CC BY
85
УДК 316
Касьянов Валерий Васильевич
доктор социологических наук, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России. Кубанский государственный университет [email protected]
Эгильский Евгений Эдуардович
кандидат философских наук, доцент кафедры философии религии и религиоведения.
Институт философии и социально-политических наук Южного федерального университета darya. maksimovich@gmail. com Самыгин Сергей Иванович
доктор социологических наук, профессор кафедры управления персоналом. Ростовский государственный экономический университет (РИНХ) darya. maksimovich@gmail .com Valery V. Kasyanov
Doctor of Social Sciences, Doctor of Historical Sciences, Professor, head of chair of history of Russia Kuban state University [email protected] Evgeny E. Egilsky
Ph.D., Associate Professor of the Department of Philosophy of Religion and Religious Studies
Institute of Philosophy and Socio-Political Sciences Southern Federal University darya. maksimovich@gmail .com Sergey I. Samygin
Doctor of Sociology, Professor of department ofjudicial examination and criminalistics of the Rostov state economic university (RINH) darya. maksimovich@gmail. com
Новые религиозные движения в западных странах: возникновение и рост в 60-х - 80-х годах ХХ века
New religious movements in Western countries: the emergence and growth in the 60's - 80's of the twentieth century
Аннотация: В статье рассматривается период массового возникновения, распространения и роста новых религиозных движений в западных странах в 60-х - 80-х годах ХХ века; анализируются причины этих процессов, а также реакция общества на распространение новых религиозных движений.
Ключевые слова: новые религиозные движения, антикультовое движение, депрограммирование, контроль сознания, секуляризация
Annotation: The article examines the period of mass emergence, spread and growth of new religious movements in Western countries in the 60s - 80s of the 20th century; the causes of these processes are analyzed, as well as the public's response to the spread of new religious movements.
Key words: new religious movements, anti-cult movement, deprogramming, mind control, secularization
В пятидесятые-семидесятые годы ХХ века западный мир пережил эпоху бурного распространения многообразных религиозных групп, до того времени совершенно не свойственных этому региону. [2,14] Они возникали различными путями, так что, при всем их разнообразии, можно выделить несколько типов этих групп, в зависимости от способа их образования. Часть этих групп возникла как бы «на пустом месте», но в действительности представляла собой новообразования, вероучения и культовая практика которых создавались основателями на основе эклектичного соединения элементов различных религиозных традиций с результатами собственного религиозного творчества. Часть - была создана их основателями, прибывшими на Запад из других регионов (по большей части из Индии и других восточных стран), и принесшими с собой, в качестве миссионеров, собственные религиозные традиции, но упрощенные и адаптированные под запросы широкой публики. Часть же этих новообразования была, по сути, своеобразными ответвлениями религий, традиционных для западных стран - прежде всего, различных направлений протестантизма. Но, тем не менее, создатели этих новых групп придали им настолько своеобразный, иногда экстравагантный вид, что они мало походили на любое известное до того течение в христианстве.
Не ставя перед собой задачи давать подробную характеристику всем этим типам религиозных новообразований второй половины ХХ века, ограничимся, в качестве примеров, указанием на наиболее яркие, многочисленные и известные религиозные движения, относящиеся к указанным трем типам. К первому типу можно отнести, например «Церковь саентологии» и «Орден Солнечного Храма»; ко второму - «Трансцендентальную медитацию» и «Международное общество сознания Кришны». Третий тип представлен такими движениями, как «Дети Бога» и «Церковь Объединения». В западной социологии, где эти новые явления в религиозной жизни впервые стали предметом систематического изучения и типологизации, для обозначения первого типа новых религиозных групп может использоваться название «эмерджентные культы»; для второго, соответственно - «экскурсивные культы». Для обозначения третьего же типа достаточно часто используется название «секты». [5, 124-126] Несмотря на то, что эта терминология до сих пор не является окончательно устоявшейся, она все же, по нашему мнению, достаточно удачно описывает сложившееся положение дел, и поэтому будет использоваться нами в дальнейшем. В то же время следует отметить, что
отнесение какой-либо религиозной группы к определенному типу далеко не всегда бесспорно. Так, например, «Церковь Объединения» обладает настолько нетипичным для протестантизма вероучением, что остается не вполне ясным: стоит ли ее относить к эмерджентным культам с синкретическим вероучением, или же ее все же можно рассматривать как секту - ответвление от основной линии протестантизма.
