь же обнаружено большое количество виноградной улитки, кстати, отмеченной исследователями и на сооружениях Илу-рата74 и в Китейском святилище75. И совсем уже многозначительной находкой является выявленный рядом с кругами «Белинского» городища фрагмент тарапана из местного известняка, предназначенный для производства вина.
В этой связи причина, по которой некоторые круги могли быть использованы христианами, скорее всего, гораздо глубже и серьезней, чем просто семантика известной нам геометрической фигуры. Заметим, что в первые века н.э. христиане отправляли свои обряды исключительно в местах, которые были связанны с потусторонним миром76: «Под жертвенником души убиенных за слово Божие» (Откр. 6:9). Не исключено, что именно поэтому одной из причин выбора места для богослужений оказалось наличие рядом неразрывно связанного с потусторонним
70 Зубарев, Ярцев 2008а, 118.
71 Винокуров 2002, 40.
72 Фрэзер 1986, 185.
73 Винокуров 2002, 56.
74 Ханутина, Хршановский 2003, 319.
75 Молев, Молева 2007, 85.
76 Зинько 2007, 59.
миром винодельческого комплекса. Преосуществление на престоле хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса Христа привело к тому, что виноград и виноградная лоза стали играть одну из важнейших ролей в раннехристианском символизме, о чем прямо свидетельствуют слова Христа: «Я есть истинная виноградная лоза» (Иоанн. 15: 1). Местный материал довольно наглядно иллюстрирует эти слова. Например, изображение виноградной лозы, листьев и гроздьев к IV в. выдвигается на одно из главных мест в раннехристианских росписях херсонесских склепов77.
Любопытно, что в слое салтовского периода, перекрывшем каменные круги «Белинского» городища, помимо специфической керамики, обнаружено довольно большое количество амфор «причерноморского типа». Скорее всего, к этому же периоду относится и вкопанный в грунт рядом с кругами пифос, от которого сохранилась лишь нижняя часть. Все эти артефакты свидетельствуют, что основой хозяйства осевших здесь людей продолжало оставаться виноделие. Это не противоречит современным представлениям о булгарах, которые, в результате хазарского завоевания лишившись своего скота, были вынуждены оседать на землю и переходить к занятию земледелием и отгонно-пастбищным скотоводством78. Более того, считается, что хазарские тидуны собирали дань с подвластных им крымских варваров не только натуральной сельхозпродукцией, но и вином79. Может быть, именно с этим связано то, что некоторые из каменных кругов в это время были явно переложены или даже сложены заново (№№ 3 и 5). Круг № 5 поэтому и отличается от других конструкций неровной формой и тем, что для создания одной из его сторон была использована кладка фундамента античной стены. Видимо, не случайно и на Илурате также была зафиксирована переделка и вторичное использование в VIII в. некоторых каменных кругов80.
Сейчас трудно сказать, восстановили ли булгары античное святилище в понятной для себя форме или речь здесь вообще не идет о культах и верованиях81. Анализ каменных конструкций на Белинском городище более предполагает первое, чем второе. Косвенно это доказывает и восстановление здесь виноделия, которое уже само по себе предполагало задабривание сил природы. Салтовские святилища Крыма достаточно редки, но особенности тех, которые нам известны82, позволяют утверждать, что круглые каменные выкладки для тюрко-булгар были не характерны. Вот почему вызывает удивление факт вторичного использования кругов как на Илурате, так и на «Белинском» городище. Вероятно, переселенцы были уверены, что эти памятники были как-то связаны с производством вина, столь важного для них сейчас, поэтому пытались умилостивить сверхъестественные силы, которые, как они предполагали, и раньше обеспечивали божественную поддержку этому процессу. Все это лишний раз подтверждает вывод, что в основе салтово-маяцкой культуры лежит местная сармато-аланская культура83.
77 Зубарь, Хворостяный 2000, 78.
78 Тортика 2005, 469-470.
79 Тортика 2005, 484.
80 Кубланов 1979, 96-97.
81 Например, возведенный на Илурате внутри круга «с крестом» прямоугольный дом продолжил традиции святилища или же не имел к нему никакого отношения? (Кубланов 1979, 97).
82 Баранов, Майко 2001, 98-110; Зинько, Пономарев 2005, 414-415; Сорочан 2008, 111.
83 Тортика 2005, 462.