В качестве общего обозначения для всех типов религиозных новообразований в свое время использовались разные термины, но, в конечном счете, наиболее распространенным и употребимым стал термин «новые религиозные движения» (НРД). Этот термин был предложен известной английской исследовательницей, социологом религии Айлин Баркер. [3]
Причины массового распространения НРД в шестидесятые-семидесятые годы уже неоднократно обсуждались в научной литературе, поэтому у нас нет необходимости подробно останавливаться на этом вопросе [7, 258-272]. Отметим только, что к числу основных факторов, способствовавших «буму» новой религиозности, следует отнести, во-первых, падение влияния традиционных религиозных институтов, что выразилось в снижении доверия к религиозным организациям, заметном оттоке верующих, снижении роли и значения традиционных церквей в жизни общества, существенном сокращении числа священнослужителей и монашествующих. Эти процессы нашли отражение в многочисленных концепциях секуляризации, приобретших тогда особую популярность в научной среде. Однако массовый отход верующих от традиционных церквей сопровождался, в то же время, и довольно масштабным обращением в новые религии, которые, как казалось неофитам, способны дать в новых условиях новые же ответы на вечные смысложизненные вопросы. Во-вторых, процесс массового распространения новых религий, находивших себе последователей, в первую очередь, среди представителей молодого поколения, принадлежавших к многочисленному среднему классу, был связан с общими противоречивыми явлениями, наблюдавшимися в то время в западных странах. Сформировавшее в ту эпоху общество потребления, с одной стороны, дало возможность большинству граждан западных стран резко повысить свой уровень жизни. С другой же стороны, «культура потребления», бесконечная погоня за новыми и новыми материальными благами, превратившаяся в самоцель, вызывала протестные настроения, которыми были охвачены, в первую очередь, представители молодежи - то есть той группы, которая склонна к наиболее резким и радикальным протестам. Конфликт поколений, охвативший западные страны, выливался в массовые выступления против военных авантюр, расовой сегрегации, социальной несправедливости, во всеобщем увлечении левыми и коммунистическими идеями. Более мягкие формы протеста привели к расцвету молодежных субкультур, и к массовому поиску альтернативных форм художественного творчества, стиля жизни, форм общественного устройства, моральных норм и ценностей. Это включало в себя и массовый поиск альтернативных форм религиозности, и здесь НРД пришлись
как нельзя кстати, дав значительной части молодого поколения надежду на удовлетворение их духовных запросов.
Процесс распространения НРД в странах Запада протекал отнюдь не безболезненно. Практически сразу же после того, как новые религии стали заметным фактором общественной жизни, появились многочисленные противостоящие НРД ассоциации, объединявшие в своих рядах родителей и родственников неофитов, недовольных религиозным выбором своих близких, а также общественных активистов, видевших в НРД угрозу моральным устоям, жизни и имуществу новообращенных, и безопасности общества в целом. В дальнейшем с этими ассоциациями стали сотрудничать и представители академического сообщества, разделявшие обеспокоенность деятельностью НРД. Выражали свою тревогу по поводу массового распространения НРД и христианские апологеты. Но, в отличие от представителей общественности и академического мира, конфессиональные авторы видели угрозу, в первую очередь, в несовместимости вероучений этих НРД с вероучениями традиционных христианских конфессий, и, следовательно, в утрате для новообратившихся возможности спасения души. [7, 28-29]
Скоординированная деятельность противников НРД привела к созданию сети общественных объединений, получившей в западной социологии религии обобщенное название «антикультовое движение» (АКД). АКД объединяло в своих рядах преимущественно светских противников НРД, то есть упомянутых выше членов семей адептов НРД, общественников и ученых. В достаточно скором времени сеть АКД приобрела интернациональный характер, и АКД стало, если можно так выразиться, «тенью» сети НРД, охватившей к концу семидесятых годов практически весь западный мир. [1] В некоторых западноевропейских странах, таких, как Германия и Франция, антикультовые организации получили поддержку со стороны правительств. Иногда правительства и сами прибегали к мерам, направленным на ограничения деятельности НРД. Не остались в стороне и межправительственные организации: так, свою озабоченность активностью НРД выражал в своих официальных документах Совет Европы.
Характерной особенностью идеологии АКД был, во-первых, отказ от каких-либо конфессионально окрашенных оценок вероучений и культовых практик НРД, и привлечение внимания общественности к спорным моментам в миссионерской деятельности и внутренних порядках новых религий. Второй важнейшей особенностью была убежденность активистов АКД в том, что харизматичные лидеры новых религий используют для привлечения неофитов, а также для подчинения своим целям воли адептов так называемый «контроль сознания». Под контролем сознания понимались предположительно существующие особые, чрезвычайно эффективные методы психологического воздействия, которые, как считали активисты АКД, способны полностью подчинить волю адептов, кардинально изменить их систему убеждений и ценностей, и заставить слепо исполнять волю лидера. Убежденность в существовании таких методов воздействия на психику разделяла и
значительная часть общественности. Академическое сообщество, признавая значение приемов манипуляции поведением, в своем большинстве крайне скептично отнеслось к радикальным версиям концепции контроля сознания, которые допускали существование психологических методов, способных превратить любого человека в слепое орудие манипулятора. Тем не менее, распространение концепций контроля сознания вызвало к жизни не получившую официального признания, но все же довольно востребованную в то время профессию депрограмматора. Депрограмматор - человек, деятельность которого заключалась в насильственном изъятии адепта НРД из его религиозной группы и в переубеждении адепта с целью побудить его оставить группу. Депрограммирование иногда проводилось в довольно жесткой манере, что объяснялось необходимостью слома «программы», навязанной в группе адепту без его ведома и согласия. К услугам этих людей прибегали родственники адептов, не видевшие иного способа вернуть домой своих близких. [6]
Не подлежит сомнению, что отчасти всплеск активности АКД был вызван вполне объяснимым неприятием религиозных новшеств, достаточно распространенном в любых обществах, подозрительностью по отношению ко всему чуждому и непривычному, а также религиозно и национально мотивированной неприязнью. Но лишь отчасти. Сейчас, по истечении полувека с момента начала «бума» НРД, мы, оглядывая историю новой религиозности, можем с полным основанием утверждать: у активистов АКД были очень серьезные основания для критического отношения к новым религиям. Проблема заключалась в том, что активисты АКД часто проявляли склонность к недифференцированному подходу, подвергали критике все без исключения НРД, о которых им становилось известно. Но, тем не менее, практически все НРД, ставшие в ту эпоху многочисленными и известными, имели немало «темных пятен» в своей сравнительно недолгой истории.
У нас нет необходимости подробно останавливаться на истории этих «темных пятен» - она достаточно хорошо описана и задокументирована, причем описана авторами, придерживавшимися разных, иногда диаметрально противоположных позиций по отношению к НРД. Отметим только, что в этой истории были и различного рода злоупотребления, и уголовные преступления. Было и несколько случаев массовых самоубийств адептов, самым масштабным из которых стало самоубийство членов «Храма народов» в Гайане. Всего жертвами этой трагедии, случившейся в 1978 году, стали более девятисот человек. Несомненно, что регулярно происходившие трагические эпизоды, в которые были вовлечены НРД, несмотря на свою малочисленность, поддерживали на высоком уроне тревогу и недоверие по отношению к новым религиям. [6]
Отметим также: не приходится считать случайным совпадением тот факт, что история НРД, занявших более-менее прочное положение, содержит множество неблаговидных моментов. И, напротив, те НРД, которые не замечены ни в чем предосудительном, были, в подавляющем большинстве,
малочисленными, малоизвестными, и очень многие из них уже сошли со сцены так же незаметно, как и появились. (Конечно, это только общая тенденция, а не непреложное правило: например, группа «Небесные врата» к моменту коллективного самоубийства насчитывала всего около сорока человек). Очевидно, что каждое вновь образовавшееся НРД было вынуждено вступать в жесточайшую конкуренцию как с другими новыми группами, так и с традиционными религиями, причем в условиях жесткого противодействия со стороны антикультовых групп, и настороженного отношения общества. Логично, что в таких условиях добиться сколько-нибудь заметного притока неофитов в течение, максимум, одного-двух десятков лет, могли, в первую очередь, не просто харизматичные лидеры, а лидеры, отличавшиеся неразборчивостью в средствах. Хорошо известные к настоящему времени биографии основателей успешных НРД содержат убедительные подтверждения этому.