Таким образом, новый сакральный комплекс «Белинского» городища достаточно информативно отражает происходившие в идеологии местного населения в позднеантичный период изменения. В первую очередь это касается резкого усиления хтонического начала в религии и формирования языческого монотеизма (распространения культа Великой Богини). Выложенные каменные круги вместе с расположенным рядом алтарем отражают синкретический пласт верований, сложившийся на городище в это время84. Безусловно, он вобрал в себя поздне-скифские, сармато-аланские и германские культурные черты. Однако именно виноделие, несмотря на этническую смену населения, обеспечило не только преемственность традиций, связанных с отправлением хтонических культов и обрядов, но и допустило возможность использования святилища ранними христианами. Семантика выложенных на земле каменных фигур и внутренняя духовная составляющая данного места нашли свое объяснение и с позиции новой религии.
ЛИТЕРАТУРА
Баранов И. А., Майко В. В. 2001: Тюркское святилище Сугдеи // РА. 3, 98-110.
Вайнштейн С. И. 1976: Проблемы истории жилища степных кочевников Евразии // СЭ. 4, 42-62.
Винокуров Н. И. 2002: Античный социум: культ вина и винограда // БИ. II, 27-88.
Высотская Т. Н. 1994: Усть-Альминское городище и некрополь. Киев.
Высотская Т. Н. 2001: К вопросу о позднескифских зольниках // РА. 3, 77-87.
Гайдукевич В. Ф. 1950: Боспорский город Илурат // СА. XIII, 173-204.
Гайдукевич В. Ф. 1958: Илурат. Итоги археологических исследований 1948-1953 гг. // МИА. 85, 9-140.
Гайдукевич В. Ф. 1959: Некрополи некоторых боспорских городов // МИА. 69, 154-238.
Зайцев Ю. П. 1997: Южный дворец Неаполя Скифского // ВДИ. 3, 36-50.
Зинько Е. А. 2003: Христианские мотивы в росписях пантикапейских склепов // МА-ИЭТ. X, 78-89.
Зинько В. Н., Пономарев Л. Ю. 2005: Степи Восточного Крыма в эпоху Хазарского каганата // МАИЭТ. XI, 406-429.
Зинько Е. А. 2007: Христианские склепы некрополя Боспора IV-VI вв. // МАИЭТ. XIII, 56-67.
Зубарев В. Г. 2003: Некоторые особенности сакральной жизни населения сельской территории Европейского Боспора в первых веках н.э. (по материалам городища Белинское) // ДБ. 6, 138-151.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2007: К вопросу об инновационных влияниях на сакральную жизнь сельского населения Европейского Боспора в позднеантичный период (на примере сакральных объектов городища «Белинское» и его некрополя) // БЧ.УШ, 154-160.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2008: К вопросу об этнической принадлежности поздне-античного населения городища «Белинское» // Роль университетов в поддержке гуманитарных научных исследований: Материалы III Всерос.науч.-практ. конф.: в 5 т. Т.3. / О. Г. Вронский (ред.). Тула, 17-26.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2008а: К вопросу о религиозной жизни и этнической идентификации варваров Северного Причерноморья и Крыма позднеантичного периода // БИ. XIX, 113-128.
84 Зубарев, Ярцев 2007, 154-160.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2011: Новое культовое погребение из раскопок городища «Белинское» // БЧ. XII, 144-149.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2012: Ритуальные захоронения в сакральной практике жителей городища Белинское // БИ. XXVI, 275-289.
Зубарь В.М. 2006: Круглые постройки на Гераклейском полуострове. По поводу датировки и интерпретации // Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре / Материалы III Судакской международной конференции. T.II / Н. М. Куковальская (ред.). Киев; Судак, 145-152.
Зубарь В. М., Хворостяный А. И. 2000: От язычества к христианству. Начальный этап проникновения и утверждения христианства на юге Украины (вторая половина III в. — первая половина VI в.). Киев.
Коренцвит В. А. 2007: Святилище в Илурате // Боспорский феномен. Сакральный смысл региона, памятников, находок: материалы Международной научной конференции. Ч. 1. / П. Гульдагер Бильде, М. Ю. Вахтина, В. Ю. Зуев (ред.). СПб., 159-168.
Кубланов М. М. 1979: Новые погребальные сооружения Илурата // КСИА. 159, 90-97.
Кулаков В. И. 2005: Археологические критерии социальной истории Янтарного берега в I-XI вв. н.э. // STRATUM+(2003-2004. 4). Между певкинами и феннами / М. Б. Щукин (ред.). СПб.; Кишинев; Одесса; Бухарест, 278-382.
Магомедов Б. В. 2001: Черняховская культура. Проблема этноса. Lublin.
Масленников А. А. 2007: Сельские святилища Европейского Боспора. М.; Тула.