Несколько загадочным, на первый взгляд, выглядит популярность концепций контроля сознания, ставших в определенный момент, как мы уже говорили, практически господствовавшими в среде активистов и рядовых участников АКД. В самом деле: в истории религий нам известно немало примеров религиозного фанатизма, по крайней мере, не уступающего по своему накалу фанатизму самых ярых последователей наиболее проблемных НРД. Однако, насколько нам известно, никто не предпринимал попыток ретроспективного объяснения проявлений религиозного фанатизма использованием каких-либо особых психологических техник воздействия на убеждения. Почему же проявления религиозного фанатизма в двадцатом веке казалось невозможным объяснить иначе, как допуская использование предположительно существующих психологических приемов, позволяющих превратить адепта в лишенного собственной воли «зомби»?
Ответ на этот вопрос, как мы считаем, требует учета нескольких факторов. Во-первых, нам следует обратить внимание на общую атмосферу той эпохи, и на стереотипы, сложившиеся к тому времени в массовом сознании в западных странах. Сравнительно недавно завершившаяся война в Корее характеризовалась, помимо прочего, широким использованием обеими сторонами современных средств информационного воздействия на личный состав вооруженных сил и гражданское население противника. Так, китайская сторона активно применяла методики «промывки мозгов», предназначенные, в первую очередь, для изменения убеждений собственной интеллигенции в духе, приемлемом для нового коммунистического правительства Китая, но использованные в ходе войны для «перевоспитания» военнопленных и гражданских лиц из западных стран, участвовавших в войне. Эти методики представляли собой систему психологического и физического давления, целью которой был слом старой системы ценностей и убеждений человека, подвергающегося воздействию, и формирование новой. Несмотря на ограниченную эффективность этих методов воздействия, некоторые результаты произвели глубокое впечатление на массовое сознание: часть американских
военнопленных, поддавшихся давлению, приняла участие в пропагандистских передачах радио Китая, адресованных населению США. [7] Все это способствовало широкому распространению в массовом сознании представлений о существовании крайне эффективных методов контроля сознания. Эти представления активно поддерживались и массовой культурой.
Во-вторых, эпоха массового распространения НРД, как мы уже говорили выше, совпала с расцветом «культуры потребления». Экономика вызвала к жизни невиданное до тех пор распространение агрессивных, апеллирующих к иррациональным мотивам рекламных технологий, используемых для продвижения не являющихся жизненно необходимыми товаров широкого потребления. Эти же технологи стали широко использоваться не только в коммерческой, но и в политической рекламе. Все это не могло не подпитывать в массовом сознании опасений, связанных с предположительной возможностью скрытого контроля убеждений и мотиваций.
В-третьих, шестидесятые-семидесятые годы ХХ века характеризуются явлением, которое можно было бы назвать «парапсихологическим бумом». Огромную популярность приобрели разнообразные паранаучные представления, связанные с якобы существующими скрытыми возможностями человеческой психики. Эти представления, обязанные своим происхождением, в конечном счете, западноевропейской эзотерической традиции XIX века, с одной стороны, служили питательной почвой для вероучений самих НРД, и активно транслировались проповедниками новых религий. С другой же стороны, они, парадоксальным образом, косвенно вдохновляли и многих противников новых религий.
В-четвертых, наконец, мы не должны упускать из виду и то обстоятельство, что наиболее многочисленные и известные НРД использовали для привлечения неофитов крайне агрессивные и, по меньшей мере, сомнительные методы привлечения и удержания неофитов. Эти приемы могли быть разными: гипертрофированное выражение восхищения новоприбывшим со стороны членов группы, сопровождаемое эксцентричным вымоганием обещания посещать дальнейшие встречи; многочасовое, а иногда практически круглосуточное беспрерывное прослушивание проповедей; втягивание новоприбывших в интенсивные, не оставлявшие ни минуты на размышление обучающие курсы и многочасовые религиозные ритуалы; использование хорошо известных приемов группового давления, когда любое выражение сомнения вызывало бурную реакцию осуждения со стороны других членов НРД. Когда об этом становилось известно общественности, то, с учетом всего сказанного выше, легко было переоценить эффективность этих, в целом, давно и хорошо известных приемов манипуляции, и предположить, что НРД используют какие-то неизвестные и крайне эффективные техники воздействия.
Итак, к концу восьмидесятых годов ХХ века религиозный ландшафт западного мира претерпел существенные изменения, заключавшиеся в появлении многочисленных новых, нетрадиционных для западных стран религиозных групп и объединений. Получение достоверных статистических
данных, которые могли бы количественно охарактеризовать этот процесс, было и остается достаточно затруднительным делом, так многие малочисленные группы никак официально не заявляют о своем существовании. Но, тем не менее, есть все основания исходить из того, что количество НРД достигало нескольких тысяч, а в их деятельность в той или иной степени были вовлечены миллионы человек. Среди тысяч НРД абсолютное большинство возникало и распадалось, набрав за краткий период своего существования едва ли несколько десятков адептов. Они были обречены остаться безвестными как широкой публике, так и, в немалой степени, научному сообществу. Известность, причем достаточно скандальную, получили лишь немногие, наиболее многочисленные НРД, которых насчитывалось, в лучшем случае, не более двух десятков. Но именно эти НРД, достигшие успеха благодаря использованию сомнительных методов привлечения и удержания новых членов, создавали тот стереотип восприятия новых религий, которым руководствовалось общественное мнение. Распространение НРД также сопровождалось не только злоупотреблениями, иногда выливавшимися в уголовные дела против лидеров и других членов НРД, но и несколькими получившимися очень широкий резонанс эпизодами, связанными с убийствами посторонних людей или самих членов НРД, а также с коллективными самоубийствами адептов. (Впрочем, большая часть таких эпизодов приходится уже на начало девяностых годов).
Все это не могло не вызвать обеспокоенности со стороны общества, что привело к широким общественным дискуссиям, а также к появлению антикультового движения, а также профессиональных депрограмматоров, причем деятельность последних иногда была организационно связана с антикультовыми объединениями. Работа депрограмматоров, связанная с насильственным удержанием депрограммируемых адептов и жесткими методами воздействия, была достаточно сомнительной с точки зрения закона. [3] Депрограммирование не выливалось в уголовное преследование, если бывший адепт, подвергшийся этой процедуре, сам рассматривал ее как успешную, и постфактум признавал вынужденный и необходимый характер такого воздействия. В противном же случае неудачное депрограммирование могло закончиться уголовным преследованием депрограмматора. Подобные судебные эпизоды, став достоянием общественности, также подогревали дискуссии относительно НРД.
НРД, добившиеся значительного численного роста и материального благосостояния, оказались под огнем критики со стороны общественности, СМИ и антикультовых организаций. В этих условиях некоторые из них вынуждены были отказаться от наиболее скомпрометировавших себя практик или несколько ослабить жесткие внутренние порядки. [3] Но основная тактика, избранная НРД, заключалась, во-первых, в попытках улучшения своего имиджа в глазах общественности, и, во-вторых, в противодействии своим критикам. Те НРД, которые располагали соответствующими организационными и финансовыми возможностями, пытались, иногда небезуспешно, привлечь на свою сторону известных политиков, общественных деятелей, общественные
организации. В некоторых случаях, как это практиковала, например, «Церковь объединения», НРД сами создавали общественные организации, действовавшие формально независимо, но оказывавшие всевозможную поддержку. Такие НРД, как «Саентологическая церковь», стали уделять большое внимание социальной работе, создавая разнообразные фонды и программы, декларируемой целью которых было оказание помощи социально неблагополучным группам, жертвам стихийных бедствий и вооруженных конфликтов. Такие движения, как «Трансцедентальная медитация», широко пропагандировали якобы научно подтвержденную пользу применяемых ими практик.