Масленников А. А. 2010: Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Т. 1. Архитектурно-строительная и археологическая характеристика памятников. М.
Могаричев Ю. М., Сазанов А. В., Саргсян Т. Э., Сорочан С. Б., Шапошников А. К. 2012: Жития епископов Херсонских в контексте истории Херсонеса Таврического. Харьков.
Молев Е.А., Молева Н. В. 2007: О культовой принадлежности архитектурного комплекса II-V вв. н.э. на восточной окраине Китейского святилища //Древности Северного Причерноморья в античное время / МАИЭТ — Supplementum 4 / В. Н. Зинько, В. В. Крапивина (ред.). Симферополь, 84-89.
Мошкова М.Г. 1984: Культовые сооружения Лебедевского могильника // Древности Евразии в скифо-сарматское время / А. И. Мелюкова (ред.). М., 196-201.
Мошкова М. Г. 1989: Хозяйство, общественные отношения, связи сарматов с окружающим миром // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время / А. И. Мелю-кова (ред.). М., 202-214.
Носова Л. В. 2005: О грунтовых постройках округлой формы в Северо-Западном Причерноморье античной эпохи // Кондаковские чтения I. Проблемы культурной преемственности / Н. Н. Болгов (ред.). Белгород, 31-43.
Папанова В. А. 2006: Урочище сто могил (некрополь Ольвии Понтийской). Киев.
Попова Е. А. 1974: Рельеф с городища «Чайка» // СА. 4, 222-230.
ПуздровскийА. Е. 2002: К вопросу о культе женского божества у поздних скифов // Боспорский феномен. Погребальные памятники и святилища: материалы Международной научной конференции. Ч. 2. / М. Ю. Вахтина, В. Ю. Зуев (ред.). СПб., 105-115.
Раппопорт Ю. А. 1979: Кочевники на границах Хорезма. М.
Русяева А. С., Зубарь В.М. 2004: Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. - третьей четверти III в. Культурные традиции и новшества // Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. — IV в. н.э. / П. П. Толочко (ред.). Харьков, 333-430.
Русяева А. С. 2005: Религия понтийских эллинов в античную эпоху: Мифы. Святилища. Культы олимпийских богов и героев. Киев.
Сапрыкин С. Ю. 2005: Денежное обращение на хоре Херсонеса Таврического в античную эпоху. М.
Сон Н. А. 1993: Тира римского времени. Киев.
Сорочан С. Б. 2008: О положении и статусе Сугдеи в VI-IX вв. // Древности 2006-2008. Харьковский историко-археологический ежегодник / В. И. Кадеев (ред.). Харьков, 108-124.
Тортика А. А. 2005: Лесостепное Подонье-Придонечье и Горный Крым в хазарское время: опыт сравнительного анализа // МАИЭТ. XI, 459-489.
Уваров А. С. 2001: Христианская символика. М.; СПб.
Федосеев Н. Ф. 2006: Огко^ среди могил // БЧ. VII, 301-309.
Фрэзер Д. Д. 1986: Фольклор в Ветхом Завете. М.
Ханутина З. В., Хршановский В. А. 2003: Ритуальные сооружения на некрополе Илу-рата // БИ. III, 315-328.
Шевченко Т. М. 2011: Релшйний свггогляд населення античного Херсонеса. Кив.
Шевченко Ю. Ю. 2011: К вопросу о методике датировки первохристианских пещерных храмов Восточной Европы // Материалы по Археологии и Истории Античного и Средневекового Крыма / М. М. Чореф (ред.). Севастополь; Тюмень, 55-147.
Щукин М. Б. 2005: Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб.
Юрочкин В. Ю. 2002: Древнейшие изображения Креста Господня // Православные древности Таврики: Сборник материалов по церковной археологии / В. Ю. Юрочкин (ред.). Киев, 21-50.
Diatroptov P. D. 1999: The Spread of Christianity in the Bosporus in the 3-rd — 6-th cen-tures // ACSS. 5.3, 215-244.
THE NEW SACRAL COMPLEX IN BELINSKOYE SETTLEMENT IN THE EAST CRIMEA
V. G. Zubarev, S. V. Yartsev
The article deals with the research and the interpretation of a complex sacral monument of Late Antique and Khazar periods in the Belinskoye Settlement in the East Crimea. The authors trace the connection of the object with different aspects of religious life of European Bosporus inhabitants of the period, including early Christianity. Complex approach to the sources makes it possible to infer the key role of viniculture in the functioning and traditions continuity of the above mentioned sanctuary.
Key words: The European Bosporus, Belinskoye Settlement, stone circles, altar, viniculture, ritual, sanctuary