Вторая задача, связанная с дискредитацией своих противников, решалась разными способами: от подачи судебных исков в связи с кими-либо конкретными публикациями или выступлениями, до широко применявшейся «Саентологической церковью» тактики шантажа, запугивания, разорения и психологического изматывания путем организации вала абсурдных судебных исков. Наиболее слабым звеном противников НРД была, разумеется, практика недобровольного депрограммирования, опиравшаяся на концепции контроля сознания. НРД всячески стремились дискредитировать депрограмматоров, максимально распространяя информацию о жесткости используемых ими методик. НРД также оказывали поддержку в судебных разбирательствах тем своим членам, которые подавали иски в случае неудачного депрограммирования. Кроме того, НРД стремились заручиться поддержкой тех представителей научного сообщества, которые не разделяли негативного отношения к новым религиям, и скептически относились к концепциям контроля сознания. С другой же стороны, некоторые психологи, клинические психологи и психиатры, в том числе и такие известные, как Маргарет Сингер и Филипп Зимбардо, поддерживали концепции контроля сознания (хотя, конечно, не в радикальных вариантах), и сотрудничали с антикультовыми организациями. Таким образом, представители научного мира тоже оказались втянуты в развернувшиеся дебаты. [3]
Итак, новые религиозные движения, начав массовое распространение в странах западного мира примерно с конца пятидесятых - начала шестидесятых годов прошлого века, в течение приблизительно двадцати лет в значительной степени изменили религиозный ландшафт западных стран, и спровоцировали в обществе широкие дискуссии, в которые оказались втянуты как политические деятели, так и общественные организации и представители мира науки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Barker E. Watching for violence. A comparative analysis of the roles of five types of cult-watching groups. [Электронный ресурс] URL: http://www.cesnur.org/2001/london2001/barker.htm (дата обращения: 01.11.2017)
2. Балагушкин Е. Г. Нетрадиционные религии в современной России: морфологический анализ. - Ч. 1. - М.: ИФРАН, 1999. - 244с.
3. Баркер А. Новые религиозные движения. Практическое введение. — СПб: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1997. —284с.
4. Лифтон Р. Дж. Технология «промывки мозгов».— СПб.: прайм-ЕВРО- ЗНАК, 2005. - 576 с.
5. Мартинович В. А. Нетрадиционная религиозность: возникновение и миграция: Материалы к изучению нетрадиционной религиозности. Т. 1. -Минск: Минская духовная академия, 2015. - 520с.
6. Социология религии / С. И. Самыгин [и др.]; под редакцией С. И. Самыгина. - Ростов н/Д: Феникс, 2015. - 314с.
7. Эгильский Е. Э. Контркультовое движение за рубежом и в России //Гуманитарные и социальные науки. № 1 (2007). С. 28-31.
Literature:
1. Barker E. Watching for violence. A comparative analysis of the roles of five types of cult-watching groups. [Electronic resource] URL: http://www.cesnur.org/2001/london2001/barker.htm (reference date: 01.11.2017)
2. Balagushkin E. G. Non-traditional religions in modern Russia: morphological analysis. - Part 1. - Moscow: IFRAN, 1999. - 244p.
3. Barker A. New religious movements. Practical introduction. - SPb: Publishing house of the Russian Christian Humanitarian Institute, 1997. -284p.
4. Lifton RJ Technology of "brainwashing" .- SPb .: prime-EURO-ZNAK, 2005. - 576p.
5. Martinovich V. A. Non-traditional religiosity: the emergence and migration: Materials for the study of non-traditional religiosity. T. 1. - Minsk: Minsk Theological Academy, 2015. - 520s.
6. Sociology of religion / S. I. Samygin [and others]; edited by SI Samygin. -Rostov n / a: Phoenix, 2015. - 314s.
7. Egilsky E. E. Counterculture Movement Abroad and in Russia // Humanitarian and Social Sciences. № 1 (2007). Pp. 28-31.
